Текст книги "Хочу тебя… сжечь!"

Автор книги: Амалия Март

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц)

Глава 12. Нет на них Глобы

Яна

Если быстро, быстро, быстро, если быстро по тропинке, если быстро по дорожке топать, ехать и бежа-ать. То конечно, то конечно, то наверно, верно, верно, то, возможно, можно, можно. Можно под колеса у-го-дить!

– А-а-а! – как больно, матерь божья.

Зуб даю, моя способность любую сказочную песню адаптировать под ситуацию – это дар свыше. Бесполезный, но весёлый. Единственный действенный способ бороться со стрессом, клянусь.

Итак, подводим итоги сегодняшнего утра:

– проспала второй раз в жизни – есть!

– неслась, как угорелая, взмыленная и раздраженная – есть!

– не смотрела по сторонам, когда в поле зрения уже маячило крыльцо бизнес-центра – есть!

– попала под заруливающую на стоянку машину – есть!

Позор, ушибленное бедро и заикание идёт в комплекте!

К – комбо!

Где забрать бонусные очки за эффектное прохождение этого уровня?

– Неадекватная! – раздается громоподобное над головой.

Я задираю голову вверх и позорно щурюсь от летящего в глаза снега. Вообще-то мне даже взгляд поднимать было не обязательно, чтобы понять, кому под колеса я сиганула. Да и как иначе, судьба последнее время меня не щадит и подсовывает Дьяволу то тут, то там.

Слезы наворачиваются на глаза от злости на себя, него, вселенную и Кристину, которую мой травмированный мозг назначил главной по этому апокалипсису. Это она во всем виновата! Даже в том, что я, дура нерасторопная, оказалась сидящей на земле у капота черного Мерседеса.

– Даже пятилетний ребенок знает, что переходя дорогу, нужно смотреть по сторонам! – продолжает распекать меня начальник, помогая подняться.

Берет за руки в варежках и тянет вверх, пока я отчаянно сдерживаю болезненные стенания. Ставит на ноги и начинает отряхивать снег с моего пальто, не затыкаясь:

– Остановилась, головой покрутила, пошла. Зима, гололед, снегопад, – сбивает ладонью снег с ног и спины. – Тормозной путь увеличен, видимость плохая. А если бы не успел затормозить?

– Не успел, – выдыхаю я и чувствую, как две горячие дорожки катятся по щекам.

А чего он меня как ребенка, а? Итак больно, а теперь ещё и обидно.

– Что? – застывает, выпрямляется и заглядывает мне в лицо. – Черт, – приглушенно шипит. – Пошли! – хватает под локоть.

– Куда?

– В машину! Повезу тебя, нечистая сила, в больницу.

– Нет, в больницу не надо, – упираюсь каблуками в рыхлый снежок и отчаянно мотаю головой. – Ничего страшного, просто ушиб! Честно. Я поскользнулась от испуга и… машина меня не задела. Почти.

Дьявол снова переводит взгляд на мое заплаканное лицо и хмурится, становясь, как никогда, схожим со злом во плоти.

– Тогда что за водопад? – тихо, почти по-доброму, спрашивает он.

Почти. Потому что я помню, какие черти пляшут на дне этих черных глаз. С вилами и спичками, готовые в любой момент запихнуть меня в котелок.

– Просто расстроилась.

Рука на моем локте чуть заметно сжимается, а затем ослабляет захват и покидает место, оставляя горячий след даже сквозь толщу пальто и свитера. Чертовский на секунду прикрывает глаза, набирая воздух в лёгкие. Я залипаю на его черных-черных ресницах с растаявшими снежинками, но быстро одергиваю себя. Подумаешь, красивый! Зато… зато… злой! И грубый. И совершенно невыносимый! Фу, Яна, кака, не смотри!

Но когда Дьявол поднимает веки, наши взгляды все равно встречаются. И снова происходит этот странный ритуал, где мы просто бесконечно всматриваемся в зрачки друг друга. Секунды тикают так медленно, словно стрелки часов склеены липким вареньем. Даже снег вокруг начинает падать не наотмашь, как минутой назад, а медленно кружась, словно в танце приземляясь на наши лица.

Глубоко внутри копошится какая-то безумная белка, крутит колесо и наматывает на него мое солнечное сплетение. А шкодливый щенок резвится с моим сердцем, словно это резиновый мячик – ту-дум, ту-дум, ту-дум.

Это самая черная магия из тех, что я знаю.

– Сама идти сможешь? – отмирает Чертовский, говорит хрипло, словно простуженно.

Я только киваю в ответ. Кажется, меня одолела та же болезнь – напрочь отмороженные связки. Артур Дмитриевич разворачивается и, кидая на меня хмурый взгляд, делает шаг в направлении здания бизнес-центра.

Я опускаю голову и следую его примеру. Больно, но терпимо. Не то, что этот уничижительный взгляд. Слегка прихрамывая, я иду бок о бок с начальником, который, очевидно, специально не ускоряет шаг. Бдит за мной!

Мы заходим в теплый холл и в полной тишине движемся к лифту. По пути я стягиваю промокшие варежки и шапку. В кабинке расстегиваю пальто, чтобы помочь себе дышать. То ли это с мороза меня так бросило в жар, то ли близость Дьявола разгоняет кровь.

В звенящей напряжением тишине мы проходим мимо улыбающейся во все тридцать два Ульяны и молча заходим в стеклянную гардеробную. Разматываю шарф, пока Чертовский выбирается из своего черного пальто. Ставлю сумку на пол и невольно издаю болезненный писк. Зараза, кажется, приземлилась на копчик, и боль теперь простреливает все тело, стоит неудачно наклониться.

Сзади слышится тяжелый вздох, а затем на плечи ложатся две ладони, помогая избавиться мне от пальто.

– Точно все нормально? – тихо спрашивает мужчина, опаляя ухо горячим дыханием.

Я истерически киваю головой в подтверждение. Не обращая внимание на боль, хватаю сумку и вылетаю из гардеробной к своему рабочему столу, оставляя Дьявола стоять с моим пальто в руках. Он ненадолго зависает, затем невозмутимо вешает его рядом со своим и, больше не удостаивая меня взглядом, направляется к себе в кабинет.

Как только дверь за ним захлопывается, я оседают в кресло. И снова издаю протяжный стон боли. Если это действительно копчик – дело плохо.

Слышу подозрительное фырканье из-за соседнего стола, но подняться и одарить Ульяну фирменным взглядом не в состоянии, слишком болезненно.

Зарываюсь глубоко в бумажки, разгребая залежи двухнедельной давности. Просвет уже виднеется и за два дня вполне можно успеть все это подбить. Натягиваю наушники и приступаю к стопке с пометкой "связать со счетами-фактурами". Верхний лист испачкан кофейными пятнами и мешает увидеть номер лицевого счета. Боже, что за безалаберность, так относиться к документам! Глубоко вздыхаю и принимаюсь искать клиента по наименованию. Пусто. По адресу – зеро. Очевидно, это новый клиент, и внести его в базу без лицевого невозможно, чу-дес-но.

Кряхтя, как старушенция у прилавка с презервативами, поднимаюсь и иду в кабинет главного. Коротко стучусь и, не дожидаясь ответа, распахиваю дверь. Ровно в тот момент, когда ее открывают с той стороны.

Мой нос сталкивается со стальной грудной клеткой, и в ушах раздается хруст. Хватаюсь за переносицу и жалко вою. Почти уверена, что, если бы Кристина сегодня делала расклад, там вышло что-то вроде: травмоопасный день для Яны, сиди, неудачница, дома. Гороскоп тоже, наверняка, предупреждал. Но я же Фома неверующая, только глаза умею закатывать на все эти "звезды сошлись". Ну что за день!

– Что за несчастье! – раскатисто рычит Чертовский у меня над головой.

Поднимаю слезящиеся глаза и, при виде плотно сжатых губ, начинаю злиться. Ну в самом деле! Это ни в какие рамки! Почему это я – несчастье, когда именно он становится катализатором всех моих неудач в последнее время!

– Договор испорчен, – поднимаю испачканную бумажку вверх и трясу перед носом начальника. – Ввести в 1С нельзя!

Припечатываю договор к травмоопасной груди со всей силой и испепеляю взглядом мужчину. Не только Дьявол может дышать огнем.

– Здесь пара пятен, в чем сложность?

– Не виден лицевой счёт, а клиента в базе нет.

– В отделе продаж должна быть электронная копия.

– Предлагаете мне их вызванивать, когда я по уши зарыта в бумажках?! – мой голос опасно поднимается и начинает звенеть.

– Предлагаю успокоиться и… Не. Орать! – гремит в ответ.

Жёсткие пальцы хватают меня за локоть и затаскивают в кабинет. Хлопает дверь. Два огнедышащих дракона оказываются в опасной близости, хана деревушке.

Дьявол забирает у меня из рук договор, подходит к столу и набирает чей-то номер. Сухо отдает распоряжение найти нужного клиента и переслать информацию ему на почту. Нажимает "отбой" на селекторе и поднимает на меня гневный взгляд.

– Что-то ещё? – обманчиво-вкрадчиво спрашивает он.

– Да. Обезболивающее!

И ледяной душ.

Глава 13. А вот и инквизиция

Яна

– Ульяна, у нас есть в аптечке обезболивающее? – длинный палец удерживает кнопку на селекторе, а глаза не сводят взгляда с меня.

– Нет, Артур Дмитриевич, только жаропонижающие, от давления, антигистаминные, обеззараживающие, – нудно перечисляет сухарь.

– Сходи, пожалуйста, до аптеки.

– Хорошо, Артур Дмитриевич, а что взять?

Чертовский вопросительно выгибает бровь, безмолвно переадресовывая это послание мне.

– МИГ! – говорю громко, чтоб Ульяна слышала.

– Понятно, – сквозь зубы цедит она и кладет трубку.

– Что-то ещё? – сверлит черными иллюминаторами, упираясь руками в стол. – Массажиста? Личного бариста? Кабинет? Что мне сделать, чтобы Вы закончили свою гребанную работу вовремя?

Между нами так и повисает непроизнесенное "И свалили в закат". Вы посмотрите, кто тут на грани! А ведь детям спички не игрушка, полыхнет!

– Негров с опахалом! – не удерживаюсь от колкости. – У вас тут чертовски… жарко! Как в аду!

Дьявол буквально сереет от сдерживаемого гнева. Вижу, как на шее вздымаются вены, а глаза практически наливаются кровью. Придушит. Точно. И никакая булавочка не спасет. Ее, кстати, на вчерашней рубашке дома оставила, ой, тетя, почему я тебя не послушала?

Он выпрямляется над столом, складывает руки на груди и стреляет в меня огненными стрелами под названием "взгляд". Уфф, белочка снова раскручивает колесо. Плохой зверь, сидеть, лежать, смирно, фу!

– Можете снова освежиться, – это ирония, да?

Чертовский машет головой на дверь справа, туда, где ещё недавно я светила своими ромашками.

– А вы только этого и ждёте, небось. Это у вас такое крещение огнем? Заманили, раздели… – куда меня несёт, божечки.

– Что?! – от вкрадчивости не осталось и следа.

А меня ором не взять, я закалённая, и нечего тут челюстью играть, не впечатляет!

– Неудивительно, что от вас предыдущий специалист сбежал! Тоже погладить ваши рубашечки просили? Ау, рабовладельческий строй канул в лету! Крепостное право отменили!

Ярость огромной волной поднимается изнутри, словно на затухающие угли подул ветерок. Чего, спрашивается, так разошлась? Подумаешь тиран и деспот, мне-то что, с ним детей не крестить, работку не работать! Все внутри клокочет, поднимается, кипит, требует выхода. А как мы знаем, спроси любого психолога, сдерживать эмоции – себе вредить! Вот и…

– Правильно говорят, не делай добра, не получишь зла, – цедит злющий начальник. – Напомнить у кого здесь кривые руки?

– Вот только оскорблять меня не надо! – выхожу на фальцет. – Прямее и не встретишь! Это вы… вечно… А я жертва обстоятельств!

– Жертва здесь я!

– Вы – рабовладелец!

– А-а-а-а, – вцепляется в волосы Дьявол, рычит. – И как мой брат тебя терпит, исчадие ада! – зло бросает и принимается расхаживать по кабинету, дыша, как паровоз. – Задушил бы во сне!

– Нам просто не до сна! – пропускаю мимо ушей это его "тыканье" и неучтивое "задушил". Почему-то дергать Дьявола за ро́жки кажется сейчас очень привлекательным, жизненно необходимым, как воздух! А то, что для красного словца вру, так, а кто поступил бы иначе?

– Свалилась на мою голову! С блинами своими, дубами, трусами! – нервно рявкает начальник, словно сам себе под нос.

Впечатлился всё-таки ромашками на заднице…

– Жил, работал спокойно. Что за испытание на мою нервную систему? – Артур Дмитриевич останавливается и поднимает на меня два тлеющих уголька в черной бездне. – Если бы не брат…

– Да-да, придушили, я поняла.

– Уволил прямо сегодня! Сейчас же!

– Ага, а кто вам разгребать вашу свалку из документов будет? – впиваю руки в бока и делаю шаг к темному рыцарю. – Я, может, и сама не хочу у вас работать! Просто не привыкла бросать дела на полпути. Одолжение вам делаю!

– Я освобождаю Вас от обязанностей, – плюется ядом Вельзевул. – Скатертью дорога! – шаг навстречу, размахивание рукой.

– Какой же Вы невыносимый… несносный… невозможный… – на языке вертится одно словечко, но произнести его не решаюсь, слишком мало свидетелей, слишком мало путей к отступлению. Просто делаю шаг вперёд и тычу пальцем в стальную грудь человека-летучая-мышь. Дышу в такт расшалившемуся сердечку, поджимаю пальцы на ногах от напряжения.

Руку простреливает электричеством, змейка разряда пробивает от кончиков пальцев до самых лопаток. Я ошарашено моргаю и прижимаю покалывающую ладонь к груди.

– Вам нужен антистатик, – испуганно шепчу я, разом теряя весь запал.

Творится какая-то чертовщина. Мракобесие!

– Мне нужна инквизиция, – темная глыба нервов делает шаг ко мне, мысы нашей обуви сталкиваются, пространство сжимается, воздух искрит. – Ведьма! – выдыхает Дьявол мне в лицо.

Горячо и гневно. Его крупная ладонь с растопыренными пальцами поднимается вверх и приближается.

Все, мне каюк. Вот сейчас он сомкнет ее на моей шее, перекроет кислород и аля-улю, асталависта, бэби. Надо бежать, пнуть его, оттолкнуть, спасаться, ещё не поздно. Но сигналы мозга почему-то до тела не доходят. Руки трясутся, ноги слабеют, пульс выжимает угол в триста шестьдесят на спидометре аритмии, а потом замирает.

Потому что рука скользит мне на затылок.

Потому что губы приклеиваются к губам.

Какой-то булыжник ухает вниз, давит неугомонную белку, разбивает в щепки ее колесо, закручивает каждый нерв, тянется расплавленной лавой вниз живота. Это длится секунду: бесконечную, болезненно-мучительную, сжигающую дотла. Эта секунда кружит комнату, взрывает фейерверки перед глазами, вырывает сердце и вставляет его обратно задом наперед, чтоб стучало мне в спину.

Я теряюсь в пространстве, лишаюсь любой мысли, каждая клетка тела вопит на древнем, как мир, языке. Четко знаю только одно – губы шевелятся. Его, мои. Я приоткрываю рот, чтобы пустить больше огня в свое тлеющее тело, поднимаю руки, чтобы захватить себе больше проснувшегося вулкана, но громкий стук в дверь заставляет очнуться.

Вмиг становится холодно, пусто, непонятно. Я открываю глаза, а Дьявол, способный испепелить одним лишь касанием, уже на другом конце кабинета. Запускает пальцы в черные волосы, суетливо оглядывается. Дверь позади меня открывается, доносится чей-то голос, перед лицом появляется красно-белая коробочка. По инерции беру ее в руки, совершенно не сознавая, что это, для чего, от кого.

Кровь ещё шумит в ушах плотной завесой, руки дрожат, губы онемели. Нужен воздух. Холодный душ. Бригада реанимации. Разворачиваюсь и на непослушных ногах выхожу из кабинета. Набираю воды в кулере, осушаю половину пластикового стаканчика и прижимаюсь лбом к стене.

Было или…

Сейчас кажется, что просто бредила. Никто не сминал мои губы, не сжимал требовательными ладонями затылок, не опалял дыханием щеку.

Быстро моргаю, словно так можно перезагрузить мозги, очистить разум, отчленить хорошее от плохого. Но нечего отчленять. Все было плохо. Нет, хорошо. Все было слишком хорошо, так, что аж плохо.

Сжимая в руке упаковку с таблетками, сажусь в свое рабочее кресло. Прохладная поверхность охлаждает даже через одежду, настолько я горю. Смотрю на пачку обезболивающего и недоумеваю, зачем, откуда… Ах да, копчик, голова. Что ж, нужно отдать Дьяволу должное – он изобрел куда более эффективный способ избавления от боли.

Куда там Кашпировскому с его "дотроньтесь до экрана, лечение уже началось". Какая-то жалкая секунда – бесконечная, упоительная – и я забыла обо всем.

Это ведь неправильно. Непростительно. Уму непостижимо! Зачем, как? Кто первый начал? А впрочем, какая разница, искать виноватого себе же дороже. Заниматься самокопанием, самоедством, к чему это все? Просто неправильно. Точка. Никаких поблажек себе.

План очень прост: закончить работу, свалить в закат, никогда больше не целовать Дьявола. Во что бы то ни стало!

Надеваю наушники, включаю самый дикий плейлист в BOOMе [1] и, собирая по кусочками расплавленные мозги, берусь за документы.

Нервно постукиваю ногой об пол в ожидании разборок. Вот сейчас откроется дверь и… Он же не оставит это так просто, ему же обязательно нужно будет нажать на синяк и посильнее, проверить, глубоко ли вошла заноза. Глубоко. Но черта с два я в этом признаюсь. В конце концов, мы взрослые люди, можем просто сделать вид, что ничего не было. Просто стереть постыдный эпизод из истории, затереть, как ошибку в уравнении. Чего только не творят люди под адреналином! А этого в кабинете было – хоть ложкой ковыряй.

Механически ввожу документы в систему, то и дело, бросая взгляд на дверь в преисподнюю. Но ни через пять минут, ни через полчаса, ни через два она не открывается.

То есть так, да? Трус.

О, Господи, меня совсем кроет. Сама же хотела притвориться слепоглухонемой с амнезией, а теперь раздражаюсь, что он именно так и сделал. Разве мужчина не должен брать ответственность за свои поступки? Разве Дьявол может забрать мою душу без согласия?

Гневно барабаню по клавиатуре, грозясь размолоть ее просто из невозможности выместить зло на том, на кого оно направлено. Стопка документации уменьшается со скоростью Барри Аллена [2]. Вот оказывается, как продуктивно злить делопроизводителей.

Когда на периферии начинается движение тел, не без удовольствия замечаю, что осталось всего ничего. Пара стопок со свежими договорами, несколько входящих писем, парочка нераспечатанных конвертов от курьера. Если очень постараться, я все закончу сегодня, а значит, со спокойной душой выберусь из этого чистилища.

Провожаю взглядом Ульяну, не одарившую меня ответным, и снова принимаюсь за работу. 1С, как назло, виснет и выкидывает из системы. Конечно, очень удобно, после окончания рабочего дня, когда системный администратор свалил. Но в своем решении я тверда, снова ввожу пароль в программе и надеюсь на, мать его, чудо. Пожалуйста, вселенная, хоть раз будь на моей стороне. Просто закончить и свалить. Закончить. Свалить. И гнись оно все рогом.

Пока грузится нужная вкладка, ненароком останавливаюсь взглядом на гардеробной, в которой висит два одиноких пальто. Угольно чёрное и светло бежевое. Добро и зло. Бок о бок. Черт, а встречаться с Дьяволом напоследок совсем не хочется. О том, что это неизбежно, если я останусь, я не подумала. Но трус не выходит, наверное, и сам не горит желанием встречаться со мной. Пусть даже взглядом, пусть даже на прощание.

С секунду размышляю, насколько и я дрейфлю. Не лучше ли собрать монатки и бежать, чтобы избежать идиотской неловкости или очередной порции колкостей. Смотрю на туго загружающуюся систему и понимаю, да, настолько. И ещё одним звоночком становится трель входной двери. "Артем" – понимаю шестым чувством и подгорающей пятой точкой.

Ох ты ж, стриженый ёжик! И как мне теперь себя вести? Он сверкает привычной улыбкой и ямочкой на подбородке.

– Ждал тебя внизу, но трудоголизм, это, очевидно, заразно. Мой брат тебя укусил?

Я застываю с самым нелепым выражением лица. Откуда… как вообще? Дьявол нажаловался брату, побежал с чистосердечным?

– Эй, расслабься, он вообще не из этих, насколько мне известно. Хотя за то, что он не пьет чью-то кровь по ночам, не ручаюсь, – смеётся Супермен.

Я шумно выдыхаю и отвечаю нервным смешком. Да, не из этих, он скорее из тех, кто жалит. Поцелуями.

– Я взял билеты, – тянется в карман куртки и машет телефоном. – Задачка была не из лёгких, должен признать.

– Что? – я все ещё застряла на "укусил" и "жалит поцелуями", и не улавливаю суть.

– Кино, Яна. Ты, я, два огромных покорна. Ни фига себе ты заработалась!

– Есть немного, – очередной истерический смешок. – Вообще я хотела задержаться и сегодня все добить… – кидаю взгляд на прогрузившийся 1С, а затем на закрытую дверь кабинета Чертовского. – Но раз ты уже взял билеты…

Каким-то чудом мне удается выдавить улыбку.

– Да, закончишь в понедельник!

Ах ты ж черт, впереди ещё выходные. Нет уж, сидеть, как на иголках два дня, снедаемая ожиданием… Я приверженка правила, что коли тебе заклеили рот скотчем, отдирай его махом! Значит, придется прийти завтра. И это даже к лучшему, гарантия тишины, отсутствия Дьявола и все в этом духе. Разгребу завалы, может, напишу прощальную записку и "чао бомбино, сеньорита", встретимся на нашей с Суперменом свадьбе! Я буду в белом, а Чертовский старший в слезах, такое счастье трусливо профукал!

В своих фантазиях я захожу так далеко, что пропускаю момент, когда Артем подаёт мне пальто и наклоняется для поцелуя. Целомудренного, как и накануне, но я чувствую, как он все ближе подбирается к губам. Почему-то это не вызывает ни одной волны предвкушения, ни единого ощущения томления. Хотя именно неспешность и уважение к моим границам мне так нравится в мужчинах. Нравилось!

В какой момент я поломалась?

[1] BOOM – музыкальное приложение для смартфонов.

[2] Барри Аллен – настоящее имя Флеша, супергероя, способного развивать сверхскорость.