Текст книги "Другой дом (СИ)"
Автор книги: Анастасия Малышева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)
глава восемнадцатая
Глава восемнадцатая
Майкл протиснулся к центральному столику, за которым расположилась его сегодняшняя компания, как раз в тот момент, когда его младший брат со своей подругой поднялись на сцену. Кивнув Кише и почти не обратив внимание на Кевина, который практически обжег его своим взглядом, Кинг занял свое место. Он отогнал от себя легкое чувство вины, которое испытывал, сидя рядом с двумя людьми, которых умудрился обидеть, тем или иным способом. И если с Адамс им удалось всё решить и наладить, даже несмотря на то, что он поступил, как откровенный мудак, то вот в отношении одного из своих лучших друзей Майк не мог сказать того же.
Парень знал, что Кевин на него не злится, потому что разумных причин у него на это просто не было. Да, им нравилась одна и та же девушка, но это не значило, что им суждено было поссориться или вообще подраться. Нет, Джонс просто, после пары месяцев откровенного флирта, который улетал «в молоко», раскрыл глаза. И, поняв, что в глазах русской он всегда будет лишь другом, просто сложил руки и отошел в сторону. Уступая место тому, кто действительно оставил след в душе девушки.
Майкл, правда, на этот счет готов был поспорить. Нет, он не отрицал очевидного – они с Кристиной действительно подружились и легко находили общие темы для разговора. Да и каникулы, проведенные под одной крышей, поспособствовали их сближению. Но ни разу девушка не сделала ни единого шага вперед, не предприняла ни одной попытки сделать хоть какой-то первый шаг. Что это было – стеснение или банальное равнодушие – Майк не знал. А что-то сделать сам боялся – не хотел повторения истории с Кишей, только в другую сторону. Всё это могло пошатнуть дружбу – не только этих двоих. Они могли вовлечь в возможную драму и Кристиана.
Голос девушки, усиленный динамиками, отвлек Майка от его не самых веселых мыслей. Подняв голову, парень едва сдержал мысленный стон – она была слишком хороша. Её не портила даже форма официанта – футболка, джинсы и фартук. За эти месяцы Кинг научился смотреть сквозь одежду, макияж и прочие аксессуары, сосредоточив свое внимание на других вещах. Тёплых глазах, которые в свете софитов напоминали жидкое золото, идеальной формы губ, которые изогнулись в приветливой улыбке, чудных волосах, которые, сколько Кинг их помнил, всегда были в плену искусственных кос. Точеной фигурке, которую не могла испортить никакая одежда, будь то вечернее платье или мешок из-под картошки. Оливковой кожи, которая, из-за нехватки солнца, казалась чуть бледноватой, но всё равно не утратила своего сияния.
Майк любовался ей. Каждую минуту, которую мог украсть у жизни, он посвящал тому, чтобы смотреть на Кристину. Парень пытался вобрать её в свою память, по кусочкам, по малейшим крупицам, словно боялся однажды больше никогда не увидеть её. И тогда, у него бы осталась хотя бы память. Это напоминало болезнь – Майк никогда не находил у себя подобных симптомов ни к одной девушке. Но, как ни странно, ему нравилась эта болезнь. Она словно приносила смысл в его жизнь.
– Добрый вечер, – поприветствовала гостей Кристина, под одобрительный шум, – Мы рады вас всех видеть в этот вечер. Не только потому, что вы платите за еду и напитки, – усмехнулась русская, – Но и потому что это очень здорово – собираться вместе. Будь то просто хороший вечер, или какой-то праздник.
– К счастью, – вклинился в разговор Кристиан, подмигивая подруге, – Сегодня удалось удачно соединить и то, и другое. Если кто-то из вас последний месяц был в коме и теперь не понимает, откуда здесь столько шаров, сердечек и розового цвета, объясняю – на дворе у нас середина февраля, и мы празднуем День Святого Валентина!
– Весь вечер самые романтичные, жизнерадостные, веселые, ошеломительные и просто неописуемые песни о любви будут звучать именно здесь. Если вы пришли с парой – что же, вы счастливый человек. Прямо сейчас повернитесь к своей половине и напомните, как сильно вы любите его или её, – посоветовала русская, – Ну, а если сегодня вы в гордом одиночестве – не отчаивайтесь. Кто знает, может ваша пара бродит где-то здесь. Только на этот вечер, или же на всю жизнь – решать вам. Наслаждайтесь вечером, музыкой и любовью!
Едва стих голос Кристины, в зале заиграла музыка. Сначала медленно и тихо, но постепенно она становилась громче, заполняя собой каждый сантиметр заведения. Столы перед самой сценой были сдвинуты, образуя приличного размера танцпол, и туда уже поспешили первые люди.
– Идём к ним! – крикнул Кевин, заглушая музыку, – Ближе к сцене! Поддержим ребят.
Майк взглядом спросил, что Киша думает по этому поводу и та, чуть пошевелив мозгами, кивнула. Заказав у улыбающейся Кайл напитки, троица поспешила к друзьям. Один из которых уже пустил в ход свои мощные голосовые связки.
– «Может быть все дело в ее походке», – пропел Крис, в то время, как его подруга, задорно улыбнувшись, сделала пару шагов, имитируя проход по подиуму, – «Которая пронзила меня прямо в сердце и украла его,
Вошла в двери и оставила охрану позади,
Будто бы все уже принадлежало ей»*
– «Он сказал: ”Не можешь ли ты вернуть мне его обратно?”», – подключилась уже и девушка, чуть нависая над микрофоном, – «Я сказала: “Нет, даже в твоих самых диких мечтах”»
Майк уже слышал до этого, как поет и его брат, и Кристина. Но их дуэт для него звучал впервые. И Кинг не мог отрицать тот факт, что эти двое удивительно подходили друг другу по тональности. Они звучали, как единое целое и были словно рождены петь парные партии. Высокий, чуть девчачий голос брата слился с сопрано девушки в припеве, и от этого толпа словно впала в экстаз, радостно крича что-то, пытаясь одновременно подпевать и танцевать, заряжаясь энергией этого вечера.
– «Она сказала, что ее имя Джорджия Роуз», – начал Крис петь второй куплет, подмигивая какой-то девушке в первом ряду, – «Ее отец – дантист,
Сказала, что у меня грязный рот,
Но она поцеловала меня, как будто это и имела в виду»
– «Он сказал: ”Могу ли я отвезти тебя домой?”», – подхватила мотив Кристина, шутливо пихая друга в бок, – «Я сказала: ”Нет, даже в твоих самых диких мечтах”»
В какой-то момент Крис подошел к краю и сцены и предложил руку Кише, которую та сразу же приняла, поднимаясь на сцену. Кристина поступила точно также с Майком, а Кевину ничье приглашение и не понадобилось. Вся компания – кроме Дугласа, который пока так и не появился – заняла сцену. Майк и Кев решили устроить флешмоб, пока ребята пели – они показывали движения на сцене, а гости из зала, хохоча и крича что-то одобрительное, их повторяли.
– «Ты знаешь, я знаю, что ты знаешь», – пропел Крис, обнимая за плечи Кишу, – «Что я запомню тебя,
Ты знаешь, я знаю, что ты знаешь,
Что ты запомнишь меня»
– «Я надеюсь, ты запомнишь, как мы танцевали,
Как мы танцевали», – послышался в микрофон голос Кристины и Майк застыл, чувствуя, как его плеча касаются ее тоненькие пальчики, – «Раз, два, раз, два три – и Все вместе!», – крикнула она, и весь зал за скандировал в унисон певцам:
– «И мы танцевали всю ночь под самую лучшую песню на свете.
Мы знали каждую строчку, но сейчас я не могу вспомнить
О чем она была, но я знаю, что я не забуду ее.
Ведь мы танцевали всю ночь под самую лучшую песню на свете.
Я думаю, там было
Оу оу оу
Я думаю, там было
Да, да, да,
Я думаю, там было...»
Конец песни и финальный проигрыш потонул в громе аплодисментов. Который обозначил начало вечеринки. А Кристина, обняв ребят, спустилась со сцены, чтобы поспешить на помощь своим коллегам.
Дальше для девушки всё потонуло в суматохе работы, рутинной и привычной. Тот факт, что подобный формат вечера был нетипичен для их заведения, на темпе и качестве никак не отразился. Даже если и были какие-то минусы, гости, под действием громкой музыки, почти ежеминутных признаний в любви и алкоголя не замечали их. Как и Сидни, который выглядел до безобразия довольным. Кристина, увидев его лицо, уверилась в том, что подобные вечера войдут у них в привычку.
Поболтать с друзьями у русской возможности не было – её постоянно что-то отвлекало. Однако, кажется, ребята не страдали от этого – девушка видела, как Крис и Киша кружатся в каком-то безумном танце, а Майк и Кевин до безобразия часто мелькали возле бара. Видимо, не хотели утруждать официантов, которые итак были, словно загнанные лошади, разве что языки на плечо не свешивали.
Ближе к часу ночи Кристина почувствовала, как выдыхается. Ноги девушки гудели и словно молили о пощаде, массаже или хотя бы пятиминутного перерыва. Как и ее связки – русской пришлось подниматься на сцену чаще остальных, и если бы не её любовь к пению, то она бы уже давно послала всю эту затею и своего начальника в далекое путешествие.
Когда народ начал потихоньку рассасываться, и быстрые треки сменились куда более спокойными и почти лиричными, Соколова, наконец, смогла присесть за бар. Ник, добрая душа, тут же налил девушке стакан воды с лимоном.
– Ты чудо, – слабо улыбнулась девушка, откидывая со лба одну из своих косичек.
– Скажи что-нибудь новенькое, – усмехнулся парень, – Например, что любишь меня и готова убежать со мной на край света.
– Ох, Ник, – хмыкнула Кристина, – Ты же знаешь, что я бы с радостью, но мое сердце принадлежит Нью-Йорку, и сбежать отсюда равносильно предательству. Но если я вдруг решусь на что-то безумное – обещаю, ты узнаешь первым.
– Договорились, девочка, – кивнул бармен.
Сделав глоток, Крис блаженно прикрыла глаза – вода показалась ей самым прекрасным нектаром из всех, что она когда-либо пробовала. Вот что значит – работать несколько часов без перерыва. С её губ почти сорвался восторженный стон, как вдруг голос, прозвучавший почти рядом с её ухом, заставил русскую поперхнуться.
– Наконец-то я тебя поймал.
Резко обернувшись, Крис увидела Майка. Парень действительно поймал её в ловушку, упершись руками в барную стойку по обе стороны от неё. Парень выглядел чуть растрепанным, его зеленые глаза чуть потемнели, а на губах играла довольная улыбка. При виде такого Майкла у Крис чуть перехватило дыхание, и почему-то против воли возникло желание прикоснуться к нему. Зачем – девушка и сама не понимала. И даже вполне ощутимый аромат алкоголя, исходивший от него, вперемешку с одеколоном, не смущал её.
Вспомнив, что парень обратился к ней, девушка попыталась собрать мозги в кучу и пожала плечами, дерзко усмехнувшись:
– А у нас тут была охота? Не знала, иначе пряталась бы более тщательно.
– Не стоит, – покачал головой Кинг, – Я итак с ног сбился, разыскивая тебя.
– Майк, – покачала головой русская, – Я же работаю. И не могу уделять тебе каждую минуту своего времени.
– Я знаю. Поэтому и поймал тебя. Из-за работы.
– То есть? – нахмурилась Кристина.
Чуть отодвинувшись, и убрав руки от стойки – в эту секунду девушку охватило чувство легкого разочарования и сожаления – Майк в очередной раз удивил и самого себя, и русскую. Протянув ей руку, он с улыбкой попросил:
– Спой со мной.
Кристина посмотрела на протянутую ладонь так, словно она могла её укусить – с долью страха и любопытства. Ни разу ей даже не приходила в голову подобная мысль – спеть дуэтом с Майком. Петь с Крисом – это было легко, они подходили друг другу, двигались, жили и дышали на одной волне. Но от одной мысли выйти на одну сцену с Майклом – да еще и разделить с ним песню – девушку охватило неясное волнение. Словно он предложил ей не дуэт, а, по меньшей мере, провести вместе ночь. Даже секс не казался таким пугающим и чарующим, чем это. Да, они однажды уже сделали нечто подобное, но тогда была совершенно другая ситуация.
Однако, Майкл смотрел на неё так открыто и доверчиво, что под его взглядом все мысли Кристины плавились, и вместе с тем таяли все последние крупицы сомнения. Парень словно одним только взглядом просил доверять ему, не бояться и позволить вести её.
И она послушалась. Вложив свою руку в его, Крис кивнула и позволила увести себя. Заметив удивленного друга, сидящего за столиком, пока Кевин и Киша, как ни странно, танцевали вдвоем, девушка лишь пожала плечами, ответив ему не менее растерянным взглядом.
Тем временем, чуть подвыпивший Майк, который при этом не утратил ни грации, ни своей самоуверенности, поднялся на сцене, ведя за собой подругу. Когда музыка стихла, тот чуть наклонился над микрофоном, который был закреплен слишком низко для такого рослого парня, и, приятно улыбаясь, сказал:
– Добрый вечер. Сегодня все здесь успели выразить свои чувства самыми разными способами. Я поздравляю все пары с тем, что вы, ребята, есть друг у друга. Я, так, уж вышло, по жизни своей бреду холостяком. Долгое время я был уверен, что просто не создан для таких высоких, светлых и прекрасных чувств, как любовь, преданность, счастье. Мне было достаточно того, что окружающие меня люди могут это испытать. Но сегодня, может, из-за атмосферы, или еще чего – сам не пойму – мне показалось, что и для меня на этом празднике жизни найдется место. И мне хотелось бы посвятить эту песню, которую со мной согласилась разделить эта очаровательная дама, – указал Майк на зардевшуюся Кристину, – Всем вам, и самому себе, как бы эгоистично это не звучало. Будущему себе, для которого тоже всё это может стать возможно.
Попросив у бармена два стула и гитару, которая, как оказалась, всегда была у Сидни в кабинете (Кристина мысленно усмехнулась, отметив, что её босс не лишен романтики), Майк присел на один из них, жестом предложив девушке последовать его примеру. Закрепив удобнее стойку для микрофона, Кинг чуть повернулся, улыбнувшись Крис.
– Ты должна знать эту песню, – шепнул он, – Я слышал, как ты её напеваешь.
Подмигнув опешившей русской, которая пыталась разложить по полочкам тот факт, что этот парень наблюдает за ней чаще, чем она могла предположить, и что он выбрал песню, так или иначе связанную с ней, Майк коснулся длинными пальцами струн и извлек первую ноту. И после короткого проигрыша запел:
– «Ты считаешь, что мы слишком разные,
И знаешь – я согласен.
Говоришь мне, что уходишь,
Но я тут, чтобы остаться
Лучи солнца и капли дождя
Творят удивительные вещи.»*
От звука его голоса и от того, что именно он пел, по коже Кристины побежали мурашки, и она почувствовала, как короткие светлые волоски на ее руках встают дыбом. Майк пел, глядя ей прямо в глаза, и его тон напоминал тягучий мед, сладкий и терпкий, манящий, завлекающий. Крис ощущала себя бабочкой, которая летела на опасный огонек, но почему-то не боялась этого. Наоборот – ей не терпелось преодолеть это расстояние, чтобы узнать, что ждет её дальше.
Поэтому, сглотнув и улыбнувшись, она подключилась к песне, по расширившимся зрачкам парня понимая, что с ним в эту минуту начинает происходить тоже самое.
– «Моя сила в твоей слабости,
А сердце одно на двоих.
Твой голос прерывает мое молчание,
И вот мы снова одиноки.
Лучи солнца и капли дождя
Творят удивительные вещи»
Кристине было тяжеловато – песня была не ее тональности. Здесь нужно было брать более низкие ноты, тогда как голос девушки звенел, способный, при большом желании, разбить окно в помещении – такое случилось всего раз, но тот день в музыкальной школе русская запомнила надолго. Однако, она пела, ломая себя и напрягая связки, чтобы не заглушить гитарный перебор. Пальцы Майка нежно ласкали струны гитары, обнимая ее за гриф, а его напряженный, но в то же время непривычно ласковый взгляд не отрывался от лица девушки, когда они запели вместе. И казалось, что каждое слово является правдой, отражением их тайных мыслей.
– «Все, что связанно с тобой,
Полностью противопоставлено мне,
Как ночь и день, свет и тьма.
Все что мне нужно, принадлежит тебе
Вся твоя ненависть, вся твоя любовь»
Эти двое забыли о том, где находятся, и что происходит вокруг. В этот миг для них существовали только они двое – на этой сцене, словно отсеченные от мира невидимой чертой. Только две пары глаз – зеленые и карие – с одинаково расширившимися зрачками, чуть учащенным дыханием и стайкой бабочек в желудке.
*****
В тот самый миг, когда он начал играть, я подумала – он, что, с ума сошел? Почему именно эта песня? Неужели нельзя было выбрать что-то более нейтральное, если уж приспичило всё же на сцену подняться?
Но потом Майк запел – и я забыла обо всех вопросах, что вертелись на кончике моего языка и в мыслях. Потому что это было прекрасно – и это еще мягко сказано. Мне сложно подобрать слова, чтобы описать свои мысли в тот момент – и это говорю вам я, будущий журналист и писатель. Из меня будто вынули весь воздух, я тонула на океанском дне, и только его голос, пробиваясь словно сквозь толщу воды, помогал мне держаться.
И после, когда мелодия стихла, я смотрела на Кинга – такого сильного, но одновременно ранимого, сжимавшего в руках гитару – и боролась с желаниями, которые пронзали мои тело и мысли, словно копья. Люди больше не существовали – кто они вообще такие, и какое имеют значение, если сейчас мне спели серенаду? Это ведь была она, верно? Мне не показалось?
И в ту секунду, когда я уже решилась сделать что-то безрассудное, о чем бы потом наверняка пожалела – в наш маленький мир ворвался гром аплодисментов. Моргнув, я оборвала наш зрительный контакт и, отвернувшись, посмотрела вниз, на зрителей. Которые кричали что-то одобрительное и от души отбивали свои ладоши.
Это привело меня в чувство и, чуть улыбнувшись, я соскользнула со стула. Поклонившись, я почти бегом умчалась со сцены, даже не обернувшись на Майка. Мне нужно было работать, ходить, улыбаться, разговаривать – что угодно, лишь бы не думать о Майке Кинге и о том, какой ураган эмоций и чувств он во мне пробудил.
Что это вообще было? Я имею в виду – кажется, я знаю, как называется то, что произошло сейчас со мной на сцене. Просто…ничто же не предвещало. Мне нравился Майк – да, это так. Он был приятным парнем, умным, с юмором, с ним всегда было о чем поговорить. Но когда всё это перешагнуло рубеж разумности и превратилось…вот в это?!
– Эй, подруга, – рядом со мной неожиданно оказалась Киша, и я вздрогнула, проливая на себя остатки чужого пива, – Ох, прости, – тут же извинилась Адамс, – Я просто хотела уточнить, всё ли в порядке? Ты выглядишь… странно.
Посмотрев на отвратительное пятно, расползавшееся по моей груди, я глубоко вздохнула и, улыбнувшись, кивнула. Киша ни в чем не виновата, она просто пытается быть хорошей подругой.
– Да, – ответила я, потянувшись за салфеткой, – Просто немного устала. Хочу, чтобы этот день уже закончился.
Девушка ободряюще улыбнулась мне, протягивая еще парочку бумажных полотенец:
– Осталось немного. Ты, кстати, отлично выступила. Вы пели так…проникновенно.
– Да уж, – хмыкнула я, бросая бесполезное занятие – смена ведь действительно уже почти закончилось, похожу часик мокрой, – Знать бы еще, что всё это значит.
Киша приподняла бровь, и ее пирсинг слабо блеснул в свете электрических ламп:
– А ты хочешь сказать, что до сих пор ничего не просекла?
Я подняла на неё полный, как мне казалось, непонимания взгляд, который точно отражал мое состояние. Она действительно пыталась меня сейчас в чем-то обвинить, или мое расшалившееся воображение подсовывает мне очередную бредовую мысль?
– Что я должна была просечь, Киша? – пришлось озвучить свой вопрос, когда я поняла, что помогать мне подруга явно не намерена.
Адамс издала настолько тоскливый вздох, словно разговаривает сейчас с умственно отсталой. Не самое лестное сравнение, если учесть, что я никогда не жаловалась на отсутствие у меня сообразительности.
– Серьезно, Крис? Ты не видишь, как на тебя смотрит Майк? Или Кевин? Ты вообще хоть что-то, кроме учебников и подносов видишь?
Ауч. А вот это было неприятно. Не слова, нет, а то, каким тоном они были брошены мне в лицо. Словно все вокруг понимали то, что до меня не доходило. А еще – что это ранит, в первую очередь, не меня, а почему-то саму Кишу.
– Так, – медленно выдохнула я, – Не ругайся только сейчас и не пытайся меня ударить, но я действительно не понимаю.
Адамс закатила глаза и раздраженно хлопнула себя по лбу, явно говоря этим, что я – безнадежный случай.
– Я не хочу ругаться, и тем более бить тебя. Ты – мой подруга, Кристина. Первая, и, по всей видимости, единственная. Потому что вы, девчонки, порой просто невыносимы!
– Сказала еще одна девчонка, – буркнула я.
– Не суть, – отмахнулась Киша, – Я хотя бы с головой со своей дружу. И вижу чуть дальше собственного носа. Крис, ты нравишься им! Кевину и Майку. Умудрилась влюбить в себя двух парней, которые не разлей вода с первого дня в университете. И ты даже не заметила этого?
Растерянно покачав головой, я заметила знакомую растрепанную макушку. Майк, нетвердой походкой шёл в сторону выхода. Вот он споткнулся – кажется, о свою же ногу – и почти полетел на пол, но его подхватил Кев. Друг оказался рядом в нужную минуту. Вот он что-то спросил у Кинга, но тот только махнул рукой и, хлопнув Джонса по плечу, продолжил свой путь. Он то и дело оглядывался, явно пытаясь найти кого-то. Черт, неужели меня? Бред какой-то.
Кевин в какой-то момент заметил меня и, как обычно, приветливо махнул рукой. Я растерянно улыбнулась ему, пытаясь уместить в голове всё то, что до меня пыталась донести Киша. В голове тут же вспыхнули воспоминания – все те разы, начиная с самого первого, когда этот милый парень в нелепых футболках и со смешной прической порывался помочь мне. Мне казалось это простым проявлением вежливости и дружелюбия. А теперь, что, оказывается, за всем этим стояло какое-то другое чувство?
Киша права. Я – полная идиотка. Вслух она этого, конечно, не сказала, но подтекст я прекрасно поняла.
Но, как ни странно, куда больше Кевина меня волновал Майк. Я нравлюсь Кингу? Мир вообще сошел с ума? Или дело только во мне – все живы-здоровы, и только мой чердак начал медленно съезжать в сторону, освобождая место для тараканов?
Чувствовала ли я что-то, осознавая, что этот гад, если верить моей подруге, испытывает ко мне отнюдь не приятельскую симпатию? О да, еще как. В моей душе медленно, толчками, распространялась самая настоящая ярость. Чистая, ничем не прикрытая.
– Эй! Ты меня вообще слышишь? – Киша пощелкала пальцами перед моим лицом, явно пытаясь вернуть меня к реальности.
Ну, это у нее получилось. Моргнув, я сфокусировала на ней взгляд и медленно кивнула.
– Прости, мне нужно отойти. Кое-что уладить.
Что-то в моем тоне заставило всегда язвительную и готовую вставить пару слов Адамс послушно кивнуть и отступить в сторону. Я же, ведомая одним лишь негативом, направилась в сторону выхода. По пути перехватив Кайл, я попросила:
– Присмотри за моими столиками.
Та хотела было что-то спросить, но, увидев выражение моего лица, просто молча кивнула, в точности, как и Киша. Видимо, решила не связываться с русскими, когда они не в настроении. Мудрое решение.
Выйдя на задний двор и поежившись от холодного, февральского ночного ветра, я сразу же нашла Майка – тот стоял чуть дальше, прислонившись спиной к стене и прикрыв глаза. Кажется, кто-то знатно перебрал, и почувствовал необходимость глотнуть свежего воздуха. Или захотел побыть один. Ну, не в этот раз, дружок.
Подскочив к парню и не дав себе ни секунды на размышление, я влепила Кингу пощечину. Удар вышел сильным – голова Майка мотнулась в сторону, и он едва удержался на ногах, тут же распахивая глаза. Узнав меня, он вскрикнул, хватаясь за щеку:
– Какого черта?!
– Это я у тебя должна спросить! – в тон ему ответила я, – Какого хрена ты там устроил?!
– Да о чем ты вообще говоришь?!
– Эта песня, выступление, гребаный дуэт! Зачем всё это? Что за игры ты ведешь, Кинг?
Да, я считала всё это игрой. Если в чувства Кевина я еще и могла поверить – тот никогда не делал ничего такого, за что я могла бы его упрекнуть. С этим же парнем всё было иначе. Кинг был весь, как одно сплошное минное поле, на которое меня бросили. И я отчаянно пыталась найти путь, чтобы при этом меня не разорвало на куски. Потому что всё это мне было не нужно. Я приехала сюда не за идиотскими романами. Черт, я ведь просто хотела учиться, осуществлять свои мечты, построить свой дом. А не вот это вот всё.
Вот только Майк явно не был настроен сдаваться. Отлепившись от стены, он сделал один неровный шаг ко мне, всё так же не убирая руку с щеки.
– А теперь нормальным, человеческим языком. И, пожалуйста, по-английски. Я твой варварский язык не понимаю.
Черт, я даже не заметила, что всё это время говорила с ним на русском. Ну, зато теперь ясно, почему он не понимал, в чем я его пыталась обвинить. Может, если я включу режим словарика, он поймет, каким придурком был.
– Что за игры ты ведешь? – медленно, четко, и главное – на понятном ему наречии спросила я.
Но это не помогло. Нахмурившись еще больше – так, что на лбу появилась небольшая складка (которую я почему-то нашла невероятно привлекательной и даже по своему сексуальной. Так, да хватит уже так думать о нем!) – Майк спросил всего лишь:
– В смысле?
Медленно выдохнув и напомнив себе, что Кинг всего лишь парень с мозгами набекрень, я произнесла вслух то, что должно было ему всё объяснить:
– Когда мы пели в первый раз вместе, в твоей машине, ты сказал, чтобы я не вздумала влюбляться в тебя.
Этот разговор впечатался в мой мозг, он был словно навсегда запечатан в моем разуме, и проигрывался снова и снова. Может, поэтому я и не замечала очевидных вещей, а не потому что я тупая, как решила Киша, да и весь остальной мир. Просто каждый раз, когда я позволяла себе думать о Майке в любом контексте, кроме дружеского – в памяти вспыхивали его слова. И я исправно следовала его наказу.
Сперва это было несложно – просто игнорировать парня, которого считаешь самодовольным мажором и дамским угодником. Но потом он начал потихоньку открываться, сбрасывать с себя слой за слоем. Чертовы каникулы в одном доме – каждый день ломал стены между нами, медленно, вышибая кирпичик за кирпичиком. Как можно презирать парня с такой чистой душой и огромным сердцем? Когда найдете ответ на этот вопрос – обязательно сообщите его мне. Если не будет поздно.
Видимо, Майк тоже вспомнил тот разговор, в машине, после нашей первой совместной песни. Усмехнувшись, он сделал еще один шаг в мою сторону и сказал, глядя мне прямо в глаза:
– Глупо давать совет, которому сам последовать не в состоянии.
Меня словно током ударило. Я дернулась, пытаясь отступить, но Кинг оказался проворней, несмотря на алкоголь в его крови. Сказывалась и реакция спортсмена – схватив меня за руку, он притянул мое трепыхающееся тельце к себе. Меня накрыло его запахом – от Майка пахло яблоками, корицей и чем-то еще, неуловимым, но добавлявшем ему нотку пряности. Ну, и разумеется, виски. Дорогой – этот парень не привык баловать себя дешевыми напитками.
Как ни странно, меня не воротило от этой смеси, хотя обычно выпившие люди не вызывали у меня ничего, кроме отвращения. Майк же – ох, стыдно признаться, но от одного его присутствия мои коленки предательски задрожали. Если бы он не держал меня – одной рукой перехватив запястье, а другой бережно, но крепко стискивая мое плечо – я бы рухнула к его ногам.
– Знаешь, – шепнул он, опаляя своим дыханием мою шею и ухо, – Я хотел спеть другую песню, но боялся, что все вокруг поймут, кому она посвящается и что значит. И не хотел пугать тебя.
Его слова отдавались эхом в моей голове, пока я еще пыталась вырваться. Слабо, конечно, потому что чем больше меня окутывал его запах, чем отчетливее я ощущала исходившее от него тепло – тем быстрее таяло мое желание сопротивляться. Мне хотелось просто стоять вот так, и слушать его речи. Что я и делала, продолжая хранить молчание.
– Скажи что-нибудь, – господи, его голос звучал так, словно он – змей искуситель, – Мне всё еще кажется, что я слишком пьян и ты – просто плод моего воображения.
Словно под гипнозом, я подняла него взгляд и, чуть покачав головой, также тихо ответила:
– Нет. Я – настоящая.
Я ведь совсем не так хотела закончить этот разговор. Мне хотелось наорать на него, хорошенько врезать, а после, велев держаться от меня подальше, уйти с гордо поднятой головой. Так в какой момент всё пошло не по плану, и я оказалась прижатой к одному из самых роскошных парней, которых мне только доводилось видеть?
Но ответ на этот вопрос мне, видимо, было не суждено получить. Потому что, посмотрев на меня долгим ясным взглядом – на секунду я испугалась, что могу потеряться в зелени его глаз и расширившихся зрачках – он чуть наклонил голову. Если у меня и был шанс сбежать, то он испарился, стоило его губам коснуться моих. Прогремел взрыв – я шагнула на мину.
В первый момент я растерялась. Не потому что никогда не целовалась раньше – нет, я, хоть и неопытная, но не до такой степени. Просто сама ситуация застала меня врасплох. Меньше всего я ожидала, что Майкл Кинг, который велел мне не влюбляться в него, решит подарить мне поцелуй
Однако, моя растерянность длилась недолго. Чувствуя, что земля всё же решила уйти у меня из-под ног, я схватилась за единственного, кто мог меня спасти – за Майка. Обняв его одной рукой за шею, а второй судорожно сжав его плечо, обтянутое черной тканью футболки, я сделала первое движение навстречу, осторожно отвечая ему.
Издав неясный звук, который можно было одновременно оценить и как вздох, и как стон, Майк переместил свои руки мне на талию, сжимая крепко, но вместе с тем осторожно. Он был на вкус, как огонь, с легким ароматом виски. Я плавилась в его руках, чувствуя себя так, словно по моим венам растекается лава. Которая, шипя, сталкивается с кровью, и стирает абсолютно все мысли, ощущения, желания. Кроме одного – чтобы это никогда не заканчивалось.
Я не была профессионалом или экспертом по части поцелуев – не так часто мне выпадал случай обменяться с кем-то микробами – но даже моего скромного опыта было достаточно, чтобы прозвать Майка Богом. Он был осторожен, словно боялся спугнуть одним меня резким движением, но при этом всё его напряженное тело словно кричало мне, что вырваться не получится. Не то, чтобы я действительно собиралась это делать.
К сожалению, мы всё еще оставались людьми. И, несмотря на то, что вся кровь во мне сгорела, нам обоим нужен был кислород. Который до обидного быстро испарился из наших легких. С легким вздохом сожаления я чуть отстранилась от Майка, дыша глубоко и чуть ошарашенно распахивая глаза. Кинг не дал мне отстраниться, коснувшись своим лбом моего. И было в этом жесте столько…интимности, что мне почему-то тут же стало неловко.
– Это…не…я…в общем…– заикавшись, что-то проблеяла я, судорожно пытаясь нашарить в своей памяти нечто более вразумительное.
