Текст книги "Горе-волшебник. Книга 1 (СИ)"
Автор книги: Алла Касперович
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
Профессор Аварра копалась в своих свитках и на Ремуса даже не смотрела. У нее то и дело падали какие-то клочки бумаги, а он их ловил и отдавал ей обратно. Спасибо она ему ни разу не сказала.
– Есть, дорогая, я тебе помогаю.
– Ты б лучше на урок шел. Вали, а?
– Хорошо, если ты меня поцелуешь!
Чего?!
Профессор Аварра перестала копаться в бумагах, сжала одну руку в кулак и потрясла им перед носом Ремуса.
– Я тебя сейчас так поцелую, что ты потом будешь школярам объяснять, отчего ты такой красивый.
– Ты считаешь меня красивым? – улыбнулся Ремус и нагнулся прямо к лицу Аварры (он был ее на добрых две головы выше). Не, он точно придурок.
В общем, Основ водного волшебства у нас в этот день не было.
Мы сидели в аудитории. Но не потому, что нам некуда было пойти (другие уже давно смылись), а потому, что нам было просто лень. Ну, то есть мне и Пару.
– Пар, слышь, твой отец же Домоводство ведет, да?
– Ну да.
– А туда ходить обязательно?
– В смысле? – толстяк даже яблоком подавился.
– Ну, парням тоже туда ходить надо?
Вот бы он сказал «нет», вот бы он сказал «нет».
– Ага.
– П-почему ты спросил?
Да если мои деревенские узнают, что я тут супы варить учусь, да штаны дырявые штопать, вовек мне дома лучше не показываться.
– Да так, просто.
– Ага, я так и понял, – ухмыльнулся Пар.
Понял он, да? А сам что лучше, что ли? Я подвинулся к нему ближе и сказал:
– Слышь, Пар, а ты почему на Физкультуре ничего не делаешь?
– А зачем? Дядя Нарнис и так мне зачет нарисует. Ему папка что-ибудь наплетет.
– Дядя?!
Пар улыбнулся еще шире, а Гэн кивнул.
– Ну, не родной дядя, а так. Они с папкой с самого детства дружат.
– Они с детства друзья? – Мне почему-то это казалось странным.
– Ага, – подтвердил Париус. – Они учились вместе, а потом и в профессора вместе пошли.
Вот оно как!
– А почему твой отец за Палкой все повторяет?
– Палкой?! – расхохотался Пар, Гэн тоже улыбнулся.
– Ну да, – пожал плечами я.
– Похож, похож, – закивал Париус. – Это папка еще со Школы так. Ему весело, а дядя Нарнис и не спорит.
Потом мы замолчали, молчали минут пять, и мне совсем скучно стало.
– Пар, у тебя есть что-нибудь пожевать?
– Есть! – улыбнулся он, достал из-под мантии большую булку с повидлом и начал ее уплетать. Да еще так смачно причмокивал, что я чуть слюной не подавился.
– Эй! А поделиться? Я ж твой друг!
– Друг, – согласился Париус. – Ты друг, а это еда. Это еда, а ты друг. Понял?
– Не-а.
– Э-это он хочет сказать, что ничего тебе не даст.
Мда, вот теперь понял.
– Гэн, а у тебя что-нибудь есть?
– П-прости, нет.
Оладка перепеченная! Так с голодухи можно и… О! А что это там такое? Я хоть и далеко сидел, но глаз у меня хороший. На столе у Ремуса лежало что-то завернутое в платочек. И я точно знал, что это что-то можно съесть. Вот знал и все тут!
– М-марвус, ты куда?
– Я сейчас!
В платочке была булочка, только не с повидлом, как у Пара, а с маком. А вкусная какая! Только маленькая. Я съел ее очень быстро, почти одним махом проглотил, но почему-то сразу же наелся.
– Эй! А мне? – возмутился Пар. – Я тоже хочу! У меня такой нет!
– Обойдешься! Будешь знать, как с друзьями не делиться!
Я засмеялся, но мне вдруг стало жарко, очень жарко, будто я снова был за воротами Школы. Может, те, кто тут погоду делают, что-то там намудрили? Но Пар и Гэн, похоже, ничего не заметили. Они сидели на своих местах: Пар дулся и дожевывал очередной пирожок, а Гэн листал книгу и то и дело поправлял сползающие на нос очки.
– Пойдемте на улицу!
– Зачем? Что мы там не видели?
– Тут же дышать нечем!
– Д-да? – удивился Гэн.
А мне уже совсем нехорошо стало. Я начал задыхаться. Словно чьи-то сильные пальцы сдавили мое горло и пытались выжать из меня жизнь. В глазах потемнело, но зато появились разноцветные искры. Мои друзья подскочили и выволокли меня в коридор. Не скажу, что мне сильно полегчало, но я хоть смог немного дышать.
– Мар, ты чего?
– Не… знаю… – Противный комок в горле не давал мне говорить.
– На улицу! – скомандовал Париус.
Сам я уже идти не мог, и Гэн перекинул меня через плечо и бегом потащил на улицу. Я только успел заметить, как смешно за ним пыхтит Пар, стараясь не отстать. А вот и улица.
И вот тут мне стало хорошо. Я лежал на траве и смотрел через зеленые ветки яблони в чистое голубое небо. Я даже никогда не думал, что это может быть так здорово просто дышать. А какое небо красивое! Синее-синее!
– М-марвус, ты как?
– Хорошо… – я прямо чувствовал, как мой рот растягивается в улыбке.
– Ну и здорово! – сказал Пар и плюхнулся рядом со мной, только оперся о дерево. Он вытер пот ладонью и достал из-под мантии небольшой кувшинчик с водой. Он было хотел сам из него отпить, но передумал и напоил меня.
– Спасибо.
– Будешь должен.
Я уже хотел было встать, как услышал самый красивый голос на свете:
– Что случилось? Что-то с Марвусом? Марвус, как ты? Тебе плохо? – спросила Корнелия. Она присела возле меня на колени и положила мне руку на лоб. Я тут же перестал улыбаться.
– Ой! Как мне пло-о-охо…
Гэн так удивился, что аж рот раскрыл, а Пар стал похрюкивать в кулак.
– Бедненький! А что случилось?
– Не знаю… – ответил я так жалобно, что чуть сам не прослезился.
– Что-то болит?
Я не стал отвечать, и страдальчески закатил глаза. Гэн закрыл рот, но смотрел на меня так, будто я делаю что-то очень нехорошее. Прям такое нехорошее, что хуже не бывает. А Пар аж закашлялся от смеха. Ну и пусть, зато Корнелия свою руку не убрала. Она гладила меня по голове и говорила что-то ласковое, успокаивая. Я не слушал, что именно, но мне было хорошо. Я закрыл глаза от удовольствия, но тут же их открыл. Надо мной стоял Носатый.
– Пойдем, Корнелия! – он взял ее за руку и потянул вверх. А я что левый? Я схватил ее за другую руку.
– Гавр, что случилось? – спросила она.
– Пошли, Корнелия!
– Но, Гавриус! Ему же плохо! Разве ты не видишь?
Какая же она милая!
– Если ты со мной не пойдешь, то ему точно плохо станет.
А Носатый то нарывается! Не было б мне сейчас так «плохо», я б ему точно накостылял. Но мне же «плохо»! А накостылять ой как хочется!
– Й-я сейчас Триссу позову. Она поможет.
Оладка перепеченная! Зачем же так пугать! Я уж подумал, тут моя бабуля. Погодите, а чем мне эта Трисса помочь может?
– Точно! – захлопала в ладоши Корнелия. И как и когда только она смогла свои руки освободить? Я крепко держал. Носатый, я думаю, тоже. – Трисса точно поможет! Потерпи, Марвус, миленький!
Миленький… Может, мне притвориться, что я… Нет, не буду. Мужики в обморок не падают. А то вдруг кто в деревне прознает…
– Что такое? – спросила Трисса, когда Гэн ее позвал. У ее за спиной висел колчан и было видно, что она сюда бежала.
– Марвусу плохо! – ответила Корнелия. Ой, как она за меня волнуется. И Носатый тоже заволновался.
– Сейчас вылечим, – сказала Трисса и села возле меня на место Корнелии – та ей уступила. Оладка перепеченная! Могла б еще чуть-чуть подождать. И зачем только Гэн позвал этого рыжего двойника моей бабки? Я ему еще это припомню. Вот будет ему кто-нибудь нравиться, а я ему Триссу приведу, и пусть потом сам все своей зазнобе объясняет!
Я снова закрыл глаза и притворился, что мне ну очень плохо. А вдруг Корнелия меня еще пожалеет?
Мне на лоб снова легла рука. Только это точно была не Корнелия, ведь у той ладошка была теплой, а эта была прохладной, но такой легкой и приятной! Странно, но мне стало так хорошо, так спокойно, словно… словно меня гладила мама.
Трисса убрала свою ладонь, и мне захотелось, чтобы она вернула ее обратно. Но меня уже трясли за плечо. Я открыл глаза и увидел перед собой лицо Триссы. Она смотрела на меня так, будто на самом деле обо мне беспокоилась. А она всегда была такой хорошенькой, или я только сейчас заметил?
– Все хорошо, – сказала Трисса Гэну, потом щелкнула меня по носу (Ай!), встала и ушла.
– О-она умеет лечить, – объяснил мой друг. – Ее даже Лекарь иногда себе на подмогу зовет.
– Ты в порядке? – спросила Корнелия, снова усевшись возле меня. Носатый сейчас точно лопнет! Ну и пусть! Сестра сама должна выбирать, с кем ей дружить, а с кем – нет.
После того, как до моего лба дотронулась Трисса, мне стало еще лучше, как будто она влила в меня силу. Так хорошо мне еще никогда не было. Да я готов был… Да я на многое был готов. Я б сейчас даже деда в бою победил! А такое только у нашего кузнеца разок получилось. Правда, ему потом жалование урезали, и он теперь постоянно проигрывает. Зато только деду!
– Все хорошо! – я улыбнулся Корнелии, а она мне. Красавица! Сегодня она заплела волосы в косы и уложила их короной на голове, а скрепила их сбоку жемчужной заколкой. В ушах у нее были маленькие простые золотые сережки. Интересно, а почему Трисса не носит украшения? Ей бы пошло. Все остальные девушки и носа не показывали из своих комнат без украшений.
– Пойдем, Корнелия!
На этот раз она не спорила, взяла брата под руку и пошла вместе с ним. Она что-то ему весело рассказывала, а он то и дело оглядывался на меня. Я показал ему язык, он мне тоже. Так и разошлись.
А вот Гэн почему-то был грустный-грустный. Это он из-за меня так расстроился? Может быть. Не! И все же…
– П-пора идти, – поторопил нас с Паром Гэнриус. Он встал, поправил очки и протянул мне руку, но я не просто поднялся, а подскочил. Оладка перепеченная! Что ж такое со мной Трисса сделала? Да я ж сейчас могу дерево с корнем вырвать! Да вот хоть эту яблоню!
– Только попробуй! – возмутился Пар, будто прочитал мои мысли. – На ней самые вкусные сливы!
Значит, не прочитал. Сливы, говорит. Да я б сейчас целую корзину съел, только мне потом так всыплют, что я до приезда деда сидеть не смогу. Хотя если попросить Триссу мне помочь… Не, пусть тогда Гэн просит, она ему больше доверяет.
– И-идем, скоро Физкультура, а профессор…
– Знаю-знаю, – проворчал я. – «А профессор Нарнис не любит, когда опаздывают». Да помню я. Тут никто не любит, когда опаздывают. Пар, пошли.
– А я не пойду, – ответил он, сильно растягивая слова. Он развалился на траве, подложил руки под голову и закрыл глаза. – Что я там забыл?
– Чего это? Мы, значит, иди, а ты – тут валяйся?!
– Угу.
Вот мне сейчас так прям вдарить ему захотелось.
– П-почему ты не пойдешь?
– Не хочу.
– А-а что ты профессору скажешь?
– Ничего, – хмыкнул он и приоткрыл один глаз. – Папка потом сам что-нибудь придумает.
Ага, сейчас.
Я наклонился, взял этого папенькина сынка за ногу и поволок за собой. Я ж говорил, что силенок у меня прибавилось и немало. Это вам не дерево тащить, а тринадцатилетнего обжору по имени Париус, а он, наверное, раза в два тяжелее, а то и в три.
Пар даже пискнуть не мог, он вообще ничего не мог.
– А-а-а!!!! – только и орал он. Орал, пока мы не добрались до раздевалки. Орал, когда я его в эту раздевалку запихивал. И только тут я заметил, что на нас уставились с открытыми ртами не только школяры, но и профессора.
– М-марвус… – Гэн совсем запыхался. – Ты… это… как…
А то я сам знаю. Да и какая разница?
– Не знаю. Может, Трисса чего наколдовала.
– Ничего я не колдовала. Я вообще не колдовала.
Трисса подошла к нам и встала возле Гэнриуса. Она уже переоделась в форму, только волосы в хвост завязать не успела. Какая… Эй! Чего это я! Корнелия – самая лучшая и красивая!
– Ничего я не колдовала, – повторила Трисса. – Я просто восстановила его жизненные силы.
– Ясно, – сказал Палка. Он к нам тоже подошел. Оладка перепеченная! Ну почему по его лицу ничего не понятно? – Тогда переодевайтесь и на поле.
Вот, по-моему, только он и не удивился. Наверное. А вот остальные от меня шарахались. Ну и ладно, зато пялиться как на выродка больше не будут. Наверное.
– А я не могу на поле! – заныл Париус. С земли он так и не встал. – Я ногу повредил, у меня спина болит, зуб разболелся, прыщ на лбу выскочил, я язык прикусил. И щеку! И вообще, я устал.
– Понятно, – кивнул Нарнис. Он что, ему поверил?! – Школяр Трисса, сможешь ему помочь?
Она кивнула, засучила рукава, похрустела пальцами, размяла кулаки, присела возле Париуса и так тихонько-тихонько сказала, но я все равно услышал:
– Сам встанешь или помочь?
– Сам-сам! – всполошился Пар. Так быстро он при мне еще никогда не двигался. А у меня по спине пробежал холодок. Так говорить с другими могла только моя бабуля. Это я так раньше думал.
Через минут пять наш класс уже весь был на поле и выстроился по росту. И, конечно, я опять был в самом хвосте. Хотя мне показалось, что я такого же роста, как и мой сосед (Эрвиусом его звать что ли?). Показалось, точно показалось.
– На первый-второй рассчитайсь! – скомандовал Нарнис.
И только «первый» открыл рот, как «второй» заорал:
– Бежим!!!
Вот только никто и дернуться не успел. Прямо с неба на нас упало что-то очень-очень большое. Ну ладно, не на нас, а перед нами. Но шмякнулось так, что мы все упали на землю. Очухался я самый первый.
То, что упало было похоже на громадный булыжник, почти такой же большой, как само физкультурное поле. Только это что-то было фиолетовым и в некоторых местах золотым, и, похоже, дышало. И возле меня вроде как кончик хвоста лежал…
А потом оно повернуло к нам морду и мужицким басом с перепоя спросило:
– А где это я?
ГЛАВА 6
Никто даже с места не сдвинулся, а наоборот, как будто всех кто-то заколдовал. Это странное существо было похоже на ящерку, которую я как-то видел недалеко от нашей деревни. Только та была маленькая и коричневая, а эта большая и фиолетовая с золотыми лапами, золотым хвостом и золотой же мордой. И на этой самой морде росло еще два рога. А зубищ то сколько! Оладка перепеченная! Да драпать пора! И только я собрался бежать, как мордатое «оно» сказало:
– Эй, ребята! Вы что, оглохли?
Мне почему-то стало жалко эту ящерку-переростка. Если честно, то она и не страшная вовсе. Дед мой в гневе пострашнее будет, я уж про бабулю молчу. А эта ящерка даже симпатичная, что котенок. Только что громадная, фиолетово-золотая, зубатая, с когтищами, да еще с кожей как камень вместо шерсти, а так вполне себе милая зверушка. Я почему-то сразу же перестал ее боятся. Особенно, когда представил себе, как она играет с клубком ниток. Правда столько ниток, наверное, во всем Королевстве нет.
Я почесал затылок и ответил:
– Да слышим мы.
Это я погорячился. Потому что мордатое «оно» так улыбнулось, что я побелел. И не только я. А мой сосед (Эрвиус, да?) по-девчачьи завизжал мне в ухо:
– Ты что, понимаешь его?
Э?
– А ты нет?!
Вот тут ответили хором все:
– Нет!!!
А ящерка так обрадовалась, что совсем к нам развернулась, чуть не снеся все деревья своим длиннющим хвостом.
– Слушай, мальчик, так где это я?
Что-то мне нехорошо стало. Пойду ка я отсюда… Ага, только какой-то гад пихнул меня в спину, и я оказался прямо перед носом фиолетово-золотой ящерки. Я так и не узнал, кто это сделал.
– Здрассьте! – ляпнул я. Есть меня ящерка вроде не собирается.
– И ты не хворай!
Вдруг возле меня появился Ремус, а за ним спрятался Корнелиус. Я обернулся и увидел, что за нами стоят и все остальные профессора, а школяры куда-то исчезли.
– Спроси у него: кто он и зачем он здесь? – шепнул мне Ремус.
– Ты кто?
Ящерка удивилась:
– Я кто? Я дракон!
– Он дракон, – повторил я профессорам.
– Дракон? – пискнул Корнелиус. – Что это такое? Кто-нибудь знает?
Ремус опять нагнулся ко мне:
– Спроси…
– Да понял я! Слушай, дракон, а что такое «дракон»?
– Как что? – опять удивилась ящерка. Она даже на зад уселась, как это сделал бы кот. Интересно, а ему хвост не мешает? – Я дракон, мамка моя дракониха… Слушай, мальчик, а где я?
– Он спрашивает, где он, – перевел я остальным и не стал ждать, пока они начнут через меня свои вопросы задавать, задал свой: – Тебя как зовут?
– Джерминлемунасировыхавейсэйяя.
– А?
– Что? Что он сказал? – всполошились за моей спиной профессора, но я больше не обращал на них внимания.
– Это что, имя такое?
– Ну да.
– Ты девочка?
– Чего?!!! – дракон аж попятился.
– Ну… твое имя на «я» заканчивается, вот я и подумал…
– Нет, нет, мальчик! Я тоже мальчик. Мужчина я.
– Длинное у тебя имя. А друзья тебя как зовут?
– Сэйяя.
– Не, не то – все равно по-девчачьи. Давай я тебя Сэй звать буду.
– Давай, – кивнул дракон и протянул ко мне свою огромную когтистую лапу. Я прям спиной почувствовал, как профессора приготовились выдыхать боевые заклинания. – А ты кто?
Я пихнул Ремуса локтем в бедро (выше я не дотянулся), чтоб он утихомирил своих старичков. Странно, но он намек понял – шум за моей спиной стих.
– Я Марвус, – ответил я и пожал драконий коготь. – Можешь звать меня Мар.
– Хорошо, – кивнул Сэй и убрал свою лапу. – А эти кто?
– Это мои… – я б много чего придумать мог, очень много, но мне ж потом от деда влетит. А если еще и бабуля дознается… Поэтому пришлось сказать правду: – Это мои учителя.
– А… – протянул Сэй и поклонился профессорам, снова едва не снеся деревья. – Учителя – это хорошо. Учителей у нас любят.
– Что он сказал? – пискнул Корнелиус.
– Что учителей у них любят.
Жаль, что я не видел в это мгновение лицо Старшего волшебника. Зуб даю, что он вот-вот в обморок упадет. А я спросил:
– Сэй, а где это у вас?
– Дома.
– Это я понял. А дом то где?
– Не знаю, – вздохнул дракон. – И где я, я тоже не знаю.
– Ты сюда как попал?
– Не знаю, – теперь он совсем-совсем грустно вздохнул. – Летел себе, а потом – бум! – и я тут.
– Ты летать умеешь?! – я аж подпрыгнул.
А Сэй показал нам свои крылья. Некоторые профессорши, да и профессора попадали в обморок. Как бы я хотел посмотреть: кто? А так я только звук падающих тел услышал. Ремус же сказал:
– Спроси, а он людей не ест?
Дракон сложил лапы на груди и сердито фыркнул, а из его ноздрей повалил дым:
– Мар, передай своим учителям, что я не глухой.
– Он вас понимает.
Тогда Ремус выпрямился и очень-очень осторожно спросил:
– Уважаемый дракон Сэй, скажите, пожалуйста, что Вы предпочитаете на ужин?
– Ась?
– Он точно меня понимает? – обратился Ремус ко мне.
– Да я б Вас сам не понял, – буркнул я и сказал уже дракону: – Он спросил, что ты есть любишь.
– Я… – у Сэя аж слюна из пасти капать начала. – Я тыблоки люблю, ну или там фрукт какой еще…
– Что он ответил? – Корнелиус прям впился в мое плечо своими давно не стриженными когтищами.
Я б за такое, конечно мог сказать, что дракон наш человечинкой балуется, но мне других профессоров жалко было. Не всех, конечно, но все-таки. Да и Сэя они могли закидать боевыми заклинаниями, а мне он нравился.
– Он сказал, что любит фрукты, яблоки особенно.
И тут же прямо перед чудищем появилось корзин эдак двадцать самых спелых, самых наливных яблок. Да я таких вообще ни разу не видел! Ни дома, ни в Школе! А я весь Сад тутошний обошел!
– Ой! Это мне? – спросил дракон и прижал когтистую лапу к груди. Ответа он ждать не стал и тут же опустошил одну корзину. – Фкушна! Дома таких нет. Дома маленькие.
Ну да, тут я б одним яблоком и сам наелся.
А за спиной у меня уже начали шушукаться. Ну что они как дети. Их даже я слышал, а уж дракон и тому подавно. Хотя ему не до того было – корзины еще не все пустые были.
– Что делать будем? – профессор Аварра.
– Давайте его убьем! – Старший волшебник Корнелиус.
– Папенька, ну что Вы! Зверушку жалко! – профессор Сомалия.
– Пусть школяр Марвус с ним останется. – Корнелиус.
Эй! Я так понял, он хочет, чтоб Сэй и меня как яблоки!
– Нет, Старший волшебник, так нельзя. Он же наш ученик.
Ну, спасибочки, Ремус. Хоть на этом. Я уж думал, что и он меня на драконий корм пустить хочет.
– А мысль неплохая.
– Аварра! – Ремус.
– А что? Он с ним нашел общий язык. Я думаю, он справится.
Ну да. Я тоже так думаю. Сэй мне понравился. Хотя… Надо и для себя что-нибудь нужное выторговать.
– Сэй, вкусные яблочки?
– Умгу, – ответил он и доел последние. – А еще есть?
– Сейчас узнаю.
Так, чего там бабуля в меня вталдычивала? Я развернулся к профессорам и чуть не расхохотался. Они все были похожи на перепуганных кроликов, разве что кроме профессора Аварры и профессора Назаруса. Звездочет вообще стоял со сложенными на груди руками, как будто ему все было до фиолетовой звезды.
– Многоуважаемые профессора, – начал я, как бабуля учила. И все равно закончил по-своему: – Значит так. Я хочу…
И тут я такой подзатыльник получил, что аж на колени упал. Я обернулся, но за мной никого не было. Оладка перепеченная! Бабуля, не ну точно бабуля! Ее подзатыльник я всегда узнаю.
– Что?.. – У Корнелиуса аж рот открылся.
– Ты в порядке? – подбежала ко мне Сомалия. Нет, ну вылитая Корнелия. Или наоборот… А какая разница! Красавица… Эх! А голос, голос какой! Заслушаешься!
– Ага, – ответил я. Встал, отряхнулся и уже опять хотел сказать, чего мне от них надо, но передумал. А вдруг и вправду бабуля.
– Что такое, школяр Марвус? – спросил Корнелиус. И стал так важно, будто я тут самая последняя пыль у него под башмаком, а он… а он то ли сам Король, то ли мой деда. Но тут налетел ветер. С погодой что ли намудрили? Да и странный он какой-то: холодныйхолодный! Ветер сорвал с волшебника его смешную шапку в звездочки, и та упала мне под ноги. Ох, как же мне хотелось на ней сплясать, но не делать же это прямо перед всеми профессорами. А Сомалия согнулась, подняла шапку, подошла к свекру и нахлобучила ее ему на голову.
– Папенька, наденьте шапочку, а то простудитесь!
Профессора начали похрюкивать, и я уже думал, что маме Корнелии сейчас здорово влетит за такую вольность. Но нет. Корнелиус поправил шапку, погладил невестку по руке и опять обратился ко мне:
– Что такое, школяр Марвус?
– Я это… Можно я с Сэем побуду?
А чего это они все сразу расслабились? Может, я чего нехорошее удумал. А вдруг я Школу захватить хочу и сам Верховным волшебником стать? Или думают, что раз выродок да ростом не вышел так не смогу? А я смогу! Только не буду. А зачем? Я б лучше рванул куда-нибудь. Только пока не знаю куда. А вот когда узнаю… Вот тогда и рвану!
– Хорошо, – согласился Корнелиус.
В общем, понятно, что в этот день занятий не было. К Сэю меня все-таки не пустили, поэтому я решил ночью к нему сходить. А пока я сидел в своей комнате и скучал.
Не один. С друзьями. И Трисса тоже с нами была. Она все еще на меня сердилась и не разговаривала со мной, но хотя бы пришла в мою комнату.
Она уселась за мой стол перед окном, раскатала один из свитков, что принесла с собой, и принялась там что-то чертить. Иногда она отрывалась от своей писанины и смотрела в окно, а потом снова начинала что-то быстро-быстро писать. На нас она не обращала никакого внимания. Эй! Это же моя комната! И мой стол! И мои чернила! Хоть бы посмотрела на меня…
Мы с Гэном и Паром сидели на кровати. Хоть она и была большая, мы все равно там еле-еле помещались – Париус тоже был совсем не маленький. Сидели мы молча. Гэну и так нормально было, Пар грыз стащенное из сада яблоко, а я все думал: как бы мне половчее перед Триссой извиниться?
Она заговорила первая:
– Мар, можно тебя спросить? – Она сказала это так тихо, что я едва разобрал ее слова. Интересно, а ребята расслышали? Она даже не повернула к нам голову, так и продолжила рисовать в своем свитке.
– А? Ага.
– Как ты это сделал?
– Что?
Мне показалось, что она сейчас лопнет. Так краснела обычно бабушка, когда я что-то не то и не вовремя говорил. Мне всегда мерещилось, что в таких случаях у нее от затылка даже дым идет. Вот и у этой Триссы тоже. А что я такого спросил?
– Как ты понял, что говорит дракон?
Гэн и Пар тоже на меня уставились. Я пожал плечами.
– Не знаю.
Вот теперь она точно взорвется. Нет, ну что я такого сказал?!
– Хорошо, – как-то подозрительно спокойно сказала Трисса и повернулась ко мне. Я как раз сидел в ногах своей кровати, а значит, сейчас она смотрела мне прямо в глаза. Даже от бабулиного взгляда меня так в дрожь не бросало. – Расскажи, что ты делал сегодня.
– Ну… – начал я, но продолжить не смог – у меня во рту все пересохло, а язык как будто вообще распух.
– Понятно, – вздохнула Трисса. Она вытянула руки перед собой, сложила ладони как чашу и что-то прошептала. И потихоньку в ее руках стала появляться самая настоящая серебряная чаша. – Держи.
Трисса протянула ее мне, и я взял. Оладка перепеченная! Да там вода!
– Ого! – Пар даже про яблоко свое забыл.
– Т-трисса…
Она только вздохнула и сказала:
– Пей, – а потом обратилась к моим друзьям: – Не говорите никому, ладно?
Я быстро выпил воду – вкуснее я ничего в жизни не пробовал. Я протянул чашу обратно, чтоб она еще воды наколдовала.
– Хватит, – покачала головой Трисса. – Больше нельзя, иначе тебе плохо станет.
Понял, не дурак.
– Т-трисса, а я и не знал, что ты умеешь воду вызывать, – голос Гэна был какой-то обиженный.
– Прости Гэн, ты же знаешь отца. Если он узнает, то заберет меня отсюда, а я пока домой не хочу.
– П-понятно. – Теперь Гэнриус смотрел на нее с жалостью. А вот я как раз ничего не понял.
– A… – я хотел было спросить, зачем это ей сидеть в Школе, если она и так водное волшебство знает, но передумал. Захочет – сама расскажет. А Пар уже, похоже, об этом забыл – он достал из кармана грушу. – Не расскажем.
Я пнул Париуса под бок.
– Умгу, – сказал мой друг и в два укуса съел грушу. Но у него еще были сливы.
– Спасибо, – кивнула Трисса.
Она так… даже не знаю как, но она так улыбнулась, что я… ну, не знаю я, в общем.
– Мар, что ты сегодня ел?
Я ей все рассказал. А когда дошло до булочки с маком, Трисса так округлила глаза, что я чуть с кровати не упал. А они с бабулей точно не родня?
– Так вот оно в чем дело! – она говорила это скорее себе, чем нам. – А я то все гадала, чем ты отравился, а оно вот что оказывается…
– Как отравился?! – я аж подпрыгнул, задел Пара, и у того все персики из рук выпали. Но мой друг ничуть не расстроился и достал буханку хлеба. У него что карманы бездонные? – Как отравился?!
– Понимаешь, Мар, – начала Трисса объяснять мне таким голосом, будто мне было не то что не тринадцать, не десять, а три! И почему со мной часто разговаривают именно так?! – Было очень похоже, что ты сильно отравился. Только я не могла понять, чем именно ты отравился. А теперь все понятно.
Ага. Понятно. Ей.
– Т-так чем он все-таки отравился? – Спасибо, Гэн. – Булочкой что ли?
– Ну да.
– Так она ж, вроде, свежая была, – сказал я. – И вкусная.
– Да, – подтвердила Трисса, а я почувствовал себя не просто трехлетним ребенком, а очень и очень глупым трехлетним ребенком. – Тебя отравили булочкой с маком. У мака есть такая особеннось – впитывать в себя заклинания. Поэтому его нигде и не продают. Так что тебя точно хотели отравить.
Ничего себе! А у нас мак во всей деревне на всех огородах растет. И никто и слыхом не слыхивал, что он какой-то не такой. У нас дома вообще часто плетенки с маком готовят – их бабуля обожает.
– Погоди ка! Это ж не меня отравить хотели, а Рем… а профессора Ремуса! Булочка-то на его столе лежала.
Понятно, значит, кто-то хотел отравить этого придурка. Мне он, конечно, тоже не нравился, но не травить же!
– Тогда зачем ты ее взял? – подняла бровь Трисса.
Я немного замялся. Как-то стыдно было сознаваться ей, что я эту злосчастную булку просто стащил. Я тогда сам бы не смог себя остановить – эта булка как будто манила меня. Ответить мне было нечего, поэтому я пожал плечами.
– Все с тобой ясно, – поджала губы Трисса и вместе со стулом развернулась ко мне. – Живот хоть не болит?
– Не-а! – расплылся в улыбке я. Она меня, кажется, простила. Она меня простила!
– Так что там с драконом? – напомнила девушка.
– Я сегодня к нему пойду! – сказал я и добавил: – Пойдешь со мной? – Потом я заметил удивленные глаза Гэна и Пара и поправился: – Пойдете со мной?
– Пойду.
– Н-не могу. Мне в Библиотеку нужно.
– Не, я к папке обещал зайти.
Угу, я понял. С Гэном-то все понятно, а вот Пар наверняка в Столовую пойдет, а не к отцу. Хотя одно другому не мешает.
– Слушайте, а кто-нибудь вообще про этих драконов слышал?
Мои друзья покачали головой, и Гэн сказал:
– Н-нужно будет сходить в Библиотеку…
Оладка перепеченная! Далась ему эта Библиотека!
– Может, мы лучше в Столовую сходим? – с надеждой предложил я. Раз нормально позавтракать не получалось, так, может, хоть пообедаю по-человечески.
Пар так закивал, что я думал, как бы у него голова не оторвалась. Гэн тоже ничего против Столовой не имел. И живот Триссы был тоже с нами согласен.
– Я тоже не завтракала, – призналась она и так мило покраснела, что у меня в груди защемило. Нет, Корнелия все равно лучше!
– Пойдем! – скомандовал я и встал.
Друзья пошли за мной. Трисса все еще краснела… Оладка перепеченная! Корнелия! Корнелия!
В Столовой почти никого не было. По крайней мере ни одного профессора. А большинство школяров, наверное, в Город отправились, раз уж неожиданный Свободный день появился. Не думаю, что они захотели оставаться рядом с драконом.
Трисса, не долго думая, взяла стул и подсела к нам с ребятами. Школяры, особенно из ее комнаты, уставились на нее, как на ненормальную. Но ее это совсем не смутило. Уважаю. Потом она ушла к Лекарю, потому что обещала ему помочь сегодня, но сказала, что вечером ко мне зайдет. А мы с ребятами отправились валяться на траве в Саду, Гэн даже в Библиотеку не пошел, хоть и очень хотел, но мы с Паром уговорили его остаться с нами. За ужином мы все снова встретились, и Трисса опять сидела с нами. Ела она немного, поэтому большая часть ее пайки доставалась Пару. Думаю, она нашла путь к его сердцу.
И все-таки со мной увязались все мои друзья. И даже Пар, несмотря на то, что никакая еда ему не светила. Мы решили пойти к Сэю ночью, когда все уже будут спать. Хоть мои друзья немного побаивались дракона, но доверились мне, когда я сказал, что Сэй совсем не страшный, и решили пойти со мной.
Мы подождали, пока Норвус закончит свой обход, и, постоянно оглядываясь, пошли к Большому физкультурному полю. Но когда мы уже подходили к раздевалке, перед нами вдруг появился Норвус. Я чуть не закричал – так он на Гарлиуса похож был. Тот тоже иногда в замке неожиданно передо мной из темноты появлялся, так я потом целый день ходил заикаясь. И от его ручного фонаря, который я ему так не кстати починил, его глаза жутко сверкали. Казалось, что у него в глазницах нет зрачков. Меня передернуло, но виду я не подал, что испугался. Не хватало мне еще беред Триссой слабаком себя показать. А еще Норвус сейчас очень напоминал Гарлиуса тем, что на его лице не было и следа улыбки. Он казался еще более угрюмым, чем мой камердинер. К счастью, Гэн Норвуса первым заметил, и мы успели спрятаться, но у меня все равно чуть сердце через пятки не ускакало.
А Норвус и не думал оттуда уходить. Он уселся на стул прямо возле выхода на улицу, подвесил на стену возле себя фонарь, достал толстенную книгу из-под стула и стал ее читать. Потом он достал из сумки бутерброд и кувшин с водой, и стало понятно, что он собрался сидеть тут долго.
