Текст книги "Возвращение на Землю"

Автор книги: Алишер Таксанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 27 страниц)

БОИ МЕСТНОГО ЗНАЧЕНИЯ

Джек не дал никому передышки и уже на следующее утро начал вести поиски базовых точек партизан. Видимо, ему удалось установить одно из таких мест, поскольку его группа человек в сорок начала захват бункера. Это был наблюдательный пункт, откуда передавалась зрительная информация о ситуации в городе прямо на базу ДС. В этот день там находилось шесть партизан. Они никак не ожидали нападения, да и вооружены были слабее, и поэтому сломить их сопротивление для Николсона не составляло труда.

Он первым ворвался сквозь раскуроченную гранатометами дверь и тремя выстрелами убил сразу троих защитников. А затем обратился к оставшимся в живых:

– Где Калинин?

– Пошел ты подальше! – послал его партизан, и тот час скончался от пули, выпущенной ему в лоб.

– Спрашиваю еще раз, где Калинин? – повернулся Николсон ко второму партизану, направляя дымящееся оружие на него. Тот с презрением посмотрел на нового вождя вархатников и сплюнул. И тоже после этого не избежал смертной участи.

Остался только один партизан. Он не ожидал пощады и поэтому попытался уничтожить дискету, в которой были сведения о ДС. Но не успел. Китаец Хван подскочил к нему и нанес смертельный удар. С переломанным шейным позвонком партизан упал на пол.

– Портативный компьютер мне! – отрывисто приказал Джек, получив от Хвана дискету. Один из его лунных горилл подал ему черный чемоданчик.

Джек раскрыл его и включил компьютер. Когда тот был готов, он засунул дискету в дисковод и вытащил файлы на монитор. Быстрый их просмотр позволил ему найти карту местоположения все скрытых партизанских баз.

– Готово, – сказал он. – Теперь я знаю, где эти гады! Вызывайте еще три группы, вооруженных тяжелой артиллерией, огнеметами и системой "Смерч"! – приказал он своим бандитам. – В «Останкино» пусть останется только внутренняя охрана из десяти человек. Все входы и выходы заминировать. При попытке людей бежать из стойла – взорвать…

– Но сцерцепы… – начал было возражать один из вархатников, но Джек, выстрелив ему живот, и произнес:

– Плевать мне на тварей. Мне нужны марсики!

Это подействовало устрашающе на вархатников, и они живее забегали, исполняя приказ. Пока к бункеру подъезжала бронетехника, Джек планировал операцию по захвату и уничтожению штаба ДС.

Джек торопился, поскольку понимал, что ДС успеет приготовиться к обороне. Фактор внезапности, вот мое оружие, думал он, размечая точки удара. Все это делал он один, поскольку не доверял никому из вархатников. Он вообще никому не доверял, даже отцу. И всегда полагался только на себя. Его злило то, что вархатники, обленившиеся от безделья, не могли никак перестроится. Приходилось убивать, хотя лишняя жизнь в борьбе с партизанами была очень необходима.

Джек рассчитывал на силу страха и обмана. По его мнению, это были двигатели человеческого развития. Еще в первый день он обещал Генееву сладкую жизнь на Луне, а также власть над Землей. Для этого он сочинил легенду, что в Санкт-Петербурге находится подземная военная лаборатория, в которой существует препарат, уничтожающий сцерцепов. Но запустить его не успели в связи с гибелью сотрудников. И это место знает только Джек, прилетевший с этой целью на матушку-планету.

Генеев, которому надоело служить сцерцепам и постоянно вести труднопонимаемые беседы с этими существами, хотел покончить с ними, а самому встать у власти в Москве. Он знал, что твари сильнее по численности и хищности, и поэтому понимал, что их побороть будет нелегко даже с помощью оружия – этого не могли сделать существовавшие на Земле целые армии. И тут появляется Николсон, который предлагает свою помощь и при этом ничего не просит, кроме жизни и места под крылышком Генеева. От такого не отказываются.

Когда сбежали марсиане с Аленой и Смоленским, Джек пошел к Генееву и потребовал начала наступательных операций против отрядов ДС. Генеев осознавал, что бороться против партизан не просто, ведь их даже сцерцепы отловить почему-то не могут (о приборчиках Вархат ничего не знал) и отказался. Тогда взбешенный Джек выбежал из кабинета, а через пять минут, передушив охрану возле двери, перед генералом, словно ангел смерти возник Хван. Он, ни слова не сказав, пристрелил Вархата прямо в постели, а также других вархатников, вбежавших на шум.

Джек объявил, что теперь он главный в «Останкино». Тех, кто выразил недовольство, Хван убил самым страшным образом – вырвал сердце. Искусство восточного боя ввело многих в ужас, и после этого никто не осмелился выступить против лунного пришельца. Единственный, кто мог организовать бунт – Борис Могильный – уже к этому времени был мертв. Кстати, его смерть тоже посчитали делом рук Хвана.

В ту же ночь к Джеку явились сцерцепы. В полной темноте они проявили недовольство бегством людей. Новый атаман обещал разобраться и доставить «пищу» обратно, хотя сам еле сдерживался, чтобы не убить тварей. Он их физически не мог переваривать. Но вынужден был терпеть.

Сцерцепы остались довольными ответами Джека и исчезли. В свою очередь они сказали, что будут помогать ему в поиске партизан. На это Джек только хмыкнул, поскольку понимал, что эффекта от этого ноль. Правда, он обрадовался тому, что другие племена сцерцепов дали согласие на предоставление своих отрядов в распоряжение Николсона. Это уже было кое-что.

– Хозяин, – оторвал его от дела верный горилла-телохранитель. – Мы на убитых партизанах нашли эти штучки, – и он протянул теплодетекторы.

– Что это? – отрывисто спросил Джек, думая, что эти приборы он где-то видел.

– Не знаю. Но точно такие же приборы вы уничтожили, когда захватили в плен девчонку и мужика – Смоленского, – напомнил ему лунарь.

– Ах, да. Странно все это. Зачем их носят партизаны? И к чему они были беглецам?

– Некоторые из вархатников считают, что благодаря ним сцерцепы не видят людей.

– Ах, вот оно что, – Джек внимательно осмотрел приборы. Теперь ему было понятно, почему сами твари были бессильны в поиске людей. Осознавая, что рано или поздно эти приборы пригодятся ему самому в борьбе со сцерцепами, он один из них нацепил на свой пояс, а остальные приказал взять своим членам экипажа. Вархатникам отдавать их он не хотел. Предатели были для него только пушечным мясом, которых требовалось отдать в жертву ради собственных целей.

– А теперь быстрее начинайте перегруппировку, мерзавцы! – крикнул он вархатникам. Каждому из своих людей он поручил возглавить по спецотряду.

Как Джек не торопился, но застать врасплох партизан не сумел. Хотя его диверсанты успели обнаружить и подорвать пару наблюдательных пунктов ДС, однако из третьего бункера люди перед гибелью успели подать сигнал опасности в штаб. Семен был оповещен и сразу позвал нас к себе.

Мы явились через минуту.

– Джек знает, где мы – у него дискета с информацией о ДС, – сообщил он нам. – Нужно готовиться к бою. Вы умеете пользоваться оружием? У нас каждый боеспособный человек на счету.

Мы все кивнули.

– Тогда, Санджар, вы возглавите отряд диверсантов-разведчиков. Вам нужно будет определить местоположение огневых артиллерийских точек Джека и вывести их из строя. Остальные остаются в составе защитников штаба…

Было часа три, когда мы, вооруженные автоматами и в бронежилетах, вышли в город. С высоты полуразрушенной двадцатиэтажки мы видели, как по дорогам, старательно объезжая обвалившиеся бетонные блоки, двигались бронетранспортеры. Каждая машина тянула по две пушки.

– Ого, – произнес сержант Иван Козлов, двадцатипятилетний парень. Он разглядывал технику через военный бинокль и смог определить марку. – Это многоствольная артиллерия. Фактически – ракетометы. Предназначаются для штурма укрепрайонов. Наш штаб может не выдержать залпов их орудий.

– Джек серьезно решился взяться за нас, – пробормотал я, беря у Козлова бинокль и изучая вооружение противника. Я видел потные и недовольные лица вархатников, устанавливающих и разворачивающих орудия. Им, привыкшим к более легкой службе, не нравилось проведение крупномасштабной операции, которая, по сути, была близка к локальной войне. А война, как известно, предполагает человеческие потери. Умирать вархатникам за Николсона не очень хотелось.

– Будет тяжело, – подвел итоги я, изучив обстановку. Только возле нас вархатники установили пять многоствольных орудия с полным боекомплектом – по десять огромных ящика с реактивными снарядами. У каждого находилась прислуга в три человека. Тягач «Урал» с ракетными установками системы «Смерч» поехал дальше – ему предстояло, по видимому, наносить удар на более серьезный объект – скорее всего штаб ДС. Об угрожающей опасности я сообщил по рации Семену. Тот начал эвакуацию партизанского штаба в более глубокий бункер.

– Делаем так, – сказал я, когда закончил краткий разговор с Калининым. – Нас семь человек. Будем снимать вархатников. Установите на снайперские ружья глушители, чтобы никто не услышал выстрелов и не смог определить место, откуда мы ведем прицельный огонь. Убирать сразу трех человек возле каждого орудия. Понятно?

– Конечно, – шмыгнул носом Егор Портнов, который, несмотря на шестнадцатилетний возраст, уже имел довольно-таки солидный боевой опыт. Он же и взял штурмовую винтовку, ловко усадил на ствол ПБС – прибор бесшумной стрельбы, включил электронный прицел и принял удобную позицию.

– Готово? – спросил я.

– Ага, – не совсем по-военному ответил Егор. – Сразу валить троих?

– Конечно!

– Тогда я начал, – и мы услышали три быстрых щелчка. Я с изумлением увидел, как у одного орудия разом повалились три вархатника, причем это было так быстро, что находившиеся в пятидесяти метрах прислуга другого ракетомета ничего не увидела.

Еще три щелчка – и три новых трупа.

– Да ты так перещелкаешь всех, – изумился я, когда Егор уложил еще троих. И, как видно, сглазил. Ибо четвертая и пятая огневые точки увидели своих мертвых собратьев и сообразили, что ведется отстрел вархатников. С испуга они развернули орудия и открыли ожесточенный огонь по близлежащим зданиям. Целей предатели не выбирали и стреляли прямой наводкой по тем местам, откуда, по их мнению, мог находиться снайпер.

Такого оборота я тоже не ожидал. Когда первый ракетный снаряд разорвался тремя этажами ниже, я дал команду прятаться в подвале. И мы ринулись вниз. На втором этаже нас догнал еще один взрыв, который раскидал партизан во все стороны. Козлов ударился головой об стенку, причем с такой силой, что не выдержала бронекаска. Его лицо мгновенно залило кровью. По медленно стекленеющим глазам мы поняли, что наш боевой друг мертв.

Меня же только слегка контузило (в ушах звенело), а остальные отделались небольшими порезами и ушибами. Над нами продолжали разрываться снаряды.

– Так они истратят весь боезапас, – заметил Егор.

– Это нам наруку, – прохрипел я. – Всем в подвал.

Егор что-то сказал, но из-за разорвавшегося рядом снаряда мне не удалось разобрать слов, и поэтому продолжил путь. Я влетел в темное подвальное помещение, стремясь здесь найти защиту от обезумевших артиллеристов. Мои глаза еще не привыкли мраку, однако, носом мой учуял странный кислый запах. Аммиак! – понял я, и хотел было прыгнуть назад, к свету. Но тут раздался свист – и лассо из гибких щупалец схватило меня. Плотоядные присоски чмокали на моем комбинезоне, стараясь отыскать теплую кожу. Я не видел сцерцепа, но чувствовал это мразь.

– Человек… шкрл-прл… много… хрмп… – издавал странные звуки сцерцеп, подтягивая меня к себе, словно не замечал моих титанических усилий. Даже анаболики не смогли мне разорвать живые путы. Тем временем из темноты потянулся еще лес щупалец. Это было страшно.

– Твари! – крикнул я. Запоздавшие партизаны вошли в подвал и сразу сообразили, в какую беду я попал. Они открыли огонь прямо в темноту, не особенно прицеливаясь.

Огненные кинжалы осветили контуры тварей, которые, вопя и брызгая зеленой кровью, исчезли в подземных люках. Державшая меня особь вначале не хотела расставаться с добычей, но когда Егор всадил в нее полмагазина из «Калашникова», сразу отпустила и припустилась вслед за пострадавшим сородичам. Ее недовольный вопль долго эхом носился по темному подвалу.

– Ну, как себя чувствуете, командир? – спросил меня Егор, когда я, шатаясь, встал с пола.

– Порядок! – ответил я. – Из огня в воду! Вот невезуха! Придется нам держаться на линии терминатора – границы тени и света, чтобы нас твари не забрали и снаряды не достали, – и я вздрогнул, вспомнив жуткие ощущения прикосновения к своему телу щупалец сцерцепа.

Через десять минут вархатники прекратили обстрел. Мы осторожно поднялись на третий этаж и осмотрелись.

Вархатники стояли рядом со своими пушками и с тревогой смотрели на дымящиеся руины, ожидая оттуда коварного выстрела. Возле их ног валялись раскрытые ящики и пустые гильзы ракетных снарядов. К ним откуда-то бежал курьер, который ругался страшным голосом. В нем я узнал одного из лунных горилл.

– Ого, – присвистнул я. – Кажется, Джек недоволен действиями вархатников! Сейчас этим придуркам влетит!

Горилла устроила настоящее избиения. Бедные вархатники стонали и падали под могучим кулаком лунного космонавта. А тот косил их без всякого сожаления. Видимо, Джек дал ему задание хорошенько проучить трусов.

– Останови его, – сказал я Портнову.

Тот кивнул и вскинул винтовку. Хлопок выстрела – и личный телохранитель Джека удивленно повернулся в нашу сторону. На его лице сквозило удивление. Он не мог вначале понять, что с ним, а когда почувствовал боль, выражение сменилось на гнев, мол, кто посмел стрелять в него. На громадной спине расплывалось спрутом кровавое пятно.

Вархатники с ужасом смотрели на рану стоявшего курьера. Тот пригрозил нам кулаком, надеясь разглядеть в руинах, однако это было последнее его движение. Следующим выстрелом Егор скинул его на землю.

Вопя, вархатники кинулись бежать. Они развили приличную скорость в условиях пересеченной местности и могли запросто обогнать любого спортсмена. Уверен, они думали таким образом избежать пули. Но стрелять в спину убегавшему врагу – не в моих правилах. Так же думали и другие партизаны. Егор опустил винтовку.

– Орудия теперь наши, – сказал я и вышел из здания. Держа наготове автомат, подошел к первому ракетомету. Его стволы были раскалены, из нутра пахло гарью и порохом.

– Хороший зверь, – произнес Егор, с одобрением хлопая по лафету. Этот партизан, так же как и Козлов, считался специалистом по военной технике. – Такой бы штучкой нам бабахнуть по тварям или лагерю «Останкино» – вот было бы классно.

– Так и сделаем!… Потом, конечно, – сказал я, мозгуя, что теперь делать. И вдруг мне пришла мысль, а что если нам действительно повернуть эти пушки против самого Джека, его армии и освободить людей в телецентре?

В это время в другом конце города загрохотали выстрелы, сначала из легкого стрелкового оружия, а затем из тяжелых орудий. В них я признал ракетометы, «собратья», которых несколько минут назад бабахали по нас. Вскоре мы услышали оглушительный вой – это вступила в бой система залпового огня «Смерч». Судя по звуку и грохоту взрывов, это была страшная штука. Представляю, какой ад твориться сейчас в месторасположения штаба ДС.

– Быстро обыщите трупы и найдите карту, – приказал я. – Уверен, что там должны быть отмечены точки дислокации орудий на тот случай, чтобы вархатники не накрыли друг друга.

Моя догадка оказалась верной. У одного действительно мы нашли планшет с картой города. Там были отмечено расположение артсистем и цели, по которым они должны были наносить ракетный огонь.

– Вас вызывает Семен! – крикнул радист, протягивая мне микрофон.

– Седьмой на связи! – крикнул я.

– Говорит первый, – услышал я сквозь разрывы снаряд и шум статики голос Калинина. – Седьмой, Джек начал массированный обстрел из «Смерча». Уже есть потери среди нас. Начинаем отход в подземные бункера. Но ракеты и там достают. Можете чем-нибудь помочь?

– Постараемся, первый! – сказал я.

Затем повернулся к соратникам.

– Ребята, наши в опасности! Нужно им помочь!

– Но у нас нет снарядов! – вскрикнул один из партизан.

– Ах, черт, – закусил губу я. Эти идиоты попросту расстреляли все боеприпасы. Но что нам делать?

И словно по волшебству мы увидели бронетранспортер, мчащийся к нам с прицепом. Видимо, это Джек направил дополнительный боекомплект для вархатников.

– Спрятаться всем! – приказал я, а сам нацепил красную каску вархатника. Партизаны нырнули за разрушенные бетонные блоки.

Машина подъехала к пушке. Из люка вылез вархатник со злым лицом.

– Вы, болваны, чего расшумелись раньше времени?! – заорал он, видимо, намекая на бессмысленную стрельбу по домам. – Партизаны успели спрятаться по норам! Джек вам всем головы поотры… – и тут он осекся, увидев трупы вархатников, лежавших в самых неестественных позах. Он перевел взгляд с них на меня и узнал во мне марсианина. Я его тоже припомнил, особенно него смех и кулаки, когда он «учил» меня уму-разуму в первый день в "Останкино".

– Так это ты, червь марсианская, – прошипел вархатник, доставая пистолет. Но выстрел из руин заставил его обронить оружие и мертвым нырнуть обратно в люк. Водитель, который сидел внутри, увидел все это и шустро завел двигатель. Он уже начал разворачивать бронетранспортер, как две гранаты, брошенные мной под колеса, отменили это решение. Из задымившейся машины никто больше не появился.

– Что там, быстро осмотрите, – сказал я партизанам, появившимся из укрытий. Егор подбежал к прицепу и скинул тент.

– Здесь снаряды к ракетомету! – обрадовано сообщил он мне.

– Отлично, быстро разнесите ящики по орудиям, – приказал я и, когда это было сделано, по размеченным на карте огневым точкам ударил из трех ракетометов. Снаряды с воем вырвались из стволов и умчались в небо. Где-то там впереди они разорвались, разнеся в клочья систему «Смерч» и разметав вархатников.

Следующие залпы также внесли панику в ряды вархатников. Партизаны в свою очередь вылезли из укрытий и начали снайперский отстрел перепуганных предателей. Разъяренный Джек, как затем мне рассказали очевидцы, бегал среди своих подчиненных и пистолетом пытался остановить бегущих. Некоторые вархатники, осмелев, огрызались из автоматов, и Джеку пришлось уступить. Видя, что наступление провалилось и нужно самому умывать руки, пока не пришили или партизаны, или ракетометчики, он с остатками отряда на пяти бронетранспортерах ушел к «Останкино», бросив на произвол судьбы раненых вархатников и орудия.

Партизаны преследовали его до самого концлагеря. И лишь три бронетранспортера смогли скрыться за воротами «Останкино», остальные с мертвыми экипажами дымились на дороге. Среди сумевших уйти от возмездия был лунный экипаж.

– Седьмой, спасибо за помощь, – услышали мы по рации благодарные слова Семена Калинина. А затем раздался звонкий голос Кэт:

– Санджар, я тебя люблю! Ты молодец!

Это было бальзамом на мое сердце. Я чуть не растаял.

– Командир, я рад за тебя! – Винни-Пух тоже выразил свои чувства.

Вечером мы собрались в штабе ДС. Калинин кратко обрисовал происшедший бой, привел численность понесенных потерь с обеих сторон и количество захваченной техники:

– У нас пять исправных многоствольных ракетомета и хороший боезапас к ним. Также рации, работающие на радиочастоте вархатников. Теперь мы можем прослушивать их радиопереговоры и быть в курсе последних событий.

– Какие ваши планы? – спросил я.

– Поход на "Останкино"!

Это предложение, хотя и было всегда желанной целью многих партизан, раньше было неосуществимо из-за чисто технических причин – отсутствия штурмовых средств. Теперь оно казалось вполне реальной. И сейчас многие с восторгом восприняли предложение генерала ДС.

– И когда планируется наступление на "Останкино"? – вновь поинтересовался я планами штаба Движения Сопротивления.

– Завтра утром! – на счет сроков Семен был краток – он не любил откладывать все в долгий ящик. – Джек не должен успеть оправиться от сегодняшнего удара и подготовиться к отражению нашей атаки. Идеально, конечно, было бы выступить сегодня ночью. Но от этого решения меня останавливают несколько моментов: ночью партизаны невидимы для сцерцепов, но зато уязвимы жители «Останкино» – они могут попасть в лапы тварей. Кроме того, мы не успеем подвести орудия к месту удара, а также заранее разметить точки для обстрела. Ведь нужно подавить только огневые позиции, а не попасть в жилые блоки, где ютятся люди. В третьих, нужно предупредить подполье, чтобы они успели подготовиться к нашему нападению и в случае чего оказали содействие в обезоруживании вархатников внутри "Останкино".

– Это резонно, – заметили Аркадий и Хэндрик.

– А дальше? – меня интересовало будущее.

– После захвата «Останкино» возьмемся еще за ряд концлагерей на территории России. Объединимся с другими отрядами ДС для борьбы с тварями и предателями. Надеюсь, в будущем мы все же сумеем очистить планету от этой мрази.

– Сцерцепы с каждым днем приобретают все больше признаки разумности, – заметил Аркадий, который имел свой взгляд на ситуацию. – Думаю, они сумеют организоваться и оказать сопротивление. И нам придется не так легко, как сегодня с вархатниками.

– Но легкого пути мы и не ищем, дружище, – ответил Калинин. – Мы понимаем, что тварей – свыше нескольких миллиардов, и даже на простой отстрел у нас не хватит боезапаса. Да и они не дадутся легко. Ведь эти существа обладают гибкостью и легко приспособляются к любым изменениям не только в природе. Они, возможно, научаться определять человека по другим признакам и наши теплодетекторы, возможно, в будущем станут бесполезными. Тогда они опять начнут охоту за людьми, как это делали в 2011 году.

– Но самое главное – война с тварями выходит за рамки боев местного значения! – продолжал Калинин. – Уверен, что с сегодняшнего дня перевес будет только на нашей стороне…

– После успешного захвата «Останкино» вы дадите нам возможность отправиться на "Байконур"? – спросил я. Мысль все же выполнить миссию не покинула меня.

Калинин удивленно вздернул бровь. А затем, вспомнив, что я человек долга, кивнул:

– Конечно. Мы дадим вам бронетранспортер с вооружением и попытаемся установить связь с космодромом. Может что-то получиться.

Это меня устроило.

…Было семь часов утра. Мы находились в ста метрах от телецентра. Высокая телебашня величаво стояла над разрушенным городом, и ее параболические антенны казались всевидящими глазами и ушами, следившими за всем происходящим внизу. В другое время я посчитал бы это сооружение монументом технической мысли общества, но сейчас оно было больше всего символом надгробного памятника человечеству. И от этого становилось тоскливо на душе. Ведь было сложно воспринять, что человек, достигший высоких творений, сам породил своих могильщиков и пал в борьбе с ними.

– Внимание, атака через три минуты, – услышал я по рации голос Семена. – Все готовы?

Через шум статики я услышал перекличку всех отрядов ДС, находившихся в районе телецентра.

– Седьмой готов, – ответил я за свою группу. Сегодня со мной, кроме прежних партизан, принимавших участие в захвате ракетометов, были также Хэндрик и Аркадий, которые не пожелали оставаться в штабе ДС и захотели проявить свой героизм в освобождении «Останкино». Никто им в этом не отказал. Только Кэт и Блонди по просьбе Калинина остались в «тылу», чтобы принимать раненных и оказывать медицинскую помощь. Оказывается, только Нэйсон была единственно грамотным и профессиональным медиком среди всех партизан и их семей. Ведь за годы распада человечества медицина как таковая практически исчезла, и в Движении Сопротивления здравоохранение носило больше форму знахарства и шаманства. Это казалось невероятным для космонавтов, но это было так.

– Не страшно? – прошептал мне Винни-Пух. Чувствовалось, что он дрожит, но от чего – от возбуждения ли страха было непонятно.

Я пожал плечами. Честно говоря, мне в этот момент невозможно было определить свои чувства. Здесь все смешалось: и тревога, и страх, и решительность, и смелость, и даже нетерпение и азарт предстоящего боя. Говорят, это было свойственно солдатам и охотникам.

– Лететь в космосе тоже опасно, – философски ответил за меня Смоленский, и он был тоже прав.

Портнов только хмыкнул. Я его понимал. Ведь он родился и прожил в условиях постоянной смерти сначала со стороны тварей, а затем и предателей, и поэтому понятие опасности для него было несколько иное. Остальные партизаны ничего не сказали.

– Внимание, начинаем, – сообщил Семен, и через секунду раздались первые выстрелы. Огненные метеоры с воем вспороли воздух и градом обрушились на «Останкино». Взрывы ракет доставали верхние ярусы, круша бетон в порошок. Вархатники в ужасе разбегались по территории, но артобстрел не прекращался и вносил все больше смятения в ряды предателей. За людей мы не очень беспокоились, поскольку подполье было заранее предупреждено о предстоящем наступлении партизан и смогло принять меры предосторожности.

Когда ворота и колючая проволока были уничтожены, вышки с пулеметами снесены, а охрана покинула свои боевые позиции, партизаны начали наступление. Они на бронетранспортерах влетели в телецентр и стали атаковать оставшихся в живых вархатиников. Многие из них сразу побросали оружие и подняли руки вверх, не желая умирать, но небольшая группа предателей на территории шестой телестудии продолжала оказывать яростное сопротивление.

Я вместе со своей группой тоже ринулся к «Останкино». Отпора к подступам телецентра вначале мы тоже не встретили, видимо, противник был подавлен мощью ракетометов, а может, не хотел воевать за Джека. В итоге партизаны взяли в плен более восьмидесяти человек. Но Джек не собирался уступать. Это его люди, отстреливаясь, отходили на заранее подготовленные позиции. Сдаваться они не желали.

– Аркадий, возьмите Егора на телевышку, – приказал я Аркадию. – С высоты обзор более хороший и оттуда постарайтесь поодиночке перестрелять вархатников.

Тот кивнул и вместе со снайпером устремился к сооружению. Я же вместе с остальными перебежками продолжил наступление на позиции Джека.

Мой автомат выпускал короткие очереди. В ответ надо мной свистели пули противника. Было трудно определиться, попал ли я кого-нибудь. Но то, что огонь вархатников ослабевал, было заметно.

Тем временем Егор и Аркадий уже были на вышке. Оттуда снайпер начал ловить сторонников Николсона на прицел. Пули Портнова доставали цель, и практически он сумел поколебать ряды сопротивляющихся.

– Всем группам сконцентрироваться в шестой телестудии, – послышался по рации приказ Семена. – Окружить Джека и не дать ему скрыться.

Мы не успели это выполнить. Сквозь дым, разрывы гранат и выстрелы на исковерканную дорогу выскочил шестиколесный бэтээр. Крупнокалиберный пулемет своим огнем прижал нас к земле и не давал подняться до самого поворота.

– Марсики, мы еще встретимся! – через мощный мегафон, укрепленный на броне машины, мы услышали угрозу Николсона, прежде чем бронетранспортер скрылся за руинами.

Посланные вслед боевые машины партизан его не догнали.