Текст книги "Охотники (СИ)"

Автор книги: Анастасия Штука

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Под пронизывающим, призванным пробудить у мужчины совесть, взглядом Рин непреклонно сложил руки на груди и отвернулся, оглядываясь по сторонам с таким видом, словно впервые оказался в этом месте, и теперь ему было жуть, как любопытно.

Кира укоризненно склонила голову к плечу, давая понять, что этот номер с ней не пройдет, и сколь бы упертым он не был, в том, что касается его здоровья, которым охотник часто пренебрегал и никогда не задумывался о последствиях, с ней лучше не спорить... Так сложилось с самого начала их знакомства. Она довольно быстро, практически сразу после первого совместного задания поняла, что своей жизнью мужчина совершенно не дорожит и ценит ее не больше звонкого медяка, зачастую игнорируя многое, случающееся с ним. Это не могло не удивить внимательную, всегда подмечающую все нюансы и детали охотницу, ведь буквально накануне их первой ссоры из-за глубокой раны, обещающей подарить Рину, просто отмахнувшегося от замечания женщины, впечатляющие и малоприятные ощущения, он отводил свою приболевшую сестру к лучшему в городе лекарю-магу. И не слушал никаких возражений молоденькой, симпатичной и миниатюрной голубоглазой блондинки, упирающейся, как кошка, всеми четырьмя конечностями в дверной проем.

Кира, не вовремя зашедшая за артефактом, послужившим причиной многочисленных беспорядков в крупном городке к северу от Краснева, широко раскрытыми от удивления глазами наблюдала за тем, как высокий, широкоплечий, крепко сложенный мужчина с упрямо сжатыми губами и непреклонным выражением лица, пытается оторвать девушку от косяков. Она, сопротивляясь беспределу, вцепилась в них мертвой хваткой, возмущенно и громок сопя маленьким носиком...

В ответ на ее закономерный вопрос о том, что происходит и кому, собственно, нужна помощь, обаятельная и миловидная девушка взвыла не своим голосом, выдающим хрипотой начинающуюся простуду, как минимум, и умоляюще попросила ее убрать подальше старшего сумасшедшего брата, решившего, что им непременно нужно в срочном порядке мчаться к лекарю, дерущему даже за простой осмотр бешеные деньги. Оказалось, что Лита, самая младшая в семье, сбежала втихаря от матери и старших сестер на реку, выкупалась в не успевшей прогреться после затяжных дождей реке с многочисленными подружками и простыла.

Испугавшись реакции матери, которая могла за такое не только заругать непоседу, но и ремня всыпать, не взирая на возраст, девушка сочла за лучшее выбрать меньшую из зол, быстренько собрала вещи и уехала в Краснев к старшему брату, якобы заскучав без него. Но ее надеждам не суждено было сбыться, ведь Рин, едва заметив, что сестра заболела, сразу предложил вызвать лекаря. Лита бойко пообещала сделать это, сунула мальчишке, жившему по соседству, обожающему охотника и выполняющему его мелкие поручения серебряную монетку, чтобы он, в случае чего, подтвердил ее слова, и едва за братом закрылась входная дверь, убежала на рыночную площадь.

Уловка не удалась: соседский паренек отказался продавать свою преданность и огромную любовь, переходящую в обожествление, все тут же рассказав Рину по его возвращению домой. Эпическую сцену выпроваживания младшей сестры к лекарю и противостояния семейных интересов Кира и имела удовольствие наблюдать, смеясь до слез... А затем неудовольствие принимать в чем-то похожем непосредственное участие, убедившее ее в том, что слишком заботливый и ответственный мужчина причислил ее к своей семье, видимо, справедливо рассудив, что где уже есть семь сестер, еще одна лишней точно не будет.

Охотница, не подозревая, чем для нее обернется это посещение, спокойно направилась к Рину, чтобы договориться о предстоящем деле. Она была настроена оптимистично и жизнерадостно, ведь ее дела сдвинулись с мертвой точки и быстро шли в гору. Золото начало, наконец-то, стекаться в ее карман, где раньше можно было с трудом отыскать завалявшуюся серебрушку. К тому же, на нее вышел странноватый, жуликоватый, но крайне продуманный тип, зарабатывающий на жизнь перепродажей артефактов. Именно занимаясь одним из них, Кира слишком увлеклась и напрочь забыла о мерах предосторожности. На попытку взлома редкость магического характера отреагировала именно так, как ей и полагалось – ударила в нее силовой волной, впечатав в стену. Среагировать охотница успела, поэтому отделалась лишь парой синяков и неудачно ударилась локтем.

Она еще плохо знала Рина, поэтому не обращала внимания на то, как все сильнее щурится мужчина, внимательно наблюдая за тем, как она во время разговора постоянно разминает затекающие пальцы. Не став молчать, он посоветовал ей обратиться к целителю. Охотница отмахнулась от его совета, что-то сказав про потом. Она думала об этом, но денег на лекаря, который возьмет не меньше золотого за осмотр и последующее лечение, еще и назначит кучу всяческих не нужных мазей и растираний, пожалела и отказалась от этой мысли, как от не заслуживающей внимания. Мужчина расценил ее неясное уклонение от темы превратно и по-своему, ведь был прекрасно осведомлен о том, что средств у новой охотницы, появившейся в городе не так давно, кот наплакал. И совершенно спокойно прошел к занимающему всю стену шкафу, достал мешочек с золотом и протянул его изменившейся в лице Кире. И едва успел уклониться от быстро брошенного в голову сюрикена, справедливо возмутившись. Затем решил зайти с другой стороны и использовать иные способы давления, холодно отчеканив, что в деле калека, не способный управляться с оружием, ему не нужен.

Конечно, она понимала, что победила в коротком, ожесточенном сражении благодаря тому, что Рин не ожидал от хрупкой с виду девушки такой силы и скорости, к тому же не владел теми приемами борьбы, которые знала она, ну и не пытался причинить ей вред, скорее, просто хотел остановить. Оседлав поваленного на спину мужчину, Кира приставила сай к его горлу и ледяным тоном посоветовала следить за своими поступками и словами, ведь охотник слишком увлекся, и видимо, поступил так, как всегда делает со своими женщинами, платит им...

Мужчина стиснул зубы, но промолчал и не стал отвечать на выпад, хотя сказанные слова его и задели за живое, она это прекрасно видела. Впрочем, именно этого она и добивалась: наставница обучила ее всегда давать отпор, а после делать тому, кто нанес тебе оскорбление или заставил страдать, еще большую боль. Такой защитный механизм великолепно работал, удерживая людей на приличном расстоянии, потому что впускать кого-то в свою жизнь охотница вовсе не собиралась.

Рин не стал спрашивать у нее разрешения, он просто вломился – и в ее дом, на следующее утро с тем, чтобы заставить упрямую охотницу пойти к лекарю, теперь уже за свой счет, о чем ей сообщили сразу, и в ее жизнь, где оставался и поныне...

И этого ей было не понять: замечающий все в других, о себе он никогда не задумывался, зачастую запуская ранения, позже дающие о себе знать серьезными последствиями. Но мериться с этим безрассудством Кира не собиралась, сначала из чистого упрямства, чтобы отплатить ему той же монетой, потом на самом деле беспокоясь и заботясь о нем, хотя говорить об этом и не спешила, ведь мужчина не выносил, когда его жалели.

–На выезде из деревни живет неплохой лекарь, я зайду к нему, – досадливо поморщившись, словно его не лечиться заставляли, а посылали на верную смерть, глухо сказал Рин.

Кира разочарованно выдохнула, состроив огорченную гримасу, и откинулась на стул, сложив руки на груди.

Демон слегка выгнул бровь, явно удивленный ее реакцией и не сдержался.

–Ты правда думала, что таким образом удастся избавиться от него? Настроен он очень решительно.

–Иногда подобное срабатывало, – после короткой паузы призналась в своих коварных планах охотница, разводя руками под осуждающим взглядом прищуренных голубых глаз, в глубине которых застыло какое-то странное и неясное чувство, очень сильно напоминающее боль. Видимо, ранен он действительно был достаточно серьезно, раз с трудом скрывал последствия.

Она никак не могла взять в толк, зачем ему нужно было тащиться за ними в такую даль. И почему все эти принципы, переполняющие его, как золотые монеты доверху набитую шкатулку, не позволяют ему жить спокойно, иногда закрывая глаза на то, что его касается лишь частично.

Убедившись, что встреча охотников прошла тихо, мирно и спокойно, без скандалов и поножовщины, как это частенько бывало в такого рода заведениях, к их столику бочком скользнула хорошенькая, кругленькая, рыжеволосая служанка в простом белом платье и кокетливо повязанном зеленом переднике, отделанном лентами и кружевом. Она принесла потрепанные книжицы с перечислением всех блюд, которые можно было заказать, немного замялась, оглядывая их и неуверенно протянула вперед.

Рин с улыбкой покачал головой, отказываясь от предложенной ему, попросив принести себе хорошо прожаренный кусок мяса в маринаде и холодный квас. Демон, отведя в сторону меню, с обаятельной и пленительной улыбкой поинтересовался насчет того, не приготовят ли для него фирменное блюдо, славящееся на всю округу. И сделал это таким тоном, что девушка густо покраснела, хихикнула и согласно закивала, подтверждая, что его пожелание вскоре будет выполнено. Кира, из простого чувства противоречия, деликатно кашлянула, когда служанка собиралась убегать, поманив ее пальцем и отбирая книжицу, знававшую и лучшие времена. Девушка уставилась на нее широко распахнутыми глазами, затем, словно что-то вспомнив, понимающе улыбнулась, присела в реверансе и поспешно ушла за заказами.

Демон устроился поудобнее, задумчиво поводил пальцем по волевому, прекрасно очерченному подбородку, и произнес.

–Ты оказываешь на людей странное действие...

–Это называется благоговение, – иронично подсказал Рин, убирая меч в ножны, не глядя ни на кого из них.

–Но почему так происходит?

–А ты где-нибудь видел охотника, который выглядит каждое утро так, будто собирается на прием к королеве, говорит, словно в кармане у него лежит грамота об окончании академии, и ведет себя подобно знатной особе?

–Ну, – демон замялся, растерянно пожав плечами, явно не сталкиваясь с такими редкими представителями их вида.

Рин фыркнул и обреченно махнул рукой.

–Кому я это говорю, ты точно такой же...

–Я, между прочим, не человек, – на всякий случай напомнил мужчина очевидное, – мне ничего для этого не нужно делать.

–Вот и ей – тоже...

Кира осуждающе покачала головой, когда Хайярд перевел на нее заинтересованный взгляд, прищурился и хмыкнул.

–То есть, это привычки, привитые в детстве, не так ли? Впрочем, я не удивлен. Ты знаешь намного больше, чем обычные люди, поэтому я уже давно понял, что тебя обучал явно не человек, хотя ты и пытаешься заставить всех думать именно так.

–Это правда? – Хрипло поинтересовался охотник, сильно хмурясь.

После секундной заминки, Кира согласно кивнула. Какая разница, если об этом узнает кто-то еще, менять прошлое слишком поздно. К тому же в Рине она была совершенно уверена, а демон производил впечатление того, кто не привык болтать без толку и смысла, просто из желания почесать языком.

–И как ты это понял? – Почему-то обращаясь к демону, хотя всего пару минут назад готов был убить его без лишних разговоров и попыток разрешить ситуацию, спросил охотник, поворачиваясь к нему лицом.

Мужчина усмехнулся уголками губ и послал ей горящий взгляд с яркими пляшущими в темных глубинах огоньками.

–Только демон мог обучить нашу прелестную охотницу владению саем и сюрикеном. Я видел убитых ею гарпий, надо признать, это делает честь тому, кто учил ее. Немногие из нас способны так мастерски обращаться с этими видами оружия, не говоря уже о людях.

–У меня был превосходный учитель. И ты действительно прав, она была из ваших, демоном, так же, как и ты, чистокровным.

–В чем еще ты солгала? – Напряженно осведомился Рин, стараясь удержать спокойное и равнодушное выражение на лице, что у него выходило не слишком хорошо. Как всегда, в минуты злости и гнева он отвратительно владел собой, позволяя чувствам брать верх и вырываться наружу. Голубые глаза потемнели, выдавая охватившую его ярость, которую, впрочем, можно было ощутить и просто так, практически физически, настолько сильной она была. – Я так спрашиваю, на всякий случай...

–Ты полон предрассудков, – Кира холодно взглянула на неуловимо подобравшегося охотника, прямо смотрящего на нее в попытке поймать ее взгляд, не собираясь отпираться или извиняться. Она слишком давно придумала простое объяснение своим странным умениям, всегда рассказывая желающим, каковых находилось огромное количество, что ее обучил маг из соседней страны, живший в их городке несколько лет. Еще никто не ловил ее на лжи, ведь люди не были так хорошо знакомы с демонами, чтобы заподозрить ее в том же. Это много лет назад вошло в привычку, поэтому она не собиралась рассказывать разные версии или открывать кому-то правду. – Для тебя вся нечисть – одинакова.

–Я не прав? – Ледяным тоном поинтересовался Рин, с трудом сохраняя спокойствие, хотя немного повысил голос.

–В том, что вся она опасна для простых людей, он не так уж и ошибается, – демон обращался к ней, но выгораживал охотника и разделял его точку зрения, судя по всему.

–Вот только ты никогда не пытаешься выяснить, так ли это. Просто сразу сносишь ей голову.

–Позволь задать тебе вопрос, – Хайярд немного замялся, словно никак не мог его правильно сформулировать, затем со вздохом продолжил, – кем была твоя наставница? Почему тебе так дороги даже простые воспоминания о ней?

Действительно, кем же для нее была Вильтена? Кира никогда не задавала себе этого вопроса, потому что в нем не было необходимости. Она просто была, вошла в ее жизнь, изменив до неузнаваемости, раскрыв ей глаза на то, чего она никогда в упор не замечала, сняла с ее глаз розовые очки, которые ей с детских лет настойчиво одевала мать, не позволяя дочери самой делать выводы об окружающем мире. Эта необычная женщина дала ей так много, ничего не требуя взамен, создала из молоденькой, глупой и наивной девчонки настоящего и полноценного человека, трезво оценивающего жизнь, понимающего значение добра и зла и способного видеть не только черное и белое, но и все многочисленные оттенки, сопутствующие этим цветам. На этот вопрос был только один ответ. Кира вовсе не лукавила и не преувеличивала.

–Единственным по-настоящему близким и дорогим мне человеком. Вот такая вот ирония...

К их столику подошла служанка, разрушая неестественную, давящую тишину, повисшую в воздухе. Рин потрясенно смотрел на спокойную охотницу, делая какие-то свои выводы. На его грубоватом лице застыло странное и смешанное выражение, но разбираться в этом у нее не было никакого желания, потому что сочувствие и жалость она не хотела принимать даже от него. Демон был ошеломлен ее признанием не меньше. Но по-другому... Он ведь прекрасно знал, что демоны не только не заводят дружбы с простыми смертными, но и стараются всячески избегать даже встреч с ними. Хайярд понимал, произошло что-то неординарное, раз один из представителей его вида стал наставлять и обучать человека, доверяя ему сокровенные знания. Но спрашивать больше ни о чем не стал, терпеливо ожидая, пока девушка сноровисто и ловко расставит на столе приборы и убежит к стойке за приготовленным для охотника освежающим напитком.

Кира подняла со столика книжечку, исписанную не слишком разборчивым почерком, с кривыми строчками и массой ошибок, зато украшенную красивыми и изящными виньетками и красочными рисунками, отгораживаясь ею от мужчин, ясно давая понять, что разговор закончен, и никто сейчас не заставит ее его продолжить, даже под пытками. Она пробежала глазами по страницам, совершенно не чувствуя желания заказывать какую-то еду, потому что не чувствовала голода. Воспоминания испортили ей настроение гораздо больше, чем она думала, заставляя невольно мысленно возвращаться в прошлое, о котором все эти год пыталась забыть...

Верховые прогулки Кира полюбила сразу, как только им стали позволять покидать поместье, сначала в сопровождении слуг, затем одним. Ее брат и сестра не пришли в восторг от странной затеи матери, но в те времена все их соседи разрешали своим ненаглядным чадам такого рода вольность, считая, что подобным образом позволяют им почувствовать свою независимость и самостоятельность. Ей сам смысл этой задумки с самого начала казалась абсурдным и нелепым, ведь лошадей приводили к парадному крыльцу полностью готовых, помогали сесть в седло, подавая руку ее брату и подсаживая их с сестрой, передавали поводья и хлыст. А если накануне прошел дождь, даже грибной, мелкий и теплый, слуги бегали на проверку по тому маршруту, где они должны были проехать, поспешно возвращались и подробно объясняли, как лучше всего ехать сегодня по дороге, чтобы нигде не попасть в грязь.

Для Оксара и Леды эти долгие верховые прогулки были одним сплошным наказанием. Они каждый вечер устраивали скандалы и истерики, требуя у матери, чтобы она отказалась от этой затеи, захватившей всю аристократию, и позволила им проводить утро дома так, как им хотелось бы. Единственный раз в жизни Кира испытала чувство искренней и глубокой благодарности, когда их мать непреклонным, решительным и жестким тоном велела своим детям прекратить бунт и делать то, что им велят. Конечно, она поступала так вовсе не из желания сделать приятное своей средней дочери, сразу согласившейся с новой причудой родительницы, скорее, наоборот, именно ее она и не отпустила бы ни при каких других обстоятельствах.

Довольно скоро это занятие стало очень распространенным, собрав на окрестных дорогах всех, кто мог хотя бы каким-то боком отнестись к знатным особам. Леда, едва просыпающаяся ранним утром под бесконечные уговоры своей кормилицы и многочисленных служанок, быстро поняла всю прелесть таких встреч, и стала готовиться к ним заранее с особой тщательностью, чтобы и во время верховых прогулок оставаться самой красивой, утонченной и элегантной девушкой в округе. Киру ее тщательные, многочасовые сборы и все остальные старания откровенно смешили, что она и не собиралась скрывать от младшей сестры, с которой они с самого рождения не могли найти общий язык и сблизиться, как и подобает родным людям. Леда в ответ на ее насмешки всегда неизменно отвечала одно и тоже, она в скором времени благодаря своей красоте и неотразимости найдет лучшего во всей округе жениха, а скучная и пресная Кира умрет старой девой, потому что умные жены никому не нужны. Им тогда было лет по двенадцать, и перспективная партия была последним, о чем она могла думать. В голове же ее сестры все нравоучения и наставления матери и воспитателей укоренились и прижились, буйно процветая и приумножаясь с каждым днем. Ни о чем другом, кроме как о своей внешности, как о залоге своего будущего благополучия, она и думать больше не могла.

Оксар не отличался продуманностью своей младшей сестры, хотя и был самым старшим среди них. Но и он вскоре заинтересовался бесполезным "времяубиванием" как нелестно охарактеризовал эти семейные прогулки, быстро сообразив, что можно с полным на это правом хвастаться лучшими породистыми жеребцами из отцовой конюшни и дорогой сбруей, которой завидовала половина мальчиков его возраста.

Поэтому Кира с чистой совестью отъезжала от дома вместе с ними, изображая под внимательным, бдительным оком матери послушную и примерную дочь, а за ближайшим поворотом отрывалась от брата и сестры, к всеобщей радости и облегчению, потому что и Оксар и Леда были просто счастливы избавиться от ее общества, ведь она совершенно не разделяла их интересов и порядком смущала, когда с легкостью отвлекала всеобщее внимание от них.

Во время одной из таких обычных, вошедших в привычку, прогулок пошел ливень. Кира, успевшая к тому времени отъехать довольно далеко от дома и направившая лошадь по лесной дороге, спешилась и решила срезать путь, вспомнив рассказы одного из слуг о том, что недалеко от основного пути есть еще и тропинка, по ней крестьяне из ближайшей деревни постоянно ходят за грибами и ягодами, ведь так им получается ближе и удобнее.

Она придерживалась широкой, утоптанной тропки, ведя в поводу недовольно отфыркивающуюся лошадь, то и дело встряхивающую промокшей длинной гривой. Деревня все не желала появляться, зато мухоморы выстраивались едва ли не в ряд вдоль дороги, украшая полянки с высокой, густой травой и кустами ежевики. Дождь не заканчивался, а вверху, над кронами деревьев, еще и начинало подозрительно громыхать, поэтому Кира, не задумываясь, свернула на другую дорожку, к невысоким холмам, где, как она прекрасно знала по собственному богатому опыту, было несколько пещер. Возвращаться домой в промокшей, отяжелевшей одежде, неприятно холодившей тело и путающейся под ногами при ходьбе, не хотелось, ведь кроме сурового выговора и отвратительного противопростудного чая там ее ждал домашний арест на пару дней, в наказание за беспечность и жестокость по отношению к родным, беспокоящимся за нее. На самом деле, Кира была уверена, что всем домочадцам, как и большинству слуг, в том числе и ее кормилице, с детства выполняющей роль ее второй матери и наперсницы, было глубоко наплевать, где она и что с ней. Но мать не могла просто так упустить шанс лишний раз напомнить своей непутевой дочери, что у нее в таком раннем и нежном возрасте уже нет сердца, и она не способна думать ни о ком, кроме себя. Она, как раз прекрасно умела это, а вот в остальных своих родственниках сильно сомневалась. Единственным близким ей человеком в семье был отец, но он практически все время проводил в разъездах, изредка вырываясь домой на пару деньков, которые ее мать всегда умудрялась испортить кучей визитов, непременно требующих его присутствия, зваными ужинами и роскошными приемами, собирающими толпы людей со всей округи.

Поэтому она решила переждать дождь в пещере, а еще лучше, собрать хворост, всегда валяющийся горой у входа, брошенный охотниками или грибниками, задержавшимися в лесу и решившими скоротать ночь в пещере. У костра платье удастся быстро просушить, а матери она всегда сможет сказать, что во время прогулки встретила кого-нибудь из соседей и заехала на чай, получив приглашение.

Лошадь заупрямилась, поднимаясь на задние ноги и молотя передними по воздуху, категорически отказываясь входить в пещеру, хотя до этого много раз без проблем проделывала это. Смерив оценивающим взглядом высокий и широкий проход, Кира не заметила никаких изменений, но не стала тащить кобылу внутрь, раз ей этого так не хотелось. Привязав поводья к крепкому суку, злорадно пожелав упрямице хорошенько выкупаться под непрекращающимся дождем, она вошла в пещеру.

Тихий голос отвлек ее от мыслей, заставив резко вскинуть голову и непонимающе нахмуриться, глядя на девушку, робко переминающуюся рядом с ней с ноги на ногу. Заметив, что она наконец-то привлекла ее внимание, служанка снова повторила, видимо, уже далеко не в первый раз.

–Вы что-нибудь желаете, госпожа?

–Что? А, – Кира наугад ткнула пальцем в несколько наименований блюд и напитков и поспешно вернула потрепанную книжицу заулыбавшейся девушке, смотрящей на нее с каким-то затаённым восхищением и уважением, совсем не так, как на мужчин за этим же столом.

Дождавшись, пока девушка, подарив жаркий и трепещущий взгляд улыбающемуся демону, отойдет, Рин повернулся к охотнице.

–Люди обычно в ужасе от встреч с нечистью, – он быстро взглянул на мужчину, сидящего слева от себя, – без обид...

Хайярд иронично усмехнулся и философски пожал плечами, показывая, что понимает такое отношение. Ведь и сам относится к людям с огромным предубеждением.

–Поверь, я поступила так же, как все. Сбежала оттуда, сломя голову. – Кира до сих помнила зверское, нечеловеческое, мучительное и страшное выражение, застывшее на лице оскалившегося демона, широко раскинувшего крылья. Высокая, черноволосая и смуглая женщина с нехарактерными для их мест утонченными чертами, высокими скулами и раскосыми черными глазами была прикована за ногу к скале, удерживаемая на месте толстой цепью, от ее звеньев исходил странный, неестественный холод. Девушка оторопело смотрела на нее, не в силах оторвать взгляд. Ей казалось, что прошла целая вечность, пока она смогла сбросить сковавший ее паралич и выбежать из пещеры. Ей вслед неслось сдавленное, угрожающее рычание.

–Но ты вернулась, – хмыкнул демон, задумчиво покусывая губы. Его лицо отражало противоречивые чувства, словно он никак не мог понять причины, толкнувшие ее на это, – хотя и была испугана. Ты уже тогда знала, что рождена охотницей?

–Нет, – Кира отрицательно покачала головой и тепло улыбнулась, – но с детства обладала одной чертой – наблюдательностью. Мне хватило даже того малого времени, что я провела в пещере, чтобы понять, что у пленницы нет ни воды, ни еды...

–Пленницы? – Теперь мужчина выглядел просто потрясенным ее словами. Он резко выпрямился, садясь неестественно прямо, впиваясь пальцами в край стола, и подался вперед. – Что это значит?

–Только то, что твои сородичи бросили ее одну, обрекли на медленную и мучительную смерть. Это простой человек умрет от голода и жажды всего за несколько дней, а вот демон будет страдать намного дольше.

–Она ведь сказала тебе свое имя, я прав?

Кира понимала, что ему тяжело слышать горькую правду о своем роде, но он принял ее, не делая попыток спорить или доказывать, что она не права или просто лжет. Видимо, не только люди отличаются изощренной жестокостью по отношению друг к другу.

–Вильтена. Она была родом из небольшого поселения возле границы.

–Я знаю, кто она. Слышал и о том, что она совершила. Но старейшины объявили об ее изгнании в мир людей без права на возвращение обратно.

–Они солгали, – жестко отрезала Кира, с трудом сохраняя спокойствие. Она до сих пор не могла забыть тот раз, когда увидела ее впервые. К тому времени, как она случайно оказалась в пещерах, Вильтена провела там две недели: в полном одиночестве, мучимая жаждой и голодом, терзаемая холодом, одолеваемая нестерпимым чувством вины, разрываемая на части душевной болью. Она успела как раз вовремя, ведь демонесса была близка к тому, чтобы сойти с ума. Предательство и изгнание оказались слишком тяжелым испытанием для нее, постепенно лишая рассудка...

–Она совершила преступление, Кира. И была наказана за него. То, что сделали старейшины, неоправданно жестоко, но и она в этой истории вовсе не жертва.

–Я знаю, в чем ее вина. Вот только именно жертвой чужой хитрости она и оказалась. Разве ее стали слушать? Кто-то из ваших применил к ней заклятие, позволяющее определить, лжет она или говорит правду? Нет, ведь это было так удобно, свалить всю вину на влюбленную, ослепленную своими чувствами к простому человеку женщину, превратив ее в козла отпущения. Она виновата лишь в том, что доверилась человеку, клявшемуся, что любит ее. Но Вильтена не приводила его в свое поселение, она никогда не пошла бы на это. За нее это сделал кто-то другой, крайне заинтересованный в смене главного старейшины. А она просто попала под раздачу, когда всплыла ее связь с простым смертным.

–Она сама говорила тебе об этом?

Ирония в словах мужчины не понравилась Кире, заставив ее холодно смерить его презрительным взглядом.

–Теперь я понимаю, почему она отказалась от моей помощи. Вильтена была права, вы слышите только то, что хотите слышать. Она умирала, Хайярд, зачем ей было лгать мне?

–Умирала? Она была очень сильной демонессой...

–Ты вновь не услышал меня. Что неясного в моей фразе про то, что ее приговорили к смерти? Когда я нашла ее, Вильтена была прикована к скале магической цепью, медленно выпивающей ее силы. Она должна была умереть примерно через месяц или два после того, как ее заточили в ту пещеру.

–Это невозможно. Никто не посмел бы поступить так с одной из нас.

–Видишь ли, Хайярд, у меня есть неоспоримое доказательство моей правоты. Когда эта история с похищением закончится, мы вернемся в Краснев и я отдам тебе цепь, которой Вильтена была прикована.

–Ты могла снять ее только с мертвого тела.

–Я не могла бросить ее. И не хотела хоронить так, как она этого не заслуживала. Ты ведь без труда найдешь того, кто выковал эту проклятую цепь. Вот и спроси у него, чем она заслужила такую страшную судьбу. Я пыталась вытащить ее, Хайярд, вот только в четырнадцать лет мне нечего было противопоставить вашей магии, убивающей ее постепенно, день за днем...

Кира резко отодвинула стул и поднялась. Она быстро прошла мимо удивленной девушки, несущей поднос к их столику, торопливо выходя на улицу. Охотница отошла немного в сторону, к невысокому забору, туда, где никого не было. Закрыв глаза, чтобы сдержать слезы, она с трудом сделала глубокий вздох так, как ее обучала Вильтена. Только сейчас это не помогало, слишком сильные эмоции в ней пробудили болезненные воспоминания.

Она действительно трусливо сбежала, увидев страшную картину в пещере, но не смогла просто так выбросить ее из головы или забыть. Она всю ночь думала о том, с чем столкнулась, отчаянно боясь и не зная, как поступить. Разум подсказывал, что нужно срочно поднимать тревогу и звать стражу, но что-то глубоко внутри восставало против такого решения, уговаривая ее подумать хорошенько. В конечном итоге, она смогла убедить себя вернуться, пытаясь успокоить себя тем, что странная женщина прикована и не сможет причинить ей вреда. Конечно, Кира много раз слышала страшные истории о демонах, которыми ее частенько пугала в детстве кормилица, когда непоседливая воспитанница пряталась от нее и отказывалась вылезать из своего укрытия. Но почему-то жалость и сострадание оказались сильнее, чем страх перед тем, кто, если верить всем этим рассказам, мог с легкостью закусить ею.

Никто из слуг не обратил внимания на то, что хозяйская дочь с самым независимым видом спустилась вниз, в подвал, где хранилось продовольствие, и поднялась наверх с огромной корзиной, накрытой плетеной крышкой. Слуги привыкли к тому, что у их малолетней госпожи часто бывают какие-то странные желания и порывы, поэтому просто пожали плечами, решив, что она нашла в деревне какую-то голодающую семью и решила ей помочь.

Демонесса ее появлению, мягко говоря, не обрадовалась. Кира была уверена, что сомкнувшиеся на ее горле руки с выпущенными когтями, станут последним, что она увидит в своей короткой жизни, но неожиданно они разжались, заставив ее упасть на пол пещеры. Женщина пятилась назад, недоверчиво глядя то на нее, то на упавшую корзину. Крышка с нее слетела от удара о землю, позволяя увидеть край теплого одеяла и меховую накидку, без зазрения совести утащенную из запасников матери.