Текст книги "Всё не так, как кажется (СИ)"

Автор книги: Аля Морейно

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Николь

Находиться в больнице невыносимо. Ещё в первые дни, когда каждый вдох причиняет неимоверную боль и нет сил доползти до туалета, с пребыванием там можно смириться. Но постепенно самочувствие становится лучше – и кажется, что долечиваться можно и дома. И тогда начинает раздражать буквально всё. А больше всего – врачи, которые не хотят отпускать из этой тюрьмы и не поддаются ни на какие слёзные уговоры и железные аргументы.

Поначалу схожу с ума из-за того, что Миша находится у совершенно незнакомого человека. Как он там? Я получаю лишь короткие сводки о состоянии его здоровья и отчёты, что он делал в течение дня и кто за ним присматривал. Доктор, приютивший моего сына, потряс до глубины души. Разве такие люди вообще существуют?

Где я опять накосячила, что судьба кинула меня в такую передрягу? Как сказала мне добрейшая Валентина Ивановна, меня едва спасли, и то исключительно благодаря профессионализму врача, который дежурил в ту ночь. Попади я на другую смену – всё могло закончиться гораздо печальнее.

Как бы я ни злилась на Стаса, он прав: я – идиотка. Нельзя было оставлять ребёнка одного и идти поздно вечером в аптеку, пусть и совсем рядом с домом. Нужно было вызвать скорую, даже если бы ждать её пришлось два часа. Ведь в итоге я так и не сбила Мише температуру и он горел всю ночь, причём в одиночестве. А если бы со мной что-то случилось, а он остался там взаперти один? Об этом даже подумать страшно…

Когда приезжает Лиза, мне сразу становится намного легче. Потому что я знаю, что мой ребёнок в надёжных руках. Я доверяю подруге, как себе. Понимаю, что в её положении взвалить на себя чужого ребёнка – очень непросто, но эгоистично принимаю её предложение помочь. Она – единственный человек в моём близком и дальнем окружении, который заявил о готовности побыть с Мишей до моей выписки из больницы.

Не зря говорят, что нет худа без добра. Именно критические ситуации позволяют открыть глаза на многие вещи и принять правильные решения. Не знаю, сколько ещё бы тянулись наши бесперспективные отношения со Стасом, если бы я не оказалась в больнице. Если бы не услышала женский голос в трубке. Если бы он не отказался помочь мне с Мишей. Если бы не наговорил мне гадостей. Но всё получилось именно так, как получилось.

Ох, как же мне больно! Потому что полтора года жизни… Потому что неоправдавшиеся надежды и разбитые розовые очки. Потому что понимаю, что я – дура, которую снова обманули, и я позволила это сделать.

В итоге, мне двадцать семь. Я по-прежнему мать-одиночка. И снова одна. Пора, наконец, признать, что всех нормальных мужчин разобрали, пока я меняла Мише подгузники. А остались такие, как Стас. Которым я нужна лишь для секса и в качестве красивого манекена на каких-то важных мероприятиях. Они не способны ни заменить отца моему сыну, ни стать для меня каменной стеной, за которой можно спрятаться от невзгод, ни даже просто столбиком, к которому можно притулиться. Так может, вообще к чёрту этих мужиков? Куда спокойнее быть одной, ни от кого не зависеть и ни на кого не надеяться, кроме себя.

В день выписки за мной приезжает Лиза. Привозит вкусности к чаю для медперсонала и бутылку дорогого виски для врача, который меня оперировал и приютил у себя Мишу. Перед тем, как уходить, иду к нему в ординаторскую.

– Алексей Викторович, я к вам попрощаться и ещё раз поблагодарить за всё, что вы сделали для меня и моего сына, – протягиваю пакет с коньяком и конверт. – Пожалуйста, возьмите.

– Николь Марковна, какая же вы упрямая! Сказал же, что деньги не возьму. И виски, – заглядывает в пакет, – тоже заберите. Я не пью. Вообще. Никогда и ни капли. Вам бы это любая медсестра сказала, если бы поинтересовались.

Стою совершенно растерянная. Что это за врач, который ни виски, ни денег брать не хочет?

– Как хотите, – чувствую себя очень неловко. – Тогда просто ещё раз спасибо за всё. И особенно за Мишу. Я потрясена тем, что вы для меня сделали.

– Уже неоднократно говорил: не для вас, а для него.

Выслушиваю его нравоучения о послеоперационных ограничениях, оставляю пакет с виски на столе в ординаторской – не тащить же мне его домой, прощаюсь и ухожу.

Стоит нам выйти из корпуса, как сталкиваемся со Стасом. У него в руках красивый букет, на лице ослепительная улыбка. Одет, как обычно, с иголочки. Весь такой роскошный – мечта любой женщины. Ещё недавно я обрадовалась бы и бросилась в его объятия. Но теперь не хочу его видеть. Ни сегодня, ни завтра, никогда. И букетом с улыбочкой моего решения не изменить.

А потому иду быстрым шагом и пытаюсь сделать вид, что мы с ним не знакомы. Выглядит это наверняка по-детски, но я не собираюсь выяснять отношения. Да и что нам выяснять? Всё, что он думал обо мне, уже сказал.

– Николь, постой, – Стас тормозит меня, когда понимает, что я собираюсь просто пройти мимо.

– Чего тебе? Я тороплюсь.

– Я за тобой, чтобы ты не ехала на такси. Ты в нём швами все кочки пересчитаешь.

– Я не на такси, а на своей машине. И я, как видишь, не одна. Меня подруга отвезёт.

Стас косится на Лизу и кивает в знак приветствия. Они знакомы мельком – виделись лишь однажды, когда прошлым летом подруга приезжала ко мне на несколько дней. Не удивлюсь, если он не узнал её.

– Хочу тебе напомнить, что мы с тобой расстались. И не надо делать вид, что у нас всё хорошо.

– Ника, я был неправ, погорячился. Ну, вспылил на эмоциях. С кем не бывает? Беру свои слова обратно.

– Знаешь поговорку: "Слово – не воробей, вылетит – не поймаешь"? Не могу вернуть тебе твои слова, не возвращаются. И простить не могу. Давай просто поставим точку и разойдёмся без нервотрёпки.

– Но это же несерьёзно. Мы больше года были вместе! Расставаться из-за какой-то глупой ссоры, в которой ты тоже виновата? Чего ты хочешь? Чтобы я женился на тебе?

– Стас, это – не глупая ссора, а финал наших отношений. И я ничего не хочу с тобой больше. Всё. Дай мне пройти.

Отодвигаю его и продолжаю свой путь к парковке. Он кричит что-то вслед, но я намеренно не вслушиваюсь. Подозреваю, что это – какие-то гадости. Но даже если и нет, то я не поменяю своего решения. Мне не нужен мужчина, который бросил меня в трудный момент и даже не осознал своей вины.

Естественно, никакой больничный в поликлинику продлевать я не иду. И так сколько провалялась в больнице. А работать кто за меня будет?

Лиза остаётся только на выходные – помочь мне настроить свой быт. Может, я бы и справилась без неё, но сейчас присутствие подруги мне здорово поднимает настроение. Совестно её эксплуатировать, но у самой сил нет.

В воскресенье вечером мы с Мишей остаёмся одни. Сын очень трогательно за мной ухаживает. Невозможно не заметить, как он повзрослел за время, пока я была в больнице. Всё время лезу к нему обниматься. Я ещё не скоро отойду от пережитого стресса и волнений за ребёнка.

Жизнь постепенно входит в свою колею. В субботу едем в торговый центр за весенней одеждой – Миша за зиму вырос, а по прогнозу обещают сильное потепление. По дороге домой заходим в супермаркет за продуктами. Вроде ничего особенного нам не надо, но тележка основательно набивается.

Катимся к кассе, перебираю в голове, всё ли купили, что нужно. Вдруг Миша срывается с места, бежит куда-то между стеллажей и кричит:

– Дядя Лёша!

Такое поведение для моего сына совершенно нехарактерно. Иду за ним, кручу головой и не сразу понимаю, к кому он обращается.

– Здравствуйте, Алексей Викторович!

Мишка меня шокирует – обхватывает доктора и жмётся к нему, словно я пытаюсь отобрать у него любимую игрушку. Судя по восторженным отзывам, сын с доктором очень хорошо поладили, но всё равно не ожидала такой реакции на мужчину.

– А не многовато ли, Николь Марковна, вы набрали в тележку? Как нести до дома планируете? Забыли, что вам больше трёх килограммов поднимать нельзя? Или хотите экстрима?

– Я всё помню. Мы сейчас такси вызовем.

Продвигаемся к кассе, расплачиваемся. Складываю покупки обратно в тележку, качу её к выходу. Алексей Викторович выходит за нами.

– А на второй этаж пакеты вам тоже такси завезёт?

– Я потихоньку, частями.

– Так я вам и поверил. Все вы так говорите, а потом плачете, почему врача не послушались.

Ненавижу, когда меня отчитывают, как школьницу. Тут же злюсь.

– Да что вы на меня наезжаете! Я, между прочим, все ваши ограничения соблюдаю! И вообще, я – дисциплинированная пациентка!

Доктор же, напротив, совершенно спокоен.

– Да? Ну хорошо, давайте я вас сейчас довезу до дома и сумки подниму наверх. А впредь проявите свою дисциплинированность и либо заказывайте продукты с доставкой в квартиру, либо звоните мне.

– То есть вы не только врач и усатый нянь, но ещё и доставщик? Кто бы мог подумать, что вы – такой разносторонний мужчина?

– Да, почти как Карлсон. Мишка, знаешь, кто такой Карлсон?

– Конечно! Он живёт на крыше, – ребёнок радостно включается в наш спор.

– Идёмте, – это уже ко мне.

Я же не давала своего согласия, но он уже раскомандовался! А я, как загипнотизированная овца, следую за ним. Хотя мне-то что? Есть у человека лишнее время – пусть отвезёт нас и пакеты наверх поднимет. Я только спасибо скажу.

– Направо. Стойте, пришли.

Останавливаемся возле тёмного седана. Алексей Викторович закидывает пакеты в багажник и открывает для нас с Мишей заднюю дверь.

Сын сияет. Кто бы мог подумать, что он так обрадуется встрече с доктором?

Когда приезжаем и пакеты оказываются у нас в квартире, мужчина обращается к ребёнку:

– Придётся, Миша, дать тебе ответственное поручение. Как думаешь, справишься?

У сына тут же меняется выражение лица, будто ему доверили миссию по спасению Земли.

– У тебя телефон есть?

– Нету, мама говорит, что я ещё маленький.

– Так, ясно. С мамой спорить не будем.

– Что это вы там задумали? – пытаюсь вмешаться, плохо понимая, что вообще происходит.

– Мама, у нас тут заговор!

Я в шоке. Дожили! Мой сын уже на пару с посторонним мужиком плетёт какие-то козни!

– Заговор… против меня?

– Не против вас, а за вас, – включается в разговор доктор. – Вы же ни за что не позовёте меня в следующий раз, когда надо будет пакеты из магазина тащить. Ведь так?

– Ну… так неудобно же… Сами понимаете.

– А Миша проконтролирует. Он – послушный мальчик и мамин помощник.

– Помощник? Или предатель?

– Что вы такое говорите, Николь Марковна? Мы же из лучших побуждений! – когда он улыбается, то выглядит не так сурово, совсем другой человек.

– Так может, раз из лучших, поужинаете с нами? – наконец приходит в голову идея, как можно поблагодарить его за помощь. – Только еда у нас, сами понимаете, диетическая.

– Дядь Лёша, оставайся! Мама пирог с яблоками испекла. Вкуснючий!

– Вкуснючий? Тогда, пожалуй, приму приглашение. Люблю яблочный пирог и диетическую еду.

– Я в последнее время готовлю только себе и Мише, гостей у нас не бывает. Вот, следую вашим назначениям. Пюре и котлетки паровые, – оправдываюсь, мне совестно, что больше нечего предложить.

Стас был очень привередлив в еде. Любил ужинать в ресторанах или заказывал доставку еды на дом. Иногда я пыталась блеснуть кулинарными способностями, но он не выражал восторга. А тут – совершенно простая еда, которую разве что в больничных столовках подают.

– Очень вкусно, – и ведь по выражению лица не скажешь, что обманывает. Напротив, кажется, что ему и вправду нравится.

И шарлотку расхваливает так, что у меня щёки пылать начинают. Где я, а где кулинарное искусство?

– Так что, позвоните, когда в следующий раз в магазин соберётесь? Или мне Мишу просить вас контролировать?

– Алексей Викторович….

– Просто Алексей, пожалуйста.

– Алексей, вы для нас столько делаете… Всё это лишнее. Это слишком…

– Так мы договорились, Николь?

Не понимаю, зачем ему это надо, но соглашаюсь – не отстанет ведь. Остаётся надеяться, что наш следующий поход за продуктами совпадёт с его дежурством в больнице и он не увяжется за нами.

После работы забираю Мишу из сада. Обычно по дороге мы заходим в местный магазин купить что-то по мелочи. До дома – всего два квартала. И такси не возьмёшь, и тележку из магазина с собой не потащишь. Я бы принесла пакет сама – в самом деле, ведь идти всего ничего! Но младший заговорщик не позволяет. Только слышит заветную фразу: "Зайдём в магазин за йогуртом", как тут же начинает требовать, чтобы я позвонила "дяде Лёше". Потому что он слово дал, а мужчина своё слово должен держать. И что в такой ситуации делать? И вправду, заговор…

Звоню, раз обещала. Зачем? Сама объяснить не могу. Видимо, дело в моей правильности и обязательности. И сына подставлять не хочется, раз он пообещал.

И кто бы мне ещё объяснил, зачем это надо Алексею…

Глава 24

Алексей

Звонок Николь застаёт меня в спортзале. Прикидываю расстояние и время на душ и переодевание, прошу немного подождать. Сомневаюсь, конечно, что эта деловая фифа дождётся – скажет, что времени не было или куда-то торопилась.

Наверное, я сошёл с ума. Потому что, если кто-то спросит меня, зачем я всё бросаю и, как взмыленный, мчусь через полгорода, объяснить не смогу.

Светофоры словно сговорились – застреваю почти на каждом перекрёстке. Нервно поглядываю на часы. Сто процентов не дождутся… Когда заворачиваю на парковку магазина и вижу Николь с Мишей чуть в стороне от входа с наполненной тележкой, радостно выдыхаю.

С собранными волосами, лёгким макияжем, в элегантном пальто и на каблуках она выглядит совсем иначе, чем в больнице. Одним словом – королева. Красивая и неприступная, но одинокая, уязвимая и, похоже, не слишком счастливая. Почему я решил, что имею право врываться в её жизнь и диктовать свои правила? Откуда я знаю, что ей нужно? Но остановиться не могу – меня тянет к ней какая-то сила, противиться которой невозможно.

– Дядя Лёша! – Миша замечает меня первым и бросается навстречу.

– Привет, боец! Как дела?

– Всё классно! Я маму уговорил тебе позвонить! Она не хотела, – последнюю фразу произносит шёпотом.

– Супер! Ты – молодец!

Поднимаю глаза от мальчика и обращаюсь к его маме:

– Здравствуйте, Николь. Хорошо, что дождались меня. Приехал так быстро, как смог.

– Добрый вечер, Алексей. Я затарилась чуть больше, чем планировала, так что мы с Мишей сами точно не донесли бы, не нарушая ваших предписаний. Пришлось бы такси вызывать, чтобы проехать два квартала. Был, правда, ещё вариант угнать тележку, но мне не хватило решимости.

– Ну и отлично, – окончательно расслабляюсь. – Карета подана, прошу садиться.

Везу их домой. Как и в прошлый раз, заношу в квартиру покупки, меня приглашают остаться на ужин. И я снова соглашаюсь, потому что… Мне совсем не хочется уходить.

Скольжу глазами по фигуре Николь, которая крутится, разогревая еду и накрывая на стол. Одёргиваю себя постоянно, чтобы не попасться на разглядывании. Но как от неё оторваться? Эта женщина кажется идеальной – не тощей и плоской, как анорексичные модели, но и не полной. Воображение тут же начинает рисовать её без одежды.

Может быть, сказывается то, что после ранения у меня не было секса? Кровь меняет направление, приливает к паху и не спешит подниматься вверх, будто подпитывать мозг становится необязательно. Придвигаюсь к столу поближе, чтобы ненароком меня не приняли за озабоченного маньяка.

После ужина пытаюсь перевести свои мысли в более рациональное русло и согласовать с Николь вопрос, который ей наверняка не понравится.

– Я хочу подарить Мише телефон, чтобы он мне звонил, если что-то понадобится.

– Что значит "подарить телефон"? – она не повышает голос, но я чувствую нескрываемое недовольство. – И почему он должен звонить вам? Не слишком ли много вы на себя берёте?

– Хочу напомнить, что когда вы попали в больницу, с Мишей не было никакой связи. А если бы у него был телефон, он мог бы позвать на помощь или вы могли бы с ним связаться. Вы вообще понимаете, что всё могло закончится совсем иначе?

– Спасибо, что спасли меня, я этого никогда не забуду. Я всё понимаю. И не сомневайтесь – больше не повторю своей ошибки и не оставлю сына одного.

– Николь, лучше заранее всё предусмотреть.

– Да я сама в состоянии купить своему сыну телефон, если посчитаю, что ему это необходимо! Причём тут вы?

Терпеть не могу, когда женщина злится. Но вынужден признать – Николь даже в гневе красива. Королева!

– Я не сомневаюсь в том, что в состоянии. Но раз вы до сих пор этого не сделали…

– Алексей, всё это слишком! – она перебивает меня. – С какой стати вы раскомандовались мной и моим ребёнком? Ни за что не поверю, что вы всем своим пациентам возите сумки и так бесцеремонно вмешиваетесь в их жизнь!

От неё исходит ярость. Ещё бы – тигрица встала на защиту своей территории. И мне бы сбежать от греха подальше, пока не огрела сковородой, но в голове мелькают неприличные мысли и будят совершенно неуместные в данной ситуации желания.

– Вы правы, я не вожу сумки пациентам. И не вмешиваюсь в их жизнь. Простите, не собирался вас обидеть. Я только хочу помочь.

– Благими намерениями вымощена дорога… сами знаете, куда!

Поднимаю руки в знак капитуляции.

– Сдаюсь: я перегнул палку. Просто мне показалось, что вы нуждаетесь в помощи, но ни себе, ни кому-то другому в этом не признаетесь.

– Я привыкла со всем справляться сама!

– А зачем справляться самой, если я готов вам помочь? Всё-таки вы – женщина!

– Затем, что вас стало как-то слишком много в моей жизни. И помощи вашей – тоже. Я очень ценю то, что вы для нас с Мишей сделали, но вы всё глубже и глубже затягиваете меня в долговую яму!

– А если я пообещаю, что никогда не потребую ничего взамен?

– Я вам не поверю. Просто потому, что так не бывает.

Спорить с этой женщиной невозможно. Она возводит вокруг себя стену, которую не пробить.

– Поедем со мной на маёвку? – резко меняю тему. Не знал, как заговорить об этом, всё ждал подходящего момента. Но он, похоже, уже и не настанет.

– Что?

– На природу, на два дня с палатками. Воздухом подышите – вам с Мишей полезно. Подозреваю, что вы никогда не готовили еду на костре и не ночевали в палатке.

– Как вы себе это представляете?

– Нормально представляю. Погоду обещают хорошую. Будет большая компания моих боевых товарищей с семьями, все – очень приличные люди, много детей. Мише будет интересно. И вы отвлечётесь, смените обстановку.

– Я и так отлично сменила обстановку в вашей больнице!

Не сомневался, что она примет моё предложение в штыки.

– Мамочка, мамочка, пожалуйста, давай поедем! Я хочу в палатке! – ребёнок, внимательно следивший за нашей перепалкой, не выдерживает и вмешивается, выступая на моей стороне. – Я буду послушным!

А сыну она не привыкла отказывать, его просьба явно сбивает её с толку.

– Я подумаю. А вы… правда были на войне? И ранение действительно боевое? – волны ярости, исходившие от Николь, становятся на несколько баллов ниже. – Миша рассказывал.

– Правда.

Не люблю говорить об этом. В войне нет ничего интересного и пафосного. Война – это ужас, кровь и смерть. Это кошмар, которого в современном мире быть не должно. Но он есть. И моя нога, которую только каким-то чудом удалось собрать и заставить функционировать, вряд ли даст мне об этом когда-нибудь забыть.

Понадеялся, что после нашего разговора лёд тронется. Но не тут-то было. День за днём идёт, но Николь не звонит. Через четыре дня у меня заканчивается терпение – и я набираю ей сам.

– Я всё жду вашего звонка. Вы обещали звонить, когда понадобится моя помощь.

– Спасибо вам большое. Я наконец восстановила права и снова за рулём. И няня наша вернулась. Так что вопрос с доставкой продуктов мы решили, не беспокойтесь, я тяжести не поднимаю.

Дипломатично посылает меня. Обидно, хотя ожидаемо. Может, надо было её просто на свидание позвать? Тоже не факт, что сработало бы.

– А что с маёвкой? Надеюсь, поедете со мной?

– Даже не знаю, что вам ответить. Не представляю, как это будет выглядеть. Там будут ваши друзья с семьями, у вас своя компания. С какой стати мы туда поедем? В качестве кого?

– Не думаю, что непременно понадобится обозначать ваш статус. Я разведён, семьи у меня нет. Так что ничего непристойного в том, что я вас возьму с собой, не будет. Мише понравится, вы отдохнёте. Соглашайтесь!

– Всё равно как-то неудобно, – она замолкает на некоторое время, я не подгоняю. – Ну хорошо, уговорили.

Да! Пляшу лезгинку!

Дурак-дураком. Это ж надо дожить до тридцати лет, чтобы так радоваться от того, что женщина согласилась поехать со мной на маёвку! И ведь совсем не факт, что она делает это, чтобы провести время со мной, а не потому, что Миша её упросил.

Выезжаем рано утром на моей машине. Багажник забит продуктами и инвентарём для отдыха. Николь с сыном сидят сзади. Периодически бросаю на них взгляд и довольно улыбаюсь. У меня есть два дня на укрощение строптивой.

Место для стоянки выбрано отличное – открытая ровная поляна, детям есть, где развернуться, побегать или погонять мяч. И любители весеннего загара, и те, кто предпочитают тень, могут устроиться тут с комфортом.

Земля покрыта ковром свежей зелени с мелкими разноцветными цветочками. Солнце ещё очень ласковое, не жжёт и не сушит траву. В воздухе витает тонкий аромат весенних трав. Сентиментальным женщинам должно понравиться. Да и дети с удовольствием пособирают мамам букетики.

– Николь, мне кажется, нам стоит перейти на "ты", чтобы не вызывать лишних вопросов, – произношу заранее заготовленную фразу, как только мы выбираемся из машины.

– Вы же сказали, что никого не волнует мой статус?

– Просто мне кажется, так будет естественнее.

– Ну ладно, если вы настаиваете, – она соглашается без энтузиазма. Ей хотелось бы сохранить между нами дистанцию? Ну уж нет! Я планирую, наоборот, сблизиться как можно сильнее.

Николь немного растерянна, чувствует себя не в своей тарелке. Знакомлю её с друзьями и их жёнами, отправляю заниматься готовкой – так она скорее освоится. Сейчас болтушки накинутся на неё с расспросами, выпытают все её страшные секреты. Почему-то мне кажется, что скелетов в шкафу у Николь столько, что хватит с лихвой не на одну мелодраму. Не сомневаюсь, что и мою историю с Ларисой ей быстро сольют, снабдив выдуманными подробностями, но вряд ли расскажут что-то криминальное.

На мою гостью поглядывают с интересом. В синем велюровом спортивном костюме она выглядит не менее эффектно, чем в офисном наряде. И, чёрт побери, мне не нравится, что на неё пялятся мужики. Понимаю, что дальше сальных взглядов и перешёптываний с ухмылками дело не пойдёт, но я уже внутренне считаю Николь своей женщиной и готов заявить на неё единоличные права. Как я сейчас понимаю восточных мужчин, которые норовят закутать своих женщин и спрятать от посторонних глаз!

И ведь ничего в её наряде не выглядит провокационным – одета она весьма скромно, не придерёшься. Но на красивую женщину будут обращать внимание даже в убогих лохмотьях. Я так извёлся от ревности за время брака, что не готов пережить это снова. Мне бы найти себе неприметную серую мышку, но нет – я снова нарываюсь на те же грабли.

Одни мужчины раскладывают и устанавливают столы, другие занимаются костром, а мы отправляемся собирать ветки. Миша следует за мной хвостиком, не отстаёт ни на шаг. Уходим с ним в лесок, пропадая ненадолго из виду.

– Дядя Лёша, а это что за дерево?

– Осина. Ты знаешь, что она помогает бороться со злыми духами, вампирами и прочей нечистью? А ещё, её называют шумным деревом.

– Шумным?

– А ты посмотри. Ветра почти нет, все деревья не издают ни звука, а листья осины шуршат. Прислушайся!

– Точно… Как дети шепчутся во время тихого часа, если спать не хотят.

Набираем много сухих веток. Когда в руках больше не помещается, возвращаемся. В лагере шумно. Малышня, вырвавшись на свободу, носится с визгами. Направляемся к импровизированной полевой кухне. Навстречу кидается Николь. На ней лица нет, в глазах слёзы.

– Миша! Где ты был? – приседает перед мальчиком, обхватывает его, прижимается лицом.

Мы отсутствовали не больше получаса. Неужели она его успела потерять и накрутить себя до истерики? Логично же предположить, что ребёнок со мной, раз меня тоже нет.

– Мама, мы с дядь Лёшей ветки для костра собирали. И деревья разглядывали. Пойдёшь потом со мной, я тебе всё самое интересное расскажу и покажу!

– Алексей, почему вы мне не сказали, что берёте его с собой? Я места себе не находила! Извелась вся. Уж и не знала, что думать.

– Николь, я же обещал, что присмотрю за Мишей. Я держу своё слово.

– Вам легко говорить!

– Я всё понял, осознал и принял к сведению. Больше не повторится. Окей?

– Ведь можно же было хотя бы предупредить!

Классическая квочка. Сестра моя точно такая же. И даже ворчит теми же фразами. Сколько раз мне уже от неё доставалось! Наверное, нормальная мать и должна быть такой. Надо привыкать...

– Извини, не сообразил. И, кстати, забыла, что мы перешли на "ты"?

– Да тут с твоими выходками своё имя забудешь…

– Ну всё, мы пойдём, у нас с Мишей ещё куча дел, без него мне не справиться. Мы тут рядом, далеко не уходим, не волнуйся.

Я бы, конечно, лучше с ней вдвоём время проводил, но надо Мишку сначала развлечь и с ребятнёй познакомить – может, тогда удастся и с его матерью уединиться. Н-да, куда проще ухаживать за женщиной без ребёнка, но я вечно ищу себе приключения...

Выбираем место и ставим палатку. Ребёнок с очень серьёзным выражением лица помогает мне. Вокруг нас крутится несколько мальчишек примерно его возраста, знакомятся, зазывают с ними играть.

– Сейчас мы поставим палатку, я освобожусь и приду, – тон Миши полон важности.

– А твой папа будет играть с нами в футбол?

Миша теряется, не знает, что ответить. Я пока не понял, что там у них за история с его отцом, но на всякий случай вмешиваюсь:

– Конечно, сейчас все вместе пойдём, как только закончим. Нам ещё минут пять-десять. Вы пока собирайте команду.

– Ура! Ты будешь с нами играть! – радуется малыш, когда мальчики отходят.

– Конечно, я очень люблю футбол. Разве ж я могу упустить возможность поиграть?

Миша вдруг становится серьёзным и выдаёт:

– У меня нет папы. У всех есть, а у меня – нет. Мама говорит, что так бывает. Но почему мне не повезло?

– Мой папа умер, когда я был примерно такой, как ты сейчас. И у меня тоже не было папы. Но потом появился другой. Возможно, и у тебя появится. Главное, что у тебя такая замечательная мама, – малыш вздыхает, как старичок, и соглашается.

Надуваем матрас, раскладываем спальники – палатка готова, можно прилечь отдохнуть после обеда. А мы идём на детские голоса, где несколько взрослых уже размечают поле и ворота перед матчем, а малышня спорит, распределяясь на команды.