Текст книги "Гроши счастья (СИ)"

Автор книги: Анастасия Туманова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Если до и во время торгов Анну слишком волновала собственная участь, чтобы она могла обращать много внимания на окружающий ее городской пейзаж, то теперь в ней проснулся интерес исследователя.

Больше всего из увиденного вокруг Анну поразило то, какими грязными были улицы в менее богатых кварталах. Погода стояла сухая, но жидкой, чавкающей под ногами грязи, было по щиколотку. Все смешалось: и навоз, оставляемый лошадьми, и помои, которые выливали из окон хозяйки, иногда попадая прямо на головы прохожим. Те разражались в ответ громкими криками, но, видимо, готовы были к участи быть облитыми, забрызганными и перепачканными с ног до головы. Анне пришло в голову, что вот так и могла возникнуть мода на шляпы, продержавшаяся в мире не один век: никому не хочется подставлять свою голову под содержимое ночных горшков, выливаемых из окон служанками. Санитарному состоянию улиц вполне соответствовал и запах, чувствовавшийся даже в закрытой карете.

Господин сидел на противоположном конце дивана, глядя в окошко и не говоря ни слова. Анна бросила на него несколько красноречивых взглядов, которые должны были сполна выразить ее отношение к человеку, покупающему себе рабыню. Но тот или не заметил их или просто не считал нужным реагировать на эмоции только что сделанной “покупки”.

Не то, чтобы Анна боялась начать разговор, но она не знала, что ему сказать и сидела молча. Рассказывать своему хозяину про демократические ценности и про то, что рабовладельческий строй как формация давно отжил в цивилизованном мире, было бы, по меньшей мере, странно.

Анна со своим хозяином удалились из респектабельных районов города. Об этом можно было судить по тому, что улицы стали уже, дома ниже и беднее, прохожие были одеты проще, а до окон кареты порой долетала желтая пыль, облаками поднимавшаяся с немощеных улиц.

Анна гадала, для чего покупатель собирается ее использовать. Вряд ли в этой стране пользуются большой популярностью немолодые наложницы. Этот холеный господин, конечно, мог подобрать себе на рынке (звучит-то как гадко!) менее потрепанный жизнью экземпляр. Скорее всего, она будет служанкой. Или няней для его невоспитанных отпрысков. Аня сразу решила, что его дети окажутся грубыми, бестолковыми и наглыми. А его жена будет всячески над ней издеваться и заваливать противоречащими друг другу бестолковыми указаниями. Да, так и будет!.. Бросив очередной возмущенный взгляд на своего спутника, она заметила, что он слегка улыбается, продолжая смотреть в окно.

“Небось, мечтает, гад, как покажет своим детишкам новую “игрушку,– кипела негодованием Анна,– ну, я им всем покажу! Сбегу отсюда, только они меня и видели. Не будут же они меня заставлять мыть полы прикованной цепями к ножке стола. Да я и со столом убегу! Да я…”.

Карета так резко остановилась, что Анна слетела со своего места и сила инерции чуть не впечатала ее в противоположную стену кареты. Ее спутник движением руки с поистине железными мускулами удержал ее от падения в самый последний момент. Едва заметным, но величественным жестом он сделал ей знак выйти за ним и спустился из кареты на мостовую, оставив дверцу открытой.

Анна вышла за ним, предварительно повертевшись у двери и пытаясь понять, как лучше спускаться с подножек: повернувшись к карете лицом или спиной. В конце концов, она выбрала более безопасный вариант, позволяющий держаться обеими руками за железные поручни справа и слева. Конечно, новому хозяину в голову бы не пришло дать ей руку, чтобы помочь спуститься. Да ей и в Москве-то почти никто из мужчин не придерживал открываемую дверь. Зато в метро последние годы стали иногда место уступать. Вот это Анну совсем не радовало. Подобные намеки на старость пугали ее. Например, когда коллеги подарили ей на 45-летие пароварку, она прорыдала дома полвечера: неужели они думали, что у нее уже нет зубов, чтобы пережевывать нормальную пищу?! Аня никому не говорила об этом, но подаренный агрегат она мстительно разбила молотком на несколько частей и торжественно выбросила в помойку той же ночью. К сожалению, все эти переживания по поводу подступающей старости приводили не к попыткам улучшить свою внешность с помощью новой одежды, макияжа, ведения здорового образа жизни и прочих более или менее доступных ухищрений, а к ночным всхлипываниям, переживаниям и головной боли.

Карета, очевидно нанятая на улице, уехала сразу же после того, как Анна, спустившись на землю, захлопнула за собой дверцу. Кучер, лица которого она так и не увидела, хлестнул кнутом по крупу двух понурых гнедых лошадок, которые неожиданно резво двинулись впереди и через несколько мгновений буквально растворились где-то за углом.

Анна со своим спутником осталась на узкой немощеной улице, которую занимали двух-трехэтажные деревянные покосившиеся строения с несимметрично расположенными маленькими окошками. К ближайшему из них они и направились быстрым шагом, как только ее хозяин увидел, что она спустилась по ступенькам кареты на землю.

На этой бедной улице было не так уж много людей, и, видимо, редко проезжали повозки, всадники, а тем более кареты. Какие-то босые дети, одетые в лохмотья, копошились на обочине дороги. “Уж не еду ли они там ищут?” – подумала Анна. Ее господину, с его красивой внешностью, изысканной одеждой и манерами богача нечего было делать в таком уголке города. У Анны закрутились в голове новые мысли о том, что же ее ждет.

Они вошли в дом, по узкой расшатанной деревянной лестнице поднялись на второй этаж и пошли по длинному плохо освещенному коридору, с правой стороны которого располагались многочисленные двери. Многие из них были распахнуты настежь или приоткрыты и Анна, забыв про всё, на несколько мгновений замирала, схватывая картинку чужой, незнакомой ей жизни.

В первой из комнат, куда она заглянула, почти всё свободное пространство занимала кровать. Не то, чтобы она была такой уж большой, скорее комнатушка была крошечной. На кровати, покрытой серым бельем, лежал обросший седой клочковатой бородой стонущий старик. На коленях у его ложа стояла молодая девушка и натирала торчавшую из-под разодранной накидки волосатую ногу старика какой-то мазью. Только тут Аня заметила, что лечит девушка вовсе не ногу старика, а хвост. Толстый, покрытый редкими волосами, суживающийся к концу хвост! Она в испуге отшатнулась от двери. Оба персонажа этой молчаливой сцены на мгновение взглянули на мелькнувшую в дверном проеме Анну без всякого интереса, и девушка продолжила своё занятие.

У следующей двери Анна простояла, кажется, с минуту. Это была кухня. Просторное квадратное помещение заполнял пар, идущий от нескольких больших плит, на которых стояли кастрюльки и кастрюлищи разных размеров. Над плитами были развешаны веревки, на которых сушилось белье. На кухне находились две женщины, которые составляли резкий контраст друг с другом: одна была низенькой, худой, как будто высохшей, другая, наоборот, высокой, полной, с копной растрепанных волос на голове.

– Если ты не уберешь носочки своего му-у-ужа от моего супа, то я над твоей кастрюлей свои сандали сохнуть повешу, поняла?! – наступала толстая тетка. – Стирать не умеете, выжимать тем более, так и развешиваете по кухне, всё капает. У меня потом суп всякой дрянью пахнет! Скоро вылавливать буду ваши носки из своих кастрюлек! – она указала жестом на огромных размеров бак, стоящий на одной из плит, прямо над которым, действительно, висели длинные и узкие черные носки. Анне было видно, как срывающиеся с них капли без следа поглощаются кипящим в кастрюле варевом.

– Да, да!.. – тонким голосом попискивала худая старушонка во время обвинительной речи, юлой крутясь на месте от нетерпеливого желания высказаться самой. – Да, мой-то муж настоящий, законный, не то, что у некоторых. Нашла мужика на улице. Не работает, дома торчит целыми днями, а она его кормит, супы свои варит, котлеты крутит. Наедятся оба как свиньи на помойке и сидят глазами хлопают. Посмотри на себя-то! Меньше жрать надо! Тебе и стирать-то скоро нечего будет, ни в какую одежду не влезешь!.. Ой!

Едва дослушав это парадоксальное заявление, толстая схватила со стола скалку и бросилась за своей собеседницей. Той удавалось ловко огибать плиты, а женщина со скалкой, обладая куда меньшей маневренностью, натыкалась на все встречавшиеся по пути крупные предметы. Пара табуреток с громким стуком упала на пол. Наконец преследовательница вернулась к прежней своей дислокации, отшвырнула от себя скалку и остановилась, тяжело опершись обеими руками на края своего стола. Потом она плюхнулась на стул, вытерла огромной рукой вспотевший лоб и села, глядя перед собой и стараясь отдышаться.

Тем временем, худая старушка вытащила из шкафа большую бутыль и подрагивающей рукой налила из нее в ложку какую-то жидкость. С этой ложкой она попыталась незаметно приблизиться к кастрюле с кипящим супом, но была замечена соперницей.

– А я-то думаю, кто это мне отраву в суп подливает. Ах ты, грымза старая, ну сейчас я до тебя доберусь! – взревела толстая тетка, опять вскочила и бросилась в погоню.

Анна не стала наблюдать, чем закончится новый раунд кухонных переговоров, поспешила прикрыть дверь и двинулась дальше по коридору.

За следующей дверью она увидела аккуратно прибранное и хорошо освещенное помещение, которое странно было видеть в этом доме. На окнах висели шелковые шторы с ламбрекенами, у окна стояли два кресла и журнальный столик с цветами. Ближе к двери, прямо перед Анной, стоял белый туалетный стол, на котором были расставлены коробочки, флакончики и баночки, имевшие очень привлекательный для женщин вид. За столиком сидела обладательница всего этого богатства, молодая девушка с красивым точеным личиком, большими глазами, выделявшимися на фоне светлой кожи, ухоженными пальчиками и длинными … голубыми волосами. Она подняла взгляд, строго посмотрела на Анну и опять принялась задумчиво рассматривать себя в зеркале, поправляя макияж.

Анна попятилась от дверей и пошла дальше по коридору за своим спутником, который сейчас стоял, поджидая ее. Когда она поравнялась с ним, он опять последовал вперед.

Тут Анне пришла в голову мысль, что она нашла путь к бегству: зайдя в одну из боковых комнат, она может попробовать выпрыгнуть в окно. Ведь это всего-навсего второй этаж и если повиснуть на карнизе, можно будет спрыгнуть вниз и ничего себе не сломать. Она решила держаться настороже и, как только удастся, юркнуть в какое-нибудь из помещений.

Но толкнув рукой пару дверей, она обнаружила, что они заперты. Их долгий путь почти сразу подошел к концу, и они зашли в пустое помещение. Ее спутник закрыл за ними дверь, огляделся, подошел к окну и зашторил его пыльной, знавшей лучшие дни, портьерой. После этого он встал в центре комнаты и сделал несколько странных пассов руками, не глядя на Анну.

Она стояла и смотрела на все эти приготовления с немым удивлением.

Затем спутник повернулся к Анне и вдруг, неожиданно для нее, улыбнулся. Финальный взмах рукой – и перед Анной предстал Грох.

После секундной паузы, во время которой Анна пришла в себя, она кинулась к нему и обвила руками его шею.

– Грох, миленький, ты пришел! Ты меня спас! – и другие, иногда нечленораздельные, возгласы радости вырывались из нее нескончаемым потоком.

Когда этот водопад слов иссяк, она почувствовала, что всё это время его руки мягко обнимали ее талию. Смутившись своей несдержанности, она испуганно подняла голову и посмотрела в его глаза, чтобы понять, какие чувства он испытывает. Но взгляд ее наткнулся на его губы. И тут все страхи и волнения, вся ее многолетняя неуверенность в своей женской привлекательности и одиночество последних лет сыграли с ней шутку: неожиданно она потянулась губами к его губам. На мгновение она ощутила их мягкость и увидела, что глаза Гроха закрыты. Восприняв это как разрешение, она, не раздумывая наклонила голову вбок и слегка раздвинула его губы языком. Он ответил ей, и она с радостью ощутила, что ему это тоже нравится. Его руки гладили ее по спине, иногда ненадолго спускаясь ниже, но тут же ускользая наверх, доходя до груди и тут же отступая. Наконец они ощутили, что пора оторваться друг от друга. Оба чувствовали некоторую растерянность, которую пытались скрыть.

– А мне понравилось! – сказала Аня, наконец, и Грох улыбнулся ей.

Смущение прошло, и можно было перейти к обстоятельному разговору о том, какие действия они должны предпринять дальше.

Прошло немало минут, прежде чем Анна смогла поверить, что действительно спасена.

– А почему ты не нашел меня раньше? Ты совсем забыл про меня? – спросила Анна. Они, не сговариваясь, перешли на ты, обоим это казалось теперь более естественным.

– Нет. Конечно, не забыл. Видишь ли, политическая обстановка здесь сейчас довольно сложная. Всеми тонкостями не буду морочить тебе голову. Но суть в том, что жители Золотого города развязали войну, а в союзники себе пригласили горцев. А те, конечно, начали военные действия на том участке, где им удобнее. То есть война началась как раз в том регионе, где мы находимся. Здесь, в Палантосе это пока не ощущается, но скоро и тут начнутся военные приготовления. Совет Старейшин и все Хранители были заняты разработкой стратегии боевых действий. Тебя пытались найти, несколько человек из наших делали попытки обнаружить вас с Джоем, но всё без толку.

– А как они пытались меня обнаружить? Вертолеты, что ли, посылали, искать меня с воздуха?

– Анна, какие здесь вертолеты? Мы же не в вашем мире. Здесь всё делается с помощью магии. Вот мы и пытались магическими средствами тебя… “запеленговать”, что ли, назовем это так. Но острова Рока не зря так называются. Место это не до конца изученное и магия, даже достаточно сильная, там не действует. Или действует, но не так как рассчитываешь. Вот поэтому нам и не удалось сразу тебя найти.

– Ты тоже умеешь колдовать? А откуда ты так хорошо знаешь про наш мир, если живешь здесь?

– Ну, я у нас вроде специалиста по международным связям. Колдовать-то? Умею немножко. Так, средненько, – Грох улыбнулся Ане

– Надо нам выбираться отсюда. У нас могут быть трудности с тем, чтобы выйти из города.– Грох посмотрел в сторону окна и посерьезнел. На Анин вопрос он так и не ответил.

– Надо… А кто такие Хранители? Ты тоже Хранитель?

– Да, я тоже. Давай об этом потом. Я не лукавлю, нам, правда, нужно идти, а это будет долгий разговор. Видишь ли, не одни мы искали тебя всё это время. Есть враждебная группировка, которая тоже хочет до тебя добраться. Они называют себя Золотые маги. Попасть к ним в руки крайне нежелательно.

Тут Анна, внезапно опомнившись, схватила Гроха за рукав плаща и начала слезно умолять его вызволить Джоя.

– Ну, пойми ты, не можем же мы бросить его здесь, на растерзание этим… рабовладельцам!

– Честно говоря, за тебя я отдал почти все деньги, которые у меня были. Так что выкупить Джоя мне было бы уже не на что. Рынок скоро закроется и, наверное, его уже купил кто-нибудь. Это очень ценное животное и приобрести его охотники всегда найдутся.

– Нет, Грох, как хочешь, но мы должны что-то сделать для него! Я… – в глазах у Анны стояли слезы. Грох отошел от нее и встал у окна, устало облокотившись о стену. Его высокая и худая, из-за крыльев казавшаяся сутулой, фигура резко выделялась на фоне окна.

– Я понял тебя. Да, нехорошо его бросать. К тому же Джой поможет нам при передвижении. Я смогу лететь, указывая дорогу, а ты будешь ехать верхом на Джое. Решено! Отправляемся за ним. Только вот как нам его освободить?..

Некоторое время они придумывали план спасения Джоя. Анна предлагала разные варианты, идеи которых почерпнула из книг и фильмов. В хит-параде планов спасения, придуманных ею, лидировали угон Джоя с рынка и его похищение у будущего хозяина. Грох настаивал на более “наукоемких” подходах, предполагающих использование различных магических средств. В конце концов, они сошлись на одном из вариантов и решили немедля его реализовать.

Время шло, действовать надо было быстро, чтобы до заката успеть выехать из города вместе с Джоем. Если они успеют покинуть город в это время, то ворота еще будут открыты. Грох объяснил Анне, что Палантос – очень богатый город и его жители опасаются за свое имущество, поэтому закрывают ворота для входа и выхода в ночное время.

Грох с Анной вышли из дома и пешком пробирались по узким городским улицам. Чтобы не привлекать к себе излишнее внимание, Грох надел свой бросающийся в глаза алый с золотом плащ наизнанку, так что тот казался обыкновенным черным плащом. К счастью, людей им встречалось довольно мало. По дороге Грох продолжал отвечать на вопросы Анны, иногда замолкая, если нужно было сориентироваться и выбрать правильный путь.

– А что это за дом, в котором мы были? – задала Анна очередной вопрос.

– Это было что-то вроде гостиницы для тех, кто не хочет никого посвящать в свои дела. Хозяева не любопытны и не задают лишних вопросов своим постояльцам. Главное, чтобы те вовремя и хорошо платили, поддерживали порядок и не устраивали конфликтов. Не самое респектабельное место, нужно сказать. Но для наших целей вполне подошло. Я снял эту комнату на несколько дней, заплатив вперед, так что всё нормально, искать нас не будут.

– А что это за красивая девушка с голубыми волосами, которую я видела в одной из комнат? Что она делает среди сомнительных личностей? Ну, таких, как мы с тобой?

– А, ты ее заметила? Да, действительно, здесь ей не место. Но кто знает, какие дела и с кем могут быть у прекрасных представительниц знатного рода Мальвини?.. Кстати, помнишь сказку про Буратино и золотой ключик? Так вот, прототипом Мальвины из сказки тоже была одна из них. Не самые приятные люди, что уж там говорить, но богатство и красоту передают из поколения в поколение, в этом им не откажешь. Ваш Алексей Толстой ведь побывал у нас. Произвел впечатление своими барскими манерами и виртуозным умением хорошо пообедать за чужой счет. Здесь он и познакомился с одной из Мальвини. Семья быстро навела про него справки и его вернули в ваш мир, чтобы не морочил девушке голову зря. А он потом выписал ее в своей сказке под видом строгой и неприступной “девочки с голубыми волосами”. Этот цвет волос – отличительный признак их семьи. Они поддерживают его на протяжении вот уже нескольких веков. Оттенки, конечно, меняются, но всё-таки цвет остается голубым. Поэтому представители этой династии женятся или выходят замуж либо за своих родственников, либо, в крайнем случае, за блондинов и блондинок.

– А буратино у вас тоже есть?

– Люди с длинными носами? Ты еще их встретишь. А что касается Пьеро, то я его родственник. Ты, наверное, обратила внимание на бледность моего лица. Это не краска, конечно, как у Пьеро из сказки, просто особенность, моя и членов моей семьи. А еще, помнишь, в сказке Пьеро всё время ходил в балахоне с длинными рукавами? Это намек на плащи, под которыми мы обычно скрываем крылья.

– Грох, а много есть выходов из города? – сменила тему Анна. Про себя она решила, что к теме Толстого и родственников Гроха она еще обязательно вернется в более спокойной обстановке. А когда она будет, эта спокойная обстановка? Когда-нибудь…

– Два. Северные и Южные ворота. И нам нужно успеть выйти, пока те или другие не закрылись.

И Грох рассказал Анне, что Северные ворота закрывались последними, чтобы дать шанс не успевшим дойти до города усталым крестьянам все-таки переночевать за мощными и крепкими стенами.

Тяжелые Южные ворота закрывались, как только верхний край налитого багровым цветом солнца закатывался за Северные Зубы, расположенные намного западнее самого города.

–Северные Зубы?! – переспросила Анна. – А что, есть еще Южные и Юго-Западные?

– Да, Южные есть. Когда мы окажемся у ворот, посмотри на горы повнимательнее. Если, конечно, у тебя будет на это время, ведь пробираться нам нужно будет осторожно и быстро. Горы выглядят как белые зубцы. Они кажутся запорошенными снегом. Хотя никакого снега на них, конечно, нет, в этих местах ведь теплый климат. Дело в том, что эти горы все заросли белыми цветами. Это редкое растение, которое цветет почти круглый год из-за мягкого морского климата и теплых течений, разогревающих воду в заливе между Южными и Северными зубами.

Итак, солнце уже часа два как ушло с зенита, когда Грох с Анной оказались на Диковинном рынке. Это название было неофициальным, на самом деле рынок назывался Кайшитским, в честь Кайши – богатого купца, построившего его много лет назад в южной части города. Этот знатный купец торговал различными вещами, которые собирал по всему миру. Каждый раз, когда он приезжал в Палантос и вставал своими караванами, расставляя шатры, со всех окрестностей города, а порой и из более дальних мест, съезжались люди, чтобы посмотреть что за чудо-чудное он привез с собой на этот раз.

Вскоре рынок прозвали Диковинным, потому что вслед за Кайши сюда стали стекаться и другие продавцы необычных товаров.

Здесь же, по традиции, продавали иноземных животных. По дороге Грох рассказал Анне, что Джой относится к редкому виду – синий патапуф. Эти животные водились далеко на севере материка, на Великих болотах. Людям там было почти невозможно находиться из-за высокой влажности и обилия мелких тварей, норовящих выпить кровушки. Они напоминают земных комаров, но гораздо более опасны, потому что впрыскивают жертве парализующее вещество, во время действия которого стая, набросившись на одинокого путника, может высосать его кровь до капли.

Патапуфы обладают способностью мыслить, рассказывал Грох. Часть из них и вовсе превосходит в этом плане некоторых людей. К сожалению, они высоко ценятся за свои рабочие качества, потому что обладают врожденной неприхотливостью, большой выносливостью и силой. Держать в доме такое существо – высшая степень достатка.

А в деревнях, расположенных недалеко от болот, крестьяне часто приручали патапуфов, и они с охотой помогали в хозяйстве. После того, как об этом прознали некоторые охотники за этим дивными существами, они стали совершать рейды на деревни, силой забирая у крестьян чудо-коней. В итоге их осталось очень немного, поэтому ценятся эти кони на вес золота, в буквальном смысле.

Анна и Грох тем временем аккуратно прокрались к рыночной палатке, где находился Джой. Вокруг него уже собралась толпа зевак, а человек, продававший его, оказался одним из приближенных капитана-пирата, привезшего Анну в Палантос. Боясь быть узнанной, Анна спряталась неподалеку между вешалками с какими-то выставленными на продажу странными тканями, на ощупь напоминавшими кожу новорожденного котенка.

Пират продолжал нахваливать Джоя, который уныло свесил голову и почти не шевелился, иногда только осматривая толпу и тяжко вздыхая.

Сердце Анны рвалось в груди от защемившей его тоски. Ей хотелось сейчас же броситься на пирата, оглушить его и ускакать верхом на Джое.

Грох оглядывался вокруг, как будто разыскивая что-то. Вдруг его взгляд остановился на одной из полок, стоявшей в ближайшей к Джою торговой палатке. Грох подмигнул Анне, а затем сделал быстрое движение рукой, передавая владельцу палатки мелочь, и в его кисти оказалась какая-то скляночка. Он аккуратно открыл банку, затем замер и начал напряженно смотреть на Джоя. Вскоре Джой как-то странно мотнул головой и скосил взгляд в их сторону. Грох немного потряс баночкой, на что Джой ответил кивком. Дальнейшее происходило очень быстро.

Грох швырнул баночку в толпу таким образом, что порошок, находящийся внутри, щедро осыпал всех стоящих, в том числе попав на пирата и на того самого торговца, который продал баночку с опасным содержимым. Джой же в это время закрыл глаза, отвернул голову как можно дальше и перестал дышать.

Пыль осела быстро, рассыпавшись алмазной крошкой по всей одежде зевак. Никто не успел ничего сообразить, как все начали засыпать. Пират попытался бороться со сном, слабо взревев и схватив висящий на боку кривой меч. На этом его усилия закончились, и он прямо с оружием в руке плашмя грохнулся на пол.

Джой же, не вдохнув ни пылинки сонного порошка, двинулся к Анне. Она уже бежала к нему, развязывала сковывающие ноги путы. Джой радостно ржал и терся мордой о плечо Анны. Грох поторапливал их, говоря, что скоро здесь будет не протолкнуться от стражи. Действительно, уже слышались громкие крики: “Дорогу стражникам!”, а новые толпы людей спешили с разных сторон к месту происшествия.

Но Джой уже был свободен. Вставал другой вопрос. Как незамеченными пройти по всему городу и выйти в ворота?

Пока владелец лавки таинственных вещиц похрапывал на полу, Грох лихорадочно рыскал по полкам, вороша какие-то свитки, банки со светящимся содержимым, бутылки с разноцветными жидкостями, куски непонятно чего и прочие мерзко выглядящие вещи.

Через некоторое время он вытащил из груды тряпья перо. С виду оно было ничем не примечательно, кроме того, что было длиной с две руки и шириной с человека. Цвет у него был грязно-серый, с небольшими желтыми вкраплениями у центра.

– Так, ну хоть что-то, попробуем… – пробурчал он под нос.

Грох попросил Анну отойти от Джоя, а затем взмахнул пером в направлении коня.

Перо тут же начало уменьшаться и сжалось до размера воробьиного, то же самое произошло и с Джоем. Он уменьшился и стал похож на игрушечного коняшку, каких у Анны в детстве было две штуки, и она очень любила ими играть.

Джой возмущенно запищал, Грох смахнул его в карман плаща вместе с пером. Затем они бросились на улицу, и пошли быстрым шагом, лавируя между уличных торговцев, праздных зевак и покупателей.

Когда они уже почти вышли с рынка, их громко окликнул какой-то человек. Грох обернулся, а затем схватил Анну за руку и рванул в узкую улочку. Вслед за ним понеслись крики, и затопало несколько пар ног.

Они летели по узким улочкам, маневрируя среди куч мусора, валяющихся в грязи пьяных тел, проходящих мимо людей. За ними неслось несколько стражников.

Вдруг Грох резко свернул направо и затащил Анну в какое-то помещение. Стражники пробежали мимо. Грох пальцем поманил Анну, и они пошли по длинной комнате, уставленной какими-то разными старинными вещами. Здесь были старые книги, статуэтки, мебель и предметы декора, чучела зверей, старинные монеты… Хозяина лавки, к счастью, поблизости не было. Очевидно, он вышел в одно из подсобных помещений.

Анна смотрела на все это антикварное великолепие, затаив дыхание. Ее всегда привлекала старина. И вдруг взгляд Анны упал на мало примечательную по сравнению с остальными богатствами лавки шкатулку. Она подумала, что та уже попадалась ей где-то. На секунду остановившись, Аня поняла, что это та самая шкатулка, которую она видела ночью в лесу, когда ее чуть не схватили разбойники. Шкатулка была закрыта, из чего Анна сделала вывод, что неудачливые расхитители гробниц так и не сумели ее открыть.

Анна быстро схватила коробочку с полки, взамен вытащив из глубин одежды остававшиеся там несколько золотых. Посчитав, что это достойная плата за вещицу, она бросила их на место, где стояла шкатулка и поспешила за Джоем.

Грох уже нетерпеливо топтался у черного входа. Вместе они выскочили на улицу. Вокруг было тихо. Погони не было.

По самым темным подворотням они добрались до выхода из города. Там стоял наряд стражи, проверяющий каждого входящего и выходящего. Немного понаблюдав из-за угла ближайшего дома за тем, как стражники пропускают покидающих город, Грох потащил Анну куда-то вглубь дворов.

Там он, осмотревшись по сторонам, постучал в дверь одного из домов. Ему открыла неряшливого вида пожилая женщина:

– Чё надо? – скрипучим голосом спросила тетка, с первого момента вызвав неприязнь Анны.

– Почем нынче волос со шкуры браха? – Грох ни на секунду не смутился неприветливой встрече

– Полмедяка не дают за него, – она косо ухмыльнулась, – заходи, коль пришел.

Когда они зашли внутрь полутемной прихожей, старуха прикрыла дверь, трижды обведя ее по воздуху квадратом и плюнув в конце.

Грох стоял, ожидая, пока хозяйка повернется к нему лицом:

– Приветствую тебя, Мара! – он тепло улыбнулся, – давно не виделись, годы бегут быстрее течения реки Исс.

– Да, и тебе не хворать, – старуха усмехнулась, – что привело тебя ко мне?

– Нам нужна твоя помощь, чтобы выбраться из города. Придется сменить облик. Ты ведь можешь помочь по старой памяти? – Грох посмотрел на нее прямо, и вдруг все дружелюбие слетело с него в один миг.

Стоя рядом с Грохом, Анна с удивлением переводила взгляд с одного на другую, не понимая чем объясняется произошедшая перемена. Грох резко толкнул Анну себе за спину, а затем зашипел что-то нечленораздельное.

Мара, начав корчиться и сползать на пол, взвыла звериным голосом, и на Гроха полетели черные комья земли. Он отмахнулся от них, как от листьев, слетающих осенью с деревьев, и продолжил что-то шипеть.

Анна с нескрываемым ужасом смотрела на эту сцену и не могла вымолвить ни слова. А ей казалось, она уже начала привыкать ко всякому колдовству.

Мара, упав на пол, начала внезапно превращаться во что-то иное. Вскоре на полу на четвереньках сидела черноволосая девушка. Она вскинула голову, и ее глаза, полные ненависти, устремили свой взор на Гроха.

– Вот оно что, ждала, значит, – Грох задумчиво посмотрел на девушку. – Признавайся, куда Мару дела? – его голос загремел, как налитый громовыми раскатами.

– Ничего тебе не скажу! Хоть пытай! – девушка плюнула в сторону Гроха и злобно зарычала.

Грох покачал головой, а затем взмахнул пальцами. Девушка поднялась над полом, и начала медленно вращаться. Грох начал заунывно петь какую-то монотонную песню, с каждой строчкой которой девушка вращалась все сильнее. Через несколько десятков кругов она внезапно упала на пол. Ее взгляд был расфокусирован, она пошатывалась.

– Говори, где Мара? – Грох произнес эти слова почти шепотом, но они как будто отразились от каменных стен и стрелами понеслись к девушке.

– Она здесь, в соседней комнате, связанная и под заклинанием, – девушка отвечала как в полузабытье.

– Сними заклинание, – Грох не просил, а приказывал.

Таким Анна видела его впервые. Ей казалось, что этот учтивый мужчина не может быть способен на такие вещи. Это не вязалось с образом Гроха, построенном в ее голове. “Сколько же мне еще предстоит о нем узнать?”, – мелькнула в ее голове мысль.

Девушка молча встала, пошатываясь, побрела к двери, открыла ее и оказалась в небольшой темной комнате. Следом за ней вошел Грох. Анна не отставала от них ни на шаг.

Девушка проговорила вслух какое-то заклинание, после чего загорелся свет. Затем она рукой рубанула воздух, и Мара, настоящая, сидящая в углу комнаты, очнулась.