Текст книги "Архимаг (ЛП)"

Автор книги: Анатолий Вассерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 25 страниц)

– Тебе лучше отправить с группой нескольких Веселых Мясников, – посоветовал Бренор. – В туннелях еще могут быть монстры.

– Ты сделал лучший выбор, когда покинул свой трон, – сказал Эмерус, когда Коннерад ушел. – Этот малый – отличный дворф.

– Его отец был лучшим воином, которого когда-либо знал Митрил-Халл, – ответил Бренор.

– Ты скучаешь? – спросил Эмерус через некоторое время.

– По Митрил-Халлу?

– Да, и по своему царствованию.

Бренор фыркнул и сделал большой глоток эля.

– Нет, не сказал бы. Не пойми меня не правильно, если бы орки или дроу добрались до этого места, я бы вернулся и выкинул их назад, даже не сомневайся. Это место – мой дом. Но я люблю дорогу.

– Но теперь ты остаешься здесь.

– Морадин зовет меня.

Эмерус кивнул. На лице старого короля отразился покой.

– Да, – сказал он.

Сидя на троне дворфских богов он тоже чувствовал силу, мудрость и древние тайны. И теперь он понимал.

– Всю мою жизнь я провел в Фелбарре, – тихо сказал Эмерус. – Обальд взял это место, но мы выбросили его прочь. И ты знаешь, что он, к нашему несчастью, явился снова.

– И во имя нашей надежды, – напомнил Бренор своему другу.

– Мне было больно смотреть на то, как ты подписываешь чертов договор Ущелья Гарумна, – признался Эмерус. – Я знал, что тебе тоже нелегко.

– Ты согласился с договором… – начал Бренор.

– Да, – быстро прервал его Эмерус. – Так должно было быть. И мы должны были надеяться. Мы не могли воевать с проклятыми орками, без помощи Сандабара и Сильверимуна, а они не желали иметь отношения к этой войне, – он замолчал, чтобы глотнуть эля и сплюнуть на землю. – А потом они приходят и винят Бренора за то, что новая война началась из-за него, – промолвил он, с отвращением качая головой. – Трусы!

– Хуже, – сказал Бренор. – Политики.

Эмерус громко хихикнул над замечанием друга.

– Ты все сделал правильно, мой друг, – сказал Эмерус. – В первой битве с Обальдом, там, в Ущелье Гарумна, и теперь – в новой жизни. Ты заставил гордиться своего отца и деда. Всех в роду Боевого Топора. И знай, что имя Бренора всегда с уважением будет произноситься в Цитадели Фелбарр, – он поднял свою флягу, и Бренор ударил по ней собственной.

– И в Митрил-Халле, – продолжил Эмерус. – И здесь, в Гаунтлгриме, не сомневайся.

– А ты сам? – спросил Бренор. – Ты скучаешь по Фелбарру?

– Он был моим домом всю мою жизнь, – заговорил Эмерус. – Но нет, сейчас я не скучаю. Мне хотелось бы, чтобы Парсон Глейв был рядом, но я рад, что он занял мое место на троне. Нет, сейчас, – продолжал он, оглядываясь по сторонам, на большую стройку, прислушиваясь к стуку молотков и скрипу крестовин, смотря на древний и надежный Гаунтлгрим, – сейчас мое старое сердце говорит, что я дома, друг мой. В своем истинном доме.

Бренор кивнул, понимая старого дворфа. Он чувствовал тоже самое, когда впервые пришел в эти священные залы, когда впервые сел на трон Дворфских Богов. Это чувство лежало где-то глубже, чем его любовь к Митрил-Халлу. Это был какой-то древний ропот магии, который касался самой сути его души Делзуна. Он вспомнил восторг, испытанный им после того, как десятилетия и десятилетия назад они нашли Митрил-Халл, вместе с Компаньонами – действительно, завершение этого приключения дало их группе свое имя. Но здесь все было по другому. Глубже и торжественнее. И более глобально. Это путешествие, чтобы возродить Гаунтлгрим, было разделено всеми дворфами Делзуна.

– Правильно, что мы здесь, – убежденно сказал Эмерус.

– Ты же не думал, что я выброшу Коннерада прочь, чтобы забрать мой трон, да? – согласился Бренор. – Да, я знаю это, мой друг.

Коннерад вернулся, и выражение на его лице ясно говорила, что он услышал последнюю фразу.

– Ба, это кого это ты выбросишь? – спроси он.

– Тебя!

– Ты не забрал бы свой трон, – сказал Коннерад. – Только в моей власти его давать или передавать.

– Да, – сказал Бренор. Эмерус поднял свою флягу эля и сказал:

– Король Коннерад!

И Бренор присоединился к тосту.

– Но я слышал твои слова, – заметил Коннерад.

– Ты был рад отдать свой трон? – спросил Эмерус, и Коннерад улыбнулся, кивая.

– Я бы хотел, чтобы мой отец увидел это место, – сказал молодой король.

– Планируешь посадить на трон свою задницу? – спросил Бренор.

Коннерад уставился на друга, выглядя неуверенным.

– Да, ты более, чем достоин, – продолжил Бренор. – Ты знаешь. Иди и посмотри. Прикоснись к нему, почувствуй его силу. Но ты не сядешь туда, пока мы с Эмерусом не придем, чтобы проследить!

– Ты уверен? – спросил Коннерад.

– Конечно. Это будет сродни первому разу с женщиной, – со смехом сказал Эмерус. – Ты сойдешь с него другим дворфом, знай это. Да. Ты узнаешь.

– Тогда не стоит медлить, – сказал Коннерад, поворачиваясь к двери.

– Мы пойдем за тобой, – бросил Бренор.

– Он хороший парень, – заметил Эмерус, когда Коннерад снова покинул их. – Мне тяжело называть его так когда он стоит рядом с тобой. Потому что ты выглядишь как дворфский младенец!

– Да. Неплохо лишиться старых костей! – сказал Бренор, снова поднимая флягу в тосте, осушая её и опять кидая в стену позади.

Эмерус сделал тоже самое. Когда рыжебородый дворф начал подниматься, Эмерус схватил его за плечо.

– Я завидую тебе, Бренор Боевой Топор, – сказал старый король. – Ты станешь Первым Королем новой эры Гаунтлгрима.

Бренор уставился на друга, пойманный врасплох этими прямыми словами. Он не слишком раздумывал о будущем Гаунтлгрима. Его мысли не уходили дальше ведения войны против дроу. В конце концов – здесь было трое дворфских королей, хотя претензии Эмеруса и Бренора были, конечно, весомее, чем у Коннерада. Но Эмерус был стар, как и Бренор. И, без сомнения, не менее заслуживал этого места. Потому слова друга о троне заставили рыжебородого дворфа почувствовать себя странно и неуютно.

Быть может, это заявление спровоцировало что-то, увиденное Эмерусом на Троне Дворфских Богов?

Было ясно, что Эмерус верит своим словам, а потому не было никаких поводов сомневаться в возможности того, что Бренор действительно станет Первым Королем Гаунтлгрима.

Но они с Эмерусом могли ошибаться.

– Это тут, – сказал Киппер, задумчиво сверкая старыми глазами. Он залез в сумку, осторожно доставая оттуда темный камень, который держал обеими руками. Киппер поднял сферу, такую же большую, как человеческий череп, чтобы остальные могли видеть.

– Ты уверен? – затаив дыхание, спросила Пенелопа.

– Я чувствую это через камень, – пояснил Киппер. – Простое пребывание рядом с вратами заставляет бурлить энергию внутри шара.

– Какими вратами? – спросил Дзирт, стоявший рядом с Кэтти-бри и весьма изумленный внезапной сменой темы. Пенелопа и Кэтти-бри легко болтали о Биддерду и библиотеке Длинной Седловины, когда Киппер выдал его заявление.

– Врата, чтобы соединить дворфские цитадели, – сказала Кэтти-бри.

– Тысячи лет назад они были здесь, – настаивал Киппер.

– Магический портал? – спросил Дзирт. – Чтобы из Гаунтлгрима можно было пройти в Митрил-Халл… мгновенно?

– Если только в Митрил-Халл, – пояснила Пенелопа. – И если у нас будут камни, активирующие силу портала.

Она полезла в собственный поясной мешок, который, по-видимому, напоминал сумочку Реджиса – магический предмет, вмещавший в себя гораздо больше, чем могло показаться по его виду. Женщина извлекла оттуда большой фолиант, переплетенный каким-то серым, похожим на кожу, материалом, и запертый серебряными цепями. – Как мы с Кэтти-бри решили в Длинной Седловине, – продолжила Пенелопа, – нам стоит хорошенько подумать перед тем, как открывать портал в таком городе, как Гаунтлгрим. Не секрет, что он неплохо известен властям Мензоберранзана.

Кэтти-бри серьезно кивнула и перевела взгляд на Дзирта. По глазам жены дроу понял, что женщина решила продолжать работу.

– Здесь есть много рассказов о древних порталах, – говорила Пенелопа, поглаживая книгу. – Как и в других томах, которые я привезла с собой.

– Я удивлен, что ты вывезла такие старые и ценные книги из Длинной Седловины, – заметил Дзирт.

– Общее межуровневое пространство, – пояснил Киппер. – Книги находятся в Плющевом Поместье, но Пенелопа может доставать их из своей сумки. Довольно умная штука, основанная на простых дорожных мешках, вы согласны?

– Бесспорно идеальная штука от Киппера, – хитро заметила Кэтти-бри, и старый волшебник с гордостью улыбнулся.

– Ладно, если у вас уже есть что-то подобное, можно ли использовать это в качестве ворот? – спросил Дзирт. – Могу я залезть в сумку Пенелопы и вылезти в вашем доме?

– Ой, не надо! – вскричал Киппер. – Для такого межуровневого перехода мощности не хватит. Да и риски были бы слишком серьезными, так как проход не защищен. Ты мог бы попасть в Девять Кругов. Или какое другое не очень приятное место. А если бы ты прихватил с собой еще одну такую же сумку… ладно… если бы твой маленький дружок – Реджис, решил пролезть туда – его собственный мешочек открыл бы проход в Астральный План, где бедный хафлинг летал бы, навечно потерявшись.

– Но, как вы можете догадаться, Киппер провел много лет, обдумывая дополнительные возможности порталов и телепортаций, – заметила Пенелопа. – Мы пришли в Гаунтлгрим в знак доброй воли к нашим старым друзьям из Митрил-Халла. В знак доброй воли к тебе и Бренору. И, больше всего, к нашей любимой Кэтти-бри, которая жила среди нас многие годы. Но кроме того мы пришли, радуясь необыкновенной удаче. Нас восхищает возможность того, что здесь остались старые дворфские врата. Быть может, мы построим порталы, может даже незначительные порталы, чтобы соединить Митрил-Халл и этот восстановленный дворфский комплекс.

Она посмотрела на Кэтти-бри и слегка подмигнула, добавляя:

– Быть может, даже дверь для Кэтти-бри. Чтобы она могла посещать своего приемного отца.

– Надеюсь, что мои предположения оправдались, – сказал Киппер, возвращая разговор в изначальное русло. Он снова посмотрел на могущественный камень. – Врата были тут, и камень чувствует их, и, возможно, даже может найти другой камень, чтобы запустить портал! Все проще!

Дзирт не собирался возражать, хоть и разделял сомнения Пенелопы. Возможно, не в ближайшем будущем, но однажды, разумеется, дроу найдут новый способ напасть на анклав Делзуна.

Но об этом можно подумать позже, напомнил себе Дзирт.

– Дворфы будут охранять пещеру и тронную залу в течение нескольких дней, – сказал он остальным. – Они станут продвигаться из тронного зала в другие комнаты этого уровня постепенно. Куда бы этот ваш камень не завел вас, Киппер, позаботься о том, чтобы оставаться в пределах нашего оцепленного периметра. Гаунтлгрим полон врагов – дроу, гоблинойдов, монстров, животных и всякой магии. Вы будете искать портал, а найдете только отчаянную битву или бегство.

– Заметано, мастер До’Урден, – ответил Киппер. – Но прошу, не говори своему другу Бренору.

Он положил камень в сумку на поясе и нетерпеливо потер свои морщинистые старые руки, испуская легкий смешок, чтобы дополнить картину головокружительной энергии. Дзирт был рад энтузиазму старого волшебника, но не собирался игнорировать более насущные проблемы. Пенелопа назвала Гаунтлгрим восстановленным дворфским комплексом, но это было не так. С благородным Домом Мензоберранзана, окопавшимся на нижних уровнях, это дело может занять годы, если залы вообще когда-либо будут восстановлены.

Глава 9
Истончение Фаэрзресс.

Молния вспыхнула несколько раз. В прерывистом свете вырисовывались очертания огромной пещеры, вмещавшей Мензоберранзан. Разряды били снова и снова, проносясь по улицам и бульварам, поджаривая ротов, которые пытались унести ноги, и заставляя темных эльфов в отчаянии отпрыгивать в стороны.

В верхней части пещеры другие магические снаряды, белые, красные, зеленые, отскакивали от внушительных оснований сталактитов, освещая цели – демонов или дроу.

– Впечатляюще, – саркастически сказал Киммуриэль, стоявший у окна резиденции Громфа в Сорцере. – Хаос воцарился в Мензоберранзане. Жрицы должно быть очень довольны, если, конечно, эта неразбериха не разрушила их личных амбиций.

– Порядок в хаосе, – поправил Громф. – Из-за безумия, творящегося за стенами, никто не сможет собраться, чтобы ударить по Матроне Матери Бэнр.

– И как долго она сможет удерживать хаос подальше от своих собственных дверей? – осмелился спросить псионик. Он отвернулся от зрелища за окном, переводя взгляд на Громфа из Дома Бэнр.

Казалось, архимаг совершенно не был расстроен этим предупреждением, и погружаясь глубже, погружаясь в мысли своего ученика, Киммуриэль понял, что внешнее спокойствие полностью отражает внутреннее состояние Громфа.

– Игры с демонами – всегда опасны, – пожал плечами архимаг.

– Могущественными демонами, – заметил Киммуриэль. – Бродя по городу, я нашел представителей каждого известного мне вида, исключая бейлоров. И их так много. Стая глабрезу? Или, быть может, их можно назвать стадом? Или душегубами, как больших черных воронов из надземного мира? Да, это название кажется мне наиболее правильным.

– Ладно, мы увидим, до чего это доведет, – ответил Громф. – В конце концов, для обычных мужчин все это не имеет значения. Госпожа Ллос выразила свою волю, выбрав для её исполнения Матрону Мать.

Киммуриэль заметил затаенную насмешку в его голосе, намекавшую на то, что произносимые им слова не были искренними. Псионик улыбнулся и кивнул, якобы соглашаясь с архимагом. На самом деле, усмешка Киммуриэля относилась скорее к его собственным планам. Он был рад видеть, что его предложения укоренились в душе Громфа. Архимаг верил, что контролирует ситуацию, что он нашел какое-то до сих пор не известное сочетание псионики и тайной магии, которое подарит ему превосходство даже над Квентл в этой игре с демонами.

Как и надеялся Киммуриэль, как и показывала ему мать.

В самых глубоких уголках своего дисциплинированного и организованного сознания, Киммуриэль задумался, как будет удивлен Громф, когда призовет Кь’орл Одран во всей её неконтролируемой ярости.

Киммуриэлю было, без сомнения, приятно представлять, как Кь’орл обрушит свою месть на Дом Бэнр. Он надеялся, что Кь’орл не станет уничтожать разум Громфа, застав его врасплох, что она, разумеется, сделает. Ибо он не мог дождаться своего погружения в поток неотфильтрованных мыслей архимага, когда тот осознает свою глупую гордыню и разорение, которое навлек на свой собственный дом.

– Не стоит ли нам начать? – больше приказал, чем спросил Громф. – Сегодня мне нужно многое сделать.

Он двинулся к Киммуриэлю, но псионик поднял руку, заставляя архимага остановиться.

– Я принес новости от Бреган Д’Эрт и Джарлаксла, – объяснил Киммуриэль в ответ на удивленное выражение Громфа. – Огромная армия дворфов вошла в туннели над К’Ксорларрином. Они намереваются восстановить древнюю родину, которую называют Гаунтлгрим.

– Что за дворфы?

– С Серебряных Пустошей, – ответил Киммуриэль, и Громф вздохнул.

– Их ведет король Бренор Боевой Топор из Митрил-Халла, который убил вашу мать, Матрону Ивоннель, вскоре после Смутного Времени, – пояснил Киммуриэль. – Тот самый Бренор, да. Он возродился для ведения войны против Многих Стрел, и для решения вопроса с Гаунтлгримом, как говорят многие. Их армия огромна и полна решимости, численность их составляет несколько тысяч, и Джарлаксл заверил меня, что Мать Зирит не отбросит их. Они последуют к Кузне и станут гоняться за Ксорларринами и их рабами по нижним туннелям. План, имя которому К’Ксорларрин, перестанет существовать.

– Джарлаксл верит в это?

– Вы знаете его достаточно, чтобы понимать его компетентность в прогнозировании таких вопросов.

– Я знаю его достаточно, чтобы понимать – многое из того, что он говорит, говорится с мотивами, отличными от содержания сообщения, – заметил Громф.

– Возьмите все, что можете от этого сообщения. Согласно контракту и протоколу Бреган Д’Эрт, я должен был пойти к матроне матери, может быть даже к Правящему Совету, но учитывая наши… тайные отношения, я счел мудрым позволить архимагу доставить эти тревожные и неожиданные новости.

– Не такие уж неожиданные, – ответил Громф. – Через камень, который ты сам и сделал, я видел, что Тиаго идет на запад, к К’Ксорларрину.

– Быть может, возвращается к своей матери и Дому.

– Полагаю, что скорее гонясь за Дзиртом До’Урденом, – заметил архимаг. – У него идея фикс. Он получит свой день с Дзиртом. И ничто не сможет стать более важным.

– Или это Дзирт получит свой.

Громф пожал плечами, словно это не имело особого значения. И для этих двух, разумеется, все это действительно не имело разницы. Ни Тиаго, ни Дзирт не имели никакого влияния на их долгосрочные игры.

– Вполне вероятно, что бродяга Дзирт находится рядом со своим другом, Бренором, – сказал Киммуриэль.

– Тогда мне стоит присматривать за Тиаго.

Эти слова многое показали Киммуриэлю. Был бы он на месте Громфа – он следил бы за Тиаго почти постоянно – как он, разумеется, и делал со своим наблюдательным камнем.

– Прорицание утомляет вас, – сказал Киммуриэль.

Громф с кивком признал его правоту.

– Сила никогда не дается легко. Я вижу его там, на грани моей досягаемости. Отправка мыслей через камень заставит меня потерять равновесие, и я вернусь слабым и уязвимым.

– А с мощными демонами, порхающими по вашему городу и башне, вы не можете позволить себе такую уязвимость, – подвел итог Киммуриэль. – Потому вы следите за Тиаго лишь эпизодически, и лишь не долго.

Громф выпрямился, властно распрямляя плечи.

– Все будет проще, – заверил его Киммуриэль. – Эти силы – такие новые для вас. Я поражен успехами, которые вы уже сделали. Такая псионическая задача является сложной для любого, даже для иллитида, и то, что вы вообще в состоянии выполнить такую работу, является свидетельством силы вашего разума. Это заставляет надеяться, что однажды – быть может, даже однажды в скором времени – ваша псионика сможет конкурировать со знаниями тайной магии.

Комплимент оказал желаемое действие, и Громф отступил назад, заметно расслабляясь. Киммуриэль знал, что эти любезные слова были ложью лишь отчасти, ибо Громф действительно силен в псионике – и умен, как ни один из известных дроу. Только ум не гарантировал успехов в ментальной магии – в конце концов, восхитительный Джарлаксл был довольно неуклюж в использовании подобного вида магии. Но в случае, когда псионические способности были налицо, как у Громфа, великий ум мог предложить великие перспективы. Делая потолок доступного могущества таким же высоким, как небо надземного мира.

– Вы готовы возобновить наши уроки? – спросил Киммуриэль.

– Конечно. Демоны все еще летают вокруг, но большая часть их подчиняется архимагу Громфу.

Он закрыл глаза и поднял руки, псионически приглашая Киммуриэля подойти ближе.

И благородный сын Дома Облодра последовал приказу, телепатически передавая свой урок в сознание Громфа Бэнра.

Попутно, он телепатически же поместил туда небольшие части заклинания, полученного в Абиссе, располагая его чуть дальше в мыслях Громфа. Там, где архимаг найдет их, когда снова совершит вызов. И поверит, что это было откровение, новое, более глубокое понимание смеси псионики и тайной магии. Да, Киммуриэль мог чувствовать уверенность Громфа.

Архимаг был достаточно высокомерен, чтобы поверить в то, что открыл неизведанную территорию в слиянии этих двух сил, словно такие вопросы никогда не приходили в голову тысячам прекрасных псиоников, существовавших до него, или иллитидам, чей разум не требовал доказательств.

Когда короткое время урока истекло, Киммуриэль быстро откланялся, и Громф был готов его отпустить.

Громф также отправился прочь, направляясь сквозь паутину ворот Дома Бэнр в залу для аудиенций своей сестры, Матроны Матери Квентл Бэнр.

Квентл спокойно выслушала доклад о марше дворфов на Гаунтлгрим, её глаза и руки не выдавали нервозности. Армия, идущая на Дом Ксорларрин, возможно, бывшего её самым сильным союзником. Армия жалких дворфов с территорий, на которых она некогда спровоцировала войну. Армия, которая теперь решилась ударить по городу-побратиму Мензоберранзана, К’Ксорларрину. По городу, гарантировавшему Квентл торговый путь, соперничавший с Домом Ханзрин.

– Ты не можешь послать солдат нашего Дома, – закончил Громф. – Не в такое опасное время.

Матрона Мать Бэнр кивнула, соглашаясь.

– Может быть, Мать Мез’Баррис? – спросил архимаг. Он усмехнулся при мысли о солдатах Дома Баррисон Дель’Армго, сражающихся за Дом Ксорларрин, который являлся для них одним из самых ненавистных противников.

– Она может отказаться, и будет в праве сделать это, – ответила Квентл. – Если я потребую такое от Матроны Матери Мез’Баррис, даже союзные дома станут опасаться, что станут следующими. И ни один Дом добровольно не расстанется со своими солдатами в таком хаосе.

– Ты пошлешь До’Урденов? – поинтересовался Громф. – Ты, разумеется, полностью контролируешь этот Дом. Среди его членов – двое детей самой Матроны Матери Зирит.

– Гарнизон Дома До’Урден состоит из большого числа солдат из разных Домов – благородных Домов, которые будут расстроены потерями, – ответила матрона мать, снова покачав головой. – Не хотела бы я рисковать правом голоса Матроны Матери Дартиир в совете.

Эльфийка отказалась от всех предложений Громфа, тем не менее, улыбаясь. Она точно знала что-то еще, и архимаг снова напомнил себе об улучшенных способностях своей сестры. Подумав о своей дочери, благословленной знаниями и воспоминаниями Ивоннель, как и Квентл, он испытал привкус сожаления от того, что вообще повел Метила к сестре.

– У тебя не так много вариантов, – заметил он.

– Я – матрона мать, голос Ллос в Мензоберранзане, глупый мужчина, – ответила Квентл. – У меня достаточно вариантов.

– Матрона Мать Зирит не выстоит против короля Бренора и его армий, – напомнил Громф. Он нарочно упомянул имя этого проклятого дворфа, который расколол голову их матери своим боевым топором более века назад. Кроме того, он хотел сообщить о своей убежденности в том, что Дзирт До’Урден тоже будет там, рядом с Бренором. А Квентл хорошо знала этого бродягу. Когда-то он убил её.

Но Громф решил не втыкать нож так глубоко.

– Там слишком много дворфов, и, судя по всему, они пришли отлично снаряженные. Потребуется много сил Мензоберранзана, чтобы повернуть их назад.

– Мензоберранзан не может позволить себе выступить в эти времена.

– Если К’Ксорларрин падет…

– Он не падет, – с кривой ухмылкой сказала матрона мать. – Не после того, как дворфы столкнуться с ордами могущественных демонов, которых встретят задолго до того, как даже приблизятся к позициям Матроны Матери Зирит в нижних туннелях.

Громф отшатнулся назад, совершенно пораженный. Удивленный возглас зазвучал в его мозгу, хотя он был слишком дисциплинирован, чтобы позволить себе произнести его вслух. Квентл серьезно собирается отправить армию демонов в К’Ксорларрин? Армию демонов, во главе с могущественными чудищами, вроде Налфешни?

Кто в действительности может контролировать такую силу? С такими помощниками Матроне Матери Зирит может быть куда хуже, если демоны выгонят дворфов, нежели если дворфы уничтожат их самих.

– У тебя есть хорошее место для телепорта в Гаунтлгрим, не так ли? – спросила Квентл.

– Да.

– Тогда ты…

– Ты же не серьезно, – запротестовал Громф, и глаза его сестры сверкнули яростью. – Моя комната соединена с Кузней, в которой живет Предвечный. Ты знаешь.

– Тогда – ближе к полю битвы.

– Демоны захотят освободить Предвечного, – не соглашался архимаг. – Эти монстры, которых ты призываешь, не тупые существа. Они, разумеется, поймут хаотический потенциал такой силы, как огонь Предвечного. Они будут танцевать, когда вулкан снова начнет извергаться!

Матрона мать откинулась на спинку кресла и уставилась на него, не слишком впечатленная.

– Разумеется, если ты не желаешь, чтобы я вызвал тупых манов и меньших демонов, – пояснил Громф, мудро отступая назад. – Может быть, чазмов, которые не достаточно умны, чтобы разрушить магическую защиту Гаунтлгрима. Или суккубов, которые будут больше заинтригованы игрой в сражение, чем станут заботиться о неконтролируемой силе, вроде Предвечного. Или глабрезу – жестокие охотники стали бы отличной ударной силой для Ксорларринов. Они должно быть хотят вкусить плоти дво…

– Великие монстры, – спокойно сказала Матрона Мать.

– Ты хочешь, чтобы я отправил великих демонов к яме Предвечного?

Матрона мать заколебалась, и Громф теперь мог видеть её внутреннюю борьбу. Не приходилось сомневаться в том, что она хотела бы продавить свою нелепую идею, просто ради того, чтобы не дать брату удовольствия быть правым. Но, как он теперь понял, она искала совета у Ивоннель. Она искала те воспоминания Ивоннель Вечной, которые могли бы подсказать что-то про взаимоотношения с налфешни, марилит или даже бейлором.

Громф знал, какой совет могла получить его сестра, потому что был уверен, что сейчас он прав. Когда такие демоны явятся в Гаунтлгрим, Матрона Мать Зирит пошлет свой гарнизон магов в залу Предвечного, защищая это место от вторжения Абисса. Она не захочет подпустить демонов к рычагу, который сдерживал магическую силу Башни Магии, стоящей в Лускане. Эта сила была связана с водами океана, древняя магия управляла системой акведуков, уходящей на Водный Элементальный План и призывающей могучих водных элементалей. Эти существа спускались с потолка в залу Предвечного и в танце кружили по стенам, обливая вулканическое тело Огненного Зверя.

– Дворфы только вошли в пещеры, – сказал Громф. – Пошли своих созданий – они неутомимы, и найди Ксорларринов прежде, чем Бренор спустится с верхних уровней.

– Иди отсюда, – приказала Квентл. И это, несомненно, было её способом признать правоту Громфа. – Возвращайся к своим бесполезным исследованиям, пока я не решила, что тебе нужно сопровождать процессию из Абисса.

Громф поклонился и пошел прочь. Он выполнил свой долг – дважды. Первый раз, когда передал предупреждение о дворфах, и второй, помешав Квентл рискнуть полностью опустошить её город-побратим.

Вторая мысль беспокоила его. Зачем он сделал это? Зачем он оберегал свою тупую сестру, когда его дочь ждала своего часа, чтобы забрать себе Мензоберранзан?

Потому что этот кризис был делом рук Квентл, и он все усугублялся из-за её жадности, заставившей призвать такое значительное количество могущественных демонов.

– Дождись своего часа, – тихо сказал он себе, выходя из дома Бэнр и направляясь через Кь’елларц’орль, держа путь к Тир Бреч и своей комнате в Сорцере. Если бы он двигался одним курсом с Квентл, зная последствия такого решения, К’Ксорларрин, разумеется, был бы уничтожен. На это Громфу, без сомнения, было совершенно плевать. Но вот Паучья Королева – другое дело. Разумеется, она станет искать того, кто помог демонам добраться до их цели, учиняя полное разрушение.

Нет, действия Громфа должны быть гораздо тоньше. Он кивнул, как только план окончательно сформировался в его голове – если он сможет управлять несколькими великими демонами, которые отправятся в К’Ксорларрин, это глубоко ранит его сестру. Возможно, это даже смертельно подорвет её репутацию. Как в городе, так и в глазах Госпожи Ллос.

– Ты чувствуешь это? – спросила полудроу, полупаучиха с изысканными манерами и неоспоримой красотой.

Эррту, самый большой из трех демонов, собравшихся вокруг темного пруда, который Ллос использовала в качестве водоема для прорицаний, склонился ниже и тщательнее вгляделся в дробящуюся картинку, попутно следя за тем, чтобы пламя, которое всегда озаряло его массивное тело, не подожгло маслянистую поверхность.

Он мог увидеть грубые естественные стены из неровного вулканического камня. Они были даже более пористыми, чем можно было ожидать на такой глубине, учитывая вес, давивший на них сверху. Камни светились внутренним сиянием, постоянно менявшим свое расположение или цвет. Каждая ямка хранила в себе красный или пурпурный всполох, словно какой-то волшебник собрал магический огонь, а затем на века заточил его в камень.

Бейлор кивнул, напоминая себе не податься вниз, окуная руку в пруд. Он ощущал себя так, словно мог схватить камни, а быть может даже пройти сквозь водоем, шагая к зазубренным камням и снова оказываясь в Подземье Фаэруна.

– Барьер становится слабее, – пояснила Ллос. – Архимаг Мензоберранзана по незнанию снимает защиту Фаэрзресс.

Паучья Королева рассмеялась, издавая звук, который не так часто слышали в Абиссе, и, тем более, не от неё – если только дело не обстояло так, как сейчас, или у неё не было раба, который распростерся перед ней на полу, готовый к пыткам.

– Мы можем пройти не дожидаясь, пока какой-то дурак попросит наших услуг? – спросила третья в группе – Марилит.

– Не мы, – с ревом сказал Эррту, обращаясь скорее к Ллос.

Королева Пауков просто фыркнула и пожала плечами.

Фаэрзресс засверкала ярче, её сияние переходило от голубого до пурпурного, а потом до красного, наполняя озеро.

– Архимаг Громф, я полагаю, – сказала Ллос.

Марилит вздохнула и закрыла глаза, обращая на себя внимание двух других.

– Он зовет меня, – объяснила демоница. – И я чувствую себя обязанной откликнуться на его призыв. Но этого не может быть.

– Он хочет подтвердить слова, сказанные членами Дома Баррисон Дель’Армго, – ответила Ллос. – Что Малагдорл победил и изгнал тебя.

– Но я чувствую, что могу легко ответить на его зов.

– Ты можешь.

Оба демона с удивлением посмотрели на Паучью Королеву.

– Сотня лет, – сказал Эррту. – Изгнание…

– Как ты нарушила правила космоса? – спросила Марилит. – Я была изгнана трезубцем Малагдорла Армго. Я не могу вернуться на первичный материальный план ровно век, за редким исключением.

– Тебя не победили, – пояснила Ллос. – Ты сделала так, как сказала я. Ты была послана для того, чтобы проиграть, и ты проиграла. Так что не было никаких проблем. Но да, теперь Фаэрзресс истончается, граница между Подземьем и Абиссом становится меньше, и скоро совсем пропадет.

– А Билвр, которого изгнал Громф? – спросил Эрту.

– Нетерпеливо ждет зова, чтобы вернуться, – сказала Ллос.

– Но я по-прежнему остаюсь запертым, уничтоженный рукою Тиаго Бэнра? – тон бейлора был таким, словно он собирался в ярости кинуться на Ллос. Разумеется, он не стал бы делать этого, так как богине не составило бы труда быстро расправиться с ним, забирая у него куда больше, чем несколько десятилетий свободы.

– Ты был побежден, – напомнила ему Ллос. – Но не бойся. Барьер Фаэрзресс будет продолжать слабеть, и ты найдешь свой путь на волю. А быть может даже свою месть.

Эррту зарычал.

– Тиаго Бэнра и, даже, Дзирта До’Урдена.

Ллос снова засмеялась. Она сменялась над ним, а не с ним, хоть он и не знал истинной причины её веселья. Ллос издевалась, не веря своим ушам. Она не могла понять, зачем такое умное и могучее существо, как Эррту, тратит столько сил и времени на месть незначительным смертным.