Текст книги "Хочу тебя… сжечь!"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)

Глава 28. Счастье, радость и зеленые таблетки

Яна

– Дверь направо, – жарко шепчет мне Артур, поворачиваясь к входной двери.

Сжимая себя руками, следую в указанном направлении. Тело все еще горит от прикосновений Дьявола, распаляя кожу. Губы онемели, пальцы дрожат, но это приятная дрожь сладкого трепета. Толкаю дверь комнаты и оказываюсь в прохладной темноте мужской спальни. Здесь концентрация горьковатого запаха одеколона Чертовского, и словно все пропитано его аурой: темной и жёсткой. Не включая свет, я следую на свет фонаря, льющийся через окно: три шага вперед, один направо – кровать.

Берусь за туго сползающие из-за мокрого пятна на заднице джинсы и с воодушевлением тяну их вниз. Даже на секунду в моей голове не проскальзывает тень сомнения в своих действиях. Я отчаянно долго этого ждала, чтобы сомневаться. Но мой пыл заметно охлаждается, в коридоре раздается звонкое: папа!

Вот черт.

– Одиннадцатый час, мам, – слышу приглушённый голос Артура.

– Она не укладывалась ни в какую, хочу домой и все тут! – недовольно отвечает женский голос.

– Кнопка…

Дьявол, дьявол, дьявол.

Стараясь быть максимально бесшумной, вновь напяливаю противную мокрую джинсу. Скачу по комнате, подтягивая ткань вверх и экстренно соображая, что же делать. Я же сейчас топлес, а мой гардероб частично разбросан по квартире. Лифчик вообще где-то в коридоре валяется, если попадется на глаза ребенку… о, боги, что за подстава?

Не включая свет, чтобы не спалиться, на ощупь ищу шкаф или комод с вещами, чтобы надеть на себя хоть что-то, если вдруг сюда заглянет любопытное пятилетнее создание. От волнения глаза, уже, казалось бы, привыкшие к темноте, начинают подводить: я наталкиваюсь на какой-то стул и с шумом валю его себе же на ногу, приглушенно шиплю от боли, чертыхаясь, поднимаю его и нащупываю на его спинке какие-то вещи. О! Футболка, как ничто другое пропахшее мужчиной, свободно ложится на плечи и доходит почти до середины бедра.

Как раз вовремя, потому что в проёме появляется маленькая тень, явно пришедшая на странные звуки. Щелкает выключатель и на меня устремляются два удивлённых светло-карих глаза.

– Яна! – громко и радостно оповещает всех вокруг ребенок.

– Привет, – сконфуженно здороваюсь я.

– Пап, – поворачивает голову в сторону коридора Полина. – Яна!

О, поверь, малышка, он в курсе.

Хуже ситуации не придумаешь. Разве что, если бы сюда явился ещё и Артем. Комедия положений, блин.

Нервно перетаптываюсь на месте, делаю робкий шаг вперёд, потом снова отступаю назад. Ну и что мне делать? На помощь, как и всегда, приходит Артур. Со свойственной ему хладнокровностью – словно и не он пятью минутами ранее настойчиво раздевал меня – Чертовский подходит к дочери, кладет руки ей на плечи и говорит:

– Она заглянула в гости ненадолго.

Его взгляд поднимается на меня, бегло ощупывает прикрытое его футболкой тело и, едва дёрнув уголком губ, он разворачивает Полину в другую сторону.

– Иди ручки мой.

Курносая кивает, делает шаг в сторону и спрашивает:

– Она останется со мной поиграть?

– Я надеялся на это, – одаривает меня многозначительным взглядом Дьявол.

О, черт, предчувствую, что это будут совсем не те игры, на которые я рассчитывала.

– Артур, – напоминает о себе женский голос. – Ты прячешь от меня женщину?

Назидательнее тона и не придумаешь. Дьявол вновь оборачивается ко мне и лёгким кивком приглашает выйти. Я поправляю на себе безразмерную футболку, пытаясь унять красноту лица и не думать, что сейчас мне предстоит знакомство с родителем парня, а я без лифчика. Господи, в этой ситуации ужасно буквально все: и то, что я частично без нижнего белья, и то, что Чертовский не так, чтобы мой парень, и то, что все реально сложно и неоднозначно.

Делаю несколько неуверенных шагов и оказываюсь в руках Дьявола. Он кладет руку мне на плечо и притягивает к себе, разворачивая к своей матери.

Я смущённо поднимаю глаза и встречаюсь с удивлённым взглядом высокой худощавой женщины. Совсем не похожей на ту, что нарисовало мое воображение. У нее черные, как смоль, волосы и столь же темные густые брови, а по телосложению она чуть ли не меньше меня. Ее губы складываются в беззвучное "О", и на секунду повисает неловкое молчание.

– Это Яна, – представляет меня Дьявол.

– Здравствуйте, – как можно увереннее здороваюсь я.

– Здравствуйте, – с точностью повторяет она мою интонацию. – Артур! – переводит взгляд с меня на сына. – Ты, как всегда. О свадьбе я узнаю так же, как и о внучке, постфактум?

– Мама! – пытается осадить ее Артур. – Это просто Яна.

– А это просто лифчик, – тычет она пальцем в направлении кухонной двери, на ручке которой висит мое персиковое кружево.

Это даже хуже, чем во сне, в котором ты в школу приходишь без юбки. Я неумолимо заливаюсь краской и теряюсь. Никогда в жизни не попадала в такие нелепые ситуации.

– Ладно, я пойду. Когда наберёшься храбрости, приводи девушку нормально знакомиться, а то, как подростки, честное слово. Полина поела, завтра в садик ей нужно платье. Я ее забрать завтра не смогу, у меня стоматолог, – женщина отворачивается к двери и берется за защёлку. – И я тебя умоляю, сын, не при ребенке, – многозначительно бросает она из-за плеча. – До свидания, Яночка.

– До свидания, – шепчу я.

Артур шагает к матери, придерживает для нее дверь. Та наклоняется и шепчет ему на ухо, думая, что я не слышу:

– Ей хоть восемнадцать есть?

– Иди уже, – улыбается матери Чертовский. – Артем, кстати, дома? Не могу до него дозвониться.

– Нет, вчера написал, что у друзей ночует. Ой, с вами двумя валерьянки не оберешься, – копошится в сумке, выуживает пузырек с зелеными таблетками. – Надеюсь его "друзья" не родят втихаря, боюсь, второго такого сюрприза материнское сердце не выдержит.

– За него можешь быть спокойна. Пусть позвонит мне, как объявится, ладно? – приглушенно просит Чертовский.

Его мать кивает и, забросив в рот две круглые таблетки, удаляется.

– Н-да, это фурор, – произношу я, едва закрывается дверь.

– Прости, мама она…

– Горячая женщина и ты весь в нее?

– Возможно, – хмыкает Чертовский, прислоняется к двери и всматривается в меня пристальным взглядом.

– Хочу поиграть в "Дженгу"! – раздается звонкое сбоку.

Ух, у этой девочки талант подкрадываться незаметно. Я почти забыла, что она здесь.

– Тебе уже пора спать, – мягко напоминает отец.

– Но я хочу поиграть с Яной! Она же ко мне в гости пришла! Папочка, ну пожалуйста, ну один разочек всего.

Малышка складывает ладошки вместе и делает огромные жалостливые глаза. Забудьте о коте из "Шрека". Полина Чертовская – маленький чертенок и манипулятор от бога.

– Ладно, иди, раскладывай, мы сейчас придем, – разрешает грозный Дьявол.

Курносая скрывается в комнате слева, я перевожу дух. Вот уж "не будем спешить". Спалились по всем фронтам.

– Надо было сразу спросить: что ты сказала Артёму?

– О тебе – ничего. Ничего же и не было, – тереблю край футболки и прислоняюсь к стене. Опора, дайте мне опору, я искренне пыталась избежать этого разговора.

– Я так и думал, – Дьявол проводит ладонью по лбу и отрывается от двери.

Наклоняется, чтобы поставить ровно детские сапожки, поднимает с пола Полинкины зимние штаны и вешает на крючок рядом с курткой. По пути цепляет мой лифчик и ненадолго скрывается в кухне. Возвращается уже с моей блузкой в руках.

– Можешь переодеться, если хочешь, – подходит близко, снова нарушая мое самообладание.

– Мне лучше уйти, наверное, – нехотя говорю, забирая из его рук свои вещи.

Заглядываю в темные глаза, ища там однозначное "нет".

– Я провожу тебя, когда уложим Полину, – наклоняется близко, опаляет горячим дыханием щеку. – Тебе безумно идёт моя футболка.

– Она пахнет тобой, – зачем-то выдавливаю я.

– Она домашняя.

– Можно я останусь в ней, – немного поддаюсь вперед, оставляя лёгкое касание на уголке его губ. – Раз уж мне не досталась обещанная порция мужчины.

– А что тогда достанется мне?

– Отпечаток задницы на кухонном столе, – приглушенно смеюсь.

– И это.

Мужская ладонь ложится мне на талию, крепко прижимая к горячему телу, губы впиваются в мои с неистовым порывом. Это жаркий, пробирающий до последней косточки, экспресс-поцелуй. Такой, что оставляет послевкусие на долгие часы после и отзывается трепетной дрожью при каждом воспоминании о нем. Когда мы втроём сидим на полу детской комнаты и строим только что разрушенную башню из деревянных брусочков, когда по голосам зачитываем "Сказку о мёртвой царевне и семи богатырях" для засыпающего ребенка и даже, когда ужинаем холодными роллами, прибывшими на два часа позже обещанного.

Даже в такси по пути домой, губы горят воспоминаниями, а сердце барабанит внутри отголосками испытанных чувств.

О-о-о этот Дьявол. Он всё-таки украл мою душу.

Глава 29. Планета в опасности

Яна

Сколько мыслей за одну ночь может передумать одна женщина?

А одна возбужденно-окрыленная женщина?

То-то и оно. Ночка выдалась на редкость бессонной. Я честно пыталась заснуть первые часа четыре. Как хорошая девочка приняла длительную расслабляющую ванну перед сном, фантазируя, как бы мог закончиться вечер, если б нас с Дьяволом не прервали на самом интересном месте.

Потом вся свеженькая и благоухающая орхидеей и ванилью – новый гель для душа – огненный огонечек – лежала в постели и мяла свеженькие простыни между ног, фантазируя на тему "он, она, огромная кровать". И вдоволь измучив себя неприличными картинками и, похоже, задрав до смерти белку со своим колесом, что крутит и крутит, наконец, решила попить успокоительного чая.

Травяной сбор с гордым названием "Женская гармония" обещал подарить удовлетворение и пополнить ресурсы женского организма. Не иначе с волшебным клевером в составе! Я во всю эту травяную магию не верю, но Кристина так расхваливала эти собранные вручную Горно-Алтайские чаи, что не попробовать – грех.

Заварила в своей большой кофейной чашке щедрую порцию вонючих травок, сдобрила ложкой меда и отправилась с горячим пойлом в постель. Заснуть это ароматное сено мне не помогло, а вот переключиться с узко направленных на удовлетворение моего либидо мыслей вполне. Остаток ночи я прикидывала варианты развития событий – и одно краше другого – к утру фантазия дошла до победной улыбки, когда я представляла Артура родителям.

Чего только не нафантазирует мозг под давлением гормонов.

Утро, ожидаемо, не слишком-то задалось. И если с серым цветом лица вполне справился тональник от Мейбелин, то с бешеной белкой, снова начавшей наяривать круги в колесе и баламутить все внутри, разобраться не так-то просто. Когда счёт минут, потраченных на тупое разглядывание содержимого шкафа, переваливает порог в двадцать минут, я начинаю беситься.

Сама на себя, ага.

Почему-то любимая юбка из хорошо тянущейся джерси сейчас кажется вычурно дешёвой. А все яркие кофточки – слишком легкомысленными. Есть ещё пару "рабочих" платьев, но они настолько комфортные, что ни разу не сексуальные. А пригодные для офиса джинсы сейчас красуются с уродливым пятном на заднице. Тут никакой травяной сбор не поможет.

В итоге напяливаю не слишком-то офисные "бойфренды" с огромной дыренью на колене и простой свитер под горло. Идеальный look для весны, посреди разыгравшейся метели смотрится инородного и странно, но зато фигуру подчеркивает и вообще, у меня пальто длинное.

Ложиться с мокрой головой тоже было плохой идеей. Из-за того, что ворочалась большую часть ночи, волосы походят на скомканную паклю. И надо признать, никаким утюжком их сегодня не спасти. Собираю рассыпающиеся пряди на макушке в тугой пучок и, громко вздохнув, окидываю себя финальным взглядом. Что ж. Сейчас, очевидно, почему мать Артура спросила, есть ли мне восемнадцать. Грёбаные гены, хоть ты полотно Ван Гога на лице намалюй, все равно паспорт спрашивать на кассе будут.

Шапка, благодаря Вавилону на голове, не налезает, поэтому я по уши обматываюсь шарфом, приподнимаю ворот пальто и шагаю в суровую февральскую метель закутанной, как матрона. Уже при первых шагах от подъезда к метро понимаю, насколько опрометчивым было решение не поддевать колготочки под дырявые джинсы. Ветер так и доносит слова мамы сквозь время и пространство: тебе ж ещё рожать, дочь.

Ой, не факт, мам.

Даже классические фрики метрополитена с пакетами вместо перчаток или там шиньоном на голове сегодня пялятся на мою красную от мороза коленку, выглядывающую из-под пальто. Чувствую себя на одной волне с малолетками в подвернутых джинсах и даже начинаю понимать их. Возможно, они по уши влюблены, а на весь гардероб одни приличные штаны.

М – молодость.

Б – безалаберность.

Есть ещё парочка буковок, которые так и тянет преобразовать в эпитет, но опустим этап самобичевания и перейдем к этапу грез наяву. Вчера был удивительный вечер. Даже фактор нежданных гостей никак его не испортил. И пускай мои первичные потребности не удовлетворены, мы движемся верной тропой. Может оно и к лучшему, что не стали сразу в омут с головой прыгать, может, есть реальный шанс что-то из этого слепить.

Помним про идеальную картинку "я, он, моя улыбающаяся мама". Да.

Невольная улыбка трогает губы, и остаток пути я еду с глупым мечтательным взглядом.

Погода сегодня не благоволит. Природа, похоже, решила восполнить пробел по снежным осадкам за предыдущие лет пять и вот уже неделю рассыпается белым хлопком с неба. Обычно я не против всей этой зимней шняги, но блин, видимо, как встретишь год, так его и проведешь, вот и выходит, что я все время одета не по сезону и, то и дело, попадаю впросак.

За подтверждением идти далеко не приходится – оно маячит прямо передо мной с красивым букетом голубых гипсофил в руках. Супермен в своем репертуаре.

Малодушное желание развернуться и сделать ноги, пока он меня не увидел, держит меня до последнего шага. Но я беру себя в руки и преодолеваю расстояние до красивого высокого парня с самой очаровательной ямочкой на подбородке в мире. В очередной раз всматриваюсь в теплые медовые глаза и мягкую улыбку, которой он меня одаривает, несмотря на недавний некрасивый разговор, и не понимаю: почему же не он, черт возьми?

– Привет, – выдыхаю я, не зная, что ещё сказать. Вот бы этот огромный букет был не мне.

– Привет, – не скрывая ровного ряда зубов, выдает он. – Это тебе, – протягивает злосчастный – прекрасный – букет.

– Арте-ем, – длинно выдыхаю я, кидая взгляд на цветы перед носом.

– Это просто цветы. Не отравлено.

– И все же.

– Я тебя услышал. Но все равно буду продолжать приходить. Ты мне нравишься. Очень.

– Но я же сказала…

– Это не важно. Я понял, что это проверка. Сначала завлекла, потом оттолкнула. Это сработало, – хмыкает Супермен, опуская руку с букетом, но выдерживая маску доброжелательности на лице.

Вот это, блин, магия самовнушения.

– Ты все понял неправильно, – давлю очередной тяжелый вздох. – Это не фокус или какая-то новомодная стратегия, понимаешь? Я просто перепутала тебя с другим человеком. Поцелуй предназначался не тебе. И те слова тоже. Прости, Артем. Ты очень, очень классный, просто не ёкнуло на тебя, понимаешь? И не надо цветов. И приходить… Прости меня, ладно?

Выдаю речь на одном глотке воздуха и пячусь назад. Вид опустошенного Супермена терзает мне душу. И то, как сползает его красивая улыбка, и как в глазах потухает надежда, но сильнее всего в память врезается вид цветов, голубым облаком опадающих на белый снег. Я не люблю причинять людям боль и однозначно не получаю от это удовольствие, поэтому сейчас в груди так печет, что впору расплакаться. Я ужасный человек. Ужасный. А он хороший. Чертов мир не справедлив и беспощаден. А я стала его невольным инструментом пыток.

Продолжая шагать спиной ко входу в здание, я взглядом посылаю миллион извинений прекрасному супергерою напротив. Может, стоило сразу сказать ему, кто тот, кто прочно занял его место в моем сердце, чтобы избежать вот такого казуса, но почему-то сейчас это кажется почти бесчеловечным. А может, я просто трусливо иду по пути наименьшего сопротивления. Быть камнем преткновения в братских отношениях – миссия, которую я не готова взвалить на себя.

Артем запускает руки в карманы джинс и отпускает мой взгляд. Его голова наклоняется вниз, словно его дико увлекло растекающееся под ногами голубое пятно из гипсофил. Я разворачиваюсь ко входу, чувствуя облегчение от того, что никакой сцены не последовало – ещё один пункт в пользу идеального Супермена, но краем глаза ловлю темный силуэт справа и застываю на месте. Вглядываюсь в приближающуюся фигуру, запакованного во все чёрное мужчины и сердце делает очередной кульбит, от радости и волнения одновременно.

Чертовский-старший быстрым шагом приближается. Кидает взгляд на меня, переводит на брата и снова на меня с вопросом в глазах. Я поджимаю губы и пожимаю плечами. Не лучшее время, да?

Открываю было рот, но Дьявол меняет траекторию и приближается к Артёму. Едва заметно кивает мне в сторону офиса, намекая, чтобы оставила их одних.

Окей, бро.

Разбирайтесь сами.

Ныряю в теплое помещение и тут же меня накрывает отходняк. Голое колено ужасно колет, щеки пощипывает от мороза и стресса, а голова мгновенно начинает пухнуть от раздирающих мыслей.

Я переживаю за Артема. И за своего Дьявола тоже. Господи, надеюсь у него хватит такта не свалить на Супермена целую планету разом. Он не так силен, как кажется. А я не хочу быть виновной в этом противостоянии.

Глава 30. Водолеям телефон в руки не давать!

Яна

Растирая бедную покрасневшую коленку, включаю компьютер. Ульяна, со своим вечно недовольным лицом, уже на рабочем месте, так что раздевалась я под ее пристальный взгляд.

– Что? – не выдерживаю я ее очередное цоканье, когда громко плюхаюсь на стул.

– Ни-че-го, – манерно подаёт голос из-за своего стола.

– Слушай, я уже поняла, что ты социофоб, интроверт и вообще не терпишь конкуренции. Но я конкретно тут причем? – встаю в полный рост, чтобы голос звучал тверже. Достала, честное слово. Работать в такой атмосфере просто неуютно.

Колесики офисного кресла громко прокатываются по плитке, и из-за стойки напротив появляется не слишком-то доброжелательное лицо.

– Я не социофоб. И однозначно не считаю тебя конкуренткой хотя бы потому, что нам не за что конкурировать. Ты мне просто не нравишься, понятно? – тычет в меня пальцем с очень длинным черным ногтем.

Женщина-кошка, блин. Версия XXL.

– А Артем? – не могу ее не уколоть. Тут же все, как два пальца об асфальт и плюнуть против ветра – очевидно, в какую сторону все полетит и чем закончится!

– Что? – каменеет женщина-кошка.

– Мы с ним не встречаемся, можешь расслабиться. Я на него даже не претендую. Можешь и дальше тренировать на нем свою лучшую улыбочку.

Лицо Ульяны вытягивается, но мои слова она не опровергает, а наоборот, пытается уколоть в ответ.

– На Артура Дмитриевича ты тоже "не претендуешь"? – наманикюренные кавычки, зависшие в воздухе, выглядят почти устрашающе.

– А это тебя уже не касается. Или на нашего начальника у тебя тоже виды?

– Он хороший человек. И отличный руководитель. А ты… – окидывает меня очередным презрительным взглядом.

– Ты меня даже не знаешь!

– У меня отличное чутье. Попортишь ты ему кровь…

Меня сплошь окружают супергерои, как жить, куда податься? Все что-то знают, что-то чувствуют, одна я ничего не понимаю. Почему это я должна непременно все испортить? Что такого увидела во мне Ульяна, что так просто делает выводы?

– Послушай, – пытаюсь сохранить спокойный тон, хотя проораться сейчас бы не помешало. – Нам ещё работать бок о бок, так что…

– Пфф, не больно-то надейся. Ты здесь уже сколько? Неделю? А трудовой договор так и не составлен!

Какая наблюдательная кошка. И правда. В каком-то чересчур подвешенном состоянии я нахожусь. Но Дьявол же слов на ветер не бросает, место мое – он так сказал.

– Я бы на твоём месте не рассчитывала так быстро от меня избавиться. Я остаюсь.

Снова оседаю в кресле, прерывая этот бессмысленный разговор и оставляя последнее слово за собой. Никогда не думала, что столкнусь с такой проблемой, как необоснованная женская ненависть. И ладно бы за дело, но… А, ладно. Наушники – форева.

Копошусь в сумке, вытаскивая свои огромные беспроводные JBL (марка, производящая акустику и аудиотехнику – прим.автора) и бросаю взгляд на часы внизу экрана. Минут двадцать уже прошло. Это много или мало для разговора по душам с братом? Ох, хоть бы они до рукоприкладства не дошли…

Я успеваю погрузиться в работу, отодвинув на задний план тревогу и грызущее чувство вины, когда в офис заходит Артур. Он, как всегда, само хладнокровие. На лице ни единой подсказки, как же все прошло. На меня не смотрит, проходит в стеклянный гардероб, снимает пальто и молча скрывается в своем кабинете. Дверь тихо закрывается, я вскакиваю с места.

Для прикрытия или просто, чтобы не подтверждать домыслы Ульяны, хватаю какую-то бумажку на столе и бодро шагаю к кабинету Чертовского.

Следуя своему же плану в голове, показательно стучу. Дважды. И не услышав ответ, все равно открываю дверь и проскальзываю внутрь.

Дьявол, во всем своем суровом величии, активно перебирает на столе какие-то документы, словно тоже взялся за план прикрытия.

– Ну что? – подаю я голос, прикрывая дверь.

– Ничего, – бросает на меня короткий взгляд и снова опускает его на бумажки.

– Ты сказал ему? – нервно перетаптываюсь на месте, шурша дурацким договором в руке.

– Мы поговорили.

Фух.

– Хорошо. И? – закусываю щеку изнутри.

– Ты ввела приходники за двадцатое? – резко соскакивает он с темы, перелистывая страницы ежедневника и задумчиво вглядываясь в них.

– Эм, да, ещё вчера. Сейчас занимаюсь связкой счетов по договорам с частниками.

– Попроси Ульяну отсканировать твои документы и отправь их мне, оформлю тебе трудовой договор.

– Ок, то есть я официально устроена? Можно праздновать? – он, оказывается, помнит.

Радость разливается приятным теплом по груди. Хоть Дьявол и не удостаивает меня взглядом и повторно начинает перебирать свои треклятые бумажки на столе. Может, помочь ему очистить поверхность? Я бы могла смахнуть их все на пол одним размашистым движением, а потом сесть на стол и убедиться, что все хорошо. Руками, губами. Ведь все хорошо, да? Он просто сосредоточен на рабочих задачах.

– Да, можешь, – отстраненно говорит Чертовский.

– Не знаешь, кто бы хотел разделить эту радость со мной? Скажем, сегодня вечером? – игриво опираюсь на дверь позади и скрещиваю ноги. Ну, посмотри же на меня, посмотри.

– Нет.

Оу. И ещё раз – оу. Краткость, конечно, сестра таланта, но и мать обломов по совместительству.

– Ах да, – ударяю себя по лбу. Какая я глупая. – Полина. Ты же сегодня ее забираешь.

– Да, – ещё один сверхкраткий ответ. Ещё одна тучка на моем безоблачном небе.

– Ладно, тогда… Завтра? Или лучше в четверг?

– Не забудь принести трудовую, – словно не слышит меня Дьявол. Или ловко соскальзывает с темы. Очень ловко!

– У меня электронная, – кисло выдаю я, разворачиваясь к двери.

Наверное, разговор с братом дался ему нелегко и нужно дать время отойти и остыть. Уверена, он даже не понимает, что все сейчас делает неправильно. Я с удовольствием просвещу его, когда он отойдет.

– Чудненько, – летит холодное в спину.

Меня аж передёргивает от этого словечка. Так бы и сомкнула руки на его сильной шее до хрипов и синевы. Но нельзя. Мужчины они такие, ни разу не экстрасенсы, а уж эмпаты из них и вовсе… Вернёмся к моему предложению через пару часов.

Но за весь рабочий день мне так и не удается вытянуть из темного рыцаря и трёх слов. Вечером он уходит за десять минут до конца рабочего дня, кинув сухое "до завтра". А я еду домой, попутно накручивая себя по полной.

И поскольку ехать мне двенадцать станций, я – тот еще мнительный водолей, а в моем телефоне нет нужного контакта, совершаю самый опрометчивый поступок из возможных. Пишу сообщение Артёму.