Текст книги "Привет от Вещего Олега"

Глава 23

Неожиданным и столь кстати подоспевшим помощником следствия оказался тот самый колдун Василий, который отлеживался в больнице после удачной продажи своей свиньи жильцу. Вряд ли стоит пояснять, что жильцом этим был. Игорь. Оказалось, в тот вечер, когда злоумышленник пришел в больницу, чтобы избавиться от самой опасной для него свидетельницы, Василию привиделся странный сон. Колдун рассказывал, что явился ему не кто–нибудь, а сам Илья–пророк и объявил, что болезнь на него наслал жилец и что через него не избежать Ваське неприятностей, если только не случится чего–то невероятного. Проснувшись, Калязин почувствовал настоятельную необходимость посетить туалет, а возвращаясь, увидел, что на лестнице какой–то врач надевает халат. Это удивило Василия: раньше он всегда думал, что врачи одеваются только в кабинетах и, возмутившись, решил подойти поближе, запомнить лицо нарушителя трудовой дисциплины и наутро нажаловаться главному, что здоровье пациентов не может быть под надежной защитой в больнице, где врачи даже одеваются не должным образом. Однако, приблизившись, колдун с удивлением узнал в нерадивом враче своего недавнего жильца. Который, насколько знал Василий, в это время должен был подъезжать к Мурманску. Припомнив предостережение Ильи–пророка, Калязин решил незаметно проследить за Игорем и так дошел до палаты реанимации, где лежала жертва автокатастрофы. Когда новоявленный доктор, светя фонариком, наклонился разглядеть забинтованное лицо женщины. Василий насторожился еще больше: он понял, что происходит нечто неладное.

– Да не дурак же я, догадался, что путный врач–то свет бы зажег, не стал бы с фонариком–то чирикаться! – Рассказывал колдун. – А уж когда он из кармана шприц достал, я и вовсе понял: недоброе замышляет! Я же видал тут, как врачи–то уколы делают, они так шприцы–то не носят!

И в момент, когда Игорь, думая, что перед ним Люба, стал вводить в тело жертвы смертоносную инъекцию, Василий ворвался в палату и затеял с ним борьбу. И таким образом спас жизнь женщине, убивать которую у Игоря, по большому счету, не было ни малейших причин.

На это пытался указывать на допросах и сам Игорь, но, независимо от личности жертвы, покушение на убийство оставалось объективной реальностью, уголовно наказуемым деянием, которое гарантировало нашему злодею не менее восьми интересных и насыщенных событиями лет с обязательными прогулками и общественно полезным трудом. А потом следствию повезло: после ареста Игоря начала давать показания Инга. Фактически девушка оказалась загнанной в угол: если раньше она всерьез надеялась, что Игорь, находясь на свободе, все устроит и вытащит ее из–за решетки, то теперь приходилось опасаться, что ее хитроумный наставник, стремясь уйти от наказания, переложит на хрупкие плечи племянницы значительную часть своей вины. Здраво рассудив, что любая ложь может сыграть против нее, Инга выложила все, что знала и о кражах, и о песчаной эфе, и о смерти Олега.

На основании показании Любы и Инги в Питере арестовали еще четверых участников этой аферы, в том числе и предприимчивого бывшего мента, который так удачно пользовался своим прошлым служением народу. Вместе с двумя торговцами «черного рынка» антиквариата он отправился в следственный изолятор ожидать суда. Игорю было глупо отпираться – против него свидетельствовали все: и Инга, и Люба, и Ринат, и недавние сообщники… И даже Роксана, которую первой постигла кара за преступление – в виде общественного порицания: Вазген категорически не хотел возвращать в свою респектабельную коллекцию змею–уголовницу, в зоопарке вакансий для нее тоже не нашлось. Сбившуюся с пути истинного эфу, лишенную жала, временно приютила сердобольная Нелли. Правда, жилищные условия гадюки существенно ухудшились – после шикарного террариума ей пришлось довольствоваться трехлитровой банкой с продырявленной крышкой. Со временем Нелли надеется либо уговорить Вазгена взять змею обратно, либо купить террариум и положить начало собственной коллекции рептилий с плохой репутацией. Но пока не преуспела ни в том ни в другом.

Ринат оказался совершенно ни при чем – и следователям пришлось его выпустить с извинениями. А странное поведение в день смерти Олега объяснялось элементарной ревностью: он гадал и не мог догадаться, каким образом у Олега оказалась рубашка с конями, которую накануне взяла у него поносить Инга. Теми же причинами объяснялось его замешательство и молчание и в дальнейшем. А встречу на кургане от имени Олега ему назначил все тот же Игорь.

Подтвердилась и наша с генералом догадка насчет Айшет: она действительно была плодом богатой фантазии наших злоумышленников. Инга рассказала, что после того, как всем в Ладоге стало известно об эфе, Игорь всерьез забеспокоился. И, решив не полагаться только на улики против Рината (которые в глубине души все же находил не до конца надежными), задумал пустить милицию еще по одному ложному следу. Для чего удачно воспользовался давней выдумкой Олега о его романе со взрослой замужней женщиной. Им с Ингой оставалось только расцветить ее образ новыми красками и в нужный момент шепнуть легенду паре–тройке студентов и, конечно же, Маше. Которая полностью оправдала их надежды, прибавив от себя дополнительных подробностей, якобы известных только ей. Расспросив студентов более подробно, следователи установили, что источником информации об Айшет были или Инга, или Маша, а потребовав от последней правды и только правды, узнали, что она просто присвоила предложенную Ингой побасенку.

Родильный дом в качестве обратного адреса был указан именно в расчете на то, что следователи бросятся проверять десятки рожениц, плюс нянечек, акушерок и прочий персонал медучреждения, и потратят на это две драгоценных и столь нужных для Игоря недели. И если бы не испорченный портвейн… Хотя вот насчет дня рождения Олега это они тоже зря хватили – кстати, именно эта несообразность впервые заставила меня задуматься о реальности Айшет и степени ее близости с Олегом. Как и эксцентричная привычка дарить вместо фотографий не что–нибудь, а бюстгальтер – что ни говори, а не верю я в таких эмансипе с Востока…

Шприц с ядовитым раствором стал последней уликой против Игоря: естественно, его появление в больнице было огромным риском. Этот почти безрассудный поступок еще раз подтверждал, насколько для него опасны были показания Любы. В самом деле, все его предыдущие преступления были продуманы настолько, что ни в одном из них Игорю не могли предъявить серьезных обвинений: ни в покушении на нас троих и бане, ни в нападении на Машу, ни тем более в убийстве Олега. Во всех случаях следствие столкнулось с одинаковой проблемой: несмотря на наличие очевидных мотивов и возможности совершения этих преступлений, не было ни свидетелей, ни неоспоримых доказательств того, что повинен в них именно Игорь. Отлично понимая это, а также осознавая всю абсурдность ситуации с попыткой убийства совершенно посторонней женщины, Игорь даже попытался прикинуться сумасшедшим. Он почти уже убедил в этом психиатрическую экспертизу, когда следователи извлекли из тайника в подвале общежития рюкзак, спрятанный там Ингой по указанию Игоря,

В нем лежало несколько икон, большой серебряный крест, чаша и кинжал в ножнах. Оперативники довольно быстро установили, что именно этим оружием был убит мужчина, которого поначалу приняли за Игоря. Инга рассказала, что дядя передал ей эти вещи в день своего «таинственного исчезновения» и велел срочно спрятать, а кинжал помыть. Но она, опасаясь привлечь к себе внимание, все время откладывала это, чем оказала неоценимую услугу следствию: на лезвии были обнаружены следы крови убитого, а на рукоятке – плохо стершийся отпечаток большого пальца Игоря, положение которого явно свидетельствовало о том, что эта рука держала нож в агрессивных целях. Кстати выяснилось, что убитый был членом той же шайки торговцев антиквариатом. Незадолго до всех этих событий Игорь отправил его в Вологодскую область курьером, а потом назначил встречу в Ладоге, чтобы забрать привезенную им партию ценностей. Нашлось несколько свидетелей, видевших их вместе шедшими от автобусной остановки в сторону леса. Эти данные вкупе с подоспевшим отрицательным заключением психиатров, укрепили позиции обвинения.

– Одним словом, очень многое он неплохо продумал, – объяснял нам Валентин Викторович. – Но, как говорится, судьба ведет преступника лишь до определенной точки. Трюк с эфой был рассчитан на сельского фельдшера, совершенно незнакомого с клинической картиной после укуса такой змеи – преступник полагал, что местный медик, определив по внешним признакам интоксикацию змеиным ядом, вспомнит про больное сердце Олега и на этом закончит все премудрости. Вскрытие тоже по казало бы яд змеи – ну, серая гадюка ведь тоже змея. И достаточно ядовитая. А в случае с Машей он просто хотел сделать более правдоподобной инсценировку своего собственного убийства, если можно так выразиться. Маша, пострадавшая якобы в одно время с ним, была очень важным свидетелем. Он не учел лишь того, что она обратит внимание и запомнит размазанную татуировку и кровь на куртке. А если бы не эти детали, мы бы еще долго блуждали вокруг да около, и его мистификация удалась бы.

– А с Калязиным что получилось? – Вставила Лиза. – Он его все–таки отравил, или это просто совпадение?

– Причем роковое, – улыбнулся Валентин Викторович. – Он действительно купил не совсем качественное спиртное, которое они там распивали. И ему тоже стало плохо, и остаточные явления сказывались еще с неделю после ареста! Так что выходит, что роковым поворотом для него был ваш приезд сюда. – Он шутливо поклонился мне и Миле.

– Здорово! – Выдохнула, тряхнув косичками, моя сестренка. – Вот, Клава, до чего довели мои змеи! – Она предъявила присутствующим два куска каучука, с которых, как Оказалось, началась вся эта история. – Будешь теперь сомневаться в правдивости моих гаданий!

– А с Олегом они друг друга стоили, – вставил представитель УВД. – Парень был тот еще фрукт. Мы тут исследовали его дневники, книжки, народ опросили, и получилось, что ему нравилось быть преступником. Он даже не столько ради денег в эту аферу влез, ему нравилось таким образом проявлять, как он считал, свою исключительность. Так что это убийство можно считать очередным примером того, как один из двух пауков в банке пожирает второго.

Итак, все мои догадки с самого начала оказались верными. Кроме одной – случай с испорченными фресками действительно был простым недоразумением. Но упрекать меня в излишней мнительности было уже поздновато…

Выяснили сыщики и причину, по которой Олег столь бережно хранил газетную вырезку о милицейской операции. Оказалось, что никакого изъятия на самом деле не было – статья была просто сфабрикована при содействии того самого «стража порядка», с которым Игорь проворачивал свои аферы. А в действительности Игорь попросту утаил реликвию от владельца – по оперативным данным, лидера весьма серьезного и очень жесткого на расправу преступного сообщества – и предпочел дать ему весьма крупный выкуп, о котором и говорила нам Люба. Настоящий куш в этой игре был несравненно дороже: ковчежец, который он объявил копией XIX века, оказался подлинной собственностью византийских императоров, сделанной на пятьсот лет раньше. И стоимость этой вещицы, по самым скромным подсчетам, составляет не менее полумиллиона долларов.

По уже отработанной схеме Игорь оставил ковчежец на хранение в квартире Олега, который очень им заинтересовался. За время работы на «черный рынок» Олег весьма поднаторел в датировке старинных вещей и, заподозрив обман или ошибку в словах Игоря насчет более поздней русской копии, тайно показал вещицу одному очень авторитетному «черному» эксперту–антиквару, который подтвердил его подозрения, а позднее, после беседы с Соней, дал показания следствию. Инга подтвердила, что после истории с лже–изъятием Олег постоянно шантажировал Игоря, требуя у него 50 тысяч долларов – примерно десять процентов стоимости византийской диковинки. Следствие сделало вывод, что такой шантаж вполне мог стать мотивом убийства.

Поначалу Игорь категорически отрицал, что имеет хоть какое–то представление об истории с византийским ковчежцем. Тогда следователь пообещал устроить ему очную ставку с владельцем реликвии. После этого обвиняемый резко изменил поведение: расширив глаза от ужаса, он стал умолять, чтобы оперативники отказались от этого намерения. Страх его был велик: та преступная группировка «прославилась» целой серией жестоких и дерзких расправ, жертвы которых умирали долго и мучительно. Он клялся сделать все, что будет угодно следователям. Правоохранительным органам было угодно от него одно: признательные показания. С того момента он стал олицетворять собой Примерное Поведение, пообещал сотрудничать со следствием, даже указал милиции несколько тайников, где прятал украденные в разных местах сокровища. Вот только про ковчежец он ничего нового не смог поведать.

Примерно за неделю до происшествия со змеей Игорь с Олегом решили спрятать похищенные с раскопок в Старой Ладоге ценности. К ним присоединили еще несколько новых поступлений и в том числе заветный ковчежец, о чем Олег не знал. Металлический ящик с антиквариатом заложили в тайник, устроенный возле церкви, расположенной в самой деревне. Ориентиром при поисках этого клада должна была послужить фреска «Чудо Георгия о змие», украшавшая стену храма внутри. На стене нацарапали компас, от которого следовало отсчитать по двенадцать кирпичей на север и запад – вот этот шифр и записал себе Олег, и хранил в найденной нами черной книжке. Через несколько дней Игорь, готовившийся к отъезду за границу, уехал в Питер по делам, оставив своего сообщника под надзором Инги, столь необдуманно ушедшей с Ринатом в ресторан.

Перед отъездом Игорь пообещал Олегу, что вернется с деньгами и отдаст ему выкуп. Студент, видимо, не вполне верил в эту перспективу и побоялся, что Игорь в тайне от него достанет спрятанные драгоценности и больше не вернется. Олег решил опередить реставратора и, воспользовавшись подходящим моментом, пробрался к тайнику у церкви, выкрал сокровища и перепрятал в новом месте, которое Игорь и Инга так и не смогли установить. Конечно, теперь Игорь горько раскаивался в том, что убил Олега – главным образом потому, что бывший сообщник, обманув его, унес в могилу тайну их общего клада.

Игорь рассказал следователям, что заставить Олега открыть ведро с эфой оказалось проще простого – парень, наслаждавшийся своей победой, легко поверил, что столь необычная тара используется в качестве сейфа для транспортировки вожделенной им полусотни тысяч долларов, и с жадностью кинулся доставать деньги.

Итак, мы получили новую пищу для размышлений. Заполучив план местности, вся наша импровизированная следственная группа внимательно изучала его, пытаясь представить передвижения Олега в тот вечер. Мы подробнейшим образом расспросили Машу, а также выпущенного на свободу Рината и нескольких студентов, после чего пришли к выводу, что далеко от крепости он уйти не мог. Студент Денис рассказал, что видел Олега недалеко от торговой арки. Ничего необычного в его поведении он тогда не заметил Олег шел с обычной мужской сумкой в крепость. Маша встретила его чуть позднее, и уже с пустыми руками у Воротной башни. После некоторых размышлений было решено искать клад в развалинах со стороны реки – в их пользу говорило и то, что в этом сезоне там никто не планировал раскопок, следовательно, вероятность случайного обнаружения тайника была невелика.

Поиски продолжались несколько дней. О тайне следствия говорить уже не приходилось: вся округа знала, что в Ладоге ищут клад. К розыскам приобщились все кто мог: студенты из экспедиции, кадеты, местные жители. Каждый считал своим долгом сообщить, что обнаружил на таком–то участке следы свежих земляных работ, и верил, что клад спрятан именно там. Естественно, все эти сигналы пришлось проверять. Интриги поискам придавал и колдун Василий, появляясь по утрам в крепости и открывая кладоискателям все новые и новые ориентиры, которые сообщали ему в снах пророки и чудотворцы. Ссылался он и на Вещего Олега, который упрямо твердил, что искать надо в крепости. Наконец, уже в сотый раз обследуя территорию неподалеку от древней торговой арки, кладоискатели заметили, что в каменных развалинах нарушена кладка. Разобрав булыжники, они наткнулись на металлический ящик, в котором доставленный из Волхова Игорь с горечью опознал свою пропажу.

Тогда у развалин был немедленно выставлен усиленный милицейский пост, а в Старую Ладогу вызвали представителей Минкультуры и инкассаторскую группу на броневике с весьма внушительным сейфом. Они прибыли на следующее утро, как и участники нашего расследования: и Соня, и Нелли, и, конечно, Макс, и даже Лизкин муж Юра, который, начитавшись ее писем, решил лично присутствовать при исторических событиях. Естественно, сбежались все местные мальчишки, а также врач Женя и Гена. Викинги были представлены на этой церемонии Маленой и долговязым Арне, который с большим интересом осматривался вокруг и деловито щелкал фотоаппаратом, периодически подходя к Миле и сверяя, у кого из них получились более удачные ракурсы. Чуть в сторонке с умным видом сидел

Шарик – в новом ошейнике с чипом, помытый и причесанный, он выглядел почти ретривером. Валентин Викторович привел своих кадетов в полном составе – среди них героем смотрел Рома, которого никто уже не смел считать «лузером». Рядом с профессором Северовым стояла нарядно одетая Маша с амбарной книгой в руках, готовая фиксировать каждую находку.

Когда заветный ящик был открыт, ахнули не только присутствовавшие при операции дамы и барышни, но и видавшие виды эксперты министерства культуры. Как в сказке «Тысячи и одной ночи», все были поражены блеском золота и драгоценных камней.

– Вот так привет от Вещего Олега! – Сказал один из кадетов, глядя, как завороженный, на сверкавшие на солнце сокровища. Господи, и чего только не было в этом простом ящике весом около трех килограммов!

– Я думаю, здесь свободно хватит на экспозицию какого–нибудь небольшого музея, – прошептала мне Лизка.

– Значит, записывайте, Маша, – неторопливо диктовал профессор Северов. – Фибулы золотые, восемнадцать штук, серьги золотые с бирюзой, меч в ножнах, хорошей сохранности, примерно XI век, стаканы с позолотой и декором в виде львиной головы, три штуки, цепи золотые, фрагмент щита, примерно X век…

– Можете считать, что это фрагмент щита князя Олега, молодые люди, – кивнул кадетам дядя Миша.

– Только фрагмент? – Удивился любознательный Рома. – А где же весь щит?

– На вратах Цареграда, Спиридонов, – улыбнулся Валентин Викторович. – Надо внимательнее читать источники!

Нелли хихикнула:

– Никогда бы не подумала, что буду участвовать в исторических исследованиях и даже найду настоящий клад! Да еще такого человека, про которого даже Пушкин писал! – Я усмехнулась про себя, заметив, что Нелька чересчур буквально истолковала слова генерала и атрибутировала весь клад как собственность легендарного князя.

– «Завидует недруг столь дивной судьбе», – процитировал Макс, исподтишка взяв ее за руку. Черт, неужели у них все–таки роман? Или это такая своеобразная благодарность за неоценимую оперативную помощь?

Драгоценный ковчежец был здесь же – он поражал тонкостью работы и обилием неповторимых украшений. Было просто удивительно, какими путями он мог ускользнуть от историков и искусствоведов, миновать все музеи и попасть к бандитам. Итак, эпопею можно было считать законченной: Игорю вскоре предстояло сесть лет на двадцать пять, а представители Минкультуры уже прикидывали, в какой из известных национальных музеев передать реликвию.

Инкассаторы, пыхтя, подтащили сейф, в который были бережно уложены драгоценные находки. До Питера броневику предстояло добираться в сопровождении конвоя из трех милицейских автомобилей. Профессор, недоверчиво приблизившись к сейфу, захлопнул дверцу и, набрав кодовую комбинацию, весьма ловким движением вывел на счетчики семь нулей.

– «И отроки тотчас с конем отошли, а князю другого коня подвели», – скова меланхолично процитировал Макс.

– Не забудешь, Алексей Михайлович? – Добродушно, но с некоторой ехидцей спросил дядя Миша.

– Я запомнил, – улыбнулся Иван. – Просто для страховки. На один телефон похоже.

– И я запомнил, – вдруг сказал Юра. – У меня это профессиональное, еще с тех пор, когда я в банке работал.

– Я тоже постарался заметить эти цифры, – снова улыбнулся Валентин Викторович.

– Тогда у нас есть сразу трое подозреваемых на случай, если кто–то покусится на сокровища викингов! – Засмеялся Макс и подмигнул Малене.

– Четверо, – кокетливо хихикнула она. – Я так волновалась, что позволила себе подглядывать. И тоже прекрасно помню, на какой комбинации открывается замок!

– Вот–вот! – Софья толкнула меня в бок. – Вот бы пробраться в машину и поменять этот код как–нибудь по–тихому, а то, чего доброго, он скоро в газеты попадет!

– Главное потом самим не забыть, – засмеялась я.

В этот момент к нам подошла Мила, демонстрируя только что сделанную фотографию, на которой был запечатлен открытый ящик с сокровищами.

– Ну что, колдунья–кладоискательница, тебе, небось, какие–то проценты от государству положены за то, что ты все это наворожила со своими змеями! – улыбаясь, сказала ей Соня, рассматривая фотку.

– После такой удачи на волшебной реке Волхов я тоже гожусь в какие угодно моги! – торжествующе заявила моя сестренка и процитировали:

 
Волхвы не боятся могучих владык,
А княжеский дар им не нужен.
Правдив и свободен их вещий язык
И с волей небесною дружен.
 

Спорить с этим не было никакого смысла.