Текст книги "Всё не так, как кажется (СИ)"
Автор книги: Аля Морейно
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 17 страниц)
Глава 3
Получается, отец меня у мамы купил. А теперь продаёт… Я оказалась всего лишь выгодным вложением средств. Эта мысль ранит куда сильнее, чем перспектива стать Бахрамовой.
Но я всё равно не хочу, чтобы папу посадили! Не рискну бросить его в тяжёлую минуту. Я в ловушке: и отца предать не могу, и замуж категорически не хочу.
Выбор сделать очень трудно, почти невозможно. Решаю сначала поговорить с Ризваном. Он мне вовсе не противен и, если нам удастся найти компромисс между его фанатичными домостроевскими замашками и моими амбициями, то я, вероятно, соглашусь. Ну поиграет он со мной, потешит своё стариковское эго. Рано или поздно наиграется. И тогда, папа прав, можно будет развестись.
Правда, он это говорит с позиции современного цивилизованного человека. А можно ли к таковым отнести Бахрамова – совсем не уверена. После сегодняшнего похода к гинекологу я его откровенно побаиваюсь. Кто знает, что ещё может сгенерировать его извращённый мозг?
Решаю не нарываться и не дразнить его. К назначенному времени облачаюсь в голубое платье, наношу немного косметики. Сижу в своей комнате. Можно было бы сказать, что я – сильная, со всем справлюсь, ни капельки не волнуюсь, но это совсем не так. Я не просто боюсь – я трясусь, как замёрзший щенок. Напряжение столь велико, что сводит скулы, когда я пытаюсь унять дрожь.
Снизу доносятся голоса. Я надеялась, Бахрамов приедет один и мы сможем обсудить условия. А там, похоже, разыгрывается очередной спектакль. Что за чёрт?
Я не спускаюсь к гостям. Если я им понадоблюсь, меня позовут. Отец заключает сделку. Договор купли-продажи. Я – всего лишь товар. Папина свобода в обмен на мою.
«Я тебя породил, я тебя и убью!». Никогда не понимала этого, ненавидела Тараса Бульбу, считая моральным уродом. И вот – сама оказалась в роли жертвы.
Дверь тихо открывается – папа.
– Николь, спустись, пожалуйста, к гостям.
Захожу в гостиную, обвожу взглядом сидящих там мужчин. Кроме Бахрамова, все незнакомые. Отец и Ризван что-то по очереди мне говорят, но в ушах шумит, никак не получается сосредоточиться и вникнуть в суть сказанного.
Наконец наступает тишина. Все смотрят на меня, и я понимаю, что от меня ждут какого-то ответа. И это – мой единственный шанс озвучить свои условия. Если я соглашусь просто так, то потом уже добиться чего-то будет трудно. Разжать стиснутые зубы удаётся не сразу.
– Ризван Каримович, я бы хотела переговорить с вами до того, как дам ответ. У меня есть ряд условий. Если мы не придём к консенсусу, я вынуждена буду вам отказать.
У мужчин в комнате вытягиваются лица. Видимо, от меня ждали лишь покорного "да". Бахрамов напрягается. Моя манифестация ему явно не по душе. Он ожидал, что я окажусь безмолвной племенной кобылой? Не на ту напал!
– Хорошо. Мы будем говорить здесь?
– Пойдёмте в мой кабинет, – папа тут же начинает суетиться. Фу, аж противно на него такого смотреть. Никогда не думала, что мой сильный и независимый отец способен перед кем-то пресмыкаться. – Я вас ненадолго оставлю? – смотрит в мою сторону, ожидая моего согласия.
Я киваю, и мы остаёмся с Бахрамовым вдвоём. Он зря терять время не собирается, сразу переходит к сути.
– Николь, ты мне давно нравишься. Я пытался свататься, когда тебе только исполнилось восемнадцать. Но Марк категорически потребовал, чтобы я дождался, пока ты окончишь университет. Хотя я и не понимаю, зачем тебе это надо, но согласился и всё это время ждал.
Интересно, это для него папа берёг мою невинность? Хочется спросить, но сейчас не это главное.
– Думаю, Марк посвятил тебя в свои проблемы и ты в курсе, почему я пришёл свататься сейчас, а не через год.
– Да, в общих чертах. Но я соглашусь только в том случае, если вы примете мои условия. Причём озвучите их при свидетелях.
– Ты мне не доверяешь?
– Доверяй, но проверяй, как говорят англичане. Так вот, вы дадите мне доучиться и не станете препятствовать моей карьере. Я сама буду выбирать место работы, и вы не вправе будете мне указывать. И о детях мы поговорим лет через пять, не раньше.
– А ты дерзкая выросла.
Ему это не по душе. Он хочет от меня покорности и смирения. Но я не плюшевая игрушка, он должен понять сразу, что в комплекте со мной покупает и мой характер.
– Хорошо, с первыми двумя условиями я, допустим, соглашусь. А с третьим – ничего гарантировать не могу. Это уж как Аллах решит.
Мне не нравится ответ, но по его тону я понимаю, что это – максимум, который могу себе выторговать. Он уже купил меня, и торг тут вообще не уместен. Он и так полагает, что слишком великодушен. Всё это выразительно отражается на его лице. Я в ловушке.
Возвращаемся к гостям, Бахрамов озвучивает, что он готов позволить мне учиться и работать. А про третье условие он молчит. Что ж. Надеюсь, мне удастся что-то придумать. В конце концов, можно втихаря принимать противозачаточные таблетки.
На моём безымянном пальце появляется красивое кольцо. Очень хочется ляпнуть или хотя бы подумать о нём какую-то гадость, но в голове ничего подходящего не складывается. Кольцо бесподобное – изящное, нежное, с довольно крупным бриллиантом. С трудом удаётся скрыть своё восхищение.
Пока мужчины продолжают вести разговоры о предстоящей свадьбе, я поднимаюсь к себе и захожу на городской форум. Ищу информацию о проверенных врачах, которые могут анонимно проконсультировать насчёт контрацепции.
Голоса внизу утихают около полуночи. Любопытно, до чего договорились, но папа не заходит ко мне – видимо, думает, что я уже сплю. Только какой тут может быть сон?
Утром встаю поздно, с головной болью. Обычно в это время папа давно на работе, но сегодня он почему-то дома. Сидит на кухне и негромко разговаривает по телефону. Когда замечает меня, прерывает звонок и обращается ко мне.
– Николь, мы вчера со сватами обо всём договорились. Свадьба пройдёт в два этапа. Первый – у Бахрамова на родине, по их обычаям. Никах, или как оно там у них называется. Затем вернёмся сюда, через несколько дней распишетесь в ЗАГСе и тут уже отгуляем для родственников-знакомых так, как у нас принято. Думаю, при таком раскладе никто не обидится.
– А разве для религиозной свадьбы не нужно предъявить свидетельство о регистрации брака? Почему не расписаться, как положено, а потом уже гулять?
– Это же будет в другой стране, там свои правила и обычаи. Да и какая разница?
– Ну как же? А первая брачная ночь? Этот их никах никакой юридической силы у нас не имеет. Я официально стану женой Бахрамова только после росписи в ЗАГСе, значит и прав на меня до этого он иметь не должен. Он знает об этом?
– Это так принципиально для тебя?
– Насколько я помню, это было принципиально для тебя! Или важно было только то, чтобы я не спала ни с кем до Бахрамова?
Судя по выражению папиного лица, я попадаю в точку. Похоже, он меня давно продал своему компаньону, только забыл об этом предупредить.
Как же бесит сложившаяся ситуация!
– Хорошо, я поговорю с Ризваном, чтобы он потерпел до официальной росписи. В конце концов, он столько времени ждал – вряд ли пару дней сделают ему погоду.
– Папа, он, может, и ждал долго, но я об этом даже не догадывалась почему-то, – делаю паузу и выразительно смотрю на отца с упрёком. – Он для меня – совершенно чужой человек. Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к нему. Нам нужно пообщаться, походить на свидания.
– Я передам ему твои пожелания. Но боюсь, привыкать тебе придётся на ходу. Мы вылетаем через три недели, а до этого надо многое подготовить тут, вряд ли у вас обоих будет время на прогулки под луной. Виола могла бы помочь тебе, но у неё токсикоз.
– То есть как это через три недели? За такой срок невозможно нормально приготовиться к свадьбе!
– Не волнуйся, приготовления уже идут полным ходом. Всё будет по высшему разряду.
Вспоминается поговорка: "Без меня меня женили". Происходящее кажется дурным сном. Разве в реальной жизни в цивилизованной стране в двадцать первом веке весь этот бред возможен? Хочется поскорее ущипнуть себя, чтобы проснуться. Только ничего не помогает – сон всё никак не заканчивается.
– Ладно, мне надо на работу. Если скоро я вынуждена буду взять отпуск, то необходимо все дела закончить до этого.
– С тобой Борис поедет. Бахрамов настойчиво просил меня приставить к тебе охранника и не спускать с тебя глаз. Всё-таки ты теперь его невеста.
– Папа, тебе не кажется, что всё это слишком? Клиника, справка, сторожевой пёс. Может, он психически не здоров? Ты не боишься меня такому отдавать?
– Да нормальный он, – отмахнулся рукой. – У них просто такие традиции.
– А у нас традиция – венчаться в церкви. Как он на это смотрит?
– Не знаю. Думаю, будет не очень правильно ему такое предлагать.
– Вот именно! Сначала ты считаешься с его традициями, проявляя уважение. А потом он садится на голову, напялив на меня паранджу. Так что лично я буду требовать уважения наших традиций! В конце концов, мы живём здесь, а не в горах.
– Дочь, тебя заносит.
– Ладно, так и быть, обойдёмся без венчания. Но предупреждаю: в принципиальных для меня вопросах я буду стоять на своём! И пусть твой Бахрамов не надеется получить в моём лице безвольную рабыню.
Папа в ужасе от моего поведения, но пока держится. А я и не обещала быть пай-девочкой, так что все претензии – в центральную прачечную. Пусть скажет "спасибо", что я согласилась сломать себе жизнь в угоду ему.
Охранник и по совместительству водитель Борис ведёт себя деликатно – не придраться. Когда приезжаем в офис, он садится в углу, лишь издали посматривая на меня. Чтобы не откладывать, сразу начинаю разговор с Дэном. Ночью я многократно прокручивала его в голове, настраивалась. Но всё равно очень больно, и заготовленные слова вылетают из головы. Говорю, как робот:
– Денис, мы должны расстаться. Я выхожу замуж.
Скрипник не верит.
– Надеюсь, ты шутишь?
– Ничуть, – машу перед его глазами ладонью, демонстрируя кольцо.
Доходит до него медленно.
– А как же я? Мы же вместе…
– Уже нет. Тем более, ты сам сказал на днях, что серьёзных планов на меня у тебя нет.
Пока мужчины продолжают вести разговоры о предстоящей свадьбе, я поднимаюсь к себе и захожу на городской форум. Ищу информацию о проверенных врачах, которые могут анонимно проконсультировать насчёт контрацепции.
Голоса внизу утихают около полуночи. Любопытно, до чего договорились, но папа не заходит ко мне – видимо, думает, что я уже сплю. Только какой тут может быть сон?
Утром встаю поздно, с головной болью. Обычно в это время папа давно на работе, но сегодня он почему-то дома. Сидит на кухне и негромко разговаривает по телефону. Когда замечает меня, прерывает звонок и обращается ко мне.
– Николь, мы вчера со сватами обо всём договорились. Свадьба пройдёт в два этапа. Первый – у Бахрамова на родине, по их обычаям. Никах, или как оно там у них называется. Затем вернёмся сюда, через несколько дней распишетесь в ЗАГСе и тут уже отгуляем для родственников-знакомых так, как у нас принято. Думаю, при таком раскладе никто не обидится.
– А разве для религиозной свадьбы не нужно предъявить свидетельство о регистрации брака? Почему не расписаться, как положено, а потом уже гулять?
– Это же будет в другой стране, там свои правила и обычаи. Да и какая разница?
– Ну как же? А первая брачная ночь? Этот их никах никакой юридической силы у нас не имеет. Я официально стану женой Бахрамова только после росписи в ЗАГСе, значит и прав на меня до этого он иметь не должен. Он знает об этом?
– Это так принципиально для тебя?
– Насколько я помню, это было принципиально для тебя! Или важно было только то, чтобы я не спала ни с кем до Бахрамова?
Судя по выражению папиного лица, я попадаю в точку. Похоже, он меня давно продал своему компаньону, только забыл об этом предупредить.
Как же бесит сложившаяся ситуация!
– Хорошо, я поговорю с Ризваном, чтобы он потерпел до официальной росписи. В конце концов, он столько времени ждал – вряд ли пару дней сделают ему погоду.
– Папа, он, может, и ждал долго, но я об этом даже не догадывалась почему-то, – делаю паузу и выразительно смотрю на отца с упрёком. – Он для меня – совершенно чужой человек. Мне понадобится время, чтобы привыкнуть к нему. Нам нужно пообщаться, походить на свидания.
– Я передам ему твои пожелания. Но боюсь, привыкать тебе придётся на ходу. Мы вылетаем через три недели, а до этого надо многое подготовить тут, вряд ли у вас обоих будет время на прогулки под луной. Виола могла бы помочь тебе, но у неё токсикоз.
– То есть как это через три недели? За такой срок невозможно нормально приготовиться к свадьбе!
– Не волнуйся, приготовления уже идут полным ходом. Всё будет по высшему разряду.
Вспоминается поговорка: "Без меня меня женили". Происходящее кажется дурным сном. Разве в реальной жизни в цивилизованной стране в двадцать первом веке весь этот бред возможен? Хочется поскорее ущипнуть себя, чтобы проснуться. Только ничего не помогает – сон всё никак не заканчивается.
– Ладно, мне надо на работу. Если скоро я вынуждена буду взять отпуск, то необходимо все дела закончить до этого.
– С тобой Борис поедет. Бахрамов настойчиво просил меня приставить к тебе охранника и не спускать с тебя глаз. Всё-таки ты теперь его невеста.
– Папа, тебе не кажется, что всё это слишком? Клиника, справка, сторожевой пёс. Может, он психически не здоров? Ты не боишься меня такому отдавать?
– Да нормальный он, – отмахнулся рукой. – У них просто такие традиции.
– А у нас традиция – венчаться в церкви. Как он на это смотрит?
– Не знаю. Думаю, будет не очень правильно ему такое предлагать.
– Вот именно! Сначала ты считаешься с его традициями, проявляя уважение. А потом он садится на голову, напялив на меня паранджу. Так что лично я буду требовать уважения наших традиций! В конце концов, мы живём здесь, а не в горах.
– Дочь, тебя заносит.
– Ладно, так и быть, обойдёмся без венчания. Но предупреждаю: в принципиальных для меня вопросах я буду стоять на своём! И пусть твой Бахрамов не надеется получить в моём лице безвольную рабыню.
Папа в ужасе от моего поведения, но пока держится. А я и не обещала быть пай-девочкой, так что все претензии – в центральную прачечную. Пусть скажет "спасибо", что я согласилась сломать себе жизнь в угоду ему.
Охранник и по совместительству водитель Борис ведёт себя деликатно – не придраться. Когда приезжаем в офис, он садится в углу, лишь издали посматривая на меня. Чтобы не откладывать, сразу начинаю разговор с Дэном. Ночью я многократно прокручивала его в голове, настраивалась. Но всё равно очень больно, и заготовленные слова вылетают из головы. Говорю, как робот:
– Денис, мы должны расстаться. Я выхожу замуж.
Скрипник не верит.
– Надеюсь, ты шутишь?
– Ничуть, – машу перед его глазами ладонью, демонстрируя кольцо.
Доходит до него медленно.
– А как же я? Мы же вместе…
– Уже нет. Тем более, ты сам сказал на днях, что серьёзных планов на меня у тебя нет.
– Так ты назло мне? Из-за того, что обиделась?
Вижу, что он растерян и ему больно. У самой сердце рвётся в клочья. Но я должна выдержать и не выдать своего состояния.
– Нет, не назло и не обиделась. Просто мужчина, о котором я с детства мечтала, сделал мне предложение.
– Ника, зачем тебе это? Ты же не любишь его! Или ты променяла меня на этот блестящий булыжник стоимостью в целое состояние?
– Почему же не люблю? Ты не слышишь меня? Я с детства хотела быть с ним!
– Мне казалось, ты любишь меня…
Он искренне растерян. Мне больно и за себя, и за него. И нет больше злости и обиды на его недавние слова. А есть непередаваемая тоска от того, что мы больше не можем быть вместе. И изменить уже ничего нельзя.
– Дэн, давай не будем, пожалуйста. Девушки созревают для брака обычно раньше, чем парни. Мне вовсе не хочется остаться старой девой, как ты меня пугал.
– Ты из-за того, что я жениться не хочу? Мне казалось, ты меня понимаешь!
– Понимаю. Потому и расстаюсь с тобой. Иди дальше охотиться на красивых и длинноногих, готовых на секс без обязательств.
Намеренно пытаюсь его разозлить. Злость – гораздо лучше боли, которая выворачивает наизнанку. Отчасти мне это удаётся – Денис меняется в лице, надевает насмешливую маску.
– И за кого, если не секрет, ты собралась замуж?
– Не секрет. За Ризвана Бахрамова. Слышал такого?
– Так он же старый!
– Почему же? В самом расцвете сил. Зато успел погулять и вполне созрел для семейной жизни.
– То есть это всё-таки мне назло?
– Не льсти себе. Бахрамов был моей мечтой много лет. И вот – мечта сбылась.
Денис сбит с толку. Но я никогда не решусь признаться, что папа меня продал. Лучше уж выглядеть корыстной стервой, которая повелась на блестящий булыжник. Пусть думает обо мне, что хочет.
– И в связи со свадьбой через три недели мне придётся взять отпуск.
Глава 4
Денис молчит, а потом выдаёт:
– Я думаю, если уж расставаться, то полностью. Прости, но я не готов с тобой работать дальше, – голос его звучит глухо. Чувствую, как тяжело даются Дэну эти слова.
Можно было бы, конечно, попытаться повозмущаться и настоять на своём праве остаться в проекте. Но что-то внутри подсказывает: не стоит. И Бахрамов будет против, и мне будет больно каждый день смотреть на Дениса и мечтать о несбыточном. Если уж рушить собственную жизнь, то до основания.
Дэн увольняет меня с работы в тот же день, вынуждая бросить расчёты на полдороги. Новость о моём замужестве его задела намного сильнее, чем я ожидала. Меня это транзитивно ощутимо бьёт, хочется послать к чёрту папу с его Бахрамовым и попроситься назад к Денису. Сдерживаюсь с трудом. Обратной дороги нет.
Думала, я – сильная. Смогу сыграть невозмутимую стерву, смогу убедить себя, что мне не нужен Денис с таким отношением ко мне. Но я не справляюсь! Внутри меня – кипящий борщ из эмоций, обильно приправленный острым перцем. Он жжёт меня изнутри, забивает артерии и тормозит жизненные процессы. Меня качает, и никак не удаётся поймать равновесие.
Отказаться от любимого человека, причиняя ему и себе боль, выйти замуж за нелюбимого мужчину намного старше, со странными представлениями о современной жизни – разве не безумие? Потерять друзей, работу, в которую вложено столько души и сил…
Как я смогу быть женой чужого человека, если сердце рвётся к Дэну?
Почему я должна платить такую высокую цену за папину ошибку?
Вернувшись домой, закрываюсь в своей комнате и отключаю телефон. Не хочу никого ни видеть, ни слышать. Меня нет ни для кого, даже для себя. Папа продал моё тело, а душу выбросил в колючие кусты за ненадобностью. Колючки впиваются, принося мучения, а я не могу ничего сделать.
Я не справлюсь! Лучше убейте меня!
Утром снова выхожу из комнаты поздно. Аппетита нет, настроение на уровне плинтуса. Виола ругается, что я ничего не ем. Благо, отец на работе – хоть он не выносит мозг.
У меня на сегодня задача, которая кажется почти невыполнимой, – нужно каким-то образом попасть на приём к гинекологу, чтобы мой сторожевой пёс об этом не догадался и не настучал папе или Бахрамову.
– Борис, у меня ухо со вчерашнего дня побаливает. Нужно заехать в клинику к лору. Может, пробку прочистить придётся или капли назначат?
Он кивает, спрашивает адрес и время. Клиника частная, консультация врача тут стоит огромных денег, отношение к пациентам соответствующее. В регистратуре я сообщаю, что записана к отоларингологу, медсестра тут же проводит меня к кабинету. Борис идёт за нами и устраивается в кресле возле двери. Хорошо, хоть к врачу за мной зайти не пытается.
Женщина-врач оказывается очень понятливой. Выслушав мой план и опустив в карман премию за сообразительность, она выводит меня из кабинета и предлагает следовать за ней. Охранник вскакивает, но она тут же его останавливает:
– Молодой человек, вы посидите пока тут. Мы на рентген идём, вас туда не пустят.
Борис некоторое время колеблется, затем кивает и опускается в кресло, а мы быстрым шагом направляемся в кабинет гинеколога. Лор-врач терпеливо ждёт, пока я беседую с доктором, мне выписывают таблетки и дают рекомендации. Оказывается, я пришла очень вовремя, поскольку вот-вот ожидается начало нового цикла, а препарат нужно принимать с первого дня.
Возвращаемся в кабинет лора, я выжидаю некоторое время, а затем прощаюсь и иду на выход.
В аптеке мне тоже везёт – удаётся отвлечь внимание цербера и купить назначенные таблетки. Настроение сразу улучшается. Я довольна собой и своей находчивостью. Раз всё прошло так гладко, значит, я на правильном пути. Теперь можно и замуж выходить.
Вечером папа огорошивает меня новостью:
– Я передал Ризвану, что ты бы хотела пойти с ним на свидание. И он приглашает тебя в следующую субботу покататься на яхте.
Прислушиваюсь к своим ощущениям. Мозг положительно воспринимает услышанную информацию. Катание на яхте – однозначно круто, против компании Бахрамова я ничего не имею. Надо же нам с ним как-то налаживать отношения. После удачной аферы с таблетками жизнь больше не кажется беспросветно серой.
Хотя папа уверяет меня, что приготовления к свадьбе не отнимут много времени, происходящее дальше можно охарактеризовать одним словом: "дурдом". Из агентства, которое нанял отец, меня дёргают минимум каждый час, а иногда и чаще. Злюсь, но ничего не могу поделать. Благо, многие вопросы удаётся решить по телефону. Часть заданий папа поручает Виоле, и я впервые рада, что она у нас есть.
Мачеха едет со мной выбирать платье. Оказывается, у Бахрамова целый вагон строгих требований к нему, а потому выбора у меня почти нет. Разве что шить на заказ, но это для меня слишком хлопотно – овчинка выделки не стоит. Поэтому, померяв несколько вариантов, я сразу останавливаюсь на одном из них и оставляю его в салоне подогнать по фигуре.
Случайно узнаю о том, что платьев у меня будет два – к моему приезду на родине жениха шьют ещё одно. Любопытно, что за цирк там меня ждёт. Надо бы где-то почитать об их брачных традициях. Или Бахрамова расспросить при встрече.
В папином окружении – полный интернационал. Начать с того, что мой отец – этнический немец. На волне общего роста интереса к своей национальной культуре и увлечения генеалогией он поднял архивы и выяснил, что его далёкий предок приехал в Южную Пальмиру более двух столетий назад в статусе ремесленного колониста. В начале Второй мировой войны факт наличия у его деда немецкой крови и фамилии оказался достаточным для того, чтобы его сослали в Казахстан, где и родились мой дед и отец. Лишь спустя полвека семья отважилась вернуться обратно.
Папа прекрасно владеет немецким, ходит в лютеранскую церковь и искренне гордится своими корнями. Его компаньоны – преимущественно горячие восточные мужчины, причём разной веры и национальности, что ничуть не смущает их, поскольку все они повязаны самой главной религией в мире – деньгами.
Живя здесь, вся эта разношёрстая братия ведёт обычный образ жизни и, на первый взгляд, не сильно выделяется из общей массы какими-то особыми традициями и уж точно не шокирует ими. Они не выглядят инородными элементами в моём мире и весьма органично разнообразят его своим национальным колоритом.
У меня нет и не может быть никаких национальных или религиозных предубеждений. Но поездки на родину Бахрамова я подсознательно опасаюсь, поскольку не представляю, с чем мне придётся столкнуться там, как ко мне отнесутся, не обидят ли. Жадно читаю всё, что нахожу в интернете о свадебных традициях его народа и отношении к женщинам.
В суматохе суббота наступает быстро. Жених заезжает за мной, и мы едем на набережную, где нас ожидает белая яхта. Мой папа хоть и богат, но такой роскоши у нас никогда не было.
Ризван галантно подаёт мне руку, помогает забраться на борт. Кроме нас, плывут четыре человека: капитан, официант и два охранника. Бахрамов без своих амбалов никуда не ходит, а меня они раздражают. Интересно, в брачную ночь они тоже будут стоять в спальне у нас над душой?
Видимо, папа хорошо просветил жениха насчёт моих вкусов и предпочтений – всё устроено именно так, как мне нравится. Ризван явно старается сделать мне приятно, и эта мысль теплом отзывается в моей исколотой терзаниями душе. Может, не так всё плохо в моей жизни?
За бортом журчит вода. Можно закрыть глаза и слушать, слушать, слушать… Отключиться от внешнего мира. Забыть о предстоящей свадьбе, о мужчине, который расположился в нескольких метрах от меня, о боли и несправедливости. И мечтать о счастье.
А что такое счастье?
Яхта причаливает к какому-то острову с песчаным пляжем.
– Будешь купаться? – подаёт наконец голос Бахрамов. Получается, он всю дорогу сюда молчал?
Киваю. Я не способна сейчас что-то произносить. Всё ещё нежусь, продлевая хоть на несколько секунд волшебное ощущение счастья.
Сбрасываю одежду и, оставшись в бикини, медленно захожу в воду. Температура комфортная – не меньше двадцати пяти градусов.
Бахрамов не мешает мне, не идёт за мной, не заговаривает. Как будто мы отдыхаем по отдельности друг от друга. Я благодарна ему за то, что даёт мне возможность побыть наедине с собой и получить удовольствие от общения с рекой. Наверняка папа рассказал ему о моих пристрастиях. Ризвану хватает такта и терпения не мешать мне кайфовать.
Плаваю я долго. Кажется, стоит мне выбраться на берег, как волшебство испарится. Лишь когда я понимаю, что устала, начинаю грести к берегу.
Выходя из воды, ловлю на себе тяжёлый взгляд жениха.
– Ты всегда ходишь на пляж в таком откровенном купальнике?
– Да. А что с ним не так?
– Ты в нём как голая. Купи себе нормальный купальник, в таком нельзя показываться на глаза мужчинам.
Я закипаю. Нормальный у меня купальник! Плавки – как плавки, не стринги, не тоненькие полосочки, которые ничего толком не прикрывают. Верх – тоже почти монашеский.
– Ризван Каримович, давайте мы с Вами сразу договоримся. Мы живём в современном мире и цивилизованной демократической стране, где не должно быть места религиозным предрассудкам и средневековым традициям. Я с готовностью выслушаю все ваши замечания к моему гардеробу, но менять в нём что-то буду, если посчитаю нужным лично я. И вам придётся смириться.
– Николь, – он говорит тихо, даже вкрадчиво. Так, будто его совсем не взбесили мои слова. Но в глазах полыхает такое пламя, что мне становится не по себе. – Скоро ты станешь моей женой. Ты должна слушаться меня – это незыблемое правило, оно не зависит от века и страны, это основа любой семьи. Я и так иду тебе на уступки, но всё должно иметь меру. Ты не будешь щеголять перед другими мужиками практически голая, и это не обсуждается. Я не запрещаю тебе ходить на пляж, но купальник должен быть закрытый!
Ну вот, началось. Хочется сострить про паранджу. Но Бахрамов одним взглядом выбивает из меня желание с ним сейчас спорить.
