Текст книги "Ведьма бывшей не бывает (СИ)"
Автор книги: Анастасия Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)
Я окинула взглядом двор, прикидывая, где бы закопать кости, как только сумею избавить их от неподобающей подвижности, и тут на глаза попались мои грядки.
– О! А может, тебя позже упокоить? Пока всё равно некогда… Заодно и грядки вскопаешь…
Скелет, конечно же, не ответил. Но чётко развернулся и потопал к заброшенному огороду. Лопата ему не потребовалась: костяные руки вполне сошли за вилы, и в стороны полетели выкорчеванные сорняки и папоротники.
– Ты что ж творишь, нечестивец?! – взвыл леший, выскочив из-за угла избушки.
«Это ещё…» – закатила глаза я и пошла его успокаивать.
С пеньком оказалось объясниться гораздо сложнее, чем с ожившим костяком.
Но, в конце концов, как раз когда скелет раскопал первую грядку, мы договорились. Леший пообещал не соваться на мой огород. А я, в свою очередь, поклялась никогда и ни при каких условиях не рубить на дрова, дома и прочие нужды живой лес. Строиться я и так не собиралась, поэтому легко согласилась на это условие.
– Дворового завела, хозяйка, – приветствовал меня домовой, едва я вошла в комнату, решив перекусить. – Могла бы и поприличнее кого выбрать. Ну да ладно. Сойдёт. Теперь можно и хозяйством озаботиться. Коровку завести… А лучше две…
– А лучше целое стадо, – фыркнула я.
– Не. Стадо не надо, – на полном серьёзе возразил домовой. – А вот козочек, да курей штук десять…
Сообразив, что мои возражения попросту не услышат, я утащила со скатерти-самобранки миску с варениками и оставила старичка мечтать в одиночестве. Будет ещё время разъяснить ему политику партии. Пока же меня ждал целый стеллаж со свитками. К нему я и направилась. Но не дошла. Пока я разбиралась с домовым, леший уже успел заплести крышу, и в моей новой мастерской воцарился зеленоватый полумрак: про окна я трухлявому строителю напомнить не удосужилась. В результате, сделав по инерции несколько шагов, я врезалась лбом в распахнутую дверцу шкафа, из которого вышел скелет, уронила миску с горячими варениками себе на босую ногу и выругалась так, что аж сама покраснела.
Пришлось развешивать вечные свечи и ползать на карачках по полу, собирая рассыпавшиеся вареники и вытирая сметану – колдовать я в мастерской пока не рисковала. Мало ли куда чего попадёт и как оно среагирует.
Один вареник отлетел особенно далеко, и, доставая его, я почти полностью влезла под рабочий стол.
«Иди сюда, скотина, – бормотала я, протискиваясь между ножкой и каким-то здоровенным медным бидоном. – Ну… Ещё чуть-чуть… Блин, не вижу ни фига!»
Плюнув на технику безопасности, я щёлкнула пальцами, прямо в этой щели создавая маленького светлячка. И так и замерла, не дотянувшись до вареника каких-то два сантиметра. Прямо у меня перед носом на полу стояла причудливая плотно закупоренная колба с тёмной, даже на вид густой жидкостью. А на обрывке пергамента, примотанном к её горловине, убористым почерком настоящего Кощея было написано одно слово: «Пересмешник».
Забыв и про вареник, и про размазанную по полу сметану, я схватила драгоценную ёмкость и, едва не размозжив себе затылок о столешницу, выбралась наружу.
На пороге я нос к носу, а точнее нос к рёбрам столкнулась со своим новым дворовым.
– Следи, чтобы сюда никто кроме меня не вошёл, – на ходу приказала я.
Краем глаза отметила, что скелет встал перед входом, как костяная дверь, и
рванула к избушке.
Руки подрагивали от нетерпения, пока я доставала кощееву книгу и устанавливала котёл. Сообразив, что таким макаром только испорчу драгоценную жидкость, восполнить которую вряд ли сумею, я усилием воли заставила себя успокоиться.
Панические мысли на тему «а тот ли это пересмешник?» я тоже безжалостно прогнала. Тщательно перечитала рецепт зелья, разложила возле котла всё необходимое и, поджидая, пока закипит вода, снова вернулась к книге.
Домовой, видимо, почуяв важность момента, под руку не лез, за что я ему была только благодарна. В сотый раз просмотрев список ингредиентов, я убедилась, что всё в наличии. Потом перечитала описание процесса раз десять, выучив его практически наизусть. Побочные эффекты меня тоже не напугали. Кратковременные понос и слезливость в любом случае лучше летаргического сна. И только после этого я заметила маленькую приписку косым поспешным почерком: «Сильное приворотное. Самому не давать – не отвяжешься потом!»
– Ишь ты, – присвистнула я. – Успел дедуля поэкспериментировать, что ли? Кажись, теперь понятно, откуда ноги… То бишь, откуда Васька растёт. Фига се, куда дедок любвеобильную спасённую закинул…
Но тут закипела вода в котле, и мне волей-неволей пришлось отложить свои генеалогические изыскания на потом. Отметила только, что зелье надо будет вручить Мире. Пусть сама со своим мужем любится. А то мне ещё только такого рода проблемы не захватало.
А дальше процесс работы захватил меня целиком. Я и раньше-то неровно дышала к зельеваренью, а тут и вовсе едва сама не растворилась в котле. Ведь на этот раз я варила не какое-то там банальное антипростудное или укрепляющее, а творила настоящее волшебство. Над котлом поднимались причудливые разноцветные дымки, вспыхивали звёзды и взлетали призраки невиданных птиц. А я, не замечая, как сама собой расплелась коса и развеваются на несуществующем ветру волосы, порхала вокруг и порой ловила в тёмной глади зелья отражение своих глаз, сверкающих потусторонней зеленью. Я была в своей стихии…
ГЛАВА 37
Закончила я глубоко за полночь. Зелью всё равно ещё нужны были несколько часов, чтобы настояться, но моя работа над ним завершилась. Я отступила от котла с чувством удовлетворения и твёрдой уверенностью, что всё сделала правильно.
Голубь при всём моём нетерпении среди ночи летать отказался напрочь. Ругнувшись на бесполезную птицу, я вернулась обратно в избу.
– А ты, матушка, нетопыря себе заведи, – посмеялся домовой над моим маленьким фиаско. – И по ночам летает, и на голову не гадит.
– Угу, только нетопыря мне и не хватало, – фыркнула я, растянувшись на лавке. – Ещё пару черепов на заборе развесить, и жди крестьян с вилами и факелами – злую ведьму сжигать.
– Вилы бы нам в хозяйстве пригодились, – ничуть не обеспокоился домовой. – А за факелы лешак умникам сам руки пообрывает да другим концом обратно приставит.
– Нет уж, – я закинула руки за голову и прикрыла глаза. – Давай хозяйством обзаводиться каким-нибудь другим, менее кардинальным способом.
Домовой не ответил. Ну, или я не услышала его ответ, провалившись в сон, как в тёмную яму. Ничего нового меня там не ждало. Те же кошмары, та же беготня по бесконечным коридорам, что и всегда. А главное, уже знакомой чувство, что я катастрофически опаздываю. Неудивительно, что я проснулась с первыми лучами солнца, которые ещё даже до моей физиономии добраться не успели.
Голубь на этот раз артачиться не стал. Я сразу отправила записку Мире, а потом уже занялась своими насущными потребностями. Посетила «кустик» у забора, умылась ключевой водой. Перелила зелье в стеклянную колбу, спасибо запасливому Кощею, подобной посуды у меня теперь имелось в достатке. Даже, смирив нетерпение, позавтракала.
Наконец, посчитав, что крылатый почтальон уж точно успел добраться до адресата, я топнула ногой:
– По щучьему велению, по моему хотению…
Мира нервно расхаживала из угла в угол по спальне и едва не снесла меня с ног, когда я появилась.
– Ведьма! – с долей облегчения воскликнула она и, схватив за руку, буквально потащила к постели мужа. – Глянь, ведьма лесная, чудится мне, аль и вправду реже дышать стал?
Я всмотрелась в спящего, но особой разницы с прошлым разом не заметила. О чём и сообщила Мире. Та с облегчением выдохнула, опустившись на край кровати, словно разом растеряла все силы.
– Ты вот что… – я достала из сумки колбу с зельем. – Бери вот это да осторожно, по капельке, спаивай мужу.
Мира удивлённо вскинула брови, но даже не спросила, чем таким я приказала напоить её супруга. Видимо, её отчаяние уже перешло на новую, более высокую ступень, когда хватаешься за любой шанс, не спрашивая и не задумываясь.
Я промолчала. О том, что принесу лекарство, я не писала. Впрочем, не стала говорить и сейчас. Да, я была почему-то уверена, что моё зелье поможет. Но всё же существовала вероятность, что я ошибаюсь. Именно поэтому обнадёживать измученную женщину я не стала. Отошла в сторонку, пристально всматриваясь в призрачную грязно-зелёную паутину, опутавшую царевича.
Мира несколько раз подносила колбочку к губам мужа и тут же отдёргивала обратно.
– Нет! Не могу, – выдохнула она наконец. – А ну как неправильно что-то сделаю?
– Всё ты правильно сделаешь.
– Давай ты, ведьма лесная, – царевна протянула мне колбу.
– Нельзя, – покачала головой я. – Зелье-то колдовское. На кого первого глянет тот, кто его выпил, того никогда из головы выбросить не сможет. Приворотное оно, кроме всего прочего.
– Глянет?! – ахнула Мира.
Из моих объяснений она, похоже, уловила только это, и снова плюхнулась на кровать. Зелье капля за каплей покидало колбочку. И вместе с тем у меня отлегло от сердца. От первой же капли лопнула одна паутинка, за ней следующая, а потом словно началась цепная реакция: грязно-зелёные плети рвались и расползались мутным туманом, не оставляя после себя никаких следов. При этом у царевича даже дыхание не ускорилось, не говоря уже о том, чтобы кричать от боли, как это случилось, когда я попыталась разорвать паутину самостоятельно.
Одновременно с тем, как истаяла последняя паутинка, царевич открыл глаза.
– Довольно, – сказала я.
– Мира, – в один голос со мной проговорил он хриплым от долгого сна голосом. – Любушка…
И исхудалое лицо озарила такая улыбка, что у меня всё внутри узлом завязалось. Только сейчас я заметила, как похожи братья. И улыбка эта уже мелькала на других губах. Тех, что целовали меня…
Я скрипнула зубами и подошла ближе, буквально выкрутив из пальцев ошалевшей Миры колбочку с остатками зелья. Та вряд ли заметила мои манипуляции. Для этой пары сейчас существовали только они двое. Я закусила губу, волей-неволей вспоминая секунды, когда и для меня весь мир исчезал, сужаясь до одного единственного человека, его рук, его улыбки, его голоса.
Тряхнув головой, будто это могло помочь мне избавиться от ранящих не хуже ножа горько-сладких воспоминаний, я вышла из комнаты. Мне хотелось оказаться как можно дальше от чужого счастья – слишком призрачным было моё собственное. В тот момент я забыла, что я ведьма, забыла о щучьем велении и прочем колдовстве. Мне просто физически было необходимо уйти, немедленно, неважно куда. И я ушла.
Поплутав с полчаса по переходам и лестницам просторного терема, я попала наконец во двор, а оттуда вышла на улицу. На меня никто не обращал внимания. Ну, если не считать удивлённых взглядов, которых удостаивался мой чёрный сарафан. Но их я едва замечала. Просто переставляла ноги, стремясь оказаться как можно дальше от родной улыбки на чужих губах.
И тут за спиной раздался истошный крик:
– Стой! Погоди, ведьма лесная!
Я вздрогнула и притормозила. «Неужели не сработало?» – бухнулся в желудок ледяной ком страха. На ватных ногах я развернулась и увидела, что от ворот соседнего терема ко мне бежит какая-то смутно знакомая девица. А через секунду уже узнала её. Страх мгновенно сменила чёрная злоба: вот что ей стоило не цепляться ко мне сейчас?!
– Погоди, ведьма лесная, – задыхаясь от быстрого бега, проговорила Злата
Она схватила меня за руку ледяными пальцами, словно я пыталась сбежать.
– Руки убери! – зло бросила я, демонстративно медленно высвободив своё запястье.
Вокруг нас начала быстро собираться толпа. На какое-то мгновенье мне показалось, что девица зло сверкнула глазами, но долю секунды спустя я поняла, что это слёзы. Он рухнула на колени, не замечая, что марает небесно-голубой сарафан в дорожной пыли.
– Помоги, ведьма лесная! Что хочешь забирай, а помоги!
Я едва успела увернуться, когда истерично всхлипывающая девушка попыталась поцеловать пыльный подол моего сарафана. Толпа недовольно загудела.
– Чего тебе? – буркнула я.
– Илюшу спаси! Мужа моего! Свалила его хворь сонная! – зарыдала Злата.
– Что?! Как?! – вытаращилась я.
Толпа заволновалась.
– Лежит не просыпается. Я уж его будила, будила, а он…
Она спрятала лицо в ладонях, заливаясь слезами. Я вытащила из кармана колбочку с зельем и так и застыла. «Отдать зелье? Ей? Но тогда…»
Пальцы сами собой сомкнулись, грозя вот-вот раздавить хрупкое стекло.
– Дай! – девушка потянулась к зелью.
Я инстинктивно отшатнулась и налетела на кого-то спиной.
По ушам ударил многоголосый рокот толпы, о присутствии которой я совершенно забыла. «Ну что, принципиальная ты наша, – мне почему-то почудился голос Янки. – Порядочная, честная, белая и пушистая. Вот жена законная. Кому, как не ей, мужа приворотным поить?»
«А если она и есть пересмешница?» – мысленно огрызнулась я, не имея сил заставить себя разжать пальцы.
Разумеется, мне никто не ответил. Злата рыдала у моих ног. Вокруг шумела толпа. А над головой равнодушно скалилось ярким летним солнцем небо. Вот только для меня на землю быстро опускалась тьма.
ГЛАВА 38
Бросив короткий взгляд на распахнутые ворота терема, из которых выскочила пять минут назад Злата, я глубоко вздохнула: «Правильно говорят. Пешком ходить полезно. Вот не раскатывала бы я в каретах да на щучьем колдовстве, так знала бы, что за соседи у Миры».
Разумеется, запоздалые, и что греха таить, бредовые сожаления мне не помогли. Я почти через силу разжала пальцы и уронила колбочку на колени рыдающей девушке:
– Сама давай. По капле спаивай. Как глаза откроет, так и хватит, – я с трудом протолкнула скупые инструкции сквозь непослушные губы и повернулась спиной к Злате. К терему. К своему прошлому.
– За любой наградой приходи! – воскликнула Злата, вскакивая.
– Угу. Всё, что имеешь, заберу, – огрызнулась через плечо я и шагнула в толпу.
Передо мной люди расступались, а потом опять сходились уже за моей спиной. А
я шла вперёд как сомнамбула. Наверное, только сейчас я по-настоящему осознала, что между мной и Ильёй действительно всё кончено. И кончилось оно не сейчас, когда я отдала его жене приворотное зелье. А гораздо раньше, ещё в том, реальном мире, когда я впервые узнала об измене мужа и, собирая осколки мечты о настоящей семье, клялась себе, что уж я-то никогда… Проще говоря, наши отношения с Ильёй кончились раньше, чем успели начаться.
«Ну что за жизнь такая, – ворчала я себе под нос, распугивая вездесущих мальчишек злобным видом. – Влюбляешься в принца на белом коне, а присмотришься – ни коня, ни принца, одни козлы, и хрен разберёшь, кто на ком приехал!»
Но, увы, человеческий мозг не компьютер. И функция «удалить безвозвратно» в нем не предусмотрена. Придавленная чёрными мыслями, я чувствовала себя так, будто на плечи мне нагрузили тяжёлый мешок, а то и не один. Переставлять ноги делалось всё тяжелее.
В тихом переулке я плюхнулась на покосившуюся лавочку у какого-то забора и, прикрыв глаза, откинулась спиной на давно не крашеные доски: «Вот сейчас чуть очухаюсь, и щучьим велением домой. Там Леший, домовой. Водяника надо проверить, а то что-то затаился, паршивец. Да и с кощеевым костлявым помошничком надо что-то решать…»
Уговаривая себя таким образом, я слегка успокоилась. И даже сумела почувствовать тёплое прикосновение солнечных лучей к своей коже. Мир снова наполнялся красками, запахами и звуками. Откуда-то доносился аромат свежеиспечённого хлеба. За забором болтали о своих мальчишеских делах мальчишки. Пытаясь отвлечься, я вслушалась в их разговор.
– А с чего ты решил, что вернулся, – уже в который раз спрашивал один.
– Говорю тебе, – недовольно отмахивался другой, – ворота скрипели. На всей улице только у них так ворота скрипят.
– А с чего ты взял, что это он вернулся, а не жонка его с рынка пришла? – упрямо уточнил первый.
– Так…
Но как доказывал свою правоту невидимый мальчишка, я уже не услышала, подскочив с лавки как ужаленная: «Действительно. Злата уезжала и тут же вернулась. Но почему я так уверена, что вернулась именно она?!»
Выругавшись сквозь зубы, я развернулась в обратном направлении. И любовь, и ревность словно притухли, отойдя на второй план. А вот ненависть к проклятой пересмешнице вспыхнула с новой силой.
«Пусть Златка покажет своих служанок, – рассуждала я. – А Мира посмотрит. И если среди них кого-то недосчитались после той поездки… Или вообще кто-то постоянно пропадает…»
Планы выглядели логичными и вполне выполнимыми. Но я уже в который раз не учла, что я не Яга. Да и слова домового о степени подлости пересмешников тоже не вовремя выветрились у меня из головы. Строя наполеоновские планы, прикидывая, как буду выводить пересмешника на чистую воду, я всё быстрее и быстрее шагала к очередным неприятностям.
– Вот она! – суровая реальность громыхнула в воздухе зычным голосом стражника с алебардой наперевес. – Держи ведьму!
Я настолько опешила, что даже не подумала о том, чтобы сбежать. А минуту спустя меня уже окружила толпа, ощетинившаяся всевозможными железяками как злобный ёжик. Хотя они, похоже, боялись меня куда сильнее, чем следовало испугаться мне. То и дело звучали призывы «хватать и не пущать», но прикоснуться ко мне так никто и не посмел.
В конце концов мне это надоело.
– Что вам нужно? – холодно спросила я. У меня забот по горло, а тут эти народные мстители набежали.
Вперёд выступил высокий седоусый воин.
– Это ты нам скажи, что тебе в нашем городе нужно, – с достоинством проговорил он.
Один из немногих он не пытался тыкать в меня железякой – его меч спокойно висел в кольце на поясе. Наверное, именно поэтому я всё же ответила, а не разметала нахалов воздушной волной, как хотелось.
– У Миры спросите. И у царевича Алексея, мужа её.
– Царевич? Очнулся? Да. Слыхал. Да быть не может… – на разные голоса загудела толпа.
– Спросим, – спокойно наклонил голову воин, легко перекрыв гул. – Пойдёшь с нами?
– А вам что, переводчик нужен? – буркнула я.
– Кто?
– Толмач, – уже спокойнее усмехнулась я, вспомнив старый фильм.
К счастью, мне удалось вовремя прикусить язык, и добавить цитату про кипяток я не успела. Зато успела сообразить, что вести меня собираются к Мире. А именно туда мне и надо. И в сопровождении стражников я окажусь там куда быстрее, чем болтаясь по незнакомому городу на авось.
– Так пойдёшь добром, ведьма лесная? – напомнил о своём присутствии воин.
– Пойду, – хмыкнула я. – Да побыстрее давайте.
Седые брови взлетели на лоб, но спорить мужчина не стал. Махнул рукой, разгоняя толпу, и пристроился рядом. Правда, кто-то, осмелев попытался схватить меня за локоть, но я так зыркнула на наглеца, что он мгновенно отстал.
«Дурак, – на грани слышимости донеслось до меня. – Кто ж ведьму за руки хватает? Так и без хватал к и остаться можно».
– Умный, – невольно усмехнулась я, покосившись на седого воина. – Приходилось сталкиваться?
– Приходилось, – отозвался тот.
– С Моревной, что ли, воевал?
– И с ней тоже, – коротко ответил воин.
Я поняла, что разговоры разговаривать со мной никто не собирается, и отстала.
А про себя прикинула, что либо мой сопровождающий, как и Илья, служил русскому князю во время последней стычки с моей незабвенной мамашей, либо…
Но что «либо», я придумать не успела. Перед теремом Миры наша компания буквально врезалась в ещё большую толпу, двигавшуюся в прямо противоположном направлении.
– Это чего? – опешил мой сопровождающий.
– Илья-царевич на вече зовёт! – откликнулся кто-то.
– А я почему не знаю?! – нахмурился седой, и я поняла, что судьба столкнула меня не с простым воином.
Ему не ответили, а толпа несла нас вперёд. О моей скромной персоне те, кто ещё минут пять назад призывал «хватать и не пущать», позабыли. Но не забыл седой воин. Он легко тронул меня за плечо:
– Добром пойдёшь, ведьма лесная?
– Иду же, – проворчала я, хотя ещё секунду назад подумала, что пора бы и убираться.
– Иди, – кивнул он. – Али беги. Но тихо и сразу далече.
– В каком смысле? – опешила я, споткнувшись и едва не упав под ноги людям.
– В таком, что воевать ты не хочешь, – пояснил он. – А коли правду про тебя Злата бает, то воевать тебя придётся. Много народу поляжет. Лучше будет, коли сама уйдёшь.
– Класс, – обозлилась я. – Только что подарки сулила, а теперь уже стражу натравила? Нет уж, схватил – веди!
– Боги с тобой, лесная ведьма, – открестился воин, усмехнувшись в седые усы. – Кто тебя хватал? Добром пригласили.
– Тогда тем более веди, – проворчала я. – Очень мне интересно, что я такого натворила и сама не заметила.
– Я Олег Буяный,– сказал он, отпихнув в сторону навалившегося на меня дюжего кузнеца, пропахшего потом и окалиной. – Как тебя хоть звать-величать?
– Ты первый тут спросил, – невольно ответила на улыбку я. – Василиса я.
– Василиса? – переспросил он.
Но заинтересоваться, что в этом такого странного, я не успела. Толпа вынесла нас на огромную площадь. Воин заработал локтями, а кое-где и кулаками, проталкиваясь вперёд. Это как нельзя лучше согласовывалось с моими планами, и потому я пристроилась за его спиной, словно прогулочный катер за ледоколом.
Мы подошли к помосту, который окружали стражники. Седоусого воина пропустили без вопросов. А вместе с ним и меня. Но остановились мы чуть в стороне от лестницы.
По центру стояло роскошное кресло, и больше не наблюдалось даже скамеечки. «Ну, здравствуй, берендейский царь!», – поморщилась я, из-под ресниц рассматривая богато одетого дядьку, занимавшего единственное посадочное место. С моего места были видны только кончик уха и шитый золотом рукав.
Я снова задумалась, кто же такой этот человек, и что двигало им, когда он вёл меня сюда. Но тут с другой стороны на помост начали подниматься ещё люди, и все посторонние мысли вылетели у меня из головы. На шаг впереди всех шёл Илья. А следом взбиралась по крутой лесенке Злата.
Я сглотнула, не в силах отвести взгляд от своей несбывшейся любви. Он обернулся, подал жене руку, помогая преодолеть последние ступени. «Ну, да… – всплыла в голове тоскливая мысль. – Приворотное же. Теперь будет с неё пылинки сдувать». Я понимала, что это правильно, что так и надо. И тем не менее меня обдало такой горечью, что мне показалась горькой собственная слюна.
– Знаешь, его ведьма лесная? – выдохнул мне в ухо седоусый воин.
– Знаю, – не стала скрывать я.
Но тот не удовлетворился таким лаконичным ответом.
– Хорошо знаешь?
– Плохо, – огрызнулась я, не погрешив, впрочем, против истины. Илью я знала действительно плохо, иначе в нашей истории не было бы такого количества неприятных сюрпризов.
– А вот мне отчего-то думается, что хорошо, – не отставал воин. – Где ты с нашим Ильёй свиделась, Василиса?
– А твоё какое дело? – сверкнула глазами я, от злости сумев наконец перестать пялиться на Илью. – Где свиделись, там уже не свидимся.
Олег хотел ещё что-то сказать, но тут раздался звучный голос Ильи, и он захлопнул рот. Зато минуту спустя рот раскрыла уже я. И забыла закрыть.
– Созвал я вас, народ берендейский, потому как правды ищу, – твёрдо проговорил Илья. – У отца не нашёл – к вам пришёл. У вас не найду – по свету пойду.
– Поэт, блин, – буркнула я.
– По обычаю это, – вдруг пояснил Олег. – Кому вече правды не отдало, тому одна дорога – за ворота. Без роду, без племени, без имени. Был человек, и нет его.
Я сморгнула, пытаясь переварить очередной выверт местных обычаев, и тут Илья продолжил, окончательно загнав меня в шоковое состояние.
– Ушёл я из дому три года тому холостым. А пришёл – в доме моём жена появилась. Когда меня оженили? Говорю вам – не было такого. Позвал меня отец на пир. А и словом не обмолвился, что пир свадебный. Как узнал я о том, так и уехал, ни согласия своего, ни клятвы брачной никому не дав.
– Но как же? – спросил один из десятка стариков, стоявших в первых рядах у помоста. – Вот же она, жена твоя стоит. Мы все её знаем.
– И её обманом прельстили, – спокойно ответил Илья. – Не жена она мне. Да пусть она вам сама скажет, как дело было.
Я видела, как волной прокатилось по толпе непонимание. Видела, как привстал в своём кресле царь, сжимая кулаки. Впрочем, и сама я мало что понимала, так же как и все прочие. «То есть как это?! Не жена? Всё обман?!» – я впилась взглядом в шагнувшую вперёд Злату, не замечая, как мертвой хваткой стискиваю руку Олега.
– Верно, люди, – громко проговорила она. – Не жена я ему!
ГЛАВА 39
«Вот так просто? Всё так просто?» – прошептала я, вслушиваясь в ошарашенный гул толпы.
Илья снова шагнул вперёд и поднял руку, легко перекрывая шум своим густым мощным голосом:
– Тише. Выслушайте её. А я всё сказал!
– Ой, дурак!
Я почувствовала, как заныли суставы, и попыталась высвободить свою ладонь из железной хватки Олега.
– Почему дурак, если она его обманула, – я покосилась на воина и увидела, как он обеспокоенно покусывает седой ус, не сводя глаз с Ильи.
– Рано от права на слово отказался. Мало ли что она сейчас наплетёт?
– Почему отказался, – в глубине души завязался ледяной узел дурных предчувствий.
– Это ты его спроси, – буркнул Олег и наконец перевёл взгляд на меня. – «Я всё сказал» значит, что ты все доводы свои привёл и ждёшь ответа от вече.
– Ну мало ли? А вдруг обстоятельства изменятся?
– Вот потому и дурак, что сейчас изменятся. Чую, замыслила Златка гадость.
Шла бы ты отсюда, Василиса.
– Ещё чего? – вздёрнула подбородок я.
– Ещё одна дура, – проворчал он. – Вот же подобралась парочка, судак да сударочка.
Я уже собиралась огрызнуться, но тут мрачные предсказания седого воина начали сбываться. Да ещё как…
Дождавшись, пока гул толпы слегка поутихнет, Злата снова заговорила.
– Не жена. По нашим обычаям он только что при всём честном народе от меня отказался. Опозорил… – она всхлипнула, а Илья отшатнулся.
– Злата, да ты что…
– Молчи, сын недостойный, – вмешался царь. – Ты своё слово сказал, имей теперь волю слушать!
– Не гневайся на сына, царь-батюшка, – сквозь слёзы улыбнулась Злата. – Раз отринул меня Илюшенька, значит, не хороша оказалась. На то воля его.
– Добрая ты слишком, царевна, – проскрипел высокий узловатый старик, который уже задавал Илье вопрос. – А только по нашим законам нет у мужика такого права, за просто так жену от себя отринуть. Кого женой перед богами назвал, с той и живи, пока Г рань не разведёт.
Злата скромно опустила глазки в пол. Разве что носочком сапожка деревянные доски не поковыряла. Я услышала скрип и сперва решила, что это скрипят мои зубы, но секунду спустя поняла, что не только мои. Лицо Олег исказилось до неузнаваемости.
А Илья действительно молчал. Отступил на шаг от предавшей его девки, руки на груди скрестил. Словно отгородился разом и от неё и от толпы внизу. А у плотно сжатых губ залегла горькая складка, какой я никогда у него не видела. Даже в тот день, когда он вообразил, что с ним зло пошутила старая ведьма, богатырь и то не смотрел в пустоту так холодно и отрешённо. Но проклятая Злата, оказывается, ещё не закончила.
– Я на Илью зла не держу. Коли будет его воля, всегда приму и верной женой ему буду. Всегда о его благе печься готова… Даже теперь. Вы, люди, нас рассудите. Коли виновата в чём, так казните…
– Говори, дочка! – громко приказал царь, и мне сразу захотелось треснуть коронованного интригана чем-нибудь тяжёлым.
Почему я так легко поверила словам Ильи, хотя ещё полчаса назад знать его не желала? Я видела его взгляд. Невозможно лгать с такими глазами. Если и существовало в мире пресловутое яговское чутьё на ложь, то у меня оно проснулось именно в те гадкие минуты на помосте. Я буквально кожей чувствовала мрачное торжество человека в золочёном кресле и волны фальши, которыми сочилось каждое слово Златки.
– Илья вече ещё вчера задумал собрать. Да только поутру не проснулся.
Каюсь. Испужалась я. Решила, хворь проклятая сонная и его подкосила. Побежала к царевне Мире. Девицы сказывали, что она какую-то чудную ведьму нашла. Дескать, она всё может. Даже хворь сонную пересилить. Прихожу – верно всё. Очнулся Алексей, царевич берендейский.
Толпа снова заволновалась. Видимо, эта новость ещё не успела облететь все уши. Я слегка расслабилась. Вряд ли меня вздумают наказывать за успешное лечение царевича. Но сделала это совершенно зря. Проклятая девка ещё не закончила. Толпу на этот раз успокоил царь, и она с самым невинным видом продолжила.
– Побежала я за ведьмой проклятой. Надеялась зелье у неё вымолить лечебное. При всём честном народе кинула мне ведьма бутылочку. Пообещала за помощь всё, что имею, у меня забрать…
– Это же был сарказм, истеричка! – прошипела я. – Что я у тебя забирала?!
– А я, глупая, и слушать не стала. На всё согласилась. Побежала обратно к мужу, зельем колдовским его поить. И слава богам, что не напоила! Проснулся мой ненаглядный сам. Видать, сон богатырский его сморил, а я, дурёха, страхи развела.
В толпе послышались смешки, и Златка с извиняющимся видом развела руками.
– Да! – повысила голос она. – Слава богам, что проснулся Илюшенька. А то сгубила бы моими руками его ведьма лесная проклятая!
Пока я хлопала глазами, соображая, что такое несёт чёртова истеричка, плевать, нечисть она или просто вздорная баба, Златка картинно развернулась на каблучках и шагнула ко мне.
– Скажи, ведьма лесная, что в варево напихала, которым мужа моего поить велела? Отчего у меня матушкин ядознатец искрами изошёл?
– Откуда мне знать, кто у тебя там чем изошёл? – рявкнула я раньше чем, успела подумать. Обвинение было настолько абсурдным, что я даже не испугалась. – Я тебе лекарство от сонной болезни дала.
– Вот это?! – она выхватила откуда-то из складок сарафана мою колбочку.
– Да, – пожала плечами я, не видя смысла скрывать.
– Ну, так испей сама своё варево, ведьма! – выкрикнула Злата. – Коли там лекарство, так ничего тебе не сделается. Да только нет там лекарства. Потрава! Кою ты мне при всём честном народе, как собаке кость, кинула. Чем тебе муж мой не угодил, змея подколодная?!
Толпа на площади угрожающе загудела. Несмотря на все прегрешения, мнимые или явные, Илью в народе любили, как всегда любят харизматичных красавчиков, и идея, что кто-то покусился на подобное народное достояние, людям очень не понравилась.
– Ну что же ты, ведьма лесная? Коли ошиблась я, глупая, так в ноги брошусь прощения за поклёп просить, – громко проговорила девица и снова протянула мне колбу с зельем. По её губам скользнула торжествующая улыбка. Так быстро, что это вряд ли заметил хоть кто-то кроме меня. Тем более что стояла она спиной к большинству присутствующих.
– Пей, ведьма, – приказал царь, поднимаясь со своего трона.
– Не буду я это пить, – отказалась я. – Мало ли, что она сюда напихала!
– Я?! – картинно удивилась Злата. – Так я ни на секунду одна не оставалась. Со мной всегда девицы-чернавки были. Али из стражи кто. Да вот Олега, наставника Илюшина, спросите, он рядом был, когда ядознатец, камень заветный, проснулся.
