Текст книги "Гроши счастья (СИ)"

Автор книги: Анастасия Туманова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц)

Задумавшись, Анна поняла, что оказалась почти у края, но опомнилась только тогда, когда вернувшийся ящер когтистой лапой подтолкнул ее в середину гнезда, туда, где всё еще находился обессиленный, но начавший приходить в себя Джой. Затем, подняв голову и широко раздув зоб, он зарычал. Его рык можно было сравнить со звуком, который издает взлетающий самолет – “кукурузник”. Издалека ему откликнулось несколько похожих голосов.

Анна поняла, что ее попытка разведать обстановку не удалась. Она попробовала опять вылезти под шумок, но потерпела очередную неудачу: ящер резко повернулся и зарычал ей прямо в лицо. После этого она тихонько сползла на подстилку гнезда и стала ожидать дальнейшего развития событий.

Ждать пришлось недолго. Где-то вблизи раздался оглушительный рев. Он мог посоперничать с рыком похитителя. Свет закатного солнца над ними померк, и гнездо накрыла тень другого монстра, еще большего размера.

Новая рептилия была матово черного цвета, чешуя словно поглощала солнечные лучи, не отражая свет. Первый ящер растерянно махнул головой, попытался схватить добычу, вероятно, чтобы удрать с нею в когтях с горы. Но подняться в воздух он не успел. Второй ящер спустился совсем низко и попытался схватить радужного зубами, порвав тому перепонку на левом крыле. Кровь желто-зеленого цвета, похожая на сопли больного гайморитом, потекла из раны.

Послышался жуткий рев пострадавшего, который раскрыл пасть, усеянную кривыми зубами, готовясь восстановить статус-кво. Радужный сделал финт в воздухе, неожиданно подлетев к гнезду с другой стороны, и схватил когтистыми лапами Джоя. Первый ящер еще раз взревел и плюнул в противника какой-то черной липкой гадостью, закрывая Аню своими раскрытыми крыльями. Но не попал.

Сидя в гнезде, Аня завороженно наблюдала за этой битвой титанов и не знала, радоваться ей или огорчаться.

Тем временем Джой дернулся в лапах ящера и выскочил из когтей похитителя. До земли оставалось метра два, поэтому он смог нормально приземлиться, после чего почти сразу вскочил на ноги и исчез в окружавших гору джунглях.

Анна одновременно с облегчением и страхом посмотрела ему вслед, надеясь, что он не станет добычей хищников, которые вполне могли там обитать.

Поняв, что упустил добычу, черный ящер опять атаковал. На этот раз он схватил Анну. За мгновения, пронесшиеся у нее перед глазами, она в очередной раз подумала, что в Москве, пусть и не такой интересной, она бы оказалась с радостью, и больше не надо никаких приключений. Обо всем этом пусть пишут в книжках, а в жизни самое лучшее – это сидеть на диване и читать про опасности, выпавшие на доли других.

Когти черного ящера вцепились в одежду Анны, прорывая ее насквозь. Гигантские лапы схватили Анну поперек тела, выбив, казалось, весь воздух из легких. В голове мелькнула мысль о том, как же ящер держал Джоя. Неужели протыкая своими когтями его шкуру?!

Она проводила взглядом ревевшего разноцветного ящера, лишившегося добычи. Пока Анна пыталась отдышаться и прийти в себя, черный набрал скорость и тащил ее между скалами. Когда перед ее лицом в очередной раз пронеслась каменная глыба, Анна перестала дергаться, полностью отдавшись на волю судьбе.

Через несколько минут, которые тянулись для бедной Анны чрезмерно долго, черный кинул ее в свое гнездо. Анна покатилась по нему и остановилась у края. На нее тут же дохнуло жарой. Она откатилась назад.

Гнездо, в которое ее притащил черный, находилось внутри горы, в жерле вулкана, который, судя по булькающим звукам и исходившему из кратера жару, был действующим.

Оглянувшись по сторонам, Анна увидела, что кроме нее и горы белых обглоданных костей, в гнезде находятся несколько черных клубочков, каждый размером с полкоровы. Приглядевшись внимательно, она поняла, что клубочки – это спящие до поры до времени драконята. Наверное, они могли бы выглядеть умилительно, если бы не мысль о том, в кого они превратятся, когда вырастут.

Тем временем их папочка (или это была мамочка?) оглядел Анну, и, взмахнув крыльями, взлетел. Описав пару кругов над жерлом, он огласил окрестности низким мощным, похожим на громовой раскат, ревом, и исчез из виду. Драконята зашевелились. Один из них сонно поднял голову и зевнул. Анна замерла, боясь пошевелиться и привлечь ненужное внимание.

Драконята начали шевелиться активнее, просыпаясь и недовольно оглядываясь по сторонам. Видимо, наступило время кормления детишек, и они пытались найти свою добычу. Анна спряталась за грудой костей и наблюдала за “крохами”. Серенькие с черным отливом дракоши начали толкаться и огрызаться друг на друга. Анне пришла в голову отчаянная идея.

Подняв берцовую кость какого-то неведомого животного (почему именно берцовую? потому что недавно на работе Анна наткнулась на анатомический атлас, содержащий изображения различных частей человеческого тела, и найденная ею кость была похожа именно на берцовую, единственно запомнившуюся ей), Анна кинула ее в одного из драконов. Кость полетела, описав небольшую дугу, и треснула дракошу по лопатке. Он недовольно зафырчал и ткнул соседнего лапой. Тот, в свою очередь, ответил возмущенным визгом и ударил в ответ. Через несколько мгновений все драконы начали толкаться и ругаться, разделившись на два неравных лагеря.

Схватка должна была скоро закончиться победой задиры, и Анна мелкими перебежками рванула к внутреннему склону горы, соприкасавшемуся с гнездом. Она еще несколько минут назад заприметила там небольшую расщелину и понадеялась, что сможет в нее влезть, а та выведет ее наружу.

Уже почти добежав до спасительного убежища, Анна услышала за спиной недовольный визг. Драконы ее заметили. Схватка между ними тут же была закончена, и все “малыши” рванули вдогонку убегающей еде. Анна увеличила скорость передвижения раза в три и ввинтилась в расщелину, как шуруп. Камни под ее ногами внезапно исчезли, и дальше она, пересчитывая всеми мягкими местами неровности скал, покатилась вниз, в душную темноту.

Вскрикивая почти на каждом внушительном ухабе и надеясь, что кости, хотя бы некоторые, останутся целыми, она пыталась максимально сгруппироваться, спрятав голову между колен.

Внезапно земля под ней исчезла, и Анна упала, впечатавшись во что-то мягкое. Мох спас ее от головоломного в прямом смысле слова падения.

С трудом разогнувшись, Анна попыталась встать. Жутко ныла ключица, отдававшая тупой болью при каждом шаге. Анна, прихрамывая и охая, с негнущейся спиной, хватаясь за стены, наощупь двинулась вглубь пещеры. Скоро она сбила пальцы ног о камни и разодрала в кровь руки.

Впереди постепенно начинало светлеть. Анна прибавила шагу. Оступаясь, она выбрела из узкой и извилистой пещеры в другую, побольше. Слабый свет, к которому через некоторое время привыкли глаза, проходил через небольшую расщелину сбоку и позволял разглядеть внутренность пещеры. Ее стены и пол с потолком были ровно отшлифованы, может, самой природой, а может, и живыми существами. Стены покрывали витиеватые узоры, похожие на древние наскальные рисунки Альтамиры. В пещере было сухо, чисто и почти пусто. Только у одной из стен, как в приключенческих фильмах, стоял небольшой деревянный кованый сундук. Он был слегка приоткрыт.

– Ага, а там сокровища лежат, как же. Знаю я такие штуки. Читала романы про приключения,– сказала вслух Анна и ее охрипший голос эхом отразился от сводов. Она уселась, вернее, рухнула на пол у входа в пещеру. – Нужны мне ваши сокровища, как корове седло. Даже открывать не буду. Кстати, где-то недалеко положено быть скелету. “Йо-хо-хо и бутылка рому”. А вот от рома я бы сейчас не отказалась…– мечтательно добавила она, легла на пол и закрыла глаза.

В последние мгновения перед тем, как заснуть, она мысленно отметила, что пол теплый, вероятно, потому, что где-то рядом был вулкан, а значит, переохлаждение ей не грозит. Уже засыпая, она вспомнила историю, которую им рассказывала в школе учительница биологии: про мальчика, которого зачем-то на празднике покрасили золотой краской и оставили лежать на холодном полу, а к утру он умер… Жалость к мальчику была последним чувством, испытанным ею, перед тем как провалиться в сон.

Неизвестно, сколько она проспала. Несколько раз она хотела окончательно проснуться и заставить себя встать, но давала себе отбой и снова погружалась в дремоту. Встать для нее означало предпринимать какие-то активные действия по собственному спасению, а сил на это, казалось, нет. Причем не столько физических, ведь чувствовала она себя на удивление неплохо, сколько моральных. “Опять какая-нибудь беготня…,– думала она в полусне.– Надоело всё. Проснусь и опять на работу. А тут такой сон интересный снится…”.

Но, в конце концов, ее организм стал посылать явственные сигналы, что он выспался и готов приступить к активной части жизненной программы. Со вздохом она открыла глаза и села. В пещере опять было относительно светло. “Это я всю ночь проспала или здесь солнце вообще не заходит?..” – спросила себя Анна, встала, потянулась и отправилась к выходу из пещеры. Пройдя через узкий “коридор”, как она назвала его про себя, по которому она так мучительно пробиралась сюда, и который оказался не таким уж и длинным, она через несколько минут выбралась на окруженную скалами и усеянную камнями площадку. Сюда она и свалилась сверху.

Ссадины на руках, к счастью, уже почти не болели. “Видимо, здесь все быстрее заживает. Воздух, что ли, какой-то особенный. Главное, чтобы не как на острове дураков. А то превращусь я в бараниху. Или как называется баран женского пола, в овцу, вот”,– подумала Аня. Оглядевшись вокруг, она увидела узкую расщелину в скалах. Ей удалось, хотя и с трудом, протиснуться в нее. Перед ней были джунгли.

– Ух ты! – не могла удержаться от восклицания Аня.

Всё вокруг, казалось, было пропитано жарой и влагой. Особенно явственно это ощущалось после сухого воздуха пещеры. Деревья были высокими, с них свисали лианы, похожие на длинные узкие щупальца гигантских животных; они еле заметно шевелились, наверное, от ветра. Анне были знакомы по картинкам только пальмы и бананы. Громко чирикали птицы, прятавшиеся в густых ветвях, раздавались еще какие-то непривычные звуки. Анна пыталась рассмотреть на ветвях обезьян или попугаев, единственных знакомых ей по книгам и фильмам обитателей джунглей, но их не было видно.

Некоторое время Аня стояла, наслаждаясь непривычной картиной сказочной тропической роскоши.

Но нужно было решать неотложные задачи, первой из которых была необходимость добыть еду. Сразу же возникла мысль о бананах. Вкусно и полезно. К тому же минимальной была возможность отравиться, потому что бананы – они и в Африке бананы.

А неизвестных фруктов Анна боялась. Она на всю жизнь запомнила случай, произошедший с ней несколько лет назад, когда Кирилл из туристической поездки по Шри-Ланке привез чемодан экзотических плодов: гигантских ананасов, сочных манго, вкуснейшей папайи и прочих малознакомых тогда иноземных фруктов. Вернее, они были знакомы российским жителям, но в каком-то убогом исполнении: Аня, как и многие ее знакомые, искренне полагала, что авокадо по вкусу должно напоминать хвойное мыло, а у мохнатых коричневых кокосовых орехов внутри должно быть кокосовое молоко. Так вот, насладившись всей этой фруктовой роскошью, Анна вышла на кухню помыть посуду и вдруг почувствовала, что лицо ее начало раздуваться как красный воздушный шарик. В носу, казалось, все тоже раздулось до такой степени, что стало нечем дышать. В таком виде она боялась показаться гостям и в ужасе сидела за столом на кухне, пока к ней не пришел Кирилл. Он отругал ее за бегство и молчание, дал таблетку супрастина и прочел краткую, но выразительную лекцию об опасности анафилактического шока и отека Квинке. С тех пор Аня боялась есть экзотические фрукты.

Оставалось выяснить, в какой стадии роста находятся сейчас бананы. “Бананы в цвету, это, наверное, очень красиво, – думала Аня, – может, даже лучше знаменитой сакуры, но есть-то их, цветы, наверное, нельзя”.

После короткой вылазки в лес Аня поняла, что никаких бананов она не получит. Незнакомые деревья со странно растущими плодами не внушали никакого доверия. Некоторые плоды выглядели съедобно, но рисковать пробовать их она не решалась. Через некоторое время блуждания по кромке леса, Анна увидела странных зверят. Они были похожи на помесь свиньи и кролика, если вообще возможно придумать такое сочетание – толстенькие, покрытые белым мягким мехом существа, с торчащими ушками, маленькими черными глазками и небольшими рожками, издавая странные похрюкивающие звуки, копошились вокруг одного дерева.

Дерево было покрыто нежно-фиолетовой корой. Ветки росли высоко, на них местами торчали странные ярко-красные выросты. Кое-где ветки были испещрены углублениями, как будто из них вырезали куски. Вокруг дерева валялись потемневшие круглые плоды, похожие чем-то на яблоки.

Внезапно Анна увидела, что одна из веток как будто сжалась, и один из выростов дернулся, выскочил из своего крепления, а затем упал, в воздухе стремительно темнея. Он стукнулся о землю, немного прокатился, и замер. Тут же один из свинозаев (так Анна окрестила их про себя), радостно похрюкивая, побежал вперевалочку к нему, а затем впился зубами в сочную мякоть, что аж брызги полетели. От такой картины Анну пробрал голод. Она постаралась, как можно более незаметно подойти поближе к зверькам, но те, учуяв ее приближение и услышав шаги, молниеносно сбежали. Она не ожидала такой прыти от неповоротливых с виду существ. Подойдя поближе, Анна рассмотрела плоды. Они не казались опасными, источали приятный сладкий аромат, и выглядели определенно съедобными. Решив, что лучше уж так, чем совсем ничего, Анна взяла один плод и откусила кусочек. К огромному удивлению вкус плода показался Анне знакомым. Откусив еще один раз, она поняла, что нашла местный аналог нектарина. Переждав под деревом около получаса и не почувствовав признаков отравления, Анна доела плод и собрала еще несколько с собой. Первая проблема была решена – голод удалось утолить. Вода тоже нашлась быстро и недалеко: рядом из расщелины в скале вытекал чистый на вид ручей. Грозного Санпина или знаменитого лекаря Анищенко здесь не было, так что Аня, не задумываясь, попила и поплескала на себя прохладной водичкой.

Потом она осмотрела свою одежду. Вид у нее был, как на картине “Бомжиха на Таити”: вся одежда рваная, истрепанная и грязная, левый рукав рубашки ниже локтя отсутствует, обе штанины внизу оборваны, одна из них продрана на колене. Куртки она вообще лишилась; сейчас Аня не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах это произошло. Впрочем, при такой жаре такая одежда была и не нужна. К счастью, за поясом у нее чудом сохранился нож. Охотиться на невидимых пока попугаев, Аня, правда, не собиралась, но нож мог пригодиться в дальнейшем, хотя бы для самообороны. Ящеры, кстати, иногда пролетали в небе, напоминая самолеты; она старалась в такие моменты прятаться в кустах или под большими деревьями, кроны которых, она надеялась, смогут заслонить ее от взглядов монстров.

Анна разделась и постирала в ручье свою одежду, а потом развесила ее сушиться на траве, которая в этом мире была немного непривычного синеватого оттенка. Сама она растянулась рядом на солнышке и стала изучать растение, которое в изобилии росло кругом. Случайным образом Анна увидела, что при прикосновении к этой травке, та на глазах сворачивала листики, а потом опять распрямляла их через несколько секунд. Как она помнила, в ее мире тоже было подобное растение, называлось оно “мимоза стыдливая”. Всё бы хорошо, но через некоторое время Аня ощутила неприятное покалывание на плечах и спине. Кожа стала напоминать по цвету вареную сардельку.

– Так, понятно, началось, – пробурчала Аня под нос и потащилась в тенек, по дороге надевая чуть сырую рубашку.

Дело в том, что у Ани была очень светлая кожа и обгорала она моментально. Здесь за всеми событиями она, как ни странно, забыла об этой своей особенности, которая в жизни доставляла ей массу неудобств.

Каждый год приезжая с мужем и сыном на морской курорт, в Анапу или Сочи, она погружалась в пучину тоски, глядя на знойных загорелых красавиц, горделиво совершающих свой променад.

Напрасно муж Миша клялся, что ему нравится только она, его родная бледнолицая жена, а всякие загорелые барышни это просто тьфу, смотреть не на что. Все его разговоры и уговоры на Аню не действовали. Первый день она традиционно отмечала слезами. Следующее утро начиналось с того, что она решительно вставала с кровати, готовясь повысить уровень меланина в крови на невиданную высоту.

Под лозунгом “Переплюнем Вандербильдиху”, позаимствованным у Эллочки Людоедки, она расставляла на тумбочке привезенные из дома кремы и масла для загара, после загара и для усиления загара. Через каких только знакомых и за какие деньги не доставал их Миша в Москве! Все они вместе должны были обеспечить небывалый эффект и сделать Аню похожей на загорелых моделей из затертого до дыр сотнями рук позапрошлогоднего немецкого журнала “Бурда моден”. Его привез когда-то начальник из заграничной командировки для женщин своего отдела и с тех пор они передавали его друг другу в течение двух лет. Была даже очередь на право просмотра этого журнала.

Но все эти с трудом купленные средства не помогали. Аня мазалась ими, как предлагали производители, соответственно, до или после загара, но толку не было: она либо не загорала почти совсем, либо обгорала.

Была еще категория кремов с маркировкой “вместо загара”. Этот вариант имел особенно тяжелые последствия. Со словарем переведя инструкцию на новом тюбике с кремом, обещавшую обеспечить “радикальный черный цвет”, то есть прекрасный загар каждому, кто намажется бесцветным гелем и подождет два часа, Аня последовала рекомендациям создателей этого косметического продукта.

Через несколько часов она увидела в зеркале результат. Всё ее тело и лицо (!) были покрыты коричневыми пятнами. Дело в том, что размазать крем равномерно оказалось очень сложной задачей, а проверить ровность нанесения и вовсе невозможно, так как субстанция была бесцветной. “Автозагар” не смывался ни водой, ни керосином. Были по очереди испробованы также подсолнечное масло, ацетон, водка. Пришедший с работы Миша добавил к списку растворитель для красок и бензин.

Красное от постоянного трения, слез и аллергии, возникшей на какой-то из перечисленных продуктов, Анино лицо было закрыто платочком и препровождено Мишей к врачу дерматологу. Конечно, вместе со всеми остальными частями тела. Врач, к счастью, попался душевный и выписал на неделю больничный, так что на работу в таком виде идти позориться не пришлось. Это было максимум того, чего она ждала от врача, не рассчитывать же, в самом деле, что он ее вылечит. Как говорится, больной нуждается в уходе врача: чем дальше врач уйдет, тем лучше для больного.

Сейчас под рукой не было даже сметанки, чтобы помазать обгоревшую спину. Поэтому, напялив брюки и кляня себя за неосмотрительность, Анна вслух дала обещание не ходить без одежды и стараться прикрывать от солнца лицо. Этим ей и пришлось пока удовольствоваться в надежде на то, что вечером у нее не поднимется температура, как бывало иногда раньше в подобных случаях.

Теперь предстояло исследовать местность, чтобы найти пути спасения или возможности проживания здесь в течение длительного времени, а Анна не могла исключить и такой вариант. Грела душу мысль, что где-то рядом, наверное, находится Джой. И хотя вряд ли он в состоянии помочь найти дорогу отсюда в город Сейт, с ним ей будет “роднее”.

Она боялась заблудиться в джунглях, поэтому решила делать ножом зарубки на деревьях. К вечеру она рассчитывала вернуться в пещеру, чтобы переночевать там, вблизи источника питьевой воды.

Идти по лесу было сложно, и до вечера ей не удалось продвинуться далеко. Под ногами часто попадались коряги и корни деревьев. Лианы лезли в лицо и за шиворот. Было жарко и влажно, как в бане.

Анна боялась, что если будет громко звать Джоя, то может привлечь ненужное внимание обитателей этой местности, которое грозит ей разными неприятностями. Поэтому она старалась идти тихо. Никаких живых существ, кроме встреченных ею у “нектаринового” дерева, на пути ей увидеть не удалось. Только невидимые птицы пели в высоких ветвях деревьев. Аня вытащила припасенные ранее нектарины и поела. Когда стали надвигаться сумерки, она начала по протоптанной тропе пробираться назад, к пещере. К моменту, когда по южному внезапно опустилась ночь, Анна была уже “дома”. За день вдоволь нагулявшись по тропическому лесу, она быстро уснула.

На следующий день Анна решила предпринять новую вылазку и продвинуться вперед дальше, чем накануне. В этот раз она наткнулась на болото с пиявками, которые, прежде чем она заметила это, присосались к ее ногам. Она в который раз удивилась схожести мира, в который ей довелось попасть, и своего привычного. Уже обойдя болото, она взглянула вниз и в ужасе увидела, что кожа ниже щиколоток была вся усеяна присосавшимися гадами, на глазах раздувающимися от крови. Единственное, чем эти противные существа отличались от земных пиявок, была окраска и наличие двух небольших выпуклостей на голове, чем они сильно напоминала слизняков. Мысли о том, что такая гирудотерапия полезна, не помогли. Плача от отвращения и жалости к себе, она с отчаянием пыталась избавиться от мерзких тварей, отдирая от себя их скользкие длинные тельца. Из ранок долго не переставала течь кровь, а некоторых пиявок не удалось оторвать целиком и их оторванные части оставались на ногах до тех пор, пока Анна, усевшись под деревом уже вдалеке от проклятого болота, не соскребла их методично куском коры.

В дороге Анне несколько раз встретились существа, похожие на обезьян. Средних размеров с рыжевато-серой шерстью и смешными выразительными мордами раскачивались на ветвях деревьев над ее головой, иногда спускаясь ниже и с любопытством разглядывая ее. Видимо, человека они не боялись, а может, и не видели людей раньше. Близко к Ане они не подходили. Громкими визгливыми криками они общались со своими сородичами. Эти же крики Аня слышала рядом со “своей” пещерой, в первый день пребывания здесь, но самих животных тогда не было видно.

Нектариновый рацион ей удалось разнообразить фруктом с мякотью ярко-оранжевого цвета, очень сочной и вкусной. Она наткнулась на него случайно, увидела, как его ели “обезьяны”, и решила попробовать тоже. Нектарины страшно надоели уже за два дня. Она с опасением и не сразу попробовала маленький кусочек нового фрукта, через некоторое время откусила еще, и наконец, через несколько часов доела весь фрукт, с облегчением решив, что аллергия у нее была только на манго, а на местные фрукты она не распространяется. Новый фрукт по вкусу напоминал земную папайю, только он отдавал еще и каким-то странноватым мятным привкусом, что не только не портило его, но и добавляло некоторую изюминку.

К вечеру она опять вернулась к пещере и переночевала там. Так продолжалось и на следующий день, и потом. Испугавшись, что одичает здесь и потеряет счет времени, Аня по памятному примеру Робинзона Крузо начала делать зарубки на стволе большого дерева, росшего рядом с пещерой, чтобы считать дни, проведенные на острове.

Да, это был остров. Ане удалось это окончательно установить на тринадцатый день пребывания здесь, когда она убедилась, что этот клочок суши со всех сторон окружает море.

С одной стороны острова за морем виднелась земля, отделенная проливом. Он был настолько широк, что переплыть его нечего было и рассчитывать. Сделать лодку с помощью одного ножа ей бы не удалось, а плавать она не умела. Так что оставалось жить здесь и надеяться на чудесное спасение.

Особенно расстраивало ее то, что Джоя ей так и не удалось встретить. Куда он мог подеваться отсюда, гадала Анна. Неужели переплыл пролив и перебрался на соседний остров или континент? Лошади ведь хорошо плавают. А вдруг он погиб, свалившись со скал?! Обо всем этом она рассуждала вслух, чтобы не разучиться разговаривать и не пугаться потом звука собственного голоса. “Потом” включало в себя возвращение к людям, на которое Анна твердо рассчитывала. Москва казалась ей сейчас нереальным городом-фантомом. Существует ли он где-то в мире, нет ли, было уже неизвестно.

Исследование местности, предпринятое Анной, позволило бы ей составить подробную карту острова, если бы у нее под рукой оказалась бумага и какой-нибудь пишущий инструмент. Но их не было. Анна впервые в жизни оказалась в мире, где нечего было читать.

Всю жизнь ее плотной стеной окружали буквы и ставили заслон между ней и реальностью. Они были не только в книгах, журналах и Интернете. Они пронизывали все существование: вывески магазинов, рекламные плакаты, описания продуктов на упаковках, объявления, надписи на заборах, в конце концов… Буквы, соединенные в слова и тексты были ее родной стихией. По большому счету, Анна не умела в жизни ничего, кроме как работать с ними. Сейчас она оказалась насильно вырванной из этого привычного искусственного мира и погружена в настоящий мир, где ей приходилось добывать себе пропитание и выживать. Но именно эта обстановка казалась ей нереальной, придуманной неопытным писателем-фантастом. Тот, видимо, решил поиздеваться над своей героиней, чтобы напряженным действием увлечь избалованного ленивого читателя, которой норовит отбросить книгу и найти себе новое, более легко потребляемое развлечение.

Главной точкой своего острова Анна считала вулкан. Во-первых, потому что именно отсюда она, как языческая богиня, спустилась на землю. Во-вторых, потому что гора вызывала у нее страх, ведь над ней периодически летали ее знакомые ящеры и их родственники. К счастью, они обычно парили высоко и не обращали на нее внимания, и бывало это обычно рано утром или вечером, перед закатом солнца. На день они, наверное, улетали в другие места в поисках добычи.

Почва и камни, которые Анна видела на склонах и у подножия вулкана, были черными и поросшими травой или невысокими кустарниками со всех сторон, кроме той, которая была обращена к морю. Анна помнила чей-то рассказ о том, что на месте, где прошла лава, 100 лет ничего не растет. Видимо, во время последнего извержения вулкана на ее острове, лава выливалась как раз в сторону моря, и произошло оно не раньше, чем за последние сто лет.

Когда ветер дул со стороны моря, он доносил до Анны теплый пар, исходивший из кратера, рядом с которым располагалось столь памятное ей гнездо ящера. Так что кратер этот был полу действующий, но насколько Анна понимала, это совсем не обязательно должно было привести сейчас к каким-то опасным для нее последствиям. Пар ей не мешал, вулкан подогревал пол и стены пещеры, где она ночевала, а до следующего извержения могло пройти еще много месяцев или лет. Так что Анна смирилась с грозным соседством вулкана, тем более что ничего другого ей не оставалось.

Болото с пиявками, которые вцепились в Аню во время первого визита к ним, располагалось в центре острова. Это была единственная его часть, исследовать которую у нашей героини не было никакого желания. Мысленно поставив на воображаемой карте ярлычок “Противное болото”, Анна сосредоточила свое внимание на других, более привлекательных местах.

Больше всего Анну беспокоило то, что она не предпринимает никаких попыток спасения с острова. Но она не знала, что можно сделать. Каждый день по нескольку часов она обязательно проводила на берегу и всматривалась в горизонт в надежде увидеть какой-нибудь корабль или лодку. Все надежды были тщетными, и она уходила с берега с тяжелым сердцем. Настроение портилось, часто после этого она плакала. Но на следующий день приходила к морю снова. Особенно она облюбовала для себя большую бухту, находившуюся в центре острова, назвав ее “Бухтой надежды”.

Долгие прогулки по острову Анна считала нужным предпринимать еще и потому, хотела, чтобы ее измученный ходьбой за день организм вечером быстро засыпал. Она боялась бессонницы, ночных раздумий о прожитой жизни, о Мише, всего того, что интеллигенты называют само рефлексией, в качестве лозунга для спасения от которой менее рафинированная публика использует слоган “Не парься, будь счастлив”.

Засыпала здесь, она, к счастью, действительно быстро.

На шестнадцатый день пребывания на острове Анна отправилась в малоизученную ею часть джунглей, где, как она полагала, жили обезьяноподобные существа. Они часто встречались ей поодиночке или группами, мелькали высоко в ветвях деревьев, скользили по лианам, с интересом наблюдая за ней, но не спускаясь низко. Судя потому, что в той части острова, которая была дальше от вулкана, обезьяны (Анна мысленно давала новым предметам и явлениям привычные названия, чтобы совсем не запутаться) встречались чаще и в больших количествах, именно там должен был располагаться “обезьяний город”. Анна надеялась, что животные не будут злиться на нее, если она подойдет поближе к их жилищу, ведь раньше они не проявляли по отношению к ней никакой агрессии.

По мере продвижения Ани вперед джунгли становились все более густыми. Ей уже так надоело преодолевать сопротивление веток, колючек под ногами и лиан, что она хотела плюнуть на всё и повернуть обратно, как вдруг заметила, что лес начал редеть. Она оказалась на большой поляне, в центре которой возвышался огромный зеленый холм неровных очертаний. Вокруг него с визгами носились обезьяны, которые посмотрели на Анну, но больше никак на ее появление не отреагировали. Тогда она решила подойти поближе и рассмотреть, что собой представляет высящаяся перед ней громадина.

Подойдя вплотную, Анна поняла, что перед ней окруженное стеной сооружение из желтого камня, поросшее ползучей травой, напоминающей плющ. В нескольких местах было что-то вроде входов, или, скорее, лазов внутрь. После некоторых колебаний, Анна на четвереньках протиснулась между ветвями. В листве и ветках было много проделанных обезьянами ходов. Они были узкими, но Анна вполне могла протиснуться в них, согнувшись. Выбирая наугад направление, она пробралась во внутренний дворик, который, по-видимому, окружал основную часть здания. Она находилась перед Анной; вход был свободен от растений и она, поднявшись по невысоким ступеням, вошла внутрь.

Дворец был в полной сохранности и внутри состоял из множества комнаток, производивших впечатление жилых помещений, хозяева которых отъехали ненадолго, предварительно приведя в порядок свои вещи. Впрочем, из вещей здесь были только ковры и резные деревянные кресла, похожие на древние троны индийских раджей. Анна сначала подумала, что во дворце кто-то есть. Но какое-то вековое сонное спокойствие было разлито в воздухе этого странного места. Когда Анна дотронулась рукой до красивейшего ковра с геометрическими узорами, в воздух плавно поднялся столб пыли и медленно стал оседать вниз.