Текст книги "Лягушка в молоке (СИ)"

Автор книги: Анастасия Анфимова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 16 страниц)

   – Песня пути, – раздельно произнес охотник. – Та, которую ты пела, когда шла к ручью.

   – Это просто песня, – улыбнулась девушка.

   Теперь настал черед удивляться спутнику.

   – Разве бывают "просто песни"? – последние слова он произнес довольно презрительно.

   – У моего народа есть песни грустные, веселые, – стала перечислять Фрея. – Даже глупые.

   – Это неправильно! – со свойственной ему безапелляционностью заявил Глухой Гром. – Умение красиво складывать слова – редкий дар Великого духа, и он разгневается, если пользоваться им по пустякам! У нас, настоящих людей, песни помогают в делах и охоте. В них мы слышим мудрость предков и просим о помощи духов.

   – Расскажи мне о них, – попросила девушка, невольно увлекаясь беседой. – Или спой, как на охоте.

   – На охоте не поют! – рассмеялся молодой мужчина. – Это делают заранее.

   Он посуровел.

   – Но женщинам нельзя слушать песни охотников.

   – А охотникам слушать песни женщин можно? – спросила уязвленная подобной дискриминацией Фрея.

   – Ты ничего не понимаешь! – презрительно фыркнул собеседник. – У всех есть тайные песни. А еще есть песни, которые поют только мужчины или только женщины. У нас разные песни пути.

   – Вместе, значит, не получается? – ехидно заметила девушка.

   – Почему? – обиженно удивился аратач. – На праздниках мы поем много разных песен.

   – Какие?

   – Песни встречи солнца, песня провода лета, – начал перечислять охотник. – Много всяких...

   – Спой мне какую-нибудь? – попросила Фрея, заметив впереди знакомые заросли крапивы.

   – Но сейчас нет праздника, – напомнил Глухой Гром.

   – Тогда спой свою песню пути, – девушка сбросила с плеча корзину. – Мою ты уже слышал.

   Молодой мужчина уселся под деревом шагах в семи, и полуприкрыв глаза, затянул на мотив медленного марша.

Вьется по лесу тропа,

Как змея.

Много на земле разных троп,

Вот моя.

Знает волк лесной верный след,

Знает лось.

Я хозяин здесь, а не гость.

Всюду мне открыт

Верный путь.

Предки не дадут

К злу свернуть.

   Аратач замолчал.

   – Уж очень короткая песня, – заметила Фрея.

   – Дорога тоже была не длинной, – заметил охотник.

   Девушка только головой покачала, дивясь подобным зигзагам мужской логики.

   Заросли помаленьку убывали, уступая место черной земле с торчащими из неё обрезками стеблей и мелким ярко-зеленым побегам, волей случая, не попавшим под её кроссовки.

   Фрея опасалась, что невольный спутник начнет по примеру своего младшего сородича приставать к ней с расспросами, или будет хвастаться своими подвигами. Но тот помалкивал, пристально разглядывал девушку, время от времени лениво сгоняя слепней с бронзовой кожи. Поначалу это её обрадовало. Ни рассказывать, ни слушать девушке не хотелось. Однако вскоре Фрее стало очень неуютно под взглядом молодого мужчины. Она почему-то подумала, что так смотрят на очень дорогую вещь в магазине, когда после долгих терзаний наконец-то решаются купить. Сквозь благожелательное любопытство, с которым мужчина наблюдал за девушкой, пробивалась властная и непоколебимая уверенность в своих правах на неё.

   – Почему ты не поешь? – вдруг нарушил молчание Глухой Гром.

   – Не хочу, – буркнула Фрея, палкой отодвигая в сторону кучу оборванных листьев.

   – Из-за меня? – усмехнулся охотник. – Может, я лучше спрячусь? Тогда ты подумаешь, что меня нет, и запоешь.

   – Но ты же все равно будешь здесь, – напомнила она ему непреложную истину.

   Молодой человек нахмурился.

   – Я помог тебе отделаться от глупых мальчишек, а ты даже не хочешь меня отблагодарить.

   Девушка насторожилась. Но её спутник по-прежнему сидел в редкой тени дерева, не делая даже попытки встать. Фрея вздохнула. От царившего в душе подъема и легкости ничего не осталось.

   "Вам хочется песен? – вдруг вспомнила она чьи-то слова. – Их есть у меня".

   Девушка сняла рукавицу, вытерла выступивший на лбу пот.

Пожалуйста, не умирай,

Или мне придется тоже.

Ты, конечно, сразу в рай,

Ну а я не думаю, что тоже.

Хочешь, сладких апельсинов?

Хочешь вслух рассказов длинных?

Хочешь, я убью соседей, что мешают спасть?

   Она замолчала, сообразив, что не помнит больше ни одного слова.

   – О чем ты пела? – сидевший, скрестив ноги, Глухой Гром поставил одну из них вертикально, и подавшись вперед, оперся локтем о колено. Юбка задралась, демонстрируя привычное для аратачей отсутствие нижнего белья.

   – Девушка просит раненого юношу не умирать, – выдала свою интерпретацию известного произведения Зефиры (или Земфиры?) Фрея, отведя глаза. – "Нашел, чем хвастаться, дурак!"

   – Это неправильная, дрянная песня! – нахмурился молодой охотник, поднимаясь на ноги. -Никогда больше не пой её просто так! Иначе накличешь беду.

   – Тогда я вообще буду молчать! – огрызнулась девушка, резко обрывая побеги с длинного стебля.

   Мужчина открыл рот, очевидно собираясь выдать очередное нравоучение, но замер, тревожно прислушиваясь. Глядя на него, Фрея тоже стала настороженно озираться. Вроде ничего подозрительного не видно и не слышно. Ветер шумит, птички поют, жужжат у лица мелкие кровососы. Все как всегда. Но что-то же насторожило опытного охотника? Не глядя, тот взял прислоненное к дереву копье.

   Девушку так и подмывало спросить, в чем дело. Но она стойко держалась. Только встала на ноги, отряхнув с подола зубчатые листочки.

   Но тут мужчина, расслабившись, хмыкнул, а Фрея услышала негромкий треск сухих веток. Среди деревьев мелькнуло серое пятно. В одежде такого цвета ходил только один человек.

   – Что ты забыл здесь, Отшельник? – не слишком вежливо поинтересовался Глухой Гром. – Хочешь заступиться за внука?

   – А разве нужно? – удивился старик, подходя ближе. – Что такого натворил Ловящий Снег?

   Девушка с искренним злорадством заметила тень растерянности на красивом лице молодого аратача.

   – Я пришел к Фрее, – продолжал Отшельник. – Мы не успели, как следует, поговорить. А Мутный Глаз сказал, что она ушла за крапивой.

   – О чем? – насторожился охотник. – Ты уже слишком стар, чтобы гулять с девушками.

   – О её мире, – невозмутимо ответил незваный гость. – Хочу узнать, похож ли он на мой.

   И с самым невинным видом поинтересовался.

   – А что ты тут делаешь?

   – У нас свидание, – усмехнулся молодой человек. – И ты здесь лишний!

   – Нет никакого свидания! – немного торопливее, чем хотелось, возразила девушка. – И я рада тебя видеть, Отшельник.

   – Как видишь, – с издевкой развел руками старик. – Мне рады, а ты можешь уйти.

   Глухой Гром демонстративно сел, скрестив ноги. Крылья его гордого носа нервно раздувались, а густые брови хмуро сошлись к переносице.

   – Ты говорила, что твой вигвам очень высокий, – напомнил Фрее Отшельник. – Помнишь, сколько там уровней?

   – Пять, – сразу ответила она, вновь приступая к работе. Разговоры разговорами, а нитки нужны.

   – Вот как? – даже не пытался скрыть свое удивление собеседник. – Только в великом Радле есть такие высокие... жилища. Должно быть, ты жила в главном селении своего племени?

   – Пять поставленных друг на друга каменных вигвама? – недоверчиво покачал головой Глухой Гром. – Сколько же людей там живет?

   – Много, – ответила Фрея, задумавшись. Она даже перестала обрывать листья, пытаясь вспомнить, как звучит слово "сотня" на языке аратачей. Но, оказывается, что девушка его ни разу не слышала.

   – Десять раз по десять, – наконец нашла она выход.

   – Не многовато ли? – усомнился Отшельник.

   А охотник обидно захохотал:

   – В одном доме живет целое племя: Ты рассказываешь сказки, не хуже чем Неугомонный Заяц.

   Спорить с ним не хотелось, поэтому девушка равнодушно пожала плечами.

   – Мне так кажется.

   – Кем был твой уважаемый отец? – спросил старик, тут же пояснив. – Чем он занимался? Делал какие-то вещи? Или менял их?

   – Не помню! – громко проворчала Фрея. – Чего ты хочешь, если я даже имени своего не знаю?!

   – Так расскажи, что знаешь, – настаивал Отшельник.

   Она устало убрала упавшую на глаза прядь волос.

   – Нет, так ничего не получится. Лучше ты спрашивай, а я буду отвечать.

   – Ты помнишь свое стойбище или хотя бы жилище?

   – Я точно знаю, что там много высоких каменных вигвамов, – осторожно ответила девушка. – И они стоят ровными рядами.

   – Уже хорошо, – поощрительно улыбнулся старик. – А жилище?

   – Его лучше.

   – Хорошо, – четкий ответ воодушевил собеседника. Расправив полы длинного одеяния, он спросил:

   – Из скольких отдельных... жилищ оно состояло?

   Сообразив, что речь, скорее всего, идет о комнатах, Фрея честно попыталась вспомнить, сколько их было.

   – В двух жили, в одной... мылись, в одной готовили еду, – перечислила она. – Значит, всего четыре.

   Аратач вновь насмешливо фыркнул, но от комментария отказался.

   – Не так мало, – уважительно хмыкнул Отшельник и, покопавшись в кожаном мешочке на поясе, достал кружочек из белого металла. – А вот такие штуки у вас есть?

   Заинтересовавшись, девушка протянула руку.

   Старик положил монету на грубую кожу рукавицы. В том, что это именно денежка, не оставалось никаких сомнений. На одной стороне грубое изображение птицы с крючковатым клювом и цепочка непонятных знаков, на другой профиль человека в какой-то шапке с крылышками.

   – Есть, – кивнула Фрея, возвращая кружочек собеседнику.

   Он задавал еще много вопросов, очень переживая, когда девушка не понимала, что его интересует. Очевидно, многие вещи и понятия старик просто не мог объяснить с помощью языка аратачей.

   Часто, даже зная ответ, Фрея не спешила его озвучивать, отделываясь стандартными: "Не знаю, не помню". Так у неё хватило ума ничего не говорить об электричестве, автомобилях, Интернете и т.д. В общем, обо всем, что касалось технического уровня своей цивилизации. Кстати, именно расспросы Отшельника помогли девушке вспомнить столь мудреное слово и его значение. Всплыли из памяти еще кое-какие мелочи. Но и собственное имя, и облик матери по-прежнему оставались тайной. Зато из этих вопросов она кое-что поняла о родине Отшельника. Если Дети Рыси жили классическим первобытно-общинным строем, то за морем уже царило рабовладение.

   Глухой Гром, раздосадованный появлением неожиданного гостя, вначале внимательно слушал их разговор. Но постепенно его мужественное лицо приобрело скучающе-недоверчивое выражение. Он стал все чаще хмыкать, фыркать, махать рукой. Однако сдерживался и помалкивал. До тех пор, пока речь не зашла об образовании.

   Услышав, что в племени Фреи учатся одиннадцать лет (про высшее образование она благоразумно промолчала) аратач зашелся диким истерическим смехом, удивившим даже Отшельника.

   Вытерев выступившие слезы, молодой мужчина убежденно заявил:

   – Чему может учиться женщина столько лет? Да у Детей Рыси девочки без косичек уже знают, как приготовить мясо, выделать шкуру, где искать вкусные корешки и какие грибы нельзя есть.

   Он гордо расправил плечи.

   – Я прошел посвящение через шесть лет. Даже Одинокий Орех ходит в "рысятах" только восьмой год. И то над ним смеются все девушки племени. Неужели ваши мужчины настолько глупы, что им приходится учиться целых одиннадцать лет?!

   Он снова расхохотался.

   – Видимо, вместо воспоминаний Владыка Вод набил твою память глупыми сказками!

   – Не нравится – не слушай! – огрызнулась девушка, укладывая в корзину очередной пучок очищенных крапивных стеблей.

   Взвалив корзину на плечо, она, никому ничего не говоря, пошла к ручью. За её спиной мужчины о чем-то горячо заспорили. "Ну вот – нашли себе занятие, – усмехнулась Фрея. – Может, за мной не потащатся?"

   Увы, наивные надежды разбились в прах через какие-нибудь двадцать шагов. Нагнав её, Глухой Гром сначала шел рядом, а потом занял место впереди.

   – Почему ты не поешь? – внезапно бросил он через плечо.

   – Язык устал, – буркнула девушка. – От разговоров.

   – Хочешь, я его прогоню? – предложил молодой охотник.

   – Нет! – твердо возразила Фрея. – Он старый человек, и к нему надо относиться с уважением.

   Аратач недовольно засопел.

   Возле ручья она подвязала себе платье, подняв повыше подол. Еще раз щеголять голой перед наглым охотником девушка не собиралась. Хорошего – помаленьку.

   Вскоре их догнал немного отставший Отшельник. Едва отдышавшись, он вновь начал задавать вопросы. Какие кушанья готовят у неё на родине? Пьют ли её соотечественники напиток из испорченных ягод? Каким духам поклоняется народ Фреи? Строят ли им жилища? И еще великое множество всякой ерунды, вроде того, как зовут их главного вождя, и сколько у него жен?

   Наконец, к неописуемой радости девушки фонтан его любопытства иссяк. Старик вновь проводил её к недорезанным зарослям и, оставив наедине с Глухим Громом, удалился.

   Тот сидел с ней еще часа полтора. Но в конце концов, и у него тоже отыскались какие-то насущные дела. Так что последнюю корзину крапивы в ручей она укладывала в одиночестве.

   Чистой, голодной, усталой, но в гораздо более приподнятом настроении возвращалась Фрея в селение. Рассказав Расторопной Белке о своих достижениях, девушка, как бы между прочим, попыталась узнать, где можно раздобыть достаточно длинную веревку? И с удивлением узнала, что данный предмет в большом дефиците у аратачей. Несмотря на умение делать нитки из крапивы, Дети Рыси, в основном, использовали кожаные ремни или веревки из оленьих кишок.

   Поужинав, Фрея произвела осмотр вигвама. Результаты её не обрадовали, но и не сильно огорчили. Если связать все, что нашлось в хозяйстве старухи, может получиться веревка длиной метров шесть. Крючок, не заморачиваясь, решила сделать из сучковатой палки, дав самой себе обещание, завтра же её отыскать.

   Но на следующий день с утра зарядил мелкий, противный дождь. Похолодало. Тем не менее, хозяйка погнала девушку за хворостом для очага. На робкое замечание, что в вигваме есть запас сухих дров, аратачка заявила, уперев руки в бока:

   – А на чем ты завтра будешь мясо варить, глупая девчонка, если дождь не закончится?

   Фрея с тихой тоской прислушалась к шуму капель, падавших на березовую крышу жилища. Покачав головой, Расторопная Белка вытащила из своего ложа большую темно-коричневую шкуру с обширными проплешинами. Что-то бормоча себе под нос, связала верхние концы в узел. Получилось что-то вроде кулька. Набросив его на плечи девушки, аратачка с удовольствием заявила:

   – Чтобы не замочило.

   – Спасибо, – недовольно проворчала Фрея, выбираясь из вигвама. – За заботу.

   Сидевший у очага Мутный Глаз коротко бросил, не отрываясь от очередной корзины:

   – Занавеску не забудь опустить. Тепло выпустишь!

   "Вот и лето прошло", – грустно думала девушка, пробираясь по опустевшему селению. Дождь, сеявший сквозь прохудившееся небо, загнал хозяек в жилища. По пути в лес Фрея не раз поблагодарила Расторопную Белку за импровизированный плащ.

   Увы, но пока она набрала охапку хвороста, успела озябнуть, промочить ноги, а шкура на плечах стала просто неприподъемной.

   Вернувшись, грязная, усталая и злая девушка застала в вигваме гостью.

   В женской части на ложе сидела Кудрявая Лиса, зло сверкнувшая в её сторону покрасневшими глазами. Расторопная Белка тут же засуетилась, помогая названной дочери. Быстро освободила место под хворост рядом с входом. Сняла и повесила сушиться на поперечную перекладину вымокшую шкуру.

   Ежась от холода, девушка прошла мимо сурово поджавшей сухие губы старухи в затаившуюся под крышей темноту, где торопливо разделась, завернувшись в меховое одеяло.

   "Не хватало еще какое-нибудь ПМС подхватить, – раздраженно подумала она, вытирая сбежавшую с носа каплю. – То есть ОРЗ, конечно".

   Воровато оглядываясь на хлопотавшую у очага хозяйку вигвама, Кудрявая Лиса, пододвинувшись к Фрее, тихо прошипела:

   – Отстань от моего сына, дрянная девчонка!

   – Я к нему не приставала! – огрызнулась девушка.

   – Все знают, что ты его заколдовала! – продолжала старуха, брызгая слюной. – Меня не обманешь! Решила в наш вигвам хозяйкой войти, немочь белая!

   – И не думала, – фыркнула Фрея, согреваясь. – Я и колдовать то не умею. Не веришь, у Колдуна спроси. Он про меня больше меня знает.

   – Убить тебя надо! – не слушая, бубнила Кудрявая Лиса, потрясая сухоньким кулачком.

   – Да за что?! – не выдержав, рявкнула девушка. – Что я вам сделала?!

   Собеседница испуганно отшатнулась.

   – Не кричи на старых людей! – одернул её с хозяйского места Мутный Глаз.

   – Не буду, – огрызнулась Фрея, отворачиваясь.

   – Ну, какая из тебя жена моему сыну? – уже тише продолжала гостья. – Он лучший охотник в роду Палевых Рысей, а ты неумеха криворукая.

   – Это почему неумеха?! – неожиданно взвилась Расторопная Белка, исподтишка следившая за их разговором. – Фрея уже многому научилась. Вот хоть на платье это посмотри. Она его сама перешила. И шкуру лесного быка не хуже меня выделала.

   – Все равно, не нужна нам такая невеста, – сурово насупилась Кудрявая Лиса. – У меня внук растет. Ему мать из нашего народа надо. Да и нет никакой Фреи. Есть Бледная Лягушка, кость выбеленная, поганка ядовитая! Так Колдун сказал.

   – Хватит ругаться! – оборвала её девушка. – Говори, зачем пришла!

   – Сына моего в покое оставь! – закричала старуха. – Сумела заколдовать, сумей и отвадить! Я пока добром прошу.

   Фрея покачала головой, стараясь рассмотреть в полумраке черты лица матери Глухого Грома. Случай тяжелый, клинический, вялотекущая шиферония, то есть шизофрения, кажется. О чем-то говорить, что-то доказывать бесполезно. Эта старая ведьма все равно не поверит ни одному её слову.

   Вылив на девушку всю грязь скопившегося негодования, Кудрявая Лиса ушла, зло бросив на прощанье:

   – Придешь в наш вигвам – убью!

   Услышав такое, Расторопная Белка так и застыла с открытым ртом, растерянно переводя взгляд с приемной дочери на супруга. Тот сухо по-стариковски засмеялся.

   – Видно, сильно ты полюбилась Глухому Грому. Даже мать никак не отговорит. А ведь раньше он её всегда слушал.

   – Ох, попала ты, девонька, как орех между двух камней, – покачала головой хозяйка. – Убить, может, и не убьет, но и жить по-человечески точно не даст.

   Она наклонилась к уху Фреи:

   – Сама со свекровью три года мучилась.

   – Почему вы решили, что он возьмет меня в жены? – нахмурилась девушка. – И с чего взяли, что я соглашусь?

   – Иначе, Кудрявая Лиса не прибежала бы, – отозвался старик, ловко заправляя гибкий прут.

   – И женихов у тебя больше не осталось, – добавила Расторопная Белка.

   Фрея промолчала, плотнее кутаясь в одеяло.

   Дождь перестал к следующему полудню, но солнышко все еще пряталось за облаками, лишь изредка бросая на землю робкие, торопливые, как будто испуганные, лучи. Зато от них тут же миллионами звездочек вспыхивала мокрая трава, крыши вигвамов и отяжелевшая от влаги листва.

   Крапиве требовалось лежать в воде не менее двадцати дней, поэтому, выполнив все задания хозяйки, девушка провела остатки дня, доделывая выкройку кожаных штанов. Прошедший дождь словно смыл страхи соседей. Женщины уже не отворачивались от неё, привычно глядя, как на пустое место, а дети нашли себе новую забаву. К тому же, солнце, словно набравшись сил, стало пригревать все сильнее, делая возможным поход к Копытному озеру и погружение в его прохладные воды с целью извлечения валявшейся там штуковины. Фрея уже начала обдумывать детали предстоящей экспедиции. Она пару раз виделась с Одиноким Орехом. Тот подчеркнуто не обращал на неё внимания, а его младшие приятели злобно шипели вслед злыми котятами.

   Вновь появившаяся цель, отсутствие настырных женихов и ревнивых соперниц сделало жизнь девушки если не счастливой, то вполне сносной. Увы, подобная идиллия не могла тянуться слишком долго.

   На третий день после дождя охотники принесли в стойбище мясо большого, жирного медведя. Вождь, как полагается, наделил каждого из родичей причитающейся порцией, а когда почти все разошлись, отдал шкуру Глухому Грому.

   Когда Фрея узнала об этом от довольной Расторопной Белки, у неё тревожно екнуло сердце. Но мясо уже сварилось, а молодой охотник все не появлялся.

   Девушка стала надеяться, что тот отыскал себе новый предмет страсти. Однако она сильно недооценила упорство аратача. Он пришел, когда семейство Мутного Глаза заканчивало обедать. Одетый в новую рубаху, расшитую ракушками, иглами дикобраза и цветными нитками. В новых териках с длиннющей бахромой, он, привлекая всеобщее внимание, торжественно шествовал к их вигваму, неся в руках темно-бурый, почти черный мохнатый сверток.

   Тут же со всех сторон стали подтягиваться любопытные соседи и радостно галдящая детвора.

   – Мутный Глаз! – громко и торжественно объявил молодой человек, глядя на хмурого старика. – Все охотники рода Палевых Рысей видели, как я убил этого медведя. Пусть его мех согревает тебя в разлуке с приемной дочерью, которую я зову войти хозяйкой в мой вигвам.

   "Асбест! – подумала Фрея, нервно сглотнув образовавшийся в горле комок. – Точнее, абзац или, вернее, песец. Короче – приехала!"

   Ужасно гордый собой аратач положил свернутую шкуру на землю. В напряженной тишине Мутный Глаз, кряхтя, встал со своего места, обошел вокруг костра, и присев, провел широкой ладонью по длинной жесткой шерсти.

   – Большой зверь, – негромко произнес старик. – Хороший подарок, храбрый Глухой Гром.

   Потом взглянул на оторопело молчавшую супругу.

   – Чего смотришь? Берите, уделывайте. Это ваше дело, женское.

   Опомнившись, Расторопная Белка хлопнула себя по ляжкам.

   – Бледная Лягушка, возьми корзину, иди за мхом на болото. А я пойду мочу собирать.

   Девушка молча накинула на плечо ремень.

   – Я тебя провожу до леса, – снисходительно, словно делая одолжение, проговорил Глухой Гром.

   Фрея хотела огрызнуться, но потом равнодушно пожала плечами.

   – Как скажешь, – её мысли сейчас лихорадочно вертелись вокруг новой напасти, обрушившейся на её бедную голову.

   Соседи начали расходиться, обмениваясь впечатлениями. До девушки донесся обрывок брошенной фразы: "...охотник дрянной девчонке достался".

   – К тебе приходила моя мать, – понизив голос до шепота, сказал Глухой Гром, едва возможные слушатели отошли подальше.

   Не уловив в его словах вопроса, Фрея промолчала.

   – Знаю, – продолжал спутник. – Ты ей не нравишься. Но я не хочу другой жены, кроме тебя.

   "Судя по тому, каким тоном он это произнес, мне следует бурно разрыдаться, – со злобной иронией думала девушка. – Повиснуть на шее или лучше всего грохнуться в обморок от счастья".

   Однако вслух только буркнула с усталой обреченностью.

   – Жаль, я этого не хочу.

   Мутный Глаз, её названный папуля в этом мире, благосклонно приняв подарок от потенциального жениха, автоматически давал согласие на брак.

   – Разве я плохой охотник? – вскипел негодованием Глухой Гром. – Я...

   – Хороший! – торопливо признала Фрея, спасая мозги и уши от очередной порции хвалебных рассказов.

   – Тогда, почему ты не хочешь? – хмурясь, продолжал допытываться спутник. – Чем я для тебя плох?

   – Слишком хорош, – вздохнула девушка.

   "Как объяснить этому самовлюбленному балбесу, что он мне просто не нравится? – раздраженно думала Фрея. – Ну, ни на мизинец. Даже в сравнении с Одиноким Орехом".

   – В молодости женщины часто не знают своих желаний, – с видом умудренного жизнью знатока вещал Глухой Гром. – Не бойся, тебе понравится быть моей женой.

   "Угу, – мрачно хмыкнула про себя девушка. – Как зайцу на волчьей свадьбе".

   – Я решил, что пока ты не научишься всему, что должна знать хозяйка, главной женщиной в нашем вигваме будет моя мать.

   Услышав это, Фрея едва не расхохоталась. Аратачки умели устраивать громкие скандалы, несмотря на оплеухи мужей. Но поднять руку на мать, считалось у Детей Рыси очень серьезным проступком. Видимо, так и не уговорив Кудрявую Лису, заботливый сынок решил умаслить мамашу таким вот оригинальным способом. Отдав ненавистную невестку ей в полную власть.

   – Это ненадолго, – попытался успокоить девушку молодой человек. – Она уже старая, скоро уйдет к предкам.

   Фрея долго молчала, слушая перечисления богатств, ожидавших её в их будущем вигваме. Но, когда они подошли к кромке леса, и охотник собрался возвращаться к своему жилищу, девушка осторожно тронула его за рукав.

   – Ты мне не нравишься, Глухой Гром. Я не хочу быть хозяйкой в твоем вигваме. Ответь, зачем тебе такая жена?

   – Затем, что я тебя хочу, – очень серьезно сказал аратач. – С первой нашей встречи. И даже раньше. Когда умерла моя первая жена, вождь, мать, Колдун, все вокруг советовали мне, как можно скорее взять в вигвам новую хозяйку. Но я не торопился. Словно мудрые предки или какие-то добрые духи заставляли меня ждать кого-то. Оказалось – тебя.

   "Поэтому ты меня и избил в первый же день нашего знакомства", – тут же вспомнила Фрея.

   А собеседник снова приобрел свой обычный самодовольный вид.

   – Я знаю, что у Мутного Глаза и Расторопной Белки нет для тебя подходящего приданого. Но у меня остались вещи Певчей Сойки. Моя мать научит тебя, как их перешить.

   Ничего не говоря, девушка углубилась в лес, спиной чувствуя противный, насмешливо ласковый взгляд.

   "Обычно так дедушки смотрят на расшалившихся внуков, – подумала Фрея. – А внуки на любимых хомячков".

   Торопиться к болоту она не стала. Встретив по дороге кустики с уцелевшими синими ягодами, тут же уселась подсластить горе лесным лакомством, а за одно подумать и о делах своих скорбных.

   Шальную мысль сбежать прямо сейчас куда глаза глядят, отбросила сразу. Найдут, ковра-вертолета у неё нет, а умение Детей Рыси идти по следу сомнения не вызывает. Неужели придется идти в жены к этому тупому культуристу? Девушку передернуло. Нет, только не это.

   -Я же его облюю с ног до головы в первую же брачную ночь! – морщась, словно от зубной боли прошептала Фрея. – Или с катушек съеду окончательно!

   Перспектива совместной жизни с Глухим Громом и его чокнутой мамашей казалась абсолютно чудовищной. Но девушка ясно понимала, что её уже никто не спасет от этого брака.

   Она подняла глаза к небу.

   – Слушай ты, не знаю, как там тебя зовут. Да и есть ли ты вообще. Но если слышишь, то имей совесть, сколько можно!

   Девушка всхлипнула.

   – Ты вырвал меня из родного дома, лишил памяти, из привычного мира засунул в эту первобытную задницу. Неужели этого мало? Чего тебе еще надо? Зачем хочешь отдать меня за этого придурка? Неужели не видишь, что я его терпеть не могу?

   Она вытерла злые слезы.

   – Или, может, ты все-таки хочешь моей смерти? Козел!

   Фрея погрозила небу кулаком.

   – Так знай, я не хочу быть его женой и не буду! Понял?!

   Девушка вытерла с ладони раздавленные ягоды. Стало легче. Она слабо улыбнулась. Кажется, есть способ оттянуть свадьбу до праздника Саненпой или Первого снега, когда аратачи встречают новый год. Проблему это не решит, но даст время для передышки. Надо как следует изучить их обычаи, может, удастся отыскать какую-нибудь зацепку и избавиться от жениха. Или он найдет другую из местных посговорчивее.

   Тяжко вздохнув, Фрея с сожалением встала. Пора идти за мхом, а то Расторопная Белка вся на нервы изойдет. Но названная мамаша, поджидавшая её с двумя кувшинами вонючего продукта, не сказала ни слова упрека.

   Весь остаток дня, пока возились со шкурой, девушка чувствовала себя как на иголках, ежеминутно ожидая, что кто-то из стариков заговорит с ней о сватовстве Глухого Грома. Но те вели себя, как ни в чем не бывало, от чего Фрея немного успокоилась, решив, что все её хитроумные планы еще какое-то время не понадобятся.

   Солнце давно село, а они с Расторопной Белкой все возились по хозяйству. Когда девушка внесла в вигвам лежавшие у очага шкуры, чтобы на них не пала роса, то с удивлением обнаружила, что Мутный Глаз не спит. Сидя на ложе, он медленно переставлял на алтаре фигурки, что-то тихо бормоча себе под нос.

   – Бледная Лягушка! – окликнул её старик, когда Фрея собралась выйти из жилища.

   Сердце её испуганно екнуло.

   – Сядь, – Мутный Глаз указал на женское ложе. – Я стану говорить, а ты будешь слушать.

   На подгибавшихся ногах она медленно прошла на место. В жилище быстро влезла Расторопная Белка с котелком и плотно задернула занавеску.

   – Глухой Гром хочет взять тебя хозяйкой в свой вигвам, – торжественно провозгласил старик. – Я согласился. Он храбрый и умелый охотник. С ним твои дети всегда будут сыты.

   – Но я пока не хочу замуж, – возразила девушка. – Разве аратачи заставляют своих дочерей идти в жены к тем, кто им не нравится?

   – Тебе не нравится Глухой Гром? – довольно неубедительно сыграл удивление Мутный Глаз.

   – Не нравится, – подтвердила Фрея.

   – Он лучший молодой охотник нашего рода! – напомнила старуха и стала торопливо перечислять. – У него новый вигвам, много шкур и красивой одежды.

   – Не с вещами жить, а с человеком! – огрызнулась девушка. – В его вигвам я не пойду!

   – Пойдешь! – с неприкрытой угрозой проговорил хозяин. – Ты нам здесь не нужна!

   – Вы меня выгоняете? – вскинула брови Фрея, в глубине души ожидавшая нечто подобное.

   – Мы тебе добра желаем, – всхлипнула Расторопная Белка. – Жену Глухого Грома никто обидеть не посмеет.

   – Я буду сама себя защищать! – упорствовала девушка. Прекрасно понимая, что названные родители от неё все равно не отстанут, Фрея не собиралась приводить главные аргументы. Пусть поуговаривают, а там она уступит, выторговав себе отсрочку.

   Мутный Глаз зашелся старческим перхающим смехом.

   – Что ты можешь, глупая девчонка? С сопливым "рысенком" едва справилась.

   – Но все-таки сумела, – невозмутимо проговорила девушка.

   – Зато тебя женщины чуть не убили! – напомнила старуха. – А будешь за Глухим Громом, тебя все уважать станут за такого-то мужа.

   – Но я никакого мужа не ищу, – продолжала талдычить свое Фрея. – Пока.

   – Довольно! – хозяин встал и, обойдя очаг, подошел к ней, свирепо уставившись сверху вниз на продолжавшую сидеть девушку. – Ты станешь хорошей хозяйкой в вигваме Глухого Грома. Или я... Я откажусь от тебя и не стану кормить! И иди, куда хочешь! Ты не из рода Палевых Рысей! Ты даже не аратач, Бледная Лягушка.

   – Но ведь ты назвал меня своей дочерью, – не удержавшись, горько усмехнулась Фрея. – Забыл на старости лет?

   Взгляд Мутного Глаза вспыхнул хищным огнем. Она едва успела перехватить занесенную для удара руку, с восторгом и удивлением чувствуя, что не слабее драчливого старикашки. Поднявшись на ноги одним плавным, слитным движением, девушка оказалась на полголовы выше аратача.