Текст книги "Основы тибетского мистицизма"

Автор книги: Анагарика Говинда

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

Появление этих излучающих свет форм подобно магическому кругу вокруг практикующего. Они защищают его от ужасов смерти и опасности падения в более низкие состояния бытия, вызывают в нем все, что есть в нем благородного, возвышенного, просветленного.

Такой призыв внутренних символов и духовных сил представляет собой глубинное значение в выражении "Тойдол", или "освобождение через слушание". Лишь умеющий слышать ушами, т.е. тот, кто подготовил себя в жизни к зову Освобожденияи сделал себя восприимчивым к нему посредством тренировки внутреннего слуха, может ответить на зов и последовать за ним. Только открывший свой внутренний взор сможет увидеть эти ведущие к Освобождению видения. Но тот, кто не развил в себе ни способности слуха, ни способности внутреннего видения, не смогут ничего приобрести, всего лишь слушая изложение «Бардо Тойдол». Поэтому в тексте говорится: "Кто медитировал над Великим Совершенством ( Дзог-чен, санскр. сампанна-крама) – состояние совершенства, достигаемое путем совершенного единения ( лайя-крама) и над Великим Символом ( Пхйаг-ргйа чен-по, санскр. Махамудра– Великий Жест единения и целостности), увидит Ясный Свет и получит Просветление в момент смерти, реализуя состояние Освобождения в Дхармакайе, поэтому они и не нуждаются в изложении этого «Тойдола».

Подобное же говорится и в другом месте, что если кто-то медитировал над образами божественных воплощений, будучи в мире людей, он достигнет освобождения, узнавая их, когда они появляются в бардо.

"Если же кто-то не помнит учения (касающегося этого) на этом уровне, то даже слушая "Бардо Тойдол" он ничего не добьется".

Таким образом, "Бардо Тойдол" – первая из всех книг, готовящая человека не только к опасностям смерти, но и к приобретению способности использовать те великие возможности, которые открываются для него в момент оставления тела, для лучшего ли перерождения или для конечного Освобождения.

Для знакомых с буддийской философией ясно, что рождение и смерть – это явления, случающиеся не только один раз за человеческую жизнь, но и происходящие непрерывно внутри нас. Всегда внутри нас что-то умирает и что-то рождается вновь. Поэтому различные бардо есть не что иное, как различные состояния нашей жизни: состояние пробужденного сознания, обычное сознание существ, родившихся в мире людей (жей-ней бардо); состояние сознания во время сна (ми-лам бардо); состояние дхьяны, или сознание в состоянии транса при глубокой медитации (сам-тан бардо); состояние переживания смерти (чи-кхей бардо); состояние переживания Реальности (шой-нид бардо); состояние сознания перевоплощения (срид-па бардо).

Все это ясно описано в "Коренных Строфах (шести) Бардо" (бардой за-сиг), которые вместе с "Мон-лам" составляют подлинное первоначальное ядро "Бардо Тойдол", вокруг которого выкристаллизовалась прозаическая часть, выступающая в качестве комментариев. Это доказывает, что здесь мы имеем дело с жизнью как она есть, а не только со смертью, к чему пытались свести "Бардо Тойдол" в последнее время. (Тибетское слово "Мон-лам", восходящее к санскритскому "Пранидхана", обозначает не молитву в смысле мольбы-просьбы, а призывание высших состояний ума, наших высших идеалов и является напоминанием о том, кто реализовал их (о Будде); оно связывает нас твердым намерением или обетом последовать его примеру и положить их в основу наших устремлений).

"Бардо Тойдол" предназначена не только для увидевших приближение конца своей жизни или близких к смерти, но и для тех, кто находится в зените жизни и кто в первую очередь реализует полный смысл своего существования в качестве человеческого существа. Согласно учению Будды, родиться человеком – привилегия, потому что это открывает редкую возможность освобождения путем собственных действий, путем поворота в сокровенном место пребывании сознания.

"Коренные Строфы Бардо" открываются словами:

О, теперь, когда Бардо Жизни озаряет меня, Отринув лень, ибо нельзя терять ни мгновения жизни, Да вступлю я, не отвлекаясь, на стезю слушания, размышления и медитации,

Так чтобы..., достигнув человеческого воплощения, Да не растрачивал ни мгновения на бесполезные развлечения.

Слушание, размышление и медитация есть три ступени ученичества. Тибетское слово "слушание" ( той) в этом контексте, как и выражение «Тойдол», нельзя относить только к физическому процессу слушания, что видно из тибетского термина «нян-той» – эквивалента санскритского «шравака», относящегося к «ученику», более того, к личному ученику Будды, а не ко всем, кто слушал учение Будды. Оно обозначает того, кто воспринял учение всем сердцем, и это учение стало его собственным учением. Таким образом, слово «слушание» в этом контексте подразумевает «слушание всем своим сердцем», с искренней верой ( шраддха). Это первая ступень ученичества. На второй ступени эта интуитивная направленность трансформируется в понимание посредством разума, а на третьей ступени и интуитивное чувство ученика, и интеллектуальное понимание трансформируются в живую реальность посредством прямого опыта. Таким образом, интеллектуальная убежденность перерастает в духовную уверенность, человек становится знающим, то есть тем, в ком единытот, кто знает, и само знание.

Это высшее духовное состояние, включающее восприятие учения "Бардо Тойдол". Благодаря ему посвященный ученик достигает господства над состоянием смертии, обладая способностью понимания иллюзорной природы смерти, освобождается от страха, так как в процессе смерти мы проходим те же самые стадии, через которые мы проходили во время переживания высших состояний медитации. Уже Плутарх говорил: «В момент смерти душа переживает то же, что переживали те, которые получили посвящение в великие мистерии».

"Бардо Тойдол" и является такой книгой посвящения в одну из этих Великих Мистерий. В образе смерти посвященному открывается тайна жизни. Он должен пройти через переживание смерти, чтобы достичь Освобождения внутри себя. Он должен умереть для прошлого и для своего "я", прежде чем его смогут впустить в общество Просветленных. Лишь тот, кто рассматривает каждый миг своей жизни как если бы он был последним и ценит его в соответствии с этим, сможет понять значение "Бардо Тойдол" как путеводителя для священного руководства практикующим, как несравненного вдохновителя для раскрытия внутреннего зрения. В этом заключается для нас значение одного из старейших священных писаний на тибетском языке, рассматриваемого как духовное завещание Падмасамбхавы. Оно содержит фундаментальное описание всех последующих мандал, или систем творческой визуализации. Поэтому мы положили "Бардо Тойдол" в основу нашего исследования.

Четвертая Часть

ХУМ

ПУТЬ ЕДИНЕНИЯ

1. ОМ И ХУМ КАК ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ ЦЕННОСТИ ОПЫТА

И КАК МЕТАФИЗИЧЕСКИЕ СИМВОЛЫ

Чтобы не затеряться в лабиринте деталей, нужно время от времени возвращаться к основным особенностям нашей темы. Мы начали с идеи о слове мантры и принципа изначального звука, заключающего в себе могущество ума, квинтэссенцию всего исконного, непосредственного опыта. В качестве главного и первого из этих изначальных звуков мы исследовали происхождение и использование различным образом священного слога ОМ на протяжении всей истории его существования.

При переживании ОМ человек открывается, выходит из своей скорлупы, освобождается, ломая тесные рамки эгоизма и установленные им же самим ограничения, он становится единым со Всем, с Бесконечностью. Если бы он остался в этом состоянии – это был бы конец его существования как индивидуальности, как живущего, думающего и переживающего существа. Он достиг бы полного исчезновения внешней эгоистической структуры сознания, совершенного спокойствия и полной неподвижности, пассивности, подавления эмоциональности, достиг бы нечувствительности в восприятии всего дифференцированного и индивидуального не только внутри себя, но и вне, т.е. в восприятии всех живых страдающих существ.

Но этот ли идеал стоит перед нами в возвышенном образе Будды? Что же тогда так сильно привлекает нас? Спокойствие ли Будды, его ясность, его мудрость, сокровенный мир его бытия? Все эти свойства, конечно, все вместе воздействуют на нас, оказывая столь сильное привлекательное воздействие. Но при всей ценности этих свойств их недостаточно для описания природы Будды. Они сделали бы его только провидцем или святым, но не Буддой. До степени Просветленного его возвысила светоносность и универсальность его существа, его способность достичь сердца каждого существа лучами своего безграничного сострадания, его бесконечная способность делить радости и страдания других, не пытаясь от них отстраниться, но и не теряя и не ограничивая при этом своей индивидуальности. Именно эта способность устанавливает внутренний контакт со всем, что живет, и в особенности с теми, кто стремится к нему. Он подобен не непостижимому и недосягаемому божеству, а мудрому другу и любящему наставнику, к которому вы испытываете спокойное внутреннее родственное чувство, так как он и сам прошел путь человеческих ошибок и ловушек, все водовороты и глубины Сансары.

Этот человечный элемент в характере Будды смягчает недосягаемость его совершенства и скрадывает расстояние, явно отделяющее его от обычной человеческой жизни; его уровень столь же высок, как и его мудрость, его человечность и теплота чувств столь же всеобъемлющи, как и его ум.

От переживания универсальности, от священного всеобъемлющего очищающего пламени ОМ он возвращается в человеческое измерение, не утрачивая сознания совершенства, знания единства человека и космоса. И тогда в глубине его сердца изначальный звук Реальности превращается в звук мистерии, в которой переплетено космическое и человеческое, очищенное страданием и состраданием, прослеживаемый во всех канонах Махаяны и Ваджраяны и уходящий в священный исходный слог ХУМ.

ОМ – это подъем к универсальности, ХУМ – это нисхождение состояния универсальности в глубины человеческого сердца. ХУМ не может существовать без ОМ, но ХУМ больше, чем ОМ: это Срединный Путь, который не теряется ни в конечном, ни в бесконечном и не приводит ни к одной из крайностей.

Поэтому сказано:

"В темноте пребывают те, кто служит только миру, но в еще большей темноте те, кто поклоняется только бесконечности. Принимающий и то, и другое спасается от смерти знанием первого и достигает бессмертия знанием другого" (Иша-упанишада).

ОМ в своем динамическом аспекте проходит через индивидуальное и сверхиндивидуальное сознание, переходит в "абсолютное", свободу от эгоизма, от иллюзии своего "я". Жить в абсолютном так же невозможно для живого существа, как и плавать в вакууме, так как сознание и жизнь возможны только там, где есть относительное. Переживание ОМ изменяется и созревает при переживании ХУМ. ОМ можно сравнить с солнцем, а ХУМ с почвой, куда должны упасть солнечные лучи, чтобы пробудить дремлющую жизнь.

ОМ – это бесконечное, а ХУМ – это бесконечное в конечном, вечное во времени, вневременное в преходящем, безусловное в обусловленном, бесформенное как основа всех форм, трансцендентальное в преходящем – таким образом осуществляется Мудрость Великого Зеркала, отражающая как Шуньяту, так и объекты, и открывающая как «пустоту» в вещах, так и вещи в «пустоте».

"Видеть вещи частичными, несовершенными элементами – это низшее аналитическое знание. Абсолют повсюду: его можно увидеть и найти везде. Каждое конечное есть бесконечное и: должно познаваться и ощущаться в своей внутренней бесконечности, а также и в своей внешней конечной проявленности. Но чтобы таким образом понимать мир, воспринимать и переживать его, недостаточно иметь только интеллектуальное понимание или воображение того, что он именно таков: необходимо некоторого рода божественное видение, особое чувство, экстаз, переживание единения самого себя с объектами своего сознания. При таком переживании... каждая вещь, заключенная в Едином, становится для нас нашей собственной" (Sri Aurobindo, с. 486).

Такое "божественное" видение возможно только благодаря реализации универсальности нашего высшего сознания. Поэтому мы должны пройти через переживание ОМ для того, чтобы достичь умиротворяющей глубины переживания ХУМ и понять ее. Вот почему ОМ стоит в начале, а ХУМ в конце мантр. В ОМ мы открываем себя, а в ХУМ мы отдаем себя... ОМ – врата к знанию, ХУМ – звук жертвоприношения. Санскритский слог «ху» означает «жертвовать», осуществлять акт подношения. А священной жертвой, согласно Будде, является: пожертвование собственного "я".

Я не положу дерева, о Брахман, на алтарь для возжигания огня,

Только внутри себя разожгу я пламя.

Когда огонь разгорится, положу на него свое "я".

...сердце есть алтарь.

Пламя на нем – это пылающее человеческое "я"...

САНЬЮТТА-НИКАЙЯ

ХУМ символизируется у Будды жестом прикосновения к земле как свидетельнице бесчисленных актов самопожертвования, осуществленных им в этой и предыдущих жизнях. Именно эта сила высшей жертвы побеждает зло (Мару) и прогоняет прочь сонм его демонов.

Совершенно неправомерно считать звук ХУМ выражением: страха, вызова, актом угрозы или запугивания или же заклинания демонов. Такое поверхностное объяснение возникает вследствие незнания практики и традиции мантр. Во многих монастырских библиотеках и храмах можно найти бесчисленные собрания мантрических формул. Этими книгами по мантрам западные школы пренебрегали, так как они имеют чисто эзотерический и непереводимый характер. Однако их тщательный анализ позволил бы получить ценную информацию, касающуюся развития, структуры и внутренних законов этих с виду произвольных звукосочетаний, не подчиняющихся ни правилам грамматики, ни филологическому разбору. И все же они обладают конкретным значением, так как соответствуют не только определенным эмоциональным и психическим состояниям, но и некоторым определенным интроспективным видениям (мысленным образам, символам и т.д.), которые посвященный человек может вызвать с их помощью. Кроме того, они оказывают неоценимую помощь при изучении тибетской иконографии.

Если бы ХУМ выражал устрашающую и угрожающую направленность, то он был бы связан только с мантрами "гневных", или устрашающих, форм Дхьяни-Будд и Бодхисаттв. Но в вышеупомянутых собраниях мантрических формул нет случаев, подтверждающих это. Наоборот, ХУМ больше ассоциируется с мантрами спокойных аспектов, таких, как, например, Авалокитешвары Всесострадательного, чья мантра ОМ МАНИ ПАДМЭ ХУМ является высочайшим выражением Мудрости Сердца, бесстрашно нисходящего в мир и даже в его самые низшие уровни, чтобы преобразовать яд смерти в Эликсир Жизни.

В действительности Авалокитешвара принимает даже форму Ямы, Бога Смерти и Судьи Мертвых, превращая тем самым конечное в сосуд бесконечного, преображая нашу смертную жизнь лучами своей любви и освобождая ее от мертвенной окоченелости, сопутствующей отрыву от Великой Жизни Духа.

Прежде чем перейти к метафизическому аспекту слога ХУМ и абстрактным принципам, связанным с ним, мы должны рассмотреть просто символику его звучания. Но при этом нужно ясно понять: все, что мы облекаем в слова и понятия, не является окончательным или исчерпывающим, но только постепенным приближением, которое может служить для освещения некоторых аспектов, вызывающих сомнение при переживании этого священного слога.

ХУМ состоит из придыхания "h", долгой гласной "у" и носового звука "м", называемого на санскрите "анусвара" ( букв. «после-звука»), который похож на слегка назализированный «нг»: «hунг».

Звук "h" – это звук дыхания, самой сущности жизни, звук праны ( тиб. шугс = жуг), тонкой жизненной силы, «атмана», в его первоначальной, еще эгоцентрической, нетронутой, индивидуализированной форме – это пронизывающая все, текущая вовне и внутри всеохватывающая жизненная сила.

Долгий гласный "у" – это глубокое вибрирующее движение вперед, к анусваре, где оно нисходит в неслышимое. "У" – это нижний предел человеческого голоса, порог тишины, или, как это называется по-тибетски, "дверь неслышимого".

Звонкий, направленный внутрь, вибрирующий внутри конечный звук анусвары, можно сказать, стоит между согласными и гласными, представляя собой неразрывное сочетание того и другого. Поэтому, как на санскрите, так и на тибетском, он изображается диакритическим знаком в форме капли, точки или кружка (санскр. банду; тиб. тиг-ле), т.е. символом единства, целостности, абсолютного, нерушимого ( акшара), шуньяты, состояния за рамками двойственности, дхармадхатуи т.д. Поэтому если нужно подчеркнуть мантрическую природу букв санскритского алфавита (который, согласно индийской традиции, имеет божественное происхождение и на котором основана также священная тибетская письменность), то на них надписывается анусвара, что видно, например, на рисунках, изображающих психические центры, или чакры, в человеческом теле, где каждый центр характеризуется определенными пра-слогами. Они расположены подобно лепесткам вокруг сердцевины цветка лотоса, в центре которого проявляется главный пра-слог, соответствующий определенному элементу или состоянию их совокупности и его символическому цвету.

2. УЧЕНИЕ О ПСИХИЧЕСКИХ ЦЕНТРАХ

В ИНДУИЗМЕ И БУДДИЗМЕ

Хотя физиологические основы учения о психических центрах в индуистских и буддийских тантрах одни и те же, необходимо учитывать, что используется учение в буддийской системе медитации совершенно по-другому, чем в индуизме, несмотря на некоторые технические подобия. Поэтому непозволительно смешивать эти две системы и объяснять буддийскую практику медитации, выводя ее из учения и символики индуистских тантр, как это делалось практически во всех книгах, написанных на эту тему. Из-за этой коренной ошибки создалось впечатление, что Буддизм воспринял нечто чуждое своему характеру и постепенно приспособил это для собственного использования и ввел таким образом в буддийскую систему.*

* Здесь и в последующих главах автор, описывая систему т.н. "Ваджракайи" – праны, нади, бинду, чакры – буддийской психотехники, основывается на своем чисто теоретическом представлении. Известные буддийские тексты, комментарии современных тибетских лам-йогинов приводят существенно иное описание и истолкование этих психо-энерго-динамических процессов. Считаем необходимым предупредить об этом читателя и тем более предостеречь от попыток практического применения сведений, сообщаемых А.Говиндой (

Примеч. А.И.Бреславца

).

Главное отличие между этими двумя системами – в различной трактовке одних и тех же лежащих в основе фактов. Как путешественники, обладающие разными характерами, интересами и убеждениями описали бы один и тот же ландшафт совершенно по-разному, при этом не противореча один другому и имеющимся фактам, так и последователи Буддизма и индуизма извлекают из одного и того же ландшафта человеческого ума совершенно различный опыт.

Индуистская система больше подчеркивает статическую сторону центров и их связь с природой элементов, отождествляя их с основными элементами и силами Вселенной. Она наполняет чакры "объективным содержанием" в форме зафиксированных пра-слогов и соответствующих им божеств в мужской и женской форме.

Буддийская система меньше касается статической объективной стороны чакр, но зато акцентирует внимание на тех потоках, которые проходят через них, с их динамическими функциями, то есть на преобразовании этих потоков космической или природной энергии в духовный потенциал. Все методы объединяются под общим названием "йога" – система специальных психических процессов, основанных на естественном переживании и развитии из обычных функций тех результатов, которые всегда находились в скрытом состоянии и которые в своей динамике и взаимодействии проявлялись нечасто. Мантрические символы изначальных звуков представлены буквами алфавита и поэтому отождествлены или соотнесены с определенным центром не раз и навсегда, а введены в живой поток сил, представленных поляризованными токами энергии, от взаимодействия, взаимопроникновения и сочетания которых зависит успешное завершение духовной практики.

Каналы, по которым эти психические энергии текут в теле человека, называются нади(тиб. рЦа), они располагаются в фундаментальной структуре тела, аналогичной нервной системе, хотя их и нельзя с ней отождествлять, как это часто ошибочно делается. Все попытки доказать это показывают лишь то, что опыт йоги нельзя измерить меркой естественных наук, физиологии и аналитической анатомии или же меркой экспериментальной психологии.

В то время как, согласно западным концепциям, исключительно только мозг является местопребыванием сознания, опыт йоги доказывает, что сознание нашего мозга – это только однаиз возможных форм сознания, которые в соответствии с их функцией и природой могут быть локализованы в различных органах тела или иметь там центры. Эти «органы», собирающие, преобразующие и распределяющие энергию, протекающую через них, называются чакрами, или центрами энергии. Из них исходят вторичные потоки психической энергии, которые можно сравнить со спицами зонтика или колеса, или же с лепестками лотоса.

Другими словами, чакры – это те точки, в которых психические функции и энергии сходятся вместе или проникают одна в другую. Это то средоточие, где психические и космические энергии кристаллизуются в качестве тела и где телесные качества вновь преобразуются и превращаются в психические силы.

"Место души – там, где встречаются внутренний и внешний мир. Когда они проникают друг в друга, она присутствует в каждой точке их соприкосновения" (Новалис).

Поэтому можно сказать, что любой психический центр, где мы признаем это духовное проникновение, становится местопребыванием души, и что усиливая или пробуждая эту активность различных центров, мы одухотворяем и преобразуем наше тело.

В этой связи можно вспомнить и другие слова Новалиса: "Активное использование органов есть не что иное, как магическая, чудесным образом работающая мысль", – но не в обычном смысле: "мышление в обычном смысле есть мышление мыслящего". Мышление же, о котором здесь идет речь, является синонимом творческой активности. "Мышление есть деяние" – это основополагающий принцип всех магических, особенно всех мантрических наук. При помощи ритмического повторения творческой мысли или идеи, понятия, восприятия или мысленного образа их воздействие усиливается и фиксируется (напоминая действие постоянно падающих капель), пока не захватит все органы, проявляющие активность, и не станет психической и материальной реальностью – делом в самом полном смысле этого слова.

"Мы знаем что-то только в той степени, в какой мы можем выразить это, т.е. воссоздать. Чем более совершенно и развернуто мы можем создать что-то, тем лучше мы это знаем. Мы знаем что-то в совершенстве, если можем создать и передать в любое время и любым способом и если можем осуществить это что-то".

Великая тайна тантрической йоги состоит в опыте реализации на различных уровнях или, если это возможно, во всехдоступных нам психофизических центрах. Только путем сознавания многих измерений наше знание достигает той глубины и универсальности перспективы, которая превращает во внутренний опыт и динамическую реальность (актуальность) то, что иначе было бы воспринято поверхностно и искусственно. Как в стереоскопическом изображении наибольшая степень сходства с реальностью достигается сведением в одно двух изображений одного объекта, снятого со слегка различных точек (или же аналогично при помощи комбинации пространственно отличающихся записей одной и той же музыкальной композиции становится возможным более пластичное и пространственно глубокое звуковое воспроизведение), так и переживание высших измерений достигается путем соединения в единое целое переживаний, осуществляемых различными центрами и уровнями сознания. Отсюда невозможность описать некоторые переживания медитации на уровне трехмерного сознания и в рамках логической системы, которая уменьшает возможность выражения, налагая дополнительные ограничения на процесс мышления.

Подразумеваемое предположение, что мир, который мы создаем в нашем мышлении, тождествен миру нашего опыта (не говоря уж о мире как таковом), является одним из главных источников нашего ошибочного представления о мире. Мир, который мы знаем из нашего опыта, включает мир нашего мышления, но не наоборот, потому что мы живем одновременно в различных измерениях, из которых интеллект, т.е. способность логического мышления, представляет собой только одно измерение из многих. Если мы пытаемся интеллектуально воспроизвести переживания, которые по своей природе принадлежат к другим измерениям, то мы делаем нечто напоминающее действия художника, изображающего трехмерные объекты или пространство на двухмерной плоскости. Он делает это сознательно, отвергая определенные качества, принадлежащие более высокому измерению и вводя новый порядок для выражения перспективы, пропорций и тональности при помощи набора ограниченных технических средств.

Законы этой перспективы во многом соответствуют законам логики. И тот и другой закон жертвуют характеристиками более высоких измерений и ограничивают себя в произвольном выборе точки зрения, так что рассматриваемые ими объекты видны только с одной стороны, в определенное время, причем пропорции и перспектива соответствуют относительному положению наблюдателя. Но тогда как художник сознательно переносит свои впечатления из одного измерения в другое и никогда не пытается ни имитировать, ни воспроизводить объективную реальность, а только выражает свое отношение к ней, философ становится жертвой иллюзии, в основе которой лежит попытка ухватить реальность своей мыслью, приняв "укороченную" перспективу своей относительной логики за универсальный закон.

Использование логики и мышления так же необходимо и оправданно, как использование перспективы в живописи, но только как средство выразить что-то, а не как критерий реальности. Поэтому, если мы используем по мере возможности логические определения при описании переживания медитации и центров сознания, с которыми оно связано, мы должны рассматривать эти определения только как необходимое приближение к пониманию разного рода измерений сознания, в которых разные впечатления и переживания, относящиеся к различным сферам и уровням, соединены в одно органическое целое.

3. ПРИНЦИПЫ ПРОСТРАНСТВА И ДВИЖЕНИЯ

Согласно древнеиндийской традиции, вселенная раскрывает себя в двух фундаментальных свойствах: движениеи то, в чем происходит движение, т.е. пространство. Это пространство называется акаша(тиб. нам-кхай). Благодаря ему вещи вступают в сферу видимого явления, т.е. в пространстве они обладают протяженностью и вещественностью. Как вместилище всех вещей акаша соответствует трехмерному пространству нашего чувственного восприятия и на этом уровне называется маха-акашей. Но природа акаши не исчерпывается этой трехмерностью, она включает в себя все возможности движения, и не только физического, но и духовного; она включает в себя бесконечные измерения.

В аспекте духовной активности акаша называется "пространством сознания", или измерением сознания – "читта-акаша", а на высшей стадии духовного опыта, где устраняется двойственность субъекта и объекта, она называется "чидакаша".

Слово "акаша" образовано от корня "каш" – "лучистый, сияющий", поэтому оно имеет смысл "эфир", который понимается как посредник движения. Однако принцип движения – это прана (тиб. жуг), дыхание жизни, всесильный, всепроникающий ритм вселенной, в которой творение мира и его разрушение следуют одно за другим подобно вдоху и выдоху в теле человека, а ход солнца и планет играет роль, подобную циркуляции крови и токов психической энергии в организме человека. Все силы вселенной, подобно силам человеческого ума, от высшего до глубин подсознания, есть видоизменения праны. Слово «прана» поэтому можно сравнить с физическим дыханием, хотя дыхание ( пранав узком смысле слова) – это одна из многих функций, в которых эта универсальная и изначальная энергия проявляет себя.

Хотя в высшем смысле акаша и прана не могут быть разделены, так как они обусловливают друг друга подобно "верху" и "низу" или "правому" и "левому", можно усмотреть и различить преобладание одного или другого принципа в области практического опыта.

Все сформированное и получившее проявление в пространстве, овладев протяжением, раскрывается природой акаши. Поэтому четыре великих элемента ( махабхути, тиб. жунг-ба), или агрегатных состояния: твердое (земля), жидкое (вода), жар, или плазма (огонь), газообразное (воздух) являются видоизменениями акаши, пространства – эфира.

Все динамичные качества, все, что вызывает движение, изменение или преобразование, раскрывают природу праны. Все материальные и психические процессы, все физические и духовные энергии от функции дыхания, циркуляции крови и нервной системы до функции сознания, психической активности и всех высших функций есть видоизменения праны.

В самой своей грубой форме акаша выступает как материя, в своей самой тонкой форме она незаметно переходит в область динамичных энергий. "Огонь", или состояние пламени, столь же материален, сколь и энергетичен. С другой стороны, прана проявляется в такой материальной функции, как дыхание, пищеварение и т.д. и является причиной физического и психического жара (тиб. тум-мо).

Если бы это было не так, то взаимодействие тела и ума, материи и сознания, органов чувств и объектов чувств и т.д. было бы невозможным. Именно это взаимодействие использует йогин (и индуист, и буддист), и на нем построена техника медитации.

"Если верно то, что, как считают индийцы, тело есть инструмент, предназначенный для исполнения истинных законов нашей природы, то всякое излишнее пренебрежение физической жизнью неизбежно отдалит нас от полноты божественной Мудрости и ее целей, ради которых она проявляется на земле. Поэтому не может быть целостной та йога, которая пренебрегала бы телом и отвергала бы его необходимость для совершенствования духовности" (Sri Aurobindo, с. 10).

Центры психокосмических сил в теле человека и их органы соответствуют видоизменениям акаши, т.е. великим первичным элементам, а токи энергии, протекающие через них (или задерживающиеся в них), преобразуемые и распределяемые ими, представляют собой видоизменения праны.

Четыре нижних центра энергии соответствуют различным аспектам акаши (в форме "элементов" Земли, Воды, Огня и Воздуха), расположенным снизу вверх в порядке возрастания их тонкости. Самый нижний из этих центров (элемент Земли), расположенный в основании позвоночного столба. Он соответствует тазовому нервному сплетению в терминологии западной медицины и содержит еще не получившую качеств изначальную жизненную энергию, которая или выполняет функции физического воспроизведения и обновления, или осуществляет сублимацию этой энергии в духовные способности.