Текст книги "Горе-волшебник. Книга 1 (СИ)"

Автор книги: Алла Касперович

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 17 страниц)

– Войдите!

Дверь открылась, и мы зашли. Первое, что я увидел, был здоровенный темно-коричневый стол, а за ним ярко-синее кресло, перед которым Норвус поклонился даже ниже, чем перед теми волшебниками в коридоре. И только потом я заметил в этом кресле крошечного седого человечка с длинными рыжеватыми усами. На его голове была круглая темно-синяя шапочка в серебряные звездочки. Я смотрел на этого старичка и чуть не лопался со смеху. Неужели… Неужели я не самый маленький!

– Чего зубы скалишь, недоумок?! – завопил старик. – Да я тебя сейчас…

– Уважаемый Старший волшебник Корнелиус! – перебил его Норвус, загородив меня собой, и снова поклонился. – Это внук Верховного волшебника Корвиуса.

А мне стало еще веселее: маленький старичок так подпрыгнул на своем месте, что с его головы свалилась шапка. Сам же он сначала побледнел, потом покраснел, а после вообще весь пятнистый стал. И тут меня по макушке кто-то огрел, да так, что аж зубы лязгнули! Я обернулся, но никого не увидел. Да я поклясться мог, что это была моя бабка. Уж ее-то руку я точно где угодно узнаю. Только вот бабуля ж дома осталась…

– А… ясно… внук Корвиуса, значит. Э… мальчик…

– Марвус, Старший волшебник Корнелиус, – подсказал я. А вдруг бабуля и правда тут? Иногда я думаю, что она вообще всемогущая.

– Марвус, значит, – кашлянул старик и снова нахлобучил шапку. – Ладно, Марвус, проходи, садись.

Я то, конечно, прошел, только вот куда садиться?

– Он не видит, – сказал Норвус.

– А, точно. Он же вы… То есть, сейчас.

Передо мной появился высокий стул с такой же ярко-синей обивкой, как и у кресла Корнелиуса. Мне показалось, или старикан хрюкнул?

– Садись.

– Да, Старший волшебник Корнелиус

Пока я карабкался на этот стул, старикашка здорово повеселился. Он даже на своем кресле привстал, чтобы все хорошо разглядеть. Уселся я хорошо, но вот ноги до пола не доставали.

– Кхм, давно ты приехал?

– Недавно.

А попить мне так никто и не дал.

– Его уже заселили?

– Нет, Старший волшебник Корнелиус. Мы заселим его только после Вашего решения и никак иначе.

Корнелиус важно кивнул и развернул длиннющий свиток. Старик водил по нему своим скрюченным желтым пальцем с острым ногтем. Смотрел Корнелиус в этот свиток долго, я как раз успел рассмотреть весь его кабинет. Вообще-то тут особо и не на что было глядеть. На столе Корнелиуса стояла квадратная золоченая чернильница, а в ней золотисто-красное перо феникса. Я такое же у деда видел, только побольше. А у бабули есть серебристо-сине-зеленое, это фениксихи.

На темно-синих стенах висело полным-полно портретов. И все это были портреты самого Корнелиуса. И на всех он был в своей шапочке в звездочки. Еще здесь был низенький шкафчик, и больше ничего. Может быть, и еще что-нибудь, но я этого не видел. Я же выродок.

– Да что же это! – проворчал Корнелиус и отбросил свиток. Тот прокатился по столу и упал на мягкий ковер. – Ни одной свободной комнаты. Я же не могу заселить его с… Да хоть с кем!

– Уважаемый Старший волшебник Корнелиус, – обратился к нему Норвус, поднимая свиток. – Есть одна комната.

– Да? То есть… Ты хочешь сказать… А это мысль! Почему бы и нет? Так и сделаем. Заселяй его туда.

– Как скажете, уважаемый Старший волшебник Корнелиус.

Он снова низко поклонился и открыл дверь.

– Идем, мой мальчик.

Я спрыгнул со стула, кивнул волшебнику и направился за Норвусом. Вообще-то, мне бы тоже не мешало поклониться, но я забыл. И никто мне подзатыльник не дал – бабули здесь все-таки не было.

– А что это за комната? – спросил я, когда мы вышли. – И почему меня нельзя селить с остальными?

– Самая обычная комната. Ничего особенного. А насчет того, почему тебя нельзя селить с остальными. Напомни: кто твой дедушка?

– Верховный волшебник Корвиус, – вздохнул я.

– Вот тебе и ответ.

– Хотя, мой мальчик, кое что особенное в этой комнате есть.

– А?

– В ней с самого основания Школы жили только наследники из твоей семьи.

– Все-все?

Норвус улыбнулся:

– Все-все, мой мальчик.

Деда мне рассказывал, что в нашей семье всегда рождались только мальчики. А точнее, только один мальчик. Так что наследников всегда холили и лелеяли, тем более, что все они потом становились Верховными волшебниками. А тут я такой уродился на радость всем предкам.

– Так что, мой мальчик, Старший волшебник и должен был тебя там поселить.

– Ага, понял. Значит, он просто хотел показать, какой он тут важный!

Норвус расхохотался, но ничего на это не ответил.

Мы прошли через еще одну дверь и оказались в другом коридоре. Стены здесь были бордовые и совсем пустые, а на каменном полу не было ковра. Только дверей было очень много.

– В этом крыле живут школяры. Твоя комната в самом конце.

– Угу, – кивнул я. А сам думал: «Интересно, а как тут люди свои комнаты не путают, если тут так много дверей и все они одинаковые? Хоть бы номера повесили, что ли, или еще какие таблички».

– А вот и она! – Норвус указал на дверь. На самом деле последнюю, и вот она как раз-таки и отличалась от остальных. Если те были светло-коричневые, то моя была почерневшей как после пожара.

– Что это с ней? – спросил я, кивая на дверь.

– Ты о чем? – удивился Норвус.

– Почему дверь такая странная?

– Дверь как дверь. Такая же как все.

– А почему тогда она с пятнами?

– Марвус, мальчик мой, – Норвус заговорил со мной так, как будто мне было не тринадцать, а шесть. – Здесь нет никаких пятен. Ты устал, тебе померещилось.

Что-то я никогда на глаза не жаловался. Но, похоже, Норвус ничего необычного на двери не видел. Ну и ладно, может так и надо.

– Открывай, – велел Норвус. – Я не могу.

– Не понял, – нахмурился я. – Почему?

– Только хозяин может открыть эту комнату. Больше никто.

– Совсем-совсем никто?

– Ну… – задумался Норвус. – Еще профессора. Но им все равно нечего делать в комнате школяра. Так что никто.

То есть уборку мне придется делать самому.

– Ясно. Мне просто ее открыть? Или волшебство какое устроить нужно?

– Нет, – улыбнулся Норвус, и я уже, похоже, стал к этому привыкать. – Просто открой. Кстати, мой мальчик, там тебя уже дожидаются твои вещи.

– Это профессора принесли?

– С чего ты взял? – Норвус так округлил глаза, как будто я сказал что-то очень и очень странное, и ужасное.

– Ну ты же сказал, что туда могут заходить только профессора и хозяин.

– Ах, ты об этом! Нет, вещи туда перенесли слуги. Пока ты не коснешься ручки двери, она тебе не принадлежит. Поэтому открывай, и туда больше никто не зайдет.

– Даже ты?

– Даже я, мой мальчик.

– А там, где много школяров живут? Там как?

– Не забивай себе голову, – улыбнулся Норвус.

– А все-таки?

– Ну что с тобой делать? – он посмотрел на меня так, как кудахчущие тетушки смотрят на младенца. Только что за щечки таскать не стал. – Ты так на своего батюшку похож. Ни в чем тебе отказать не могу. Шш! – он приложил палец к губам. – Только никому не говори, хорошо?

– Угу.

– В других комнатах такого нет, но все думают, что есть.

Угу, то есть в моей тоже такого нет. Понятненько.

– Колдовать точно не надо? – еще раз уточнил я.

– Не нужно.

Ну и ладно. Я потянулся к ручке и уже хотел зайти, как вдруг вспомнил, что ничего не знаю про этого дальнего родственника Гарлиуса.

– Норвус?

– Да, мой мальчик?

– А ты, вообще, кто?

Он так вытаращил глаза, что до меня сразу дошло: я опять какую-то чушь ляпнул. Может, даже и обидел его.

– Как кто? Я смотритель Школы.

– Угу.

Я дотронулся до ручки, и дверь сама открылась. Норвус в комнату со мной не пошел. Он пожелал мне удачи и исчез по своим делам.

На улице еще было светло, поэтому благодаря большому окну мне не нужно было пока зажигать свечи. Комната мне нравилась. Цвета здесь были в основном бежево-коричневые, а я уж боялся, что мне подсунут какую-нибудь розовую девчачью спальню с кружавчиками везде где только можно. Здорово все-таки, что у нашей семьи тут отдельная комната.

Напротив окна стояла кровать, раз в шесть так меньше моей в замке, и все равно она занимала почти половину комнаты. А возле кровати был небольшой столик с подсвечником на три свечи и… кувшином с водой! Конечно же я сразу вдоволь напился. Хоть вода была и теплая, а все равно я ничего вкуснее в жизни не пробовал.

Потом я заметил, что на письменном столе возле окна стоит большой поднос с едой. Я, конечно, голодный был, но даже я не смог бы съесть столько за раз. Тут было и холодное мясо с хлебом и сыром, и фрукты, и печенье. Попробовав всего понемногу, я наелся. А на подносе еще оставалось больше половины. Ну ничего, еще не вечер.

Может, и не вечер, а спать очень даже охото! Все равно Норвус сказал, что зайдет ко мне только завтра утром. А значит, у меня еще уйма времени. Но я так сильно устал, а кровать казалась такой удобной, что я завалился в нее прямо в башмаках. Видела бы меня сейчас бабуля… Но она меня, к счастью, не видела.

Проснулся я, когда уже стемнело. Я бы и дальше дрых, но меня разбудило какое-то чавканье. Кто-то очень громко чавкал, очень-очень громко чавкал. Оладка перепеченная! Кто-то чавкал в моей комнате!

Я вскочил. Хорошо хоть, возле окна был фонарь, а так бы я вообще ничего не разглядел. И уж точно не заметил бы большущую белую жирную крысу, которая за обе щеки уплетала мой ужин. На меня крыса даже не посмотрела: как ела, так и продолжила есть. Мою еду!

Я очень хотел схватить эту белую нахалку за хвост и выбросить в окно. Но она была такая огромная, так что… мало ли чего.

А крыса уже доедала мясо и сыр, а потом громко рыгнула и завалилась на спину, поглаживая себя лапой по набитому брюху.

– Ну? Чего уставился? – спросила крыса таким голосом, каким наш конюх обычно с перепоя говорил. – Я кого спрашиваю?

– Э… Меня?

– А ты видишь здесь еще кого-нибудь?

– Э… Нет…

Я аж прям застыл – никогда не видел раньше говорящих животных. Да я даже не слышал, что такие бывают!

– Чего уставился? – повторил крыс, ковыряя когтем в зубах.

– Э… ничего.

– Так не стой столбом и садись уже.

– Куда?

Крыс хлопнул себя по лбу и сплюнул на поднос.

– И как сюда только таких дурней берут? На стул садись. Слышь, парниша, ты вообще кто такой будешь? Запах у тебя знакомый.

Я с ногами забрался на стул и ответил:

– Марвус я. Внук Верховного волшебника Корвиуса.

– А. Стало быть, ты его сынок. То-то пахнешь так знакомо.

– А?

– Не, парниша, ты точно детеныш Зариса? Что-то ты не больно соображаешь. Твой батя пошустрее был.

– Отец? – аж подпрыгнул я. – Ты его знал?

– А то! – хмыкнул крыс. – Мы с ним знаешь какие дружбаны были!

– Быть того не может! – возмутился я. – Крысы столько не живут!

Он аж поперхнулся, когда мой хлеб дожевывал. А нечего чужое есть!

– Ты, парниша, слишком много на себя берешь, – прищурился крыс. – Был бы твой батя тут, он бы тебе по мордасам за такое надавал. Чтоб ты знал, перед тобой сейчас его самый лучший друг.

Ага, так я и поверил. Отца я почти не помнил, но чтоб у него в друзьях говорящая крыса водилась… Не, деда мне про него другое рассказывал. Отец был серьезным, умным, способным, ответственным. В общем, я, наверно, в маму пошел.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Руфусом меня кличут, – ответил крыс и расхохотался. – Те, кто видят. Только таких мало.

– То есть?

– То есть, ты совсем дурак. Парниша, ты что, совсем не понял? Меня мало кто видеть мо…

– Это я понял. А ко мне ты зачем пришел?

– К тебе? Дурень ты. Зачем ты мне сдался? – хмыкнул Руфус и перебрался на краешек стола поближе ко мне и принюхался. – Слышь, парниша, а ты часом не выродок? Что-то сил волшебных я у тебя почти не чую.

– Ну, выродок. И что с того?

– Выродок, говоришь. Странно, – крыс повернул голову к окну и уставился на фонарь. – Странно. Очень странно.

– Что странного то?

– Ну ладно, парниша! – Руфус встал, а потом спрыгнул на пол. Да так ловко, что я удивился. А ведь только что на неповоротливого поросенка похож был. – Свидимся еще. Бывай, парниша!

Я даже не понял, когда он ушел. Он просто исчез! И что это вообще было? Я еще сплю? Ай! Больно! Не, не сплю.

Эй! А кто фонарь погасил? Ничего ж не видно!

Я встал и выглянул в окно: ни один фонарь не горел. Ну и ладно. Может, тут у них так и надо.

ГЛАВА 3

Я даже не сразу понял от чего проснулся. То ли в дверь кто стучит, то ли мышь скребется. Я потянулся, зевнул и сполз с кровати. Странно, дома я так ни разу не высыпался. Может, это потому что кровать не такая огроменная, да и над ней нет того тяжеленного балдахина. А ведь я даже и не вспомнил, что мне нужен портрет мамы с отцом – я и так сразу заснул. Я его еще из сумки не вытащил, или куда там мне его положили? Может, встать и посмотреть? Нет, я лучше еще посплю, раз тут так хорошо спится. Я перевернулся на другой бок и почти сразу же заснул. Но ненадолго.

Нет, все-таки кто-то стучит. Если бы моя бабуля увидела во что я был одет, когда открывал дверь, она бы мне уши надрала. Хорошо, что ее здесь не было. Поэтому я подтянул сползающие спальные штаны, почесал голое пузо и толкнул дверь.

– З-здравствуй, Марвус.

Оладка перепеченная! Чтобы посмотреть в глаза тому, кто говорил, я задрал голову так, что аж шея заболела. Ого какой высоченный! А он точно школяр? Ну, вроде лет нам одинаково. Да уж, наверное, его тут часто дразнят. Еще бы! Длинный, худющий, белобрысый, все лицо в рыжих веснушках. О! Еще и очкарик!

– И тебе привет, – зевнул я, но рот все-таки прикрыл. – Ты кто?

– М-меня зовут Гэнриус. Твой одноклассник.

– Ага. А чего пришел?

– М-меня Норвус прислал. Чтобы я тебе здесь все показал.

– Угу. Заходи, я сейчас переоденусь.

Гэнриус чуть не отпрыгнул назад. А потом поправил очки и спрятал руки за спиной.

– Й-я здесь подожду.

– Как хочешь, – сказал я и хотел закрыть дверь, но Гэнриус меня остановил.

– Т-тебе нужно форму надеть.

– Форму?

– Д-да. Такую же, как на мне.

Ну, приехали! Опять какую-то дрянь надевать заставляют. Спасибо, что хоть без кружавчиков. Вот только как можно в жару носить такие теплые тряпки? Хотя… Какую жару? Здесь очень даже хорошо, наверное, даже лучше, чем в нашем замке.

– Где мне ее взять?

– Н-норвус сказал, что ты найдешь ее в своем шкафу.

– Угу.

Я закрыл дверь и поплелся к шкафу. Здесь уже кто-то успел развесить всю мою одежду. А синяя короткая мантия и темно-коричневые штаны были на самом видном месте. И не такие уж они и теплые. Сойдет.

Оделся я быстро, и даже причесался, но это у меня не очень получилось. Патлы как торчали во все стороны, так и остались торчать. Я завязал их сзади ремешком и пригладил. Ну и ладно.

Когда я вышел, Гэнриус стоял возле двери и читал какую-то книгу. Меня он не заметил.

– Идем.

– А-а? Да, идем.

Он пошел вперед, но постоянно останавливался, потому что я за ним не поспевал. Конечно, с такими то длиннющими ногами. А еще он все время горбился, и я все думал, когда уже у него спина сломается? Пока не сломалась.

– Куда мы вообще идем?

– В-в Столовую. У нас еще есть полчаса, а потом занятия.

– Угу.

Занятия – брр! Вот и начинается пытка.

– А почему коридор пустой?

– В-все уже в Столовой.

Живот Гэнриуса громко намекнул, что я не очень-то и быстро собирался. Опять я что ли виноватый?

Гэнриус открыл какую-то дверь (я так и не понял, чем они тут отличаются), и мы вышли в новый коридор, на этот раз зеленый. На стенах висели картины, если эти каракули и мазню можно так назвать. Даже Марла из нашей деревни и то лучше нарисует, а ей всего два. На одной картине я увидел какую-то зверушку: то ли лошадь, то ли корову, то ли курицу. И подпись под ней: «Верховный волшебник Корвиус». Интересно, а деда видел? Но чем дальше мы шли, тем нормальнее становились рисунки. Я даже стал понимать, что на них.

– Э-это комнаты, в которых шестиклассники живут.

– А тот коридор наш?

– Д-да.

Хоть что-то узнал.

Наконец мы дошли до громадной двойной двери. А Гэн все так же молчал. Ну и ладно, я все равно еще не совсем проснулся. А вот когда мы вошли, я уж точно больше спать не хотел. Я ж чуть не оглох – чего орать то так? Эти школяры что боятся, что их не услышат? Ну прям как бабы на базаре. А пялиться так зачем?

– Чего это они? – спросил я у Гэна, который теперь плелся за мной. Он что, прячется? За мной?!

– Н-ну, ты ведь внук Верховного волшебника…

И зачем спрашивал? И почему я не родился обычным крестьянином, им то точно наплевать было бы, выродок я или нет. Так нет же, я умудрился родиться в семье волшебника, да еще и самого сильного.

Ну и ладно, сейчас я есть хотел, а не о всякой чепухе думать. Да и в такой громадной Столовой еще надо было найти, где моя еда. Места тут было полно, прям как в нашем зале для танцев. За столами сидело по четыре-шесть школяров. Точно, они ж тут по номерам своих комнат. Оладка перепеченная! Я ж не спросил, какой у моей! Ладно, может, Гэнриус знает.

Все школяры были одеты так же, как и я, только мантии у них были разных цветов, и в женской форме были длинные юбки, а в мужской – штаны. Половину Столовой занимали парни в синем и девушки в голубом. Это пятиклассники. С стороны сидели школяры в темно-фиолетовых и светло-фиолетовых мантиях. Наверное, шестиклассники. Потом у Гэна спрошу.

На столах и на школярах был один и тот же цвет – не перепутаешь.

– Гэн, а чего тут все такие разноцветные? Я так понял, это от класса зависит?

– Г-гэн? А… Д-да. Вот у нас синие, а у девочек голубые. У четвертого класса бордовые и розовые мантии, а…

– Ладно, Гэн, я понял.

Он покраснел. Чего это он? Что я опять такого сказал?

– Это, Гэн…. А где мой стол? Норвус говорил, что он будет с таким же номером, что и моя комната.

– Т-твой – во-он там.

Ого! Этот столище в самой середине – мой? Да тут человек десять поместится! И почему в середине-то? Перед ним еще один стол стоял, даже побольше, и за ним тоже. Но это скорей всего профессорские. Вон за одним из них два профессора сидят. Может, Гэн чуток ошибся, и нам вообще не сюда?

– Гэн, а где остальные?

– К-кто?

– Ну, школяры из нашего класса. Это точно мой стол?

– Э-это только твой стол.

Оладка перепеченная! Опять деда!

– Гэн, а садись со мной! – предложил я.

– И-извини. Не могу.

И он, поправив очки, поплелся к своему столу, а я пошел к своему. Ладно, я сел, а еда-то где? Ого! Вот это да! Никогда раньше тарелка с едой сама не появлялась передо мной. Тут был омлет с овощами: морковку и лук я съел первыми, потому что терпеть не мог, а остальное в горло не полезло. Еще бы! Все только на меня и пялились, и со всех сторон я только и слышал, что «выродок» да «выродок». Шепотом, правда, но все равно!

А потом я не смог есть, потому что увидел то, за что у нас в деревне в глаз дают. Ну, я так и сделал.

Когда Гэн садился на свое место, у него убрали стул. Гэн, конечно, шмякнулся, но это ладно. Так эти придурки еще миску с омлетом ему на голову надели, а сверху еще и компотом полили. У нас в деревне даже младенцы знают, как тяжело достается еда, и никто никогда с ней не играет. Ну, я и не выдержал.

Парень, который вывернул на Гэна омлет, был ненамного выше меня, да еще и сидел на стуле, так что я этому гаду хорошо вдарил – у меня даже рука заболела, я его еще и на пол сбил.

Все тут же подскочили со своих стульев и побежали к нам. Я стоял и сжимал кулаки, а парень, который издевался над Гэном, сидел на полу и как рыба открывал и закрывал рот. А ко мне уже подошли два профессора: один маленький и круглый как мяч, а другой высокий и длинный как палка. У того, что длиннее, черные волосы были зализаны назад. Маленький же, наверное, ему сильно завидовал, потому что был почти лысым, а редкие пряди пытался распределить так, чтоб казалось, что их тут много. Интересно, может, это деда прислал ему мое зелье для роста волос? Надеюсь, что нет, потому что мне еще тут учиться. Ну, то есть пока не сбегу. Или пока не выгонят.

В общем, эти два профессора были совсем не похожи. Вот только лица у них были одинаковые – злые. Хотя, если посмотреть, то у длинного вообще морда кирпичом, а круглый вроде и не злился, а просто пытался не чихнуть. Чихнул.

– Будьте здоровы, профессор! – послышалось со всех сторон.

– Спасибо, мои хорошие.

Длинный цыкнул языком.

– Что здесь происходит? – спросил он тихо, но его все услышали.

– Да, что здесь, мои хорошие, происходит? – повторил «мячик» и так улыбнулся, будто мы тут только что плясали, а не дрались. Ну, то есть я дрался.

– Кто все начал?

– Да, кто все, мои хорошие, начал?

Эй! А почему все показали на меня? Это же тот придурок с длинным носом над Гэном издевался, а я тут вообще ни при чем. Да и фингал ему идет – нос не такой заметный.

– Ты кто?

– Да, ты, мой хороший, кто?

– Марвус я.

– Какой такой Марвус?

– Да, мой хороший, какой такой Марвус?

– Я вчера приехал.

«Палка» и «мячик» переглянулись и пожали плечами.

– П-профессор Нарнис, профессор Панриус, это внук Вернховного волшебника Корвиуса.

Они опять переглянулись и «палка», которого и звали Нарнисом, сказал носатому гаду:

– Школяр Гавриус, иди к Лекарю. И в следующий раз будь осторожнее – некоторые стулья шатаются.

– Да, мой хороший, шатаются.

Носатый встал, отряхнулся, зыркнул на меня и молча ушел. Я не понял: а меня что, наказывать не будут?

– Школяр Марвус, возвращайся к своему столу.

– Да, возвращайся, мой хороший, к своему столу.

Я думал, что после всего этого, есть я уже точно не смогу. Но нет, с омлетом я расправился быстро. А потом появился пирог с черникой и сметаной – вот тут я понял, что вообще проголодался. Эх, жаль, что тут добавки не дают. А может, дают? Ничего, потом узнаю.

– М-марвус?

– А! Гэн! Садись ко мне.

Он поправил очки и покачал головой:

– С-спасибо. И спасибо, что заступился за меня.

Я хмыкнул:

– Только кроме тебя это никому больше не понравилось.

– М-марвус, просто Гавриус у нас здесь, вроде, главного в классе, а ты его ударил. К тому же ты еще и…

– Ага, – снова хмыкнул я, хоть мне и не было весело. – А я еще и выродок.

– Н-нет, – Гэн потер нос, все время оглядываясь. – Просто ты внук Верховного волшебника Корвиуса, а он… он внук Старшего волшебника Корнелиуса.

– Это того коротышки в смешной шапке?

Гэн испуганно оглянулся и кивнул. Опаньки! Оладка перепеченная! Ну, почему я успел нарваться на неприятности в первый же день! Да я сам себя переплюнул.

– М-марвус, нам пора идти. Сейчас звонок прозвенит.

И тут же я услышал красивую мелодию, словно сотня соловьев запела. И он это звонком назвал? А я то думал, что-нибудь противное будет. Ну, я так всегда себе Школу и представлял: противное место, где меня бедненького обязательно замучают. Нет, тут было даже ничего, да еще и кормят вкусно, но чует моя чуйка, что мне здесь не очень рады. Ну и ладно.

– Н-нам надо поторопиться. Это первый звонок. У нас еще пятнадцать минут. Если опоздаем, профессор Ремус будет недоволен.

Пф! Нашел кем пугать. Чтоб я этого бабоподобного профессоришку испугался! Но, с другой стороны, если я еще чего напортачу, деда меня со свету сживет, когда приедет, если я, конечно, не сбегу до того.

– Ладно! – поднялся я из-за стола, тарелки тут же исчезли. А дома их слуги забирали. – Куда идти?

– С-сначала за учебниками, а потом на урок.

– А где учебники взять?

– В-в своей комнате.

– Так нету их у меня.

– Э-э… д-должны быть.

– Ладно, – махнул рукой я. – На месте разберемся. Что у нас хоть сегодня?

– С-сейчас будут Основы водного волшебства, потом Физкультура и Вендийский. Потом обед, а потом Рунопись.

– Четыре урока? Так каждый день или по-разному?

– К-каждый. Заканчиваются в два сорок.

Это я уже запомнил. И как только не скопытиться? Интересно: отсюда уже кто-нибудь сбегал или я первым буду?

– А Свободные дни хоть есть?

– К-конечно. Каждый пятый день и десятый.

Ну хоть что-то.

– Гэн, это… зови меня Маром. Так меня друзья зовут, мне так привычней.

– М-маром?

– Ага.

– Х-хорошо.

Дорогу назад я запомнил, так что теперь я шел впереди, а Гэн плелся где-то сзади. Оказалось, что его комната рядом с моей. Только он жил в ней еще с пятью школярами. То-то меня тут недолюбливают. Учебники и все, что нужно, я нашел в шкафу. Хотя я мог бы зуб дать, а может и все десять, что их там раньше не было.

– Все, я готов, – сказал я и захлопнул за собой дверь. – Гэн, а ты видишь тут пятна?

– Г-где?

Ясно, значит, все-таки их вижу только я.

– А, забудь. Веди меня.

Мы опять вернулись в зеленый коридор, но к Столовой не пошли, а повернули направо и там по лестнице поднялись наверх, не заходя в башню. Гэн сказал, что на первых этажах башен – столовые, для разных классов свои. Вот наша, например, для шестого и пятого. А на вторых этажах – библиотеки. Как я понял, тоже для разных классов.

Тут, на втором этаже, стены были желтые, и на них ничего не висело, а на полу лежал коричневый ковер-дорожка. Возле стен, там, где были окна, и возле аудиторий стояли деревянные скамейки, и рядом с каждой было по длинному растению в большом горшке. Я так и не понял, что там растет: то ли куст, то ли дерево, то ли вообще трава какая. Всего тут было четыре аудитории. Ну, и куда нам? Если честно, то я б лучше на улицу погулять пошел, но я уже успел сегодня нашкодить, так что для первого раза хватит. Ох, надеюсь, что так и будет.

Другие школяры то и дело нас обгоняли, и я немного поднажал. Все равно я точно не перепутаю, куда бежать – просто нужно следить за теми, кто в синих и голубых мантиях. Я еще в Столовой заметил, что нас, пятиклассников, довольно много. Интересно, а аудитории тут какие? Всем же должно быть хорошо видно и слышно. Вряд ли мы все поместимся в маленькой комнатушке, как моя ученическая дома. Вот только там я был один, и на меня никто не пялился.

Мы с Гэном влетели в аудиторию как раз вовремя – прозвенел звонок. Да такой противный, что я даже уши закрыть хотел, но не смог – руки были заняты. Все-таки я был прав! Мне показалось, что это сотня высокородных баб увидела сотню мышей. У нас в деревне никто мышей не боится, но один раз к деду с бабулей приехала погостить какая-то их знакомая. Нервная такая, все время свой горбатый бородавчатый нос кружевным платочком прикрывала, будто у нас дома везде воняло. Так вот, как-то она увидела мыша в своей комнате, да так завизжала, что я думал, что у меня уши лопнут. Не лопнули, но болели еще долго – мне их бабуля потом надрала. И как она только узнала, что это я мыша подбросил? Но сейчас не б этом. Так вот, я тогда думал, что ничего хуже того визга быть не может. Кажется, я ошибся.

– В-вон наши места, – шепнул Гэн. Я посмотрел вниз – да-да, именно вниз, тут было раз, два…шесть рядов – , там стоял большой стол, скорее всего профессорский, а скамьи для школяров вместе с небольшими столиками стояли одна за одной, каждый новый ряд выше другого. Первые столы были школяров на четыре, а в каждом ряду мест становилось больше.

– Который наш? – я спросил шепотом. Так, на всякий случай, хоть профессора пока не было. Тьфу! Оладка перепеченная! Чуть не забыл, что я его не боюсь. Это ж не бабуля и даже не деда.

– Т-третий. Пошли быстрее.

Мы прошли к третьему ряду и уселись на скамью в середине, где уже сидели наши одноклассники. От их взглядов у меня мурашки по спине прошли. Им-то я что сделал? Хотя все-таки не все так на меня смотрели. Некоторым было просто фиолетово, жалко только, что таких мало было.

Дверь вверху громко открылась, и в аудиторию вошел Ремус. Он был одет в длинную черную профессорскую мантию, но я даже со своего места видел, что его завитые волосы были перевязаны розовой ленточкой. С бантиком! Он, все время улыбаясь, спустился вниз, а по рядам прошел девчачий вздох. Чего это они?

– Доброе утро, школяры! – сказал Ремус, когда дошел до стола.

– Доброе утро! – чуть не орали мои новые одноклассники. А девушки раскраснелись так, как моя бабка, когда этот недомужик ручку ей целовал.

– Надеюсь, вам всем хорошо спалось, и вы готовы хорошенько поработать.

Никто не ответил, но Ремус этого и не ждал. Он взял со стола свиток, развернул его, взял перо и начал читать:

– Школяр Ганвиус?

– Есть.

Я обернулся, чтобы посмотреть, как там фингал под глазом носатого, но руку поднял не он, а его сосед.

– Школяр Гавриус?

А, теперь понятно. Но этого я тоже видел за тем столом в Столовой. Тут и до Гэна очередь дошла.

– Школяр Гэнриус?

– З-здесь.

Ремус назвал еще несколько имен. А потом я услышал такой приятный нежный голосок, что у меня аж сердце замерло. Что это со мной?

– Школяр Корнелия?

– Я здесь.

Конечно я тут же посмотрел на эту девушку, она сидела в четвертом ряду справа от меня. Ничего себе! Я никого никогда более красивого, чем она не видел. У нее были золотистые гладкие волосы, которые она заколола на макушке красивой заколкой с блестящими камушками – отсюда было плохо видно какими – , но несколько локонов падали на лоб. У девушки была очень приятная улыбка и доброе красивое лицо. А какие глазищи! Огромные, синие, хотя, может, и голубые – тут было темновато.

– Школяр Марвус?

Ой! Она, кажется, на меня смотрит! Надо отвернуться…

– Школяр Марвус?!

Надо отвернуться!

– Школяр Марвус!

Надо отвернуться!!!

Гэн больно ткнул меня локтем в бок.

– А?

– Школяр Марвус, – говорил Ремус ласково, но мне почему-то стало не по себе. Не, я не боялся его. Честно! – Так ты на месте или нет?

А сам, что не видит? Или он так сильно надушился, что глаза разъело?

– Здесь я.

Профессор пометил что-то в своем списке и перешел к следующему имени. Вот тут-то мне совсем поплохело.

– Школяр Трисса?

– Здесь.

Чего?! А бабка тут моя откуда? Я повернулся на голос. Фух! В четвертом ряду слева от меня сидела рыжеволосая девушка с острым, но не длинным и чуть вздернутым носом. Длинные волосы у нее были завязаны на макушке в хвост, а на правой щеке была яркая небольшая родинка, которая, по-моему, на бабочку была похожа. Да уж, не красавица. Не то, что эта Корнелия…

А глазищи то какие хитрющие! Сами зеленые, но где-то там глубоко есть золотистые искорки. И кажется, что эта Трисса знает что-то такое, что другие не знают, и знать им не положено. Она на меня смотрит?!

– Что уставился? – спросила она одними губами. Я что, по губам читать умею?

– Ничего, – ответил я так же.

– М-мар, не спи, – шепнул Гэн. – У нас же Основы водного волшебства. Сейчас пропустишь – потом не нагонишь.

– Умгу. – Я снова посмотрел на Триссу, но она уже склонилась над своими записями. – Сейчас.

Ну не объяснять же ему, что из меня все равно волшебник не получится. Но мне все-таки пришлось слушать и даже записывать. Нельзя же посрамить честь семьи. А то бабуля потом уши надерет. Я ж пока не знаю, когда сбежать смогу.

Я еще раз глянул на ту Триссу. Где-то я ее уже видел. И тут до меня дошло: да она ж вылитая моя бабка в молодости! Только что волосы у нее не рыжие были да родинки никакой нее не было. Ну, может, у этой хоть нрав не такой крутой, как у моей бабули. Вторую такую Триссу я не переживу.

– Ну а теперь, школяры, записываем домашнее задание.