Текст книги "Принц Половины Осени"

Автор книги: Анастасия Юрченко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц)

Я пару раз моргнул, не получалось поверить в то, что моя ночь пройдёт здесь. Не в бетонном ящике. Настоящий отель, там явно свободные комнаты с большими и мягкими кроватями. Я уверен, там ещё и постельное бельё пахнет просто восхитительно. Я смогу открыть окно так, чтобы утром солнце светило прямо в глаза, а ночью свежий воздух позволял по-настоящему дышать. Я припал к окну и жадно разглядывал отель, чтобы каждая деталь впивалась в память. Это должно остаться со мной, ещё одно хорошее воспоминание, чтобы потом выживать в лагере.

Внутри здание выглядело ещё более ярким и очень дорогим. Не обошлось без подвесной люстры, которая раскинула множество тонких и длинных ветвей под потолком. Широкие лестницы, ведущие на верхние этажи, лифты металлического цвета, кожаные диванчики около стен. Я выглядел глупо, пока разглядывал всё это, будто был в музее. От радости кружилась голова, реальность будто встряхнули, и она вспенилась тысячей пузырьков, она была готова улетучиться, но я её держал.

Около входа к нашему сопровождению прибавились ещё несколько человек. Пять мужчин и одна девушка. Прямые белые волосы, собранные в тугой хвост, строгий взгляд, чемоданчик в руках и брючный костюм с галстуком. Она выделялась на фоне остальных охранников, которые выглядели обычной горой мускулов, они были рабочей силой, а она их организатором.

– Люси, – О’Хара кивнул, она выдала лёгкую улыбку в ответ. – Это Хьюго. Хьюго, это Люси. Она мой ассистент, с этого момента ты её забота.

О’Хара ещё раз ей кивнул, а потом ушёл. Люси дождалась, пока её босс покинет отель с двумя наёмниками за спиной, потом махнула мне рукой и пошла к стойке регистрации. Она шла ровно, так, наверное, ходят манекенщицы по подиуму. Разве что Люси делала это быстрее. Я старался не отставать, удивлялся, как она может так ходить по полу в этом фойе. Потому что мои ноги в ботинках скользили по мраморному полу, а она, будучи в чёрных туфельках на высоком каблуке, была чертовски грациозна. Это, наверное, особая женская магия; я уверен, они все так могут. Даже если вокруг них пожар будет, они выйдут из огня на шпильках с невозмутимым видом.

Моя уже новая охрана была более заметной для самого меня хотя бы потому, что их было пять человек, и каждый из них был выше Скотта на голову – или две – и шире его в плечах. Было ощущение, что чёрные пиджаки разойдутся по швам на таких огромных спинах. Они держали строй клином: от каждого плеча Люси по два таких охранника и последний, пятый, идёт за моей спиной. Будто мы на ковровой дорожке спасаемся от папарацци и назойливых фанатов.

Недоумение, которое источали посетители и персонал, было легко ощутимым, заинтересованные взгляды оставались неприятным зудом по всему телу. Чесаться хотелось не только из-за ошейника, под которым кожа уже, наверное, спеклась, если судить по ощущениям. Никто не мог понять, что за таинственный гость прибыл в такой дорогой отель в сопровождении целого взвода охраны. Если бы все знали правду, то боялись бы. Потому что стоит снять мой аксессуар, и я смогу каждого из них ограбить. Даже без оружия. Нет, не так. Они сами захотят отдать мне свои же деньги, тогда я бы смог купить этот отель и жить в нём всегда. Хорошая перспектива.

Люси совершенно невозмутимо подошла к стойке, показала какое-то удостоверение, быстро заполнила журнал, получила ключ-карту. Во время всего этого она ни слова не сказала. Нам снова пришлось ехать в лифте, но на этот раз я не собирался молчать.

– О’Хара говорил, что у него теперь ближайшие две недели распланированы. Как он отпустил своего ассистента в такой период, разве Вы не должны помогать ему?

Люси, которая всё это время смотрела на дисплей своего телефона, перевела взгляд на меня, будто хотела удостовериться, что ей не показалось, что был задан вопрос, и хорошо было бы получить ответ. Лифт звякнул, оповещая и прибытие на нужный этаж. Двери разъехались в сторону, открывая взору длинные коридоры.

– Начнём с того, что тебе лучше обращаться на «ты», мы с тобой почти одного возраста. – Люси снова шла впереди, не глядя, отвечала. – Мистер О’Хара не станет заниматься необходимой документацией именно этим вечером, всё самое трудное начнётся примерно послезавтра. Тогда уже я буду почти сутки пропадать за бумагами и звонками. Встреч и совещаний на сегодня не запланировано, поэтому он и отдал тебя мне на попечение. – Она резко остановилась, прислонила ключ-карту к электронному замку и толкнула дверь.

Прежде чем пустить нас в номер, помещение проверили двое из пяти телохранителей. Это уже становилось чем-то обыденным. Можно ощутить себя экспонатом из музея или, Боже упаси, почувствовать себя значимым, потому что в бизнесе или в игре с представителями власти это ложное ощущение. Люди в костюмах опаснее тех, что носят пистолет. А ребята, которые были около меня, одеты в костюмы и носили пистолет, полагаю, это худшая комбинация из всех возможных.

Да, я понимал, что О’Хара человек небедный, но…номер был роскошным. Похож на целую квартиру: две спальни, большая, просто огромная ванная комната, столовая и зал с бильярдом и приставкой для видеоигр. Высокие потолки, широкие кровати с навесами из полупрозрачной ткани, стеклянные двери, которые выходили на балкон с парой кресел. Стройные торшеры, аккуратные тумбочки, шкафы с резными ножками. Стены и пол расписаны в красно-золотые узоры. Это был сон, точно сон.

Я жадно сглотнул и ущипнул себя за руку на всякий случай, чтобы уж наверняка убедиться, что связь с реальным миром не потеряна. Было бы страшно открыть глаза, понимая, что я на полу в допросной комнате. Когда я пришёл в себя, Люси раздавала поручения телохранителям: двое у входа в номер, один в фойе, ещё один около двери на балкон, последний ходит по этажу.

– Я принесла тебе сменную одежду, если хочешь. Думаю трудно целый день ходить в этом. – Люси, наконец, выдала подобие улыбки. – Сегодня я останусь с тобой.

Я снова осмотрел её с ног до головы и обратно. К щекам прилила кровь, кожа ощутимо покраснела, уши тоже обдало жаром. Люси вкинула брови и громко, задорно и звонко рассмеялась.

– В этом номере две комнаты. Ты же не думал, что…

– Нет. Нет, и в мыслях не было. – Я сразу выставил руки вперёд, поднял ладони. Конечно. Конечно, она будет ночевать отдельно. – Я просто. Просто жарко тут вот и всё. А я не идиот вовсе. Конечно, ты не будешь тут. То сеть со мной. То есть… – Я устало выдохнул и потёр лоб, жест, помогающий закрыть ещё больше покрасневшее лицо. – Господи, просто скажи что-нибудь уже, а то я сгорю со стыда.

Я слышал, как она ещё раз усмехнулась, а потом стук её каблуков начал быстро удаляться. Она ушла в другую комнату. А я упал спиной на кровать и раскинул руки в стороны. Она ведь не будет надо мной смеяться, не будет же, да? Меня можно понять. Я же не успел даже номер осмотреть целиком, откуда было знать…кого я обманываю? Это в любом случае позор.

Мягкая перина, точно облако, прогибалась под телом. В ней можно утонуть, как в зыбучих песках. А я был и не против. Холодное и мягкое покрывало, а у изголовья гора подушек. Свободный вдох спустя столько времени. Я будто смог вынырнуть из-под толщи мутной воды.

***

Прежде чем удалиться в свою комнату, Люси оставила на моей кровати сменную одежду. Худи и штаны. Наверное, это должно было сидеть лучше, но оно на моём теле просто висело мешком. А, может быть, это просто стиль такой необычный. Мало ли, что сотворилось с модой за время моего заключения. Мир легко мог шагнуть от аккуратной одежды до бесформенных кусков ткани и назвать это восхитительным.

Я минут сорок находился в своей комнате, ходил босиком по полу, прыгал на кровати, щупал каждый предмет мебели и много раз прыгал лицом вниз на подушки, распределив их равномерно по всей поверхности кровати. Это было ещё лучше, чем просто прыгать на одеяло. Подушки превратили очень-очень мягкую кровать в огромных размеров зефир, в который я то и дело проваливался. После неудачной попытки сделать сальто на постели, я решил, что настало время менять развлечения, пока дело не дошло до травм. Лучше было бы просто отдохнуть, однако тут было целых два «но». Первое: уже завтра я вернусь в лагерь, а там уже веселиться не получится. Второе: если сидеть и ничего не делать, ни на что не отвлекаться, то всякие глупые мысли лезут в голову.

Например, Моррис прав – это уже можно считать моей личной катастрофой – в том, что мне нельзя выходить за стены лагеря, ведь это опасно для общества. Жажда контроля меня сегодня чуть не проглотила. Это пугает, но с этим можно совладать. А ещё, да, я злюсь. Я был заперт в лагере за убийство, которое не совершал. И я совершенно точно не хотел возвращаться обратно под замок. Эта мысль уже так долго сидела в моей голове, что успела сгнить, наверное. Я злобно фыркнул и решительно отправился в комнату, где находилась приставка. Эта комната была гораздо меньше остальных, но здесь был неописуемого масштаба телевизионный экран, который заполнял собой по ширине почти всю стену. С одной стороны, на небольшом возвышении, стоял бильярдный стол, а с другой находился мини-бар.

– Я надеялся, что буду здесь один. – Я криво улыбнулся, привалившись плечом к дверному косяку. Люси обернулась ко мне, выглядывая из-за спинки небольшого дивана, который стоял перед этим телевизором.

– Можешь попытаться меня уговорить уйти к себе, я общею подумать, но всё равно не уйду, – она снова улыбнулась и отвернулась. – Потому что здесь я оказалась раньше.

Я решил, что мне уже нечего терять, пусть мне и стыдно перед ней, но, хей, это всё равно наша последняя встреча. Я, опираясь на спинку диванчика одной рукой, перескочил его и приземлился ровно на сидение. Пришлось сдержаться, чтобы не поморщиться от боли: то неудачное сальто решило напомнить о себе.

– Ещё пара сантиметров, и ты бы его уничтожил, – она легко кивнула на кофейный столик перед диванчиком, на котором стояла приставка, лежала пара джойстиков и ноутбук. Сама Люси тоже была уже в неофициальной одежде. Футболке с Бэтменом и капри.

– Я в него и целился, но, увы, промазал. – Она ещё раз посмотрела на меня, усмехнулась и продолжила печатать текст, сверяясь с документами, которые лежали рядом. – Я хочу в приставку поиграть, но не знаю, насколько был в этом хорош. Поэтому…я не уверен, что выдержу ещё один позор сегодня.

Люси замерла, обдумала мои слова и перевела на меня взгляд. Светло-серые глаза и чёрные кукольные ресницы. Её брови медленно поднялись вверх, от чего мне стало резко не по себе.

– Ты хочешь, чтобы я ушла, пока ты будешь играть в приставку? – Я замялся и пожал плечами. – Бери джойстик и развлекайся.

Но она не ушла. Она всё занималась этим же делом, пока я включал приставку, садился на диван и успел проиграть первый раунд чёртовой машине. Казалось бы, обычная игра. Ходи по какой-то свалке и стреляй по противникам. Но это оказалось труднее, чем было в моих представлениях. Меня либо подвела мышечная память, либо она вообще отсутствовала в данном случае, что, мне кажется, ближе к реальности.

– Сил моих больше нет смотреть на твои страдания, – Люси убрала бумаги на край стола, закрыла крышку ноутбука и потянулась за вторым джойстиком. – Повторяй за мной и, может, доживёшь до конца первого раунда.

– Ты это серьёзно сейчас? – Я улыбнулся. Не понял, чему именно, но улыбнулся. – А документы? Ты же писала что-то.

– Я заполняла необходимые бумаги в электронном виде. Всё равно закончила, поэтому могу позволить себе расслабиться, разве нет? – Её глаза были всё так же устремлены на экран, она выбирала игрока.

– А тебе обязательно было делать это здесь? Я имею в виду, разве в твоей комнате было бы не так удобно?

– В моей комнате нет мини-бара. – На её лицо падала подсветка от экрана. От такого ответа я опешил, и мой персонаж получил первое ранение, когда я просто уставился на неё. – Эй, начни моргать, ладно?

Она поставила игру на паузу и проникновенно посмотрела на меня.

– Не стоит так бледнеть, а то я напомню про конфуз в твоей комнате, чтобы стабилизировать приток крови к лицевым мышцам.

Я часто заморгал и улыбнулся, мы переключили внимание на игру. Наши герои скакали по зданиям, стройкам, пересекали поля и леса, попутно стреляя во вражеских солдат. Последняя её фраза прозвучала необычайно легко и непринуждённо. Почти по-дружески. В подтверждение всей этой лёгкости, она даже пихнула меня локтём, чтобы расшевелить.

Мы ещё долго продолжали игру, то есть она продолжала. Я, скорее уж, нажимал на все кнопки подряд, но делал это с максимально сосредоточенным лицом, будто осознавал каждое своё движение. И это было очень странно. В дорогом номере поистине королевского отеля, играя в приставку с ассистентом О’Хары, мне было необычайно легко. Люси каким-то чудесным образом могла распылять эту дружескую атмосферу. У меня в голове настойчиво засело ощущение, что я просто встретился со старым другом после долгой разлуки. Оно пенилось приятной радостью, а потом резко превратилось в ноющую дыру. Ведь, сколько бы я себя не отговаривал, я возвращался к одной и той же мысли: завтра мне предстояло встретиться с последствиями моего первого свободного выбора.

***

День сгорал быстро, гораздо быстрее, чем хотелось бы. Когда О’Хара привёз меня в отель, было достаточно светло, но часы свободы промчались стрелой, буквально со свистом промчались. И, честно говоря, этот свист вызывал невообразимую тяжёлую тоску. Я старался гнать тот мерзкий и назойливый рой мыслей, который всё сильнее гудел с каждым часом или даже минутой. Не то совесть, не то паранойя, не то страх потерять последний лоскуток свободы, который совсем скоро вырвут из моих пальцев. Не хотелось видеться с заключёнными, потому что пришлось бы встать перед лицом ответственности, с Моррисом, потому что теперь он точно будет вести себя хуже обычного. Все эмоции, которые удавалось заглушить простым «это будет ещё нескоро», всплывали нефтяным пятном на водной глади. Отговорка становилась всё менее действенной, время не состоит на месте и «нескоро» уже трансформировалось в очень короткий промежуток.

– А это долго? – Мой подавленный тон было трудно уловить из-за интенсивного жевания. Спустя некоторое время мы всё-таки проголодались, я проголодался. Было решено заказать много еды, потому что сегодня мне можно было всё. Ведь нет в мире ничего приятнее, чем тратить чужие деньги.

– Что именно? – Люси продолжала сосредоточенно смотреть фильм, сюжет которого уже давно стал для меня не важен, потому что всякие гадкие мысли были куда интереснее. Это было уже второе или третье кино за вечер и, к слову, первые сюжеты я вполне уловил.

– Вся эта процедура. – Отложив порцию на столик, я упёрся локтями в согнутые колени. – Сколько нужно ждать, чтобы покинуть лагерь?

Люси замерла спустя секунды. Она тоже прекратила поздний ужин, вытерла руки и глянула на меня большими и полными сочувствия глазами. От её взгляда я был готов заплакать. Я жил в роскоши несколько часов. И я буду лгать, если скажу, что мне хотелось назад в лагерь.

– Ясно. Он солгал, да? – Этот вопрос горечью растворился на языке. – Меня не выпустят, ведь так?

– Нет. Он никогда не лжёт. – Она старалась вложить в эти слова энтузиазм. – Тебя могут выпустить, но ждать придётся, возможно, ещё не один год.

– Так долго? – Может быть, я звучу, как эгоистичная сволочь. Но я честная эгоистичная сволочь, потому что, буду говорить честно, уйти из лагеря хотелось как можно быстрее.

– Ты представить не можешь, как хорошо организаторы тебя прятали, сколько времени и сил было потрачено, чтобы устроить с тобой встречу, добиться разрешения на проведения пробного выхода. – Люси попыталась улыбнуться. Жалкая была попытка, от которой только хуже стало. – Ты ведь другой, и ты сам это понимаешь. Людей, которые создавали взрывы из ничего, вытащить было проще. Проект «Аврора» хочет помочь миру адаптироваться, но безопасность людей всегда будет в приоритете.

Сердце кольнуло. Конечно. Конечно, меня будет трудно вытащить. Организаторы лагерей не хотят, чтобы по улицам разгуливал человек, за внимание которого готовы драться. Они считают, что я представляю опасность для общества. Нечего таить, я и сам так думаю. От этого осознания хотелось сжаться, съёжиться где-нибудь в углу и остаться там обрастать пылью. Зато, это справедливо, подсказал мне здравый смысл. Справедливо, потому что кровь не смывается.

– Я работала в лагерях, занималась подготовкой документации, пока он не взял меня на работу. – Люси закусила губу и слегка поморщилась. – Иной раз сбор всех бумаг занимает огромное количество времени. Тебе придётся подождать…

Чтобы услышать последние слова мне пришлось хорошо напрячь слух, потому что её голос становился всё тише, а взгляд затухал. О’Хара был другим, он сказал бы по-другому. Выплеснул бы в лицо все факты, сводки и сидел бы с ровной спиной, пустыми глазами-льдинками. Он бы сказал мне быть реалистом, принимать факты и стараться не нападать на надзирателя, чтобы не усугублять и без того шаткое положение. Люси же не могла сдержать эмоций, лёгкость из воздуха быстро испарилась. Люси была за стенами. Она знала, что ждёт меня там, когда я вернусь.

– Ты на него совсем не похожа. Как ты выживаешь на этой работе? – Вопрос сам соскользнул с языка.

– Что? – Она рассеянно похлопала глазами, а потом переосмыслила мои слова. – Обычно такого не бывает. Я почти никогда не вижусь с…кем-то из лагерей. У меня другие поручения. Обычно другие. Но мне жаль, если я тебя расстроила. – Она прикрыла рот пальцами совершенно по-детски. – Если ты из-за этого расторгнешь договор, то меня уволят.

Её вид меня позабавил, я широко улыбнулся, провёл пятернёй по волосам и повернулся к экрану телевизора. Мне оставалось только ждать, но, честно, нет гарантии, что я смогу пережить ещё год или два. Но в мире, должно быть, существует карма. Из-за меня уже случилось кое-что плохое, и я, видимо, теперь это отрабатывал.

***

Когда вдали показались четыре серые вышки, в груди вспыхнуло невыносимое желание выпрыгнуть из машины и убежать в противоположном направлении. Дни свободы остались позади, а я был готов смириться даже с зудом под ошейником, только бы не слышать, как за спиной тяжело закроются ворота. Придётся снова спуститься под землю и каждый день видеть лицо надзирателя, который чуть ли не стошнить готов от одного только взгляда в мою сторону. Но, спешу заверить, у нас это взаимно.

О’Хара так и не появился, я думал, он снова решит сопровождать меня, но в этот раз рядом была Люси и всё те же пять габаритных мужчин. Стоило ей снова оказаться в строгом костюме, как от милой девушки почти ничего не осталось. Она уже не позволяла себе столько свободы в действиях, не разговаривала со мной, как со старым приятелем. Глядя на дисплей телефона, Люси отвечала на некоторые мои вопросы во время пути, иногда добро усмехалась в ответ на мои комментарии. Она снова была на работе, а её работа требовала определённого поведения.

Люси привела меня к высоким воротам, около которых нас уже ждал Моррис. Было ветрено, и песок то и дело поднимался, проносился мимо нас, царапая открытые участки кожи. Солнце всё так же старалось сжечь всё это к чёрту, но пока особых успехов не было, увы. Моррис со скрипом кивнул, не сказал ни слова, хотя мог бы ради банальной вежливости поздороваться с девушкой. Но, может быть, у военных атрофировались вежливость и сочувствие. На войне, насколько я могу судить, подобные черты не несут никакой пользы.

Когда мы оказались за стенами, девушка ушла, быстро махнув рукой. Потом Моррис открыл рот, глубоко вдохнул и высказал мне всё, что обо мне думает. Ничего нового я не услышал, поэтому не расстроился и не разозлился. После весьма ощутимого подзатыльника Моррис приказал паре солдат отвести меня в камеру, ещё он напомнил, что следует переодеться. Я пересёк главный зал в сопровождении военных, даже заметил требовательные, испепеляющие взгляды заключённых. Удивительное дело. Мы вместе со многими сидим под замком уже не первый год, всем нам было одинаково наплевать друг на друга до момента, пока я не покинул периметр. Военные скрылись за металлическими дверьми зала, и я бы спокойно дошёл до комнаты. Но моё геройство в душевой сыграло злую шутку. Откуда-то со стороны налетели двое крупных парней. Один из них сбил меня с ног, а второй тут же вздёрнул за ворот и приподнял над полом. Всё это сопровождалось громким и полным ожидания расправы улюлюканьем толпы.

– Ты решил от нас сбежать? – Парень сильно тряхнул меня. Кажется, один из швов одежды начал трещать.

– Давно надо было его усмирить. – Прокомментировала второй, вскинувшись. – Тебе не стоило делать этого. Влезать в процедуру наказания гадких предателей, а потом ещё и пытаться слинять. Грубо это. Очень-очень грубо.

– И кто тебя воспитывал? – Картинно возмутился его дружок.

– Подожди-ка, Салли, он ведь здесь за убийство, – этот засранец пытался высмеять меня пародией.

– Вы так из-за душевой переживаете? – Я выдавил кривую улыбку, вскидывая брови. – Не стоит волноваться, будут ещё новенькие, сможете ещё потешать своё хрупкое эго.

– А зачем ждать, Дэн? – С завидным энтузиазмом спросил Салли.

– Точно. Зачем? – Заключённый, сжимавший мою одежду, маниакально улыбнулся.

Момент, в который наши лбы столкнулись, я упустил. Ударив меня головой, он разжал пальцы, бросая меня в сторону. В моей черепной коробке стоял звон, через который едва ли пробивался гул жадной до кровопролития публики и одобрительный свист охраны. Подняться получилось не сразу, потому что ноги разъезжались, но кто-то помог мне, удерживая за предплечье. Через мгновение мне удалось сфокусироваться, и в безликом пятне я узнал Джек.

– Что с вами такое? – Возмущалась она.

Но заключённые не желали слушать её тирад. Они начали медленно приближаться к ней. В моей голове не осталось трезвых мыслей, я, немного покачиваясь, подошёл к ближайшему столу, забрал чужой поднос и потом, сильно размахнувшись, ударил Дэна по лицу. Звон из моей головы перебрался в реальный мир. Салли тут же бросился к нам. Джек пнула его по лодыжке, тот согнулся и тоже получил свой заслуженный удар по голове. Тем же подносом. После этого несколько охранников сорвались с места и закрыли меня в камере. Да, это наказание часов на двенадцать точно. Но мне стало легче. Каяться не буду.

В этот вечер пришлось обойтись без ужина. Периодически я бесцельно глядел на фотографию, где Томас обнимал меня за плечи. На картинке замерло солнце, радость и две улыбки. Камера будто стала ещё меньше, кровать жёстче, тона темнее, всё вокруг более душным. Дня за периметром оказалось очень мало. Надо было продолжить повторять себе, что всё происходящее временно. Повторять себе это по сотне раз в день или час, если понадобится. Я был уверен, что стойко могу вынести возвращение под замок, но ровно до того момента, пока мы не приехали в лагерь. Ведь стоило робе снова коснуться кожи, как от ноющей и тяжёлой тоски захотелось лезть на стенку.

***

Неделя протекла медленно, вязко и не очень хорошо. Дважды за эту неделю меня лишили обеда заключенные, опрокинув мой поднос с едой, один раз едва не удушили простынкой в прачечной. Они так просто развлекаются. Хотели бы убить – убили. Охрана защищать меня не стала, Моррис – тем более. Ожидание новых нападок было неприятным. Это предчувствие нехорошо зудело под кожей. Даже в Лабиринт не получилось выйти. Вечером, когда после смены я решил спрятаться от мира в библиотеке, меня настиг надзиратель. Я в этот момент даже не читал, просто сидел на полу за стеллажами, тупо глядя в стену. Так долго, что несуразный рисунок на ней, кажется, поплыл.

– Прекращай прятаться. Я не твоя нянька, чтобы носиться за тобой.

Господи. Почему ты не можешь просто исчезнуть, а?

– Куда идём? – Уныло спросил я, медленно поднимаясь на ноги.

Моррис отчего-то улыбнулся и велел шагать за ним. Мы подошли к комнате для свиданий, в моём сердце мимолётом вспыхнула надежда. Меня это даже напугало. А потом надежда сменилась ужасом. Риган не должен был прийти так рано, он же говорил, что у него дел на недели вперёд. Неужели собрался расторгнуть контракт? Дверь распахнулась, меня усадили на место. Сразу стало спокойно, потому что напротив меня сидела женщина в угловатых очках и свободной блузе. На вид ей было около сорока, может быть, но рыжие волосы придавали её образу какой-то свежести и энергии. Справа от неё сидела Люси, а за спинами обоих представительниц прекрасного пола, каменной стеной стояли телохранители в чёрных костюмах.

– Доброго денёчка. – Я кисло улыбнулся, слегка сполз вниз по стулу, а руки убрал под стол.

– Здравствуй, Хьюго. – Вежливо ответила Люси.

– Рада познакомиться. Элизабет. – Широко улыбнулась мне женщина. – Ты выглядишь уставшим. У тебя всё хорошо?

Я чуть не рассмеялся, честное слово.

– Неделька выдалась тяжёлой. – Вернее сказать, несколько лет.

Улыбка стала злой, а голова сама собой склонилась вперёд. Элизабет открыла небольшой блокнот на клёпке, который лежал перед ней, вязла ручку.

– Пойми ситуацию правильно. Я здесь, чтобы провести с тобой пару тестов, которые покажут, готов ли ты к последующим предстоящим тебе выходам за периметр. – Спокойно сказала женщина, глядя мне в глаза. – Не бойся и не нервничай.

Напомню: меня чуть не задушили на этой неделе.

– И в мыслях не было. – С губ сорвался истеричный смешок.

Элизабет кивнула. После этого начались тесты, вопросы, картинки. Она часто делала заметки и записи на листах своего блокнота, внимательно смотрела на меня, пока я отвечал. Процесс оказался длительным, это я смог понять только по затёкшим ногам. Я потянулся и запрокинул голову, глядя в потолок. Она продолжала спрашивать, я лениво отвечал.

– Что случилось в ту ночь? – Это нарушило мирный поток беседы. Я так расслабился и забылся, что поперхнулся воздухом, когда это услышал. Чуть не упал, описав сальто вместе со стулом.

– Чего? – Хрипло спросил я, наклоняясь над столом.

– Хочу восстановить цепь событий, которые случились в ту ночь.

Поток моих неудач начался не в «ту ночь». Весь кошмар стартовал несколько раньше. Я откинулся назад, горизонтально растянул губы и уставился в пол. Вот что-что, а в эту гниль лезть желания не было.

– Риган может найти все материалы по делу, зачем вам мои показания?

– Мне необходим именно твой вариант произошедшего. Иной раз свидетельства могут переписать в более выгодную форму для следствия. Я же хочу узнать, что ты пережил. Мне нужна твоя правда.

Я сделал вид, что поверил. Лучше бы сразу сказала, что ей нужно проверить меня по шкале честности и выяснить, считаю ли я себя виновным в случившейся катастрофе.

– Я держал нож в руке. Но я и пальцем никого не тронул. – Прозвучало ядовито.

– Может, просто не помнишь? – Впервые в её глазах промелькнуло недоверие, лёгкий укор. Это стало искрой рядом с газовым баллоном.

Горячая кровь мгновенно прилила к лицу, грудь разъело от жара. Я сжал челюсти и резко ударил по столу. А потом Моррис схватил меня за затылок, заломил вторую руку и прижал щекой к холодному столу. Я был зол, гнев кипел и выливался в слова ядом. Плохой пример эмоциональности перед проверяющим.

– Отпустите. – До меня едва слышимым звуком донёсся голос Люси.

– Вы ему всё ещё доверяете? – Моррис сильнее нажал на шею.

– Я дважды повторять не стану.

Давление исчезло, но на запястьях щёлкнули наручники. Только когда злоба испарилась, в голову холодом начинало проникать осознание совершенного мною выпада. Плохо дело.

– Такого не должно было случиться. Я с ним не один час провела, он обычно спокойный и… – начала оправдывать меня Люси непробиваемым спокойным тоном.

– Ничего. Всё в порядке. – Элизабет снова озарила меня улыбкой. Держу пари, она это специально. – Теперь ты готов поделиться?

– Я помню только последние несколько дней перед арестом. Отрывки. – Монотонно начал я, пожав плечами. – Всё началось, когда меня нашли Хранители.

…В музее, среди экспонатов за стеклом и бархатных ограждений, среди толпы школьников, которая следуют за экскурсоводом. Всё естественно для детей: любопытство, перешёптывания и зевки. Но кое-что не вписывалось в умиротворенную картинку: высокая женщина, которая с пугающей медлительностью и грацией продвигалась по главному залу, лениво рассматривая экспонаты. Чёрные волосы свисали влажными прядями и качались в такт каждому её шагу.

Я не мог оторвать от неё взгляда, а она смотрела на меня в ответ, пока её неестественно белые губы расползались в широкой жуткой улыбке, обнажившей пару длинных клыков. Я сглотнул и был готов закричать, но в горле стоял ком. Женщина поднесла длинный узловатый палец к улыбке, издав тихое шипение. Она глубоко вдохнула спёртый запах музея, и её глаза с ярко-жёлтой радужкой расширись от восторга, делая гримасу на её лице ещё более жуткой. Паника заставила меня быстро осмотреться, и я понял, что в зале остались только она и я. Куда подевались все остальные, я понятия не имел, но был уверен, что это нечто пробное трансу.

– Ты…Что ты такое? – Шёпотом спросил я, делая шаг назад.

Тихий голос гулко раздавался в пустом музейном зале, вызывая отклик в моём же теле. Будто по каждой клеточке прокатилась волна дрожи. Её улыбка расползлась шире, хотя я думал, что губы живого существа физически не способны растянуться ещё сильнее. Удивительно, что кожа на её губах ещё не лопалась.

– Моё имя Никс. Хранитель-Яда-и-Живых-Сердец. – Она резко склонила голову набок. – Я очень долго искала тебя, жаль, что наша встреча не состоялась раньше. Но это ничего, теперь всё будет хорошо. Мы всё исправим, мы тебя спасём…

– Первой было нечто по имени Никс. Никс хотела забрать меня с собой.

…Комнату заполнил холод и запах плесени, влаги и болота. Волосы Никс качались, раздвоенный язык проскальзывал между рядами зубов. Она будила во мне панику, дикий страх, который в каждом человеке годами воспитывало общество. Взгляд Никс только подливал масла в огонь: так удавы смотрят на кроликов. В желтоватом свете музея я медленно начинал понимать, что её тело покрывает не кожа. Тело Никс выстилала белая гладкая чешуя, которая переливалась влажным блеском при каждом движении.

– Я ничего не сделал. – Я часто заморгал, вспоминая, чем мог бы вызвать интерес к себе с их стороны. – Я…не хочу умирать. Не надо убивать меня, я ничего не сделал. – Я медленно отступал на шаг, продолжая лепетать подобное неразборчивым шёпотом. В страхе люди часто молят о спасении Господа, а я молил её.

– Я и не думала. Тебя не за что нельзя убивать. – Её густой голос разливался по залу. Белая рука Никс легла мне на плечо, хотя я думал, что установил достаточную дистанцию между нами. – Ты должен пойти со мной. Тебе это нужно. Я могу тебе помочь.