Текст книги "Всегда начеку"
Автор книги: Анатолий Ковалев
Соавторы: Иван Медведев,Сергей Смирнов,Юрий Кларов,Юрий Феофанов,Александр Морозов,Александр Кулик,Леонид Рассказов,Эдгар Чепоров,Павел Шариков,Аркадий Эвентов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 32 страниц)
Всегда начеку
ОБ ЭТОЙ КНИГЕ
Солдатами невидимого фронта назвал работников милиции автор одного из очерков, собранных в этой книге.
Мы, советские люди, за полвека своей истории вынуждены были так часто воевать, столько раз отражать вооруженные нападения врагов, что слово «фронт» естественно вошло в наш быт. И в мирное время мы привычно говорим: «На трудовом фронте» или: «Фронт борьбы за коммунизм».
Понятие фронта неразрывно связано с представлением об упорной борьбе, об опасностях, о человеческом мужестве. В этом смысле у нас и в мирной жизни немало подлинно «фронтовых» профессий. На фронте борьбы со стихией постоянно сражаются летчики, моряки, полярники, альпинисты. Их борьба трудна, их противник силен и беспощаден, но фронт у них – «видимый», поскольку можно нанести на карту циклоны и тайфуны, грозы, ледовую обстановку и крутизну горных склонов.
Стихию человеческих страстей, людской подлости и жестокости, уродливую стихию преступлений, против которой борются те, что стоят на страже общественного порядка, не нанесешь ни на какие карты. Это фронт поистине невидимый. Бойцам этого фронта надо находиться в постоянной, ежечасной готовности. Поэтому борьба здесь особенно сложна, а потери – настоящие фронтовые потери, увы, нередкие – особенно тяжелы от сознания того, что их могло бы не быть.
И еще одно своеобразие есть у этого фронта. Его передний край не всегда проходит между людьми, отделяя преступника от остального общества, но порой пролегает внутри самого человека – в его сознании, как линия борьбы дурных склонностей и добрых намерений, собственной совести и глубоких заблуждений, благотворного воздействия общества и порочных влияний со стороны. Здесь часто приходится бороться за человека против него самого, здесь задача нередко состоит в том, чтобы сделать противника союзником, чтобы во внутренней душевной борьбе потенциального преступника победили его совесть, сознание гражданского и общественного долга и чтобы человек сначала остановился на краю пропасти, в которую готов был упасть, а потом с отвращением навсегда отшатнулся бы от нее. Именно это придает особое благородство трудной работе наших стражей общественного порядка – сотрудников органов милиции.
В канун славного 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции советские люди с гордостью подводят итоги полувековой борьбы на фронте строительства коммунизма во всех областях своей деятельности. Книга «Всегда начеку» тоже своего рода отчет о том, что за эти полвека сделал для Родины один из скромных, но важных отрядов нашего общества – коллектив советской милиции. Конечно, на страницах книги запечатлена лишь малая часть этих дел, представлены читателю лишь немногие герои этой трудной работы и борьбы, да и написаны эти очерки по-разному. Но материал их, взятый из живой жизни, без сомнения, будет неизменно интересен для читателя. И не только потому, что большинство этих очерков имеют «детективный» характер, но в первую очередь благодаря познавательному значению книги. Прочтя ее, вы не только познакомитесь с богатейшей героической историей советской милиции от первых дней революции и гражданской войны до нашего времени, но составите более глубокое представление о широте и сложности ее задач, о многообразии ее важной работы, узнаете о мужестве, доблести и самоотверженности бойцов этого невидимого фронта. И вы поймете, что главное здесь не в романтике опасности и риска, не в «детективности», а именно в повседневности и кропотливости этой такой нужной и важной для всех нас работы. Детективная, «приключенческая» сторона – это только чисто внешний ее признак, а настоящая суть, порой незаметная для постороннего глаза, куда тоньше и благороднее. Не столько карать, сколько воспитывать, не столько раскрывать, сколько предупреждать – вот главное содержание деятельности людей, охраняющих общественный порядок в нашей стране, стоящих на страже интересов всего народа и, значит, каждого из нас. И именно потому, что это люди из народа и для народа, они совершают нередко удивительные героические подвиги, а порой даже отдают за народное дело свою жизнь, как это сделали Василий Петушков, Андрей Баженов и некоторые другие работники милиции, о которых вы узнаете из собранных здесь очерков.
И еще на одну сторону этой книги хочется обратить внимание читателя – на ее географию. Русские Егор Швырков и Семен Пикалов, украинец дальневосточник Николай Шевченко, армянин Хачик Абрамян из Еревана, узбек Рахим Атаджанов, грузин Георгий Кашия и эстонец Якоб Кундер, туркмен и азербайджанец, латыш и белорус – вы найдете здесь представителей всех национальностей нашей страны. И вы невольно еще раз подумаете при этом об одном из самых крупных завоеваний нашей революции – о созданной на просторах советской земли семье народов, делающей бок о бок и плечо к плечу великое общее дело строительства новой жизни и так же дружно охраняющей его от всех покушений больших и малых врагов нового общества.
Я думаю, читатель закроет эту книгу с чувством благодарности и к коллективу литераторов и журналистов, рассказавших нам о многих интересных и скромных героях нашего времени, и к сотрудникам научно-исследовательского института МООП СССР, собравшим и подготовившим весь этот богатый героический материал. Но прежде всего он испытает глубокую благодарность к простым и незаметным бойцам невидимого фронта – тем, кто всегда начеку, кто неустанно сторожит общественный порядок, смело и самоотверженно становится на пути его нарушителей, охраняя жизнь, труд и покой советского человека.
С. С. СМИРНОВ,
писатель, лауреат Ленинской премии
Леонид Рассказов
СХВАТКА В ЗАМОСКВОРЕЧЬЕ
Около Устьинского моста в Замоскворечье издавна был установлен пост. Место это всегда считалось беспокойным. Недалеко толкучий рынок, куда часто приносили сбывать краденое, где промышляли карманники, игроки в азартную рулетку. Редкий день проходил здесь без происшествий. Поэтому еще в старые, дореволюционные времена начальство ставило на пост возле Устьинского моста опытного городового, могущего принять решительные меры на случай каких-либо беспорядков.
А теперь на том месте, где когда-то стоял дородный городовой, прохаживался человек среднего роста лет сорока пяти, в видавшей виды солдатской шинели, с винтовкой на ремне. Поставил его на этот пост 1-й Пятницкий комиссариат рабоче-крестьянской милиции.
В предрассветной мгле шаги звучали особенно гулко. Егор Швырков негромко разговаривал сам с собой:
– Ловко мне подметочки подбили. И главное – недорого: за осьмушку махорки. А то и ходить бы не в чем. Казенных-то в милиции пока не дают. Да и то сказать, где их взять-то? На всех разве напасешься? А тут еще эти бандюги проклятые житья не дают. Грабят людей, насилуют, убивают.
Егор с гневом вспомнил, как совсем недавно шайка жуликов растащила средь бела дня три воза продовольствия, которое везли голодающим ребятам в останкинские детские учреждения. Два милиционера, к которым присоединился и случайно проходивший по этой улице Швырков, смогли отстоять только одну подводу.
Занятый своими мыслями, Егор Петрович и не заметил, как дошел до рынка, где проходила граница его участка.
Навстречу ему шел Семен Пикалов. Не так уж давно служили Швырков и Пикалов в Пятницком комиссариате, всего-то несколько месяцев, а уже крепко сдружились.
– Ну, Семен Матвеевич, как дела?
– Да вроде как ничего, Егор Петрович. Выстрел какой-то со стороны Солянки слышен был. Так ведь теперь часто стреляют.
– Давай-ка табачком побалуемся, скоро и смена наша подойдет.
Друзья закурили по фронтовой привычке, пряча цигарки в кулаке.
Быстро светало.
Сдав посты, пошли в дежурную часть комиссариата.
– Понимаешь, Семен, одна думка меня мучает. Прямо покоя не дает: правильно ли, что в милицию пошли? По земле скучаю, ох, как скучаю! Вот сейчас весна, самая пахота начинается. Выйдешь в поле на рассвете, проложишь первую бороздку, прямо сердце радуется! А дух какой! Земля-то нас заждалась, тоскует. К тому же, сам пойми, кулачье свирепствует. Комбедам без нас, солдат, разве справиться?
– Так-то оно так, – задумчиво ответил Пикалов. – Не береди душу, Петрович, самого к земле тянет, спасу нет. Да вот силенки-то у нас пока что маловато. Хорошо, ясное дело, в поле выехать, первую бороздку проложить. А на чем? Лошадки нет, корова во дворе не мычит. А чем сеять? Придется к кулаку за семенами идти. Пуд возьмешь, отдавай два. Разве ты их не знаешь, этих мироедов? Сила-то пока еще у них. У нас, у бедноты, кроме земли, ничего нет. Потому и думаю, Петрович: правильно мы с тобой сделали, что в город ушли. Наведем тут порядок, опосля и к себе махнем, город нам поможет жизнь наладить...
Растянувшись на нарах в казарме, Швырков долго не мог заснуть. Лежал, закинув руки за голову, и думал, думал невеселую свою думу. Вспоминалось ему, как недавно, провоевав почти четыре года, возвратился он к себе домой после империалистической войны.
Пришел он в свое село Демидково. Открыл калитку. Печально глянула на хозяина пошатнувшаяся хата. Хлева пустые. Двор зарос крапивой. Где когда-то стоял стог сена, вырос бурьян. Сарай завалился. Словом, запустение.
Так и стоял солдат посреди двора с походной сумкой за плечами и винтовкой на ремне, пока не заметила его Домна Семеновна через окно.
– Смотрю, – рассказывала она ему после, – стоит во дворе около крыльца какой-то обросший солдат и кланяется. Не признала я тебя, Егор Петрович. Позвала Сергея и говорю: вынеси-ка служивому хлебца, есть, сердешный, наверное, хочет. Может, и наш батя где-то так же вот ходит...
И вот Сергей стоит перед отцом с краюхой хлеба. Где же ему узнать отца? Ведь когда отец уходил на фронт, мальцу и пяти годков не было.
Солдат не выдержал:
– Сережка, дорогой, – вскрикнул он, поднимая сына на руки.
А тот испуганно смотрел на незнакомого солдата и никак не мог понять, почему он его обнимает. Выбежала во двор Домна Семеновна, заплакала от радости.
– Ну спасибо тебе, Семеновна, что вырастила мне такого сына.
Недолго пришлось побыть тогда хозяину дома.
– Думай не думай, – сказал он жене, – а хозяйства сейчас нам с тобой не поднять. Силенок не хватит. Из нужды мы никак не выползем. Хоть и жалко мне расставаться с вами, а придется: надо идти в город на заработки.
– А может, как-нибудь перебьемся? – нерешительно пробовала возразить Домна Семеновна.
– Нет, мать, ничего не получится. Надо поработать в городе.
И через два дня Егор Петрович распрощался с женой и детьми, вскинул на плечо винтовку и уехал в Москву. Там он поступил в милицию...
Швырков не заметил, как подкрался сон, сморил его. Все же целую ночь на посту пробыл, не одну версту отшагал.
Но отдых был недолгим. В комиссариат сообщили, что в одном из притонов собрались для очередной попойки главари банды Николая Клестова. Банда эта совершила в районе Устьинского рынка несколько грабежей с убийствами. В банде наряду с отъявленными негодяями были и молодые люди, увлеченные романтикой ночных приключений. Стояла задача: разложить эту банду, то есть отколоть от нее людей заблуждающихся, по существу обманутых. Что же касается главарей, то их следовало задержать, обезоружить и предать суду. Задача весьма трудная: ведь банда была отлично вооружена.
Дежурный по комиссариату вызвал Швыркова и Пикалова. Кроме них, в резерве никого не было. Конечно, посылать двоих в логово бандитов было очень опасно, но и медлить нельзя: когда-то еще представится столь удобный момент для задержания опаснейших преступников.
– Ну, как? – спросил дежурный у милиционеров после того, как объяснил им задачу. – Беретесь выполнить это задание? Предупреждаю: оно опасное и потребует от вас большой выдержки и смелости.
Конечно, друзьям смелости не занимать. Но как, в самом деле, вдвоем задержать главарей банды, которых, по оперативным данным, не менее четырех.
– Без военной смекалки тут не обойтись, – сказал Швырков своему другу. – Она, хитрость военная, много раз выручала нас на фронте, и тут, надо думать, не подведет.
И он тут же изложил свой план задержания бандитов.
В самый разгар попойки в бандитский притон вошли двое вооруженных людей в солдатских шинелях.
– Кто такие? – грозно обратился к ним главарь.
– Московские милиционеры. Оружие – на стол! Руки вверх!
Пьяная компания остолбенела. Но Швырков понимал, что оцепенение это продлится несколько мгновений, а потом возможна схватка. Не давая бандитам времени прийти в себя, он громко распорядился:
– Ну-ка, Пикалов, дай команду взводу, чтобы держали под прицелом окна!
Пикалов, отворив дверь, передал распоряжение.
Бандиты сложили оружие: они были уверены, что притон окружен крупным нарядом милиции и сопротивляться бесполезно. В это время за окнами послышался шум. Все шло в соответствии с задуманным Швырковым планом. Он привлек на помощь хорошо знакомого ему дворника. Обязанности дворника состояли в том, чтобы поднять шум, после того как Пикалов даст команду. Это задание дворник выполнил образцово: стук сапог, падение каких-то тяжелых предметов, свистки – все это создавало впечатление, что около дома действительно большое количество людей. Швырков моментально собрал сложенное бандитами оружие. Вдвоем с товарищем он скрутил задержанным руки. Задание было выполнено.
Борьба с преступностью в Москве носила в те годы ожесточенный характер и порою выливалась в настоящие сражения. Часто в этих операциях приходилось участвовать обоим милиционерам. Друзья действовали всегда решительно и смело.
Сколько раз схватывались они с бандами, сколько раз пули свистели над самым ухом! И ничего – ни царапинки. «Везучие вы, в сорочке, видно, родились!» – сказал им как-то один товарищ. «Э, друг, тут не везение, а расчет и смекалка! – усмехнулся в русую бороду Егор. – Побыл бы ты с нами в окопах, не тому бы еще научился!..»
...Утро 4 апреля 1918 года не предвещало ничего плохого. Весна. Первая весна после великой октябрьской победы. Таял снег. Всю зиму не убирали его с улиц столицы, много было других дел – поважнее. Пешеходы осторожно пробирались между журчащими ручьями.
Изредка двигались переполненные трамваи. Вид их вызывал у людей радостные улыбки. Налаживается, налаживается жизнь в столице. Медленно, но налаживается. Вот и транспорт появился. Правда, его еще очень мало. Рассчитывать, что на работу можно доехать трамваем, пока нельзя. Люди вставали пораньше, чтобы пешком добраться на завод или в учреждение. Ну что ж, это неважно. Первые трамваи – это хороший признак. Значит, скоро на работу можно будет не ходить, а ездить.
Уже под вечер Егор Петрович Швырков и Семен Матвеевич Пикалов шли на пост. Замоскворечье. Купеческие дома. Окна наглухо зашторены, плотно закрыты ставнями. Обитатели этих жилищ редко выходят на улицу.
– Боятся, – подмигнул Пикалов. – Тут, ручаюсь, золота и прочего добра полным-полно.
– Да, жирные особнячки, – согласился Егор. – Вот эти-то богатства и не дают им спать: для бандитов лакомый кусок. Да и анархисты ничем не лучше бандюг. Прикрываются политикой, а на руку – ох, как нечисты!
– А чего нам их охранять, буржуев-то, да их бриллианты? – недоумевал Семен. – Они небось не думали о нашем брате, когда заставляли на себя до седьмого пота работать. А мы изволь ночи не спать, жизнью своей рисковать, покой буржуев охранять. Не понимаю этого!
Швырков, признаться, тоже не очень хорошо понимал, зачем надо защищать буржуев. Но приказ есть приказ. Правда, начальник толковал, что скоро государство все отберет у буржуев и заставит их трудиться наравне со всеми. А ценности пойдут на нужды народные, на помощь рабочим и крестьянской бедноте. И из особняков богачей повыкинут. Может, еще и ему с Пикаловым доведется по натертым паркетам походить да в удобных креслах посидеть. Выходит, охраняют они не буржуйское добро, а свое, народное...
Милиционеры свернули к Устьинскому мосту. Каждый из них занял свой пост. Один у моста, другой – у «толкучки». Старались быть на виду друг у друга, чтобы при случае оказать помощь.
Начинало смеркаться, когда милиционеры сошлись на границе своих постов. В это время к ним подошла группа вооруженных людей в кожаных тужурках. Один из них, по-видимому, старший, обратился к милиционерам:
– Мы сотрудники Московской чрезвычайной комиссии. Окажите нам содействие при производстве обысков у контрреволюционеров дома № 12 по Космодемианской набережной.
Швырков и Пикалов неоднократно слышали на инструктажах, что чекистам всегда следует оказывать помощь. Но слышали они и другое, что за чекистов иногда выдают себя бандиты, чтобы легче совершать грабежи.
– Что же, помощь мы окажем, – сказал Швырков. – Но сперва – ваши мандаты.
Люди в кожанках предъявили документы. Все правильно: печати, подписи. Вот только не понравилась Швыркову их предупредительность, неоднократные «пожалуйста», «будьте так добры». Чекисты, как правило, народ рабочий, простой, такие слова редко употребляют.
– И чего это они перед нами лебезят? – буркнул тихонько Швырков своему напарнику. – Будто мы какие важные персоны!
– Уж больно они суетливые, вертлявые! – согласился Пикалов. – Настоящие чекисты вроде бы не такие. Держи, Петрович, ухо востро...
Ворота дома № 12 были на запоре. Начали звонить. Дворник не появлялся. Видимо, дверь открывали только своим, по условному звонку.
Неожиданно к воротам подошел один из запоздавших жильцов этого дома и дал условный звонок. Вскоре вышел дворник. Проверив у чекистов документы, он вызвался проводить их.
Пришельцы разделились на две группы. Одна из них осталась с милиционерами во дворе, другая вместе с дворником вошла в подъезд дома и поднялась наверх.
Прошло несколько томительных минут. Вдруг раздался выстрел. Как выяснилось потом, это был выстрел в дверь, которую жильцы отказались открыть.
Теперь у милиционеров не оставалось никаких сомнений: с ними пришли не чекисты, а бандиты.
Загремели выстрелы. Завязалась неравная борьба: преступников было более десяти. Несколько бандитов было убито, уцелевшие наступали со всех сторон. Милиционеры держали оборону, стремясь не дать преступникам уйти. Бандитам удалось прорваться по крышам сараев на задний двор. Швырков их преследовал, но был убит. Пикалов получил тяжелое ранение и вскоре умер.
Герои до конца выполнили свой долг перед народом, перед революцией. Шайке бандитов не удалось ограбить ни одной квартиры. Все жильцы остались невредимы.
Сотни товарищей и жителей Замоскворечья провожали героев в последний путь. Их похоронили на Красной площади, где революционный народ хоронит лучших своих сынов и дочерей, отдавших жизнь в борьбе за его свободу и счастье.
Анатолий Ковалев
НОВЫЙ НАЧАЛЬНИК
В уголовный розыск он пришел с небольшим чемоданчиком, в котором, видимо, умещался весь его гардероб.
– Плохо Ростов встречает приезжих. На углу Таганрогской меня обокрали. Вытащили часы, а они мне очень дороги: подарок Ворошилова. Часы надо найти...
Это были его первые слова. Первая просьба и, видимо, первый приказ. Сознавал ли новый начальник уголовного розыска, как трудно этот приказ выполнить? Очевидно, сознавал и мало рассчитывал на успех. Скорее всего, это была проверка деловых качеств людей, с которыми ему предстояло работать.
Так состоялось знакомство сотрудников уголовного розыска с Иваном Никитовичем Художниковым.
Недавняя командировка свела меня с людьми, которые работали вместе с этим удивительным человеком. Я погрузился в архивные документы, листал желтые (от времени) и синие (потому что не было белой бумаги) страницы газет той далекой поры. И передо мной вставал человек беспредельно честный, храбрый и умный, преданный до последней капли крови делу революции.
Тревожное это было время. В городе хозяйничали бандитские шайки. Ночью на улицах в чуткой тишине гремели выстрелы, рвались ручные гранаты. То здесь, то там завязывалась отчаянная перестрелка между бандитами и отрядами милиции.
С разных концов города приходили в дежурную часть тревожные сообщения: совершена кража... совершено жестокое убийство с целью ограбления... совершен вооруженный налет на магазин...
Таков был Ростов 1920 года, когда пришел сюда бороться с бандитизмом Иван Художников...
Все это рассказал мне Павел Феофанович Рыженко – один из старейших работников милиции. «Пришел бороться с бандитизмом», – он сказал это очень спокойно и просто. Очевидно, самому надо быть сильным человеком, чтобы вот так, без патетики, сказать о своем товарище...
Так каков же он был, Иван Никитович Художников, первый начальник уголовного розыска Ростовской области?
В газете «Трудовой Дон» за ноябрь 1922 года, в пятую годовщину рабоче-крестьянской милиции, я нашел первый ответ на этот вопрос. Вот он:
«Иван Никитович Художников, сын слесаря Путиловского завода, с 14 лет работал по найму, получил пролетарское воспитание в Луганске на машиностроительном заводе. Товарищ Художников со дня Октябрьской революции в рядах РКП(б) и все время работает в судебно-карательных органах, откуда почерпнул много знаний и опыта в борьбе с уголовным бандитизмом. Недаром преступный мир окрестил его именем «советский Шерлок Холмс». Товарищ Художников – специалист-следователь и знаток психологии преступника. Редко кому удается выйти из его рук, не продефилировав заранее перед рабоче-крестьянским судом.
Стратег, администратор, следователь, отзывчивый товарищ по отношению к трудящимся... Можно смело уверить население трудового Дона, что донская областная милиция и уголовный розыск находятся в надежных руках».
Так писала газета в ту далекую и тревожную пору.
Художников не мог не быть психологом и стратегом. Ему надлежало быть требовательным администратором и умелым руководителем, чтобы вести успешно борьбу с бандитизмом, с классовыми врагами, умело маскировавшимися и порой проникавшими в государственный аппарат, в том числе и в уголовный розыск.
