Текст книги "Ведьма бывшей не бывает (СИ)"
Автор книги: Анастасия Никитина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
«Не в подол же отсыпать. Хотя этот гад, похоже, именно этого и ждёт. Шарлатанкой меня посчитал, что ли? – ругнулась я, чувствуя, что пауза уж слишком затянулась. И тут меня осенило. – Ну, держись, шутник!»
– По щучьему велению, по моему хотению, – едва слышно прошептала я, – перенеси меня, этот мешок и этих голубей в дом, где я сегодня утром проснулась.
«И не подкопаешься», – с удовлетворением отметила я, ещё успев увидеть вытянувшееся от удивления лицо кучера. А в следующую секунду уже стояла посреди своей комнаты в домике на болотах, а с печки на меня недовольно взирал домовой.
Со вздохом удовлетворения выпустив кончик мешка, который на всякий случай сжимала в кулаке, я присела на лавку: «Наконец-то обуздала чёртово щучье веление. Получается именно то, что планируется, а не черти что и с боку бантик».
И тут мне на голову шлёпнулось что-то мягкое и влажное. Пискнув от неожиданности, я подскочила и схватилась за волосы. Вторая плюха легла мне на белоснежный рукав.
– Да что за чёрт?! – взвыла я, разглядывая гадкую бело-зелёную субстанцию.
– Угу… Ещё на язык попробуй, – проворчал домовой. – К твоему сведению, хозяюшка, голубей обычно в клетках перевозят. Так неожиданностей меньше.
Я задрала голову, и в этот момент третья из проклятых птиц, рядком рассевшихся на балке, прицельно нагадила мне в глаз.
ГЛАВА 30
Как я не прокляла весь птичий род, начиная от страусов и заканчивая жар-птицей, не знаю. Но судя по тому, что когда я закончила промывать глаза и материться, паршивые голуби всё так же восседали на балке и уже успели загадить лавку, стол и кувшин с питьевой водой, всё-таки каким-то образом не прокляла.
– А клетку куда дела? – подлил масла в огонь домовой.
– Забыла, – буркнула я и торпедой вылетела во двор: вот где пригодится склонность лешего к художественному плетению из лозы всяких конструкций.
Пока лешак выполнял мою просьбу, я, приплясывая на месте одновременно от злости и нетерпения, старалась отогнать мысль о том, что для переписки с царевной мне хватит и одной птички, а голубей вроде как вполне можно жарить. К счастью, лесной хозяин справился быстрее, чем подобные идеи завладели мной окончательно. При помощи щучьего веления я переместила пернатых бомбардировщиков в клетку и мстительно решила, что кормить их буду не раньше вечера.
Поблагодарив лешего, я обошла свои владения, убедилась, что за время моего отсутствия ничего не изменилось, и вернулась в избу. Домовой уже успел прибрать безобразие, устроенное голубями, но на глаза мне не показывался. То ли обиделся, то ли ещё что. Расшаркиваться с вредным старичком я тоже была не в настроении, а потому расстелила скатёрку, почти не чувствуя вкуса, проглотила несколько картофелин и кусок мяса, и засела за «Травник».
Но сколько я ни перелистывала старинные пожелтевшие страницы, ничего подходящего не находилось. Не упоминалась та страшная картина, которую я застала у больного царевича, ни в проклятьях, ни в болезнях. Даже похожего ничего не было.
Только когда от напряжения разболелись глаза, я отодвинула толстый фолиант и сообразила, что на поляну уже опустился вечер и в избушке царит полумрак.
«Вот вредный дедок, – сердито подумала я, прижимая холодные пальцы к воспалённым глазам, – мог бы и свечи зажечь!»
Я походила по комнате, разминая затёкшие ноги и спину. Но спутанный комок грязно-зелёных паутинок так и маячил на границе сознания, не давая ни расслабиться, ни отложить поиски. Я щёлкнула пальцами, активируя вечные свечи, села за стол и снова расстелила салфетку-самобранку. От переживаний разыгрался зверский аппетит.
– Сказывай, что за беда у тебя, хозяйка, – раздался голос с печи. – Одна голова хорошо, а две лучше.
– Снизошёл таки? – проворчала я, поднимая взгляд.
– Ждал, не отступишься ли, – ничуть не обиделся домовой.
– С чего бы? – фыркнула я.
– А так оно лучше было бы, – пробурчал он. – Отступись, хозяйка, а? Всех не спасёшь.
– Так… Значит, знаешь что-то всё-таки? – нахмурилась я. – И почему вчера не рассказал?
– А потому что лучше бы ты отступилась, – сварливо отозвался домовой. – Забыл, что упрямство вперёд ведьмы рождается. Да и не знал я вчера ничего.
– А сегодня узнал? – недоверчиво покачала головой я. – Я же тебе ничего не рассказывала.
– Сама себе рассказывала, – огрызнулся дедок. – Битый час бормочешь: паутина грязно-зелёная… Жизнь уходит… Были у меня и вчера таки домыслы. Да отогнал: нечего зло приваживать.
– Хозяин домовой. Ты или рассказывай, что знаешь, или не мешай. Нечего ходить кругами.
– Да не хожу я, не хожу. Только и ты слушать научись, а не гони лошадей прежде, чем с них плуг снимут.
– Слушаю, – отрезала я, всем своим видом изобразив предельное внимание.
Даже руки сложила на столе, как примерная школьница. Вид, правда, немного портила алюминиевая вилка с отбивной, которую я не потрудилась отложить. Но откуда домовому знать, как выглядят примерные школьницы.
– Ты вот думаешь, твоя бабка с сестрой да дочкой без продыху враждовала?
– Хозяин домовой! – подскочила я. – Ты бы ещё от сотворения мира начал!
– Ничего, потерпишь. Тем боле, что сотворение мира к делу не относится. А родственницы твои вполне.
– Ладно… – многообещающим тоном процедила я. – Слушаю.
– Грызлись бабы и правда знатно. Да была одна беда, которая даже их сплотила…
– Погоди… Ты мне вроде про это уже рассказывал. Что-то с дедом моим связано. Значит, всё-та к и нечисть!
– Нечисть, нечисть… – проворчал домовой. – А только не природная, а сотворённая. Паскудная больно. Яга, Ядвига да Марья сто лет назад славно деду твоему по шее надавали за ентих тварей. Опосля ему надолго воевать расхотелось. Так, по мелочи пакостил да грибы разводил у себя в подземельях. Теперь вот, похоже, за старое взялся. Прослышал, что ли, что Марья Моревна в Нави сгинула, и решил, что с сёстрами сладит. Али ещё чего, боги его знают, паскудника.
– Ты мне про нечисть кощееву расскажи, хозяин домовой, – напомнила я, чувствуя, как внутри стягивается холодный комок.
– Поганая нечисть. Одно слово – сотворённая. Всё самое мерзкое и от нечисти, и от человеков взято да в один котёл слито. Жизнью чужой она питается. Страхом, болью, горем, ещё чем… То мне достоверно не ведомо. А только тянет тварь жизнь и из человека, и из нечисти. Не больно-то и живучая, а беды от неё…
– Так, погоди… Если не живучая, то ради чего аж три мои родственницы договориться сумели? Вампиров истреблять им пока в голову не пришло, а те тоже чужую жизнь жрут.
– Молодая ты ещё, хозяйка. Многого не знаешь. Особливо меры подлости человечьей. Поелику нет ей ни меры, ни дна. Марья, та выведать у Кощея желала, как он тварь такую сотворить сумел, да себе на службу её поставить. Ядвига – сестру со свету сжить чужими руками. А сама Яга ничем не лучше: обеих мечтала нечисти этой скормить в обмен на клятву кощееву больше не плодить тварей этих.
– Добрые тёти, – невольно хмыкнула я.
– Да только не вышло, как хотелось. Не подчиняется та нечисть никому. А самое поганое – не найдёшь её. Любое обличье примет, да так, что ни одна ведьма не опознает, пока поздно не станет. Потому и прозвали их пересмешницы.
– Да что ж, их вообще никто узнать не может?! Как-то же бабки распознали, кого убивать, нет?
– А им Кощей помог, как понял, что нечисть его и на него поглядывать стала нехорошо. Плотоядно так поглядывать.
– И как он помог? Списки предоставил, какую тварь куда заслал?
– Да не было никаких списков! – оборвал домовой таким тоном, что я сразу почувствовала себя дурой. – Узнать пересмешницу и вернуть ей истинный облик может только тот, кто её хоть раз в настоящем обличье видел. Сама понимаешь, таких на свете немного было. Только сам Кощей и был. Да и только узнать-то мало. Сперва подойти надо к ней, а люди-то и не пускали. До последнего не верили, что пересмешницу возле себя пригрели. Кой с кем и повоевать пришлось только за то, чтобы поглядеть – там ли пересмешница затаилась.
– Да что там узнавать?! – взорвалась я, злясь одновременно и на чокнутого генетика Кощея, и на невнимательных бабок, пропустивших таки одну тварь во время своей чистки. – Где люди в спячку впадать начали, там и…
– А не было никакой спячки, – покачал головой домовой. – Потому я и не понял вчера, о чём девка царская речь вела. Как выпивала тварь человека, так и падал он замертво.
– Однако… – стушевалась я. – Так, может, не о пересмешнице речь?
– Может, и не о ней, – не стал спорить домовой. – Но уж больно похоже. Отступилась бы ты, матушка. Богами прошу…
Понятное дело, что на эту просьбу я не обратила никакого внимания.
– Поправь меня, если я ошибусь. Сто лет назад Кощей сделал нечисть, которая может принимать любой облик и питается чужой жизнью. Так?
– Так.
– Увидеть, что перед тобой нечисть, а не человек, может только тот, кто эту самую нечисть уже видел в настоящем облике.
– Верно. И заметь, хозяйка. Ту самую нечисть. Других хоть обсмотрись.
– М-де… Час от часу не легче. А я-то понадеялась сюда Ягу притащить или Ядвигу. Пусть бы посмотрели, кто в терем среднего царевича перебрался после того, как старший умер… И вообще кто вокруг больного шастает.
– Не увидит ничего Яга, как ты не видишь, – опустил голову домовой. – Кто угодно может шастать. Истопник, чернавка, нянюшка старая, жена, дитё малое.
– Ни фига себе! – присвистнула я.
– Отступись, хозяйка, а…
– Опять! Не отступлюсь! С чего ты меня всё уговориваешь?! Я что, дура, что ли, на себя такую пьявку повесить и ничего не заметить.
– А мать твоя дурой была? – вкрадчиво спросил домовой. – А у ней с такой пьявкой любовь приключилась.
– Только не говори, что у меня ещё и такая пакость в предках водится! – взвилась я.
– А ещё говорит, что не дура, – сплюнул домовой. – То сто лет назад приключилось! Тебя ещё и в задумке не было!
– Слава всем богам, – выдохнула я.
– Боюсь я за тебя, хозяйка, – тихо проговорил старичок. – Чистая ты да прямая. Такие перед подлостью беззащитны. А пересмешницам все людские подлецы и в подмётки не годятся. Отступись…
– Я отступлюсь, а тварь доест среднего царевича и за младшего примется. А потом ещё за кого-нибудь? – покачала головой я. – И как мне жить после такого? Нет. Отступаться я не собираюсь. Лучше давай думать, как царевича лечить и гадость эту на чистую воду вывести.
– Не ведаю я как. Спячки раньше рядом с пересмешниками не водилось. А чтоб паутину их порвать, только их кровь и подходила. В зелье её Яга добавляла.
– А чтоб кровь достать, надо этого поганого пересмешника узнать и маску с него содрать. Потому что если я вздумаю пустить кровь каждому из домочадцев царевича, включая его жену и сына, то быстро отправлюсь в тюрьму или того хуже на костёр.
– Ну, положим, на костёр тебя не посадишь, – неохотно ухмыльнулся в густую бороду домовой. – Чай ведьма, а не хвост собачий, сидеть спокойно не будешь.
– Вот только лечить царевичей меня уж точно больше не позовут, – подхватила я.
– Не позовут, – эхом отозвался дедок. – Так ты попробуй кровушки-то собрать, а, хозяйка. Мысля-то неплоха.
– Чем это неплоха.
– Ну… Или пересмешницу найдёшь – чья кровушка царевичу поможет, тот и пересмешник. Или погонят тебя оттуда поганой метлой. Вернёшься в избу да угомонишься наконец.
– Ну, спасибо за откровенность, – фыркнула я.
– Не за что, – буркнул домовой.
– Что ещё ты про нечисть эту знаешь, – последнюю реплику вредного старичка я оставила без внимания. – Может, особенности какие-то, привычки?
– Да какие ещё особенности? Нечисть и нечисть. Прикинется человеком и жрёт, жрёт, жрёт…
– Всегда? – ухватилась я за эту ремарку. – То есть не жрать она не может?
– Я про такое не слышал. Не жрать вообще никто не может. Ты вона уже четвёртый кусок мяса жуёшь… И куда только лезет?
– Тьфу ты чёрт…
Я бросила недоеденную отбивную обратно в миску, сообразив, что за разговором умудрилась объесться до рези в желудке.
– Вот то-то же. И она не есть не может.
– Жаль… – поморщилась я. – А то была у меня одна кандидатка в нечисть. Да только она там уже несколько лет сидит безвылазно.
– За несколько лет пересмешница бы полгорода извела, – качнул головой домовик, а я отвесила себе мысленную оплеуху:
«Правильно… Вот радости бы было: неугодная жена не жена вовсе, а прожорливая нечисть. И ты – вся в белом на белом же коне рассекаешь. А вот индейская национальная изба тебе, а не белый конь. В лучшем случае белые голуби…» Я покосилась на грязное пятно на рукаве и встала. Начало положено. Увы, Злата точно не нечисть. Во-первых, живёт она отдельно. Во вторых, уже не первый год там. А в третьих, про индейскую национальную я уже упоминала.
Значит, надо узнать, кто появился в доме старшего царевича перед его болезнью, а потом перебрался к среднему. И не было ли ещё каких-нибудь странных смертей в округе. Мало ли где тварь обреталась последние сто лет. Не только же она царевичами питается – так никаких царевичей не напасёшься.
«А вот об этом мне вполне может поведать леший. Он у нас любитель послушать девичью болтовню. Может, чего и слыхал. Правда, он проспал боги знают сколько. Но это и к лучшему. Где-то же эта пакость сто лет болталась».
Я вышла во двор и позвала лешего. Увы, первая эйфория быстро разбилась о реальность. Ни о чём подобном леший и слыхом не слыхивал. Знал, что была большая война с Кощеем, но даже вспомнить, когда точно, и то не смог, потому что основные события происходили вовсе не в Берендее. Гадить у себя под границей, даже тогда, когда ещё верил, что пересмешницы полностью ему подвластны, мой предусмотрительный дедуля не захотел.
– Значит, не знаешь, – разочарованно протянула я.
– Нет, хозяйка, – с сожалением проскрипел леший. – И рад бы помочь, но не знаю…
– А я знаю, – раздался за моей спиной знакомый голос. Я медленно обернулась и уставилась в яркие круглые глаза. – Ну, не я сам… – поправился гость. – Зато знаю, кто точно знает. Интересно?
ГЛАВА 31
– Интересно, – медленно проговорила я, окинув недоверчивым взглядом большого чёрного кота, восседавшего на колючем плетне. – Для начала расскажи мне, Вася, как ты сюда с самого Буяна забрёл…
– Какой была, такой и осталась, – недовольно поморщился кот. – Неприветлива и неблагодарна.
– Я тебя не приглашала, чтобы привечать. Да и благодарить вроде пока не за что, – парировала я.
– Вот и помогай ей после этого, – совсем по-человечески вздохнул Васька, с намёком посмотрев на лешего.
– Ты мне друзей не смущай! – нахмурилась я, правильно истолковав этот взгляд.
– Есть что сказать – говори. А нет, так…
– Прям так и говорить? А ничего, что я на колючках тут сижу? Всю шкуру исколол!
– А я тебя на колючки не сажала. Сам по ним шастаешь уже какую ночь, – огрызнулась я, сообразив, что чёртов кот и раньше мне не мерещился. – Привыкай. Шпионов и соглядатаев нигде не любят.
– Добрая… – протянул Васька. Несколько раз переступил лапами в попытке устроиться поудобнее среди многочисленных колючек и наконец заговорил. – Тоже мне, нашла соглядатая. Яга меня попросила за тобой приглядеть. Как бы чего не случилось. Ты у нас тут человек новый, неопытный. Такого обдурить – раз плюнуть.
– Ну да. Что вы с Ягой и прочими моими родственниками раз за разом и проделывали. Говори. Или… – я демонстративно повернулась к так и маячившему за моей спиной лешему. – Хозяин лесной. А куда это наш водяной запропал? А то плетень запылился. Помыть бы…
– Но-но-но! – всполошился кот, мгновенно выгнув спину и вздыбив шерсть. – Меня-то с плетня спустить не забудь!
– Я тебе туда не сажала. Так что ты бы поторопился с рассказом. А то, не ровен час, искупаешься нежданно-негаданно. Говори, что там Яга мне наврать велела? Если про Илью, так я и без вас знаю, что он царевич. Мало того, женатый царевич. Так что запоздали твои новости.
– Во! Видал? – фыркнул Васька в сторону лешего, убедившись, что поливать его водой прямо сейчас никто не собирается. – К ней с душой, а она… Эх… Про полюбовничка тваво Яга ничего не говорила.
– Не знала? – недоверчиво прищурилась я.
– Знала, – качнул головой кот. – Да ты бы не поверила.
– Ну, возможно, – вынуждена была согласиться я. – Тогда зачем послала?
– Говорю же, приглядеть. Как сама выяснишь, что за нареченный тебе попался, так и помочь горюшку твоему, напомнить, что на Буяне у тебя родня любящая, да…
– Спасибо, напомнил. Но мне и тут хорошо. Что-нибудь ещё?
– И приглядеть, как бы ты с горюшка беды не натворила.
– Как видишь, не натворила.
– Натворить то не натворила, а сгинуть безвестно собралась. Беды, они к тебе сами липнут. Вона на Буяне без году неделю просидела, а чего творилось, чего творилось…
– Ты мне старые сказки рассказывать решил? – обозлилась я.
Необходимость вспомнить о грандиозном фиаско в личной жизни и без того не
добавила мне добродушия. А тут ещё снисходительный тон наглого кота…
– Может, и старые, а не сказки. Ты вот, кажись, с кощеевой нечистью воевать надумала. А того не знаешь, что такую нечисть и бабки твои с Моревной едва осилили…
– Знаю, – отрезала я, с долей удовлетворения заметив, как разочарованно вытянулась кошачья морда. – Тогда такой нечисти много было, а сейчас одна. Справлюсь.
– Ишь какая справная, – процедил Васька. – Ну, раз помощи от Яги тебе, такой умной, не надо, то я пошёл.
Я закусила губу, борясь с желанием поддержать гордый кошачий порыв увесистым пинком. В добродушие и альтруизм бабки я не верила ни на грош. Что-то ей от меня надо, раз её чёртов котяра бродил за мной как привязанный столько времени. Но проблема состояла в том, что и мне теперь кое-что от Яги понадобилось.
– Ну, если помочь хотите… – через силу проговорила я, заставив умолкнуть то ли гордыню, то ли паранойю, благим матом оравшую в глубине души.
– А то как же, – величественно развернулся котяра. – Чай не чужая. Родная кровь.
– Ну, тебе, слава богам, не родная, – буркнула я. – Усы и хвост мне не пошли бы.
– Да что б ты понимала в красоте? – фыркнул Васька, тряхнув упомянутым хвостом.
– Узнай у Яги рецепт того зелья, которым она паутину пересмешника рвала, – попросила я.
– Да понял я ужо, что тебе надобно, – кивнул кот. – Но дело это не простое. Сколько лет прошло, затерялись записи-то. Искать долго. А у Яги сама знаешь, сколько забот. Лучше ты со мной иди. Сама и поищешь. Глядишь, и ещё какой мудрости от бабки наберёшься полезной. Вот, берись за лапу. Сразу и отправимся.
– Куда? – опешила от такого напора я.
– На Буян, конечно. Где ещё, по-твоему, Яге быть.
Решение пришло мгновенно, как, впрочем, и понимание, что в избушке на курьих ножках мне делать нечего. Искать нужную книжку-бумажку и параллельно «набираться от бабки полезной мудрости» можно до посинения. Особенно, если нужный рецептик заблаговременно спрятать. В том, что Яга поступит именно так, я не сомневалась. Недаром она с такими ухищрениями зазывала меня в гости.
– Нет, Васенька. С тобой я не отправлюсь. У меня тут, видишь ли, тоже дел выше крыши. Некогда по гостям бегать. Может, ещё кто про зелье то помнит?
Ядвига, например?
Я выжидательно посмотрела на кота в надежде, что вечное соперничество между бабками заставит Ягу поступиться своими планами. Но просчиталась. То ли я ошиблась, и Яга не могла в режиме реального времени отслеживать события. То ли кот вообще действовал самостоятельно, руководствуясь только самыми общими указаниями. Не знаю. Но вместо ожидаемой капитуляции я получила прямо противоположный результат:
– Да спрашивай ты у кого угодно! – фыркнул кот. – Хоть за самим Кощеем в Навь отправляйся. А когда убедишься, что нигде тебе ответов не найти, кроме как у бабушки, меня позовёшь. Да сметанки не забудь приготовить холодненькой. Обиделся я на тебя!
С этими словами он спрыгнул с плетня в лес и был таков.
Я громко выругалась, но обратно наглого котяру, разумеется, не позвала. Во-первых, сметаны у меня не было. А во-вторых, Васька, сам того не подозревая, подкинул мне другую идею, показавшуюся куда более разумной.
– И что теперь, матушка? – вполголоса спросил леший, о присутствии которого я совершенно забыла.
– А кот где? – вместо ответа поинтересовалась я, не желая посвящать в свои планы хитроумную зверюгу, которая вполне могла затаиться за забором и подсушивать.
– В моём лесу его нет, – не замедлил с ответом леший.
– Уверен?
– В своих владениях я каждую букашку наперечёт знаю! – оскорбился лесной хозяин.
– Докладывать побежал, – с удовлетворением кивнула я. – Тем лучше.
– Лучше?
– Угу. Пока туда-сюда обернётся, всё самое важное пропустит. Да и ты меня предупредишь, если он опять вокруг забора крутиться будет. Внутрь, я так понимаю, ему дороги нет.
_ нет, – подтвердил леший. – А с нечистью той страшной что делать будешь? Отступишься?
– Нет, – усмехнулась я. – К Кощею пойду.
– В Навь?! – светящиеся глаза лешего вдвое увеличились в размерах. – Помилуй, матушка! Не ходи! Где ж я для места сего заповедного новую ведьму сыщу?!
ГЛАВА 32
– Нет… В Навь я не пойду, – задумчиво отозвалась я. Леший облегчённо заскрипел. – Но где-то близко…
Не обращая больше внимания на обеспокоенного лесного хозяина, я вернулась обратно в избу. Домовой встретил меня у порога.
– Чего коту этому подлому понадобилось?
– Не чего, а кого, – невнимательно ответила я. – Меня ему понадобилось.
Точнее, не ему, а бабке. Яга меня, грешную, всё никак забыть не может. В гости зовёт.
– Чёй-то долго она. Я думал, раньше обозначится, – хмыкнул домовой. – Пойдёшь?
– Не-а, – мотнула головой я.
– Оно и верно. Неча тебе там делать. Здесь ты сама себе хозяйка. Никакой Яге не сунуться. А там – она хозяйка.
– Так уж и не сунуться? Это вроде как её избушка. Была.
– То-то и оно, что была. Да теперь сплыла. Две печки одним поленом не растопишь.
– Думаешь, ей сюда уже не пройти? – заинтересовалась я.
– Ну, пройти-то, может, и пройти. Да только не будет она ради такой безделицы с тобой войну затевать. Долго, муторно, на чужой земле… Можно и проиграть невзначай. Ты ж, хозяйка, тоже ведьма не из последних. Хоть и безголовая.
– Ну, спасибо за комплимент, – невольно фыркнула я.
– Так не за что, – в тон мне отозвался домовой.
– И то верно, – усмехнулась я и вернулась к интересующей меня теме. – А скажи мне, как думаешь, откуда нечисть эта здесь взялась? Сама пришла, или дедуля мой подсуетился?
– Да кто ж её знает, – разом посуровел домовой. – Кощей вроде помер. Да не в первый раз ужо. Глядишь, и не в последний окажется. Может, и он воду мутит. А может, прятал где тварь эту, а как помер, чары ослабли. Она и вырвалась.
– Эх… Зря я дурака прогнала. Он бы точно сказал, когда дедулю какашкой накормил, – проворчала я. – Так бы и сопоставили…
– А тебе-то зачем?
– Хочу узнать, как зелье лечебное сварить, – не стала скрывать свои планы я. Тем более, что домовой и без того наверняка подслушивал. – Яга мне не скажет.
– А если и скажет, – мрачно подхватил домовой, – то такую плату стребует, что пока ты платить будешь, никому ужо то зелье не понадобится.
– Угу. Вот я и хочу у Кощея в библиотеке покопаться. Должна же у него быть хоть какая-то библиотека.
– А если там вместе с книжками и сам Кощей окажется?
– А я что? Я, может, просто дедушку навестить зашла, – хмыкнула я.
– М-де… От такой наглости Кощея вернее удар хватит, чем от дурака с лопатой, что его воевать отправился.
– Тем лучше. Пока его хватать будет, я в бумажках покопаюсь и дёру дам. Ну, или сразу дёру дам, если совсем уж припечёт. Правда, тогда к бабке на поклон идти придётся. Не хотелось бы.
– Не хотелось бы, – эхом отозвался домовой.
– Мне много чего не хочется, – буркнула я. – Но иногда надо. Надеюсь, у него там вся нечисть разбежалась, не только пакость эта прожорливая. А то придётся удирать раньше, чем я вообще пойму, жив хозяин или помер.
– Не тронет тебя кощеева нечисть.
– С чего бы? – удивилась я.
– Вот учили тебя хозяйка, учили, а всё без толку. Самое верное в чарах – кровь. Вот тут Яговские чары были. Не будь в тебе её крови, ты бы это место ни в жисть не нашла.
– Ты же говорил, что истощились её чары! Даже продукты в подполе сгнили!
– Ты ларь морозильный с оберегами не ровняй, – назидательно погрозил пальцем домовой. – Без оберегов эту избу давно поселяне пограбили 6. Али заимку себе охотничью тут устроили. Свято место пусто не бывает.
– Хм. Тоже верно. О том, что здесь избушка стоит, все знали. Но никто не сунулся.
– Потому как хозяйки дома нет. Ты пришла, наследница – тебя хозяйкой эти стены приняли. Теперь уже Яге гостевать. Раз загуляла так надолго. Обереги такие завсегда на кровь вяжут. Иначе никак.
– Ничего себе выверты, – поморщилась я.
– Уж какие есть. Так что нечисти кощеевой тебе бояться нечего. Ты и ему наследница. Разве что сам натравит. Но тут уж…
– Это что же меня там, могут ненароком Кощеихой объявить? – расхохоталась я.
– Могут, могут. Токмо ты, хозяйка, сперва убедись, что Кощей точно помер. А то такое наследство получишь, что…
– Да не нужно мне такое наследство! – отмахнулась я. – Это я так, к слову.
– А наследство, оно штука такая. Не всегда спрашивает, нужно-не нужно, – проворчал домовой. – Ты уж там поосторожнее, хозяйка. Я хоть тыщу лет живу, а пока нажиться не успел.
– На рожон не полезу, – пообещала я, невольно поёжившись. Авантюра оказалась опасной не только для меня.
– Так я тебе и поверил. Да по-другому ты не умеешь, – на грани слышимости буркнул старичок и исчез.
Я на мгновенье задумалась, что такое странное прозвучало в его голосе: недовольство или одобрение, а потом, отбросив неуместные размышления, топнула ногой:
– По щучьему велению, по моему хотению отнеси меня туда, где Кощей жил. Ну или живёт…
Но это последнее дополнение запоздало. Договорила я уже стоя в большом зале с эффектной отделкой чёрным мрамором, черепами, паутиной и прочим реквизитом.
– Какая прелесть, – проворчала я, полюбовавшись на два низкорослых скелета, которые застыли с дубинками наизготовку по обе стороны высокой двери, прямо под полыхающими факелами.
С минуту я осматривалась, гадая, где тут может располагаться библиотека. Надо признать, явилась я сюда исключительно наудачу. Расспрашивать было некого, планировать – нечего.
Судя по тому, что на меня до сих пор никто не напал, Кощея Иван-дурак действительно угробил. С одной стороны, это хорошо: рассчитывать на восторги костлявого деда по поводу обретения внучки было бы по меньшей мере опрометчиво. Но с другой, и спрашивать про пересмешницу оказалось некого. А домик себе дедуля отгрохал не в пример больше яговской избушки.
«Хоть бы у него тут тоже колдовство развеялось, – проворчала я себе под нос.
– А то если дед такой же перестраховщик как Яга, то искать мне эту библиотеку до морковкиных заговен. Ладно… Поехали…»
Я к двери, и одновременно с этим скелеты, подпиравшие косяк, синхронно подняли дубинки и ломанулись мне навстречу.
– Твою ж мать! – взвыла я, с трудом разминувшись с ними.
Скелеты атаковали со скоростью и неотвратимостью носорогов. К счастью, с такой же тупостью. Промахнувшись, они с грохотом впилились в противоположную стену. Увы, это им ничуть не повредило. Пока я добежала до двери и убедилась, что открыть её мне чисто физически не под силу, костлявые охранники развернулись и пошли на второй заход.
– Да что ж такое-то?! – я взмахнула руками, призывая на упрямцев шквальный ветер.
Скелетов на мгновенье оторвало от земли и швырнуло назад. Очередное столкновение со стеной оказалось куда более плачевным: на пол осыпались уже отдельные кости.
– Вот так-то лучше, – с удовлетворением проговорила я и уже развернулась было, чтобы повнимательнее изучить тяжёлую дверь, как краем глаза заметила какое-то шевеление в костяной куче.
«Привалило кого-то, что ли?» – удивилась я, присматриваясь.
Ничего подобного. Это проклятые скелеты восставали из пепла. То есть из кучи. Выругавшись, я повторила манёвр с ветром. Но пару минут спустя чёртовы стражи снова пёрли на меня. Правда, один из них угрожающе размахивал левой ногой собрата, а тот громко бухал чужой дубинкой вместо костяной пятки, но ни резвости, ни тем более упрямства этот конфуз стражникам не убавил.
Я попыталась ударить огнём, но добилась только того, что сгорели дубинки – скелеты оказались огнеупорными. И упрямыми, упрямыми, упрямыми!!! Потеряв оружие, они на мгновенье замерли. Но я не успела даже обрадоваться толком: неугомонные скелетюги опять попёрли в мою сторону, недвусмысленно клацая зубами.
– Фу! – заорала я, уворачиваясь от зубов, щёлкнувших в опасной близости от моего рукава. – Место! Сидеть!
«Боги, что я несу?!» – мелькнула в голове заполошная мысль, но тут же растворилась в безграничном удивлении. Оба скелета вернулись к двери и плюхнулись на костяные задницы. Разве что хвостами не завиляли. И то скорее всего просто потому, что таковыми были не оборудованы.
– Это что ещё? – я с опаской приблизилась. – Военная хитрость?
Костяные стражи безмолвствовали. Но хоть не бросались на меня больше, и то
хлеб.
– Дверь откройте! – приказала я без особой надежды на успех.
Казалось, стражи заколебались. Синхронно дёрнулись к двери, потом обратно.
– Живее! – рявкнула командным тоном.
Сработало. Створки со скрипом распахнулись. С подозрением косясь на застывшие скелеты, снова усевшиеся по обе стороны двери, я вошла в длинный коридор. Стражи даже не пошевелились, и я наконец перевела дух. «Не знаю, что это было, но список собачьих команд точно надо освежить в памяти. Пригодятся. Что там ещё есть? «Лежать!», «Голос!», «Рядом!»… Ой, нет. Вот это точно лишнее…»
Размышляя таким образом, я прошла по пустому коридору и оказалась напротив очередной двери. Разумеется, её украшала такая же парочка скелетов, что и в прихожей. Я не стала дожидаться, пока на меня бросятся и эти, сразу рявкнув:
– Место! Дверь открыть!
Очередная дверь распахнулась беспрекословно, а стражи не то, что дубинками махать, даже зубами в мою сторону не щёлкнули. «То-то же», – приосанилась я, входя в огромный зал. Тут тоже хватало чёрного и костяного, но почему-то было не так мрачно, как у входа. Может, сыграл свою роль дневной свет, кое-как пробивавшийся сквозь грязные стрельчатые окна.
А вот на троне в противоположном конце зала кто-то сидел. «А, ну да, – передёрнулась я. – Не дураку же было хоронить подавившегося какашкой супостата».
Впервые с тех пор, как щучье веление перенесло меня в кощееву вотчину, я оробела. Черный плащ с капюшоном. Поверх капюшона корона с большим кроваво-красным камнем, который до сих пор излучал какое-то странное свечение. Подходить к скорчившемуся на широком сиденье покойнику ужасно не хотелось. Но выбора не было. Единственная дверь кроме той, через которую я вошла, располагалась прямо за троном.
Закусив губу и поглядывая на застывших в стенных нишах скелетов, я заставила себя направиться туда. Но чем ближе я подходила к тронному возвышению, тем сильнее сомневалась в первоначальных выводах. Слишком чистеньким выглядел мнимый покойничек. А уж когда он вдруг поднял голову, продемонстрировав под капюшоном чёрный провал вместо лица, и встал…
