Текст книги "Гроши счастья (СИ)"
Автор книги: Анастасия Туманова
Жанры:
Прочие приключения
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 14 страниц)
“А если вся эта груда льда станет настолько тяжелой, что потопит корабль?!” – в испуге подумала Анна, хватаясь за ближайший поручень так, что побелели костяшки пальцев.
Действительно, корабль явно погружался в воду под тяжестью нового груза. Волны захлестывали борта. Анна бессильно смотрела на происходящее.
Вдруг в воздух взвились десятки теней. Это были матросы-призраки. К изумлению Анны, они начали раскачивать мачты и паруса.
“Да они же так пытаются помешать образованию сосулек! – поняла Анна, – видимо, от постоянной вибрации лед не успевает замерзнуть и превратиться в сосульку”.
Духи продолжали свои маневры, двигаясь так, словно исполняли какой-то диковинный танец под слышную только им одним музыку. Анна завороженно смотрела на них.
Наконец, черный туман начал редеть. Они выходили из опасной зоны. Вот впереди показалось закатное солнце. Лед стремительно таял. С громким треском надломилась гигантская сосулька, свисавшая до самой палубы, и осколки льда попадали с громким треском. Анна вздохнула с облегчением и отправилась спать.
На следующий, последний, день плавания, Анна, оказавшись утром на палубе, сразу же увидела вблизи землю. Получается, что она проспала торжественный момент появления на горизонте суши, но никто не мог помешать ей сейчас издать самый известный возглас всех морских путешественников: “Земля!”.
Вскоре стало понятно, что корабль плывет вдоль берега какого-то острова, держась немного поодаль от него. Огибая рифы и преодолевая течение, которое могло бы унести его прямо на скалы, судно направилось по направлению к небольшой расщелине между двумя каменными глыбами. За ними скрывалась бухта со спокойной водой.
Корабль остановился, немного не доплыв до берега, чтобы не сесть на мель. Даже с палубы сквозь толщу прозрачной колеблющейся воды было видно каменистое дно.
– Я отпускаю вас, вы свободны! – подчиняясь какому-то наитию, Анна взмахнула руками и сделала движение, будто она разрывает невидимую нить.
Тут же сотни теней, взревев, взлетели вверх, корабль затрясся, как в предсмертных конвульсиях. Пантера подхватила Анну на себя и прыгнула за борт.
Корабль продолжал содрогаться, низвергая из себя все новые и новые души.
Пантера, не обращая внимания на происходящее с судном, быстро поплыла к берегу. Анна лежала на ее спине и, повернув голову назад, как зачарованная смотрела на судно. Через несколько секунд все стихло, все души улетели. Корабль, одинокий и брошенный, еще постоял, а потом, как карточный домик, начал рассыпаться. Доски, не долетая до воды, превращались в серый прах. Вскоре от корабля осталась лишь куча пепла на воде, постепенно расползающаяся и идущая ко дну.
Тем временем они добрались до берега. Гигантская кошка встряхнулась, с явным отвращением сбрасывая с себя капли влаги, Анна, как смогла, не снимая одежду, выжала ее. Пантера, принюхиваясь, торопливо повела Анну между скал. Та покорно шла за ней, стараясь не думать о том, что сейчас происходит с Грохом.
Пробравшись между камней, они вышли на площадку, открытую всем ветрам. Посреди ее стояла каменная арка. На ней не было ни символов, ни камней, ни рун, но Анна поняла, что видит перед собой ни что иное, как портал.
“Иди… Дом… Время пришло….” – голос в голове Анны затихал, и она поняла, что слышит его в последний раз. Пантера напоследок уткнулась в живот Анны, как бы прощаясь, а потом головой подтолкнула путешественницу к арке.
Анна сделала пару нерешительных шагов, потом обернулась. По лицу ее текли слезы. Она оставила здесь что-то важное, может, ей нужно вернуться?! Ну же! Что-то она точно забыла сделать. Или сказать?! Исправить это потом уже будет нельзя! Но невидимый метроном неумолимо отстукивал секунды, которые ей оставалось провести здесь. Даже, если она что-то сделала не так, ничего не исправить. И от нее это не зависит. Уже без страха и сомнений, с пустотой внутри, она подошла вплотную к каменному сооружению. Вдохнув полные легкие воздуха и задержав дыхание, она шагнула в арку.
Глава 10
“.ь!”– свет ударил так, что красные круги еще долго кружились перед глазами, пинок ногой в бок завершил пробуждение.
Заслонив глаза рукой от света, она попыталась подняться. Фонарик милостиво опустили вниз, и когда Аня встала на ноги, она оказалась лицом к лицу с мужиком в темном ватнике с оранжевой флуоресцентной надписью “МОСВОДОКАНАЛ”.
– Где я?! – задала она ставший привычным за последнее время вопрос.
– Пить надо меньше, девушка! Чуть,…, ноги не сломал, о тебя споткнулся! Чо здесь делаешь-то? А с виду,…, приличная. Ладно, пошли.
– Куда?! – застонала Анна.– Опять все сначала?! Он, что, не умер, ну, главный Темный?
– Это который?
– Который был в замке!
– Главный в замке? Умер? Да ладно, чего ему будет-то. Сидит, как сидел. А ты из политических, что ли? От ментов в канализации прячешься? Ну даешь! А я думал, ты того, бомжиха. Ну извини. Пошли наверх выведу. Утро, тихо. Ваших накануне разгоняли, в ментовке ближайшей все обезьянники переполнены.
– Обезь… Мы в зоопарке, что ли?!
– Ты, может, и из зоопарка, а мы-то в цирке. Тока цирк уехал, а клоуны остались. Хватит болтать, пойдем, говорю. Разговорчивая.
Анна вслед за мужиком стала подниматься по шаткой лестнице; над ней виднелся круг света.
Первое, что она увидела, когда ее голова появилась из люка и оказалась на уровне земле, были ноги в грязных черных ботинках. Первое, что услышала здесь, были слова на том ласковом диалекте русского языка, который не имеет никакого отношения к шахматам.
Закончив свою тираду, обращенную к городу и миру, владелец ботинок помог ей окончательно вылезти из люка, дернув ее за ворот пальто и аккуратно, надо отдать ему должное, поставив Анну на землю.
– Кого это ты там подцепил, а? – хмуро обратился он к тому, который первым обнаружил Анну. Тот, кстати, оказался молодым симпатичным парнем, как успела рассмотреть Анна в неярком свете раннего московского утра.
– Да нормально всё, Толян, пусть идет деваха домой, баиньки. Всю ночь, небось, тут отсиживалась после вчерашнего, блин, марша протеста.
– Да куда она в таком виде пойдет? Вся, блин, вымазана неизвестно в чем, пальто рваное. Ты давай чеши быстрей отсюда, – обратился рабочий к Анне,– а то, сама понимаешь, загребут, слова “…” сказать не успеешь.
– Ага, спасибо, я пойду, – сказала Аня, пытаясь отряхнуть с любимого когда-то сиреневого пальто налипшую толстым слоем грязь.– Ничего, я доберусь до дома, вы не волну…
В этот момент у нее за спиной послышался шум мотора и рядом с ней остановился полицейский форд. Громко хлопнули дверцы.
– Так, так, здравствуйте. Документики Ваши попрошу. Майор Злобин беспокоит, – растягивая гласные, проговорил внушительного вида милиционер.– Нету? Отлично, не проблема. Пожаалста, проедем в отделение, до выяснения. Прошу в машину. Никакого насилия. Садимся и едем.
Не видя смысла сопротивляться представителям власти, Анна расположилась на заднем сиденье машины рядом с другим, молодым худеньким милиционером, который слегка отодвинулся от нее, хотя между ними и так было достаточно большое расстояние.
Буквально через минуту они оказались перед отделением милиции, в двери которого она вошла в сопровождении рослого полицейского.
У входа оказалось что-то вроде гостиничной стойки регистрации, только “гостиница” эта было советской, застойных времен. Стойку венчало толстое стекло, призванное отделять хозяев здания от посетителей, дырочки в стекле примерно на уровне головы стоящего человека молча указывали “Говори сюда!”. С обшарпанных стен неопределенного цвета облетала штукатурка. Свет от лампочки без абажура, свешивающейся с потолка, отражался от стен, покрашенных масляной краской, и резал глаза. “Таганка, ночи, полные огня…”, – напела про себя Анна известную блатную песню. Итак, отделение полиции приветствовало ее на родной земле.
“Так, с местом мы определились. Место встречи изменить нельзя. А в каком это я времени, вот вопрос…” – подумала Анна, но тут же ответила сама себе, что время то, которое надо, её, родное.
– Вот девушка поступила. Без документиков,– представил Анну ее спутник сидящему за стеклом и сам скрылся за стойкой в глубинах помещения.
– Оч приятно, – сказал сидящий, впрочем, без воодушевления.
Анна начинала оживать в обстановке родного мира. Обшарив карманы, она с триумфом на лице продемонстрировала сидящему удостоверение работника библиотеки. Кто бы мог подумать, что и ее пальто, и этот документ сохранились и вернулись домой после всех выпавших на ее долю странствий.
– Это что? А паспорт наш где?
– Паспорта нет, но…
– Ну, вот и посидите у нас, пока родственники паспорт привезут. А то на работу сообщим.
– Не нужно родственников, лучше сообщайте на работу.
Милиционер (Анна не привыкла называть их полицейскими) удивленно поднял на нее глаза. Видимо, это был нетипичный ответ. Все предпочитали, чтобы родственники привозили паспорт и выкуп, а на работе никто не знал о ночи, проведенной в отделении.
Нестандартность ситуации надолго поставила милиционера в тупик. Повисло молчание.
– Тогда начальнику вашему сообщу, – наконец выдал ее собеседник.
– Сообщайте. Только она в отпуске.
– Тогда ее начальнику.
– Она подчиняется директору.
– Тогда директору.
Она прогнала от себя призрак лица Вячеслава Андреевича, грозно и укоризненно глядящего на нее сквозь поблескивающие стекла очков, и сказала:
– Вызывайте директора.
Удостоверение исчезло сквозь узкую щель между стойкой и стеклом, и началась работа по выяснению ФИО директора ее библиотеки и его служебного телефона. Через полчаса это исследование успешно завершилось звонком в директорский кабинет. Анна старалась не думать, с каким восторгом воспримет любопытная секретарша Вячеслава Андреевича сообщение о том, что сотрудница библиотеки Лукьянова А.М., к.и.н., с.н.с. (кандидат исторических наук, старший научный сотрудник) сейчас находится в отделении милиции и нуждается в помощи ее шефа.
К счастью, прошло немного времени и Анна, уже уставшая переминаться с ноги на ногу всё у той же стойки, обернулась на звук открываемой и вновь захлопывающейся двери. В помещение стремительно вошел показавшийся ей таким родным ее директор Вячеслав Андреевич с черным чемоданчиком в руках.
– Здравствуйте,– обратился он ко всем присутствующим.
– А Вы бы не сидели на столе, а то денег не будет, – эта его фраза была обращена к молодому мигранту, уже давно ожидавшему кого-то у входа в отделение и пристроившемуся сидеть на обшарпанном столике. Видимо, он сидел здесь так давно и так тихо, что почти слился с окружающей обстановкой. Анна не заметила его за час пребывания здесь, но от зоркого глаза Вячеслава Андреевича ничто не могло укрыться. Поскольку одной из важных директорских обязанностей испокон веку было выбивание денег для нужд своей организации, он обращал особое внимание на всё, что могло этих денег лишить, в том числе, на приметы.
Проявив, таким образом, заботу о финансах учреждения, в которое волей судьбы и Анны он сейчас попал, директор сразу перешел к делу:
– Лукьянова Анна Маряновна. Вот справка. На бланке. С печатью, – и в щель над стойкой в направлении милиционера протиснулась бумага.
Может, родные три слова “справка”, “бланк” и “печать” произвели магическое действие на полицейского, а, может, сыграла свою роль красная денежная купюра, мелькнувшая, как показалось Анне, в воздухе (а, может, только показалось?), но выражение лица хозяина участка изменилось.
– Где расписаться? Мы можем идти? – ее шеф умел решать любые проблемы.
Неопределенное довольное мычание стало ответом на вопросы директора. Его замысловатая изящная подпись на каком-то бланке поставила точку в общении Анны с милицией. Стараясь не отставать от своего спасителя, Аня вылетела за ним на улицу.
– Да, Анна Марьяновна… ну Вы и… Впрочем, рад, что всё удачно завершилось. Жду Вас завтра на рабочем месте. Вовремя. А сейчас Вам лучше отправиться домой и отдохнуть. Всего доброго! Кстати, Вас подвезти? – и он элегантным небрежным жестом указал на серый ослепительно чистый автомобиль, припаркованный невдалеке.
– Нет, я доберусь сама. Спасибо Вам большое,– ответила Анна, вспомнив, в каком виде находится ее пальто. Ей не хотелось пачкать салон машины всегда аккуратного Вячеслава Андреевича.
– Не стоит. Удачного Вам дня.
Через несколько секунд Анна осталась во дворе отделения одна. Теперь домой!
Порывшись наудачу в карманах, Аня обнаружила в одном из них мятый проездной на метро и сразу же автоматически повернула в сторону ближайшей станции, которая располагалась недалеко от отделения.
Уже начался утренний час пик, и Анна угодила в утреннюю давку при входе. Какой-то верзила, столкнувшись с Аней в дверях, наступил ей на ногу и вот она, наконец, оказалась в до боли родном метрополитене. У Анны на глазах почти выступили слезы: то ли дала себя знать ностальгия по шуму и запаху метро, то ли сразу же распухший больший палец на ноге.
Поездка в метро стала единственным за последнее время путешествием, пришедшим без приключений. Вскоре, выплюнутая подземным драконом, она уже стояла перед своим подъездом. Бабули, сидевшие на скамейке у двери, как по команде, замолчали. Они видели Анну утром на пороге родного дома в перепачканном чем-то серо-коричневом пальто и с прической, связанной у них с картиной утра в курятнике, короче говоря, в совершенно непотребном виде. Жадно обыскивая Аню глазами, стараясь за предоставленные им секунды разглядеть как можно больше следов ее воображаемых пороков, преступлений и грехопадений, бабушки молча проводили нашу героиню взглядами. Когда подъездная дверь за ней уже закрывалась, Анна услышала вслед нарастающий гул взволнованных голосов. Видимо, обсуждались ее прошлое, настоящее и будущее.
Анне даже не приходило в голову сомневаться, что сейчас она встретит соседку. Так и есть! Та стояла в предбаннике у лифта и подметала веником пол, поднимая в воздух клубы пыли. С радостью отвлекшись от этого занятия, она поведала Анне последние новости: их общие соседи по лестничной площадке делали ремонт. О, сколько шума, пыли и грязи вынесла за это время соседка! Вынесла она, правда, не только это.
Соседи выставили за дверь своей квартиры большой аккуратно запакованный брезентовый мешок и не торопились его забирать. Глаза соседки до сих пор косили и дергались, поскольку, приглядывая за мешком, она не один час провела у дверного глазка. В тот день она отправилась спать только поздно ночью. Мысли о содержимом мешка заставили ее всю ночь проворочаться в постели. Рано утром она уже была на боевом посту у двери. Мешок стоял на прежнем месте, бока его имели всё те же приятно округлые формы, которые необычайно волновали соседкино воображение. Колебаниям пришел конец: она потихоньку открыла дверь и, оглядевшись, вцепилась костлявой рукой в добычу. Дальнейшая судьба мешка была в ее руках! Нелегок, хоть и недолог был путь пожилой женщины с огромным тяжелым тюком в руках от дверей соседей до собственной прихожей. Пороги и препятствия пришлось ей преодолеть. По дороге был повален пакет с картошкой и оторван некстати торчащий соседский телевизионный кабель. Но теперь это была своя ноша, а она, как известно, не тянет. И вот клад оказался в квартире. С замиранием сердца соседка дрожащими руками попыталась разорвать скотч, склеивающий брезент. Не вышло. Тогда, вооружившись длинным кухонным ножом, она приступила к разделке. Под верхним мешком оказался еще один, на этот раз полиэтиленовый. Это повысило ценность находки в глазах соседки: ненужную вещь не будут заворачивать так тщательно. И вот мешок был разрезан. Столбом в воздух поднялась куча строительной пыли, сквозь которую из тюка смутно виднелись обломки плинтусов и застывшие остатки цементной смеси. Еще несколько секунд соседка чего-то ждала, может, надеялась на появления из мешка Хоттабыча как современного варианта джина из бутылки. Но, увы, Гассан Абдурахман не появился. А распоротый и плохо заклеенный мешок через некоторое время опять оказался под дверью соседской квартиры.
– Разве ж в наше советское время такое было?! – завершила свою речь соседка одной из любимых своих риторических фраз.
“Конечно, в советские времена и колбаска была слаще”, – пробормотала себе под нос Аня. Соседка не расслышала, но с подозрением посмотрела на нее, а потом решила перевести разговор на новую тему. Вдохновившись необычным внешним видом Анны, соседка уже собралась что-то сказать по этому поводу, но та, стремительно преодолев оставшиеся до входной двери полметра, молниеносным движением открыла замок и, неразборчиво извинившись, оказалась в своей квартире.
Вот и дом… Конечно, не замок, не хоромы, как те, в которых ей недавно пришлось побывать. Но ей здесь нравится. Как говорится, на вкус и цвет все карандаши разные. Жить во дворце ей было бы слишком мрачно и одиноко. Кстати, вот и Люська, с испугом выглянула из комнаты и, радостно повизгивая, вылетела к ней навстречу. Камень спал с плеч: животное не померло от голода за время Аниного отсутствия. Интересно, а как долго ее не было? И почему ее не искали? Или искали? Первым делом нужно позвонить сыну, успокоить, объяснив, что с ней всё в порядке, что она просто… попутешествовала немного. И на работу нужно позвонить, в свой отдел. К счастью, она уже знает, что не уволена. Ведь Вячеслав Андреевич сказал ей сегодня утром, что завтра она должна выйти на работу. Об увольнении речь, вроде, не шла. Отлично, жизнь продолжается!..
Схватив телефонную трубку, Аня часа на полтора зависла, беседуя с родными и знакомыми. И вот что выяснилось. Никто не обратил внимания на ее отсутствие. Такое впечатление, что все события, происходившие с ней, заняли даже не несколько часов, а вообще выпали из времени. При этом Ане так и не удалось понять, с какого момента началось это выпадение. Когда она упала в канализацию? Когда она брела по туннелю? Встретила Гроха? А если никакого путешествия между мирами не было?! “Дожили. Нет у меня ни друзей, ни подруг, есть у меня маленький глюк…”, – подумала Аня.
Разговаривая по телефону, Аня осматривала квартиру, чтобы найти следы разрушений, причиненных Люськой в поисках еды за время отсутствия хозяйки дома. Ничего такого не обнаружилось. Даже на кухне не было заплесневевших продуктов и неприятных запахов.
Заглянула она и в ванную. Висевшее здесь большое зеркало вызывало у нее всегда смутное раздражение, она давно хотела снять его, чтобы не испытывать мучительного чувства недовольства своей внешностью. Зеркало занимало полстены, и скрыться было некуда. Она невольно взглянула в него, по привычке внутренне сжавшись. И увидела женщину средних лет со сверкающими веселыми глазами и приятным цветом лица. Мягко говоря, она удивилась, и начала изучать себя внимательнее, включив дополнительную лампочку над зеркалом, которой не пользовалась никогда, надеясь, что полумрак поможет скрасить собственный ненавистный облик. Анализ показал, что никаких радикальных изменений в ее внешности не произошло. Всё вроде было на месте. И пугающие прежде морщины остались, где были. Но общее впечатление было почему-то другим. Аня не поленилась даже взять карманное зеркальце и подойти к окну в комнате, чтобы рассмотреть себя при дневном, естественном свете. Ну да, выглядит она хорошо, чего уж тут придираться! Надо купить еще платье под цвет глаз, и прическу сделать новую, и… А главное, самочувствие было такое, будто она помолодела лет на десять.
Аня привыкла все в жизни обдумывать и расставлять по полочкам. Вот и сейчас она попыталась это сделать. Что с ней произошло, где она была? И, в традициях русской литературы, “Где потерянный нос?”, “А был ли мальчик?”, “Что делать?” и, конечно, “Кто виноват?”. Этому занятию, обдумыванию философских вопросов, она могла посвящать много времени, занимаясь работой по дому или тем, что не требовало полной отдачи. Но сейчас ее мозг почему-то отказывался заниматься любимым делом.
Да, все произошедшее не вписывалось в привычную парадигму. Потому что это был ПОДАРОК! И копаться в вопросах, от кого, зачем, и сколько он стоит, у нее сегодня не было никакого желания.
Поскольку благодаря Вячеславу Андреевичу сегодня у нее был выходной, она решила найти себе приятное занятие. Не хотелось читать книгу и смотреть телевизор, погружаясь в чужую жизнь с чужими эмоциями. Ее переполняли собственные.
Тут она вспомнила о своем давнем желании отреставрировать кресло, найденное около года назад на свалке. Кресло было старинное, XIX века, с кожаной обивкой, которая стягивалась у подлокотников медными гвоздиками с декоративными шляпками. С каким восторгом она тащила его тогда со свалки, мечтая, как сможет его починить и украсить! Но с тех пор вдохновение так и не пришло к ней, а мысли о том, что у нее ничего не получится, довершили дело,– кресло так и провалялось на балконе целый год, вызывая у Анны мучительное ощущение собственной несостоятельности.
Теперь время пришло. И она решительно отправилась на балкон.
Но в этот момент ее внимание привлекли крики с лестничной клетки. Она прислушивалась к ним некоторое время, рассчитывая, что они вскоре затихнут. Но шум нарастал, превратившись в гул многочисленных голосов. Аня вышла из квартиры. Оказалось, что затопило квартиру сверху, к счастью, в соседнем стояке.
Вода лилась по лестничной клетке Ниагарским водопадом. Люди с ужасом смотрели на низвергающиеся с лестницы и потолков потоки и, судя по страдальчески искаженным сосредоточенным лицам, мысленно подсчитывали финансовые убытки, которые принесло им это стихийное бедствие. Вот только сантехников вызвать никто пока не догадался.
Анна опомнилась первая и, нашарив в прихожей заветную бумажку с номером, дрожащими руками стала тыкать на кнопки телефона.
–Алё! Слушаю! – из трубки раздался гнусавый недовольный голос, принадлежащий существу неопределенного пола.
– Здравствуйте! У нас квартиру затопило! Адрес: 16 улица Красной Сосны, дом 5, первый подъезд! Пришлите, пожалуйста, скорее сантехника!
– Что затопило?
– Квартиру соседей. Вода льется вниз по лестнице, с потолка в квартирах капает…
– Номер свой оставьте, я скажу, чтобы он позвонил и вас проконсультировал.
– Как он меня будет консультировать?! По телефону?! Мне нужна визуальная консультация!
– Женщина, вы тут не выражайтесь и права не качайте! Дежурных сантехников два, а вас много. Ладно, скажу, чтоб подошел к вам. Ждите в течение дня.
В трубке послышались частые гудки. Подумав, не позвонить ли еще в МЧС, Аня решила всё-таки подождать сначала сантехника. А пока, схватив ворох тряпок и ведро, побежала на лестницу.
Ненадолго отрываясь от дела, чтобы выпрямить спину или смахнуть волосы с лица, Анна, прежде чем опять спешно приняться за работу, минутно поражалась гротескному виду высыпавших на лестницу соседей. Многие люди, одетые в домашнюю одежду, и правда, являли собой странное зрелище. Ведь в у нас часто считается, что дома нужно носить рваные, растянутые вещи, в которых стыдно выйти на улицу. Пребывание в родных стенах, по мнению многих, не заслуживает большего, чем растянутые майки и залатанные тренировочные штаны.
Ждать сантехника пришлось недолго. Перед подъездом остановился черный форд фокус и из него неторопливо вышел одетый в светлый плащ мужчина средних лет. Вид у него был такой, как будто он попал сюда случайно и сам не знает, зачем он оказался в этом странном месте. Как говорилось в когда-то известной песне “он шел на Одессу, а вышел к Херсону”. Подкрепив свой договор с машиной ждать его здесь нажатием на брелок, он вальяжно двинулся к подъезду. В руке его была сигарета. Подойдя к подъезду, он сделал глубокую затяжку и с тоской оглядел окна дома. Работать ему не светило, хотелось чего-то другого. Но он вздохнул и швырнул сигарету своих желаний в урну силы воли. И вошел в подъезд.
Поднимаясь по лестнице, невозмутимо обходя ручьи и копошащихся людей, он подошел к квартире, из под двери которой лила вода. Собравшиеся вокруг него жители подъезда затихли, ожидая вердикта своего спасителя. Повисло молчание, во время которого сантехник смотрел на дверь, все смотрели на него, а вода умиротворяюще журчала, сбегая по лестнице.
– Да это бригадная работа! Без помощника не могу, – провозгласил, наконец, спаситель и начал спускаться вниз. Вслед ему раздался вздох. Сказать было нечего: спорить с лицом, от которого зависели в доме все, от профессора из 49 квартиры, до алкоголика с первого этажа, никто не осмеливался. Но Анна выступила вперед:
– Ну, так вызывайте бригаду! Сделайте что-нибудь! Уж хотя бы перекройте воду в подвале, чтобы перестало лить! Что же Вы так и уйдете?!
Сантехник никак не отреагировал на Анину пламенную речь. А вот с водой, вытекающей из-под двери, что-то стало происходить. Поток мелел на глазах, превращаясь в тоненький ручеек. Тут открылись двери лифта и из них вышли двое мужчин, одетых в спецовки, в руках они несли ящики с инструментами. В душах соседей всколыхнулась надежда: один из прибывших был опознан как слесарь, а второй оказался всем известным Саньком, вторым сантехником, в руках у которого работа горела. Его и предпочитали вызывать жители ближайших домов, стараясь обращаться при этом непосредственно к нему, а не звонить в ЖЭК.
Вновь возродилась надежда. Действительно, дверь в квартиру соседей-вредителей была вскрыта за несколько минут. После того, как был взломан замок, она распахнулась сама под давлением потока воды, хлынувшего на лестничную площадку. Из квартиры попытался выплыть стул, но сантехник Саня решительно подхватил его и внес обратно в квартиру. Слесарь ушел, а Саша перекрыл, наконец, воду в ванной и вместе с соседями продолжил ликвидировать последствия аварии.
Аня находилась на переднем фланге борьбы. Она помогала по мере сил носить вещи, подавала гаечные ключи, и все это время мучительно пыталась решить для себя один вопрос: где она видела этого Сашу? Ответ на этот вопрос был, казалось, очень простым, он вот-вот должен был найтись, но нет, всё время ускользал от нее. Она тайком рассматривала Сашу, стараясь держаться поближе к нему. Лицо как лицо, на улице пройдешь мимо и не обратишь внимание. Хотя симпатичный, конечно. И моложе ее. Темные волосы, карие глаза. Смешная родинка на лбу, над переносицей.
Они как раз стояли рядом, как вдруг что-то больно царапнуло ее по ноге. Аня взглянула вниз. На нее смотрел мокрый черный кот с поразительно умными золотыми глазами, явно пытаясь поцарапать ее острыми когтями. Мужчина заметил это и попытался взять кота на руки, но тот с силой провел по его руке лапой. И Анна с изумлением заметила голубую каплю крови на Сашином запястье. Тот быстро вытер руку и, крепко ухватив резко притихшего кота, отдал его Анне, подмигнув ей, а затем продолжил свою работу.
Наконец было сделано всё, что можно. Большинство соседей уже разошлось по своим квартирам. Собрался уходить и Саша:
– А Вы молодец, помогли,– обратился он к Ане.
– Да, я вообще хорошая, почти ангел. У меня даже иногда по вечерам чешется спинка, это растут крылышки,– ответила Аня с вызовом, чувствуя почему-то неловкость в создавшейся ситуации.
Саша пристально взглянул на нее и ничего не ответил. Анна смотрела ему вслед, когда он спускался по лестнице и думала, что ей давно починить кран на кухне и еще что-нибудь и это будет отличный повод для… Для чего?! Оборвала она сама себя и отправилась решать последнее дело, связанное с потопом. Нужно было пристроить кота, который так и жался к ее ногам. Она принялась методично обходить все квартиры в подъезде. Кота не признал никто из соседей. Анна заколебалась. Не то, чтобы она не любила домашних животных. Но раньше у нее никогда не было желания держать их дома. Этого кота ей почему-то не хотелось оставлять сейчас одного в подъезде или выбрасывать на улицу. Она наклонилась, взяла его на руки и вошла в свою квартиру.
На улице был теплый вечер. Закатные тени падали через окно и персиковым цветом окрашивали мебель и предметы в комнате. Солнце красиво оттеняло обои ее любимого салатового цвета. В городскую квартиру через открытые окна проникал неясный и волнующий запах весны.
Раздался звонок в дверь. Ни о чем не задумываясь, она пошла открывать.
На пороге стоял Александр Грошин, протягивая ей оставшийся у него случайно принадлежавший ей ключ. Обычный гаечный ключ.
*
На этом месте повесть заканчивается. Те, кому небезразлична судьба двух главных героев, могут узнать ее, прочтя акростих, который составляют последовательно записанные первые буквы каждой главы.
Литературно-художественное издание
Русецкая Ирина Алексеевна, Туманова Анастасия Валерьевна
Гроши счастья
Подписано в печать 01.12.2014
Формат 60х90/16. Тираж 10000 экз.
Отпечатано в типографии “ОнтоПринт”
www.ontoprint.ru
– Вид ящеров, одного из представителей которых Анна встретила по пути к ущелью Дракона.
“Я не ел шесть дней!” (франц. искаж.) – фраза из романа Ильфа и Петрова “Двенадцать стульев”.
274
