Текст книги "Сломанная марионетка (ЛП)"
Автор книги: Амо Джонс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)
– Кто, бл*дь, тебе это сказал?
– Что? – хриплю я. – Отпусти, Бишоп!
Он ослабляет хватку, но когда я смотрю в его глаза, вижу это. Того же зверя в клетке. Это другая сторона Бишопа, с которой я сейчас разговариваю, и не уверена, что она мне нравится.
– Брат. – Нейт замечает смену настроения Бишопа. – Отойди.
– Отвали, Нейт.
Нейт смотрит на меня, потом на Бишопа, зная, что не может ничего сказать. Бишоп ослабляет хватку, и я киваю Нейту в знак того, что он ее расслабил.
Я вытягиваю шею.
– Еще раз так сделаешь, и я ударю тебя коленом по яйцам, возьму свой 45-й калибр и отстрелю твою гребаную руку.
Бишоп ухмыляется, его язык пробегает по нижней губе.
– Ты сделаешь это... – В его глазах пляшет озорство – черное магическое озорство. – ...и я вымою твои волосы своей кровью, пока ты будешь давиться моим членом.
– Скорее я его откушу, – бормочу я, бросая вызов самому дьяволу.
– Нет, детка. Мы с тобой оба знаем, что ты любишь это слишком сильно.
– Да пошел ты. Я отрежу его и заставлю тебя смотреть, как я трахаю...
– Как бы я ни был взволнован этим очень тревожным и очень больным грязным разговором... – Нейт смотрит между мной и Бишопом. – Серьезно, вам всем нужна помощь – у нас очень серьезное дело, которое сейчас находится в соседней комнате.
Я толкаю Бишопа, и он снова с вызовом подходит ко мне, его грудь касается моей, заставляя мои соски ожить. Еб*ть. Почему оба наших организма должны питаться ненавистью? Я в жопе.
Прижимаю ладонь к груди Бишопа, сузив на него глаза.
– В любом случае. – Я смотрю в сторону Нейта. – Ладно, так какую роль в этом играет Кация? В книге она была хорошей.
– Она, будучи оригиналом, да, – бормочет Нейт, присаживаясь на край кровати. – Но эта... нет.
– Кто она? Эта, я имею в виду.
– Вкратце, – говорит Бишоп, наконец-то выбираясь из своего пузыря и беря бутылку с водой, которую Нейт бросил на кровать. – Реалистично говоря, она на нашей стороне. Она не является частью Королей, но семья Кации играла эту роль на протяжении многих поколений. Та, что в книге, она основала оригинальных Потерянных Мальчиков.
– Оригинальные Потерянные Мальчики? Но разве это не означает, что она согласилась избавиться от Серебряных Лебедей? – спрашиваю я, сбитая с толку. – Это бессмысленно, потому что она всегда была... не такой.
– Нет, – вмешивается Нейт. – Это не было первоначальной целью для Потерянных Мальчиков.
– А что было? – спрашиваю я их обоих.
– Как далеко ты продвинулась в книге? – спрашивает Нейт, глядя на меня из-под капюшона.
– 11. Почему вы, ребята, не можете просто сказать мне? Черт.
– Нет, – качает головой Бишоп, – важно, чтобы ты ее прочитала. Мы все должны были.
– Что? – Я насмехаюсь, сползая по стене и садясь на твердый пол. – Вы все прочитали это?
Они оба кивают.
– После инициации это было то, что мы должны были сделать.
– Это полный п*здец, – шепчу я, глядя вдаль. – Когда моя жизнь стала такой запутанной? Она всегда была запутанной, но чем больше я узнаю об этом, тем больше у меня вопросов. – Я оглядываюсь на них обоих. – Это когда-нибудь закончится?
Они снова смотрят на меня.
– Нет.
– Ну, спасибо, – сухо бормочу я. – Можем ли мы просто... дать Дэймону шанс? Что если он действительно на моей стороне, а? А вы, ребята, отшиваете его, когда он действительно мог бы быть полезен!
– Не рискну, – мгновенно отвечает Бишоп.
– Я тебя не спрашивала, так что...
– Следи за своим гребаным ртом. Все, что связано с Королями, Мэдисон, проходит через меня. Все, что связано с тобой, также проходит через меня. Так что хочешь ты этого или нет, ты проходишь через меня. Так что ты можешь с таким же успехом сделать это на четвереньках, задрав задницу вверх, как хороший маленький котенок, – шипит он, самодовольно ухмыляясь.
– У котенка есть когти, так что я бы поостерегся, – предупреждает Нейт.
Когда мне надоедает умничанье Бишопа, я наклоняю голову.
– Я не помню, чтобы царапалась прошлой ночью. – Ухмыляюсь Нейту, а он смотрит на меня широко раскрытыми глазами и медленно качает головой. Он подносит руку к горлу, делая режущее движение, чтобы я остановилась. Слишком поздно, я сделала это. Перевожу взгляд обратно на Бишопа, его челюсть сжата. – О нет, – теперь моя очередь ухмыляться, – если я правильно помню... – Делаю вид, что смотрю в потолок, обдумывая, что я скажу дальше. – ...там был душ... полотенце... Подожди! – Я вскидываю руку вверх и хихикаю. – Нет, – принужденно смеюсь я, оглядываясь на Бишопа, моя ухмылка широка, а рот слегка приоткрыт. – Все верно. Там не было полотенца. Просто много... трения... поцелуев... и...
– Теперь, брат, я могу объяснить. – Нейт быстро встает на ноги, отступает назад с поднятыми руками. – Это было не так... – Нейт смотрит на меня, его взгляд злой. – Почему ты должна открывать свой гребаный рот? – шипит он сквозь стиснутые зубы.
Я ухмыляюсь.
Нейт оглядывается на Бишопа, который смотрит прямо на Нейта с такой ненавистью, что то, что он делал с Дэймоном, кажется детской игрой.
Закатывая глаза, потому что я действительно люблю Нейта и не хочу планировать его похороны – пока что – прерываю его.
– Успокойся, Бишоп. Это была тяжелая ночь, и ты не можешь сказать ни слова.
– Правда? – Бишоп смотрит на меня. – Потому что я не помню, когда я в последний раз сосал лицо другой девушке после тебя, Мэдс, так что введи меня в курс дела. Это то, что мне нужно сделать? Начать трахаться, чтобы ты, бл*дь, поняла, к чему я клоню?
– Бишоп, – встаю я на ноги, – ты говоришь глупости. Мы не вместе. И никогда не были! Это ты сказал всю эту чушь про «никаких ярлыков» на озере.
– Я не знал, что мне нужно говорить «не будь шлюхой», Мэдисон.
– Я не гребаная шлюха! – кричу я. – Не спала ни с кем, кроме тебя, так что иди ты на хер!
Бишоп качает головой.
– Не, тебе просто нравится заставлять парней думать, что они могут тебя трахнуть.
– Бля...
– Хватит. – Дэймон входит, засунув руки в карманы, все еще в брюках, которые были на нем раньше, что напоминает мне, почему я вообще нахожусь в этой комнате. Я поворачиваюсь обратно к шкафу и включаю свет, достаю одежду Нейта и перекидываю ее через плечо.
– Что ты делаешь? – спрашивает Нейт, подходя ко мне. Я борюсь со слезами, которые грозят появиться. Честно говоря, я и не подозревала, что Бишоп думает обо мне таким образом. Знала, что ему не все равно, но не настолько, чтобы использовать это как оружие во время ссоры. Мое сердце словно пронзили тупым ножом для стейка, а затем разорвали до самого горла.
Сглотнув эмоции, смахиваю шальные слезы, катящиеся по щекам. Ублюдок заставил меня плакать, но я, наверное, сама напросилась. Когда ты влюбляешься в дьявола, убедись, что ты не упадешь лицом вниз с его рогами, вонзенными в твое сердце.
– Я принесу что-нибудь для Дэймона.
Чувствую, как Нейт приседает рядом со мной, склоняясь над моим плечом.
– Эй...
– Оставь меня в покое, – шепчу я, хватая треники и простую белую футболку. Признаться, у Нейта нет ничего другого, кроме рваных джинсов и футболок.
– Нет, к черту. Что случилось? Бишоп? – шепчет он.
– Все, Нейт. Все это дерьмо не имеет для меня никакого смысла. Мне кажется, что я медленно схожу с ума.
Нейт усмехается, и я не знаю как, но это вытягивает немного темного дыма из моих чувств.
– Мы все потеряли рассудок, детка, но именно так мы нашли друг друга. Мы все заблудились, но мы все заблудились на одной дороге.
Я смотрю на него; слова Нейта действительно имеют смысл. Я хихикаю, фыркаю.
– Не так уж много раз ты говорил очень разумно, Риверсайд. Но сейчас ты это сделал.
– Мы пираты, детка. Это то, что мы делаем. А теперь поднимайся, бери все, что хочешь, но смотри, чтобы этот ублюдок не испортил ни одного из моих... Для протокола, – прерывает он себя, – я все еще не доверяю ему. Но я собираюсь доверять тебе, при одном условии.
Я киваю, хватаясь за одежду и внутренне благодаря того, кто меня слышит, что он согласился. То есть, я бы сделала это в любом случае, но то, что Нейт согласился, означает, что могу пойти и приготовить что-нибудь поесть до восхода солнца.
– Наши двери должны оставаться открытыми. Он спит на полу, а позже он должен сесть и рассказать нам все, что сможет.
Я смотрю через плечо Нейта на Дэймона, который внимательно следит за Бишопом. Бишоп, который не сводит с меня глаз. Игнорирую последнего, смотрю назад на Нейта и киваю.
– Договорились.
Нейт поднимается на ноги, протягивает мне руку и помогает подняться.
– Жареный сыр? Я слышу твой желудок отсюда.
Выдыхаю, склоняю голову на его плечо, чувствуя, как расслабляется каждый мускул.
– Да. Черт возьми, да.
Выйдя из гардеробной, я бросаю Дэймону одежду.
– Иди и переоденься. Я принесу тебе что-нибудь поесть.
Он улыбается, берет одежду и исчезает в моей комнате. Я смотрю на часы, которые Нейт держит рядом со своей кроватью, и замечаю, что время – 2:00 ночи. Черт, неужели мы так долго разговаривали? Когда мои глаза встречаются с глазами Бишопа, я бормочу:
– У меня пропал аппетит.
Нейт притягивает меня к себе.
– Нет, не обращай на него внимания. – Он подмигивает Бишопу. – Он просто не любит, когда другие играют с его игрушками.
– Я не его игрушка.
– Я прямо здесь, – ворчит Бишоп.
– Правда? – говорю я с сарказмом. – Потому что я тебя не вижу.
– Ладно, Китти, – усмехается Нейт, засовывая меня под мышку. – Ты не ты, когда голодна. Пойдем.
ГЛАВА 16
– Ладно, хватит, – объявляет Татум, пытаясь разорвать пакет с крекерами. – Я хочу знать 100% того, что происходит. Это несправедливо! – скулит она.
– Не делай этого. – Я потираю виски, все еще уставшая после дерьмового сна, который у меня был в субботу вечером. – У меня сейчас столько всего происходит.
– Я знаю, – шепчет Татум, бросая попытки вскрыть свою пачку углеводов. – Помнишь? Я была там.
– Это еще не все. Боже. – Я откидываюсь назад. – Там еще столько всего, но я даже не знаю, с чего начать и что тебе сказать, потому что уже знаю, что у тебя будет еще больше вопросов. Вопросы, на которые я не знаю ответов. – Выдыхаю и открываю рот, собираясь продолжить, когда краем глаза замечаю, как Короли входят в кафетерий. Татум снова берет свои нераспечатанные крекеры, когда видит их появление.
– Теперь мне нужны углеводы.
Бишоп занимает место рядом со мной, Нейт садится с другой стороны, а остальные мальчики прижимаются к Татум и Бишопу.
– Не помню, чтобы я тебя звала, – фыркаю я.
– Нет нужды. – Нейт ухмыляется, откусывая яблоко.
Закатив глаза, я оглядываюсь на Татум и вижу, что она смотрит на что-то через мое плечо. Ее рот открыт, крекер завис в воздухе.
Я наклоняю голову через плечо, чтобы посмотреть, на что она смотрит, когда рот захлопывается.
– Извините, – бормочу я, вставая со своего места и направляясь к Дэймону. Он стоит там, в одежде Нейта: свободные джинсы, черная футболка и белые кроссовки с высокими боками. Это все Нейта, так как я еще не нашла времени, чтобы купить Дэймону одежду.
– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю я, наблюдая, как все смотрят на него.
На что они уставились? Я знаю, что он забавно выглядит, но сейчас люди просто грубы. А может, это просто я так считаю, ведь это мой брат. Я не знаю.
– Мне нужно с тобой поговорить.
– Поговорить.
Он берет меня за руку и тянет обратно через коридор для девочек. Подождав, пока пара человек пройдет мимо, парень понижает голос.
– Кация хочет встретиться со мной.
– Что? Откуда ты знаешь? – Шепчу в ответ, улыбаясь девушке, которая учится в моем классе английского языка, когда она проходит мимо, подозрительно глядя на нас.
– Очевидно, потому что я ушел. Ты прочитала еще что-нибудь из книги? – настойчиво спрашивает Дэймон.
– Нет, я не нашла времени, и почему она хочет встретиться с тобой?
– Найди время для чтения. Потому что я ей нужен. – Он отталкивается от стены и идет обратно по коридору, затем выходит через парадные двери.
– И тебе пока! – кричу ему вслед, когда двери захлопываются.
Вернувшись в кафетерий, я иду к своему столу, вытаскиваю стул и сажусь.
– Что он хотел? – спрашивает Бишоп рядом со мной.
Я игнорирую его.
– Кто он? – спрашивает Татум, ее глаза ищут Дэймона.
– Мой брат, и он ушел.
Ее внимание переключается на меня.
– Что? Как? – Она понижает голос. – Мэдисон...
– Как я уже сказала ранее, – отвечаю я, подбрасывая вилкой свой салат, – мне нужно многое тебе рассказать.
– Ни хрена ты ей не расскажешь, – огрызается Бишоп, глядя на меня.
Я, наконец, признаю его. Он так близок – слишком близко ко мне, что я почти чувствую его дыхание на своих губах.
– А я сказала, что ты не можешь указывать мне, что, бл*дь, делать, Бишоп.
Он усмехается, бросая морковку в рот – мою морковку.
– О, Мэдисон. Ты понятия не имеешь, что этот тон делает со мной.
Я только собираюсь открыть рот, чтобы сказать что-то еще, как Нейт прерывает:
– Неважно! – Он смотрит между нами обоими, его глаза расширены, как будто он ругает пару малышей. – С Татум все в порядке, Би. Она знает почти все, что произошло.
– Не все, – бормочу себе под нос.
Татум переводит взгляд на меня.
– О? Чего еще я не знаю? Хм?
Оттолкнув стул, я поднимаюсь на ноги, подхватывая свой поднос.
– Я закончила. Увидимся позже. – Выйдя из дверей атриума, я направляюсь в сторону физкультуры. Уже на полпути по коридору, когда решаю, что не хочу сейчас находиться в школе. Развернувшись, начинаю идти к лифту, который спускается на парковку, когда в моей голове появляется мысль. Я не видела мисс Винтерс с тех пор, как вернулась.
Развернувшись, я трусцой бегу к библиотеке, распахивая большие деревянные двери. На меня обрушивается запах старых пыльных книг, и я вдыхаю его, наслаждаясь знакомым ароматом. Это, наверное, мой любимый аромат, не считая того, что носит Бишоп. Обычно. Но не в данный момент, потому что сейчас я его ненавижу. Обойдя двух тихих студентов, которые занимаются, я направляюсь к стойке регистрации.
– Привет! – улыбаюсь я блондинке.
Девушка поднимает лицо, и моя улыбка падает.
– Ты не мисс Винтерс. – Я оглядываюсь вокруг. – Где она?
– Она ушла около двух месяцев назад.
– Ушла? – Усмехаюсь я. – Куда ушла? – Она не может уйти.
– Ушла, в смысле не работает здесь больше, в смысле я не знаю, где она.
Я отступаю назад и бросаюсь к дверям. Не знаю почему, но мне это не нравится. Почему мисс Винтерс уехала? Два месяца назад? Это было примерно тогда, когда уехала я. Нет. Она не могла уехать, а если уехала, то куда она делась? Откинув волосы с лица, я бегом возвращаюсь к лифту, нажимая на кнопку «Вниз» больше, чем нужно. Двери наконец-то открываются, и я вхожу внутрь, нажимая на кнопку. Двери закрываются, и лифт опускает меня к машине, пока я обдумываю все возможные варианты того, где мисс Винтерс может быть.
По правде говоря, я ничего о ней не знаю, но если бы она собиралась уехать, мне кажется, что женщина сказала бы мне об этом в тот день, когда я получила от нее номер телефона. Или, по крайней мере, намекнула бы. Что-то не так. Двери с грохотом распахиваются, и я бросаюсь к своему грузовику, открывая его. Открыв дверь, я уже собираюсь заскочить внутрь, когда что-то пролетает над моей головой, лишая меня зрения, и рука захлопывает мне рот, прежде чем подхватить меня. Я приглушенно кричу, брыкаюсь и выворачиваюсь, пока незнакомец забрасывает меня в то, что, как я предполагаю, является фургоном. Я собираюсь сорвать... что бы это ни было, что накрыло мою голову, когда другая пара рук хватает меня сзади, обматывая кабельные стяжки вокруг моих запястий и связывая их вместе.
– Кто вы, бл*дь, такие? – кричу я. Ощущаю ее аромат еще до того, как она заговорила. Этот насыщенный, неповторимый лимонный, розоватый аромат Chanel № 5.
– Я просто хочу поговорить, Мэдисон.
– Поговорить? – Я смеюсь. – Ты, бл*дь, похитила меня, чтобы поговорить? – Заканчиваю свое предложение визгом.
– Снимите с нее маску, пожалуйста. – В одно мгновение передо мной появляется Кация, сидящая напротив меня и выглядящая крайне неуместно в своем костюме, с двумя вооруженными людьми рядом с ней, оба в лыжных масках, а также парнем, сидящим рядом со мной.
– О чем вы хотите поговорить? – рычу я, разозлившись. – Для справки, я обычно довольно простая девушка. Ты можешь просто сказать: «О, привет, девочка! Мы можем поболтать?», а я такая: «Да, конечно, девочка! Давай выпьем кофе!» – Я разыгрываю эту сцену с помощью связанных рук и высоких тонов. Мое лицо становится плоским, когда я заканчиваю. – Тебе не нужно меня похищать.
Она улыбается, но улыбка не достигает ее глаз. Я не думаю, что это когда-либо было возможно. Если только Кация не ужинает с дьяволом. Готова поспорить, тогда эта сучка улыбается.
– Ты забавная.
– Спасибо, – говорю я с сарказмом. – Мои друзья с тобой не согласятся.
– Может, тебе нужны новые друзья, – говорит женщина, вздернув одну бровь.
– Нет. – Я качаю головой, понимая, к чему она клонит. – Достаточно сложно найти одного человека, которому я нравлюсь, не говоря уже о целой банде.
Она наклоняет голову, внимательно изучая меня. Я внутренне содрогаюсь от того, как она взирает на меня своими пронзительными глазами.
– Почему ты думаешь, что они это делают?
– Они делают что? – спрашиваю я, отвечая на ее взгляд, сканируя ее наряд точно так же, как она мой.
Кация фыркает, как будто точно знает, почему я это делаю.
– Яблоко от яблони далеко не падает, – бормочет она себе под нос. Я только сейчас улавливаю это.
– Что?
– В другой раз, – отвечает она.
– Нет, ты была...
– В другой раз, – обрывает она меня, но улыбка остается.
Эта сучка холодна.
– Но скажи мне, – продолжает женщина, протягивая руку вперед, чтобы взять бокал вина с маленького столика, установленного между двумя сиденьями, стоящими друг напротив друга. – Почему ты думаешь, что ты им действительно нравишься?
– Ну, я не знаю. Они меня терпят.
– Это ужасный ответ, Мэдисон. – Кация хихикает из-за ободка своего бокала. – Люди мирятся со многими вещами. Жены, мужья, головные боли. Но разве это способ жить? Просто мириться с кем-то? Нет, – качает она головой, делая глоток, – и, для протокола, ты не права.
– В чем не права?
– Ну, в этом-то и дело. – Она ухмыляется, глаза загораются, как рождественская елка. О, эта сучка сумасшедшая. – Во всем.
– Ты собираешься ввести меня в курс дела, или я так и останусь в догадках? – Я не доверяю ей. Совсем. Но готова ли я услышать, что она скажет? Да.
– Ну, давай начнем с твоего брата.
– Давай, – отвечаю я, чрезмерно взволнованно и немного саркастично.
Кация смотрит на меня слишком долго, прежде чем ее глаз дергается.
– Как много ты о нем знаешь?
– Только часть. То, что он рассказал мне, и то, что Бишоп и Нейт вроде как рассказали мне.
Она смеется.
– Мммм, эти мальчики. Клянусь, это происходит в каждом поколении.
– Что? – Должно быть, на моем лице отразилось замешательство, потому что она снова хихикает. – О, Мэдисон. Скажи мне, – наклоняется она вперед, – как ты думаешь, почему твой отец привез тебя обратно в Хэмптон?
Это тот вопрос, который я до сих пор не могу понять. Зачем ему возвращать меня сюда, если он знал, что это опасно для меня?
– Я не знаю, – честно отвечаю я. Смотрю прямо в ее глаза. – А ты?
Она откидывается назад, делает глоток вина, не сводя глаз с моих.
– Да.
– Тогда не просветишь ли ты меня? – спрашиваю, и она снова делает паузу, оглядывая мои черты, словно изучая каждый сантиметр моего лица. Как будто я ее завораживаю.
Женщина откидывается назад.
– Нет. Слишком рано.
– Слишком рано? – Насмехаюсь. – Ты шутишь? Ты знаешь, через сколько дерьма я прошла?
– О, – смеется она. – Я знаю.
– О, точно, – саркастически фыркаю. – Потому что ты владеешь Потерянными Мальчиками и владела ими на протяжении многих поколений. Я понимаю. – Закатываю глаза для большего эффекта. – Зачем ты вообще меня похитила?
– Потому что я хочу вернуть Дэймона.
– Ну, во что бы то ни стало, спроси его сама.
Она смотрит на меня как на дуру.
– Он не захочет.
– Интересно, почему?
– Слушай меня очень внимательно, Мэдисон. Дэймон – хитрая душа. Он может быть твоим братом, твоим братом-близнецом, но он родился... – Она оглядывается по сторонам, подыскивая подходящее слово. – ... другим.
– Другим? – спрашиваю я, сузив глаза. – И почему ты говоришь это так, будто тебе не все равно?
Она ухмыляется.
– Мне не все равно, потому что Дэймон очень хорош в своем деле. Мне не все равно, потому что то, что делает Дэймон, необходимо. И мне не все равно, потому что Дэймону это тоже нужно, и если Дэймон не получит то, что ему нужно, будет резня.
– Дэймон не причинит вреда ни одной душе.
От моих слов у Кации начинает першить от напитка, и она хватается за горло.
– Ты милое, заблуждающееся дитя. – Она наклоняется вперед, ставя вино обратно на маленький столик. – Дэймон не причинит тебе боль по своей воле... нет. Но, дорогая, как ты думаешь, что означает его имя?
– Я не знаю. Это обычное мальчишеское имя.
Она покачала головой.
– Нет, правильное написание его имени – Д—Э—В—И—Л, что по-латыни означает «Сын Сатаны». – Я сжимаю челюсть, пытаясь побороть слова, которые так и норовят вырваться из моего рта.
– Но я видела, как написано его имя на его рубашке. Оно было написано Д—Э—Й—М—О—Н.
Женщина закатывает глаза.
– Его имя плохо для бизнеса. Нам пришлось... придать ему солидности.
Его имя плохо для бизнеса? Кто вообще говорит такое дерьмо?
– Я все еще не понимаю. Дэвил – самый милый парень, которого я знаю. Я рисова...
Кация размахивает руками.
– Дорогая, он не только твой брат, но и твой близнец. Вы оба чувствовали эту... – Она соединяет руки вместе. – … тягу. Но он не должен был уходить. Его обучали лучшие из лучших. Он должен был уйти.
– Но он этого не сделал, – шепчу я.
– Нет, – отвечает она, глаз снова дергается. – Он не сделал этого. Парень бросил вызов естественному порядку. Он будет наказан, но чем дольше он будет оставаться, тем хуже будет его наказание.
– Ну, тогда пошла ты. Я бы никогда не отдала его тебе добровольно, тем более сейчас.
Она снова улыбается.
– Слушай, я не жду, что ты поймешь. – Фургон останавливается, и я выглядываю в окно, чтобы увидеть, что мы вернулись в школу. Дверь моего грузовика все еще открыта. – Просто запомни одну вещь, Мэдисон. – Она смотрит мне в глаза, и я не отвечаю ей. – Он не хороший человек. Он худший из худших. Хочешь знать, почему? – спрашивает она, наклоняя голову.
– Почему?
– Потому что он ничего не чувствует. Ни раскаяния, ни любви, ничего. Дэвил лишен естественных человеческих эмоций. Он не чувствует ни физической, ни эмоциональной боли. Он родился таким. Потом его обучили. Он очень редкий человек, но он также страдает от тени.
– Как врожденная нечувствительность к боли? – спрашиваю я, все еще застряв на ее первом откровении.
Она кивает, откинувшись назад.
– Да. Это бывает у одного из миллиона. Это генетика, понимаешь? – Она ухмыляется. – Но я знаю, что через тебя это не прошло.
– А вот его эмоциональное отсутствие чувств, есть ли для этого условия?
– Есть много условий, которые могут вызвать это, и, по правде говоря, у Дэвила, вероятно, есть все из них. – Она делает паузу, словно обдумывая, как много ей следует рассказать. – Спроси его о тенях, Мэдисон, а потом позвони мне. Я уверена, что ты захочешь поговорить. – Кация протягивает мне карточку. Я опускаю взгляд и вижу золотой картон с вытисненным белым цветом имя Кации, и простым номером телефона под ним.
Мужчина, сидящий рядом со мной, наклоняется вперед и срезает кабельные хомуты с моего запястья. Он открывает дверь, и я выхожу, поворачиваясь к ней лицом в последний раз.
– Почему ты думаешь, что он не может испытывать эмоции?
– Потому что я видела это, и ты тоже увидишь.
Дверь закрывается, и фургон с шумом уносится прочь, словно и не было его, пытавшегося разорвать мою жизнь секунду назад. Подняв с земли свою сумку, я бросаю ее в грузовик и сажусь на водительское сиденье, нажимая на «пуск». Я быстро кручусь на своем сиденье, когда жуткий холодок, как будто кто-то наблюдает за мной, пробегает по моему позвоночнику, но меня встречают пустые сиденья.
– Я схожу с ума. – Ставлю машину на задний ход и уезжаю оттуда на хрен.
ГЛАВА 17
Я готовлю сэндвич на кухне, когда «Tequila Sunrise» Сайпресс Хилла гремит через док—станцию. закатываю глаза и достаю телефон, пролистывая свой список воспроизведения Spotify. Чертов Нейт, добавляет свою музыку в мой плейлист. Засовываю телефон обратно в карман, сдаюсь и возвращаюсь к своему сэндвичу. Кладу ветчину на хлеб, добавляю немного майонеза, затем помидоры, соус и сыр. Захватывающий ритм застает меня врасплох, и я начинаю покачивать головой в такт. Я немного поторопилась с выводами: эта песня на самом деле довольно хороша.
Откусив большой кусок от сэндвича, я поднимаю глаза на вход в кухню и вижу Нейта, Бишопа, Кэша, Брэнтли и Хантера, которые стоят там и смотрят на меня. Раньше меня пугало, что они почти все время находятся в моем личном пространстве – хотя это не все Короли. Но теперь это почти не вызывает зуда, распространяющегося по моей коже.
– Что? – спрашиваю я, жуя свой сэндвич.
Бишоп качает головой.
– Ничего. Где твой брат?
– Наверху. – Я сглатываю. У меня еще не было возможности поговорить с Дэвилом о тенях. По правде говоря, я немного боюсь. Потому что как только я спрошу его, пути назад уже не будет. Что, если его ответ изменит мое мнение о нем? Я не хочу этого. В моей жизни есть много вещей, на которые я хочу получить ответы, много вещей, которыми готова пожертвовать, чтобы получить эти ответы, но Дэвил – не один из них. Я испытываю сильное чувство чрезмерной заботы, когда дело касается его, что заставляет меня думать... – Я младший близнец или он? – Мысли вслух всегда помогают.
Брэнтли и Кэш заходят на кухню, садятся на барные табуреты.
– Ты старше, – отвечает Кэш, когда понимает, что больше никто не собирается отвечать.
– Так и знала. – Я ухмыляюсь, откусывая еще кусочек.
– Почему? – спрашивает Бишоп, прислонившись к стене.
– Просто интересно.
– Тебе интересно, почему ты так его защищаешь. – Бишоп вырывает слова из моих мыслей, отталкивается от стены и идет на кухню. Он открывает холодильник и достает воду, откручивая крышку. – Он опасен, Мэдисон.
Я закатываю глаза.
– Если ты действительно в это веришь, то почему ты позволил ему быть рядом со мной?
– Ну, мы пытались остановить это, – вмешивается Нейт. – Но мы хорошо поработали.
– И я сказал, что он опасен, – закончил Бишоп. – Я не говорил, что он опасен для тебя.
– Но в первую ночь, когда ты был здесь, он тебе не понравился. Ты почти хотел его убить.
Бишоп смеется, ставя воду на стойку.
– Почти? Когда речь идет обо мне, Мэдисон, нет такого понятия, как «почти». Я не совершаю ошибок, я делаю ходы. Если что-то делаю, можешь не сомневаться, я продумал все до мелочей. Я не сумасшедший. Я расчетлив. И точно знаю, что делаю, когда делаю это, и ты хочешь знать, почему это делает меня худшим из монстров? – Спрашивает он, хотя Бишоп действительно не хочет, чтобы я отвечала, поэтому и молчу – в кои-то веки. – Потому что я снова и снова обдумываю этот поступок в своей голове, и каждый раз спрашиваю себя, правильно ли поступаю? – Он придвигается ближе ко мне, засовывая руки в карманы. – Это всегда «да». Так что нет, Мэдисон. – Парень прислоняется к стойке. – Я никого не «почти» убиваю. Если я хочу их смерти, они будут мертвы. Несмотря ни на что.
От слова «мертвы», прозвучавшего так близко к имени Дэвила, у меня заурчало в животе. Я откладываю свой сэндвич, внезапно потеряв аппетит.
– Очевидно, Принц Чарминг. – Я отмахиваюсь от Бишопа.
Брэнтли смеется.
– Это мило. Но нет, скорее темный рыцарь.
Мой желудок урчит, и я снова беру свой сэндвич, откусывая от него.
– Если бы ты мог воздержаться от причинения вреда моему брату, это было бы здорово.
Бишоп смотрит на меня, его взгляд пронзает мой.
– Если он не причинит тебе вреда – а я не думаю, что он это сделает – тогда договорились.
Мягко открывается входная дверь, Елена и мой отец идут по коридору, оба останавливаются, когда видят собравшихся на кухне.
– Мэдисон, Нейт, – приветствует меня папа.
Моя спина выпрямляется, и я провожу тыльной стороной ладони по своему рту.
– Папа! Привет! – Я прокладываю себе путь к нему. Когда обнимаю его, он напрягается. – Все в порядке? – Мой отец никогда не напрягается при виде меня. Никогда. Он всегда был моей опорой и всегда говорил мне, что происходит, за исключением тех случаев, когда дело касалось Королей.
Отец заставляет себя улыбнуться.
– Все в порядке.
Я смотрю на Елену, а она смотрит на меня, совершенно не обращая внимания на то, что только что произошло между мной и отцом.
– Привет, Мэди. Как прошли твои выходные? – Она смотрит на Нейта. – Подойди и поприветствуй свою маму, пожалуйста. – Нейт отталкивается от стены.
– Конечно, ма. – Он обнимает ее, обхватывая одной рукой за талию и без труда поднимая с пола. Парень целует ее в щеку. – Скучал по тебе.
Елена отстраняется, ущипнув его за щеки.
– У тебя все хорошо, мальчик. Я вижу, ты хорошо заботишься о своей сестре. – Она оглядывается на меня.
– Кстати говоря, – говорю я папе. – Мы можем поговорить?
– Что ты натворил? – спрашивает он Нейта, и я быстро вмешиваюсь.
– Нет, ничего такого. Просто... кое-что. Мы можем поговорить?
Папа кивает, ставя свой чемодан на пол, как раз когда Сэмми входит через парадную дверь, одетая в обычные джинсы и вязаный свитер.
– Извини, я не ждала тебя дома до завтра. – Она поднимает сумку и подмигивает мне. Хм, Сэмми сегодня очень счастлива, но эти вопросы подождут.
Папа жестом показывает в сторону коридора.
– Мой кабинет.
Следуя за ним вниз, я вхожу в его пространство, внезапно заполненное богатой сосной, красной кожей и древними книгами.
Он садится на стул, расстегивает костюм и снимает галстук. Впервые за долгое время я по-настоящему смотрю на отца. Кожа вокруг глаз обвисла больше, чем когда-либо, щетина появилась пару дней назад, а взгляд тяжелый и усталый. Как раз когда я собираюсь сказать ему, чтобы он забыл об этом, не желая усугублять и без того напряженную жизнь, он открывает рот.
– Я понимаю, что тебе есть о чем спросить после того, что случилось в доме Гектора.
Я сглатываю.
– Ну, вообще-то, и да, и нет.
– Как много ты уже знаешь, Мэдисон? – хрипло шепчет он.
Мой гнев немного усиливается.
– Какого черта люди продолжают спрашивать меня об этом? Как будто они пытаются найти барьер, через который не хотят переступать. Опасаясь, что скажут слишком много, но для них нормально говорить слишком мало. Это обманчиво и нечестно.
– Мэдисон, – выдыхает он. – Никто не честен в этом мире. Мне жаль, что ты являешься его частью. Я никогда... мы – твоя мать и я – никогда не хотели, чтобы ты была частью этого мира. Вот почему мы так долго были в бегах. – Он откидывается в кресле.
