Текст книги "Архимаг (ЛП)"

Автор книги: Анатолий Вассерман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 25 страниц)

Он бросил камень Кэтти-бри. Женщина легко поймала его и подняла к своим сверкающим глазам – сверкающим, потому как Кэтти-бри ощущала, как сапфир пульсирует энергией. Он источал магию, поняла она немедленно, в результате чего многие заклинания появились в голове волшебницы даже благодаря такому беглому осмотру.

– Ну ладно, если честно, я не создавал камень, – признался Киппер. – В большей степени – просто отремонтировал.

– Отремонтировал?

– Жезл, – ответил он. – Некогда я победил в дуэли одну волшебницу. В процессе битвы я разбил её жезл. Лучший из сотворенных мною разрядов молнии, скажу тебе! – маг захихикал и кивнул, наслаждаясь воспоминаниями. – Это предмет старой магии, из времен до Магической Чумы. Наверное, даже до Смутного Времени. Я думал, что сотворю его заново, и, несмотря на Магическую Чуму, мне удалось восстановить шар. Но, как и большинство дел в моей жизни, это осталось неоконченным. Может быть, мне просто не удалось найти подходящего жезла.

– Звучит так, словно ты испытываешь великое почтение к предмету, которым владела та волшебница.

– Она мне в подметки не годилась, если забыть об этом жезле, ой нет! – запротестовал Киппер.

Он внимательнее посмотрел на Кэтти-бри.

– Эта блузка, которую ты носишь – тоже из старых времен.

Женщина оглядела свою одежду – это была не просто блузка, а целая роба для предыдущего владельца – злобного маленького гнома Джека.

– Ты знаешь что это?

– Я знаю её свойства.

– А её имя?

Кэтти-бри покачала головой, а затем ответила:

– Роба Архимага?

Так как слышала это название раньше.

– Действительно, – ответил Киппер. – И это… – он взял сапфир у неё из рук, поднимая его так, чтобы женщина могла лучше рассмотреть камень. – Он был сердцем Жезла Волхвов. Я так и не закончил свою работу над ним, потому что… ладно, просто я старый Киппер и, как многие из моей семьи, честно заработал репутацию безумца. Потому так и не нашел подходящего жезла. Тем не менее, сюда приходишь ты, пропадаешь на мгновение и, пуф, возвращаешься с тем, что я искал так давно, что едва не забыл, что искал!

Кэтти-бри потребовалось долгое время, чтоб разобраться в этом наборе слов. Женщина покачала головой, в большей мере развеселенная возбужденным состоянием Киппера. Но затем лицо волшебницы стало серьезным.

– Я не могу, – сказала женщина, едва шепча.

– Почему, девочка?

– Я… я не могу отдать жезл тебе, – попробовала объяснить она. – Этот предмет, это дар от Миликки.

Киппер поднял серебристый жезл, на этот раз более внимательно сосредотачиваясь на нем. Он поднес драгоценный камень ближе к своему лицу и что-то прошептал, а потом его глаза широко распахнулись

– Он уже зачарован, – проговорил маг.

– Я чувствую тепло исцеляющей силы, – сказала Кэтти-бри. – Мне очень жаль, мой друг.

– Жаль? Нет… нет, я не имел в виду, что ты должна отдать мне свою палочку. Разумеется, – запротестовал Киппер. – Нет! Я просто хотел закончить свою работу, используя твой жезл. Для тебя!

Кэтти-бри опешила.

– Я не могу…

– Разумеется, ты можешь! Разумеется, ты хочешь. И почему бы нет? Дорога моих приключений далеко позади. Теперь я не слишком желаю попасть в пещеру дракона или логово тролля. Зачем, если можно использовать тебя, как мою протеже и отправить хорошо вооруженной – ха! – зачем, если старый Киппер наконец сможет сделать что-то стоящее!

– Киппер, – промолвила Кэтти-бри, обнимая старого мага. Он отстранил её назад, хотя сопроводил это действие озорной улыбкой, озарившей его лицо. Киппер поднял сапфир, посох и изогнул брови.

– Ну что, попробуем? – спросил он.

Пришла почти середина лета. На дворе давно стоял месяц Флеймрул, когда дворфы свернули лагерь, продолжая марш. Их ноги зажили, животы были полны, а души полны предвкушения. Черный поток дворфской армии вытекла из Длинной Седловины, словно река направляясь вниз, на юго-запад, с мрачной решимостью держа путь к Скалистым горам.

За длительную остановку их ряды не поредели, а лишь пополнились некоторыми новыми могущественными союзниками.

Кэтти-бри была единственной в армии, не удивившейся тому, что Пенелопа Харпелл выехала на запад вместе с ними. Рядом с женщиной ехали несколько нетерпеливых молодых магов, и один – гораздо более старый.

Было ясно, что Кэтти-бри удалось заинтриговать старого Киппера своими рассказами о вратах между Митрил-Халлом и Гаунтлгримом, поэтому старый маг решил самостоятельно поискать возможности. Женщина посмотрела на свой серебристый жезл. Голубой сапфир идеально сидел на его вершине. Она понимала, что мало кто в мире смог бы владеть предметом такой мощи, содержащим в себе божественную магию и тайное Искусство. Он так подходил к волшебным шрамам на её руках.

Кэтти-бри кивнула, не в состоянии сдержать улыбку. Она была рада, что Киппер отправился вместе с ними. Дорога вдруг показалась дружелюбнее, пещеры впереди не такими темными. Женщина знала, что готова к любым испытаниям, вставшим на пути.

– У них репутация неумех, – прошептал Эмерус Бренору. Старый дворф был полон сомнений, когда Харпеллы попросили присоединиться к маршу. Но Бренор только усмехнулся. Он хорошо помнил роль, сыгранную семьей Харпелл в те давние времена – до Магической Чумы, даже до Смутного Времени, когда в Митрил-Халл пришли дроу.

– Ага, и мы можем найти некоторых наших парней превращенными в тритонов, или лягушек, или собак. Или быть может в пару реп, – заметил Бренор.

Эмерус серьезно посмотрел на друга, но рыжебородый дворф ответил ему смехом.

– В одной вещи мы не сравнимся с дроу Гаунтлгрима – это колдовство.

– У нас сотня жрецов, – запротестовал Эмерус.

– Колдовство, – повторил Бренор. – Наши жрецы могут оказаться слишком занятыми, исцеляя сожженную кожу, если мы не сможем противопоставить что-то их магии. А Дзирт говорил, что этот Дом, который засел в Гаунтлгриме, полон чертовых магов. Теперь у нас есть несколько собственных, и да, Харпеллы заслуженно заработали свою дурацкую репутацию. Но разве ты сомневаешься в том, что они владеют силой, и эта, Пенелопа… – он замолчал и посмотрел на женщину, легко скакавшую на спектральном звере и общавшуюся с Кэтти-бри.

– Она хорошая, – закончил Бренор. – Моя девочка так сказала.

– Как хочешь, – бросил Эмерус, закрывая тему. У него почти не было опыта войны с темными эльфами, которым мог похвастаться Бренор, но он видел достаточно их магических трюков на осаде Фелбарра и был вынужден признать, что если эти человеческие маги компетентны, они действительно могут оказать только помощь.

По крайней мере, понял Эмерус, маги Харпеллов станут первыми целями, которые дроу используют в качестве мишеней для своих молний, давая ему и парням шанс подобраться поближе к магам.

Они шли не спеша, так как территория вокруг была труднопроходимой. Ко всему прочему, раз уж они собирались сражаться в Подземье, в залах Гаунтлгрима, им не стоило бояться наступления зимы. Они, разумеется, окажутся внутри задолго до того, как выпадет первый снег.

Они двигались прямо через дикие Скалистые горы, не опасаясь ни гоблинских кланов, ни варваров, ни других противников, которые могли бы встать на их пути. На знакомой земле, Дзирт и Бренор заметили, что они находятся неподалеку от туннеля, который может привести их в Гаунтлгрим. Но Бренор провел армию мимо этого места, оставляя за собой лишь нескольких разведчиков и двигаясь к городу Невервинтер.

Они разбили лагерь у ворот Невервинтера в последний день Элеасиса, в год Серпантина Гор Нефер.

– Всем встать перед Протектором! – гаркнул стражник, и все, сидевшие вокруг длинного стола в огромном строении, известном как Дворец Правосудия, повскакивали со своих стульев. Это место было самым впечатляющим сооружением города Невервинтер, увенчанное внушительным красно-золотым куполом. Огромные круглые окна, тянувшиеся вдоль изогнутого потолка, открывали вид на небо во все четыре стороны света. Постройка была новой, свидетельствуя о выносливости и трудолюбии поселенцев, решивших возродить город из пепла вулкана.

Украшенные двери в конце залы распахнулись, и сквозь них уверенно прошла молодая женщина, лет тридцати отроду. Копна коротко-стриженных темно-рыжих волос заставляла её большие голубые глаза казаться огромными, а синие отблески лат и поножей делали их еще голубее.

– Может быть, твоя сестра, – сказал Дзирт Кэтти-бри.

– Генерал Сабина, – прошептал Бренор, кивая головой. Некогда он служил под её командованием, представляясь Боннего Боевым Топором из Стражей Невервинтера.

Вслед за юной женщиной выступил мужчина, лишь слегка перешагнувший черту среднего возраста. Однако, его юношеская энергия и мускулатура были типичны для людей куда моложе. Его аккуратно подстриженные волосы и борода были серебряные, а угрюмый вид даже на первый взгляд казался постоянным. На груди мужчина носил золотой знак, выполненный в форме ревущего льва.

– Приветствуем Лорда-протектора Дагулта Неверембра! – выкрикнул стражник, и все сидящие вокруг стола прокричали: «Ура Неверембру!»

Генерал Сабина прошла к своему месту, становясь справа от центрального трона, видневшегося в задней части стола. Женщина стояла, сохраняя придельное внимание и даже не моргая, хоть и бросив несколько взглядов в сторону Дзирта, и с легким любопытством – быть может, узнаванием? – оглядывая Бренора.

Лорд-протектор шел быстро. Мужчина казался довольно возбужденным. Он прошел мимо Сабины и воистину перепрыгнул через поручень трона, занимая свое место, пренебрежительно кивая по сторонам, чтобы остальные могли сесть.

– Меня вырвали из самой удобной кровати Глубоководья новостями, что на пороге Невервинтера разместилась армия, – сказал он, как только стихли звуки придвигаемых стульев. Тон, поза, выражение – все говорило о том, что человек совершенно не рад такому повороту.

Взгляды гостей устремились к королю Эмерусу, который выбран был говорить от их имени. Старый дворф слегка хмыкнул, отвечая на унизительный и раздраженный тон лорда-протектора – молва о Неверембре летела впереди него, и лорд, конечно же, оправдывает свою репутацию.

Эмерус положил руки на стол и медленно поднялся.

– Меня зовут Боевой Венец, Эмерус Боевой Венец, и до этого марша я был известен как Король Цитадели Фелбарр Серебряных Пустошей и в Альянса Луруар, – начал дворф. – Ты слышал обо мне?

Лорд-протектор Неверембер не проявил и тени уважения, подтвердив слова дворфа или хотя бы кивнув. Мужчина скрестил руки, давая королю знак продолжать.

– Армия у твоих ворот – это силы дворфов Фелбарра, Цитадели Адбар и Митрил-Халла, мы пришли не по твоему зову и нам не нужно твоего разрешения, – спокойно сказал гордый старый дворф. – Мы пришли выразить вам уважение и ничего более. Мы пришли, чтобы дать знать гражданам и лидерам Невервинтера о нашем марше, а также о цели нашего похода.

– Уважение? – с издевкой спросил Неверембер. – Вы послали армию из уважения?

– Ладно, скоро мы станем соседями… – ответил Эмерус.

– Пересекли мои границы без приглашения? С армией? Это может рассматриваться, как военное вторжение. И ты, король Эмерус, должен знать это!

Эмерус начал было отвечать, но Бренор ударил рукой по столу, прерывая его.

– Да, уважение. И как так вышло, что дворфы и жители Невервинтера теперь враги?

– Боннего, – услышал он голос со стороны. Повернувшись в конец стола, он только теперь заметил старого Джевелуса Гринча, который некогда был первым гражданином нового города, и которого Бренор знал с тех пор, как приходил сюда в прошлый раз, скрывая поиски Гаунтлгрима.

– Бренор, – дружелюбно поправил его дворф, оборачиваясь на старого человека, и с почтением кланяясь. – Ты знал меня, как Боннего, и да, я служил в твоем гарнизоне и на твоих стенах, – добавил он, глядя, как генерал Сабина наконец узнала его. – Но меня зовут Бренор. И я из семьи Боевых Топоров. Полагаю, это имя известно тебе лучше.

– Король Бренор Боевой Топор? – спросил лорд Неверембер, внезапно кажущийся не слишком уверенным в себе. – Могу я считать, что два дворфских короля прошли через мои ворота?

– Просто прими это к сведенью, – сказал Бренор. – Мы пришли лишь в знак уважения.

– Ты не достаточно стар… – заспорил Неверембер.

– Меня тоже хорошо знают в твоем городе, – сказал Дзирт, поднимаясь рядом с Бренором. – Это, конечно же, Джевелус Гринч, тогда – Первый Гражданин. Он попросил меня остаться тут годы назад, в ранние дни возрождения Невервинтера.

– Дзирт До’Урден, – подтвердил старик. -Да, это и правда ты.

– Я говорю за дворфа, стоящего рядом со мной, – сказал дроу. – Знайте, он тот, за кого себя выдает – Бренор Боевой Топор, Восьмой и Десятый Король Митрил-Халла. Рядом с ним – Коннерад Браунавил, который, как и король Эмерус из цитадели Фелбарр, до марша был королем.

– Трое дворфских королей? Спросил лорд Неверембер, пренебрежительно усмехаясь.

– Они идут в Гаунтлгрим, – трезво заметила генерал Сабина, и лорд-протектор прекратил смеяться.

– Это просто понять, да? – кисло спросил Бренор.

Наконец Неверембер оправдал свою репутацию вспыльчивого человека, вскакивая на ноги и начиная кричать:

– Вы пришли на мои земли, чтобы вести войну?

– Нет, – бросил Бренор. – Мы идем в собственные земли, чтобы отвоевать их назад.

– Земли, лежащие в пределах моих границ!

– Тогда нам придется перерисовать границы, не сомневайся, – парировал Бренор. – Гаунтлгрим – дом дворфов, и он вернется клану Делзун. Не смей даже оспаривать наши притязания.

– Это место принадлежит дроу, которые приходят сюда, – добавил Эмерус. – Что ты сделал, чтобы избавить земли от этой напасти, а, Лорд-протектор?

Закончив, Эмерус сел на место. Он дернул Бренора за рукав, заставляя того тоже опуститься на стул. Напротив них лорд Неверембер облокотился на стол, приняв агрессивную позу. Он одаривал дворфов тяжелыми взглядами. Наконец, мужчина снова сел.

– Вы хотите вернуть Гаунтлгрим дворфам, – сказал он.

– Да, и знай, что мы будем сражаться с любым, кто захочет встать у нас на пути, – ответил Бренор.

Неверембер ощетинился, но заставил себя расслабиться.

– И вновь разжечь кузни.

– Они уже запущены, – заметил Бренор. – Но лучше, чтобы они работали для дворфских кузнецов.

Неверембер кивнул, выглядя так, словно начал видеть это предложение в другом свете – без сомнений, найдя выгоду для Невервинтера или, что важнее, для себя лично. Бренор ясно понял это, так как на протяжении всей дороги уделял пристальное внимание всем рассказам о новом Лорде-протекторе Невервинтера. Во время своего короткого пребывания в городе годы назад, Бренор не встречал этого человека. Но даже тогда шепотки весьма последовательно обличали Неверембра в смертных грехах, которые стали так явно видны на этой короткой встрече: гордыня, гнев и, теперь ясно показавшаяся дворфу алчность.

– Мы пришли представить тебе новых соседей, Лорд Неверембер, – сказал Бренор. – Не стоит в этом сомневаться.

– Те земли у Скалистых гор принадлежат мне, – заметил человек.

– Больше нет, – ответил Бренор.

Сидевшие вокруг лорда-протектора затаили дыхание. Один человек даже хотел облечь свой гнев в слова, но Бренор не дал ему продолжить.

– Гаунтлгрим – земли дворфов, – заявил он, снова вставая. – Если ты хочешь воевать с нами, тебе стоит сказать об этом сейчас, прежде, чем мы войдем в шахты. У тебя хватит на это смелости?

Неверембер недоверчиво поглядел на дворфа, все еще негодуя и понимая отсутствие выбора. У Невервинтера не было гарнизона, который мог бы противостоять мощной армии Бренора и Эмеруса, стоявшей у порога. Пять тысяч закаленных в боях опытных дворфов, снабженные лучшим оружием и броней. Их обмундирование создано из лучших материалов Митрил-Халла и Цитадели Фелбарр, и с любовью выковано ремесленниками Цитадели Адбар. Эта сила представляла собой грозного противника для любой из армий королевств, особенно в открытом поле, где дисциплина дворфов и их боевые построения могли бы рассеять даже плотные ряды кавалерии.

Разумеется, гарнизон Невервинтера не собирался бросать защиту стен, чтобы атаковать дворфов. Не смотря на угрозы Лорда Неверембра.

Совершенно беззащитный, Лорд-протектор откинулся на спинку стула, поглаживая свою серебряную бороду. На лице его играла улыбка, которая вроде должна была казаться кривой, но Бренор считал её просто жалкой.

– Вы пришли к нам в знак уважения, а теперь сыплете угрозами? – пришел предсказуемый ответ – ответ человека, который пытался не выглядеть смущенным.

– Мы не угрожаем тому, кто не мешает нам отвоевывать наш дом, – сказал Бренор. – Неужели ты хочешь видеть на своем пороге дроу и гоблинов больше, чем королевство дворфов? Если так – скажи об этом прямо.

– Я такого не говорил.

– Гаунтлгрим принадлежит Делзуну.

– Земли над ним – мои, – ответил Неверембер. – Даже если вы успешно отберете себе кусок Подземья, это место, которое вы зовете Гаунтлгримом, земли вашего королевства не протянуться дальше вашего порога.

Бренор усмехнулся, наконец понимая. Жадный лорд Глубоководья хотел получить свою долю. Было ясно, что дворфам нужна торговля, и Неверембер жаждал куска.

– Поговорим в другой день, – сказал Бренор, посылая Неверембру усмешку и кивок, в знак того, что отлично понял происходящее. – Для начала – мы сходим на войну, чтобы сразиться и победить, а ты не сомневайся, что так и будет.

Прежде, чем лорд Неверембер успел ответить, Бренор кивнул своей свите, и они все вместе поднялись из-за стола. Хитрый старый дворф, казавшийся таким молодым, хотел ясно показать лорду-командующему, что ни он, ни его люди не находятся под властью Неверембра. Потому делегация не собиралась ждать от лорда разрешения уйти, или даже вежливого подведения итогов заседания.

Он не боялся ответных действий Неверембра. Возможно, даже попытки задержать отряд.

Потому что знал, что этот человек никогда не сделает ничего подобного, особенно с королем Эмерусом и Дзиртом – который даже в эти дни оставался популярным в Невервинтере.

Вскоре после этого они без помех покинули город. Генерал Сабина, скачущая на своей сказочной боевой лошади, облаченной в металлические доспехи, и Гражданин Джевелус Гринч на лошадке поменьше, даже проводили их до дворфского лагеря, дружелюбно разговаривая по дороге.

– Лорд Неверембер оказался в трудной ситуации, – говорила им Сабина. – Этот давно покинутый комплекс, который вы назвали Гаунтлгримом…

– Это Гаунтлгрим, – прервал Бренор. – Я был тут несколько раз. Сомнений нет.

Генерал Сабина поклонилась, уважая его мнение.

– Гаунтлгрим всегда был занозой для Невервинтера, – объяснила она. – Из Подземья постоянно лезут монстры. И именно с этой территории, с горы, под которой находится комплекс, некогда пришло извержение вулкана, разрушившее старый город.

Бренор и Дзирт знали правду слишком хорошо. Они знали, что источником извержения был предвечный, зажигавший легендарную Кузню Гаунтлгрима. Дзирт наблюдал за извержением с вершины холма неподалеку.

– Ты пришла рассказать мне, что думает Неверембер? – спросил Бренор. – Я видел то, что видел.

– Я надеюсь, ты поймешь, какое расстройство вызвал, и вызовет, ваш приход у тех, кто властвует этим регионом.

– Не только для Лорда Неверембра, – добавил Джевелус Гринч. – Мне кажется, многие лорды Глубоководья не слишком-то сильно будут рады вам.

– Но что бы ты сделал, если бы все еще оставался первым гражданином? – спросил Дзирт. Его тон говорил о том, что дроу знает ответ.

– Я бы отправился в Гаунтлгрим с вами, чтобы атаковать темных эльфов и выгнать их прочь, – сказал человек, лишь на мгновение замявшись и поглядев на генерала Сабину. Его слова могли быть трактованы, как предательство по отношению к вспыльчивому Неверембру. Джевелус Гринч не имел права говорить что-то против лорда-протектора, и, тем более, в присутствии капитана стражи Невервинтера, но он все же сказал.

Это многое сказало друзьям о Джевелусе Гринче, но еще больше поведало это о надежности и самостоятельности генерала Сабины. Джевелус Гринч не стал бы говорить столь открыто, если бы не был уверен в женщине. Таким образом, он давал понять Дзирту и Бренору, что они тоже могут доверять ей.

– С дворфами, отвоевавшими Гаунтлгрим, Невервинтер станет куда более безопасным, – продолжил Джевелус Гринч. – И более процветающим, я полагаю, с таким мощным торговым партнером рядом. Вы сможете покупать нашу ткань и еду.

– А так же использовать наши рынки для продажи ваших изделий, – заметила Сабина.

Бренор кивнул, но подумал, что дворфы не станут иметь ничего общего с продуктами, изделиями или рынками Невервинтера, если Неверембер попробует установить тариф на провоз товаров через земли, которые решил считать своими.

Что касается самого Бренора, он был обеспокоен – и был уверен, что Коннерад и Эмерус разделяют его мысли – что в такой ситуации им придется либо делать новый выход дальше на юге или на востоке, или просто проигнорировать попытки обложить их налогами.

А еще исключить Невервинтер из всех торговых содружеств и военных альянсов.

Бренор Боевой Топор маршировал на Гаунтлгрим с такой силой не ради того, чтобы покориться человеческому лорду с Побережья Мечей.

– Она нужна нам живой, – сказал человек.

Джарлаксл вздохнул.

– Мы бы не потратили столько ресурсов на поиски проблемной молодой эльфийки просто для того, чтобы увидеть её смерть.

– Вы искали Тиаго по приказу Громфа, – нажал собеседник.

– Мы искали обоих, – Джарлаксл повернулся к Киммуриэлю. – Просто удача, что они оказались вместе.

Выражение лица Киммуриэля давало окружающим понять, что ему дела нет до всех этих бренных проблем.

Джарлаксл вздохнул снова, сокрушаясь о крайностях обоих своих компаньонов. Того, что едва ли мог видеть дальше собственных желаний, и того, что был настолько отстранен от всех эмоций, что ничто из происходящего, казалось, не волновало его. Наемник усмехнулся и продолжил. В конце концов – это всегда была его роль в банде – уравновешивать немедленные желания с долгосрочными последствиями.

К счастью для него, Громф – по приказу Матроны Матери – потребовал от Бреган Д’Эрт найти и выследить Тиаго, что играло свою роль в более важных моментах и вероятных событиях, развития которых ожидал Джарлаксл.

Бениаго и человек ушли, оставляя со-руководителей Бреган Д’Эрт в комнате таверны под названием Одноглазый Джакс, располагавшейся в Лускане.

– Она нам вообще не нужна, – заметил Киммуриэль. – Наш нервный друг думает, что, раз уж она тоже дартиир, то непременно должна рано или поздно привести нас туда, куда он хочет попасть.

– Он считает, что мы все одинаковы, друг мой, – ответил Джарлаксл. – Разве мы не грешим той же предвзятостью к его собственной расе? Или к Доум’вилль?

Несколько мгновений Киммуриэль просто пристально смотрел на компаньона.

– Вы – да, – в конце концов сказал прагматичный псионик, проводящий больше времени с иллитидами, нежели со своей расой. Подумав над словами друга, Джарлаксл понял, что не может не согласиться.

Тем не менее, сам наемник был склонен к ксенофобии и предрассудкам значительно меньше большинства представителей своей расы, потому он мог принять точку зрения Киммуриэля, но не на свой счет.

– Когда ты снова встречаешься с Громфом для урока? – спросил Джарлаксл.

– Через декаду, в Сорцере, – ответил псионик.

– Мы видим, куда все идет. И я сомневаюсь, что архимаг одобрит. Он не станет рисковать, зная наши планы не доносить информацию до жалкой матроны матери.

– У Архимага Громфа в голове больше, чем Бреган Д’Эрт смог бы достичь, связавшись с любым малым Домом Мензоберранзана в будущем, – настаивал Киммуриэль.

– Он не уйдет с дороги, – напомнил ему Джарлаксл. – Он получил приказ доставить Тиаго в Мензоберранзан, живым. Это ставит нас бок о бок. Но конечные цели у нас разные.

– Ему нет до этого дела куда больше, чем ты думаешь, – заметил Киммуриэль. – Но я проявлю большую осторожность, когда отдам это архимагу.

Псионик поднял большой кристалл, который был настроен на тот камень, что Бениаго повесил на шею Доум’вилль.

Этот предмет был творением больше псионики, чем тайной магии, работая с помощью силы мысли. Если бы Доум’вилль была обучена, она смогла бы использовать камень, висевший у неё на шее, чтобы заглянуть в другую сторону. Но, конечно, она никогда не поймет его огромной силы. Но Громф, тренировавшийся под началом Киммуриэля и довольно быстро постигавший странную силу, сможет использовать связь между камнями.

У Киммуриэля был еще и третий камень, дававший возможность наблюдать за Тиаго и Доум’вилль так, словно владелец сам был неподалеку.

– Следи внимательнее, – предупредил его Джарлаксл. – Если Громф соберется действовать в отношении Тиаго и Доум’вилль, мы должны перехватить инициативу.

Решив, что все дела между ним и Киммуриэлем завершены, Джарлаксл поднялся со своего места, но последние слова псионика заставили его остановиться.

– Ради дела твоего человеческого приятеля?

Наемник рассмеялся над саркастическим замечанием, таким характерным для часто очень умного Киммуриэля.

– Ради нас самих, когда события развернуться шире.

– Мы неплохо наживаемся просто работая под командованием матроны матери, – напомнил Киммуриэль.

– Пока Квентл не устанет от нас или её желания не пойдут против нас.

– Против её брата, ты хотел сказать.

Джарлаксл развернулся и уставился на Киммуриэля.

– Ты обвиняешь меня в том, что я использую банду для своих собственных целей?

Киммуриэль пожал плечами, посылая Джарлаксл обезоруживающую улыбку.

– Разве не по этой причине мы разделяем руководство Бреган Д’Эрт?

Этот ответ застал Джарлаксла врасплох. Он повысил Киммуриэля до со-руководителя, чтобы он сам, Джарлаксл, не использовал группу в целях, не приносящих пользы банде.

– В данном случае, я согласен, что твои цели и цели Бреган Д’Эрт – одно и то же, – пояснил Киммуриэль. – Когда твоя сестрица сделала тебя пленником, заставляя стать стражем Дома До’Урден…

– Вместе с половиной наших солдат, – вставил Джарлаксл, и псионик кивнул.

– Она, ко всему прочему, заменила нашу операцию в Лускане на Дом Ксорларрин и этот их город, – закончил Киммуриэль.

– Мы должны оставаться посредниками Дома Бэнр, – продолжил псионик. – Но лишь частично, и лишь пока это приносит выгоду.

– Следи внимательнее, прошу тебя, – снова повторил Джарлаксл.

– Конечно.

Как только Джарлаксл вышел, Киммуриэль вытащил третий кристалл, с помощью которого мог следить за Доум’вилль и Тиаго.

Втайне от Джарлаксла и архимага, с помощью этого камня Киммуриэль мог следить еще и за Громфом.

Эта захватывающая дух перспектива нервировала псионика больше, чем тот переживал за века своей жизни. Потому что если Громф заподозрит, что Киммуриэль шпионит за ним, псионик, скорее всего будет страдать и молить о смерти рядом со своей матерью в тюрьме Эррту.

Да, Киммуриэль вел опасную игру, и должен был признаться себе, что шпионаж за Громфом был прежде всего исполнением личных желаний псионика, и лишь потом – надеждой получить какую-то выгоду для Бреган Д’Эрт. Киммуриэль хотел увидеть падение Дома Бэнр, наконец отомстив за собственную семью.

Но, в конце концов, все части уже вступили в игру, и через декаду Киммуриэль тихо передал бы Громфу более мощные слова заклинания Кь’орл, данного ему матерью для того, чтобы заставить Громфа совершить необдуманные действия, возвращая её в Мензоберранзан, для мести Дому Бэнр.

Киммуриэлю не нужно было следить за этим – на самом деле, оставаться подальше от грядущего хаоса было более логичным, и куда более безопасным для псионика. Тем не менее, несмотря на все попытки Киммуриэля заставить свою жизнь подчиняться чистому прагматизму, следовать доводам разума, а не эмоциям…

Несмотря на все это Киммуриэль Облодра ничего не мог поделать с собой.

Тиаго и Доум’вилль первыми вошли в туннели, убегающие к древнему дворфскому комплексу, теперь – дроускому городу К’Ксорларрин, обгоняя всех остальных путешественников с Серебряных Пустошей. Тиаго хорошо знал этот регион, некогда отправившись в погоню за Дзиртом из порта Лласт. Эльф так же понимал, что они со спутницей, вероятно, найдут верхние этажи комплекса свободными от сил дроу.

– Сохраняй бдительность, – приказал он Доум’вилль, когда они вошли в длинные туннели. – На верхних этажах мы, вероятно, столкнемся с врагами – гоблинами и кобольдами. Матрона Мать Зирит не располагает ресурсами, дабы обеспечить безопасность всех туннелей и комнат комплекса. Особенно, учитывая её потери на Серебряных Пустошах. Уверен, они остаются на нижних этажах.

– Мы отправимся к ней?

– Нет, – резко ответил Тиаго. – После того, как дворфы войдут в Подземье, Дзирт, наверняка, станет их разведчиком. Мы найдем место, поймав его одного. А потом мы отправимся к Зирит и, быть может, она даже составит мне компанию в Правящем Совете Мензоберранзана, когда я отправлюсь домой, чтобы представить им голову еретика.

Он должен был предупредить свою семью о походе дворфов, подумала Доум’вилль, но решила промолчать. Так или иначе, ожерелье сделало её смелее.

Она почувствовала острое недовольство, пришедшее от Кхазид’хи. Меч напоминал женщине, что её будущее, вероятно, зависело от противостояния с бродягой До’Урденом.

Она кинула взгляд на Тиаго, улыбнулась и кивнула, а затем послушно последовала за ним во тьму.

Доум’вилль подавила свою злую усмешку, защищенная пониманием того, что это она, а не он, представит голову Дзирта До’Урдена Матроне Матери Бэнр.

Это был её единственный шанс стать не просто иблис, использованной и выброшенной безжалостными дроу. Особенно после смерти её отца, Тос’уна.