Текст книги "Всё не так, как кажется (СИ)"
Автор книги: Аля Морейно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 7
Мысли мечутся в панике. Что значит «договорённости аннулируются»? Он отменит свадьбу? Не станет помогать отцу отмазаться от обвинения? Получается, всё это было зря?
Меня трясет в истерике. Достаю телефон, чтобы позвонить папе, но вспоминаю, что роуминг не активирован. Можно подключиться к интернету и позвонить через мессенджер, но я не знаю пароль от вай-фая. Что же делать?
Встаю с кровати. Между ног противно мокро и немного саднит. Мозг отказывается принимать случившееся. Выглядываю в окно, но ничего не видно. Направляюсь в душ, чтобы смыть с себя следы этого чудовища.
Слышу приближающийся звук сирены. Полиция? Пожарная? Скорая помощь? Что там случилось? Кому-то плохо? Не нахожу себе места. Во дворе по-прежнему что-то происходит, но уже не кричат. Через некоторое время машина с сиреной уезжает и всё стихает.
Стоя под струями тёплой воды, стараюсь не думать о том, что меня ждёт завтра. Хочу верить, что папа сможет меня отстоять и защитить. Или Бахрамов одумается. Если он так давно хотел на мне жениться и долго ждал, то неужели откажется от меня из-за такой ерунды? Пусть проконсультируется с врачами, обязательно ли в первый раз бывает кровь!
Долго стою под душем, но полностью расслабиться не удаётся. Сердце стучит, словно взбесилось. Мозг отказывается воспринимать случившееся. Поведение Бахрамова кажется нелепой, абсурдной блажью. Ему тридцать шесть, он – взрослый рассудительный мужчина, образованный, современный, успешный бизнесмен. Дикие нападки и обвинения совершенно не вяжутся с его образом. Но интуиция подсказывает, что он не играет. Это вовсе не спектакль для устрашения и укрощения строптивой жены, ему и вправду важна эта чёртова кровь.
Не хочется участвовать в этой средневековой дикости, но сейчас нужно думать, как выбраться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Я должна помочь отцу во что бы то ни стало. Слишком многим я уже пожертвовала для этого. Нужно плюнуть на свою гордость и предложить Бахрамову сводить меня к врачу – пусть ему подтвердят, что у меня никого не было. Надеюсь, после этого ему станет стыдно за его неадекватное поведение, и он наконец успокоится.
Накидываю халат и выхожу из душа в комнату. Нужно сказать Ризвану об осмотре – уверена, он сможет устроить его прямо сегодня. Сколько времени прошло с тех пор, как он ушёл? Вернётся сейчас или только утром? Не терпится расставить все точки над Ё.
Поднимаю с пола одеяло. Оно уже грязное – как им теперь укрываться? Складываю на стуле покрывало. Нахожу свой бюстгальтер и собираюсь его застирать – не люблю надевать бельё, которое падало на пол. Дверь открывается, сразу становится тяжело дышать.
– Пошли, – Бахрамов грубо хватает меня за руку и тянет к выходу.
– Постойте. Я хочу…
– Я же сказал тебе заткнуться! Не терпится раздвинуть ноги перед охраной?
Он по-прежнему зол, ничуть не успокоился. Но я полна решимости добиться правды.
– Я хочу, чтобы меня осмотрел врач и подтвердил…
– Заткнись!
Решимость испаряется. На её месте снова вырастает паника. Я не знаю, как себя вести! Стоит ли настаивать на своей правоте? Чем это может для меня обернуться? Или подчиниться, замолчать и не перечить Бахрамову? Но если я не докажу ему, что он ошибается, то из-за меня может пострадать отец!
Не стоило мне соглашаться на эту авантюру! Папа бы придумал другой выход, а теперь столько времени потеряно… Что же делать?
Ризван расценивает моё замешательство и молчание по-своему, открывает дверь и вытаскивает в коридор.
Я в одном банном халате на голое тело, с распущенными волосами. Тут не принято так ходить по дому! Хочу спросить, куда он меня тащит, но боюсь – а вдруг он исполнит свою угрозу насчёт охраны? Он зол, и от него сейчас можно ожидать, чего угодно. А я этого не переживу, путь лучше сразу убьёт.
Петляем коридорами. Вероятно, оказываемся в мужской части. Мелькает надежда: может, он ведёт меня к отцу? Останавливаемся возле одной из дверей. Ризван открывает её и толкает меня вовнутрь.
Смотрю вниз, боюсь поднять глаза. Подруга Лиза, давая мне напутственные советы, говорила, чтобы я училась опускать глаза в пол – восточным мужчинам это нравится. Играю роль покорной жены – ничего другого мне сейчас не остаётся.
Помещение похоже на кабинет. Возле окна стоит большой стол. Вдоль стены – кожаный диван. На нём кто-то сидит. Вижу только ноги сидящего – это мужчина и точно не мой папа. Я практически голая, лицо распухло от слёз. Видок у меня тот ещё. Зачем Ризван привёл меня сюда?
– А вот и мой подарок тебе, – Бахрамов обращается к мужчине и зло смеётся.
Поворачивается ко мне, протягивает руку, дёргает за пояс халата и одним движением полностью меня обнажает.
"Только не это!" – в голове коротит.
– Нравится шлюха? – Ризван отодвигает волосы, чтобы продемонстрировать мою грудь.
Мужчина молчит, ничего не отвечает. Не вижу его лица, но чувствую, как он меня разглядывает.
Что значит "подарок"? На эту ночь? Пока не надоем?
Кто этот человек? Его родственник? Или гость, приехавший на свадьбу из другого города? Кто ещё может находиться в доме ночью? А может… начальник охраны?
Глава 7
Мысли мечутся в панике. Что значит «договорённости аннулируются»? Он отменит свадьбу? Не станет помогать отцу отмазаться от обвинения? Получается, всё это было зря?
Меня трясет в истерике. Достаю телефон, чтобы позвонить папе, но вспоминаю, что роуминг не активирован. Можно подключиться к интернету и позвонить через мессенджер, но я не знаю пароль от вай-фая. Что же делать?
Встаю с кровати. Между ног противно мокро и немного саднит. Мозг отказывается принимать случившееся. Выглядываю в окно, но ничего не видно. Направляюсь в душ, чтобы смыть с себя следы этого чудовища.
Слышу приближающийся звук сирены. Полиция? Пожарная? Скорая помощь? Что там случилось? Кому-то плохо? Не нахожу себе места. Во дворе по-прежнему что-то происходит, но уже не кричат. Через некоторое время машина с сиреной уезжает и всё стихает.
Стоя под струями тёплой воды, стараюсь не думать о том, что меня ждёт завтра. Хочу верить, что папа сможет меня отстоять и защитить. Или Бахрамов одумается. Если он так давно хотел на мне жениться и долго ждал, то неужели откажется от меня из-за такой ерунды? Пусть проконсультируется с врачами, обязательно ли в первый раз бывает кровь!
Долго стою под душем, но полностью расслабиться не удаётся. Сердце стучит, словно взбесилось. Мозг отказывается воспринимать случившееся. Поведение Бахрамова кажется нелепой, абсурдной блажью. Ему тридцать шесть, он – взрослый рассудительный мужчина, образованный, современный, успешный бизнесмен. Дикие нападки и обвинения совершенно не вяжутся с его образом. Но интуиция подсказывает, что он не играет. Это вовсе не спектакль для устрашения и укрощения строптивой жены, ему и вправду важна эта чёртова кровь.
Не хочется участвовать в этой средневековой дикости, но сейчас нужно думать, как выбраться из сложившейся ситуации с наименьшими потерями. Я должна помочь отцу во что бы то ни стало. Слишком многим я уже пожертвовала для этого. Нужно плюнуть на свою гордость и предложить Бахрамову сводить меня к врачу – пусть ему подтвердят, что у меня никого не было. Надеюсь, после этого ему станет стыдно за его неадекватное поведение, и он наконец успокоится.
Накидываю халат и выхожу из душа в комнату. Нужно сказать Ризвану об осмотре – уверена, он сможет устроить его прямо сегодня. Сколько времени прошло с тех пор, как он ушёл? Вернётся сейчас или только утром? Не терпится расставить все точки над Ё.
Поднимаю с пола одеяло. Оно уже грязное – как им теперь укрываться? Складываю на стуле покрывало. Нахожу свой бюстгальтер и собираюсь его застирать – не люблю надевать бельё, которое падало на пол. Дверь открывается, сразу становится тяжело дышать.
– Пошли, – Бахрамов грубо хватает меня за руку и тянет к выходу.
– Постойте. Я хочу…
– Я же сказал тебе заткнуться! Не терпится раздвинуть ноги перед охраной?
Он по-прежнему зол, ничуть не успокоился. Но я полна решимости добиться правды.
– Я хочу, чтобы меня осмотрел врач и подтвердил…
– Заткнись!
Решимость испаряется. На её месте снова вырастает паника. Я не знаю, как себя вести! Стоит ли настаивать на своей правоте? Чем это может для меня обернуться? Или подчиниться, замолчать и не перечить Бахрамову? Но если я не докажу ему, что он ошибается, то из-за меня может пострадать отец!
Не стоило мне соглашаться на эту авантюру! Папа бы придумал другой выход, а теперь столько времени потеряно… Что же делать?
Ризван расценивает моё замешательство и молчание по-своему, открывает дверь и вытаскивает в коридор.
Я в одном банном халате на голое тело, с распущенными волосами. Тут не принято так ходить по дому! Хочу спросить, куда он меня тащит, но боюсь – а вдруг он исполнит свою угрозу насчёт охраны? Он зол, и от него сейчас можно ожидать, чего угодно. А я этого не переживу, путь лучше сразу убьёт.
Петляем коридорами. Вероятно, оказываемся в мужской части. Мелькает надежда: может, он ведёт меня к отцу? Останавливаемся возле одной из дверей. Ризван открывает её и толкает меня вовнутрь.
Смотрю вниз, боюсь поднять глаза. Подруга Лиза, давая мне напутственные советы, говорила, чтобы я училась опускать глаза в пол – восточным мужчинам это нравится. Играю роль покорной жены – ничего другого мне сейчас не остаётся.
Помещение похоже на кабинет. Возле окна стоит большой стол. Вдоль стены – кожаный диван. На нём кто-то сидит. Вижу только ноги сидящего – это мужчина и точно не мой папа. Я практически голая, лицо распухло от слёз. Видок у меня тот ещё. Зачем Ризван привёл меня сюда?
– А вот и мой подарок тебе, – Бахрамов обращается к мужчине и зло смеётся.
Поворачивается ко мне, протягивает руку, дёргает за пояс халата и одним движением полностью меня обнажает.
"Только не это!" – в голове коротит.
– Нравится шлюха? – Ризван отодвигает волосы, чтобы продемонстрировать мою грудь.
Мужчина молчит, ничего не отвечает. Не вижу его лица, но чувствую, как он меня разглядывает.
Что значит "подарок"? На эту ночь? Пока не надоем?
Кто этот человек? Его родственник? Или гость, приехавший на свадьбу из другого города? Кто ещё может находиться в доме ночью? А может… начальник охраны?
Я догадываюсь, что он задумал. И если до сих пор я была ещё жива и даже планировала отстаивать свою правоту, то в этот момент – умерла. Потому что пережить то, что сейчас случится, я не смогу. Всему есть предел.
Бахрамов берёт меня за волосы и толкает к дивану.
– Встань на четвереньки.
Внутри меня всё истошно кричит: "Пожалуйста, не надо! Поверьте мне! Я не обманываю!". Но вслух произнести это боюсь, потому что он сошёл с ума и способен на всё.
Исполняю команду и оказываюсь совсем близко к сидящему мужчине. Он может протянуть руку и коснуться меня, но не делает этого.
Ризван подбадривает его:
– Ну же. Не трусь. Возьми её. Не бзди. Я всё равно отдам её потом охране – пусть мальчики порезвятся, – снова смеётся.
Нервы оголены до предела. Если до того во мне ещё теплилась наивная надежда, что всё как-то утрясётся, мы распишемся и он выполнит свои обещания отцу, то теперь очевидно, что Бахрамов меня себе не оставит. Он не поверил в мою девственность, считает себя оскорблённым и теперь будет наказывать за мой, якобы, обман. Аннулирует сделку с отцом. Не поможет ему – и папа окажется в тюрьме. И всё из-за меня и этой дурацкой крови! Ну почему её не было? Почему это произошло именно со мной?
Мужчина медлит. А может, допивает алкоголь и настраивается? Слышу, как он ставит на стеклянную поверхность стакан. Сейчас всё случится? Неужели Ризван позволит? Я – неисправимая оптимистка, до последнего надеюсь на его благоразумие.
Мне на талию ложится мужская рука, другая касается промежности. С ужасом ожидаю своей казни. Не сомневаюсь, что после этого назад дороги не будет – отдав меня другому мужчине, Бахрамов безвозвратно откажется от меня. Хотя он уже меня отдал. На что я надеюсь, глупая?
Не могу понять, чего боюсь больше: что это чудовище станет моим мужем или что выгонит меня.
Инстинктивно пытаюсь отстраниться, когда ощущаю член возле входа. Но мужчина двумя руками жёстко фиксирует меня и дёргает на себя, одновременно толкаясь вперёд.
Больно! Не удержавшись, вскрикиваю. Бахрамов тут же рявкает:
– Заткнись, дрянь! Я же тебя предупреждал, чтобы ни звука!
Разум покидает меня. Сквозь пелену слышу звук пряжки ремня.
Слёзы градом катятся из глаз. Зажмуриваюсь – не хочу ничего видеть, будто нет меня в этой комнате. Будто не меня сейчас имеет какой-то незнакомый мужик, которому я досталась в подарок от несостоявшегося мужа.
– Рот открой!
Выполняю то, что он требует. Но я не в себе, не понимаю, что нужно делать. Он хватает меня за затылок и подаётся вперёд. Закашливаюсь. Он толкается, противно касаясь губ растительностью лобка. Нос распух из-за слёз, дышать им не могу, задыхаюсь. Пытаюсь увернуться, чтобы хотя бы разок вдохнуть воздух, но Бахрамов крепко держит мою голову, не давая ни отстраниться, ни сделать передышку.
Я болтаюсь между двумя мужчинами, как тряпичная кукла. Наверное, мне больно, но чувствую всё сквозь какой-то туман. Сознание уплывает. А в голове мучительно бьётся мысль: "Это конец".
Мужчина сзади наконец перестаёт двигаться, но отпускать меня не спешит. Бахрамов толкается быстрее, и, наконец, кончает. Давлюсь и кашляю. Я в полуобморочном состоянии из-за нехватки воздуха.
– Глотай! – рычит мой несостоявшийся муж.
Наконец я могу дышать!
Боюсь пошевелиться. Они меня отпустят теперь? Или это только передышка? Если решат продолжить, я точно этого не выдержу.
– Какого чёрта? – впервые подаёт голос незнакомый мужчина. – Ризван, вы же сказали, что она – шлюха?
Он говорит по-русски. Не придаю этому значения, просто автоматически записываю на подкорке. Значит, гость.
Бахрамов реагирует не сразу. Что-то происходит. Что-то страшное. На расстоянии я ощущаю его ярость, но не могу понять, в чём дело. Он делает несколько шагов в сторону, затем возвращается ко мне.
– Дрянь! – хватает меня за волосы, дёргает с дивана на пол и тычет в руку салфетки. – Оботрись!
Едва удерживаюсь на ногах. Машинально собираю влагу между ног. Бросив взгляд на салфетку, застываю в шоке: она в крови! С ужасом смотрю на алые пятна, пытаясь понять, как такое возможно. Реакции заторможены, рассудок затуманен.
Ризван накидывает на меня халат.
– Запахнись.
Не отпуская руку от моих волос, тащит к выходу. Между ног горит огнём. Тошнит, кружится голова. Мы снова петляем по коридорам, пока Бахрамов не впихивает меня в мою комнату.
– Слушай сюда. Ты! Опозорила меня перед этим мальчишкой! Ты вообще представляешь, что ты натворила?
Мотаю головой. Я ничего не понимаю! Кажется, только что Ризван получил подтверждение того, что я была невинна. Почему крови не было в первый раз – не знаю. Разве это от меня зависит? Наверное, этому есть какое-то медицинское объяснение, но он сам не захотел вести меня к врачу! В чём моя вина?
По-моему, он должен сейчас валяться у меня в ногах и вымаливать прощение за то, что натворил. Но вместо этого продолжает агрессивно кидаться. Его извращённый мозг и эту ситуацию выворачивает на свой лад.
– Если хоть одна живая душа узнает, что я не смог, как положено, лишить тебя девственности, то решат, что у меня для этого недостаточно большой.
Снова мотаю головой, не понимая смысла слов, которые Бахрамов шипит мне на ухо. Дёргает за волосы, чтобы заставить посмотреть ему в глаза. Но я не могу! Это не я, меня тут нет! Я умерла в том проклятом кабинете.
Кажется, что сейчас он снимет с меня скальп. Мечтаю только об одном: чтобы он поскорее оставил меня в покое. Не надо мне никаких его извинений. И даже на папу уже плевать. Всё это для меня слишком, я не смогу пережить эту ночь.
– После того, что ты сделала, я должен тебя убить. И того сосунка, который порвал тебя, наверняка сделал выводы обо мне и вряд ли станет держать язык за зубами.
Я не сомневаюсь, что он выполнит свою угрозу. Что для великого Бахрамова может быть страшнее того, что кто-то заподозрит у него маленькое мужское достоинство? Что для него жизнь двух людей, когда на кону его репутация?
Только в чём моя вина? Он сам создал эту ситуацию. Он мог всё исправить, пока не притащил меня в кабинет. У него был шанс отвести меня к врачу и получить подтверждение моей девственности цивилизованным способом, если для него это было так важно. Впрочем, какой была бы его реакция на слова врача о том, что он не смог лишить меня невинности? Не исключено, что такой же агрессивной.
Боюсь ли я? Не уверена. Хочу только, чтобы он убил меня быстро, нет сил больше мучиться.
Ризван молчит. Вероятно, придумывает способ казни. А потом говорит уже другим тоном:
– Раз ты не обманывала меня, то живи… пока, – голос звучит с неожиданным надломом и тут же становится жёстче. – Но учти: даже если информация о том, что случилось, просочится не от тебя, если кто-то только подумает что-то и поползут какие-то слухи, я закопаю тебя на свалке бытовых отходов. И никто никогда тебя не найдёт. Поняла меня?
Киваю. Хотя мне всё равно. Свалка – так свалка. Неужели это хуже того, что я пережила сегодня ночью? Он меня уже убил.
– Даже папаше не смей ничего рассказывать! Скажешь, что перед свадьбой переспала со своим мальчишкой. Поняла?
Киваю из последних сил. Папа, конечно, за такое меня прибьёт. Но я больше ничего не боюсь. Всё самое страшное в моей жизни уже случилось
– И помни мою доброту… Ты мне теперь жизнью обязана.
Не понимаю смысла сказанных им слов. Странно слышать их от человека, только что растоптавшего меня самым диким образом. Чувствую себя нехорошо, голова раскалывается, с трудом сдерживаю позывы на рвоту.
Наконец Бахрамов покидает комнату и оставляет меня в покое.
Остаток ночи я не смыкаю глаз. Стою под душем, яростно тру себя мочалкой, пытаясь смыть грязь, в которую окунул меня мой недомуж. Рыдаю. Когда слёзы заканчиваются, неотрывно пялюсь в потолок, потом выглядываю в окно. Наблюдаю, как зарождается свет и тёмные горы постепенно освещает солнце. Красота природы кажется мне теперь зловещей и пугающей.
Душа болит… А впереди – ни единого проблеска надежды. Думала, что я – сильная и со всем справлюсь. Смешно! Как быстро я сломалась… Кукла…
Глава 8
Рано утром за мной приходит Аиша, помогает собрать сумку и провожает во двор. Даже завтрак не предлагает, хотя я вторые сутки практически без крошки во рту – вчера никому не пришло в голову меня накормить, а я из-за стресса совсем забыла о еде.
Девушка ничего не говорит. Все уже знают, что меня выгоняют с позором.
Отец ждёт на улице. Смотреть на него страшно – лицо землистое, глаза потухли. Он молча кивает мне в знак приветствия. Знаю, что он копит слова для разговора наедине, который нам ещё предстоит. Он не из тех, кто остынет, забудет и простит.
Интересно, как бы он отреагировал на правду? Поверил бы? Стал бы за меня заступаться? Уже ни в чём не могу быть уверена. Мир сошёл с ума.
Бахрамова нет. Мы молча садимся в такси и едем в аэропорт. До нашего рейса ещё много времени – мы могли не торопиться, но нас выгнали, как прокажённых. Сидим в зале ожидания, переговариваясь жестами и взглядами. Ни один из нас не произносит ни слова, будто мы немые.
Сюда мы летели частным самолётом напрямую – быстро и с комфортом. А теперь вынуждены делать две пересадки – прямого сообщения нет. Между пересадками – часы ожидания. Я плохо переношу самолёты и побаиваюсь летать. То и дело мелькают новости об авариях. Но сейчас это меня не волнует и не пугает. Разбиться на самолёте – ерунда по сравнению с тем, что мне пришлось пережить прошлой ночью.
Из меня словно выпустили жизнь. Мне всё равно. Безразлично. Неважно, что со мной будет через минуту, час, день, год, вечность. Я умерла в том кабинете жуткого дома Бахрамовых. И не существует силы, способной меня воскресить.
Мой отец, блестящий шахматист, умеющий всё просчитывать на много шагов вперёд, снова ошибся. Это уже вторая его провальная сделка.
Взлёт-посадка, взлёт-посадка. Сесть, пристегнуться, встать, выйти, сесть, встать, куда-то идти. Как робот, двигаюсь за папой. Меня словно засасывает в какую-то воронку. Всё глубже и глубже. Выхода нет.
Когда самолёт садится в нашем городе, меня отчаянно рвёт. Шатаясь, спускаюсь с трапа. Воздух горячий. От жары плавится асфальт. Ни ветерка. Легче не становится. Смотрю на здание аэропорта – там наверняка работают кондиционеры, можно присесть и прийти в себя. Но до него надо ещё добраться. Шаг. Ещё шаг. Ещё шаг. Бездна. Проваливаюсь куда-то, лечу…
Прихожу в себя, когда в лицо тычут что-то с резким запахом. Нашатырь? Я лежу в здании на какой-то кушетке. Белые стены, стеклянный шкаф с лекарствами. Медпункт? Не понимаю, как тут оказалась и что за люди около меня. Чуть поодаль замечаю папу. Он всё так же бледен, выглядит обеспокоенным.
Прохладно. Мне предлагают воду, я жадно пью, будто бродила несколько суток по пустыне.
Приезжают врачи, меня увозят в больницу. Там о чём-то спрашивают, но я молчу.
Молчать – комфортно. Молчание притупляет душевную боль. Кажется, если начну говорить, то рана снова начнёт кровоточить. А в тишине она затягивается.
Снова и снова прокручиваю в памяти дни, проведённые в доме Бахрамовых. Забыть невозможно. Грязь, ужас, боль, унижение. Кошмар. Заставить себя перестать думать о том, что со мной случилось, не могу. Сама себя разрушаю. Хотя осталось ли во мне что-то неразрушенное?
Врачи говорят, что у меня последствия переутомления и стресса. Что-то капают, пытаются меня разговорить и развеселить. Но я молчу и плачу. Я будто заперта в другом мире, а тут лишь моё отражение.
Раз в день стабильно приходит папа. Он ничего не говорит, чему я несказанно рада. Не хочу ему врать, в глубине души надеясь на то, что он каким-то образом сам всё почувствует и поймёт. Мы всю жизнь с ним вдвоём. Как единое целое, единый механизм, который теперь неожиданно дал сбой.
Папа смотрит на меня с немым укором. Он осуждает меня, хотя вслух не говорит. Возможно, опасается чужих ушей и ждёт моего возвращения домой.
Кроме отца, меня никто не навещает. Мой телефон отключён. Я никому из друзей не писала после возвращения, никто не знает, что я здесь. Даже не уверена, что папа разослал оповещения об отмене свадьбы.
В день выписки отец ко мне не приезжает. Жду его до самого вечера, пока меня не выпроваживают из палаты. Ещё какое-то время топчусь на крыльце больницы.
Приходится включить телефон и вызвать через приложение такси. Папин номер не отвечает. Интуиция кричит, что что-то случилось.
К дому подъезжаю в сумерках. В окнах горит свет. Вздыхаю с облегчением. Такси подвозит меня к воротам, разворачивается и уезжает. Стою, вслушиваясь в затихающее вдали шуршание шин, и лишь потом нажимаю на звонок. Охранник впускает меня, на крыльце сталкиваюсь с Виолой.
– А вот и шлюха малолетняя пожаловала. Вы только подумайте! Хватило же наглости припереться сюда после того, что натворила.
Я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать её комментарии. Внутренне съёживаюсь и пытаюсь обойти, чтобы попасть в дом, но она отталкивает меня.
– Пошла вон из моего дома!
Нет никакого желания вступать с ней в словесную перепалку. Я очень устала, хочу поскорее добраться до своей комнаты и прилечь. Помню о её положении и стараюсь как можно аккуратнее отодвинуть Виолу в сторону.
– Гаррик! Она меня толкает! Вызывай полицию!
В дверях появляется папин юрист. На автомате киваю ему.
– Николь Марковна, мне очень жаль, но вы не можете войти в дом.
Я должна что-то говорить, но горло парализовано. Вероятно, мои мысли написаны на лице, потому что тут же он продолжает.
– Ваш отец подарил дом жене, теперь это – её собственность. Вам лучше сейчас уйти.
Он протягивает мне какие-то документы. Пробегаю по ним глазами, чтобы удостовериться, что он не врёт.
Но в доме все мои вещи. И я тут зарегистрирована! Куда я сейчас пойду на ночь глядя?
– Давайте я отвезу вас в гостиницу? А с вашими вещами мы завтра что-то придумаем.
Киваю. Где взять силы спорить и воевать? На глаза наворачиваются слёзы. Отворачиваюсь, чтобы никто их не заметил.
Позволяю усадить себя в машину. Гаррик кому-то звонит и договаривается насчёт гостиницы. Потом выруливает из двора и начинает рассказывать:
– Марка сегодня арестовали. Всё к этому шло, хотя у него были договорённости о помощи с Бахрамовым, и мы надеялись, что они останутся в силе, несмотря на то, что ваш брак не состоялся.
Интересно, что папа наплёл ему об отмене свадьбы? Впрочем, какая разница? Бахрамов оказался подонком. Мало того, что растоптал меня, так ещё и отца утопил. Чудовище! Воспоминания о нём болезненно врезаются в душу, становится трудно дышать.
– Николь, будьте на связи и не делайте глупостей.
Моей самой большой глупостью было согласиться на предложение Бахрамова. Что ещё такого ужасного я могу сотворить? Фантазии не хватает.
Гарри Яковлевич помогает мне зарегистрироваться в гостинице и уезжает. Я остаюсь одна, в тишине.
Ночь провожу в раздумьях. Раз уж по нелепой случайности я до сих пор жива, придётся как-то барахтаться. Нужно сделать ревизию имеющихся у меня средств, снять квартиру, чтобы не платить баснословную сумму за гостиницу, и попытаться вернуться на работу.
С деньгами оказывается туго. Мамина "соломка" на депозите, разрывать который не хочется. Кое-что есть на карте, которую регулярно пополнял папа. Но надолго мне этих денег не хватит.
Нахожу несколько вариантов квартир неподалёку от университета, чтобы далеко не бегать, – скоро начнутся занятия. Цены кусаются, но зато сэкономлю время и деньги на метро. Утром первым делом обзваниваю риелторов и договариваюсь посмотреть жильё.
Напяливаю на себя монашескую одежду, в которой летела домой и попала в больницу. Ничего другого нет – мне ещё предстоит как-то решить вопрос с доступом к своим вещам в доме отца. Вряд ли Виоле нужно моё барахло. Разве что она собирается за копейки сдать его в комиссионку или распродать в интернете.
Еду в офис к Дэну с надеждой восстановиться на работе. Я ушла месяц назад, они вполне могли взять кого-то вместо меня. Но могли и не взять – не так-то просто найти грамотного специалиста за умеренную зарплату. Должно же мне хоть в чём-то повезти?
Немного волнуюсь. Мы встречались около года, Денис мне очень нравился. И я ему – тоже. Страдала, когда мне пришлось отказаться от него ради Бахрамова. Как пройдёт теперь наша встреча? Какие условия он выдвинет, чтобы взять меня на работу? Сможем ли мы работать вместе? Захочет ли он вернуть наши отношения и как мне на это реагировать? После того, что со мной случилось, вряд ли я подпущу к себе какого-то мужчину.
Я сейчас очень уязвима и отчаянно нуждаюсь в поддержке и помощи. Могу ли я рассчитывать на Дэна?
– Привет, – мой бывший парень расплывается в улыбке, но чувствуется какое-то напряжение. – Какими судьбами? Я думал, ты в свадебное путешествие умотала.
Не верится, что он не знает об отмене свадьбы. Обычно Денис в курсе всех свежих городских сплетен – у него дома охотно перемывают кости всем более или менее известным людям. Скорее всего, просто троллит меня в отместку за то, что бросила его.
– Вернулась уже, ищу работу.
– Тебе муженёк разрешил работать? – в его голосе неприкрытый сарказм. – Бахрамов неожиданно обанкротился?
Мне нужна эта работа, поэтому стараюсь отвечать на вопросы, как ни в чём не бывало, хотя даётся мне это с трудом.
– Я по-прежнему не замужем, так что спрашивать разрешения мне не надо.
– Что так? Бахрамов оказался недостаточно хорош для принцессы? Он старый и у него не стоит? – меня словно ледяной водой окатывает. Он что-то знает? – Или ты, как я и предполагал, оказалась фригидная, и он в тебе разочаровался?
Пытаюсь сохранять спокойствие.
– Ни то, ни другое. Просто не сошлись характерами.
– Ну да, ну да.
Плевать, что он обо мне думает! Мне нужна эта работа.
– Денис, хватит кривляться! Ты возьмёшь меня обратно? – звучит довольно двусмысленно, но спохватываюсь уже после того, как произношу.
– Я бы с удовольствием, но твоё место уже занято. Во всех смыслах, – подмигивает. – Правда, если ты меня сильно попросишь, – он делает неприличное движение бёдрами, – то я подумаю, как тебе помочь. Надеюсь, папочка больше не блюдёт твою невинность? Блюсти-то уже нечего, – Дэн мерзко смеётся, а мне становится противно, и я тороплюсь свернуть разговор.
– Меня интересует только работа бизнес-аналитика. Если вакансия занята, то нам с тобой больше не о чем разговаривать.
Собираю в кулак все оставшиеся силы, разворачиваюсь и выхожу из кабинета. Я слишком хорошего мнения о людях, потому до последнего надеюсь, что меня окликнут. Чуда не происходит.
