Текст книги "Возвращение на Землю"

Автор книги: Алишер Таксанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

ПОСЛЕДНИЕ ЧАСЫ МАРСИАНСКОЙ ЖИЗНИ

На следующий день я носом в нос столкнулся с Кэти.

– Привет! – обрадовался я. Мне было ужасно приятно видеть ее. – Ты теперь член моего экипажа? Поздравляю.

– Спасибо, Санджар, – покраснев, произнесла Кэт. – Я тоже рада, что лечу с тобой (от этих слов у меня учащенно забилось сердце). Извини, мне приходилось скрывать от тебя о предстоящем полете на Землю, но ты же понимаешь, что это была не моей тайной.

– Значит, ты готовилась раньше нас?

– Нас было трое – я, Ханна Вулф и Марина Котикова, – которых отобрали для полета. Но конкурс выдержала я. Остальные, впрочем, в резерве. Кстати, кроме вас есть еще дублер-экипаж – это на тот случай, если мы дадим слабину и откажемся от полета. Или заболеем, или… если с нами произойдет несчастный случай…

О наличии аварийной команды мне не было известно, однако эта новость нисколько не обрадовала.

– Я думаю, этого не произойдет, – усмехнулся я, демонстративно заложив руки в карманы. Этим самым мне хотелось показать свое высокомерное отношение к формированию секретных дополнительных групп.

– Я тоже, – весело рассмеялась Кэт. – Кстати, ты идешь сегодня на вечер?

– Конечно, – шмыгнул носом я. – Ведь он в честь нас! Нельзя же пропускать подобные мероприятия!

Болтая, мы прошлись по центральному коридору. Люди, выходившие из своих отсеков и торопившиеся на работу, увидев нас, кивали и желали нам благополучного полета. Мы становились знаменитостями на Марсе, хотя, впрочем, еще ничего не сделав.

– Не задирай нос! – услышали мы крик сзади. Я как ужаленный обернулся. Но, слава богу, это критиковал Хэндрик, который пулей вылетел из своего дома и спешил, как и мы в тренажерный зал. По графику нам требовалось еще раз отработать моменты старта.

– Это ты свой хобот не высовывай, – проворчал я. – Теперь я твой командир и поэтому доложите, сэр Хамильтон, о своей готовности исполнять обязанности!

– Есть, кэп, – отдал мне честь Винни-Пух, при этом скорчив комичную рожу. – Докладываю: и днем, и ночью готов исполнять свои обязанности! Только в туалете не могу, так как занят другими важными проблемами!

Мы с Кэт захохотали. Хэндрик всегда славился неунывающим весельчаком и комиком. Надеялись, что он и в дальнейшем будет выполнять эти "общественные обязанности", скрасив наш полет.

Дома меня ожидали родители. Мама, обняв меня, всплакнула. Меня это немного смутило и удивило. Впервые она не сдержала своих чувств и проявила их, нисколько не стыдясь (плачь у колонистов считалось проявлением слабовольности и бессилия). Я не понимал в тот момент, что послужило причиной, ведь она сама была в космосе, пережила ужасы на Земле и выработала иммунитет к опасностям. А теперь беспокоилась за человека, который тоже не привык к тепличным условиям и двадцать лет прожил на Марсе. В конце концов, я не собирался приземляться на прародину и воевать с тварями. У меня была совсем другая задача.

– Ну, будет, мама, – растерянно произнес я. – Из-за чего плакать-то? Я уже не маленький, чего беспокоиться-то?

– Будет у тебя ребенок, тогда поймешь меня, ты для меня всегда будешь маленьким! – ответила мама, вытерев слезы платком. Затем, улыбнувшись, сказала:

– Тебя ждут в зале. Иди, – и после этих слов подтолкнула меня вперед.

Я вошел в гостиную и увидел отца и сестренку Азизу – отчаянную разбойницу и лидера двенадцатилетних марсиан. Они были одеты как при параде – все в униформах колонистов со всеми регалиями и другими штучками-дрючками. У Азизы тоже был свой мундир, правда, без всяких блях и нашивок – еще не заработала их.

– Может мне тоже одеться по какому-то случаю? – спросил я. – А то вы в торжественной среде, а я как-то не вписываюсь в этот фон! И нацепить бляху, пап? – кстати, несмотря на молодость, я уже успел получить орден "Бог Марса" за героизм и мужество, проявленное при ликвидации аварии в одной из лаборатории станции, где хранились токсичные и взрывоопасные химические реагенты. Вспыхнувший из-за неисправной электропроводки пожар грозил катастрофой. Все обомлели. Только я и инженер Каюмов Николай не испугались и кинулись в огонь, даже не надев скафандры (да и времени не было на это). Мы завалили вход в лабораторию аппаратурой, чтобы пламя не смогло перекинуться на баллоны с веществами, а затем прямо там же приступили к тушению с помощью пеногасителей. Вскоре подоспели остальные, и авария общими усилиями была ликвидирована.

– Ты еще успеешь вырядиться как попугай, – усмехнулся отец. – Мы хотели сказать тебе, что гордимся тобой!

Я засмущался.

– Ладно, ладно, можешь не краснеть, – хмыкнул отец. А затем, сделав серьезное лицо, произнес: – Сынок. Я на Марсе почти сорок лет. Твоя мать прибыла, как ты знаешь, позже. Но мы всегда думали о Земле, хотя знали, что для людей она потеряна. Сейчас человечество может начать свое новое существование и развитие на Марсе. Что для этого нужно – ты сам знаешь. Груз-490 должен быть доставлен на станцию. Если даже это будет невозможно, ты обязан переступить через невозможное и выполнить задание. От этого зависит все! Ты меня понимаешь?

– Ну, будет вам, отец, – сердито засопел я. – Я же не маленький, что сто раз повторять одно и тоже?

– Чтобы сделать сегодняшний вечер праздничным и торжественным руководство станции пошло на многое, в чем раньше отказывало – разрешило использовать для приготовления блюд продукты из НЗ, выделило дополнительную энергию для освещения и музыки.

– Ну-у, – протянул я. – Этого можно было бы и не делать…

– Ты не понимаешь, – перебил меня отец. – Что люди идут на это, желая, чтобы все началось и закончилось благополучно. Сегодня, я хочу это тебе сказать, ты должен повеселится от души, чтобы послезавтра оставил на Марсе все сомнения, страхи и ребячество. Хотя младенчество, детство для тебя были не такими уж и простыми, однако во взрослую жизнь ты должен вступить готовым во всеоружии. В космос могут уйти настоящие пионеры, не боящиеся ничего, осознающие важность своей миссии и готовые пожертвовать собой ради остальных.

– Теперь ты понимаешь, что прощальный бал – это первый шаг к вашему испытанию? – сказала мать.

Я кивнул.

– Санджик, я тебя люблю, – сказала мне сестренка и, подпрыгнув, поцеловала в лоб. Она преподнесла мне костюм морского пирата, а также кривую саблю и архаичный пистолет.

– Это мне? – удивился я.

– Тебе, – и, видя мою нерешительность, мать добавила: – Распоряжение Тагасимы!

Спорить директором станции я не мог и поэтому быстро натянул тельняшку, треуголку, зеленые штаны, ботфорты. На шею мне надели компас, а за пазуху засунули деревянную трубку.

Затем двери отсека распахнулись, и в помещение вбежала детвора, одетая в карнавальные костюмы. О боже, кого здесь только не было – кот в сапогах, гномики, ковбои, мушкетеры, черти, короли и многие другие сказочные персонажи. Дети визжали, пищали, стреляли из хлопушек, меня обрызгивали фантиками. Организатор вечера австралийка Хай Тресси, по-моему, решила провести настоящий карнавал. Тут я по достоинству оценил ее способности.

Я, хохоча, вместе с ними выскочил в коридор. С другого конца станции уже вели Хэндрика и Кэт, одетых тоже в нелепые костюмы.

В тот вечер все прошло как нельзя лучше. Было шампанское, курочки, колбасы, сыры, хлеб, лимонад, красная икра, шоколад и многое другое, что мы раньше получали по праздникам в небольших количествах. Марсианская рок-группа "Фобос и Деймос" отыграла свой репертуар, словно делала это в последний раз в своей жизни.

Мы с Хэндриком поочередно танцевали с Кэт, пока, наконец, мне не намекнули, что так поступать долго не стоит, мол, на Марсе полно и других девушек, которые не отказались бы покружится с космонавтами. Пришлось нам уступить, и остальные три часа мы фактически обняли в танце всю цветущую женскую половину от пятнадцати до тридцати лет. В свою очередь Кэт сплясала со всеми молодыми колонистами.

– Слушай, Санджик, – как-то подловив меня перед очередным танцем, произнесла Кэт. – Я хотела бы каждый день улетать с Марса и возвращаться. Представляешь, сколько вечеров было бы…

– Тебе бы надоело столько танцевать и набивать желудок трюфелями, – ответил я, показывая на кучу фантиков, валявшихся у ее ног – Нэйсон проглотила не меньше десяти шоколадных подушечек.

Зато для Винни-Пуха этот вечер был настоящим раем. Он не столько плясал рок-н-ролл или буги-вуги, сколько просиживал у столов с диссертом, а там, я вам скажу, было море сладостей. Во всяком случае, один торт-бизе он точно единолично сожрал. Мне уже пришла мысль намекнуть Хэндрику, что не стоит набирать лишних калорий, из-за которого может не взлететь шаттл. Но разве этого обжору оттащишь от острова сокровищ?

К окончанию вечера я и Хэндрик не могли передвигать конечностями и еле доползли до кроватей. Мне же всю ночь снились марсианские горы, станция и родители, машущие мне вслед.

ПРЫЖОК В КОСМОС

6 апреля был днем на удивление ясным, казалось, само провидение желало нам удачи. Хотя солнце было здесь не больше футбольного мяча и тепла давало не больше чем тело таракана, однако отсутствие пылевой бури и тишина создавали свой прекрасный природный ландшафт. Такую красоту могли оценить только марсиане, которые выросли и жили здесь.

"Бумеранг" находился на основной площадке космодрома. В качестве разгоночной ступени техники приспособили двигатели от платформ, которые в свое время обеспечивали мягкое приземление грузов на поверхность Марса. Эти ступени должны были вывести шаттл на околомарсианскую стационарную орбиту. Дальше борткомпьютер включал маршевые двигатели самого корабля и направлял его в сторону Земли по заранее рассчитанной траектории. В этом процессе наше участие сводилось к минимуму – следи за приборами и все. Предусматривалось активное вмешательство космонавтов только в случае непредвиденных обстоятельств – аварии или неисправности бортовых систем, столкновении с астероидом, отклонении от курса.

Впрочем, это нас и устраивало. Хэндрик даже благодарил, что космоплан автоматизирован и способен летать без участия людей. Видимо, ему не хотелось возиться с приборами и механизмами, как жуку в навозе.

Пескоход доставил нас к кораблю в семь утра. Провожающие – бывший экипаж шаттла: командир Андрей Колько, бортинженер Тод Алленс и бортврач – мой отец – Тимур Каримов помогли нам взойти на помост. Оттуда мы огляделись.

Зрелище было красивым. Красная безграничная равнина. Фиолетовое небо. Две луны – Фобос и Деймос – сверкающие как драгоценные камни. Огромные строения, закованные в броню – это чтобы защититься от песчаных бурь. Маленькие движущиеся точки – это колонисты, провожающие нас.

– Ух, ты! – восхитилась Кэт.

– На Земле природа красивее, – заметил Колько. – А теперь, ребята, вы войдете в корабль и закроете за собой люк. Скафандры не снимать до окончания взлета. Система аварийного спасения включится с момента прогрева двигателей и сработает при малейшей угрозе взрыва или аварии корабля. Поэтому скафандры старайтесь не повредить. В случае чего наша спасательная служба будет готова выехать к месту вашего вынужденного приземления.

– Я думаю, до этого дело не дойдет, – заявил я, может быть, несколько бахвально.

– Надеюсь, – сухо кивнул Колько. – Вопросы есть?

– Нет! – ответил я за всех.

– Тогда – прощайте, ребята, – с чувством сказал Колько и обнял нас каждого. Алленс и мой отец сделали это тоже, но при этом нам было заявлено:

– Со щитом, а не на щите!

– Чего-чего? – своим тупизмом Хэндрик чуть не испортил атмосферу прощания. Я ткнул ему в бок и зловеще прошипел:

– Потом объясню смысл элементарных поговорок! А сейчас, будь добр, помолчи и топай в кабину!

Чувствуя, как мое сердце сжимается и, видя, как взгрустнул отец, я пожал ему руку и быстро вошел в шлюзовую камеру. Мне трудно было ощущать их тоску и тревогу за нас.

А Кэт держалась молодцом. Она весело прокричала собравшимся внизу какие-то прощальные слова, пообещала кучу подарков и только под давлением Тода полезла в корабль. Люк за нами закрылся. Автоматика гарантировала крепость замка.

Очутившись в шаттле, мы сразу прошли в кабину пилотов. Я сел на кресло командира экипажа, Винни-Пух слева и позади от меня – это было место бортинженера, а Кэт – справа, где располагалась ниша навигатора. И неторопливо стали готовиться к старту. Для начала мы отсоединили все информационные и силовые кабели от спинного ранца и подключили к креслам, которые представляли собой миниатюрные корабли, то есть были элементарными спасательными капсулами. В случае угрозы кресла выдвигали сопла, выстреливались наружу, а затем автоматика обеспечивала мягкую посадку. Если дело происходило в космосе, то защищала от вредных космических лучей, метеоритов и подавала сигналы для поисковых бригад. За это время система жизнеобеспечения позволяла человеку находится под защитой более недели.

– Включить бортовую систему, – приказал я. Пальцы Хэндрика уверено забегали по клавиатуре пульта. Кэт запустила штурманскую машину и стала скидывать навигационные файлы с жесткого минидиска в операционную систему бортового компьютера.

Мгновенно кабина осветилась сигналами ламп, индикаторов и бликами экранов мониторов. Информация об окружающем пространстве поступала от телекамер, расположенных по борту корабля, к основному локатовизору. Получить представление непосредственно было невозможно, так как иллюминаторы оказались закрытыми защитными бронепластинками.

"Корабль к старту не готов!" – высветил борткомпьютер.

– Это и без тебя ясно, – недовольно пробурчал я. – Корабль готовится к старту в течение получаса.

– Как дела, ребята? – спросил по телесвязи Тагасима. – Каково настроение?

– Отличное! Готовы к труду и обороне, как говорили наши предки! – ответила Кэт. Судя по голосу, она волновалась, но старалась не показывать истинных чувств.

– Молодцы! А теперь я передаю микрофон диспетчеру Марку!

На экране возникло бородатое лицо техника, отвечающего за взлет "Бумеранга".

– Внимание, экипаж! Компьютер станции ведет проверку технического состояния корабля. После окончания отойдут штанги с контролирующими механизмами, а кабеля свернутся в пазы. Команду старта даст уже ваш бортовой компьютер. А теперь начинайте отчет по системам!

– Энергосистема – в норме! – бодро крикнул Хэндрик.

– Навигационная система – в норме! – доложила Кэт.

– Двигатели – в норме! Управление в норме! – сказал я.

Дальше все пошло по очереди поступление команд о готовности систем к запуску:

– Система жизнеобеспечения – в норме! Давление в баках – норма! Контрольные механизмы разгонных ступеней обеспечивают сцепление с шаттлом. Система аварийного спасения – готова!…

– Корабль готов к старту! – подвел итог Марк. – Внимание! До запуска осталось три минуты! Что-нибудь хотите сказать?

– Да, не забудьте, пожалуйста, поливать мои цветы в жилотсеке, – опять ляпнул глупость Хэндрик, и мне с трудом удалось подавить в себе желание удушить этого болвана. Разве такие вещи говорят во время такого важного момента?

Но, видимо, другие думали иначе и поэтому мы услышали в телефоны их хохот.

– Молодец, Хэндрик, ты не теряешь чувство юмора даже в такой тревожный и сложный момент! – похвалил его Тагасима.

– Осталось две минуты!

– Мама, не беспокойся за меня! Все будет хорошо! – пискнула Кэт.

"А что же сказать мне? – подумал я. – Ведь мне как командиру экипажа нужно произнести что-то великое и знаменательное! Мои слова могут войти в историю Марса".

Ничего путного в голову не пришло, и неожиданно для себя я вякнул:

– Бетти, обещаю, что после прилета я опять передавлю все приборы в Ржавой пустыне! Нечего их окрашивать в песочный цвет!

– Хулиган! – послышался визгливый голос толстушки-метеоролога, которая, видимо, была среди провожающих и имела прямую связь с "Бумерангом". – Я отдеру тебе уши, негодник ты такой!

– Внимание! Осталось десять секунд! – прервал ее излияния Марк.

Борткомпьютер уже запустил стартовую программу, и двигатели ракетных ступеней стали выбрасывать струю плазмы. Корабль налился мелкой дрожью.

– Пять, четыре, три, два, один, взлет!

"Бумеранг" издал истошный рев и стал медленно подниматься. Все окружающее пространство мгновенно заволокло пылью и скрылось из зрения телекамер. В принципе, я мог включить инфракрасные детекторы и увидеть мир в другой раскраске, но смысла в этом никакого не было. Да и не стоило отвлекать систему от выполнения основной сейчас работы.

– Прощайте, ребята! – услышал я крик Тагасимы, прежде чем вой двигателей приглушил все радиозвуки. На тело навалилась перегрузка. Кровь отхлынула от лица.

– О-о, – протянула Кэт. Ей не нравилось такое состояние.

– Мы летим! – вскричал Хэндрик.

– Всем молчать! – приказал я, так как хотел сосредоточиться на приборах.

Корабль, набирая скорость, поднимался все выше и выше. Мне показался вечностью полет за стратосферу, хотя хронометры отстучали не более пяти минут. Шаттл вышел на расчетную орбиту в строго отведенное время – и в этом была заслуга баллистиков и борткомпьютера, строго следовавшим программе.

– Уже все? – спросила Кэт, когда стихли двигатели.

– Нет, – успел ответить я, так как в этот момент раздался толчок – это бабахнули пиропатроны, отстреливая от корабля разгонные ступени.

– Теперь все, первая часть закончена!

– Значит, я могу приступать к своим обязанностям? – спросила у меня Кэт.

– Врача? – подал голос Хэндрик. – Тогда я твой первый пациент. У меня что-то с желудком, по-моему, расстройство…

– Придется тебя еще раз огорчить, – усмехнулась девушка. – Врачом я стану после корректировки курса. Сейчас я должна включить навигационную программу и дать компьютеру координаты нашей цели.

– Ага, понятно, – пробубнил Винни-Пух.

Кэт приступила к своим обязанностям. В течение десяти минут она определяла местоположение шаттла, вводила корректировочные цифры, а затем сбросила итог мне на пульт. Изучив данные, я согласился с мнением навигатора и дал команду компьютеру на выполнение задания.

В ту же секунду заработали маршевые двигатели, сообщая скорость «Бумерангу». Крейсерская скорость шаттла достигала двухсот километров в секунду, но мы не стали перегружать систему, ибо техники не давали гарантию после тридцатилетнего простоя. Металл устал, может лопнуть, так сказал мне в свое время Тод, экс-бортинженер шаттла. Поэтому при скорости сто сорок километров в секунду мы намеревались достичь Земли за месяц.

Через пять минут мы уже легли на нужный курс. Двигатели отключились, и корабль летел по инерции. Марс уже начинал уменьшаться в размерах. По моим оценкам, уже через сутки он мог превратиться в звездочку.

– Ну, кэп, чем мы займемся? – деловито спросил меня Хэндрик, вылезая из кресла. В кабине царила невесомость, и он медленно поплыл в сторону камбуза – видимо его желудок тянуло как магнитом.

– Прежде всего освободиться от скафандров, – ответил я.

– Ребята, а вам не страшно покидать дом? – вдруг спросила нас Кэт.

Я удивленно уставился на нее:

– Об этом нужно было думать раньше!

– Нет, я не в том смысле, что я боюсь, – мотнула головой Нэйсон. – Просто мы почти двадцать лет проторчали на одной планете, которая для нас стала родиной, и вдруг летим к исторической родине. Конечно, для старших Марс никогда не был настоящим домом, как для нас. Они до сих пор верят, что когда-нибудь вернуться на Землю, хотя нигде вслух об этом не говорят.

– А может, мы принесем какие-нибудь хорошие вести? – предположил я.

На это надеялись все члены экипажа.

БРАТСКАЯ МОГИЛА НА ДЕСЯТЕРЫХ

То, что космос не добрая теща и не дарит подарки, мы убедились на десятые сутки полета. К этому времени шаттл удалился на значительное расстояние от Марса и по спирали догонял Землю. В этот день у пульта дежурила Кэт. Она, конечно, не столько внимательно следила за космосом (а что, впрочем, можно было увидеть в пустоте кроме звезд), сколько играла в видеоигры с бортовым компьютером. Несмотря на все ухищрения, электронный мозг легко обыгрывал космонавта, и Нэйсон начинала уже кипятиться. Она пускала в ход все новые и новые тактические приемы, чтобы склонить чашу победы на свою сторону, но в итоге все равно табло вспыхивало «Вы проиграли. Начинаем сначала?»

– Начинаем, – цедила сквозь зубы Кэт и яростно начинала вращать джойстиком, стараясь уничтожить электронный корабль противника в игре "Звездные монстры". Под ее выстрелами один за другим сгорали звездолеты инопланетян, но собственный же флот исчезал с более огромной скоростью и наступал момент, когда компьютер подбивал и флагманский космолет Кэт.

Бортовая автоматика тем временем внимательно наблюдала за окружающим пространством, и для Нэйсон было неожиданностью, когда раздался писк.

– Что еще там? – недовольно спросила она – ей не хотелось отвлекаться от игры. – Астероид что ли?

Судя по данным локатора, это был объект, летевший параллельным курсом. Сближение должно было произойти через два часа. Кэт вначале подумала об опасности столкновения, но расчеты показали, что объект пройдет рядом с шаттлом на расстоянии двухсот метров. По меркам баллистиков, это критическая фаза. Но не данное обстоятельство беспокоило девушку.

Гравитометр показывал, что объект пустотелый, а спектральный анализ выдавал сплошной чистый металл. Это не могло быть природным явлением.

Кэт села за компьютеры и произвела тщательный расчет. Сканирование объекта позволило определить его конфигурацию. Это был космоплан.

Это так шокировало Кэт, что она несколько минут сидела потрясенная. Затем она сделала вызов экипажа в пилотскую кабину.

Мы тем временем обедали. Для Хэндрика это было самым любимым делом – дробить челюстями продукты питания, причем это делать с таким серьезным видом, словно рассчитывал новую траекторию полета на Землю. Я, немного понаблюдав за этим пищеварительным процессом, сказал, чтобы он не увлекался едой, так как с самого карнавала у него не израсходовались калории, и к тому же продукты на корабле нужно экономить. Бортинженер обиделся, но не прекратил жевать.

И тут загорелся огонек тревоги. Мы вскочили как ужаленные. Хэндрик бросил недоеденную колбасу (в ином случае он просто захватил бы ее с собой) и рванул вверх. Но я, будучи более ловким, опередил и раньше оказался у приборов. Беглый взгляд не позволил мне разглядеть какие-то изменения в системе жизнеобеспечения корабля. Я тогда прошелся еще раз и ничего опасного не обнаружил.

– Это была шутка? – спросил я, поднимая глаза на Кэт.

Но девушка не улыбалась:

– Менее чем через два часа мы встретимся с кораблем!

– Каким кораблем? – захлопал глазами Хэндрик.

– Мне это неизвестно, – пожала плечами Кэт. – Знаю только, что это шаттл.

Едва она это произнесла, как мы прильнули к навигационным приборам. Просмотрев столбики цифр и показания радара, а также аналитическую информацию компьютера, мы тоже пришли к выводу, что сближаемся с космическим кораблем.

– Кто это может быть? Ты их запрашивала? – спросил я, чувствуя, как сердце быстро забилось в груди. Меня взволновало тот факт, что мы не одни бороздим в ближайшем космосе. – А вдруг это посланцы Земли? И теперь там все нормально, а? – однако сам понимал, как зыбки эти ожидания.

– На теле– и радиозапросы шаттл не отвечает, – как робот произнесла Кэт, но последняя фраза меня несколько остудила: – Боюсь, что космоплан мертв!

– А может, у них рация неисправна? – я не хотел верить этому и пытался найти объяснение радиомолчания неизвестного корабля. – Хэндрик, попробуй что-нибудь сделать, – обратился к другу, думая, что тот сможет как-то установить контакт.

Хэндрик, не меньше меня взволнованный, сел в кресло и стал передавать сигналы на разных частотах, стараясь привлечь внимание встречного шаттла. Но все его ухищрения положительного итога не дали.

– Я бессилен, – признался, наконец, бортинженер, бросая это дело.

– Будем ждать, – решил я.

Последующие полтора часа для нас прошли в жутком ожидании. Когда корабль стал виден в иллюминаторе, я включил двигатели маневра и стал сближаться. От меня требовалась четкость и осторожность. Но я не зря долгое время просидел в тренажерном зале и часами гонял геликоптер по Марсу – мне удалось вплотную подойти к неизвестному космоплану.

Это был шаттл типа нашего «Бумеранга», только он чуть больше и более сложной конструкции. На его борту словно головастики виднелись какие-то неизвестные символы и значки. Иероглифы, догадался я. Но я не понимал их, как, впрочем, и не знал принадлежность флага, который был изображен на хвосте и крыльях корабля.

– Переведи иероглифы через компьютер, – приказал я Хэндрику. Тот быстро подключил лингвистические файлы и сумел за короткое время перевести текст.

– Это корабль государства Китай, – произнес он, наконец. – Называется "Великий поход-2", – затем вдруг что-то вспомнил и стал шарить по компьютеру. Оказалось, он искал файлы по всем известным кораблям, которые хранились в памяти с 2011 года. Это ему удалось сделать. На экране монитора в хронологическом порядке давалась краткая информация.

Итак, судя по справочнику, это был многоцелевой исследовательский космоплан КНР "Великий поход-2", который заложили на верфях авиакосмического предприятия "Красный путь" города Шанхай в 2006 году. Масса – 3 тысячи тонн. Длина – семьдесят метров, диаметр – десять метров. Корабль предназначался для дальних космических походов. Первый испытательный полет (на Луну) осуществлен в 2008 году. Китай, стараясь стать лидером в области пилотируемых полетов внутри солнечной системы, отправил "Великий поход-2" к Юпитеру в августе 2009 года. Экипаж состоял из десяти человек, в том числе из двух иностранных граждан (Северная Корея и Вьетнам).

В марте 2009 года связь с кораблем прекратилась. Причина неизвестна. С 2010 года принято считать космонавтов пропавшим без вести.

А теперь за миллионы километров от Земли мы видели этот корабль. Но что там случилось?

Мы понимали, что там никого нет в живых, однако боялись в этом признаться себе. Через иллюминаторы рассматривали корпус, стараясь по нему определить состояние китайского корабля, но заметных повреждений не видели.

– Хэндрик, просканируй обшивку, может, есть все-таки какие-то повреждения, – попросил я друга.

Винни-Пух, потратив минуты шесть на эту операцию, сказал:

– Ничего не обнаружил. Корабль цел.

И тогда я принял решение:

– Я и Кэт идем туда.

Хэндрик с ужасом посмотрел на меня:

– Туда? Но там могут быть трупы!

– Поэтому я и беру с собой врача!

Тут Хэндрик осознал свою оплошность и, стараясь ее исправить, произнес:

– Тогда ты лучше останься, а я пойду! – видимо ему не хотелось считаться трусом, а может, не хотел оставлять Кэт без своего внимания.

– Поздно, я уже принял решение, – отрезал я, этим самым давая понять, что не собираюсь заниматься выяснением, трус он или нет, а также проблемой любовного треугольника.

Мы с Кэт последовали в шлюзовую камеру, где быстро натянули скафандры. Затем Хэндрик стравил воздух и открыл внешний люк.

Я как пузырь выплыл наружу. Никаких новых ощущений не появилось, так как между мной и безвоздушным пространством оставалась защита. Просто мой скафандр фактически стал маленьким кораблем.

Я достал ружье со стрелой, на конце которой была вмонтирована магнитная присоска, и, прицелившись в китайский корабль, выстрелил. Стрела, растягивая за собой стальную нитку, устремилась вперед и ударилась о корпус. Мгновенно сработал электромагнит, и присоска намертво соединила нас с "Великим походом".

Другой конец проволоки я укрепил за скобу «Бумеранга», а середину подсоединил к миниатюрному моторчику в своем скафандре. Одним касанием кнопки запустил механизм, и тот час транзитом последовал к соседнему кораблю. Перелет занял менее минуты. Едва мои ботинки уперлись об обшивку, я выключил мотор и, цепляясь за выступающиеся части, поплыл к люку.

Кэт сделала то же самое, правда, не так ловко, и вскоре помогала мне открыть стальную крышку. На корабле, видимо, отсутствовало электричество, ибо шлюзовую камеру нам пришлось запускать вручную. Это было нелегко. Кэт чуть не порвала ткань скафандра.

Только с третьей попытки нам удалось войти внутрь корабля. И сразу увидели трупы, безмолвно летающие по кораблю.

Они умерли давно. И сохранились только благодаря тому, что в кабинах стоял абсолютный космический холод. Весь воздух льдинками осел на стенки. Таким образом, процесс гниения не мог развиваться.

Я видел их остекленевшие глаза, выражения ужаса и заледеневшей пены у рта. Последние минуты жизни у них были страшными.

– Почему они погибли? – спросила Кэт.

– Тебе лучше знать – ты все-таки медик, – сказал я, приступив к изучению аппаратуры. На это ушло немного времени, зато мои догадки, которые возникли в первую минуту входа в корабль, оказались верными. Мне стало ясно, какая трагедия здесь свершилась около сорока лет назад.

– Произошло короткое замыкание в электропроводке, – пояснил я Нэйсон. – Вышла из строя вся аппаратура, в том числе система жизнеобеспечения. Корабль был обесточен. Температура стала падать столь стремительно, что космонавты не успели надеть скафандры. Да и то, чтобы их достать, нужно было включить электромоторы камер хранения, без тока это было невозможно.

– А запасной генератор? Почему его не запустили?

– Он был включен, но не выдержал нагрузки. Наверное, кто-то неумело подключил его к общей системе и разрядил всю аварийные узлы и механику корабля. Экипаж в этом случае был обречен…

Мои слова тяжелыми каплями падали в пространство.

– Что будем делать, Санджар? – спросила Кэт. – Этим кораблем мы можем воспользоваться? Ведь лишний шаттл Марсу не помешает.

– Конечно, мы могли бы его подцепить как платформу и доставить на Марс. Наши инженеры и техники сумели бы его исправить. Но думаю лучше "Великий поход" оставить здесь. Это братская могила на десятерых. По-моему, кощунственно трогать его.

– Я не совсем с тобой согласна. Но для погибших космонавтов мы ничего сейчас сделать не можем. Везти с собой до Земли, а затем до Марса трупы мне страшно.

– Элементы движения китайского шаттла нам известны. Если надо, мы вернемся сюда и отыщем "Великий поход". А сейчас пусть космонавты продолжают свой погребальный полет, – напоследок сказал я.

– А ничего с собой не возьмем? Журналы, записки, исследовательские материалы?

– У меня нет права брать что-либо с этого корабля!

Подавленные, мы вернулись на «Бумеранг». С этого момента мы осознали, какую опасность таит космос, и здесь нет места никаким ошибкам. Я потом заметил, что Кэт до самой Земли не прикоснулась к видеоиграм.