Текст книги "Другой дом (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 21 страниц)
глава седьмая
Глава седьмая.
Приходить в институт в субботу – тут нужно быть либо отъявленным ботаником, либо психом. Так я всегда считала, и до последнего не отказывалась от своей веры. Потому что, как бы я не любила учебу и отдельно – свое учебное заведение, но в пятницу я искренне радовалась тому, что до понедельника мне не придется тащить свою задницу на пары.
Однако оказалось, что есть и третий вариант – когда в дело вступают спортивные состязания. Хотя, честно говоря, болельщик из меня был не самый хороший, а точнее – никакой. В этом я разительно отличалась от своей семьи – мой отец был футболистом-любителем, и мама никогда не пропускала ни одной его игры. Я же не понимала этого кайфа – гонять мячик по полю, поэтому меня с собой они никогда не брали. Тоже самое и с баскетболом – я даже правил игры не знала.
Однако, несмотря на это, я всё равно приехала в институт, как и пара сотен других студентов, что стекались отовсюду, направляясь в сторону нашей альма-матер. Причем, как я успела отметить, лица у большинства были мятые, сонные и с живописными синяками под глазами. Очевидно, пятница у них была более бурной, нежели моя, но они все равно пришли. Вот он, командный дух.
В спортивном зале я растерянно огляделась, не зная, куда пристроиться. На трибунах по правую руку от меня сидели студенты, все сплошь одетые в голубое, на трибунах слева преобладали изумрудные оттенки. Я же в своих белых джинсах и серой водолазке была, как бельмо на глазу.
– Крис!
Услышав оклик, я чуть повернулась и увидела Кристиана, который энергично махал мне из изумрудного моря. А рядом пристроилась и розовая макушка как всегда хмурой Киши. Улыбнувшись, я поспешила к друзьям, которые заняли места в первом ряду, и даже о моей заднице предусмотрительно подумали.
– Что-то ты совсем не в цветах команды, – укорил меня Крис, – Болельщица, называется.
Да уж, зато парень на трибунах сидит явно не в первый раз. Кинг был похож на молодого и очень красивого лепрекона – изумрудные брюки плотно обтягивали стройные ноги, обутые в белые кеды, белая рубашка с коротким рукавом, две верхние пуговицы парень расстегнул и повязал на шею зеленый шарфик. Образ довершали подтяжки и шляпа в тон. Крис вообще любил головные уборы – носил их при любом удобно случае. Но вообще выглядел он хорошо, даже отлично.
Киша же осталась верна себе – простые джинсы с протертыми коленями и футболка с открытым плечом, правда, зеленого цвета.
– Как будто я знала, какие у них цвета, – хмыкнула я, присаживаясь рядом, – Что под руку попалось – то и надела.
– Не слушай его, – посоветовала мне Адамс, – Крису дай только повод приодеться.
– Да, я уже это поняла, – усмехнулась я, глядя на нашего местного модника.
Который от наших слов надулся, скрещивая руки на груди.
– Да ну вас, – буркнул парень, – Спелись, на мою голову.
– Ну не ворчи, – обняла я парня за плечи, – Мы же тебя за это и любим. Ну, не только за это, конечно, но твоя любовь к моде – одна из причин.
– Дожили – девушки лапают братца, а не меня! – послышался полный праведного возмущения голос.
Обернувшись, я смогла оценить спортивную подготовку Майкла. Ну, и его зеленую форму – длинные шорты и футболку без рукавов, которая отлично подчеркивала рельефы его рук. Которыми парень сжимал оранжевый мяч. Каштановые волосы Кинга были привычно взъерошены – Крис называл такую прическу «после секса» – а в глазах, несмотря на недовольный тон, блестели смешинки.
– Отлично выглядишь, новенькая, – обратился Майк ко мне.
Я же только глаза закатила:
– Сколько ты еще будешь так меня называть? Два с половиной месяца уже прошло, как я учусь здесь.
– Но ты ведь всё еще новенькая. Вот если к вам переведут еще кого-нибудь – то ты автоматически освободишься от этого статуса, – заверил меня парень с широкой улыбкой.
– Кристина! – к нам подбежал дредастый Кевин, сверкая, как начищенный медный пятак, – Пришла на меня посмотреть?
– Конечно, – заверила я парня, добродушно усмехаясь, – Всю ночь не спала, думала о предстоящей игре и всё ждала, когда же смогу оценить Кевина Джонса, звезду баскетбольной команды.
Кев от этих слов расцвел еще больше, а вот Майк, наоборот, нахмурился. Бросив на друга внимательный взгляд, он вдруг кинул ему мяч и погнал разминаться. Нам же Кинг велел кричать погромче – желательно его имя – и после игры никуда не уходить. Все – и команда, и часть болельщиков – собирались либо отметить победу, либо, в случае поражения, напиться с горя.
– Что это сейчас было? – спросил у меня Крис, когда парни отошли от нас.
– В смысле? – не поняла я, – Твой брат вообще-то. Не узнал?
– Да я не об этом, – отмахнулся парень, – Ты не заметила, как Майк смотрит на тебя?
– Эм…как?
– Плотоядно! – брякнула Киша, хмыкая.
– Да ну, прекратите, – фыркнула я, – Вам показалось.
– Ну…может быть, – протянул Крис недоверчиво, – Но я редко ошибаюсь в таких вопросах.
– И поэтому ты до сих пор один? – поинтересовалась я с улыбкой.
– Тут другое! Я просто слишком разборчивый, мне абы кто не подходит.
– И этим ты выгодно отличаешься от брата, – вставила свою шпильку Адамс, – Он, наоборот, берет всё, что плохо лежит.
– Ну спасибо, – буркнула я, – Я о себе была лучшего мнения, чем просто худолежащий товар.
– То есть ты не отрицаешь, что этот имбицил запал на тебя? – прищурившись, спросила Киша.
– Да ничего я не отрицаю и не подтверждаю! – рявкнула я, чувствуя, что снова начинаю краснеть, – Отстаньте от меня оба!
Нахмурившись, я отвернулась о них и сосредоточила свое внимание на поле. На которое уже высыпали остальные игроки. Правда, только часть – половина осталась сидеть на скамьях. Видимо, запасные. Но Кевин и Майк были среди тех, кто стояли рядом с судьей и внимательно слушали его наставления.
Спустя еще несколько минут игра, наконец, началась. Крис, на которого я не могла злиться дольше пяти минут, негромко объяснял мне правила. Которых я, как уже было сказано выше, не знала. Сперва капитаны разыграли мяч, который, благодаря длинным ногам и загребущим рукам Майка достался зеленой команде. И только после этого начался первый из четырех периодов, или, как назвал это Крис – первая четверть.
Практически сразу Кинг открыл счет, забросив мяч в корзину противника. Этот парень действительно был хорош – если откинуть все его замашки нарцисса и любовь к саморисованию. Во время игры он будто преобразился – собрался, отключившись от внешних раздражителей и полностью сосредоточившись на игре. Даже взгляд изменился – из глаз исчезли смешинки, они словно потемнели и стали по-взрослому суровыми, а на лбу появилась небольшая морщинка. Кинг тяжело дышал, стремительно перемещаясь по полю и что-то крича товарищам по команде. Они с Кевином действовали как одно целое, понимая друг друга, кажется, с полувзгляда. За первые два периода они принесли команде пятнадцать очков, и после половины игры факультет искусств вел со счетом 25:12.
Я не особо понимала, что происходит, поэтому Крис негромко подсказывал мне, объясняя тот или иной момент и комментируя каждый жест судьи. Половину правил я благополучно проворонила, поэтому просто следила за мячом и по реакции других болельщиков понимала, когда стоит радоваться или расстраиваться.
Во время большого перерыва Майк, тяжело дыша и вытирая со лба пот, подошел к нам.
– Ну что? – спросил он в перерывах между вдохами, – Я хорош?
Мне оставалось только глаза закатить. Любитель порисоваться вернулся.
– Майк, – окликнул брата Крис, внимательно глядя куда-то в сторону, – Будь аккуратнее во второй половине игры. Пусть Кев тебя прикрывает.
– В смысле? – нахмурился Кинг, – Ты о чем?
– Тот бугай из медиков, – кивнул в сторону мой друг, – Он мне не нравится – смотрит на тебя так, словно уже мысленно снимает мерки для твоего гроба. Как бы не решили сыграть грязно наши доктора.
– Не ссы, братишка, – улыбнулся Майкл, – Мы их порвем.
– Я просто предупредил. Они же не идиоты и понимают, что единственный шанс отыграться – это вывести из игры вас двоих. Не хочу потом тебя выхаживать.
– А я думал, тебе это в радость, – вздохнул Майкл и повернулся ко мне, – Ну а ты что скажешь? Мне стоит быть осторожнее?
– Я доверяю Крису в этом вопросе, – пожала я плечами, – Но если вдруг тебя травмируют – я не особо расстроюсь.
– Ох! – парень картинно схватился за сердце, – Ты слишком жестока со мной!
– Иди играй уже, придурок, – фыркнула Киша, как самая не сочувствующая среди нас, – Тебя уже команда потеряла.
И правда – парни в зеленом уже оглядывались, в поисках, по всей видимости, своего капитана. И только Кевин не переживал – поймав мой взгляд, он широко улыбнулся и махнул мне рукой. Я ответила ему тем же, чем вызвала у Киши очередную усмешку.
– Вот и что на этот раз? – спросила я у нее недовольно, когда Майкл решил всё же покинуть нас.
– Нет, ничего, – покачала та головой, – Просто вносишь раздор в устоявшуюся, настоящую, мужскую дружбу.
– В смысле?
Адамс бросила на меня внимательный взгляд и спросила:
– Ты правда не понимаешь или просто прикидываешься?
– Да хватит вам уже кудахтать! – прикрикнул на нас Крис, – Третья четверть начинается!
И правда – судья уже дал сигнал, и игра возобновилась. Только сейчас я поняла, что команды поменялись кольцами, и если раньше почти вся игра велась далеко от нас – возле колец противника, разумеется, то теперь…да в принципе, ничего не поменялось, просто кольца стали чуть ближе к нам.
В какой-то момент я поймала себя на мысли, что действительно прониклась игрой, напряженно слежу за игроками и кусаю от волнения губы каждый раз, когда мяч забрасывают в наше кольцо. Я даже вроде как разобралась с правилами и уже без подсказок Криса понимала, где была «пробежка», и когда мяч улетал в «аут» (кажется, так же правильно?), видела и «пронос мяча». В общем, развивалась потихоньку.
А медики действительно ужесточились. К началу последней, четвертой четверти, они сумели выровнять счет до 30:30, и теснили ребят с факультета искусств. Те, в свою очередь, тоже потихоньку выдыхались – я видела, как тяжело было Майку и Кевину, но те упорно отказывались от замены. Пока на одной и последних секунд громила-медик – тот самый, на которого обратил внимание Крис – не врезался в Майка, отчего тот упал на пол и громко вскрикнул, хватаясь за ногу.
Судья тут же остановил игру и вся команда – даже запасные – бросились к своему капитану. Как и Крис, которого мы с Кишей просто не успели остановить, потрясенные развитием событий. И, переглянувшись, поспешили за ним.
– Эй, как ты? – опустившись перед Майком на колени, я бегло осмотрела его ногу, не решаясь прикоснуться.
Тот чуть поморщился, садясь на полу, но всё же не удержался от очередной улыбки:
– Значит, чтобы привлечь твое внимание, мне нужно всего лишь оказаться на полу? Знал бы раньше – еще в первой четверти попросил бы того докторишку толкнуть меня.
Я только закатила глаза, поднимаясь на ноги и протягивая Майку руку, чтобы он встал. Раз шутит – значит, волноваться точно не о чем.
А вот Кристиан явно так не считал. О чем в красках сообщил судье, даже не пытаясь сдерживаться.
– Это был фол! – кричал он, тыча пальцем в баскетболиста противника, – Неспортивный, причем! Вы должны немедленно удалить его с поля!
– Мистер Кинг, – ну, конечно, Криса знал даже спортивный судья, – Я сам знаю, что мне нужно делать. Покиньте поле. Вы, и ваши подруги, – бросил мужчина выразительный взгляд на нас.
– Крис, идем, – Киша схватила друга за локоть и потащила в сторону трибун.
Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ними. Напоследок Майк послал мне еще одну из ободряющих улыбок и сделал шаг в сторону судьи. Сердце чуть кольнуло – парень хромал. Не думаю, что он сможет продолжить играть.
Однако, на вопрос судьи Кинг только кивнул. Подозвав напряженного и явно злого Кевина, Майкл что-то сказал ему – по всей видимости, игроки быстро пытались придумать новую схему. А в это время, к удовольствию Криса, провинившегося баскетболиста действительно удалили с поля за неспортивное поведение – его словам о том, что он толкнул Майка случайно, никто не поверил.
– Так тебе и нужно, мелкий, жалкий… – дальше из уст Криса полился набор таких отборных ругательств, что у меня, как у истинной леди, уши покраснели и почти свернулись в трубочку.
Игру возобновили, но если раньше я следила за мячом, то теперь всё внимание было приковано к Майку. Которому приходилось нелегко – нога парня явно болела, от чего он передвигался медленней обычного, поэтому основной удар принял на себя Кевин и остальные.
В одну из последних минут медики смогли вырваться вперед, опережая нашу команду всего на одно очко. И, судя по виду всех игроков – на победу уже никто особо не рассчитывал. Не было уже ни сил, ни времени, а капитан всё больше припадал на больную ногу, игнорируя крики тренера и почти мольбы сесть на скамью. А я уже прикидывала, что сказать Кеву и Майку, когда всё закончится.
В последние секунды Кевин снова завладел мячом и даже добежал до кольца противника, но там попал в засаду. Оказавшись на краю поля, в очень невыгодной позиции для броска, парень быстро огляделся. Его уже окружили парни в голубой форме, и в этой толпе не было ни одного зеленого пятна. Видимо, отчаявшись, парень бросил мяч наугад, в сторону кольца, но я не услышала характерный звук удара прорезиненного материла о твердую поверхность поля. Повернувшись, я поняла, что это был не панический жест, а хорошо продуманный маневр. Потому что мяч угодил прямо в руки Майка. Который незамеченным смог пробиться в тыл врага. Но опять же – стоя прямо под кольцом, он оказался в не самой выигрышной для атаки позиции.
Однако, одной игры оказалось недостаточно, чтобы я смогла считать себя профессионалом в баскетболе. Это я поняла, когда Майкл на одной ноге практически вылетел из-под кольца. Словно в замедленной съемке я наблюдала за тем, как его тело буквально взмывает в воздух, будто он – ведьмак, который забыл метлу дома. Сделав картинный оборот вокруг своей оси, Майк, держа мяч одной рукой, буквально зашвырнул его в корзину, падая на пол и громко выдыхая от боли в ноге. Этот звук я скорее ощутила, чем услышала, потому что он потонул в свистке судьи и одновременно громком реве учеников.
– Это был слэм-данк! – крикнул Кристиан, вскакивая на ноги, – Один из самых зрелищный видов бросков! Оценивается в два очка. Ты понимаешь, что это значит?! – восторженно спросил парень у меня.
Кажется, да. Майк практически вырвал победу из чужих рук. Факультет искусств победил. Об этом красноречиво сообщал шум со стороны нашей трибуны. Кажется, я различала девичьи визги, направленные в сторону Майка. Который, не без помощи Кевина поднявшийся на ноги, картинно поклонился зрителям, после чего поковылял в сторону раздевалок.
– Пойдем, – потянул меня в ту же сторону Крис, – Ему нужна помощь. А потом – поедем праздновать.
В небольшой, пропахшей потом и носками комнатке Майк был один – остальные всё еще принимали поздравления от зрителей и судьи. Кинг уже успел снять мокрую футболку, когда услышал стук двери. Подняв голову, он широко улыбнулся, проводя растопыренной пятерней по влажным волосам.
– Братишка, ты привел болельщиц ко мне в качестве приза?
Киша фыркнула, оставаясь стоять у входа и глядя куда угодно, но только не на полуголого Майка. Я же, наоборот, почему-то не могла заставить себя отвести от него взгляд. Хотя, казалось бы, я уже успела увидеть всё и даже больше, если вспомнить, как Майк вломился в комнату брата, прикрытый лишь одним полотенцем. Однако, вид влажной от пота мужской груди, на которой темнели короткие волоски, словно приковывал внимание.
Деликатное покашливание, которое издал Кристиан, заставило меня вздрогнуть и опустить взгляд. Который тут же зацепился за приличных размеров синяк на ноге Майка.
– Болит? – задала я, наверное, один из самых глупых в мире вопросов, кивая на травму.
– Не особо, – отмахнулся Майк, в то время, как его брат доставал из шкафчика его сменную одежду, – Через пару дней буду в норме. Так вы пришли, чтобы…?
– Помочь тебе, дубина, – хмыкнул Крис и повернулся к подруге, – Киша, достань из моей сумки заживляющую мазь и эластичный бинт. Кристина – тебя я попрошу собрать сумку нашей звезды, пока остальные не пришли. А мы с тобой, герой, – толкнул он брата в сторону, по всей видимости, душевых, – Идем приводить тебе в порядок и обрабатывать раны.
– Ты как мамочка, – проворчал Майк, но послушно позволил увести себя.
Правда, на пороге он обернулся и, подмигнув мне (иногда мне кажется, что у него нервный тик!), сообщил:
– Кстати, мы идем праздновать к тебе на работу. С тебя песня, новенькая! Я слышал, что ты хороша в этом.
Докатились – меня уже заказывают. Хорошо хоть только песню, а не что-нибудь еще.
глава восьмая
Глава восьмая.
Еще один плюс от проживания в малознакомом городе – каждый твой день приносит что-то новое и неизведанное. К такому выводу я пришла практически на второй неделе своего пребывания в Нью-Йорке. За почти двадцать лет жизни в своем небольшом городке я изучали его вдоль и поперек. Не было ничего, что смогло бы поразить или удивить меня. Жизнь напоминала рутину – и это в мои-то годы. Я знала, что утром проснусь в своей комнате, позавтракаю, соберусь – и пойду на учебу. Пройду три улицы пешком, потому что нет никакого смысла тратить деньги и время на автобус, ведь он порой едет так медленно, что его обгоняют даже пенсионеры. По пути мне встретится дедушка с соседней улицы, который каждое утро, для поддержания здоровья, ходит гулять. А чуть дальше будут мамочки с колясками, которые направляются в единственный более-менее приличный парк.
В самом университете я забьюсь в самый дальний угол, чтобы никто не мешал мне заниматься своими делами – мечтать. О том, что всё рано или поздно изменится и я вырвусь.
Нет, не спорю, в моей старой жизни было много хорошего, и я всё еще зову то место своим домом. Я люблю вспоминать двор, в котором выросла, в котором всегда буйно росли тополи – ветки даже норовили залезть в окно моей комнаты, а пуха было так много, что можно было смастерить себе приличную такую подушку. Сразу за домом был лес, в который мы выбирались летом каждые выходные – на шашлыки. Это было всё дорого моему сердцу, но всё это было вызубрено назубок и больше не приносило той радости, что раньше.
Другое дело – этот новый дом. Как я ни старалась, выучить всё хитросплетение улиц было просто невозможно. Хотя, казалось бы, всё просто – улицы были прямыми и длинными. Очень много «Авеню» – седьмая, девятая, пятая (там, кстати, очень, ну просто ОЧЕНЬ много бутиков!) – всё от семи и до десяти километров. Чаще всего я ходила именно по седьмой – она пересекалась с Бродвеем. И вот эта улица была для меня одной сплошной аномальной зоной. Пятьдесят три километра. ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ! И за те месяцы, что я живу в этом районе, я так и не смогла пройти весь Бродвей. Поверьте, когда люди на вопрос «где ты живешь» гордо отвечают «Бродвей», уточняйте, в какой именно части. А то будете, как я, наяривать километры просто по незнанию.
Больше всего я любила, как это ни странно, место пересечения Бродвея и Седьмой Авеню. Есть здесь знатоки? Догадались, о чем я? Конечно, я говорю про Таймс-Сквер. Место, которое ночью сияет также ярко, как и днем.
Оказавшись здесь впервые, я слегка опешила – такого столпотворения я не видела даже в Москве, а ведь мне столица казалась самым многочисленным местом на планете. Но центр России нервно курил в сторонке, по сравнению с одной только этой площадью. Немного цифр, для общего развития – ежедневно по этим дорогам проходит до трехсот тысяч человек и сто пятнадцать тысяч водителей со своими пассажирами.
Гулять мне здесь очень нравилось. Но вот жить в этом районе я бы точно не захотела. В первую очередь, из-за огромного количества светящейся рекламы. Это напоминало Токио – нет, я там не была, но видела очень много фильмов и роликов. Так вот, насколько я смогла узнать из различных источников, все обитатели Таймс-Сквера обязаны были выставлять самую яркую и красочную рекламу своих заведений, бутиков, магазинов, музеев и прочего. Можете себе представить, на что это было похоже, если учесть, что на площади работает около ста семнадцати тысяч человек?
Но кафешки здесь действительно были крутыми – милыми, уютными, и в них потрясающе вкусно готовили и варили кофе. И вот в одной из них я и расположилась в очередной свой выходной. Заказав горячий шоколад и достав из сумки небольшой нетбук – подарок родителей и еще одна вещичка, привезенная из прошлой жизни.
Что я здесь делаю? Да просто вспомнила, что со всеми этими вечеринками, играми и работой я совершенно забросила свою мечту. Уже и не помню, когда я писала хоть что-то, кроме лекций в университете. А, если учесть, что зимняя сессия неотвратимо приближалась, неизвестно, когда я снова вылезу из-за книжных завалов. Поэтому, отклонив предложение Криса прогуляться вместе, я отправилась искать вдохновение в свое любимое место среди ароматов кофе и выпечки.
Заняв местечко у окна, я бросила быстрый взгляд на улицу и улыбнулась. Вчера ночью выпал первый снег, и это не могло не напомнить о том, что зима близко. Буквально наступает нам всем на пятки – календарь красноречиво отметил последний день ноября. Об этом говорила и погода – температура воздуха продолжала падать, вынуждая убирать футболки в дальний ящик комода и облачаться в теплые, чуть колючие свитера.
Кутаясь в ворот одного из таких – нежно-сиреневого цвета – я отвернулась от заметенной снегом улицы и обратила всё свое внимание на экран компьютера. Мыслей в голове было очень много, и им требовался выход. Так было всегда, с самого детства – в моей голове просто возникала картинка, и если я не переносила ее на бумагу, она начинала преследовать меня везде, снясь и буквально витая в воздухе, ровно до того момента, пока я, наконец, не сдавалась во власть своей музы.
Тоже самое происходило и сейчас. Что неудивительно – эмоций и впечатлений у меня хватало, как минимум, на три романа. Все они были начаты, но ни один я так и не смогла довести до конца. Всегда чего-то не хватало – я начинала писать, а потом понимала, что двигаюсь совершенно не в том направлении. Но, быть может, сейчас всё изменится, и флюиды Таймс-Сквера помогут мне вернуться на путь истинный?
Работа продвигалась медленно, но верно. Я пила уже третью кружку горячего шоколада подряд, и прямо перед моими глазами оживал новый мир, созданный силой моего воображения. В нем было всё, чего так не хватало в моей реальности – сильная, волевая героиня, сносящая все преграды на своем пути верные друзья, готовые лечь под пули. И был ОН – любовь всей её жизни (разумеется, куда же без любовной линии в романе?!). Восхитительный, просто умопомрачительный парень с вечно взъерошенными волосами цвета горького шоколада, нежно-зелеными глазами и чуть вздернутым носом. И не стоит забывать про дерзкую улыбку, что никогда не покидает его губ. И который очень любит клетчатые рубашки.
Стоп. Это тут вообще откуда взялось? Так, последняя строка явно лишняя. Удалить, удалить, удалить.
– Эй, новенькая!
Вздрогнув, я прекратила стучать по клавишам и резко обернулась на голос – и наткнулась взглядом на парня, который, кажется, сошел со страниц только что написанной истории. Надеюсь, я не попала в тот жутковатый фильм, где всё, написанное автором, сбывалось. Просто он писал только ужастики, и там герои были теми еще чудиками.
– Здравствуй, Майк, – взяв себя в руки, поздоровалась я, – Милая рубашка.
Черно-белая клетка – кажется, это было любимое цветовое сочетание старшего отпрыска семейства Кингов. Как и привычка надевать рубашки поверх футболок – эдакий ковбойский стиль. Сапог со шпорами не хватает. И кожаных штанов – вместо них парень нацепил узкие брюки, непозволительно плотно обтягивающие длинные ноги, и темно-синие зимние ботинки. В одной руке Майк держал пальто в тон ботинкам, а в другой – кружку с каким-то напитком, от которой тонкой струйкой поднимался пар.
– И тебе привет, Кристина, – весело отозвался парень, – Что ты здесь делаешь?
Не дожидаясь приглашения, парень отодвинул один из свободных стульев и усадил на него свой звездный зад, вещи скинув на его несчастного собрата. Да уж, посидела в одиночестве.
– Так, пытаюсь поймать немного вдохновения. В уединении, – особенно подчеркнула я последнее слово.
Но, кажется, Майк умел мастерски пропускать мимо ушей всё, что ему не нравилось. Так вышло и в этот раз – услышав лишь первую половину фразы, Кинг заметно оживился.
– Вдохновение? Ты пишешь что-то? Дай почитать!
С этими словами парень развернул мой компьютер к себе, явно намереваясь сунуть свой любопытный нос в него. Я даже дергаться не стала, наблюдая за тем, как постепенно вытягивается его лицо.
– Это что такое? – спросил он, тыча пальцем в монитор.
– Мой роман. Незаконченный, – спокойно отозвалась я, делая глоток уже слегка остывшего шоколада.
– Но что за иероглифы? На каком языке это написано?
– А сам не догадываешься? – хмыкнула я, – Это – русский язык. И не такие уж это и иероглифы – если присмотришься, найдешь даже знакомые буквы. Они, правда, имеют совершенно другое значение, но это неважно.
– А почему ты пишешь именно на этом языке? – спросил Майк, возвращая мне компьютер.
– А почему ты спрашиваешь? – ответила вопросом на вопрос я, – И вообще – тебе разве не пора идти…ну, я не знаю, куда-нибудь?
– Тебе неприятно мое общество? – прищурившись, спросил Майкл, – Я понимаю, что я не Кев, но нельзя же быть настолько категоричной.
– Не поняла. Ты о чем? – нахмурившись, спросила я.
– Он часто говорит о тебе. Вы вроде как неплохо общаетесь.
Ну да, это было правдой. С Кевином у нас сложились неплохие приятельские отношения – мы часто болтали в коридорах о всякой ерунде. Он был приятным, веселым парнем и всерьез утверждал, что его дреды приносят удачу, если за них подержаться. Правда, он мне этого сделать пока так и не разрешил, но я надеялась когда-нибудь его всё же переубедить.
– Есть немного, – не стала спорить я, – Он – хороший друг и интересный собеседник.
– А еще он запал на тебя, – добавил Майк.
Я издала короткий смешок, выражающий мое мнение относительно бредовости этой мысли, и покачала головой:
– Не думаю. Я не давала ему повода для подобных мыслей.
– А ты думаешь, парню нужен повод или особое разрешение, чтобы увлечься девушкой? – приподнял Майк одну из своих до безобразия идеальных бровей, глядя на меня с нескрываемым удивлением.
– Ну…У меня не так много опыта в подобный вопросах, так что…наверное? – это прозвучало, как вопрос, да скорее всего так и было.
– Ну так я тебе вот что скажу – люди обычно не контролируют ту часть мозга, которая отвечает за чувства, будь то влюбленность, страсть или еще какая штука. И, кстати, говоря об опыте. Немного – это сколько?
Ну что, давненько я не краснела? Так самое время это исправить. Что я и сделала под пристальным взглядом Кинга. Отвечать я не спешила, решив отдать всё свое внимание горячему шоколаду. Который, кстати, был очень неплох. Я бы даже сказала – прекрасен. Блин, да я бы всё что угодно сказала, лишь бы не отвечать на этот вопрос!
Ответ на который Майк, по всей видимости, прочел на моих покрытых алой краской щеках. Его глаза расширились от удивления.
– Погоди, ты хочешь сказать, что у тебя его вообще нет?! Да как такое вообще может быть? – потрясенно выдохнул парень.
– А что тебя так удивляет? – буркнула я недовольно, – Ты меня вообще видел?
Да, я помню, что научилась любить и принимать себя. Я – не другие. Поэтому реакция Майкла меня, если честно, порядком смутила.
– В том то и дело, что видел! –воскликнул Майк, – И не только я! Если уж на то пошло – то у тебя уже есть несколько поклонников в баскетбольной команде, и парочка врагов среди чирлидерш. Куда вообще парни в России смотрели?!
Ну зашибись, приплыли. И это я не про поклонников – эту часть фразы я пропустила мимо ушей. Враги. Только их мне не хватало. Откуда они вообще взялись на мою голову? Я из всех ребят общаюсь только вот с Кингами да с Кевом. Неужели девушки думают, что я посягнула на предводителя всех нарциссов (читать – Майка Кинга). Вот уж дудки.
А потом я уловила вопрос. Который, судя по взгляду Майка, был отнюдь не риторическим. Пожав плечами, я ответила:
– Дело не во внешности. Я просто всегда была другой.
– И в чем это выражалось? Все приносили на завтрак бутерброды, а ты – дождевых червей?
Вот откуда всё это в его голове вообще?! Что за помойка мыслей? Поморщившись от подобного сравнения, я покачала головой:
– Нет. Просто, я была мечтательницей. Всегда витала в облаках, придумывала что-то, какие-то свои миры, сюжеты, истории. Часто отвлекалась от уроков, выпадала из реальности. Учителей это бесило, одноклассников – отпугивало.
– Но почему? – кажется, Майк искренне не понимал, в чем дело, – Что плохого в том, чтобы уметь мечтать? Богатое воображение – это болезнь?
– В нашей школе – да и вообще в городе – отличаться…ну, это не считается нормой. У людей есть своя, приземленная жизнь, устои. Их пугает всё, что они не могут понять. Чтобы ты понимал – на факультете журналистики нас было всего двенадцать человек, и даже среди них я слишком выделялась.
– Знаешь, мне это напоминает сказку «Красавица и чудовище», – хмыкнул Кинг, – Там тоже Белль не понимали, потому что она была единственной, кто умел читать. Да уж, ну и варварская у вас страна.
– Это не так, – возразила я мягко, – Я всё равно люблю свой дом, и родителей, и городок в целом. Просто это место оказалось не моим. Я всегда любила творить, мечтала уехать, но всегда боялась сделать этот шаг. Пока, вот, не подвернулся случай.
– Да уж. Значит, ты писательница, – с улыбкой заметил Майк.
– Что-то вроде того.
– Но почему на русском? Ведь если ты надумаешь издаваться – тебе придется переписывать всё по новой.
– Знаю, – кивнула я, задумчиво пожевывая губу, – Просто, я поймала себя на мысли, что не говорила на родном языке уже очень давно. Не читала, не писала. А сегодня я поняла, что даже думать начала по-английски.
– Эм…разве это плохо? – осторожно спросил парень, – Ты ведь теперь живешь здесь.
– Но родилась то я в России! – возразила я, – И я не хочу забывать свои корни! Ведь это так важно – помнить, откуда ты, где твое место, где тебя любят и, в случае, если ты облажаешься – всегда примут обратно. Поэтому свои мысли и заметки я решила писать на родном языке. Чтобы помнить.
Майк во время моего короткого монолога лишь наблюдал за мной, чуть склонив голову на бок. При этом на его губах витала легкая улыбка, а зеленые глаза следили за мной с каким-то блеском, который я никак не могла себе объяснить. Поэтому, не было ничего удивительного в том, что я смутилась,
