Текст книги "Возвращение на Землю"

Автор книги: Алишер Таксанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

К САНКТ-ПЕТЕРБУРГУ

– Проклятье! – выругался Калинин, когда курьер сообщил, что Джек совершил нападение на ехавший бронетранспортер с жителями «Останкино». Три человека убито, среди них две женщины, один партизан. Пятеро ранено.

– Вот лунный негодяй! – кипятился генерал ДС. – И где он только прячется? Ведь лунари сами не полезут в катакомбы и канализационные стволы – там твари, а не жалуют неудачников!

Мы его понимали. Движение Сопротивления, сумев уничтожить логово предателей, приступило к усилению партизанской базы. Бывшие узники «Останкино» теперь вливались в ряды партизан. Телецентр превращался в открытый штаб ДС. Нужно было теперь обустроить быт, решить вопрос с распределением продуктов, раздать оружие со складов Генеева, научить пользоваться ими людей, чтобы затем начать охоту на сцерцепов. Кроме того, нужно было расширить производство теплодетекторов.

Сцерцепы огрызались, но ничего сделать не могли: из-за приборов они не видели противника и погибали от пуль. Специальные отряды охотников лазили по домам и подвалам в поисках тварей и отстреливали их. Нэйсон сообщила Семену, что проблема питания в будущем можно будет решить за счет мяса сцерцепов и поэтому не стоит бросать трупы на съедение червякам.

– Их белки вполне усваиваемы человеческим организмом, – убеждала Кэт. – Поэтому мясо тварей нужно замораживать и хранить в холодильнике. Впрочем, все равно скоро наступит проблема голода. И тогда вы поймете, что тварей нужно также выращивать, как когда-то люди разводили рогатый скот.

Не все в ДС принимали положительно идею Кэт, но другого варианта никто не предлагал. И поэтому Калинин отдал распоряжение не бросать трупы на улицы, а передавать другой специальной группе, которая разделывала их и отвозила в холодильники. Часть мяса шло на еду. Кстати, она была очень вкусной.

Но Джек, обозленный победой партизан, не сдавался и совершал диверсионные вылазки против ДС. И это ему часто удавалось. Уже прошло три недели со дня взятия «Останкино», а охотники никак не могли отыскать николсонскую группу. В свою очередь командир лунного экипажа "вышел на тропу войны" и убивал людей. Эти обстоятельства в некоторой степени останавливали меня от похода на космодром «Байконур». Я не хотел покидать Москву, пока все лунари не будут пойманы.

– Вчера этот негодяй убил трех партизан, дежуривших в аэропорту «Домодедово». У всех троих вырвано сердце! – процедил сквозь зубы Семен. Его душила ярость.

– Это дело рук китайца Хвана, – сказала Блонди. – Он умеет это делать!

– Неужели Джек не понимает, что против нас ему не устоять и когда-нибудь мы его все равно отыщем?! – продолжал Калинин. – Мы уже очищаем город от тварей, а его уж тем более поймаем!

– Странно, что он не уехал и не соединился с теми предателями, которые служат другим племенам сцерцепов, – заметил Аркадий. – Джек не покидает город, словно его что-то держит здесь. Но что? Месть марсианам?

– Тогда это глупость! – нахмурилась Кэт.

– Ребята, нам нужно к Санкт-Петербургу, – прошептала Изабель. Хэндрик, обнимавший девушку, удивленно взглянул ей в глаза:

– Зачем?

Удивление Винни-Пуха было понятным, ведь никто не понимал, с чего это вдруг Блонди упомянула о Петербурге, когда обсуждался вопрос о Джеке. Но я уловил в этом смысл.

– Если она говорит, значит, это нужно, – задумчиво сказал я. – Помните, еще при первой встрече Джек требовал от меня, чтобы я препроводил его в этот северный город. Только что он там хотел найти?

– Локаторную станцию, – пояснила Блонди. – Жаку еще на Луне как-то попалась карта точек космической связи, расположенных на Земле и входящих в международную глобальную сеть слежения за объектами в космосе. И он передал ее Джеку, чтобы тот при возникновении каких-либо вопросов мог связаться с какой-нибудь действующей станцией.

– И что? Кто-нибудь ответил на ваши запросы?

– Нет, но мы и не запрашивали никого на Земле – не было необходимости. Я хочу сказать, что ближайшей от Москвы точкой космической связи является санкт-петербургская станция ПВО. Именно через нее Джек планировал установить связь с Луной.

– И зачем? – на этот раз спросила Кэт.

– Вызвать второй шаттл. Не забывайте, что в сохранности остался второй космоплан серии «Спейсробус-2». Именно с помощью этого корабля Николсон-младший хотел вернуться домой, захватив платформу.

– Но ты, кажется, говорила, что второго экипажа нет на Луне, – удивился я. – Если это так, то никто не сможет повести шаттл.

– Готового экипажа, конечно, нет, – помедлила Изабель. – Но не забывайте одного – мой отец умеет управлять. А Жак, манипулируя мной в качестве жертвы, может заставить его отправится в полет.

– А почему Джек раньше не отправился туда? Ведь он только и знает, что постоянно охотиться за нами.

– За мной, – поправила меня Изабель. – У меня дискета с кодом. Из-за нее Джек не может покинуть Москву!

– Какая дискета?! – подпрыгнул я.

– С файлами, которые приводят в действие нацеливание локаторных систем и обеспечивают нормальную высокоточную связь с Луной. Они же могут служить в качестве пеленга для посадки шаттла. Я его выкрала у Джека из кармана во время побега из "Останкино".

Информация Блонди привела нас в изумление, но для многих не имела практического интереса. Если Джеку нужен корабль, то пусть его забирает и уматывается с Земли. Будет, во всяком случае, легче справиться с тварями и с вархатниками, – примерно так думал каждый из партизан. Все, кроме меня.

В моей голове же стал формироваться интересный план. О том, что я задумал что-то сногсшибательное, сразу догадалась Кэт – меня выдал дикий блеск глаз и ехидная усмешка.

– Ты что задумал? – подозрительно спросила она.

– Почему ты решила, что я что-то задумал? – я пытался провести ее, но из этого ничего не вышло.

– Я тебя насквозь вижу, Санджар. Ты прям аж задрожал от возбуждения. Значит, решил напакостить Джеку и вархатникам.

– А почему бы нам самим не воспользоваться шаттлом?

– Как ты им воспользуешься? – удивился Хэндрик.

– Очень просто. Блонди переговорит с Жаком и отцом, сообщит им, что Джек попал в трудное положение и попросит выслать второй космоплан. Мы по радионаводке посадим его и захватим. Затем угоним шаттл вместе с платформой на Марс. Ну, как вам моя мысль?

– Отличная идея! – согласился Винни-Пух. Он взглянул на Изабель и сразу сник. Девушка не казалось обрадованной:

– А на Луне пусть и дальше живет диктатор?! Пусть терроризирует колонистов?! А мы на Марсе будем прохлаждаться!…

– Ну, зачем же ты так, Блондик, – растерянно произнес Винни-Пух. – Ну, а что ты предлагаешь?

– Я думаю, что задач у нас больше, чем просто доставить груз-490 к месту назначения. Хорошо, я согласна пойти на то, что вы получите лунный шаттл для возвращения на Марс. Но сначала заглянем на Луну и там попытаемся свергнуть тирана, а потом можете гнать свою платформу на новую родину или хоть до самого Плутона, – выпалила Изабель.

Она явно торговалась. Но делала это не для себя лично, а ради своих друзей и товарищей, которых оставила на лунной базе. И такую позицию можно было понять и по достоинству оценить. С другой стороны, а сможем ли мы выполнить это? Воевать с высокопрофессиональными и жестокими террористами, которые закрытыми глазами могут попасть в «яблочко», весьма сложно и опасно. И естественно, все мы задумались.

– Ну, как? – тревожно глядя на нас, спросила Блонди.

Я поднял глаза и посмотрел на друзей. Кэт незаметно кивнула – она была готова к любым действиям. Хэндрик ради Блонди был готов лезть хоть к черту на кулички. Согласие своего экипажа я вроде бы получил. Но для войны с террористами нас явно не хватало.

Тем временем Калинин и Смоленский с интересом слушали наш разговор. Семен даже крякнул от удовольствия, когда Блонди предложила "экспортировать революцию" на Луну. Такого оборота он от неженки явно не ожидал.

– Идея отличная, – сказал генерал ДС. – Я, например, с удовольствием слетал бы на Луну и помог бы вам в войне с Жаком. Но не могу покинуть своих соратников. Ведь на Земле еще не решены многие проблемы: твари и предатели еще ходят по моей стране.

– Зато я не откажусь, – вдруг произнес Аркадий. – Вообще-то я никогда еще не был в космосе, а это так заманчиво… – он аж закатил мечтательно глаза к потолку. И увидев наши вытянутые лица, он спросил: – А что вы так на меня уставились? Неужели вам не нужен спец по выживанию? Человек, умеющий стрелять, драться и ненавидящий бандитов?

– А разве вы сможете выдержать космический полет? – с недоверием спросил я. – Вы и так износились на Земле, воюя с тварями и с вархатниками.

– Не беспокойся, браток, выдержу. Лишний балласт шаттлу, конечно, не к чему, но на Луне я пригожусь – не забывайте, что у меня большой опыт ведения войны, – произнес Аркадий, желая доказать свои преимущества. – Все-таки тридцать лет я жил в условиях сцерцеповской тирании и научился партизанщине. А с Жаком, думаю, мы быстро управимся, я помогу, – это Аркадий произнес с таким видом, словно решить проблему с лунным диктатором ему было раз плюнуть.

Я посмотрел на Кэт. Она как врач и специалист по космической медицине должна была дать свое заключение:

– Что ты скажешь, бортврач?

– Проведу медицинское обследование и потом скажу, – ответила она. – Если даже организм слишком изношен для космического полета, то попробую нарастить ему мышечную ткань точно так же, как это делали нам на Марсе. Анаболиков у меня пока достаточно.

– А я могу дать вам в экипаж еще несколько партизан, которые помогут вам на Луне, – сказал Семен. – Егора Портнова, скажем. Это отличный боец и классный стрелок. На него можете положиться.

– Отлично, – сказал я. – Тогда выступаем!

– Когда? – хором вскричали Кэт, Хэндрик, Изабель и Аркадий.

– Сегодня!

– Сегодня? Мы не ослышались?

От изумления у них чуть не вылезли глаза из орбит. Хэндрик начал было меня упрашивать немного повременить, дать время на подготовку к походу, но я был непреклонен:

– Джеку нужны мы, не забывайте это. Он последует за нами в Санкт-Петербург и оставит Москву в покое. Тогда Семен может спокойно наводить здесь порядок.

– Но нам трудно будет воевать с Джеком, – как-то нерешительно произнесла Блонди. – Один Хван чего стоит…

– Оставьте его мне, – попросил Егор. – Я им займусь лично!

– Хоть ты и хороший стрелок, но Хван – мастер рукопашного боя, – покачал головой я. – И тебе с ним не справиться в ближнем бою.

– Я его пристрелю, – пообещал Портнов.

– В условиях разрушенного города он может скрываться в руинах и напасть внезапно, ты даже не успеешь вскинуть винтовку.

– Вот видишь, – торжествовал Хэндрик. – Нам все равно нужно время на подготовку!

– Все всегда получается хорошо, когда происходит спонтанно, – парировал я. – И к чему нам готовиться? Оружие у нас есть, продукты питания дадут, а бронетранспортер нас быстро доставит в Санкт-Петербург!

Экипажу ничего не оставалось, как подчинится. Я дал три часа на сборы. Винни-Пух вместе с двумя механиками-партизанами осмотрел ряд бронемашин в гараже «Останкино» и выбрал ту, которая была более приспособлена к трудному походу и могла преодолеть пересеченную местность. На БТР по приказу Калинина установили пару ракетных установок, на пулеметную турель еще укрепили гранатомет, а бортовую рацию настроили на волну ДС. Затем ребята загрузили машину едой и боеприпасами.

Когда все было готово, мы, наскоро попрощавшись, полезли на броню. Семен сдержал слово – он выделил в наше распоряжение Егора, который сиял от одной мысли полететь в космос, и еще двух опытных молодых партизан – Касымова Бобура и Окунева Григория. У них были отличные характеристики, да и я сам увидел один раз их в бою, когда сражались против сцерцепов.

– Счастливого пути, – крикнула нам Алена Калинина. По ее лицу было видно, что она была расстроена нашим отъездом, в особенности Кэт, к которой привязалась как к самой близкой подружке.

– Мы еще увидимся, Алена! – помахала Нэйсон, сидя на пулеметной башне.

– Полезай внутрь! – скомандовал я, внимательно наблюдая за окружающим пространством через триплексы. С каждого холма я ожидал внезапного нападения. – А то Джек может снять выстрелом! Наверняка он крутиться вокруг телецентра!

Кэт, не споря, послушно спустилась и села рядом со мной в командирском отсеке. В бэтээр было немного тесновато, и сидения оказались жесткими, во всяком случае, не для наших «изнеженных» задниц. Смоленский занял место стрелка-радиста, Блонди и Хэндрик, а также Бобур и Егор находились в блоке десантников. Баранку весело крутил Григорий, который оказался и хорошим водителем. Он старательно объезжал бетонные обломки, глубокие канавы и старался держаться дороги.

– Как доехать до Петербурга ты знаешь? – на всякий случай спросил я его.

– Когда-то с партизанской группой ходил туда к нашим соратникам. Там тоже есть партизанская база. Возглавляет Екатерина Белоглазова – очень смелая и решительная женщина. Раньше она, так же как и наш Семен Калинин, служила в милиции.

– А предатели там тоже есть?

– Эти гады везде есть. И концлагерь-человекоферма тоже имеется. Банда предателей, правда, малочисленна. Их предводитель Хусанов Баходыр по кличке Купчик – шестидесятилетний уголовник – недолюбливал Генеева и поэтому не держал связь с вархатниками. Думаю, о последних событиях в «Останкино» он ничего не знает.

– А петербургские партизаны?

– Семен уже сообщил Белоглазовой о нас и просил встретить. Она же поможет найти нам локаторную станцию.

– Это хорошо, – одобрил я.

Через часа два мы уже покидали черту города. Автомагистраль, соединяющая Москву с Санкт-Петербургом, оказалась почти не разрушенной. Только изредка на ней мы встречали воронки от взрывов, да и брошенных машин было меньше. Поэтому Григорий развил довольно большую скорость – около восьмидесяти километров в час.

– В космоплане было лучше, – пожаловался на неудобства Хэндрик. – Просторно, мягко и приятно. А здесь как в жестяной банке.

– Рядом с тобой Изабель, а ты стонешь, – усмехнулась Кэт. – Как тебе не стыдно?

Винни-Пух недовольно засопел, но ничего не ответил. Видимо, Кэт угодила в цель. Блонди в свою очередь весело рассмеялась.

– Есть не хотите? – спросил Аркадий.

– Меня так трясет в машине, что боюсь – все вылезет из желудка, – произнесла Блонди.

– А я вот не откажусь, – сердито просипел Хэндрик. Этого и стоило ожидать – он всегда отличался тем, что готов был глотать продукты в любое время суток и в любых количествах. Даже на Марсе Винни-Пуха иногда называли сцерцеп, не столько из-за объема его фигуры, сколько намекая на фантастическую возможность желудка перерабатывать скромные запасы питания колонистов. Главный диетолог станции «ARSLAN» Синди Бэт говорила, что Хэндрик по прожорливости стоит десяти человек.

И сейчас, не отказывая себе в лишних калориях, он взял протянутые банки тушенки и открыл. Нам в нос ударил запах специй и консервантов, а также мяса. Тут не выдержал я и тоже произнес:

– М-м, вообще-то мысль хорошая. Можно и закусить.

По-моему, аромат банки раздразнил и остальных, поскольку все тоже изъявили желание заполнить желудки.

– А ты хороший искуситель, – засмеялся Аркадий, обращаясь к Хэндрику.

– Никакой я не искуситель, просто люблю поесть. На Марсе плотно желудок не забьешь – сплошной рацион и нормы, – ответил Винни-Пух, нисколько не обидевшись. – Только один раз нам дали приволье, накормив досыта перед отлетом на Землю…

– То-то я вижу, что ты как верблюд запасся жирком, – снова пошутил Смоленский.

Но эта шутка Хамильтону показалась неумной, и он уже собрался бы обидеться, как вдруг Бобур, смотревший по сторонам из люка бэтээр, воскликнул:

– А это что там? – и он указал назад.

– Григорий, останови машину, – приказал я и повернул перископ на сто восемьдесят градусов. Позади нас были только снесенные телеграфные столбы и перевернутые придорожные лавочки, кое-где на обочинах валялись искореженные машины, а вдали виднелся врытый в землю танк с изогнутым стволом пушки. И больше ничего.

– Что ты увидел, Бобур? – спросил я, стараясь разглядеть местность в поисках хотя бы твари.

– Мне показалась легковая машина, – неуверенно произнес Касымов. – Она следовала за нами…

– А, по-моему, там ничего нет, – сказал Хэндрик.

– А если это партизаны? – предположила Кэт.

– Навряд ли, – ответил Аркадий. – Им легче связаться с нами по рации, чем посылать машину.

– Тогда или лунари, или другие вархатники, или люди-одиночки, – заключил я.

– Скорее всего, тебе болезненные видения после психической нагрузки, так называемый посттравматический период, – сказал Хэндрик, стараясь показать свою эрудированность. – Знаешь что такое галлюцинации?

– У меня нет никаких галлюцинаций! – вскипел, обидевшись Бобур.

– Он имеет в виду, что показалось, – поспешил разрядить обстановку Кэт, зло сверкнув глазами на Хэндрика. – А ты не хвастайся знаниями в области медицины – это не твой профиль!

– Наверное, показалось, – согласился Касымов, но по лицу было видно, что он далеко не так думает. Все-таки партизан доверял своим органам восприятия, иначе в условиях тирании тварей и предателей не смог бы выжить.

На всякий случай я приказал немного подождать, развернув крупнокалиберный пулемет в сторону возможного нападения. Егор достал снайперскую винтовку и через оптический прицел осмотрел местность. Прошло более десяти минут, но никто в поле зрения не возник.

– Трогай, – сказал, наконец, я Григорию и тот завел мотор. БТР фыркнул и рванул вперед. Мы торопились достигнуть конечной точки в возможно короткий срок.

ПЕТЕРБУРГСКИЕ ПАРТИЗАНЫ

В Петербург мы приехали, когда уже стемнело. Когда-то это был величавый город, именно здесь менее полутораста лет произошла революция, надолго изменившая судьбу не только одной страны, но и одной шестой части мира. В начале двадцать первого века Санкт-Петербург превратился в мегаполис, который формировал принципы урбанизации почти всей России и даже претендовал на роль столицы России.

А сейчас он был разрушен и походил на истлевший скелет. Такое жалкое зрелище свидетельствовало о жуткой катастрофе, внезапно обрушившей на человеческую цивилизацию. Это на нас, космонавтов, подействовало удручающе. Хотя мы сами прожили не в столь шикарных условиях, но трагедия, развернувшаяся на нашей исторической родине, не могла не затронуть сердца. Что касается партизан, то они спокойно воспринимали это. В принципе, это было понятно, так как прожили в этих условиях и ничего другого не видели (за исключением Аркадия, конечно).

Было около десяти часов. Уже вышли на охоту "демоны ночи" – твари, которые, перекликаясь между собой, издавали жуткие звуки. А может, они просто жаловались на голодную жизнь. Григорий, испытывая органическую ненависть к этим существам, направлял бронетранспортер на них и давил нерасторопных шестью колесами. В конце концов, он так увлекся, что забыл о цели нашего путешествия и фактически стал охотиться за сцерцепами. Он даже специально включил «луну» – мощный прожектор на пулеметной башне и светил на тварей, заставляя цепенеть.

Парализованный хищник не мог сдвинуться с места и партизан с ехидным хохотом наезжал на него. Это мне надоело, и я рявкнул:

– Окунев! Прекратить! Не отвлекайся!

Это подействовало отрезвляюще. Партизан знал, что такое дисциплина и поэтому быстро собрался:

– Извините, командир, впервые возникла возможность убивать монстров таким способом!

– Забудь об этом способе, – твердым, не терпящим возражения голосом произнес я. – Лучше останови машину возле того памятника, – я указал на сохранивший монумент бронзовому человеку на коне, наверное, это была какая-то историческая личность. – А вы, Аркадий, включайте рацию, – затем обратился к Смоленскому. Тот кивнул и стал щелкать тумблерами. Из динамика послышался шум атмосферных разрядов.

– База «Эрмитаж», как меня слышите? – стал крутить ручки настройки Аркадий. – Прием. Говорит мобильная группа московских партизан.

– Вас слышу прекрасно! – послышался ответ. – Где вы?

– Уже в городе. Даю радиомаяк для пеленгации, – наш бортрадист-стрелок стал отстукивать сигнал.

– Радиоимпульс принял, – продолжал тот же голос. – Направляю передовую группу. Встречайте. Пароль "Смерть сцерцепам и хусановцам!".

– Кому? – переспросил Аркадий.

– Местной банде предателей. Они же яростные слуги петербургского племени тварей.

– Ясно, – сказал Аркадий, отключая рацию.

– Если хусановцы вышли тоже на охоту, то нам лучше выключить прожектор, чтобы не навлечь их к себе, – произнес я и дал команду Григорию вырубить «луну». Мы тот час погрузились в кромешную темноту.

Только настоящая Луна тускло светила в небе. Она казалась больным и чахлым существом, вынужденным выходить на работу и выполнявшим ее в полсилы. Но Изабель смотрела на нее, и из ее глаз текли слезы. Мы понимали – там была ее родина, там был отец, друзья и царство тирана.

– У нас вархатники, у них – хусановцы, на спутнике Земли – жаковцы. Надо же, столько много подонков в этом грешном мире, – проворчал Аркадий, который тоже ощутил щемящее чувство тревоги и боли за своих людей. – Казалось бы, гибель человечества должно было объединить людей в борьбе с опасностью, однако этого не произошло. Люди опять разделились, только не на границы, религии, нации и цвет кожи. А на настоящих и предателей. Уверен, завоюй нас инопланетяне, все равно нашлись бы бандиты, установившие связи с ними и получавшие от этого выгоду.

– Когда человек трус, то он думает только о своей шкуре и готов других послать на смерть, – печально сказала Изабель. – Такова сущность изменников!

Мы еще немного поговорили, пока дежуривший на крышке люка Бобур не сказал:

– Внимание, там кто-то идет.

Мы мгновенно заняли боевые позиции. Я дослал в пулемет ленту, а остальные выдвинули из бойниц стволы автоматов.

– Кто там? – крикнул Касымов в темноту.

– Смерть сцерцепам и хусановцам! – произнес кто-то хриплым простуженным голосом.

– Свои, – облегченно вздохнул Аркадий.

Григорий включил «луну», но не настолько сильно, чтобы ослеплять прибывших петербургских партизан. Их было человек десять. Все они были одеты в пятнистые маскхалаты и вооружены автоматами. Один даже держал базуку.

– Я Владимир Бабенко, заместитель Белоглазовой! – представился человек с хриплым голосом. Я заметил шрам на его шее. Потом мне рассказали, что еще в детстве ему сцерцеп разодрал горло, пытаясь его сожрать, но не успел полакомиться – подросток, нисколько не растерявшийся в этой смертельной ситуации, хладнокровно выпустил в тварь всю обойму из пистолета. Рана зажила, но с тех пор Бабенко разговаривал с хрипотцой.

Мы вылезли из машины и представились.

– Рад нашим соратникам из Москвы, – гордо произнес Бабенко. – И рад видеть космонавтов с Марса и Луны! Калинин предупредил нас о вашем прибытии и просил оказать помощь. Мы готовы. К тому же у вас и у нас, как оказалось, одна цель!

– То есть? – удивился я.

– Вам нужна локаторная станция, раньше входившая в систему российской ПВО, правильно? – спросил Бабенко.

– Да!

– Так вот, там расположена база хусановцев. И они там держат людей в качестве бройлерских кур для тварей. Так что нам придется бороться вместе, чтобы выбить предателей оттуда.

– М-да, – произнес Аркадий. – Это несколько усложняет задачу.

– Извините, но это не наша вина, – пожал плечами Бабенко. – Хусановцы, наверное, и сами не знают, на чем сидят.

Я задумался, а затем сказал:

– Раз такое положение, то будем вместе воевать с предателями. Иного пути нет. Вам нужно очистить город от хусановцев, нам нужна станция. Так что союз необходим!…

Но как всегда опасность снежным комом упала на наши головы.

– Хусановцы! – воскликнул один из партизан, наблюдавший за окружающим через бинокулярные очки. Он смог увидеть среди бродивших по развалинам тварей предателей. – Идут сюда!

Мы вскочили.

– Сколько их? – быстро спросил Владимир.

– Трудно сказать, они передвигаются перебежками, – ответил наблюдатель.

– Откуда хусановцы знают, что мы здесь? – изумился Хэндрик.

– Это нетрудно, – отмахнулся Бабенко. – Баходыр мог запеленговать ваш радиосигнал. Ему могли сообщить твари. Ведь сцерцепы, хотя и не видят вас из-за приборов, однако, не тупые. Они почувствовали свет прожектора, двигающуюся машину и поняли, что в городе чужие люди. Поэтому дали команду слугам нас поймать!

– Чтобы там не было, нам нужно дать им бой, – сказал я, горя желанием показать, что моя команда тоже чего-то стоит. Скорее всего, во мне еще не остыла эйфория прежних побед. Но то, что победа – вещь обманчивая и легко отворачивается от победителя, как бы невзначай намекнул Владимир:

– Это глупо, у них очки ночного видения, а у нас только у одного такой прибор. Хусановцы перещелкают нас как семечки! – процедил он. И тут партизан обратил внимание на наш бронетранспортер. – Ух, ты, а ведь это идея! Совершим отвлекающий маневр. Мы уйдем от хусановцев на бэтээр в сторону моря и там его оставим. Твари передадут, естественно, местоположение машины хусановцам. Пока те будут добираться до него, мы невидимыми для тварей по подземным коммуникациям пройдем на нашу базу.

Решение нам понравилось. Все запрыгнули на броню. За руль сел один из петербургских партизан, который хорошо ориентировался в городе. БТР сердито зарычал, словно был недоволен сменой водителя, и прямо с места перепрыгнул через бетонный бордюр на скрытую от нас дорогу.

И успели это сделать вовремя, так как противники увидели удаляющуюся машину и открыли огонь. Трассирующие пули градом защелкали по броне, не нанося никакого ущерба. Хорошо, что у хусановцев не было гранатомета, иначе они могли бы хорошо подпортить нам жизнь.

Впрочем, уже через минуту мы уже были вне досягаемости их автоматов. Издали мы услышали скверную речь хусановцев.

– Скоты! – в ответ выругался Бабенко.

Все были согласны с этим мнением.

Мы проделали все точно так, как и предложил Владимир. Оставив бэтээр у Аничкова моста, объединенный отряд ринулся в канализационный сток. Он и так кишел сцерцепами, но нас это не испугало и не остановило. Мы были вне поля их видимости. Правда, Бабенко предупредил нас, чтобы мы меньше их задевали и громко не разговаривали, так как теперь эти твари могли определить местонахождения человека по звуку. По мнению партизан, они уже научились отличать посторонние шумы от человеческой речи и, естественно, сами могли произносить слоги.

Через полчаса моя группа уже была на партизанской базе, которая, как выяснилось, располагалась недалеко от знаменитого «Эрмитажа», а затем мы предстали перед знаменитой партизанкой Белоглазовой. Это женщина меня поразила. Хотя ей уже было около пятидесяти пяти лет, однако, она была подтянута и стройна. Все ее тело так пылало энергией и мужественностью, что, казалось, она готова сейчас же броситься в бой. О нелегкой ее судьбе говорили страшные шрамы на лице и руках. Впрочем, она их не стыдилась. Сами партизаны с уважением ее называли "атаманшей".

– Здравствуйте, – поздоровалась она с нами, выйдя из-за стола, на котором работала с компьютерной приставкой. – Рада видеть московских братьев! А также наших инопланетных колонистов!

– Спасибо, мы также рады встрече с вами, уважаемая Екатерина… м-м… – затруднился я.

– Ивановна, – подсказала женщина, мило улыбнувшись. Ее улыбка затмила уродливо глубокий шрам, пересекавший от левого уха к подбородку – это тоже, как выяснилось, результат встречи с сцерцепом двадцать лет назад. Говорили, все ее тело в таких ужасных порезах, которое она получила в схватках с тварями. Конечно, подобное свидетельствовало, что ее жизнь не раз находилась на грани смерти.

– Екатерина Ивановна, – поправился я. И представил своих спутников. Когда приветственные церемонии закончились, по просьбе Белоглазовой мы сразу приступили к обсуждению плана захвата локаторной станции. Ее деловая хватка и боевая смекалка сразу определилась при анализе полученной разведгруппой информации об обстановке в городе и при планировании действий.

– Чем мы располагаем? – прежде всего, спросил я, склонившись над картой.

– Только стрелковое оружие, плюс пара гранатометов, а также девять бронемашин. С вашей – уже десять, если, конечно, хусановцы ее не взорвали или не перегнали на свою базу, – ответил Бабенко.

– А чем располагает противник?

– У хусановцев с оружием чуть лучше – есть огнеметы, автоматические гранатометы АГС-17 «Пламя». Кстати, на вооружении у бандитов имеется морской катер береговой охраны проекта 1241 «Молния» с пулеметами и пушками, а также зенитными корабельными комплексами «Штиль» и «Клинок» – весьма опасные штучки. Когда-то этот корабль входил в состав Ленинградского пограничного звена. Эта штучка нам много хлопот приносит, – призналась атаманша. – Один раз попали под ее ракетно-артиллерийский огонь – еле выбрались.

– Локаторная станция расположена близко к этому кораблю? – поинтересовался Хэндрик.

– Нет. База хусановцев в совсем другой части города.

– Это хорошо, – заметил я и стал изучать местность на карте. Локаторная станция представляла собой большой комплекс ПВО, где располагались пункты управления, сами локаторы, комплекс обработки информации, жилой комплекс – иначе говоря, казармы, гаражи, оружейная и склады. Окружала все это трехметровой высоты бетонная стена с колючей проволокой. На семи углах периметра располагались сторожевые вышки – почти такие же, как в «Останкино». Первое впечатление говорило, что взять эту крепость будет нелегко. Но я думал иначе:

– Тогда предлагаю следующий план. В операции участвует четыре группы – десять человек в одной команде и по пятьдесят человек в трех других. Первая группа партизан, назовем ее буквой «А», направляется к сторожевому катеру и топит его выстрелом из базуки ниже ватерлинии. Желательно произвести несколько залпов кумулятивными снарядами, чтобы команда не успела залатать пробоины. Эта же группа не дает экипажу выбраться на берег и оказать помощь остальным хусановцам.

В момент уничтожения катера три другие группы – «Б», "В" и «Г» – идут на захват локаторной станции. Сначала наши снайперы одновременно снимают всех охранников на вышках – это семь человек, а потом за двадцать секунд саперы взрывают бетонные стены здесь, здесь и здесь, – указкой я указал места, где требовалось заложить мины. – На девяти бронетранспортерах – по три на каждую группу – мы врываемся внутрь здания. Группы «Б» и «В» направляются в человекофермы, где разводят людей, и в казармы, где живут хусановцы. Там они уничтожают предателей. Группа «Г» направляется к пункту управления локаторными системами, по пути вступая в бой с теми охранниками, которые к моменту нападения могут быть на открытом пространстве…

– План интересен, – согласилась Белоглазова, – Но нужно проверить, как может протекать эта операция, смоделировав на компьютере, – и она приступила к загрузке информации на оперативную базу компьютера. Машина прокрутила весь бой на экране, а затем, рассчитав все возможные варианты, дала вероятность победы в семьдесят девять процентов. Правда, при этом мои предложения были немного уточнены. Я на электронику нисколько не обиделся за это. Наоборот, был рад, что план в целом одобрен компьютером. Ведь такую высокую вероятность, как мне сказала Белоглазова, машина никогда не давала.