Текст книги "Принц Половины Осени"

Автор книги: Анастасия Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

– Её лицо не защищено, мы можем ослепить её, чтобы уйти. – Я закончил свою мысль. – Ричи ещё слаб, он не сможет вечно отвлекать её. А боль всегда отвлекает.

– Для этого надо подобраться к лицу, гений, – буркнул Алекс.

– Я хотел предложить тебе взорвать шлем.

– А как насчёт крови? – Воодушевленно спросил Томас, наблюдая за тем, как Ричи едва не сцапали. – Пусть брызнет кровь ей на лицо.

– Чего? – В недоумении переспросил я.

Ричи прижал руки к земле, из-под неё с громким звоном выбивались длинные цепи. Они налетали на Никс, обхватывая всё её тело, звенья прижимались к корпусу и хвосту, будто пытались удержать на одном месте.

– Он может создать из крови всё, что пожелает. – Лениво пояснил Алекс. – Рабочая схема. Осталось до него достучаться.

– Снеси башню, чтобы она отвлеклась, а я добегу до него, – Томас проникновенно посмотрел на напарника.

Никс почти оказалась прижата к полю арены, но, что-то громко рявкнув, она, дрожа от напряжения, начала подниматься. Ричи сжал челюсти, вены на его руках вздулись, переливаясь разными цветами. Никс сделала ещё одно усилие, цепи лопнули на тысячи ярких капель, а она снова была готова атаковать.

– А мне что делать?

– Не создавать проблем. – Возмущённо ответил мне Алекс.

– Он прав. Ты уже должен был быть по ту сторону завала. – Томас перевёл взгляд на меня. – Пожалуйста, не геройствуй. У меня нет желания вытаскивать тебя отсюда по частям.

Более открытого и проникновенного взгляда вы во всём мире не найдёте. Я взвыл и, сдавшись, кивнул. Томас потянулся, чтобы обнять меня, но потом дёрнулся и скупо хлопнул по плечу. Алекс дождался момента, задал голосовую команду и бросил шлем к основанию одной из уцелевших башен. Грохот взрыва, трещины, шипение. Я зажмурился, молясь, чтобы всё обошлось.

– Как там обстановка? – Пропищал я. Но Алекс игнорировал меня, глаза пришлось снова открыть.

Никс выбиралась из груды камней, раскидывая их, будто те были картонными коробками. Ричи, схватив один из металлических кривых стержней, щедро полоснул им по руке, потёр ладони друг о друга, сжал кулаки. Он решительно скакнул вперёд, подобрался к Никс и махнул руками так, что крупные капли разлетелись в разные стороны. Несколько цветных пятен выделялись на белом лице Никс.

– Не посмеешь, – хрипло и зло сказала она, замерев.

Цветные пятна с громким хлопком взорвались. Ричи увернулся от её руки, падая назад. Никс пронзительно завизжала. Потом захрипела, и этот жуткий пробирающий звук перешёл в то ли вопль, то ли шипение. Она схватилась за своё лицо, свободной рукой. Ричи, мгновенно вскочив, ухватил под руку Томаса, а я его напарника. Никто не стал оборачиваться.

– Нам надо перебраться через завал! Там выход! – Прокричал Алекс.

Ричи брызнул пару капель крови в разные части завала, яркие полосы быстро начали сливаться в единое изображение. Перед нами появилась дверь. Я бы об этом подумал, но вопли Никс заставили меня проглотить этот момент и просто шагнуть в бетонный коридор.

***

Мы успели сесть в машину, успели уехать от Ям, когда услышали оглушающий грохот. Стёкла звенели, но выдержали. Я посмотрел в окно, наблюдая, как территория Ям уходит под землю. Теперь это точно Ямы. За стеклом крупные капли отбивали барабанный ритм, разбиваясь о крышу машины. Клубы дыма и пыли смешивались, превращаясь в грязно-серое месиво, сквозь которое проскальзывали огненные столбы. Мир вокруг впитал тоску и трагедию случившегося. Даже думать тошно о том, сколько жизней оказалось погребено в бетонной могиле.

– Опять позвоните Фионе? – Тихо спросил я, глядя на Ригана. Его рука лежала у него на коленях, он тупо смотрел в одну точку.

– Вынужденная мера. – Ответил О’Хара. – Почти у каждого из нас проблемы, их надо решать.

На языке явно проступил вкус соли и металла. Я так и не понял, как долго он там был. Все повреждения, будто по команде, разом заболели. Жгучая боль, режущая, ноющая – полный ассортимент. И вишенкой на торте была тяжесть где-то в районе груди. Все самые близкие спаслись. Я уже говорил, что не хочу умирать и не собираюсь тонуть с кораблём, однако тяжесть чужих смертей не отпускала. Я чувствовал вину за то, что остался жив. Звучит ещё глупее, чем ощущается, если хотите знать.

– Моррис умер там.

– Умер. – Кивнул О’Хара. – Не думай страдать по этому поводу.

– Не хотите видеть мои слёзы? – Грустно усмехнулся я, просто пытаясь немного расслабиться.

– Просто нет смысла. Я никогда не понимал всего этого трагизма. – Он повернулся ко мне, улыбаясь. – Хьюго, пойми одну вещь: самоубийство, будь то сигарета или пуля, свободный выбор каждого. Он решил сам на это пойти. У всех есть голова на плечах, и ты не должен нести ответственность за чужие поступки. Нет смысла вешать вину на себя за чужой героизм или глупость.

– С моей-то силой? Большинство трагедий моей жизни – моя ответственность. – Возразил я скорее по привычке.

– Пока у тебя есть это, – он ткнул пальцем в ошейник. – Ничего не произойдёт.

– Точно. – Вдруг до меня дошло. – А почему я не взорвался? Когда мы покидали Ямы, неоновые полосы были ещё целы, моя голова должна была устроить фейерверк.

– Потом поблагодаришь. – Подмигнула мне Люси. – Смогла использовать базу Ям, чтобы отключить у тебя функцию защиты. Теперь он просто не даёт тебе использовать свой дар. Я дам код взлома от него мистеру О’Хара, он сам решит, когда его можно снимать.

Ричи сидел рядом с Люси, делая вид, что он просто предмет декора с совершенно нечитаемым выражением лица. Томас и Алекс должны были тихо сидеть и страдать, как и полагается раненым, но они играли в какую-то нелепую игру на телефоне. Если точнее, Алекс играл, а мой брат старательно ему помогал, периодически указывая пальцем на дисплей. Что не так с этими людьми? Они сегодня по лезвию прошлись! Где горечь? Где опустошение? Почему я один это чувствую?

– А почему тебя зовут Коннор? – Спросил я, пнув ногу Ричи, чтобы привлечь внимание.

– Меня зовут Ричард Уильямс. – Скупо ответил он. – Коннор – это псевдо ним.

Все бои прошли, но мой брат не кидался с объятиями на своего лучшего друга, хотя он всегда был тактильным. Иногда даже слишком. Ричи, что удивительно, тоже не спешил показывать признаки радости. Что-то заметно изменилось, причём в худшую сторону.

***

Риган сказал, что не произошло ничего серьёзного. Всё ещё идёт по плану, просто с бо́льшим количеством травм. Алекса Риган отправил в больницу, Люси лично сопроводила его из машины и завёла в здание.

– Третий дом. – Скомандовал О’Хара водителю. Тот ответил контрольное «да, босс».

Мы пересекли черту города, некоторое время ехали вдоль лесов, обгоняя междугородние автобусы. Машина свернула с дороги и шла по подъездной алее, выложенной серыми камнями до высокого чёрного забора. Это огороженный небольшой участок среди леса, с круглым маленьким двориком, в центре которого стояла беседка с лозами. Перед нами предстал трехэтажный дом с высоким крыльцом и широкой террасой. Несколькими фонариками, прикреплёнными к стенам первого этажа и большими окнами.

– Если это только третий дом, то какие первые два? – Восхищенно пробормотал я, разглядывая картину передо мной, когда мы вышли из салона.

– Дэвис, поезжай за Фионой, я её предупредил. Люси, будь добра, отправься с ним.

Томас предложил помощь Ричи, но тот его проигнорировал, и сам захромал за О’Харой.

– Я скоро начну злиться, что ты мне ничего не рассказываешь, – сказал я брату, пока мы подходили к крыльцу. – Подожди, я же уже злюсь. Потом я буду просто в бешенстве.

– Немного времени, хорошо? Дай мне прийти в себя, и я отвечу на все твои вопросы. – Уверил меня Томас с тёплой улыбкой. – Я бы тебя сейчас обнял, но у меня всё жутко болит.

Он выглядел уставшим, но счастливым. Он почти всю свою жизнь выглядел счастливым, если задуматься. Но был ли он счастливым.

– Мой брат моложе тридцати.

– Он бы всё равно не дожил.

– Откуда такая уверенность?

– Спроси у своей подружки из Хранителей.

О’Хара ввёл пароль на табло, которое было около косяка вместо дверного звонка. Внутри дома прозвучал звон, только потом дверь открылась. Прихожая почти сразу переходила в гостиную, но, видит бог, это была огромная гостиная, которую от кухни отделяли несколько колонн и прозрачный занавес. Лестницы вели на верхние этажи, всё было чисто, стильно и тепло. Обжито. Стало как-то тоскливо от такого домашнего уюта. В моём доме, наверное, уже давно всё обвалилось и превратилось в гниющий хлам. Хорошо. Мне почти обидно. Но только «почти», потому что я всё равно помню лишь крохотную часть из всего, что у меня было.

– Вы здесь живёте? – Спросил я, стягивая обувь, потом что Риган этого потребовал. А ботинки заключённого Ям не так просто снять из-за шнуровки.

– Почти. Это мой дом для отдыха. Самый удалённый. – Он прошёл в гостиную и бросил кейс на пол. Бодро, насколько это было возможно в его состоянии, выудил откуда-то из шкафа свёртки одежды. – Идите в ванную, одна есть на первом этаже, вторая на третьем.

– А вы? – Спросил Томас.

– Меня раздражает пот, кровь и грязь. На ваших телах этого больше, чем на моём. Простая математика.

– Спасибо, – бодро сказал я.

***

Фиона принимала нас в ванной на первом этаже, она явилась в гражданской одежде, прихватив с собой увесистую аптечку. Вид у неё был ещё более замученный, чем в предыдущую нашу встречу. Я на полу, прислонившись спиной к стене, ждал своей очереди. После душа я решил пропустись всех вперёд, потому что мне досталось не так сильно. Рядом со мной сидел Томас, подбрасывая в руке мячик, а напротив – Ричи. Когда он смыл кровоподтеки, я понял, как сильно Никс смогла ему навредить. С разноцветными пятнами на лице было трудно воспринимать его как побитого, даже удерживая в голове мысль, что пятна – его кровь.

– Вы так злитесь друг на друга. – Осипшим голосом сказал я. – Это я должен злиться на вас.

– Просто не было времени тебе всё сообщить. – Пожал плечами Ричи. – Я был слишком занят, пока спасал вас от верной гибели.

Я чувствовал себя таким пустым, что не осталось ни эмоций, ни сил. Хотелось только завернуться в одеяло и провалиться в сон. Последние часы были слишком насыщены событиями, особенно в сравнении с ранее устоявшимся режимом лагеря. Беготня, убийства, кровь – всё это сожрало меня без остатка.

– Если бы я сам не попросил, ты бы не снял шлем, так?

– У меня был приказ. – Виновато сказал Томас. – Мне хватало возможности видеться с тобой. Было тяжело выторговать даже это, если честно. Мистер О’Хара боялся, что я выдам нас. Мне стоит извиниться.

Его пальцы сжались на несчастном мячике. Я мельком подумал о количестве информации, которым он обладает. Знает ли он, что я помню резню дома? Дверь открылась, из ванной вышел Риган с уставшими глазами. Он находился там достаточно долго. Одна его рука была забинтована, над бровью виднелись небольшие швы. Было непривычно видеть его в обычной одежде, это никак не вязалось с ранее выточенным образом.

– Вы все сведёте меня в могилу, – громко заявил он, глядя вперёд, и прошёл мимо нас. Ричи, опираясь на стену, молча, вошёл в ванную.

– Он очень зол. – Ровным голосом констатировал я, проводив его взглядом.

– Не зол. Обижен. Я его сильно подвёл, – с тоской сказал мне брат, заваливаясь и, видимо, собираясь вздремнуть. – Ты не знаешь, сколько времени?

– Понятия не имею. Но на улице уже темно давно.

– Кто же знал, что они застрянут в пробке на выезде из города. – Сонно прокомментировал Томас, удобнее притираясь. – Мне жаль, что всё так вышло.

– Ты не мог помочь им с пробкой…

– Я не об этом.

Я не ответил, потому что не знал, что отвечать в таких случаях. Потому что мне тоже было жаль. Понятия не имею, за свои убийства он извинялся или за то, что не показал лицо сразу. И уточнять не хотелось. В обоих случаях он не был виноват. Но я почему-то ощущал обиду. Меня спасла Люси, которая села вместо Ричи. Она, к счастью, была цела, но тоже выглядела измученной.

– Вы сегодня подвиг совершили. – Легко улыбнулась она.

– Я не уверен, что нам всё удалось. – Снова сказал Томас, проваливаясь в сон. – Чешуя служит Никс бронёй, так что взрыв и обвалившийся потолок не составят для неё проблем.

– Надо продолжить работу над проектом.

– Думаешь, теперь, когда Четвёртый с нами, она от нас отстанет? – Я выгнул бровь.

– У нас есть ты. Когда Мистер О’Хара разрешит тебе снять чокер, ты её остановишь. Она не сможет нам навредить.

Мы сидели в тишине ещё около получаса. Это было приятно. Без страха, паники и вечно подступающих слёз. Спокойствие тягуче обволакивало. В этом омуте из расслабленности и усталости хотелось потонуть. Дверь снова открылась, освещая тёмный коридор. Ричи почти висел на Фионе, он сжимался в комок и пыхтел. Люси быстро поднялась с пола и, взяв Ричи под руку, выполнила просьбу врача. Томас потёр лоб и скрылся в ванной.

Я чуть не уснул, сидя в чёрном коридоре, пока ждал своей очереди. Когда всё закончилось, я сидел на лестнице за перилами. О’Хара прощался с Фионой в дверях, поздравляя с уплаченным долгом. Женщина отдала ему все отчёты о нашем состоянии и вышла за дверь. Не знаю, почему, но я был рад, что теперь она свободна.

***

Утро началось рано. Даже слишком. Я хотел проспать часов двадцать. Было жаль, что не получилось. Я потянулся на кровати, осмотрелся и не сдержал улыбки. Вчера случилось много неприятных, удивительных и жутких событий. Но это было вчера. А сегодня я проснулся в безопасности, в мягкой постели. Сегодня мой брат жив. Сегодня я не заключённый. Я сел на кровати, потёр лицо и бросил взгляд на наручный таймер. Я ему едва улыбнулся, засунул его в тумбочку, подальше от моих глаз. Это было вчера. Внизу уже звучала болтовня, смех и звон посуды. На кухне разливался свет, чайник медленно закипал на плите, Томас помогал Люси, нарезая что-то. От такой картины у меня в животе разилось тепло. Похоже на картинку из рекламы.

– Доброе утро, помой руки и помоги мне с завтраком, – громко сказала Люси, увидев меня. – Как только Томас закончит нарезку, помой за ним посуду.

– Ты разве должна этим заниматься? – Удивился я. – Ты же ассистент, а не домработница.

– Я слежу за расписанием встреч, забираю костюмы из ателье и химчистки, организовываю перерыв и еду в этот перерыв. – С улыбкой фыркнула Люси. – Иногда приходится заниматься и подобным.

Я не стал с ней спорить, вымыл руки и занялся посудой. Томас в это время достал из холодильника птицу. В любом случае, она права: мы все в одной лодке, пусть каждый работает в меру своих возможностей. За работой я не заметил, как пролетело время. Люси умудрялась не только готовить сама, но и умело руководить процессом, делая нас единым механизмом. Я узнал, что Томас умеет руками держать не только оружие, но и венчик для взбивания.

– Тебе стыдно этого не делать. – Сказала Люси.

Мы закончили, оставалось только ждать, когда пропищит духовка. На запах еды выполз из кабинета даже Риган, он сидел за столом, постукивая пальцами по гладкой поверхности.

– Ты меня просто в отпуске не видела, – ответил Томас.

– Я поэтому и прошу, – взвыла девушка.

Он сдался. Люси рассмеялась, запрокинув голову. Она достала из шкафчика рюмку и налила в неё сок, который выудила из холодильника. Томас опрокинул в себя содержимое рюмки с локтя. Люси хотела это повторить, но всё полилось мио рта.

– Я не представляю, как вы выживаете в этом мире, – прокомментировал О’Хара. – Кто-то из вас, гениев, должен привести к нам Коннора, пока он там от голода не умер.

***

Жизнь начинала течь мирно, Риган почти всё время проводил в кабинете, Люси сказала, что на следующей неделе мне предстоит с ним поехать на встречу с другими представителями «Авроры». Детали моей старой жизни не спешили проясняться. Люси звонила Алексу, он сказал, что полежит ещё пару дней в больнице, а потом будет готов снова выйти на работу. Мы все знали, что его отправят на принудительный отпуск, но всё равно делали вид, что он говорит правду. Пару раз я пытался начать с Томасом разговор о том, что произошло до ареста, но засранец ловко уходил от темы, отмахивался или быстро ретировался. Скрытие деталей и важных событий стало их главной установкой.

Даже Ричи показывался из своей комнаты, чтобы почтить нас своим присутствием на пару часов. Оставалось только помочь Ригану исправить мир. Он подвёргся ненависти со стороны окружающих, смог взрастить один из самых колоссальных проектов в истории. Если задуматься, то он нашёл лучший способ. Нет войне и геноциду, миру нужен был хороший пример и немного времени, чтобы адаптироваться. Правда, хорошим примером назвать меня можно с натяжкой.

Жизнь налаживалась. Всё шло отлично. Почти всё. Все вокруг продолжали заниматься своими делами, а я, вместо работы, на которую подписался, занимался ведением домашних дел. Будто я сидел в изоляции. В голове уже проросла мысль о проникновении в кабинет Ригана. Прозвучит смешно, но проблема была даже не в этом. В течение всего времени Ричи пил таблетки, которые дала ему Фиона в двух флаконах. Первый флакон был опустошён на четвёртый день. А был рассчитан на две недели. Второй флакончик О’Хара спрятал, но Коннор требовал его вернуть.

– Я не мог спать!

– Будешь продолжать пить их в таком количестве – так уснёшь, что больше не проснёшься.

Я сидел на лестничной площадке и слушал, как они ругаются. Коннор был бледным, его трясло, он немного сгибался и очень раздраженно смотрел на своего оппонента. Вот что-что, а взгляд его всегда вызывал мурашки. Но Коннор взял себе не того противника.

– Как вы не понимаете? У меня всё внутри болит!

– Прекрати на меня кричать. – Членораздельно и убийственно спокойно отчеканил Риган. – Продолжишь истерику, и я запру тебя в комнате, чтобы шум не поднимал.

– Пожалуйста, дайте мне флакон. – Дрожащим голосом протянул Коннор.

– Я дам тебе таблетку. По графику. Ты бы сам позволил себе умереть от простых таблеток, так нелепо?

– Я в герои не нанимался.

– Тем не менее, ты здесь. – Риган вскинул голову. – Если тебе полегчает, я тоже калечиться не собирался. Бои с вашей стороной в мои планы не всходили. Иногда планы приходится менять, дружок. Это взрослый мир, пора привыкать.

О’Хара круто развернулся, пошёл к лестнице, намереваясь, видимо, снова подняться в кабинет. Я быстро заскочили в комнату, чтобы не попасться ему на глаза.

***

Вечером того же дня, когда все разошлись по комнатам, я решил заглянуть к Ричи. Тихо ступая по полу, я подобрался к его двери и прислушался. Ничего. Я осмотрелся и приоткрыл дверь, заглянул в просвет. Ричи лежал на кровати спиной ко мне, он поджал ноги к телу. Дрожал. Я тихонько постучал, он должен был это услышать, но не реагировал. Меня это насторожило. Я вошёл в комнату, тихо закрыл дверь, та легонько хлопнула, но я снова не получил никакой реакции.

– Ричи? – Я подошёл к кровати и толкнул его слегка. Он подскочил, испугавшись.

– Ты…ты что тут делаешь? – Он поднял на меня потерянный взгляд.

– Пришёл проверить. И, должен сказать, ты погано выглядишь.

– Спасибо, – утомлённо ответил он, ложась обратно на кровать. – Не знаю, как бы я жил без этой информации.

– Я просто волнуюсь. Мы же были друзьями. Кажется. – Я немного расслабился и сел на край кровати. – Что с тобой?

– Иди в свою комнату.

Потом он замолчал. Мой взгляд блуждал по комнате, я заметил, что всё лежит просто идеально, будто он не касался предметов вокруг себя. Пользовался только кроватью? Или просто был помешан на идеальном порядке.

– Ты сегодня ругался из-за таблеток. Если ты к ним пристрастился, просто скажи. Я думаю, Риган сможет найти тебе врача…

– Я не зависимый, если ты об этом.

– Тебя трясёт, и ты на всех кричишь.

– Это не ломка. Я не наркоман, ясно? – Звучало, словно он принял это за оскорбление, поэтому, вместо ожидаемого доверия, выступила злоба. – Ты всё равно мне с этим не поможешь.

– Ты не можешь знать наверняка. – Я непринуждённо присвистнул и постарался поддеть его. – А всё равно не уйду, а выгнать ты меня не в силах. У тебя нет выбора.

Он немного подумал, тяжело повернулся на спину и подтянулся к изголовью кровати. Ричи поднял рукав водолазки, оголяя внутреннюю сторону предплечья. По его коже, вдоль руки, скрываясь выше под рукавом, протягивались узкие синие полосы шрамов, вокруг которых расплывались зеленые и фиолетовые пятна.

– У меня есть ещё несколько вдоль рёбер. – Он опустил рукав. – Никс поцарапала меня.

– Царапины не могут так долго болеть.

– Они и не болят. Ядовита не только слюна Никс. На кончиках её пальцев есть железы, которые тоже вырабатывают яд. Эта гадина меня отравила.

– Ты умираешь? – Я испуганно сглотнул. Ещё одного такого не хватало, да.

– Нет. В этом и проблема. – Он снова поморщился от боли, подтягивая ноги к животу, а руки к груди. – Её яд не способен убить Хранителя. Вместо этого он вызывает ужасную боль. Дозу таблеток для её подавления приходилось увеличивать, потому что, видимо, яд адаптируется к лекарству. Я знаю, что это опасно, но иначе угомонить это просто невозможно. А мне нужен сон. Я просто хочу немного поспать. Хотя бы пару часов.

Повисла тишина. Ричи попал на Ямы не напрасно, туда просто так никто не попадает. Была причина, но на причину, честно говоря, было всё равно. Глядя, как человек сжимается от боли, выпрашивая лишь пару часов сна, ты забываешь о том, что он мог учинить.

– Она пришла в тот день не за мной, да? Ей нужен был ты. – Я тихонько кивнул себе. – Но зачем ей тебя убивать, почему просто не объединиться против общей проблемы? Почему не начать освобождение заключённых?

– Ты так и не понял? – Сочувственно спросил он, будто это у меня всё внутри болело. – Ты же видел, что Никс сделала с Ямами. А ведь она была одна и пришла с определённой целью. Если бы она хотела, она бы сровняла то место с землёй безо всяких взрывных систем под фундаментом. И теперь подумай: почему никто из них не нападает на лагеря и Ямы? Почему они не сражаются?

Его глаза маниакально блестели в полумраке.

– Им это не нужно. – Сухо ответил я.

– Именно. Пока люди истребляют друг друга, до настоящих проблем им не добраться. Это работает, как и любая другая битва – царь горы не смотрит на подножие. Они друг друга-то терпеть не могут.

– Почему?

– Потому что не могут убить. Силы примерно равны, одна из битв длилась почти четырнадцать лет. Они стараются друг с другом даже не пересекаться. Я встречался с Лисс и Никс периодически, но вместе эту парочку видел лишь однажды. Когда они пришли ко мне, чтобы дать титул.

– Четырнадцать лет? Половину жизни воюют? – Не понял я.

– При нашей последней встрече ты казался мне умнее. Никс уже давно больше четырёх сотен лет. Лисс младше её лет на сто-двести. Никс не стареет, потому что ест людей, – я поперхнулся, когда услышал это, – а Лисс не дают стареть и умирать её демоны. Им не выжить без сосуда.

– Ты тоже старый? – Я не сдержал улыбки. – Молодо выглядишь. Что за методика? Поделишься?

– Мне двадцать семь. – Он закатил глаза. – За восемь лет, что я с ними знаком, каждый из них приходил по одной простой причине: хотели объединиться, чтобы победить остальных.

– И что ты сделал?

– Обещал подумать. Каждой. – Ричи посмотрел куда-то в угол комнаты. – А потом меня затолкали в лагерь. Оттуда на Ямы за бунт.

– Революционер? Извини. Одно не вяжется. – Снова заговорил я, вызвав у Ричи усталый стон. – Ты говорил, что к тебе приходили только двое – Лисс и Никс. То есть это Третья и Вторая, а ты – Четвёртый.

– Что ещё за математика? Говори проще, пожалуйста. – Раздражённо перебил меня Коннор. Я поразился его самообладанию, любой бы, наверное, уже ударил. Я бы тоже ударил на его месте. Возможно, ему просто больно шевелиться.

– Первого не хватает. – Я выдал заговорческую улыбку, но не потом сразу стёр её с лица.

– Я был знаком с ними лет двенадцать. Каждая из них пыталась меня использовать в сугубо личных целях. Ты, правда, думаешь, что они рассказали мне про Первого? Лично я его не видел, а спрашивать даже не пытался. Зачем лишний раз вникать в ложь? – Ричи сполз по кровати вниз, издавая тихий скулеж. – Мы закончили? – Он исподлобья глянул на меня.

– Думаю, да.

– Тогда пошёл вон отсюда.

– Ты же всё равно спать не будешь. Я бы мог…

– Пошёл вон! – Ричи спихнул меня ногой.

***

Утром на кухне было тихо. Говоря «утром», я имею в виду почти десять часов дня. После той катастрофы на Ямах Ригана просто завалили звонками и предложениями, все хотят пообщаться с единственным выжившим свидетелем. Графики теперь окончательно забиты, трагедия пошла проекту на пользу. Столько тел осталось в тот день под обломками. Из их крови он сотворит пиар. И, пока все были ужасно заняты, роль няньки перешла ко мне. Перед отъездом Люси торжественно вручила мне флакон с лекарством для Ричи и небольшой лист, где написала график приёма.

После лёгкого завтрака Ричи снова уполз наверх и скрылся за дверью своей комнаты. Медленно, едва дыша, я поднялся к комнате Томаса. Я долго смотрел на блестящую ручку двери, порываясь её повернуть. Убеждал себя, что он сам подвёл меня к этой черте. Мы в одном доме уже почти неделю, а он продолжает меня избегать. Да, он сам подвёл всё к этому моменту. Точно сам. Руки схватили холодную ручку, я быстро глянул за плечо, дёрнул дверь и шагнул в комнату. Я, наверное, не умею думать головой. В его комнате все вещи лежали аккуратно, всё на своих местах. Прибрано и чисто. Я медленно окинул пространство взглядом, осмотрел полки. Потом добрался до тумб и шкафов. В первых были только незначительные вещи бытовой принадлежности, а в шкафах нашлось кое-что. Среди сумок с одеждой, были спрятаны альбомы. Я пролистал их наспех, но заметил, что некоторые места для снимков пустовали.

Я выудил пару фото из альбома, спрятал его обратно. Стол тоже выглядел убранным, но в ящичке нашлись папки. Я мельком пролистал их, но потом взгляд уцепился за знакомые слова. Сара Мелроуз. Внутри папки были прикреплены несколько фотографий Сары, когда она ещё была ребёнком, и одно фото, которое сделали после поступления в лагерь. Среди фотографий лежал яркий клочок бумаги с надписью «Нашла всё, что смогла. Люси». Я насторожился и начал медленно перебирать листы, обрабатывая то, что на них написано. Ничего особенного: способность менять структуру клеток, день поступления в лагерь, запись о нескольких незначительных проступках, совершённых ещё на свободе. Только на последних листах нашлось весомое зафиксированное нарушение: Сара напала на заключённых девушек, с которыми ранее имела близкие отношения. На последнем допросе призналась, что на это её подговорил надзиратель, имевший личные конфликты с заключёнными.

– По словам Сары Мелроуз, надзиратель обещал улучшить условия её пребывания в лагере. После того, как о преступлении узнал начальник лагеря, было принято решение взять надзирателя под стражу, а саму Сару отправить на Ямы. – Дочитал я вслух, громко сглотнув на последнем слове.

Я предала друзей.

Я с хлопком закрыл папку, снова бросил её на стол и прошёлся пятернёй по волосам и лицу. Описанный на этих листах человек был совершенно не похож на то, что осталось от Сары Мелроуз в моей голове. Это вызывало противоречивые эмоции. Я ещё некоторое время полистал документы на столе, но больше ничего стоящего не нашёл. Видимо, Люси принесла это не так давно, если уж Томас не успел всё убрать. Попытавшись пару раз разложить всё правильно, я плюнул на это дело и вышел из комнаты брата.

Я медленно опустил глаза на фотографию, которую забрал из комнаты Томаса: на ней мама, стоя на фоне ярких огней города, обнимала меня и брата. Я долго смотрел на неё. Сидя на кровати, я глядел на изображение так долго, что все образы на периферии зрения начали расплываться. Голову резко прошибло яркой болью в висках, челюсти механически сжались, свободной рукой я схватился за голову, а второй продолжал сжимать снимок, не отрывая от него взгляда. После второй волны, глаза не удалось держать открытыми. Мир пропал под веками, а в ушах поднялся звон. Не было дверей Лабиринта, не было коридоров. Только темнота, звон и головная боль.

…Сквозь мрак в голове прорвались огоньки ночного города. На набережной, полной гуляющих людей, бушевал холодный ветер. Папа соревновался с Томасом в очередной игре, сопровождая эта громким смехом. Мама уже сжимала в руках кривого, но яркого зайца, которого папе удалось выиграть на предыдущем аттракционе.

– Почему Ричи с нами не пошёл? Он ведь хотел. – Сказал я, сосредоточенно глядя на маму.

– Томас говорил, он не выходит на связь уже несколько дней. Я думаю, опять поругался с отцом. Ты же знаешь, как он относится к подобным вещам. – Тут мама изобразила угрюмую гримасу, вызвав у меня смешок.

– Вчера я видел его. Он шёл после своей службы в церкви. Мне мышц на лице не хватит, чтобы передать это выражение лица, с которым он на меня посмотрел, – я широко улыбнулся.

– И не нужно. Я бы не хотела этого видеть, Детка. – Она обняла меня за плечо и звонко чмокнула в висок.

– Мам, я вырос из этого, – театрально возмутился я, не пытаясь выкрутиться.

– Я знаю, Детка, – она прижала меня сильнее.

Папа громко и радостно вскрикнул, когда ему протянули главный приз. Будто ему было лет двенадцать. Томас театрально закатил глаза и с сияющей улыбкой заявил, что поддался…

Вспыхнул белый свет, которым медленно превратился в лампочку на потолке. Я глубоко вдохнул и немного закашлялся. Расплывчатое пятно перед превратилось в Ричи. Он сжал губы в полоску, его брови сходились у переносицы. Широко раскрытые глаза смотрели очень цепко и проницательно.

– Выглядишь испуганно, – прохрипел я.

– Конечно, я выгляжу испуганно. Ты закричал так, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки. – Приглушенный голос Ричи донёсся до меня.

– Всё…всё хорошо. – Я ощутил тепло под носом и на губах. Коснулся его пальцами и наткнулся на вязкую струйку крови. Отлично. Только крови носом нам и не хватало. Хотелось сказать что-то ещё, но Ричи с силой ударил меня по плечу.

– Кто тут из нас ранен? – Он снова замахнулся, а потом резко расслабился. – Не пугай меня так больше.

***

Ричи отказывался дальше жить без объяснений произошедшего. Пришлось рассказать про воспоминания, которые иногда возвращаются под натиском фотографий. Ответ получился коротким и скупым на детали, но этого, казалось, хватило для того, чтобы их успокоить. Именно «казалось». Пока не наступил вечер. Томас постучался ко мне в комнату, дождался одобрительного «да» и вошёл, сразу закрывая дверь. Это настораживало.

– Неожиданный визит.

– Решил зайти к младшему братишке.

– Ты «младшего братишку» избегаешь с момента, как мы покинули Ямы. – Не скрывая разочарования, бросил я.