Текст книги "Десять желаний (СИ)"
Автор книги: Анастасия Славина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц)
– Я больше не обязана тебе подыгрывать! Желание выполнено.
– Да, верно. Можешь прямо сейчас пойти и рассказать, что мы просто пошутили.
Обреченно вздохнув, Катя опустила лоб на ладони.
Нет, не сейчас. Родители не поймут такой шутки. Потом, постепенно, можно будет отмотать назад. Тест на беременность иногда ошибается. А с женихом она рассорится. Как-то так.
Ох…
Она подняла голову, наткнулась на взгляд Яна, странный, серьезный, задумчивый, непонятно что выражающий – совершенно не подходящий ситуации, и вспомнила свои ночные фантазии. Теперь они казались бредом, чем-то болезненным. И было совершенно непонятно, как они залезли к ней в голову.
На завтрак мама напекла оладушек.
Ян, по привычке, не ел. Выпил полкружки чая. И все постукивал пальцем по сигаретной пачке, переворачивая ее то одним, то другим ребром.
Отец хитрым котом зашел на кухню.
– Надо бы давление в шинах проверить. И масло глянуть.
Катя усмехнулась. Папа с детства грезил техникой, свой первый мопед собрал в десять лет. С такой машиной, Ян стал ему за сына.
Поблагодарив, Ян протянул ключи и, наконец, произнес:
– Пойду, курить охота.
– Никуда ты не пойдешь! – Любовь Витальевна поставила на стол блюдце вместо пепельницы. – На улице такое твориться… И продует, и промочит.
В их семье никто никогда не курил – если не считать самой Кати в «ночь правды». Отец даже запаха табачного дыма не переносил. И вот мама предлагает Яну остаться и покурить в их присутствии.
Катя смотрела на Яна, подперев щеку кулаком, и думала: как же ему удалось так органично вписаться в незнакомую семью, так ловко обвести ее близких людей вокруг пальца? Ян заигрался до такой степени, что собирался пойти на улицу под дождь вместо того, чтобы начать курить на кухне безо всяких прелюдий. И слово «заигрался» напомнило Кате о другой игре.
– Мам, знаешь, как сильно Ян меня любит? Знаешь, до какой степени? Ты даже представить не можешь! Вот, смотри! Милый… – она обратилась к Яну.
– Да, Котенок? – спросил Ян, зажав сигарету губами. Потом чиркнул спичкой и с наслаждением сделал глубокую затяжку.
– Хочу, чтобы ты больше не курил.
Ян поднял на нее непонимающий взгляд. Он ждал. Больше не затягивался, но и не тушил сигарету. И этот гаденький дымок юлил, завитушками поднимаясь к бревенчатому потолку.
– Сформулирую по-другому. Я хочу, чтобы ты бросил курить, – Катя выдержала паузу. – Это мое желание.
Ян засуетился. Поперхнулся дымом. Ох, и ответит же она за это желание…
– Конечно, котенок, как скажешь, – выдавил он.
Медленно, словно прощаясь, затушил сигарету. Сгреб в ладонь пачку и вместе с окурком бросил в печь. В полной тишине протянул матери зажигалку.
– Забирайте, в хозяйстве пригодится.
Любовь Витальевна покачала головой. То ли с осуждением, то ли с уважением.
– Желание выполнено, Котенок? – с нажимом на последнее слово, спросил Ян.
– Да, милый.
– Тогда я пойду… подумаю… любимая…
Наклонив голову перед дверным проемом, он вышел из кухни.
Всю дорогу ехали молча. Ян не скрывал раздражения. Он нервничал и явно хотел курить. Даже музыка его не успокаивала. Катя сидела, как на иголках. Мало ли что придет Яну в голову в таком настроении. А следующее желание было за ним.
Только, похоже, Ян умел лучше ее держать себя в руках. Он не тратил драгоценные желания попусту, а выжидал, очевидно, знакомый с выражением, что месть – блюдо, которое подается холодным.
Она выполнила уже три его желания. Осталось всего семь.
Только слово «всего», произнесенное в мыслях, было тяжелым и печальным, почти как «целых».
Глава 10. Хобби
На заправке Ян купил с дюжину пакетиков соленого арахиса и ел его без остановки. По приезду он случайно закрыл Катю в бумере. Опомнился уже дома, когда она дозвонилась ему на мобильный. Раздражение Яна росло, спело, и Катя поспешила укрыться в своей комнате. Стараясь не скрипеть диваном, она села и замерла, готовая просидеть так до ночи – лишь бы Ян не вспомнил о ее существовании. Но не тут-то было. Через пять минут раздался стук в дверь. После чахлого «открыто», дверь рывком распахнулась – и появился Ян. Все стало еще хуже. Он выглядел так, будто ему вкололи адреналин. Глаза бешено горели, а голова, похоже, была полна идей.
– Машина совсем грязная. Надо помыть, – забрасывая в рот орешек, заявил он.
– Съезди на мойку, – сухо предложила Катя.
Ян исчез, словно и в самом деле послушался ее совета. Но вскоре в ванной раздался грохот, полилась вода. И пары минут не прошло, как Ян поставил перед ней ведро, на треть наполненное вспененной жидкостью, в котором островком плавала большая желтая губка.
– Сама помоешь. Отработаешь царапину.
Катя тяжело вздохнула, взяла ведро.
– Куда собралась, – остановил ее Ян.
– Машину мыть, – глядя исподлобья, ответила Катя.
– Машину будешь мыть в бикини.
– Я не взяла с собой купальник.
– А я как раз прихватил. Можно сказать, он лежал на видном месте.
– В глубине третьего ящика комода! Ты рылся в моем белье?! – возмутилась Катя.
Ян выдержал дипломатическую паузу.
– Переодевайся.
– Не буду! – она гневно поставила ведро на пол, вода ударилась о пластмассовые стенки и пролилась на пол.
Ян медленно перевел взгляд с лужи на Катю. И взгляд этот был недобр. Катя медленно опустилась на корточки, выжала губку и стала вытирать лужу.
– Будешь. Ты поцарапала мне машину.
– Ну, подай на меня в суд! – вскочила Катя. – Так и скажи: девушка, которая без какого-либо договора платит деньги мне за комнату, поцарапала машину, которую я украл! И если уж на то пошло, я не прочь с первой же зарплаты возместить затраты на ремонт. Но не тебе, а твоему отцу!
Ян прислонился к дверному косяку.
– Ладно, – он опрокинул остатки содержимого шуршащего пакетика себе в рот. – Твоя взяла.
Катя победоносно швырнула губку в ведро и вытерла руки о бедра.
– Хочу, чтобы ты сейчас же помыла мне машину в бикини, – продолжил Ян. – Это мое желание. – И после паузы добавил: – Напоминаю: я должен остаться доволен.
Ян направился в свою комнату. Катя, придя в себя, бросилась следом.
– Ну, Ян! Ну, пожалуйста! Давай, хотя бы без посторонних!
Ян сел в кресло и, заложив ногу за ногу, стал вскрывать следующий пакетик.
– Неа.
– Ну, я прошу тебя! Хочешь, стану на колени?
– Можешь становиться в любую позу – как твоей душе угодно. На мое решение это не повлияет.
– У-мо-ля-ю!
– Кэт, – Ян отложил пакетик на стол. Глубоко вздохнул. – Думаешь, мне легко было бросить курить? Ты хоть представляешь, что значат… значили для меня сигареты? И что чувствует человек, внезапно бросивший курить после десятилетнего марафона? – он снова запустил руку в пакет. – Так что перестань ныть, девочка.
Катя молча переоделась, взяла ведро и вышла на улицу. Женщина, сидящая на скамейке, перестала качать коляску с орущим младенцем. Проходящий подросток отпустил пошлую шутку.
Погода была совсем не «моечная». «Как в мешке» – говорила Катина мама в такие дни. Небо – хмурое, низкое, неподвижное. Накрапывал дождь.
Катя намочила губку и провела по капоту, оставляя мокрую мыльную полосу. Вскоре жидкость в ведре стала такого же цвета, как небо. Вода неприятно стекала по локтям, по ногам – и скапливалась в кроссовках, обутых на босую ногу. Катя снова провела губкой по капоту.
Это надо просто пережить.
Сама же столько раз помогала папе мыть машину. Не в бикини, правда…
– Не хватает драйва, – заявил Ян, выставляя на подоконник музыкальный центр.
Пока Катя пыталась осознать то, что сейчас произойдет, загромыхала музыка. Катя не помнила название композиции, зато хорошо помнила клип, в котором полуобнаженные женщины делают вид, что выполняют ремонтные работы.
Она швырнула губку в ведро и подскочила к окну.
– Будет драйв! Обещаю! Не надо сзывать сюда всю улицу! Просто принести из моей комнаты плейер.
Катя прицепила плейер к плавкам, надела наушники и включила Бритни Спирс «Baby One More Time». Бедра сами стали двигаться в такт музыке, а ступни – отстукивать ритм. Губка веселей заскользила по стеклу.
Ян сидел на подоконнике, жуя орешки. В нескольких соседних окнах торчали головы. Школьники с рюкзаками показывали на нее пальцем.
Ну и пусть!
«Show me…» – она прижала губку к сердцу. – «Tell me, baby…» – затрясла плечами. К припеву Катя распустила волосы. Не обращая внимания на окружающих со смартфонами, она подпевала Бритни Спирс и подтанцовывала, представляя себя звездой клипа.
Песня не успела закончится, как пришел Ян. Обмотал ее своим полотенцем и разогнал шпану. Катя сняла наушники, из них до сих пор лилась музыка.
– Я не домыла.
– Пойдем домой. Желание выполнено.
– Ты не досмотришь шоу?
– Орешки закончились.
* * *
Сидя на кухне, Ян слушал, как льется вода в ванной, и пытался понять, что пошло не так. В какой-то момент, поедая орешки на подоконнике, он понял, что не хочет продолжения этого спектакля.
Он набрал в чайник воды из-под крана и поставил его на огонь.
Странное ощущение – словно плохое предчувствие. Едва ощутимо ныло в солнечном сплетении. Будто все снова менялось, как в казино два месяца назад. Механизм, который работал долгие годы, совершая изо дня в день одни и те же действия, вдруг начал двигаться в обратную сторону. Теперь все пойдет по-другому. Опять по-другому.
Он смотрел на белую стену и, словно на экране, видел, как недавно танцевала Катя. Тонкая шея, очень тонкие запястья. И вся худенькая, но уже не тощая, как после месяца голодовки. Ее движения были в чем-то резки, в чем-то неуклюжи, но иногда… иногда она делала что-то такое… Нагибалась, по-особенному вытягивая спину. Или убирала плечом влажные пряди со щеки. И в этих движениях проскальзывало что-то затаенное, неизведанное – даже ей самой. Грациозность и, чем черт ни шутит, – изысканность. И вот в какой-то момент он осознал, что не собирается больше делиться тем, что видел, с другими. Больше он не хотел, чтобы Кэт снимали на мобильные телефоны и тиражировали в инете – как планировал, загадывая желание.
Завопил чайник. Свисток с металлическим звоном упал на плиту. Ян поднял голову, не сразу осознав, где находится.
* * *
Катя вышла из душевой сияющая, довольная, все еще мурлыкая под нос ту самую мелодию.
– Меня настораживает такое твое поведение, – сказал Ян, проследовав за ней в спальню.
– Не беспокойся! Тебе ничего не угрожает. Даже наоборот. Я сбилась с пути и загадала два спонтанных желания, руководствуясь исключительно эмоциями. Но больше такого не будет. Я снова становлюсь собой, – она отгородилась от Яна дверью шкафа. На дверь полетело полотенце. – Хочу ремонт в моей комнате, – раздалось из укрытия. – Хочу жить, как Золушка, но не до, а после того, как она вышла замуж за Принца. Хочу удобную кровать, просторный шкаф с зеркалом, пушистый теплый ковер.
– На стену? – ехидно поинтересовался Ян.
– Нет, – не обращая внимания на подколку, ответила Катя. – На пол. А еще окно со стеклопакетом, – она закрыла шкаф и кивнула на потолок. – И красивую люстру, а не этот реквизит к советскому фильму,
Эх, маленькая комната, не развернуться…
– А как насчет седьмого пункта нашего договора? У меня денег осталось немного, ремонт сейчас – это словно квартира на Манхэттене. Знаешь, одни работы сколько потянут?
– Так не нанимай никого, – Катя вышла в коридор, застегивая новые босоножки. Глянула на себя в зеркало. Джинсы цвета индиго, алая маечка. Нежный румянец. Собранные в хвост волосы завиты во влажные пружинки. – Сделай ремонт своими руками. А теперь мне пора на курсы английского. До вечера!
* * *
Ян так и стоял у ее двери, хмуро рассматривая комнату Кэт. Потом подошел к дивану, попытался его подвинуть. Тяжелый. Покопался в шкафу в коридоре. Нашел лом и вернулся в спальню Кэт.
* * *
Катя тоже почувствовала: произошло что-то важное, когда он забрал ее с улицы. Сжалился? В это трудно было поверить. Надоело? Уже ближе к правде. Но почему он разогнал зрителей, зачем завернул ее, такую грязную, в свое чистое полотенце? Знать бы еще, что этот порыв для нее хорошо закончится. Ян любил наказывать Катю за ошибки – и ее, и свои.
Мысли мешали сосредоточиться на теме занятия. Проходили хобби. И Катя подумала, что пока у нее не было никакого хобби, а только неимоверно сильное желание стать самостоятельной, взрослой и независимой.
– What is your hobby, Kate? – спросила молодая преподавательница.
– My hobby is granting wishes[1], – ответила Катя, в который раз улыбаясь тому, что кто-то произносит ее имя почти так же, как Ян.
После курсов она не сразу поехала домой. Зашла в магазин, где продавались компьютеры. Для дальнейшего продвижения по ухабистой дороге под названием «жизнь в большом городе» компьютер был ей необходим.
От количества техники в магазине голова шла кругом. Мониторы, подмигивая и зазывая картинками, стояли в три ряда, по обе стены длинного помещения. Перед каждым – скромная табличка с нескромной ценой.
Катя, хмурясь, стала грызть ноготь. Потом спохватилась и спрятала руки в карманы.
На какой-нибудь простой компьютер денег у нее, наверное, хватило бы. Но тогда она останется ни с чем, а этого Катя ни за что не допустит. Она больше не будет краснеть перед незнакомыми людьми за урчание в животе, не будет облизывать губы при виде недоеденного банана в мусорном ведре. Никогда.
Она развернулась и вышла из магазина.
Домой она вернулась ближе к полуночи. Шла пешком от самого центра, прикидывая в уме, сколько ей надо зарабатывать, сколько откладывать и как долго копить, чтобы приобрести компьютер. Это станет самой дорогой покупкой в ее жизни. Такой дорогой, что это стоило бы даже отметить. В тот день она могла бы купить вина и угостить Яна. Вот он бы удивился… Катя видела, словно переживала это наяву, как входит в дом, запускает руку в рюкзак и вытаскивает бутылку белого вина с золотистой этикеткой – такую, как Ян покупал в прошлый раз. Уголки его губ едва заметно вздрагивают. Бровь приподнимается. «Что за повод?..»
Улыбаясь самой себе, Катя машинально открыла дверь квартиры, щелкнула выключателем, снова и снова проигрывая в голове сцену. И впервые даже не обратила внимания, дома ли Ян. Вошла в свою комнату, включила свет – и застыла.
– Ян! – завопила она, набрав в легкие побольше воздуха.
Ее комната осталась такой только по названию. Не было больше мебели – ни шкафа, ни дивана, ни стула. С оголенных стен местами свисали не ободранные до конца куски обоев.
Она слышала, как Ян остановился у нее за спиной.
– Что. Это, – не оборачиваясь, спросила Катя.
– Ремонт, – получила исчерпывающий ответ. Совершенно серьезным тоном. – А как, по-твоему, он делается?
– Где мои вещи? – как можно спокойнее произнесла Катя.
– На кухне. И я постелил тебе там. На полу.
– Тогда спокойной ночи.
Так и не взглянув на Яна, Катя пошла на кухню. Не раздеваясь, легла на сложенное вдвое одеяло, накрытое простыней. Второй половиной простыни укрылась сама. Луна светило ярко, разделяя кухню пополам. Поблескивали ручки тумбочек – те, что оказались на светлой стороне. На стене мохнатым чудищем застыла тень куста сирени, растущего под окном.
Каждая косточка чувствовала твердость пола.
Хотелось плакать.
Это было глупо: с улыбкой плясать в бикини перед мобильниками подростков. И реветь из-за то, что ее, как нашкодившего ребенка, переложили спать на пол.
Я сильная и смелая. Я добьюсь всего, чего захочу.
Катя шмыгнула носом и закуталась в простыню поплотнее.
Итак, чтобы купить компьютер…
[1] Мое хобби – исполнение желаний.
Глава 11. Личный процесс
– Не хочешь мне помочь?
Ян стоял в двери, освещенный закатным светом. Щурился. Солнце золотило его ресницы, брови и волосы, заплетенные в короткую косичку. Ее кончик, словно кисточка, мазанул по шее, когда Ян повернул голову, чтобы ногтем соскрести с плеча белое пятнышко то ли засохшего клея, то ли побелки.
Катя сидела, поджав под себя ноги. Она пряталась в тени холодильника и теперь казалась себе зрителем в Амфитеатре. Ян застал ее за повторением английских пословиц.
– A bargain is a bargain[1], – тщательно артикулируя, произнесла Катя, радуясь, что Ян не видит ее глаз. Оказалось, надо было хорошенько его осветить, чтобы она, наконец, заметила, до чего он…
…неплох.
Непонятно, как такой фигурой мог обладать человек, который до недавнего времени курил и не занимался спортом. По крайней мере, Катя никогда этого не видела. У него не было кубиков на животе и бугров бицепсов, но рельеф был заметен, живот подтянут.
– На это я бы ответил: «Don’t bite the hand that feeds you».[2] Причем в твоем случае интересно именно буквальное прочтение, – Ян козырьком приложил руку ко лбу. – Так ты идешь?
[1] Сделка есть сделка. Русский аналог: Уговор дороже денег.
[2] Не кусай руку, кормящую тебя. Русский аналог: Не руби сук, на котором сидишь.
Потому что ты не разрешаешь мне готовить на твоей кухне!
– …Которая еще долго будет оставаться и твоей спальней, если мы не поклеим обои.
Вздохнув, Катя закрыла учебник.
Пока ее комната представляла собой жалкое зрелище. Пустой бетонный куб, стены которого Ян недавно покрыл шпаклевкой.
Немного пожурив Катю за идею с ремонтом, Ян подошел к исполнению ее желания с энтузиазмом. Он таскал ее по магазинам, заставляя выбирать обои и мебель. А день назад вывалил прямо на учебник по английскому стопку проспектов, которые собрал на мебельном рынке – чтобы Катя определилась со шкафом. «И ковром», – добавил он, снова возвращая на учебник только что сдвинутую в сторону стопку макулатуры.
Он сам закупал, привозил, переносил. Закрывался в ее комнате – и что-то там творил, слушая занудный джаз. И до того момента, как он явился на кухню, чтобы попросить Катю составить ему компанию, все было прекрасно.
Ян раскрутил на полу длинную полосу обоев и стал водить по ней валиком.
– Ты всегда делаешь ремонт с голым торсом? – между прочим поинтересовалась Катя, макая кисточку в банку с клеем.
– Тебе же приспичил ремонт в августе. Прямое солнце. Окно открывать нельзя, – он сжал губы, явно пряча улыбку. – Тебе тоже не мешало бы раздеться.
– Не дождешься!
Они наклеили последнюю полосу, отошли полюбоваться. Бежевый холст с золотистым принтом лег ровно. Комната стала светлой и красивой, как на картинке в журнале. Катя с легкостью могла представить, как впишется в интерьер кровать с покрывалом в клетку, где будет стоять стол из «Икеи», как будет выглядеть шкаф-купе с зеркалом от пола до потолка.
– Эй! – Катя отпрянула, прикрывая ладонью плечо. – Ты что делаешь?!
Ян, словно фехтовальщик, вычислил незащищенное место и снова мазанул Катю клеем. Теперь липкая жидкость попала на майку в районе живота.
– В твоем «не дождешься» мне почудился вызов, – улыбаясь, он снова сделал выпад, но Катя, взвизгнув, бросилась на кухню. Она с такой силой захлопнула за собой дверь, что стекло, лопнув, рассыпалось по полу.
После немой паузы Ян молча направился в душ. Катя, хмурясь, взяла в руки совок и метелку.
Ян не заставил ее «отрабатывать» разбитое стекло, не язвил, не ругал – просто вошел на кухню через дыру в двери. Налил себе виски, затрещали кубики льда. Катя сидела к нему спиной и шевелила губами, повторяя умножение на восемнадцать, которое ей нужно было выучить для курсов крупье, но «видела» Яна так отчетливо, словно он стоял перед ней. Светло-желтое полотенце повязано вокруг бедер. Из-под полотенца виднеется часть татуировки. Волосы распущены, почти прямыми влажными прядями падают на ключицы. Он прислонился к тумбочке. Одна рука – на краю столешницы. Вторая – держит низкий бокал без ножки, наполненный прохладной жидкостью карамельного цвета. Стенки бокала запотели.
Катя тряхнула головой.
Восемнадцать умножить на шестнадцать…
Но куда он смотрел, этот Ян? На лед? В окно? На нее?
Она обернулась. Ян смотрел на нее, и его глаза горели. Впрочем, они горели всегда. То спокойным тихим огнем, то бесовскими искрами. И это был не тот огонь, который дарит тепло другим. Скорее, тот, который сжигает изнутри.
– Симпатичная маечка, – сказал Ян и макнул губы в напиток.
Да, ей пришлось раздеться – чтобы сменить майку. Он победил. И что дальше?
– Пойдешь со мной в клуб? – предложил Ян. – После поклейки обоев этой ночью лучше где-нибудь перекантоваться.
От удивления Катя не сразу нашлась, что ответить. Открыла рот, закрыла. Опустила голову. И, наконец, выдохнула:
– Пойду.
Пару раз она уже была на дискотеках. Забегала с подружками и сбегала одна. Ей не нравилось танцевать под «тыц-тыц»-музыку, не нравилось пить алкоголь, а еще больше – объяснять, почему она не хочет этого делать. И самое главное – ей совершенно не нравилось, как на нее смотрели те немногие парни, чье внимание она привлекала. Проторчав за барной стойкой с бутылкой пива от силы час, она ускользала.
Ее никогда не приглашал в клуб такой мужчина, как Ян.
– Раз мы живем вместе, предупреждаю: могу вернуться домой не один, – он спустил ее с небес на землю.
– Там будет твоя подружка? – Кате было бы любопытно посмотреть на его девушку. Какая она? Длинноногая модель типа секретарши из «Сладим» или томная, с хитрецой и изюминкой, вроде проститутки из казино.
– Вряд ли. Мои подружки в такие места не ходят.
Подружки. Во множественном числе.
– На посещение тех мест, куда они ходят, у меня не осталось денег. Из-за твоего ремонта, – Ян помахал перед носом Кати пузатой бутылкой. – Будешь? Потому что на выпивке в баре сейчас тоже придется экономить.
Катя замотала головой.
Такси приехало в центр, поплутало заковыристыми улочками и высадило пассажиров возле одноэтажного мрачного здания, похожего на склад. Из-за прикрытой двери вырывалась музыка. Катя охарактеризовала ее как «дикие пляски».
Они отстояли небольшую очередь за билетами. Ян галантно проигнорировал протянутую Катей купюру. Но при этом успел познакомиться с девушками, стоящими в очереди до и после него. Плохое предчувствие оправдалось – едва они вошли в зал, как Ян заявил:
– Ты – сама по себе. Если что – зови. Но только в крайнем случае.
Ян нырнул в толпу танцующих, а Катя села за маленький грязный столик. Положила на него локти – прилипли. Тогда она сложила руки на коленях.
Некоторое время Катя еще следила за Яном. На его голове невесть откуда появился поролоновый прямоугольник. Потом Ян оказался в центре круга танцующих с такими же прямоугольниками. Это были и в самом деле дикие пляски. Словно наступал конец света, и в этих безумных танцах воплотились все не пережитые эмоции.
Ян танцевал красиво. Дикость была ему свойственна. И эта естественность притягивала не только Катю. Девушка в коротком красном платье, с белыми волосами до бедер, уже танцевала в его ритме, уже касалась его ладонями. Теперь Кате стало понятно, откуда у Яна такая фигура. Наверняка, он много танцевал.
А еще, наверняка, много…
Катя тряхнула головой. Это было не ее дело. Совершенно не ее.
А потом Яна поглотила толпа.
Когда к Кате подсел долговязый подросток с бегающими глазами, она согласилась выпить. Попросила мартини. Он принес две рюмки водки и стакан колы. Выпила. Суматошно запила.
Гадость!
Она больше не слушала подростка – да и музыки не слышала, только ритм, которым мелодия отбивалась в теле. Подросток повертелся рядом – и ушел.
Катя забилась в угол так, что пятна светомузыки прыгали только по коленям, и, казалось, задремала. Пришла в себя, когда услышала смех Яна. Голова была ватной, картинка нечеткой. То ли от дыма, то ли от водки. Ян шел, придерживая девушку в красном, которая едва двигалась. Он что-то нашептывал ей, она мотала головой. Или голова сама моталась во время движения. Девушка была пьяна.
Катя сползла со стула и поплелась следом. В коридоре она застала картину, которая мгновенно ее отрезвила. Ян всем телом прижимал лицом к стене пьяную блондинку и шарил по ее телу руками. Катя еще не успела до конца осознать, насколько гадкой была эта сцена, как Ян, обыскав девушку, достал из бокового кармашка ее платья жетон. Улыбаясь находке, отступил на полшага – и едва успел подхватить блондинку, которая, потеряв опору, стала сползать на пол.
– Я вызвала две машины! – перекрикивая музыку, сообщила подошедшая к нему смуглянка, тонкая, как Катя. Короткие завитые волосы открывали красивую длинную шею. Девушка выглядела не так эффектно, как блондинка, но тоже привлекала внимание. У нее была особая, не растиражированная, улыбка и раскосые, азиатские глаза.
– А я нашел жетон! – ответил Ян и улыбнулся ей так искренне, что Кате стало тоскливо.
Ян с подругой получили в гардеробе плащ блондинки, одели ее и под руки повели на улицу. Катя, поеживаясь от ночного холода, шла следом. Ждали такси под козырьком здания, где тускло горела лампа. Вокруг – чернота. Словно они находились в каком-то заброшенном месте, а не в центре города.
Подъехали машины. В первую загрузили блондинку. Ее подружка сообщила водителю адрес, но сама в том такси не уехала, а пошла к следующему, дверь которого распахнул Ян. Он отыскал глазами Катю.
– Едешь?
Нет. Ей не хотелось ехать с этой парочкой. И да. Тратить деньги на персональное такси было бы слишком.
Катя села рядом с водителем и всю дорогу, упорно глядя в окно, пыталась не обращать внимания на копошение позади себя, мурлыкающий голос Яна и женский смех.
Парочка ввалилась в квартиру и, разбрасывая на ходу обувь, закатилась в спальню Яна. Захлопнулась дверь. Зазвучала музыка – с перекатами, переливами, совсем не похожая на то, что слушал Ян.
Почистив зубы, Катя в ночнушке, на цыпочках, прокралась на кухню. Легла, натянув на голову простыню. Но дверь без стекла пропускала и музыку, и стоны, и смех. И даже паузы были неприятны, тоже чем-то наполнены. Катя поворочалась немного, потом надела наушники и включила Dido. Она так и заснула – в наушниках. Даже не заметила, когда перестала играть музыка – в плеере села батарейка.
Катя проснулась от ощущения, что на кухне находится кто-то еще. Через дыру в кухонной двери просунулся Ян. В парусиновых штанах, как обычно, без майки.
– Не спится, – ответил он на немой вопрос. Стал возле тумбочки, потом подошел к подоконнику. Словно не мог найти себе места.
– Если хочешь, садись рядом, – предложила Катя.
Ян сел. Коснулся затылком стены.
– Курить хочу. До какой-то невероятной степени. Похоже, я крепко подсел на это. Даже не думал, что так сильно.
Молчание.
– Мне жаль, – прозвучал в темноте голос Кати.
Ей и в самом деле было жаль.
Ян «чиркнул» большим пальцем об указательный, словно зажигалкой. Поднес к губам невидимую сигарету. «Закурил».
– Но запах был жуткий, – продолжила Катя. – Так лучше. То есть ты и сейчас пахнешь неважно: после клуба, плюс виски, плюс… – это уже она не смогла произнести вслух.
– Плюс что? – Ян не сразу понял. Потом понял – улыбнулся. Пустил к потолку струйку невидимого дыма.
– Чтобы услышать такое от меня, тебе придется потратить на это свое желание.
– Мне лучше пересесть?
– Нет уж, оставайся. Кури. Не хочу шевелиться, чтоб пропускать тебя.
Снова долгое молчание.
– Ты и на самом деле не знал ее? До сегодняшней ночи?
– Эту брюнетку?..
Он даже не помнит ее имени…
– …Нет, не знал, – признался Ян.
Катя покачала головой.
– Не понимаю. Это же такой… личный процесс. Это же должно быть, как минимум, доверие. Как можно вот так… с первым встречным…
Ян прижал пальцы к губам, сделал «затяжку». Некоторое время рассматривал тени, ползающие по потолку.
– Когда-нибудь ты поймешь.
– Не думаю.
У Кати в глубине живота что-то заволновалось от этого разговора. Словно они были в сговоре, тайном и опасном. В сговоре против той неизвестной девушки.
– Поймешь. Надеюсь только, это произойдет как можно позже.
Ян затушил «сигарету» о ножку стола. Поцеловал Катю в макушку. И ушел.
