Текст книги "Сломанная марионетка (ЛП)"

Автор книги: Амо Джонс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

– Так зачем тогда привозить меня сюда, папа, если ты знал, что я в беде?

Отец делает паузу, проводит указательным пальцем по верхней губе, наблюдая за мной. Наверное, думает о том, стоит ли ему быть честным со мной. Чертовы люди и их честность.

– Потому что... – Он наклоняется вперед, опираясь локтями на стол. – Боже, Мэдисон. У Королей существует естественный порядок вещей. Порядок, который никто не нарушал на протяжении поколений и лет. Роли, которые есть у каждого из нас, и которые были у нас всегда. – Он делает паузу, глядя на меня из-под опущенных век. Он снова выдыхает, но мне кажется, что я уже все поняла.

– Ты хочешь изменить порядок.

Папа смотрит на меня и сужает глаза.

– Да. Но Гектор не должен знать.

Я смотрю на него, присаживаясь на стул напротив меня.

– Что ты имеешь в виду? Так что он думает, зачем ты вернул меня?

Он делает паузу, откидывается назад и опирается локтем на подлокотник. Приходит осознание.

– Подожди. Он думает, что ты вернул меня, чтобы... убить меня?

– Что? – возмущается отец. – Конечно, бл*дь, нет.

Информация плавает на периферии сознания. Информация, которая с таким же успехом может быть на японском языке, потому что я понятия не имею, что все это значит.

– Ну, может, ты меня просветишь? Потому что я не могу понять, почему еще Гектор позволил бы мне выйти на свободу, учитывая, что Короли спрятали меня, чтобы убедиться, что он не узнает, что я вернулась сюда.

Глаза отца превратились в камень, вместе с окаменевшей челюстью.

– Это была не вся причина, по которой эти мальчики забрали тебя, Мэдисон. Ты никогда не должна забывать, кто они такие, кому принадлежит их преданность, потому что это не ты. Она не принадлежит никому другому, кроме людей Хейса. Ты должна помнить об этом.

Я сглатываю, пытаясь найти слова, которые хочу произнести. Несмотря на то, что во мне месяцами копились вопросы, теперь, когда я могу спросить отца о чем угодно, и он, возможно, ответит мне, я не могу найти слов.

– Что думает Гектор? – шепчу я, глядя в старое деревянное окно, выходящее на двор.

– Он думает, что я вернулся, чтобы отослать тебя с кем-то.

– С кем-то? – спрашиваю я, возвращая свое внимание к нему. – С кем? И почему?

– С Потерянными Мальчиками, и чтобы ты стала потерянной.

Это возвращает мое внимание к насущному. К тому, почему я здесь.

– Ну, этого не случится.

– Что ты имеешь в виду? – спрашивает отец, глядя на меня косо.

– Дэвил наверху и здесь уже несколько ночей. И прежде чем ты выйдешь из себя – он не опасен по отношению ко мне, но у меня есть вопросы.

Лицо отца становится осунувшимся. Он делает паузу, а затем спрыгивает со стула, как будто его задница только что загорелась.

– Что, бл*дь, значит, он здесь? – рычит папа, размахивая руками. Дверь кабинета распахивается, и входит Бишоп, быстро осматривая меня, прежде чем одарить отца смертельным взглядом.

– Она знает, что он ее брат, ее близнец, – начинает Бишоп.

– Спасибо, – бормочу я себе под нос, откидываясь на стуле. – Я как раз подбиралась к этой части.

– И это все, что она знает.

Минуточку.

– Подождите. – Я поднимаю руку. – Что это значит? И почему ты просто ворвался в этот кабинет, как будто боялся, что мой отец что-то скажет? – Оглядываюсь на отца и вижу, как его лицо слегка смягчается, прежде чем окончательно раслабиться. Он смотрит на меня.

– Малышка, иди наверх. Мне нужно поговорить с Бишопом.

– Нет. – Я качаю головой. – Вы можете говорить при мне.

– Можем, бл*дь. Тащи свою задницу наверх – сейчас же. – Бишоп смотрит на меня.

Я морщусь от его тона, но расправляю плечи.

– Почему? Почему ты не можешь перестать, к черту, скрывать от меня дерьмо?

Бишоп делает один шаг.

– Потому что... – Еще шаг. – Ты Мэдисон, бл*дь, Монтгомери... – Шаг. – Серебряный, мать твою, лебедь. – Двойной шаг. – Так что тащи свою гребаную задницу наверх. – Кончик его ботинка задевает мой. – Сейчас, – рычит он.

Я пробегаю глазами по его темным джинсам, по чистой черной рубашке, по толстой шее и пухлым губам, пока, наконец, не упираюсь взглядом в глаза, похожие на врата ада. Только я бы позволила этому ублюдку втолкнуть меня внутрь и закрыть за собой врата.

– Однажды... – Наклоняю голову. – Я буду знать все, и ты ни хрена не сможешь контролировать меня. – Стою, почти нос к носу с ним.

Парень смотрит на меня сверху вниз, его темный взгляд превращается в ухмылку.

– Может быть. Но не сегодня, так что проваливай.

Поворачиваюсь на месте и выхожу из кабинета, прежде чем он успевает накричать на меня еще раз. Только он не кричит на меня. Только у Бишопа есть такая манера, когда кажется, что он кричит на тебя, при этом не повышая голоса. Наверное, это какая-то тактика запугивания. В них он просто великолепен.

Поднимаясь по лестнице, захожу в свою комнату, захлопывая за собой дверь. Бросаюсь на кровать, пушистые одеяла надуваются подо мной, наклоняю голову и смотрю в потолок, анализируя новую информацию. Я знаю, что ни от кого здесь не добьюсь ничего путного.

– Мэдисон..., – тихо шепчет Дэймон.

Я не отрываю взгляд от потолка.

– Да, Дэвил?

– Книга.

Поднимаюсь, лезу под кровать и ищу книгу. С мисс Винтерс тоже что-то случилось. Как она исчезла? И Тилли. Где, черт возьми, Тилли? Мне еще столько всего предстоит выяснить, но почему-то мне кажется, что мои ответы найдутся между строк этой книги, а не в попытках расшифровать латинский язык моего давно потерянного брата-близнеца.

К черту эту книгу.

Открыв страницу, я опускаюсь на кровать и продолжаю с того места, на котором остановилась.

12.

Рождение Потерянных Мальчиков

Один... Два... Три... Четыре... Пять... Шесть...

Я считала каждую голову.

– Почему ты здесь? – спросила я, наклонив голову к Джошуа. Джошуа был первым, кто поднял руку, когда Хамфри решил придумать эту идею. Почему? Я не знаю. Хамфри из хорошей семьи. Я тоже думала, что он хороший ребенок.

– Потому что я хочу сделать что-то полезное в своей жизни. Чтобы моя семья гордилась мной.

– Гордилась? – спросила я. – Гордилась убийством невинных младенцев? Потому что именно это ты и будешь делать.

Он сглотнул, и я увидела, как дрогнула его челюсть.

– Я… я не знаю. Я сделаю то, что нужно, мэм.

– А что, если я дам тебе другую работу? Такую, чтобы твоя семья гордилась тобой, но чтобы ты не занимался такой напряженной работой. – Я оттолкнулась от стойки и подошла к нему. – Я предлагаю тебе ультиматум, Джошуа. Примешь ли ты его?

Он посмотрел в мои глаза, и я увидела это. Я видела его безмолвный крик о помощи. Как уголки его глаз сморщились, когда я предложила ему другую работу.

– Я сделаю все, мисс Кация. Думаю, это очевидно.

Я кивнула, затем подошла к остальным пяти мальчикам, которые терпеливо ждали меня в задней части пустой пещеры.

– Кто знает о светлячках?

Они все подались вперед, качая головой.

– Не так уж много, – ответил один из них. Этот был сильным. Это было видно по тому, как его плечи расправились от уверенности в себе и как он не дрогнул.

– Ну, – начала я. – Что вы знаете о жуках?

Они все покачали головами.

– Хорошо, так что же более привлекательно? Светлячок или жук?

– Светлячок, – пробормотали они, глядя друг на друга в поисках одобрения.

Я улыбнулась.

– Но знаете ли вы, что светлячок – это всего лишь жук? Это просто ночные представители семейства.

– К чему вы клоните, мисс Кация? – спросил дерзкий мальчишка, и я восхитилась его умением не ходить вокруг да около. Ему это пригодится.

– Я хочу сказать, что они видят нас... – Я указала на внешнюю сторону пещеры. – Это должен быть жук. Мы должны оставаться в одной семье. Они должны думать, что мы из одной семьи. Сражаемся за одно дело.

– Но мы не собираемся ими быть, не так ли? – прошептал Джошуа, с трепетом глядя на меня.

Я медленно покачала головой, маленькая улыбка защекотала мои губы.

– Нет.

– Так что же ты хочешь, чтобы мы делали, Кация? – спросил самоуверенный мальчик.

Оглянувшись на него, я наклонила голову.

– Как тебя зовут?

– Бенджамин.

– Бенджиман... кто?

– Бенджиман Витиозус.

– Аххх, – пробормотала я. Это имело смысл. Он был Витиозом. Я не узнала его раньше, потому, что порядок Потерянных Мальчиков работал так: если ты брат или сестра, у которых нет того, что они называют Элитной кровью, то тебя бросают в Потерянные Мальчики, которые – как хочет Хамфри – являются чистильщиками мира. Хамфри выстроил мир очень тщательно. У нас есть время размножения, это единственное время, когда мы можем попробовать завести детей. Если ты не забеременеешь, то тебе придется ждать четыре года, прежде чем ты сможешь попробовать снова, и ты сможешь попробовать только дважды. Видите, Хамфри сделал естественный порядок самым неестественным образом. У вас есть первые две попытки, а потом вы не можете попробовать снова. Хамфри был слишком умен для своего собственного блага, для всех нас. Он все предусмотрел, и никто его не остановит. Ни сейчас, ни когда-либо.

Если у тебя был ребенок или племянник, у которого не было Элитной крови, то есть у него не было того, что нужно, чтобы стать Королем, то его приписывали в Потерянные Мальчики. Обучали. Ну, это то, что я должна была делать, но вместо этого у меня есть другой план для этих мальчиков. Я хочу бороться с Хамфри. Бороться с его делом и бороться до смерти. Он забрал мою девочку и убил ее. Теперь... теперь я начинаю очень подробный план, как убить его.

Захлопнув книгу, я обдумываю только что прочитанное. Начинаю видеть изменения в Кации по сравнению с тем, какой она была в начале. Она стала сильнее. В ее крови живет месть, а мы все знаем, что, когда она захватывает твой организм, ее уже не извлечь. Единственный способ выкачать ее – это отомстить. Поэтому все Потерянные Мальчики, так или иначе, вплетены в семью одного из Королей. Этот мир снова запутан. Перевернувшись на спину, я выключаю свет и забираюсь под одеяло, закутываюсь в теплые простыни и погружаюсь в глубокий сон.

Туман пустой ночи вырывается из моих легких, и я останавливаю бег, наклоняясь, чтобы перевести дыхание.

– Разгадай мне загадку, Китти.

– НЕТ! – кричу я, закрывая уши руками. – Пошел ты! – Зажмурив глаза, я бросаюсь вперед, влажные листья скользят под подошвами моих ботинок. Мое сердце колотится в груди, а кровь несется по венам, как пули, наполненные адреналина. Я продолжаю бежать вслепую, пот струйками стекает по моей холодной плоти, мурашки бегут по позвоночнику, я открываю глаза и останавливаюсь. Глядя на неподвижное озеро посреди леса, в замешательстве шепчу: – Что?

Я кручусь на месте, пытаясь понять, откуда только что пришла, но там ничего нет. Только кусты, скрывающие озеро – то самое озеро, в котором мы с Бишопом дурачились. Один яркий светлячок порхает в воздухе, плывя перед моим лицом. Я улыбаюсь, позволяя маленькому жучку зажечь что-то внутри моего нутра. Протягиваю руку, чтобы потрогать его, но как только кончик моего пальца соприкасается с маленьким тельцем, оно превращается в кровь, стекающую по моему пальцу.

– Фу! – Отдергиваю палец и снова оглядываю пустое озеро. – Почему я здесь? – Ветер треплет мои волосы, зажигая кожу и чувства, и тут я чувствую его – сладкий, мыльный запах человека. Медленно поворачивая голову через плечо, я мягко улыбаюсь.

– Это заняло у тебя достаточно много времени.

Бишоп делает шаг вперед, чтобы встать рядом со мной, и смотрит на озеро.

– Теперь ты бегаешь быстрее.

Я ухмыляюсь, поворачиваясь к нему лицом.

– Или ты стал медленнее. – Оглядывая его с ног до головы, замечаю, во что он одет, и мои брови сходятся в замешательстве. На нем нет рубашки, его аппетитное тело выставлено на всеобщее обозрение, а рваные джинсы обтягивают длинные худые ноги. Босиком стоять вот так, посреди зимы, кажется до смешного странным. Вообще, вся эта обстановка кажется странной. Я смотрю в сторону скалы, на которой мы с Бишопом играли, что, кажется, было много лет назад, и улыбаюсь.

– Вон тот камень. – Когда парень не отвечает, я поворачиваюсь к нему лицом, но его уже нет.

– Бишоп? – зову я, оглядываясь вокруг в поисках его. Что-то не так. На самом деле, все кажется крайне неправильным.

– Китти, – бормочет Нейт, и я оборачиваюсь, чтобы увидеть Нейта, опирающегося локтями на песок, без рубашки.

– Тебе не холодно? – спрашиваю я его, наконец-то устав от отсутствия одежды.

– Я не знаю. – Нейт пробегает глазами вверх и вниз по моему телу, затем усмехается. – А тебе нет?

– Нет, я... – Смотрю вниз и вижу, что на мне нет ничего, кроме маленьких черных стрингов и черного лифчика. – О Боже! – Но он прав. Мне не холодно.

– Мило. Понятно, почему вы оба на это клюнули. – Темный голос Брэнтли доносится из тени позади Нейта.

– Бишоп, да. Нейт, нет, – поправляю я, положив руки на бедра.

– Нейт, почти – дважды. – Ухмыляется мой сводный братец.

Я открываю рот, собираясь снова поправить его, когда Хантер, Джейс, Эйс, Сент, Илай, Кэш и Чейз медленно входят за Брэнтли, все одинаково одетые.

– Вся банда здесь? – спрашиваю я, качая головой.

Нейт смотрит на меня через плечо, его глаза темнеют.

– Теперь да.

Рука пробегает по моему бедру, а другая хватается за бедро, удерживая меня на месте. Я закрываю глаза.

– Бишоп...

Его губы скользят по моему плечу, дыхание опаляет мою прохладную кожу.

– Кто владеет тобой? – Затем он лижет меня от лопатки до лопатки, в то время как его рука на моем бедре путешествует вверх к моей вершине. – Кто владеет тобой, Мэдисон?

Я слегка стону, прикусив нижнюю губу.

– Я нетерпеливый человек.

– Почему? – спрашиваю я. Даже в разгар похоти, моя упрямая задница все еще не может оставить некоторые вещи в покое.

Кончики его пальцев впиваются в плоть моего бедра.

– Скажи это. Скажи мне то, что я хочу услышать, – рычит парень, его губы прижимаются к мочке моего уха.

– Ты.

Черт.

Он усмехается мне в ухо.

– Хорошо. – Его рука проводит по моему животу. – Потому что тебя сейчас будут трахать так, как не трахали никогда.

Подождите, что?

Я поворачиваюсь к нему лицом, в замешательстве. Увидев мое недоумение, он усмехается и смотрит через мое плечо. Другая рука подлетает к моему горлу и сжимает его.

Дерьмо. Двойное дерьмо.

Почему все так хорошо? Бишоп опускается передо мной на колени, а тот, кто стоит за мной, хватает меня за горло, наклоняет мою голову в сторону, а его зубы впиваются в мою шею.

– Ты хочешь этого и ты это знаешь.

Брэнтли.

Бл*дь.

Бишоп срывает с меня стринги, и я смотрю на него, когда он подносит их к лицу и глубоко вдыхает.

– Моя.

Хочу пнуть его и сказать: «Если я твоя, то почему ты делишься мной?», но все кажется слишком хорошим. Как будто я плыву на облаке экстаза.

Я не чувствую стыда.

Затем Бишоп вытягивает язык и проводит им по линии моих трусиков, на его губах появляется дьявольская ухмылка, а глаза загораются, как огонь. Затем он завязывает мои стринги на шее и носит их как чертово ожерелье.

Господи Иисусе, он что, шутит?

Рука Брэнтли поднимается к моему лифчику и берется за мою грудь, грубо сжимая ее; как только прохладный воздух, который проносился мимо моего клитора, сменяется теплым ртом Бишопа.

– О Боже! – стону я, откидывая голову назад и ударяясь о грудь Брэнтли. Тот срывает с меня лифчик и щиплет мои соски, пока язык Бишопа кружит по моему клитору, переключаясь между грубым и нежным движениями.

– Ложись, – бормочет Брэнтли мне на ухо.

– Что? – Я все еще выхожу из оцепенения, когда он наматывает мои волосы на кулак и дергает вниз на песок. – Ложись, бл*дь. – Падаю на задницу, и он, и Бишоп смотрят на меня, распростертую на земле.

– Ну, черт, – говорит третий голос, появляясь в поле зрения.

Сент. Старший брат Кэша.

Он расстегивает джинсы, и я сглатываю. Черт возьми. Он на шесть лет старше всех нас.

– Боишься? – спрашивает он, потирая рукой свой член. Я наблюдаю, как напрягаются мышцы его груди. Его угловатая челюсть напрягается, и я смотрю на него свежим взглядом. Или возбужденными глазами – неважно. На челюсти щетина, ухоженная до совершенства. Его нос немного шире, но кожа золотистая, а волосы светлые. «Он похож на актера Кэма Жиганде», – решаю я. Он подталкивает меня головой. – Ты справишься с этим?

Я хочу сказать «нет». Я должна сказать «нет». Черт. Я не хочу говорить «нет». Кивнув, медленно втягиваю нижнюю губу в рот. Какая гребаная шлюха. Он встает на колени, и Бишоп с Брэнтли отходят в сторону, расступаясь, как Красное море, чтобы впустить его.

– Сегодня ты будешь мурлыкать.

Он стягивает джинсы, несколько раз дергает за член и ложится на меня. Я падаю на спину, разводя руки в стороны, давая ему доступ. Его громоздкое тело давит на меня, а кончик его толстого члена прижимается к моему входу, прежде чем проскользнуть внутрь, благодаря прелюдии Бишопа. Мои глаза открываются, и я выгибаю спину, издавая стон, достаточно громкий, чтобы потрясти деревья.

Сент усмехается мне в щеку.

– Это даже не половина, детка. Я собираюсь сломать тебя. – Затем он вырывается и переворачивает меня на живот, хватая одну ногу и закидывая ее на бедро, и снова погружается в меня. То, как кончик члена Сента ударяет по шейке матки, говорит о том, что я принимаю его целиком. Руки обхватывают мои волосы, и я поднимаю голову, чтобы лучше видеть Бишопа. Он расстегивает джинсы, стягивая их настолько, что его член вырывается на свободу, а затем ложится обратно на песок, опираясь на локти. Прикусив нижнюю губу, его волосы слегка взъерошены, а глаза слабы от вожделения, он кивает вниз на свой член.

– Ты знаешь, что делать, детка. – Положив вес на одну руку, я обхватываю его член другой рукой, скольжу губами по головке и глубоко заглатываю его. Покачиваясь вверх-вниз, я провожу языком вокруг него и вбираю его глубже, пока он не упирается в заднюю стенку горла. Он смотрит прямо на меня, когда Сент погружается в меня снова и снова, попадая в какую-то сладкую точку, спрятанную глубоко внутри меня. Я прекращаю сосать, откидываю волосы на одно плечо и смотрю на Бишопа. Он мило убирает часть моих волос с моего лица, ухмыляется, а затем наматывает их на кулак, приподнимая мое лицо, чтобы я смотрела на него.

– Нейт! – зовет Хейс, не отрывая от меня глаз. Сент отстраняется от меня, забирая с собой все мое удовольствие и накопленные силы.

– Йо! – отвечает Нейт. Я не вижу, где он находится, но предполагаю, что он прямо за мной – с прекрасным обзором.

– Расскажи мне, как она хороша на вкус.

Я сужаю глаза на Бишопа и открываю рот, чтобы возразить, но его хватка крепнет, и я вздрагиваю, закрывая глаза.

– Кто владеет тобой? – рычит он.

– Но...

– Заткнись, бл*дь. Кто владеет тобой? – Я открываю глаза, из уголков которых ползут слезы. Слезы от того, что мне чуть не вырвали волосы, или слезы от чувства покинутости, которое я начала ощущать глубоко в груди. Ему все равно. Я действительно для него всего лишь трюк. Игра. Если бы ему было не все равно, мной бы не швырялись, как общественной собственностью. Не успела я моргнуть, как разозлилась. Злюсь на него, но эта злость меня заводит.

– Ты владеешь мной, Бишоп. – Я даю ему то, что он хочет, игнорируя колющее чувство в горле.

– А теперь раздвинь ноги и впусти его.

Я смотрю на Нейта, и он ухмыляется.

– Обещаю быть нежным.

Закатываю глаза, потому что, насколько я знаю, Нейт не такой безжалостный, как Брэнтли и Бишоп, так что это наименьшая из моих проблем. Нейт наклоняется и целует меня в губы. Я прижимаюсь к нему, его рот сливается с моим.

– Китти, – шепчет он мне в губы.

Что-то упирается мне в грудь, и я поворачиваюсь слева направо, не желая, чтобы этот поцелуй прекращался. Нейт умеет целоваться хорошо.

– Китти...

Опять это подталкивание. Какого хрена? В одно мгновение переднюю часть моего живота окатывает водой, а соски покрываются ледяными колючками.

Я спрыгиваю с кровати, реальность медленно просовывает свои уродливые когти глубоко внутрь меня.

– Черт! – Протирая глаза, опускаю взгляд на рубашку и вижу, что моя пижама промокла насквозь. – Двойной п*здец! – Затем поднимаю глаза и вижу Нейта, стоящего рядом с моей кроватью с бутылкой воды в руке и ухмылкой на лице.

– Ты! – Я сужаю глаза и медленно начинаю сползать по кровати, как тигр, собирающийся съесть свою добычу. Собираюсь разорвать в клочья свою добычу – эту добычу – Нейта.

– Нет, – отступает он, его руки поднимаются в знак капитуляции. – Это не то, что... Я разбудил тебя, потому что... – Он оглядывает мою комнату, пытаясь найти уважительную причину. Сжав плечи, его лицо становится серьезным. – Представь, если бы дом горел, Мэдс!

– Но это не так. Правда? – Бросаю вызов, вставая на ноги. Я наблюдаю за ним, а он смотрит на дверь моей спальни и снова возвращается ко мне. – Мэди, я могу объяснить. Это... – Затем он делает рывок, бросается к двери моей спальни и захлопывает ее за собой. Я лечу к нему, кручу дверную ручку и стучу по дереву.

– Открой эту гребаную дверь, Нейт! – кричу я.

– Нет! Скажи, что ты не будешь, например, ранить мои яйца или что-то в этом роде.

– Я, бл*дь, не причиню тебе вреда!

– Врешь! – кричит он в ответ. – Я знаю, когда ты врешь, потому что ты добавляешь «бл*дь» в середине. Скажи мне правду!

Выдохнув в поражении, я открываю рот, собираясь сдаться, когда вижу, что дверь в ванную открыта. Ухмыляясь, медленно отступаю назад.

– Ладно, прости меня. Ты прощаешь меня? – Молча, вхожу в ванную, подхожу к его двери и поворачиваю ручку. Она не заперта. Ухмыляясь от своей сообразительности, дергаю дверь, но мое лицо мгновенно вытягивается.

– Куда-то идешь? – Бишоп стоит передо мной, без рубашки и в рваных джинсах. По сути, он только что вышел прямо из моего сна. Жизнь несправедлива, и Вселенная, очевидно, чертовски ненавидит меня.

– Я... – Оглядываю комнату, указывая большим пальцем через плечо. – ... я просто собираюсь уйти. – Поворачиваюсь и начинаю бежать обратно к своей комнате, но Бишоп обхватывает меня рукой за талию, поднимает с земли и перекидывает через плечо, как будто я ничего не вешу.

– Бишоп! – кричу я. – Опусти меня, бл*дь, на землю!

– А, видишь... ты добавила «бл*дь». Ты, наверное, злишься. – Он шлепает меня по ягодице, жжение вибрирует на моей коже. – Успокойся, женщина!

– Я тебя ненавижу! – кричу я, когда он швыряет меня на кровать. Утреннее солнце, проникающее через окна, освещает его беспорядочные волосы. Каштаново-коричневый цвет контрастирует с его загорелой кожей.

Его глаза становятся почти черными.

– Да? Ну, мне пох*й. Ты ненавидишь меня уже столько времени.

– Это другое! – кричу я в ответ, внезапно разозлившись на него.

– Что? – Он соответствует моему уровню громкости. Раскинув руки, он ухмыляется. – Как? Чем это отличается?

– Ты позволил Сенту трахнуть меня, а Нейту коснуться меня! – кричу я, слезы внезапно скатываются по моим щекам. Господи. Когда я успела стать такой девчонкой? Делаю мысленную пометку, чтобы проверить даты, потому что я, должно быть, должна быть готова к визиту матушки-природы. Не может быть, чтобы я была такой стервой.

Бишоп останавливается. Его глаза смотрят прямо в мои, повелевая всей комнатой, и одновременно призывая мою гребаную душу. Потому что это то, что он делает. Когда его поза меняется на эту, – которую я видела всего два раза – он смотрит в мои глаза и взывает к моей душе. Но с этим зовом приходят и мои демоны, и я думаю, что это та часть, которую он только сейчас понял.

– Повтори еще раз, – тихо рычит Бишоп. Слишком мягко.

Я дрожу от страха, потому что должна быть чертовски напугана. Каждый инстинкт выживания, присущий человеческому телу, сейчас во мне находится в состоянии повышенной готовности. Бежать. Я должна бежать. Но я не могу, потому что он, бл*дь, вызвал меня. Потому что...

– Мэдисон, – повторяет он тем же тоном, слегка качает головой и медленно идет к изножью моей кровати. – Повтори то, что ты только что сказала, и очень хорошо обдумай свои следующие слова, потому что мои пальцы дергаются, чтобы свернуть несколько шей... – Он делает паузу, разрывает наш зрительный контакт и смотрит прямо на мое горло. – ...и твоя тоже выглядит довольно привлекательной.

Вот дерьмо.

– Ладно, подожди. – Я встаю с кровати, чувствуя себя более уверенно на ногах. – Я имела в виду, что... – Он толкает меня обратно на кровать. – Бишоп! – кричу я, опираясь на локти и глядя на него.

– Кто-нибудь из них прикасался к тебе?

– Бишоп...

Он хватается за мою ногу и толкает меня на кровать, наступая мне между бедер.

– Не надо, Мэдисон. Не шути с этим.

– Я имела в виду, что это было...

Он прижимается губами к моей шее и грубо прикусывает ее.

– Было что? – спрашивает парень, его голос вибрирует на моей коже, а другая рука поднимается к моему горлу. Большой палец нежно поглаживает линию моей челюсти, пока он целует и облизывает всю мою шею. Прикусив нижнюю губу, чтобы сдержать стон, я закрываю глаза, но тут он вдавливает в меня свой член, и я теряю дар речи.

– Это был гребаный сон! – Кричу, все еще немного злясь на него.

Бишоп останавливается, делает паузу и утыкается лицом в мою шею. Проходит несколько секунд, и я чувствую, как его тело дергается на мне.

Сузив глаза, я бью его по ребрам.

– Ты что, бл*дь, смеешься?

Затем он разражается приступами смеха, перекатываясь на спину и хватаясь за живот.

– Черт.

Смотрю на него, смущенная и раздраженная, и как раз когда я собираюсь ударить его снова, понимаю, что это первый раз, когда я вижу, как Бишоп смеется. Или даже улыбается так широко. Или просто улыбается без скрытых мотивов.

Прежде чем я успеваю остановить себя, начинаю хихикаю.

– Прекрати смеяться. Это не смешно.

Он захлопывает рот, пытаясь сдержать приступ, а потом смотрит на меня, в его глазах пляшет юмор.

– Прости, детка. Но это чертовски весело. Ты злишься на меня из-за сна.

– Прекрати. Это было нечто большее, и это было похоже на...

Бишоп обхватывает меня за талию, поднимает и кладет на себя так, что я оказываюсь на его талии. Заложив руки за голову, он смотрит на меня, и я отворачиваюсь, боясь, что он заберет еще часть моей души и никогда ее не вернет.

– Эй, – шепчет он. – Посмотри на меня.

Я качаю головой.

– Я не хочу.

– Почему? – снова шепчет Бишоп, и я понимаю по его тону, что он честен.

– Потому что.

– Почему, Мэдисон?

– Потому что ты крадешь часть моей души каждый раз, когда делаешь это глазами.

Бишоп снова закрывает рот, его живот подрагивает подо мной.

О нет, он...

– Ты снова смеешься надо мной? – Я ловлю его взгляд, и он снова разражается смехом. Собираюсь слезть с него, когда он снова хватает меня за талию и притягивает вниз, так что мои губы оказываются в дюйме от его.

– Эй, – повторяет парень, его теплое дыхание касается моих губ. – Посмотри на меня.

Зная, что он ни за что не отстанет, я смотрю на него. Имею в виду, глаза немного сужены, сижу в первом ряду, душа сжимается, я действительно смотрю на него, и мое сердце трепещет в груди. Вот что нужно, чтобы вызвать... прямо на хрен из моего тела.

– Что? – Я хотела, чтобы мой тон был более жестким, чем он есть на самом деле.

– Я никогда, бл*ядь, не поделюсь тобой. И точка. Да, мы трахаемся, но парни знают, что есть черта, когда дело касается тебя, и если кто-то из них ее пересечет, у меня не будет проблем с тем, чтобы быть действительно Королем этого Королевства.

Я смеюсь, качая головой. Он не может иметь это в виду. Мы так часто ссоримся; он никогда не говорил мне о своих чувствах – только однажды, возле моего дома – но я никогда не знаю, когда он действительно искренен, потому что все для него игра. И я обычно всегда проигрываю. Но это – то, как он смотрит на меня и как он говорит со мной, – ставит точку в моем твердом плане мести.

– Я знаю, что ты делаешь. – Его пальцы впиваются в мои бедра.

– О? – спрашиваю я, отталкиваясь от его груди, чтобы сесть на него как следует. – И что именно?

Бишоп ухмыляется.

– Ты хотела отомстить мне. За всех нас. Черт, я знал это давным-давно. Как ты думаешь, почему я никогда не приезжал, чтобы вернуть тебя из-за границы, когда мог?

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, ты думаешь, я не знал, что ты была в Новой Зеландии? Что ты сидела за тем маленьким черным столиком, и рисовал для татуировщика Джесси? Что у тебя с ним что-то было? Я все знал, Мэдисон. Не было ни секунды, чтобы ты не была под моей защитой.

Я моргаю и пытаюсь собрать достаточно связных мыслей, чтобы задать несколько вопросов.

– Как? Но почему ты не забрал меня тогда?

– Здесь происходили вещи, которые нужно было убрать, и тебе нужно было успокоиться. Я бы предпочел, чтобы ты не находилась в США, пока все улаживается.

– И все уладилось? – спрашиваю я, извиваясь по его телу так, чтобы оказаться подальше от его члена.

– Нет. – Он толкает меня обратно вниз, так что теперь я нахожусь прямо на нем.

Дерьмо.

– Так почему ты вернул меня обратно? – Я пытаюсь отстраниться, раздраженная тем, как меня возбуждает то, что он так прижимается ко мне. И не считая того, что я злюсь из-за этого сна, он возбуждает меня точно так же.

Бишоп прижимается ко мне, достаточно сильно, чтобы я зашипела. Сузив глаза, его вторая рука поднимается, и он проводит пальцем под моим подбородком, приподнимая мою голову вверх.

– Кто-то прикоснулся к тому, что принадлежит мне. Вот что, бл*дь, произошло.

– Ты говоришь это, но не говоришь мне, что «мы» такое, или что-то в этом роде.

– Ярлык? Тебе нужен ярлык?

– Нет! – Я качаю головой. Выдыхая, слезаю с его коленей, и он позволяет мне. – Я не знаю, чего хочу, но знаю, что хочу тебя.

– Ну и хрен с ним, с остальным. Это все, что имеет значение.

– Но что это значит? – спрашиваю я, жестикулируя между нами двумя, мой девчачий мозг работает со скоростью сто миль в час.

– Это значит, что ты моя. Вот и все, что это значит.

– А... что насчет тебя? – Я саркастически смеюсь. – Если ты думаешь, что я буду смотреть, как ты ходишь вокруг...

– Ты когда-нибудь видела, чтобы я был шлюхой?

– Я видела, как ты трогаешь одну, – бормочу себе под нос, вспоминая его и Элли.

Бишоп не отвечает, и я поднимаю на него глаза. Он стоит передо мной, его колени опираются на матрас моей кровати. Наклонившись, он раздвигает мои ноги и подползает ко мне. Наклонившись, он проводит губами по моим губам.

– И она мертва. Поэтому я спрошу тебя снова: ты видела, чтобы я был шлюхой?

То, как он говорит о том, что Элли мертва, и то, что это он убил ее, должно было бы расстроить меня, но этого не происходит. Я не знаю, почему он это сделал. Черт, я даже не понимаю, что Элли сделала, чтобы заслужить то, что ее убрали. Но по какой-то безумной причине мне все равно.

– Нет. – Я медленно качаю головой, и он снова наклоняется, прижимаясь поцелуем к моим губам. Дверь моей спальни распахивается.

– Итак, это было... – Нейт останавливается, и Бишоп улыбается мне в губы, прежде чем сделать шаг назад. – Я что-то прервал?