Текст книги "Архимаг (ЛП)"

Автор книги: Анатолий Вассерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 25 страниц)

Часть вторая
В поисках судьбы

Ветры перемен развивают волосы у меня за спиной. Они щекочут и дразнят меня, отправляя в неожиданные места.

В последние годы моя дорога сплелась в кольцо, ведя от дома и очага, в открытое поле. Я пытался построить что-то новое с попутчиками, которые не были мне по сердцу. Но теперь круг завершился, возвращая меня туда, откуда я начал свой путь. Хотя мне кажется, что это не так.

Потому что эти возвратившиеся друзья – не те люди, которых я некогда знал. Они очень похожи на них своими сердцами и принципами. Они, безусловно, узнаны мною, но теперь они – другие. Они видели новый свет и новый путь, обрели новое понимание смертности и смерти. Они нашли новый смысл собственной жизни. Разумеется, это проявляется очень тонко, но я вижу эти изменения везде: в ворчании Бренора, в уверенности Кэтти-бри, в боях Реджиса и смехе Вульфгара.

А теперь я вижу это и в себе самом. Последние десятилетия, после того, как Кэтти-бри и остальные покинули меня, и даже до того, как Бренор пал в Гаунтлгриме, я чувствовал себя беспокойным и вполне довольным таким положением вещей. Я желал знать, что ждет меня за следующим поворотом дороги, любой дороги – будь то поиски Гаунтлгрима или время, когда я вел группу Артемиса Энтрери, Далии и остальных. Мой дом оставался в моей памяти – и я не хотел, чтобы что-то заменило эти воспоминания. Ибо их хватало, чтобы поддерживать меня и питать мою душу. И в том долгом и извилистым пути к окончательному осознанию, я едва не потерял себя. И я бы потерял, я знаю, не откажись я там, на холме Долины Ледяного Ветра от Далии. И там же я снова обрел себя. В конце концов, я выжил. Дзирт До’Урден, человек, которым я стремлюсь быть, пережил испытания.

А теперь я снова нахожу себя на дороге приключений, вместе с Бренором и Кэтти-бри. И что может быть лучше? Наша задача так же благородна, как та, за которую мы взялись век и даже более назад, отправившись на восстановление Митрил-Халла. Мы идем с песней и стуком дворфских сапог, под знаменами трех дворфских королей и с пятью тысячами улыбающихся воинов.

Что может быть лучше?

Быть может, если бы Реджис и Вульфгар были здесь, с нами. Я действительно скучаю по ним каждый день. Хотя иногда даже счастлив за них, храня в своем сердце уверенность, что мы все снова встретимся. Я видел искры в глазах Реджиса, разгоравшиеся каждый раз, когда он говорил о Донноле Тополино, и я могу только радоваться дороге, которую он избрал – и радоваться еще больше, что могучий Вульфгар отправился в этот путь вместе с ним! Горе любым проходимцам, вставшим на пути у этой грозной пары!

Они вернутся. Некогда я боялся, что этого не случится, но теперь – совершенно уверен. Это не похоже на те времена, когда Вульфгар оставил нас, чтобы вернуться в Долину Ледяного Ветра. В тот раз я сомневался, что мы увидим варвара снова. И мы не увидели. Никто из нас – кроме меня и Реджиса, отправившихся в Долину Ледяного Ветра. И даже тогда воссоединение было… странным. Ибо тогда, когда Вульфгар покинул нас десятилетия назад – он сделал это и эмоционально и физически.

Но сейчас – не тот случай.

Они вернуться, и мы с победой войдем в Гаунтлгрим. Я верю в эти истины, потому – я спокоен. А еще встревожен и возбужден!

И нервничаю, потому как удивлен этой правдой. Когда той темной ночью мы воссоединились на вершине Пирамиды Кельвина, это только окрыляло. И как я был шокирован появлением моих друзей, восставших из мертвых, также я просто легкомысленно радовался, чувствуя благословение и удачу, которых никто не мог ожидать ранее.

В первые дни, даже когда мы вернулись на Серебряные Пустоши и были втянуты в войну, нам всем казалось, что Компаньоны Митрил-Халла живут за счет времени, позаимствованного у богов. И потому наш конец, смерть любого из нас, может прийти в любой момент. Но для нас в том не было ничего страшного, потому что мы нашли друг друга снова, и между нами больше не осталось не сказанных слов. Даже несмотря на то, что четверо моих друзей начали новую жизнь, два десятилетия проведя с новыми личностями, с новой семьей, новыми друзьями и, для Реджиса, с новой любовью, наше существование каждый день было полно удовольствия и благодарности.

И это было… здорово.

Вскоре после того Кэтти-бри, Бренор и я поверили, что Вульфгар и Реджис пали в туннелях Подземья во время нашего путешествия назад в Митрил-Халл. Многие месяцы мы думали, что они навсегда потеряны для нас. Что они снова отправились в царство смерти, из которого на этот раз не было возврата.

И это было… здорово.

Несомненно, мы чувствовали боль, но нам был дан великий дар – возможность снова провести время вместе, осознание, что наша дружба уходит корнями за грань смерти! Я ничем не мог бы отплатить за такое! Много раз я говорил себе, что человек должен знать о том, что смертен, принять эту простую истину, чтобы отбросить страхи и найти настоящую цель в жизни. Мои друзья знали это. И сейчас, я уверен, знают лучше, чем многие.

Они видели другую сторону.

И когда смерть снова призовет их – они отправятся туда со спокойствием. Не потому, что знают правду о бессмертии или вечности за пределами смертной оболочки – конечно, Вульфгар, и даже Реджис, по-прежнему скептически относятся к богам. Даже несмотря на свое тяжелое испытание в лесу Ируладон.

Такое близкое присутствие смерти, их десятилетия, проведенные где-то за пределами жизни, дало им, дало нам всем, понимание и принятие. Это дважды благословение.

Возможно, из-за течения времени. А может, из-за наших побед и выживания в Войне Серебряных Пустошей, я начал ощущать изменения. Позаимствованное время становится для меня чем-то меньшим, когда я чувствую себя уютно рядом с друзьями, возвратившимися ко мне. Живыми и яркими. И, надеюсь, с десятилетиями жизни перед ними – в самом деле, если вражеский клинок не настигнет одного из нас, Бренор вполне может обогнать меня по количеству прожитых лет!

Или наш конец, смерть любого из нас, может прийти сегодня, или завтра. Я всегда знаю это, и сделал это понимание частью моей повседневной рутинной жизни. Но теперь, когда исчезла новизна возвращения моих друзей, когда я поверил, что они здесь – они действительно здесь, такие же осязаемые и реальные, как были тогда, когда я встретил Кэтти-бри на склоне Пирамиды Кельвина, когда она представила меня Бренору и Реджису, когда Вульфгар присоединился к нам после того, как проиграл в битве с Бренором.

Это обновление, это свежесть и это, с личной точки зрения каждого из нас, долговечность.

Поэтому теперь я нервничаю, идя в бой. Потому что сейчас вижу будущее в тепле очага, с моими друзьями, с моей Кэтти-бри. И это то будущее, которого я так давно искал!

Как ни странно, теперь я вижу, что двигаюсь в противоположном от Вульфгара направлении. Он вернулся беззаботным, готовым к открытиям, которые может предложить ему мир – в битве, в игре и в любви. Он живет каждым моментом, ни о чем не сожалея.

Полностью лишенный сожалений, что является немалым достижением. «Последствия» – не то слово, что может смутить Вульфгара теперь. Он вернулся к жизни, чтобы играть, получать удовольствие, чтобы чувствовать жажду, чтобы испытывать страсть.

Я стараюсь отразить это изобилие, и надеюсь найти это удовольствие, и знаю, что моя страсть – в моей любви к Кэтти-бри, но если Вульфгар охватывает жизнь со свободолюбием кочевника, я бы даже сказал, бродяги, ища приключения и впечатления везде, где только можно, я заинтересован в постоянстве очага и дома. Я хочу быть мужем, другом.

Отцом?

Дзирт До’Урден.

Глава 8
Уважительные поклоны.

Туннели не стесняли их движений. Низкие потолки и тонны камня, простиравшиеся над головами, не сгибали плечи затаенной угрозой. С того момента, как дворфы Делзуна вошли в туннель в скалистой долине, путешествие вниз, как и петляющий подземный коридор, ведущий, по словам Бренора, к наружной стене Гаунтлгрима, как и этот путь, как и этот запах, как и эта аура, не говорили ничего об опасности или незнакомом дискомфорте. Им нипочем была зловещая тишина. Их не пугали тени смерти, парящие вокруг.

Дворфам Делзуна туннели рассказывали лишь о доме. Об их самом старом и святейшем доме. Доме их предков, очаге, чей огонь породил меньшие костры – Цитадель Фелбарр, Цитадель Адбар, Митрил-Халл, Пирамиду Кельвина и другие королевства Делзуна рассыпанные по Фаэруну.

Это был домашний огонь, истинный домашний огонь, породивший дворфскую расу на Ториле. Величайшая и старейшая Кузня, которая побудила их род достигнуть небывалых высот мастерства и репутации.

Они знали, что со всех сторон их окружают монстры. Они чувствовали вонь гоблинов и кобольдов, а также менее заметных обитателей этих мест: падальщики, со своими шевелящимися щупальцами, гигантские пещерные пауки, которые могли высосать все соки из живой жертвы, оставляя труп для червей. Дворфы чувствовали их запах и слышали их далекие звуки, но дворфы не боялись их, никого из них.

Они были армией Делзуна, вместе шагающей и вместе нападающей. Они пройдут там где можно пройти. Все это не имеет значения. Они были на пути к Гаунтлгриму, и они дойдут до Гаунтлгрима. И горе любому человеку или монстру, вставшему у них на пути.

Несмотря на запахи, экскременты и остальные признаки присутствия гоблинойдов и монстров, в следующие несколько дней дворфы пережили лишь несколько стычек, в основном – с падальщиками, которые, по-видимому, были так уверены в своем парализующем яде, а быть может – просто глупы, что не осознали численный перевес противника. Несколько дворфов были временно парализованы, попав под дергавшиеся щупальца, но прежде чем существа смогли выбраться, чтобы начать еду, остальные воины уже подоспели на помощь товарищам, ввязываясь в драку и разгоняя зверей.

Так что никто из дворфов не был потерян в переходе через Подземье, и лишь один ранен – из-за падения. Жрецы быстро подлатали его рану.

На протяжении всего пути вниз Бренор оставался в первых рядах идущих. Рядом с ним шли Кэтти-бри, Дзирт и четверо дворфов, являвшихся его личными телохранителями. Эмерус, вместе со своей свитой, Рваный Дайн, по руку с Коннерадом и Ударом Бунгало, не отставали от Бренора.

Линия дворфов была столь длина, что когда Бренор, наконец, вошел в самую нижнюю комнату, преддверье стен Гаунтлгрима, отставшие воины еще не прошли и полпути по длинному, спускающемуся вниз туннелю.

Дзирт, Кэтти-бри, Бренор и Атрогейт знали эту пещеру, полную сталактитов и сталагмитов. Вокруг виднелось множество структур, выдолбленных под сторожевые посты, и древние баллисты и катапульты, гниющие на своих местах. Они стояли на лестничной площадке, у выхода из туннеля, в западной части пещеры. Все глаза уставились на низкую каменную стену. Вокруг них разрослись светящиеся лишайники, света которых было достаточно, чтобы заглянуть сквозь лес камней и увидеть тусклое отражение в черной воде подземного озера. На всей протяженности этой зловещей воды виднелся пляж, покрытый мелким песком. Напротив него лежала каменная стена и дверной проем, ведущий в тронный зал.

– Ты чувствуешь это? – спросил Бренор Эмеруса, когда старый король поднялся, чтобы присоединиться к другу.

– Да, – ответил Эмерус. – Своим сердцем и своими костями. Там, на другом конце пещеры?

– За озером, что омывает стену, там, внутри, Трон Дворфских Богов, – объяснил Бренор.

Несмотря на тусклый свет, глаза Эмеруса блеснули, и ему пришлось приложить усилия, чтобы удержать дыхание.

– Начнем нашу работу прямо здесь, – сказал Бренор всем. – Думаю, мы оставим шестерых на этих сторожевых постах – и быть может, построим мост через это водоем.

– Который легко можно будет обрушить, – предложила Кэтти-бри.

– Да, – согласился Эмерус. – Если дроу уже поднялись наверх по пещерам Гаунтлгрима, мы начнем действовать прямо тут, чтобы ударить всей армией в их уродливые морды. – король замолчал и посмотрел на Дзирта, а потом пожил плечами, слегка кланяясь.

Дзирт, разумеется, не стал обижаться. Он просто усмехнулся в ответ.

– Возьми отряд Веселых Мясников, – проинструктировал Бренор Удар Бунгало. – Вы с мальчиками пойдете впереди и расширите наши позиции до первых курганов. Держите факелы в линию, не теряйте друг друга из виду и, конечно, готовьтесь биться бок о бок.

Удар Бунгало быстро оглядел местность.

– Широкая пещера, – с сомнением сказал он.

– Мы с моим мальчиком идем вместе с тобой, – заметила Амбра, отталкивая Атрогейта, который захихикал и утащил её назад.

– Прихвати с собой Диких Дворфов из Адбара, если надо, – сказал Бренор, но Удар Бунгало покачал головой.

– Они все идут в хвосте, – объяснил он.

Бренор посмотрел на короля Эмеруса, и двое дворфов понимающе покачали головами.

– Король Коннерад уверен, что пропустит самое интересное, а его парни в его отсутствие оказались позади всех, – сказал Эмерус. Старый дворф повернулся к Рваному Дайну и кивнул.

– Мне хватит моих ребят, чтобы удерживать правую часть залы, – сказал Рваный Дайн Удару Бунгало, и двое командующих помчались назад в туннель, чтобы собрать свои силы.

Вскоре две сотни отобранных дворфов с величайшей внимательностью растянулись вдоль пещеры, от стены к стене, становясь напротив выхода. По команде Удара Бунгало двести факелов двинулись вперед. Длинная линия начала свой уверенный марш, шаркая по полу пещеры. За их спинами появлялось все больше их сородичей. Эти задние ряды формировали ударные отряды, и когда ведущие дворфы проходили мимо сталактитовой насыпи, на которую вели ступени, одна из этих команд быстро направлялась туда, чтобы разведать гнездо и установить наблюдательный пост.

Пришло время Дзирту отправиться на разведку. Дроу скользил в тенях, держась перед линией дворфов. Он осторожно и внимательно выбирал свой путь, стараясь не отходить слишком далеко. Как только они приблизились к воде, дроу, с его отличным ночным зрением, показалось, будто он заметил пару фигур, проскользнувших сквозь ворота Гаунтлгрима. Однако, он не был в этом уверен.

– Следите за берегом, – сказал Бренор, как только сам добрался до края воды. – И будьте начеку. Здесь встречаются темные вещи, и в воде тоже, не сомневайтесь.

– Инженеры будут сегодня, – тихо сказал Эмерус Бренору. – Мы сможем перекинуть мост чуть выше.

– А сам ты будешь ждать? – спросил Бренор, и Эмерус пожал плечами. Бренор указал вниз, на берег, где в темноте виднелась выдолбленная шляпка гигантского гриба – лодка, которую Бренор с друзьями соорудили, когда за год до того пришли сюда за Тибблдорфом Пвентом. Правильно было оставить её, подумал дворф. Идея казалась хорошей.

– Устроим переправу? – спросил Эмерус.

– В воде водится всякая нечисть, но да, – ответил Бренор.

– Харпеллы могли бы быстро перенести через озеро много человек, – сказала Кэтти-бри, присоединяясь к паре. – Старый Киппер хорошо разбирается в межпространственных дверях.

Работа закипела сразу же. Отряд арбалетчиков растянулся вдоль берега, становясь прямо напротив двери. Кэтти-бри бросилась назад, чтобы привести Пенелопу и Киппера, вместе с остальными Харпеллами. Опытные мастера дворфов вскоре подошли со своими инструментами и бревнами, которые они притащили из леса на поверхности. В течение нескольких часов пещера все больше и больше наполнялась дворфами. Харпеллы и Кэтти-бри создали магические врата, и несколько десятков дворфов, включая королей и их телохранителей, шагнули в портал, выходя на противоположном берегу озера.

Работа над переправой началась незамедлительно. По обе стороны небольшого озерца были установлены балки, там же были врыты надежные рычаги, а Пенелопа Харпелл поднялась в воздух, пролетая над озером, чтобы перекинуть с одной стороны на другую длинную веревку. Пока строительство переправы подходило к концу, и еще несколько грибных лодок появлялось на причале, жрецы дворфов освещали камни магическим светом и кидали их в воду на протяжении всего пути движения.

Плотные косяки рыб отшатывались от освещения, скрываясь в тенях и продолжая плавать по краю света. Смельчаки, рискнувшие проделать этот путь ранее, уже поняли опасность, исходившую от этих мерзких пещерных рыб. Кэтти-бри и Харпеллы стояли на страже. Стоило хоть одному из косяков покуситься на освещенную область – вспышка молнии пронзала воду, заставляя рыб недовольно вертеться, а часть из них – и вовсе всплыть вверх брюхом – оглушенными или мертвыми.

Сильными плечами дворфы нажали на рычаги, и послали каменные блоки через озеро, чтобы построить оборонительную стену напротив открытой двери верхнего зала Гаунтлгрима.

Несмотря на всеобщее нетерпение, дворфами правило благоразумие. Прошло много часов, прежде чем первая бригада Веселых Мясников рванула вперед, проскальзывая в небольшой туннель, ведущий в тронный зал – и только после того, как Пенелопа Харпелл и Киппер послали вперед свой магический взгляд, чтобы разведать обстановку.

В конце концов, король Бренор Боевой Топор, король Эмерус Боевой Венец и король Коннерад Браунавил бок о бок вошли в эту святую залу. Они пришли сюда не исследовать, как было в первое путешествие Бренора, в другое время и в другой жизни. Они пришли не в отчаянии, как Бренор, вошедший сюда второй раз для того, чтобы найти совета дворфских богов. Они вошли сюда не для того, чтобы спасти друга, как Бренор и Компаньоны Митрил-Халла некогда сделали, чтобы помочь Тибблдорфу Пвенту.

Они пришли сюда, как завоеватели. Наследники трона Делзуна. Весь путь до Трона Дворфских Богов, располагавшегося внизу справа по пещере, Бренор не сводил глаз с Эмеруса. Сам он, разумеется, был тут несколько раз, потому знал, чего ожидать. Это касалось и волшебного древнего престола, на котором он некогда сидел, и двух могил за ним. Когда они пали в Гаунтлгриме, одна была возведена для него, другая – для Тибблдорфа Пвента.

Он вспомнил свое первое путешествие в эту комнату, когда он впервые пришел сюда, чтобы убедится – он нашел ту самую древнюю родину клана Делзун. Похожее выражение он заметил на лице своего спутника – Эмеруса и, конечно же, все понял.

Кивнув, он продолжил смотреть на старого короля Фелбарра. Он дал чувствам Эмеруса – благоговению и удивлению, накрыть себя, снова напоминая ему их первый поход на эту древнюю и освященную землю.

– Это трон? – спросил Эмерус. Его голос прозвучал резко.

– Да, а за ним – моя собственная могила. А вон там – Тибблдорфа Пвента, моего берсеркера, – ответил Бренор. – Иди и сядь на кресло. Твое сердце познает благословение Морадина.

Прежде, чем они достигли трона, их нагнал пыхтящий и отдувающийся Рваный Дайн.

– Когда я сел своей задницей на этот трон, но моё сердце не внемлило зову богов, кресло отбросило меня вон, – пояснил Бренор. – Да, но ты разберешься в своих мыслях достаточно быстро, как только сядешь туда.

– Любой из нас может пойти и сесть?

– Королевской крови, – пояснил Бренор. – Как мне кажется. Хотя я думаю, любой, кто может принести пользу Морадину, будет желанным гостем…

Его голос затих, когда Рваный Дайн мотнул головой вперед. Бренор повернулся, следя за тем, как Эмерус направляется к сиденью. Без колебаний старый король развернулся и опустился на трон. Он комфортабельно устроился на кресле и твердо положил руки на полированные подлокотники, крепко хватаясь за них.

Король Эмерус закрыл глаза. Его дыхание стало легче, плечи опали, расслабляясь, словно все напряжение разом ушло из его тела.

Рваный Дайн положил руку на плечо Бренора, как ради того, чтобы поддержать самого себя, так и ради того, чтобы выразить поддержку дворфу, которого он знал как Малыша Арр Арра.

Если бы жизнь короля Эмеруса Боевого венца оборвалась в этот самый миг – он умер бы счастливым дворфом. Здесь, на троне богов, он чувствовал себя эталоном отлично прожитой жизни. Он ощущал внутренний покой, более чем когда-либо. Сквозь его тело проходили волны божественного благословения.

Перед его мысленным взором пролетели все важные принятые решения, вроде отказ от Фелбарра ради того, чтобы присоединиться к этому походу. Не все сделанное было правильным, что-то причиняло боль, но теперь старый дворф знал – их боги – Морадин, Клангендин и Думатон – были довольны тем, как он принимал решения. Хорошие и плохие. Ведь он руководствовался добрыми намереньями и надлежащим чувством предназначения дворфов.

Пред ним предстала картинка Кузни Гаунтлгрима, а также небольшого туннеля, который вел в прихожую, ставшую домом Предвечного, дававшего Кузне её сверхъестественный жар и магическую энергию.

Эмерус широко улыбнулся, но улыбка продержалась на его лице лишь до тех пор, пока он не почувствовал, или не испугался, что трон показал ему это место магически, лишь потому, что физически он никогда не увидит его.

Потому что он понял – дворфы столкнуться здесь с тяжелой и кровавой битвой, и уйдут годы на то, чтобы сделать Гаунтлгрим действительно безопасным. Срок более долгий, чем срок короля Эмеруса – который чувствовал себя еще старше после долгой дороги – отмерянный ему на земле?

Это показалось Эмерусу отличной возможностью. Он принял это. И был рад, что Морадин и остальные боги остались довольны его решением отречься от престола и отправиться в путешествие к этому месту.

Сила проносилась по старым ноющим костям Эмеруса. Король слышал их голоса, говорящие на старом наречии дворфов, которое Эмерус и остальные ныне живущие знали лишь поверхностно.

Все стоявшие вокруг теперь наблюдали за Эмерусом, исключая Бренора, который тоже слышал голоса богов.

Спустя долгое время, король Эмерус Боевой Венец открыл глаза.

– Чан эгнидс драста, – проговорил он.

– Са, – ответил Бренор.

– Вы о чем? – поинтересовался Рваный Дайн, оглядываясь на остальных. – Да, это что?

– Король Эмерус стал мудрее, – пояснил Бренор.

– Са, – добавил Эмерус. – Я слышал голос Морадина.

– И научился языку Морадина, да? – спросил Рваный Дайн. Король Эмерус широко улыбнулся, а потом вскочил с трона, и пружинящим шагом подошел к паре. Он кивнул Рваному Дайну и встретил долгий взгляд Бренора. Эмерус поднял руки, твердо кладя их на плечи своего старого друга. Два дворфа долго не мигая смотрели друг на друга, разделяя то, что оба познали и поняли. Что-то сверхъестественное и божественное.

Король Эмерус не смог подавить улыбку, и поклонился.

– Лорд Морадин одобрил мой выбор, – прошептал он, ибо попытайся старый дворф говорить громче – он не смог бы сдержать рыдания.

– Ты отправишься на разведку в верхние залы? – спросила Дзирта Кэтти-бри, когда оба минули лестничную площадку, уходя из тронной залы. Они наблюдали за торжественным походом Бренора и Эмеруса к трону, а также за тем, как Эмерус сидел на кресле.

– Бренор останавливает меня, – ответил Дзирт. – Дворфы решили занимать землю частями, полностью устанавливая контроль над захваченным, прежде чем двигаться в следующий зал. Мы не покинем эту комнату, пока Бренор и остальные дворфские лидеры не будут удовлетворены тем, как удерживается пещера за стеной. И пока этот зал тоже не будет иметь собственные защитные силы.

Звуки молотов и камней, которые волокли по полу, придали словам Дзирта больше правдоподобия, так как в тронном зале уже велись строительные работы. Катапульты, стоявшие по бокам, уже были собраны и закреплены на стенах туннеля, уводившего к шахтам. Напротив задней двери, главного входа в комплекс Гаунтлгрим, велась тяжелая работа по созданию оборонительной стены, из-за которой арбалетчики смогли бы зорко наблюдать за узким проходом.

– Ты желаешь боя? – спросила Кэтти-бри. – Против собственных сородичей?

– Желаю? Нет. Но я принимаю цель путешествия, лежащую перед нами. Бренор получит Гаунтлгрим, я верю. Или он умрет, пытаясь это сделать.

– А Дзирт?

– Задолжал своему другу не меньше, чем свою жизнь.

– Ты умрешь за мечту Бренора?

А Бренор не оставил ради меня свою божественную награду? Он мог бы отправиться к своим богам, получив справедливое вознаграждение за прожитую жизнь, но долг по отношению к другу заставил его повернуть. Разве весь смысл не в этом? Не в этом всем? Если я предлагаю свою руку другому, а он берет её – не держу ли я также и его руку? Вместе мы сильнее, но только узы дружбы исходят от обоих. Я не могу покинуть Бренора в этом путешествии, как ты не смогла бы покинуть меня, если бы знала, что нужна мне. Или Бренору. Это наша связь, наша кровь, магия наших соединенных рук. Я лишь хочу, чтобы здесь были Вульфгар и Реджис, чтобы мы впятером могли…

Он замолчал, глядя на ошеломленную улыбку жены.

– Что такое?

– Ничего, – мягко сказала Кэтти-бри. – Ничего особо важного. Я просто нахожу забавным, когда замечаю, что Вульфгар считает меня любителем поучать.

Изумленный Дзирт попытался ответить, но его губы лишь беззвучно шевелились.

– О, поцелуй меня, – сказала Кэтти-бри, прижимаясь ближе и слегка касаясь Дзирта перед тем, как со смехом отстраниться. – Ты знаешь, что я люблю тебя? – спросила она. – Ты думаешь, что я желаю быть с тобой в этом темном месте, с опасностью и битвами со всех сторон, а не где-либо еще в мире? Не в любом из садов, которые Миликки может создать к моему полнейшему чувственному удовольствию?

Она снова подошла к нему, становясь перед ним, прямо перед ним, и глядя своими голубыми глазами в его лавандовые.

– Ты знаешь это?

Дзирт кивнул и поцеловал её снова.

– И мы переживем все это, – настаивала Кэтти-бри. – Наша дорога не окончится в Гаунтлгриме. Мы не допустим такого.

– А где тогда? – тон его вопроса вышел тяжелее, чем Дзирт того хотел, и звук этих резких слов заставил его замолчать, совершенно ошеломив его жену. Столько лет, в её прошлой жизни, как и в этой, Кэтти-бри и Дзирт танцевали вокруг да около этого вопроса. Они были любителями приключений, постоянно в поисках дороги и ветра, овевающего их лица.

Но было ли для них нечто большее?

– Когда Бренор сядет на трон Гаунтлгрима, Дзирт останется рядом с ним? – спросила Кэтти-бри.

Нерешительность дроу говорила громче, чем любые слова, которые он смог бы подобрать.

– Я больше не хочу жить в залах дворфов, – прямолинейно добавила Кэтти-бри. – Где-то поблизости – конечно. Но здесь для меня не место. Я вернулась на службу к Миликки, с любовью к открытому воздуху, к траве, которая касается моих ног, к ветру, овевающему мое лицо. Я готова к тому, что проведу много декад в Гаунтлгриме вместе с любимым отцом, но это не моя жизнь.

– Невервинтер? – спросил Дзирт, но Кэтти-бри помотала головой.

– Тогда куда?

– Пенелопа пригласила меня жить в Плющевое Поместье. Или куда-нибудь еще в Длинной Седловине, – сказала Кэтти-бри. – Не слишком длинный путь для Андахара или моего спектрального скакуна.

– Там ты продолжишь свое обучение, – подвел итог Дзирт. – Неплохое место.

– Но что на счет Дзирта?

– Биддерду, – ответил дроу без малейших колебаний и с неподдельной легкостью в голосе. – Когда мы найдем заклинание, которое сможет избавить их от ликантропии, кому-то придется поймать их и привести на лечение. И кто справиться с этим лучше, чем следопыт Миликки?

– Благородная охота, – согласилась Кэтти-бри. Голос женщины звучал почти легкомысленно. Она наконец открыто выразила свои желания и убедилась, что Дзирт действительно рад разделить её выбор.

– Я пробуду тут, в Гаунтлгриме, много декад – больше, чем ты, я думаю, – предупредил её Дзирт. – Дворфы не сделают это место безопасным. На это не хватит ни жизни Бренора, ни моей собственной. Владение им будет оспариваться всеми – от дроу Мензоберранзана до лордов Глубоководья. Если лорд Неверембер проявит ту жадность, которую мы от него ожидаем. Я намерен стоять плечом к плечу с Бренором и кланом Боевого Топора каждый раз, когда они позовут. И даже когда не станут просить о помощи.

– Я никогда не видела другого пути, – согласилась Кэтти-бри. – И я знаю, что Харпеллы будут присматривать за Гаунтлгримом.

– Семья, – сказал Дзирт.

– А как на счет нашей семьи? – спросила Кэтти-бри.

Дзирт долгое время смотрел на неё, совершенно беззащитный. Он понимал последствия её тона.

– Твоя жена, – пояснила она.

Дзирт кивнул, но все еще не понимал, чего она хотела добиться своим замечанием.

– Первый раз, в Митрил-Халле я была ранена, едва не убита, – напомнила ему женщина.

– Я помню это так же хорошо, как и ты.

– И с тех пор я так и не восстановилась, – продолжала волшебница. Дзирт снова кивнул. – Мои дни в качестве воина подошли к концу…

– И ты повернулась к Искусству.

– Мои дни в качестве матери могли бы никогда не заканчиваться, – говорила Кэтти-бри.

Дзирт с трудом сглотнул.

– В этой новой жизни – я не калека, – напомнила волшебница. – Мое тело целое. Я снова могу носить меч, если захочу, но не стану делать этого.

– Ты беременна?

Женщина одарила его легкой улыбкой.

– Нет, – сказала она. – Но если бы была?

Дзирт бросился к ней, обнимая и целуя. Внезапно, он не желал ничего больше, чем растить ребенка с Кэтти-бри, Он так долго отгонял от себя эту мысль – ибо в прошлой жизни его любви она не имела места быть, а спустя десятилетия после того, как Кэтти-бри покинула его, он не желал иметь ребенка ни с какой другой женщиной. Конечно же Далия не была той матерью, которую он выбрал бы для своего сына или дочери. И никто другой. Никто другой, кроме Кэтти-бри.

Глядя на жену, Дзирт знал, что для него не будет никого другого. Не Инновиндель, ни Далии.

– Мы проживем прекрасную жизнь, – тихо пообещал он ей.

– Когда найдем время – ответила женщина немного кисло, но Дзирт приложил палец к её губам, заставляя замолчать.

– Мы найдем время, – пообещал дроу.

Бренор запустил руку за свой магический щит, доставая флягу эля.

– Ба, да ты обставишь любого пивовара, – заметил Эмерус, принимая свою бутыль.

– Отличный эль, – согласился Коннерад.

– Эль, мед, пиво, – добавил Бренор, сердечно смеясь.

– Ну, тогда – отличный щит! – воскликнул Коннерад, предлагая тост. Три короля ударили флягами.

Они стояли на берегу озера, за дверями огромной прихожей, и вокруг них кипела работа. К тому времени вся дворфская армия уже собралась в пещере, заполняя собой все вокруг. Уже сейчас строительство моста через темный пруд шло полным ходом. Вниз уходили твердые и надежные сваи. Харпеллы были там, помогая в строительстве, и старый Киппер, казалось, проводил все свое время помогая дворфам, по волшебству поднимая тяжелые балки, которые затем легко складывал куда следовало.

– Нам нужно послать группу за бревнами на поверхность, – заметил Коннерад. – У нас недостаточно баллист и катапульт.

– Проследи за этим, – ответил Эмерус. – Отправь кого-нибудь из Мирабарцев. Скажи им, что это важно.

Коннерад с удивлением посмотрел на старого дворфа. Он тоже был королем и не привык, чтобы им командовали. Но Эмерус одарил его торжественным кивком, и Коннерад понял. Он допил свою флягу, а затем отдал Бренору, который, рассмеявшись, метнул её за спину, разбивая о стену Гаунтлгрима. Подмигнув, Бренор снова залез за щит, чтобы создать еще одну, полную до краев, флягу, протягивая её Коннераду.