Текст книги "Возвращение на Землю"

Автор книги: Алишер Таксанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 27 страниц)

ОПЕРАЦИЯ «МЕДУЗА ГОРГОНА»

27 июля мы вышли на поиск в девять часов утра. И как обычно направились в Акмаль-Икрамовский район. Еще вчера наша группа обнаружила там небольшой магазин, в котором в тоже время было много продуктов, бытовой техники и инструментов.

Сегодня мы собирались полностью «обчистить» его.

Едва бэтээр остановился у двухэтажного магазинчика с обвалившейся крышей, как мы почувствовали резкий запах.

– Твари, наверное, в подвале, – сказал Бекмухамедов. – Мансур, Дурбек, спуститесь вниз и уберите их. Не забудьте взять мощные фонари.

Два боевика спрыгнули с машины и исчезли в магазине. Через несколько секунд оттуда раздались автоматные очереди и дикие крики тварей.

– Готово! – крикнул, появившись из проема двери, Мансур. Его лицо было измазано зеленовато-бурой жидкостью, видимо, обрызгала кровью раненая тварь.

Группа последовала к магазину. Я остался стоять у входа, внимательно следя за окружающим пространством. Это не столько от сцерцепов – те сейчас дрыхнули в темных уголках, – сколько от свободных охотников, которые, зная, что мы из Дворца, могли напасть. Ведь они вполне могли принять нас за тиграновцев. А в перестрелке трудно доказывать, что мы не относимся к банде Айрапетова.

Бекмухамедов рассказывал, что такое уже случалось.

– Было убито трое моих людей, – печально произнес Шамиль. – И страшно то, что мы понимаем ненависть и страх охотников к нам.

Квартал, в котором сейчас мы находись, в отличие от других неплохо сохранился. Здесь было меньше развалин, и дома имели меньше разрушений. У магазина крыша была вывернута в результате взрыва противотанковой гранаты. Наверное, кто-то не умеючи дернул за чеку и разнес стойки, на которых держался шифер. Зато продукты оказались целыми. «Грабителям» было чему радоваться, да и у меня слюнки потекли, когда ребята стали выносить ящики с консервированными крабами и креветками, красную и черную икру, тушенку, рыбу валенную и копченную, а также в масле и томате. В стеклянных банках были маринованные огурцы, помидоры, капуста, фрукты. Шоколадные плитки «Марс», "Сникерс", «Топик», "Баунти" и другие вызвали у меня восторг. Сознаюсь, еще с детства за мной закрепилась дурная слава сладкоежки. Кроме того, в подвале обнаружили картонные коробки с мылом, шампунем, спичками, мешки сахара, соли, муки и канистры с растительным маслом.

– Этого хватит надолго, – сказал я, смотря, как ребята таскают провиант на тележку, закрепленную к бронетранспортеру.

– Простому народу не хватит, а проклятая знать ужрется до отвала, – хмуро заметил Мансур. Он так же, как и Шамиль, плохо относился к мафиозной касте Дворца.

Через час тележка, на которой раньше с поля вывозили хлопок-сырец, был забит. Ребята достали фляжки с водой и утолили жажду.

Шамиль залез на горячую броню, удобно уселся на пулеметную башню и открыл одну бутылку «пепси», а мне протянул шоколад "Сказки Пушкина". Я с благодарностью принял эту вкуснятину. Мансур нашел пачку сигарет и закурил. Тод, как мне сказали, обнаружил видеотехнику и теперь что-то делал в подвале: как бортинженер он не мог оставить ее просто так. Все молчали и думали о чем-то своем. Стало тихо. В воздухе нависло напряжение.

– О чем мозгуете, братцы? – спросил я, щурясь от солнца.

– Да о всяком, – вздохнул Убайдуллаев. – Разные мысли в голову лезут. Обо всем и не расскажешь…

– Эй, кинь мне сигаретку! – попросил Шамиль и Мансур бросил ему пачку «Мальборо». Вскоре от бронетранспортера поднялся дымок, казалось, что это работает паровая топка.

– О чем твой товарищ задумался? – перенаправил свой запрос я в адрес Бекмухамедова.

Тот глубоко затянулся и, выпустив струю дыма из носа, произнес несколько гнусавым голосом:

– О прошлой жизни. Все мы думаем об этом.

– А чем ты раньше занимался, Шамиль?

– Я военнослужащий. Закончил Чирчикское танковое военное училище, затем Академию бронетанковых войск в России. До последнего момента проходил стажировку со специальной бригаде, созданной тремя государствами – Узбекистаном, Кыргызстаном и Казахстаном, – так называемый миротворческий батальон ООН «Центразбат». Но не успел принять участие в миротворческой операции, которая планировалась в Африке. Тут начались эти страшные события…

– А я был участковым инспектором, – вставил слово Мансур Убайдуллаев. – Лейтенант милиции. Отдел внутренних дел Мирзо-Улугбекского района города Ташкента… Тут мои друзья, – он указал на рядом сидевших боевиков, – тоже сотрудники милиции. Служба у нас, сам понимаешь, почетная, но сложная и трудная. Всякое случалось: и на нож шли, и от пули не уберегались, от уголовников угрозы слышали. Но то, что все человечество погибнет от животных, пускай умных, но все-таки животных, я не предполагал…

– У тебя кто-нибудь остался?

И тут же пожалел, что задал этот вопрос, поскольку не только лицо у Мансура посерело, но и остальные сразу осунулись и нахмурились. Видимо, на эту тему было наложено табу. Но я не знал об этом, и поэтому с моей стороны это было вполне уместным вопросом.

Однако Мансур ответил:

– Нет, никого… В тот вечер я ушел на дежурство в райотдел. Время было тревожное и страшное. По неизвестным причинам исчезло несколько десятков тысяч человек. Со всех районов поступала тревожная и часто противоречивая информация. Никто сначала не верил россказням очевидцев о тварях… А ночью эти существа пришли ко мне домой… Всех сожрали, даже моего малютку не пожалели…

– У меня погибли все в первую ночь, – продолжил рассказ друга уже Шамиль. – Моя жена успела позвонить по сотовому телефону и сообщить о каких-то чудовищах. Я дежурил по батальону под казахстанским городом Чимкент. Примчался домой на танке. Фактически угнал Т-189 из гаража, но потом никто мне влепить выговор или судить не успел… Как, впрочем, не успел и я… В моем доме остались только скелеты супруги, дочки и матери…

Тут другие стали рассказывать о своих трагических часах. Может быть, мой вопрос все-таки прорубил в них желание поделиться друг с другом о наболевшем в душе. Где-то я был даже рад этому, ведь откровения и общая боль часто сближала людей.

– А я никого из своих не нашел, – произнес я, когда последний боевик не окончил свою печальную повесть. – Моя квартира оказалась разрушенной… Только эта фотография осталась, – и я, достав карточку из внутреннего кармана, показал своим друзьям. Те с интересом стали рассматривать.

– Это ты? – удивился Шамиль, разглядывая мою физиономию многолетней давности. – Сколько тебе тогда было?

– Пятнадцать лет, – улыбнулся я.

– Пацан еще там, – сказал Шамиль, – а сейчас ученый, медик, космонавт, – в голосе его я уловил уважительные нотки.

– Как я понял, – произнес Мансур. – Ты свой, я имею в виду, ташкентский?

– Да.

– А как в космонавты попал?

– После окончания медицинского института в Ташкенте, я получил направление в магистратуру Университета штата Айова, где продолжил обучение на космического врача, – сообщил я. – Там же прошел курсы пилота шаттлов по линии НАСА – это Национальное агентство США по аэронавтике и исследованию космического пространства. После возвращения в Узбекистане служил военным врачом и одновременно вторым пилотом тактического бомбардировщика ЯК-2001 в составе Ташкентской авиаэскадрильи. В 2001 году меня включили в список колонистов Марса, и в сентябре я уже покинул Землю на одном из первых транспортных космопланов. Вот так я прожил десять лет на Марсе, – закончил я свой рассказ.

– Ты не женат?

– Нет еще, – смутился я. – На Марсе было как-то не до этого, к тому же хотел невесту из своего города… Но было не суждено…

– Но почему же так, – ухмыльнулся Мансур. – Девушки еще остались у нас, взять хотя бы Малику… Смотри, смотри, а ведь Тимур краснеет-то!

Я еще больше смутился, а ребята заулыбались.

– Значит, на Марсе вел исследовательскую работу? – вдруг спросил боевик по имени Дурбек. Он был замкнутым и молчаливым парнем. Говорят, он плохо пережил гибель родных и сейчас кричит во сне, явно переживая заново те моменты. А тварей он убивал без сожаления при первой же встрече. Я сам видел, с какой патологической ненавистью он рубил им щупальца саблей-мачете и выл от восторга, когда сцерцепы дергались в конвульсиях. Но его поступки и отношение к ним было вполне понятным и естественным.

– Да не совсем исследовательскую, – задумался я. – Скорее всего, проводил обычную профилактическую медицину. Правда, были в моей деятельности и сложные хирургические операции, и физиотерапия, и гипноз, реанимация с того света… В общем, больше лечил, а наукой занимались другие…

– Вот эти ученые и довели весь мир до гибели, – со злостью проговорил Дурбек, сжав кулаки до такой степени, что аж костяшки побелели. – Гады, думали, что все им сойдет с рук, а в итоге и сами сгинули, и других отправили в иной мир…

Я был в шоке.

В этот момент из подвала вылетел радостный Тод. В руках он держал какой-то прибор.

– Господа! – закричал он. – Из этой штучки я могу сотворить прекрасный… – тут он заметил мое растерянное состояние и ненависть, написанное на лице Дурбека. Он по своему оценил эту обстановку и поэтому, бросив в сторону прибор, подскочил ко мне и встал рядом. Но драться никто и не собирался.

– Не пугайся, Тод, – успокоил я его. – Здесь разговор совсем на иную тему. Я вижу, что эти ребята знают больше, чем можно предположить… Может, просветите нас, а? Все-таки мы все в одной упряжке!

– А что тут рассказывать, Тимур, – ответил за товарища Шамиль. – Биологическая катастрофа произошла из-за ученых!

"О боже, – мысленно вздохнул я. – Кажется, наш «Центурион» забросил нас в эпоху средневековья, причем в самое мрачное время. Здешняя «инквизиция» вбила в головы людям мысль о богохульной деятельности ученых…"

– Ребята, неужели вы думаете, что ученые только и занимались тем, как бы вывести человеческую породу? – спросил с издевкой Алленс.

– То, что мы имели – ракеты, подлодки, автомобили, видео – это появилось разве не при помощи ученых? – закончил мысль я. – Наука разве ставила перед собой цель уничтожить цивилизацию?

Мои слова, наоборот, взбудоражили их. Дурбек аз взбеленился, словно на него налили кипящее масло.

– А военные исследования? А атомная бомба? А крылатые ракеты? Это не штучки ученых? – прошипел он, покрываясь от злости холодным потом.

Я растерялся. Такой реакции я никак не ожидал. Видимо, здесь причинно-следственные связи лежали более глубоко, чем можно было объяснить простыми словами.

– Успокойся, братишка! – крикнул ему Мансур. – Эти ребята ни в чем не виноваты!

– Косвенно – виноваты, – буркнул тот и отошел.

– В теории Турсунова… – начал было я, решив, что информирую их о гипотезе, которую сам услышал от Карима Ахмедовича.

– Да плюнь ты на эту дрянную теорию, – разозлился вдруг Шамиль. – Тебе, как я вижу, уже поведали сказку о нарушении экологического равновесия на Земле и появление санитаров-сцерцепов?

– Как и всякая гипотеза, она имеет право на существование, – несколько неуверенно произнес я, поскольку сам не совсем верил в нее. – А у вас есть иная версия происшедшего на Земле?

– Конечно, есть! Только это не гипотеза, а факт. И о ней знают некоторые господа в Президентском Дворце, в том числе и сам профессор Турсунов!… – проговорил Шамиль. – Как думаешь, зачем природе искать помощников в виде сцерцепов, чтобы устранить людей, когда они сами себя уничтожают? Ты думал, что Землю постигла биоэкологическая катастрофа?

– Вообще-то, да…

– На нашей планете произошла биологическая война, которая была объявлена еще тридцать лет назад, была забыта, но не была прекращена!

Я почувствовал озноб.

– Доказательства! – прохрипел Алленс. Он тоже был возбужден.

– У нас нет вещественных доказательств, – сказал Шамиль, – но нам случайно попались кое-какие любопытные документы. Из них мы узнали, что твари – это продукт биологического оружия. А оружие, как известно, создают только разумные существа…

– Точнее, неразумные, – вставил Мансур.

– Но кто и как конкретно создавал сцерцепов?

– Если быть точными, то конкретно сцерцепов в таком виде, какие они есть сейчас, никто не создавал. Они возникли в результате неконтролируемого биохимического процесса… В начале восьмидесятых годов прошлого века в бывшем Советском Союзе разрабатывали оружие массового уничтожения на основе использования мутагенов. То есть брали клетки тараканов, крыс, ящериц, спрута, подвергали их ДНК генетическому изменению и добивались достижения определенных свойств, которые могли позволить мутантам нанести серьезный урон потенциальному противнику…

– Моей стране, наверное? – прервал его Алленс.

– Конечно, Соединенным Штатам. Тогда ведь между СССР и США была холодная война…

– Но как подвергали клетки этих организмов мутации? – спросил я.

– С помощью космического излучения, – пояснил Бекмухамедов. – Ты же врач, должен знать… Согласно программе исследования, мутацию вышеперечисленных клеток требовалось ускорить, а также усилить их поражающие характеристики. Чтобы достигнуть необходимых параметров, их было решено подвергнуть космическому излучению и сильному геомагнитному воздействию. Для этого с борта атомной подводной лодки «Тайфун», которая была приписана к Северному флоту СССР, была запущена баллистическая ракета с однотонным контейнером, где хранились эти клетки. На высокой околоземной орбите органика в течение пяти лет должна была подвергнуться требуемому воздействию. Контроль и управление за всеми проходящими биохимическими процессами и генетическими изменениями вели с земного центра – Новосибирского института физиологии и паразитологии, чисто военного ведомства.

– И что же? – спросил нетерпеливо я, когда Шамиль замолчал.

– А ничего. Ты же знаешь, что в середине восьмидесятых годов последовала политика перестройки социалистической системы, между бывшими противниками наступила оттепель. Программа по созданию биологического оружия была свернута. Дальше произошел распад Советской империи. Начался экономический кризис, и всем стало не до космоса. Вернуть на Землю спутник не смогли – то ли не хотели всемирно признаваться, что создавали биологическое оружие, то ли решили, что надежнее хранить мутантов в космическом пространстве, чем на Земле, а может просто не хватило финансов. Только в итоге органика пробыла там, – Шамиль указал пальцем в небо, – более тридцати лет. Судя по всему, все клетки смешались, в результате мутации сформировался новый организм, чуждый земной биосфере.

– Сцерцепы? – полувопросительно, полуутвердительно произнес Тод.

– В космосе было около одной тонны клеток! Этого было достаточно, чтобы покрыть всю Землю тонким слоем органики!… Но долгое время человечеству ничего не угрожало. Может быть, и сейчас этот спутник мог вращаться по земной орбите, если бы не наступил редчайший случай, о котором упоминается в учебниках по теории вероятностей! Пролетавший мимо Земли небольшой метеорит разрушил корпус контейнера и изменил его орбиту. Возможно, поврежденная автоматика перепрограммировалась и с помощью миниатюрных ракетных двигателей направила спутник на Землю…

– Но спутник должен был сгореть, проходя через плотные слои атмосферы, – заметил Тод.

– Спутник сильно обгорел, но не полностью разрушился: его части упали на территорию Китая. На этом контейнере были установлены парашюты. Однако, все клетки-мутанты, подхваченные воздушными потоками, развеялись еще в тропосфере и поэтому равномерно осели по всей поверхности Земли. Попав в благоприятные условия, клетки стали развиваться. Сначала они паразитировали внутри живых земных организмов, а когда достигли определенных размеров, то стали нападать и поедать более крупные виды. В итоге они доросли до современных сцерцепов.

– Сначала не сразу связали спутник с появлением монстров, – сказал Мансур, потушив сигарету о борт бэтээра. – А когда поняли, то было поздно. Хочу заметить, что об этом общественность не была информирована. Люди погибали, так и не поняв, откуда пришли монстры. Знали только правительства некоторых государств…

– А вы как узнали? – мрачно спросил я.

– Когда пошла эта кутерьма, то всех военных включили в состав охраны важнейших государственных объектов. Мне пришлось перевозить дипломатическую переписку в Президентский Дворец. Мне случайно попались записи об этой информации. Если не верите, попробуйте отыскать ее в архивах подземного бункера.

– Значит, профессор прекрасно знал об этом? А нам навешал лапшу на уши?

– А что вы хотели? – удивился Мансур. – Кто будет признаваться, что приложил руку в создании сцерцепов?…

– Турсунов создавал этих тварей? – поразился я. Никак не верилось, что этот добрый на вид ученый способен был «родить» ужасное оружие.

– Он принимал участие в проведении исследований по проекту "Медуза Горгона" – это военный заказ Министерства обороны СССР по биологическому оружию. Руководителем проекта был академик Шувалов – крупнейший специалист по физиологии организмов и генетической инженерии. Когда стало известно, что причиной появления сцерцепов стали исследования Шувалова, то срочно стали искать ученых, которые были когда-то включены в состав программы. Среди них был и профессор Турсунов.

– Тогда я еще не знал, что наш милейший старичок является одним из «отцов» тварей-мутантов! – грустно сказал Шамиль. – Даже когда наши военные нашли и доставили его в Президентский Дворец, то я не думал, что он как-то относиться к проекту "Медуза Горгона". И лишь когда по приказу Президента из Центра и других научно-исследовательских институтов СНГ стали доставлять приборы биологического назначения, то понял, с кем мы имеем дело…

– Значит, в бункере есть лаборатория? – удивился я.

– Да. И там профессор проводит свои исследования. Для него особая группа Тиграна изготавливает ловушки и вылавливает сцерцепов. Но все это делается в тайне от жителей Дворца!

– Зачем ему твари?

– Не знаем… – пожал плечами Шамиль.

– А Зиед Усманов знает о настоящих причинах катастрофы?

– Конечно. Он, как приемник Президента, все знает о профессоре. Тем более чем занимается Карим Ахмедович в своей лаборатории…

– Вы говорите, преемник? – спохватился я. – А что стало с Президентом страны?

Шамиль с Мансуром переглянулись.

– М-м, трудно сказать, – осторожно произнес Бекмухамедов. – Официальная версия – его сожрал сцерцеп, когда он по неосторожности зашел в опасную зону. Но наш следователь, – он кивнул на Мансура, – заметил на скелете несколько повреждений, которые не могли сделать твари. Например, на черепе зияли две дырки. Это можно было сделать только из огнестрельного оружия…

– Значит, Президента убили? Но за что?

– Скорее всего, это сделал Тигран или Муратхон. А им мог приказать Центр, – заметил Дурбек, который немного успокоился.

– Кстати, я часто слышу про этот Центр. Что это такое? Тайная организация, наподобие масонской ложи или ордена? – поинтересовался я.

Шамиль сплюнул и нехотя произнес:

– Центр – это военно-политическая верхушка, или как мы называем хунта, которая практически взяла всю власть на громадной территории – от Балтии до Китая. Находится она на самой крупной военной базе России «Сибирь-2». Фактически там расположен гигантский подземный город-завод. С помощью истребителей-штурмовиков и дальних бомбардировщиков хунта подчинила себе разрозненные поселения людей, оставшихся в живых после массового нашествия тварей… Те, кто отказывался, немедленно уничтожались. Тигран – ставленник Центра.

– А что Центру нужно от подобных островков жизни? – недоумевал я. – Ведь не думаю, что хунта заботилась о продолжении человеческого рода…

– Конечно, нет, – хмыкнул Дурбек. – Для нее мы – черная кость, которую можно не жалеть.

– Могу только догадываться, зачем Ташкент понадобился Центру, – произнес Шамиль. – По моей версии, хунте нужны позитивные итоги в исследованиях профессора Турсунова. Во вторых, население Президентского Дворца собирает какие-то приборы, которые затем увозят специальные экспедиционные машины Центра.

– Куда? – вскочили мы с Тодом.

– Не знаю… Охрана Центра, которая сопровождает караваны машин, с нами не разговаривает. Все знает Тигран.

– Ах, этот Тигран, – яростно процедил Тод, у которого все больше усиливалась неприязнь к этому негодяю.

– А что производится в сборочном цехе Дворца? – спросил я.

– Этого мы не знаем. Но именно из-за этого лишился жизни наш Президент…

– То есть?

– Он стал протестовать против режима, навязываемого хунтой. Центр не интересовался судьбой и условиями жизни оставшихся в Ташкенте людей. От нас требовались только вовремя приготовленные приборы и все! А как это будет достигнуто – это вне забот хунты. Назревал социально-политический кризис. К следующему приходу экспедиции готовился отпор.

Президент готов был дать бой. Но Тигран, по нашему мнению, опередил и сделал свое черное дело, – закончил Шамиль. – Теперь власть у Совета Выживания, хотя это фикция. Никакой власти у этого органа управления нет. Просто свадебные генералы…

– А Зиед Усманов? Его какая роль?

– Никакая. Это просто беспомощный человек, который старается создать более лучшие условия для жителей Дворца, но не имеет никакой возможности. Кстати, он живет среди простых людей, а не где мафиозная каста. Этим он мне и импонирует, – ответ Бекмухамедова породил во мне еще несколько дополнительных вопросов о некоторых личностях.

– А Муратхон Джураев, кто он?

– Политический интриган! Властолюбец, эгоист и трус! За свою жизнь он ни разу не сразился с тварями. Всегда сидит во Дворце. Примазывается к Тиграну и всячески поддерживает его на Совете Выживания. Хотя Айрапетов не нуждается в подобном, однако, любит, когда его боготворят, – усмехнулся Шамиль.

– И вы терпите их? – с презрением спросил Алленс, которому претила всякая мысль о подавлении прав и свобод людей.

– Пока терпим. Но придет время, когда мы разберемся и с Центром и с его ставленниками, – закончил Бекмухамедов, а потом рявкнул: – Ну, поговорили – и хватит. Пора возвращаться во Дворец!

И мы взобрались на бэтээр. Настроение у всех было препоганое.