Текст книги "Десять желаний (СИ)"
Автор книги: Анастасия Славина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
Глава 27. Новый день
Утром Кате позвонили. Она с каменным лицом взглянула на дисплей – не хотелось снова слушать уговоры Яна. Но это был ее приятель по казино.
– Уже одиннадцать. У твоего друга сегодня первый рабочий день. Но он не явился в офис. И «трубу» не снимает. Как это прикажешь понимать?
Катя поморщила лоб, пытаясь связать логические цепочки.
– Ян тебе позвонил?!
– Три недели назад он прошел собеседование. Вчера с ним разговаривала моя секретарша. Клянется, что твой Ян собирался прийти. А теперь его нет. Знаешь, у меня солидная фирма, мне нужны ответственные работники – даже если я и принимаю их по знакомству!
Невероятно…
Но слишком поздно.
– Постой! – Катя подняла руку, словно собеседник мог это видеть. – Вакансия еще не занята?
– Нет, еще не занята, – ядовито передразнил ее мобильный телефон.
– Тогда возьми меня к себе. Клянусь, что буду самым ответственным работником на свете!
Закончив разговор, Катя упала на кровать.
Она ощущала себя ракетой, летящей к своей цели, и от нее только что отделилась отработанная ступень. Теперь она летела быстрее. А цель была ближе.
Наступил первый день ее новой – лучшей – жизни.
Она уволится из казино.
Не вернется на курсы английского.
Сменит номер телефона.
Она уничтожит все ниточки, связывающие ее с прошлой жизнью. И никогда, никогда больше не попадется в мышеловку под названием «Ян». Теперь она не будет мышкой. Она станет кошкой.
* * *
Утро Яна тоже началось со звонка. Дверь, похоже, собирались взять штурмом. Ян лежал, пытаясь слиться с тишиной квартиры, возникающей между накатами яростного дребезжания, но тот, кто стоял за дверью, не собирался уходить. Вскоре звонок сменили удары кулаком о дверь. К ударам присоединился раздраженный мужской голос.
– Ян, вы здесь? Вам посылка от Газо! Он сказал, чтобы я не возвращался, пока не отдам ее вам.
Первая мысль была, что Газо решил с ним покончить.
Вторая, что это очень глупое предположение.
Третья, что если и решил, – то бегать от Газо он не будет.
Ян открыл дверь. Перед ним стоял парень, совсем молодой. Лопоухий, с одутловатым веснушчатым лицом. Он протянул Яну посылку, завернутую в почтовую бумагу, потом наткнулся взглядом на шрам – и не сразу разжал пальцы.
– Что там? – спросил Ян, сильнее потянув посылку.
– Не знаю.
– Ладно, сам разберусь. Ну, прощай!
– Э… – проблеял посыльный, когда Ян потянул ручку двери на себя. – Газо просил, чтобы вы позвонили ему, мол, посылка дошла. Позвоните?
– Нет.
– Газо так и думал. В этом случае он попросил сделать ваше фото с посылкой, можно?
Юноша не стал дожидаться очередного «нет». Навел на него камеру мобильного, и свет вспышки высветил лицо Яна, сыгранное специально для Газо. Отменный ракурс – чтобы шрам был заметен во всей красе. Всклокоченные волосы. Злые сощуренные глаза. Верхняя губа приподнялась в порыве бешенства.
– Сойдет? – спросил Ян, возвращая лицу привычное выражение.
– Д-да, – ответил посыльный. Через секунду в тамбуре его уже не было.
Ян распаковал посылку, не отходя от двери. Скотч со шматками почтовой бумаги опустился на пол. В коробке, прижимаясь друг к другу, лежали ровные стопки зеленых купюр. Ян втянул носом воздух. Он уже и забыл, как пахнут большие деньги. Провел пальцем по ребрам перевязанных бумажками стопок. Можно было не пересчитывать. Ян знал, что здесь будет вся сумма долга. И даже, возможно, немного больше.
К нему вернулась удача. Но он не мог понять, что послужило пусковым механизмом? Как это работает теперь? Каковы новые правила?!
Этим же вечером в новостях сообщили, что Султана взяли под стражу. Его обвинили в совершении нескольких преступлений, одним из которых была торговля людьми.
Не отрывая взгляда от экрана ноутбука, все еще не веря своим ушам, Ян нашарил рукой горлышко бутылки, потряс – виски больше не было. Тогда он полазил по карманам курток, висящих в шкафу. Нашел начатую пачку сигарет. Прикурил. Долго смотрел, как тлела в его пальцах сигарета. Потом затушил ее – так и не сделав затяжку.
Глава 28. Kredo
Ян спускался по ступеням в подвал – тот самый, через который когда-то сбегал с Кэт после неудачного фильма. Он сжимал ручку тяжелого черного футляра и вдыхал воздух пыли и цемента. Запах острый и оттого еще более действенный. Когда-то, много лет назад, он ощущал его почти каждый вечер, когда спускался в подвал на репетицию джаз-бенда «Kredo». Участники группы были опытными музыкантами. Но их сакс уехал в Израиль, и один из приятелей фронтмена, который обучал Яна игре на саксофоне, предложил попробовать своего подающего надежды протеже. Здесь, в полутемном подвале, музыка, столько лет замурованная в стенах просторного учебного класса, оживала. Саксофон тонко чувствовал партнера, реагировал на каждое движение его души, на любое изменение настроения.
Ян рванул на себя тяжелую металлическую дверь – и на него обрушилась музыка иной плотности. К нему спиной сидела женщина с длинными волосами, торчащими во все стороны черными закрученными проводками, как у старых домашних телефонов. Она пела под гитару «Happy New Year» группы «ABBA». Звук гитары многократно усиливала электроустановка. Женщина пела недурно, но играла поистине великолепно. Ян даже не сразу заметил, что музыка смолкла – она все еще звучала в нем самом.
– Заходите, – произнесла незнакомка грудным голосом, плавным и спокойным, как волна, набегающая на песок.
– Простите, что помешал. Влад разрешил мне здесь поиграть.
– И что вы собираетесь играть?
Ян хотел было ответить, но вместо этого расчехлил саксофон и надел на шею гайтан[1]. Несколько секунд на привыкание, на установление связи с инструментом – и вот он уже играет вступление к «Your Latest Trick»[2]. Женщина быстро сориентировалась – подхватила мелодию. И гитара, и голос плавно влились в музыку саксофона. Сакс то уступал голосу, то поддерживал его. Музыка звучала легко и красиво, словно у хорошо сыгранного дуэта. Когда стихло финальное соло, Ян нежно убрал мундштук от губ – словно прощальный поцелуй. Его сердце колотилось. Он поймал себя на том, что улыбается.
– Вы тот парень из «Kredo», верно?
– Видите меня в отражении? – Ян попытался заглянуть за спину певицы.
Бетонные стены вряд ли могли отражать что-то, кроме звука.
– Нет, я ничего не вижу, – она обернулась – и Ян будто обжегся о пустой взгляд блекло-голубых, точно мутный хрусталь, глаз с растекшимися зрачками. Зрелище не из приятных. – Вообще ничего не вижу. Но отлично слышу. Я помню вашу игру. Странно, что Влад разрешил вам снова выступать после того скандала.
Ян почесал затылок.
В «Kredo» он отыграл больше года, на его концерты приходила Маша. Возможно, именно его музыка стала последним штрихом в их бурно развивавшихся отношениях. После первого концерта у Маши был такой счастливый и потерянный вид, будто она поняла, что пропала. Яну это польстило. Музыка словно изменила их возраст. Теперь он был опытным мужчиной, а Маша – трепетной школьницей, с любовью заглядывающей ему в глаза. Этот взгляд поднимал в Яне такую бурю гормонов, что его начинало знобить. А потом Маши не стало, и всего остального – тоже. Ян начал пропускать репетиции, сорвал концерт – и его выгнали. Совершенно правильно сделали.
– О выступлении речь не шла, – ответил Ян, только догадываясь, насколько долгой была его пауза после вопроса. – Я играю для себя.
– И что же делать? – с любопытством спросила незнакомка. – Через месяц я уезжаю выступать по немецким клубам, мне репетиции необходимы, как воздух.
– Давайте репетировать вместе, – предложил Ян. – Кажется, у нас неплохо получается.
Слепая женщина смотрела на него так пристально, словно детально разглядывала. Ян улыбался. На всякий случай.
– Так нечестно, – заключила она. – Вы меня видите, а я вас – нет. А если вы мне не понравитесь? Подойдите ближе.
Ян подошел.
Теперь он видел морщинки вокруг ее глаз и обкусанные губы. Она была значительно старше его – или так казалось. Крупная, с круглым лицом и мясистой грудью. Белокожая – словно всю жизнь просидела в этом подвале. В просторном темном платье, она казалась одновременно беззащитной и властной. Но ее внешность не отталкивала. Наоборот – Ян не мог отвести от певицы взгляда.
Она встала. Пружинки ее волос щекотно коснулись губ Яна. А потом – и ее теплые пальцы. Осторожно, медленно, словно вылепливая, она исследовала его лицо, уши, волосы. Немного дольше задержалась на шраме.
– Здесь, у стены справа, когда-то на гардеробной вешалке висела фетровая шляпа, чей-то забытый реквизит, – произнесла певица, опуская руки. – Несите ее сюда.
Ян оглянулся. В подвале было полно забытого реквизита: старых инструментов, пустых чехлов, сваленных в кучу сценических костюмов. И – да, на гардеробной вешалке, на последнем крючке, висела черная шляпа с приподнятыми полями. Ян отряхнул шляпу, выбив облачко пыли, надел ее и вернулся к незнакомке.
Она поправила шляпу, сместив ее на лоб.
– Вы рыжий?
Ян усмехнулся. Своей проницательностью она напоминала ему Султана.
– Тогда вам пойдет эта шляпа. И она сместит акцент с вашего шрама – вы же джаз играете, а не панк-рок. А еще вам подойдет черная обтягивающая майка с коротким рукавом. Кстати, отличный фон для золотого саксофона, – она чуть склонила голову, словно представляла задуманное. – К такому музыканту я бы приходила на концерты не только за музыкой, которая, кстати, у вас получается весьма неплохо.
– Это «да»?
– Да, – певица протянула руку. – Меня зовут Марта.
Он не сразу отпустил ее пухлую и очень гладкую ладонь.
– Ян.
– Я знаю.
– Точно, – он улыбнулся.
– С чего продолжим?
– «Lily Was Here».[3]
– Отличный выбор.
Ян и сам это знал. От предвкушения предстоящего диалога двух инструментов у него увлажнились ладони, и кровь стала сильнее пульсировать в висках. Они будут дополнять друг друга, спорить, поддерживать, дразнить и увлекать за собой. Очень чувственная музыка. Ян вытер ладони о штаны и нежно взял в руки саксофон.
* * *
– Катюша, ты когда-нибудь угомонишься?
Валера поглаживал ее колено, торчащее из-под короткого халатика.
– Погоди… Три страницы осталось…
– Уже за полночь. Я жду тебя. А ты сидишь здесь, на кровати, прямо передо мной, прямо после душа – и все твои мысли заняты книгой о секретах эффективных продаж? Ты вообще человек? Ты слышишь меня?
Валера подождал. Потом выхватил книгу у нее из рук, захлопнул и положил на край тумбочки.
Катя метнула в него разгневанный взгляд.
– Да, я человек. И да – ты привлек мое внимание. Теперь верни книгу.
– Неа.
– Осталось всего пара страниц! Верни!
Он растянулся на всю длину кровати и улыбался, как Чеширский кот.
Катя перегнулась через него, чтобы достать книгу. Он легко подхватил ее и усадил себе на живот.
– Сними полотенце с волос… – сказал он, лаская ее бедра.
Она послушно сняла. Тряхнула головой – волосы тяжело упали на плечи. Несколько прядей попало на обнаженные ключицы. Влажно и неприятно.
– Ты красивая, Катюша… Но не моя. Ты рядом, но словно тебя нет. Даже в этой постели. А я хочу не только твое тело, но и душу, – серьезным тоном произнес Валера и уже наигранно жалобно добавил: – Ну, хотя бы кусочек!
Катя смотрела на него и молчала. Ну, что она могла сказать? Что ее душу он не получит? Она пробовала почувствовать к нему хоть что-то, кроме благодарности, даже заставляла себя – но все без толку. Что и ее тело ему не принадлежало, потому что не откликалось Валере так, как когда-то Яну. Даже сейчас она с трудом сдерживала себя, чтобы не убрать его руки со своих бедер. Влажно и неприятно. Но в чем она хуже Марго – леди большого города, женщины, которой восхищался Ян? Да, сейчас у Кати не было ни парика, ни очков в толстой оправе, но было лицо, руки и ноги – и все это могло играть, создавать другую женщину, ту самую, которая умела приспособиться под любые обстоятельства.
– Что, голова болит? – издевательским тоном спросил Валера.
– Нет, не болит, – ответила Катя и склонилась к его губам.
[1] Шнурок, на котором висит саксофон
[2] Песня группы «Dire Straits»
[3] Песня Кэнди Дулфер и Дэйва Стюарта
Глава 29. Новый год
В качестве платы за аренду подвала владелец клуба попросил Яна сыграть в новогоднюю ночь. Ян согласился – не без некоторого трепета. Он не выступал больше десяти лет.
Днем Ян поднялся на сцену, чтобы понять, как пройдет его выступление. Как он будет выходить, где стоять, что играть. Вообразил в руках инструмент, прошелся по сцене. Расправил плечи, тряхнул кистями рук. Что-то было не так. Ян затащил на сцену барный стул. Сел на краешек – и замер. Он уже видел эту картину раньше, когда бредил у старухи. Он так же сидел на высоком стуле, в черной шляпе, сдвинутой на лоб. У него были пустые руки. На него смотрели пустые кресла, обтянутые красным велюром. И еще был запах, которого он не помнил. Но сейчас Ян вспомнил другой запах, запах Кэт – и в груди защемило.
Забудь… Вычеркни…
Он прикрыл глаза – и резко их открыл. Прищурился, заслоняя глаза рукой: кто-то включил рампу.
– Отлично смотришься, – раздался голос Марты.
– Ты тоже…
При этом ни один из них не видел другого.
Но Марта чувствовала его. Как дельфины улавливают ультразвук, так она ловила невидимые волны чужих интонаций и настроений и составляла по ним картинку. Иногда Яну казалось, что это картинка более верная, чем та, что видел он.
Вполне возможно, он и вправду отлично смотрелся.
– Ты же останешься на новогоднее представление? – спросил Ян. – Слышал, сегодня выступает некий Воронцов.
– Ворон, – прозвучал ее голос где-то за пеленой света. – Будь просто Вороном, одним из многих и не похожим ни на кого – потому что твои крылья цвета золота. Тебе это пойдет на пользу. И к тому же – подумай об афишах. Как привлекательно на фоне клубного света будет смотреться молодой мужчина в черном, в черной шляпе, его губы едва касаются мундштука саксофона. Сакс сияет так ярко, словно в него засосало солнце, и оно вот-вот прольется в виде звуков… – голос Марты постепенно приближался, становился громче. – На первый взгляд кажется, что под шляпой может скрываться, кто угодно. Но поклонники знают: если присмотреться, можно увидеть рваную полосу шрама. Это будет твоей визитной карточкой. След от драки с другими воронами.
– Слишком красивая история для обычного человека, – усмехнулся Ян.
– Человек, который играет такие импровизации, как ты, не смеет называть себя обычным, – возразила Марта. – Так что подумай. Однажды Ян Воронцов может исчезнуть. Останется только Ворон. Никто не будет знать твоего настоящего имени.
Тем же вечером Ян долго выбирал майку – между пятью черными, примерял у зеркала подаренную Мартой шляпу, репетировал позы, при которых шрам был заметен меньше. Потом приподнял шляпу тремя пальцами – поздоровался сам с собой, а затем снял ее и долго-долго смотрел в глаза своему отражению – пока не стало казаться, что оно существует само по себе.
Ночью для пьяных клиентов клуба Ян сыграл то, чего они ждали. Сначала – немного бодрой джазовой импровизации. А потом, вместе с молодой группой – вокалистка, контрабас и ударные, – он полтора часа лабал что-то бесшабашно веселое в стиле «Billy’s Band». Казалось, толпе нравилось. Среди посетителей были знакомые лица. Была Мариша. Она сидела с высоким мужчиной, похожим на ручку «Паркер». «Паркеру» было некомфортно, а Мариша наслаждалась. Узнала ли она в Вороне своего бывшего любовника? Впрочем, его это мало волновало.
А потом, прихватив из бара бутылку виски, он спустился в подвал. Ян хотел встретить Новый год так, как собирался его провести. В месте, которое любил, играя музыку, которую любил, опустошая бутылку с напитком, который ему тоже очень нравился. Он подтянул к столу напольную вешалку, повесил на крючок чей-то забытый халат, черный, блестящий, как только что сброшенная змеиная кожа. Набросил на «плечи» халату боа из розовых перьев. На верхний крючок вешалки нацепил свою шляпу. Напил себе треть бокала виски, бутылку пододвинул к свисающему рукаву халата.
– С наступающим! – Ян чокнулся с бутылкой – и осушил бокал. Налил еще.
Когда он услышал шаги на лестнице, то был уже прилично пьян.
Марта принесла «Шампанское» и два бокала. Села на краешек стола, заслонив собой вешалку с халатом. Солнцезащитные очки, которые она надевала на людях, сейчас, в полутемном подвале, показались Яну до смешного неуместными. Он снял их, и не подумав спросить разрешения. Открывая бутылку «Шампанского», все смотрел Марте в глаза, которые вовсе не выглядели «мертвыми». Скорее, выдавали в Марте инопланетянку, прилетевшую с планеты, где такие глаза считались нормой. Просто они различали картинку каким-то другим способом – без фотонов и преломления света, без палочек и колбочек.
Под рев толпы сверху, отсчитывающей секунды до наступления Нового года, Ян с Мартой выпили по бокалу «Шампанского» и ровно в полночь, как принято, поцеловались. И, как-то само собой, дружеский поцелуй перешел в поцелуй любовников. Ян и не думал себя сдерживать. Он был пьян, а тело требовало плоти.
* * *
За дверью гудела толпа, но здесь, в vip-комнате, снятой только для них двоих, было тихо, как в убежище. Блестели уютные диванчики из светлой кожи. Столики, укрытые белоснежной скатертью были сервированы белоснежной посудой. Таяли зажженные свечи. Их мерцающий огонь отражался в серебряных столовых приборах, на оконном стекле. За стеклом падал снег. Настоящий Новый год.
– Мой новогодний подарок… – Валера достал из-под накрахмаленной салфетки длинный футляр из красного бархата.
– Мы же договорились! – пожурила его Катя.
– Мы договорились не покупать друг другу подарки. Но дело в том, что к тому моменту я подарок уже купил. Так что, формально, договор не нарушен.
Он обошел Катю, отвел ей волосы за плечо и застегнул на шее цепочку с кулоном в виде сердца, в камешках которого свет свечей преломлялся всеми цветами радуги. Катя коснулась пальцами кулона, оглянулась в поисках зеркала, но не нашла и встретилась взглядом со своим отражением в стекле.
– Спасибо! Очень красиво! – искренне поблагодарила она.
Все, как планировалось.
А когда-то это было лишь частью ее фантазий. Они казались несбыточными, нереальными, но Катя все равно пыталась воплотить их с упрямством сумасшедшей. И вот результат – она, роскошная молодая леди, сидит в роскошном ресторане, принимая роскошный подарок от роскошного мужчины.
Катя перевела взгляд дальше, за стекло. Там, через дорогу, за окнами, похожими на витрины, сидели, стояли – толпились посетители «МакДоналдса». Девушка, серая мышка, сидела у самого окна, задумчиво глядя на дорогу. У нее были темные волосы, кое-как собранные в низкий хвост, лошадиная челка до бровей и очки, как у Гарри Поттера. Эта девушка была похожа на Катю полугодовалой давности, которая сидела там же, за тем же столиком, и смотрела в окна ресторана напротив. Катя помнила скатерти, которые выглядели хрустящими даже с такого расстояния. Помнила свечи. Помнила, какая осанка была у женщины, какими элегантными – движения. Теперь она сама превратилась в ту женщину, а ее место в «Макдональдсе» заняла другая девушка, другой «чудик».
Катя смотрела на незнакомку и думала, что жизнь похожа на рулетку. Ждешь чего-то, ставишь на цвет или – если рисковый или глупый – на число. Шарик мечется по ободу, и попадает на сектор, который невозможно предсказать. Ну, как можно было предсказать, что хозяином комнаты окажется Ян. Или что после вечеринки ее подберет именно Валера. Но как убедиться, что она выиграла? Кто знает критерии выигрыша и проигрыша в этой большой Игре?
Глава 30. День рождения
Кате не нравились сюрпризы, из-за которых ей закрывали глаза – она казалась себе беспомощной. Не нравилось нащупывать носком сапога ступени, о которые она могла споткнуться. Не нравилось ожидать ямы или удара дверью в плечо. Не нравилось угадывать по звукам, куда ее ведут, даже если ее руку сжимала теплая ладонь Валеры.
– Катюша, ну что ты так напряглась! Расслабься! Сейчас метра три ровная дорога…
Катя по-прежнему делала медленные острожные шаги.
Она слышала далекие гудки машин, звон колокольни, шорох собственных шагов. Кто-то обгонял их. Кто-то говорил по телефону.
Потом были ступеньки. Шаги стали неслышными.
– Готова?
Валера снял с ее глаз повязку, и Катин взгляд уткнулся в серебристый «Гольф», сияющей в холодных солнечных лучах. Рядом парковались другие новенькие «Фольксвагены», но они казались тусклее.
– С днем рождения, Катюша! – Валера вложил ей в ладонь маленький гладкий ключ.
– Ты помнишь?.. – спросила она, не отводя взгляда от машины.
Это было слишком. Слишком… волшебно. Катя не раз слышала рассказы о таких подарках, но не думала, что когда-нибудь окажется на месте счастливой героини. Она будто сразу перешагнула несколько ступеней на лестнице, по которой так долго и упорно взбиралась.
– Первое января. Сложно не запомнить такую дату.
Валера подал знак, и словно из воздуха возник мужчина с букетом орхидей.
Катя все еще, не отрываясь, смотрела на машину.
– Ну, что скажешь? – Валера обнял ее.
– Я меня прав нет… – выдавила Катя, машинально принимая букет.
– Будут, Катюша, будут! – Валера сгреб ее в охапку и поцеловал. И этот поцелуй показался Кате слаще, чем все предыдущие.
* * *
Днем первого января Ян проснулся в подвале клуба с ощущением тяжелого похмелья – что в его ситуации, возможно, тоже считалось удачей. Он физически не мог о чем-либо думать.
Размотал завязанный вокруг шеи розовый боа. Кое-как оделся и, пошатываясь, вышел на улицу. Мороз, упавший после оттепели на голую землю, пощипывал нос. Спустя сотню метров, с трудом удерживая равновесие на льду, Ян осознал, что оставил в подвале саксофон. Вслед за этим вспыхнул какой-то неясный образ, связанный с Мартой, – и потух. Ян остановился на мосту, чтобы перевести дыхание, облокотился о перила. Внизу на серо-бурой земле редкими пятнами лежал снег, исполосанный железнодорожными путями.
Теперь Ян понял, почему нельзя долго смотреть в пропасть. Потому что тогда она становится живой, поет, извивается, заманивает. Пропасть просит твоего тепла, а взамен обещает найти выход из любой ситуации. Простой и быстрый.
Первого января. День рождения Кэт.
Ян достал из кармана куртки мобильный. До сих пор от нее не было ни одного звонка. Возможно, его никогда и не будет. Ян долго всматривался в дисплей, словно ожидал от него еще какой-то информации. Потом протянул руку над перилами – и разжал ладонь. Телефон черной рыбкой нырнул в серое пространство. Послышался далекий гулкий звук удара о землю.
Некоторое время Ян смотрел на неподвижную точку, недавно бывшую телефоном. Потом выпрямился.
А почему, собственно, и нет?..
Что держало его на этом мосту? Чья рука?
Ян сжал ладонями поручень и снова посмотрел туда, где разбился его телефон.
Раз – и все. Падение длилось секунды. Всего пару секунд даже для такого легкого предмета, как мобильник.
– Herr Woronzow!
Ян не сразу понял, что обращаются к нему. Здесь. На мосту.
Он медленно повернул голову.
Смешно скользя по льду, к нему спешила золотоволосая девушка. Судя по отсутствию акцента, немецкий, вероятно, был ее родным языком.
Рыжеволосая иностранка.
Здесь.
Сейчас.
– Ты что, издеваешься надо мной?! – потребовал Ян ответа у неба.
– Простите? Я не понимаю по-русски, – прокаркала золотоволосая дива.
Ее щеки раскраснелись от бега. Грудь, запрятанная в песцовую шубу, часто приподнималась. Из приоткрытого рта с каждым выдохом вырывались крохотные облака пара.
– Это я не вам, – по-немецки ответил Ян.
Девушка оглянулась, не увидела никого. Почти не удивилась.
– Марта сказала, что вы пошли в эту сторону. У вас есть минутка, чтобы выслушать мое предложение? – она все еще не могла отдышаться.
Ян сел на корточки и прислонился головой к ржавым металлическим прутьям. По цвету они почти слились с его волосами. Морозный ветер осторожно трогал лицо. Снежинки щекотно опускались на губы – и тот час же таяли.
– Да, милая фройлен, – прикрыв глаза, ответил Ян. – Похоже, у меня еще много времени.
