Текст книги "Карабас и Ко.Т (СИ)"

Автор книги: Алиса Айрес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 39 страниц)

  Далее, Кевину не составило особого труда войти в роль городского повесы, посетившего Триэль проездом и находящегося в поисках достойного ювелира. Обойдя все злачные места – для укрепления своей легенды, Кевин собрал довольно важную информацию о Говорящей. Правда, крупицы этой информации пришлось вылавливать из мутной воды бессвязных, не блещущих фантазией и подчас противоречащих друг другу баек.

  Подкупив за несколько кружек пива ничего не соображающих гуляк, он привёл их к дому Говорящей и прислонил к плетню таким образом, чтобы издалека создавалось впечатление если не окружения, то хотя бы пристальной слежки. Поскольку собутыльники уже давно не были в состоянии поддерживать вертикальное положение собственных тел, сопротивления они не оказали и покорно застыли в приданных им позах. Остальное было делом техники – точнее, умения правильно говорить. Рик часто прибегал к помощи Кевина в подобных вопросах: когда речь шла о чьём-либо подкупе, найме или убалтывании строптивого клиента. Но вот то, что касалось финансовой стороны, было исключительно приоритетом лишь одного командира...

  – Я готова, – раздалось сбоку.

  Кевин обернулся и увидел стоящую в дверях спальни Моргану. Она была в черной рубашке с перламутровыми пуговицами, на шее покоилась золотая цепочка-шнурок с маленьким кулоном в виде стрелы; на запястьях – парные браслеты-змейки. Черные брюки заправлены в высокие сапоги; на плечи накинут багряный шерстяной плащ. Он хорошо гармонировал с темно-каштановыми, спускавшимися до плеч волосами, которые слегка вились у кончиков.

  – Отлично! – он кивнул и галантно подал Моргане руку. – Позвольте? Чтобы нагнать наших нанимателей, мне нужно будет воспользоваться "скрытой тропой" – мы и так отстаём на целых два дня.

  Девушка, конечно, не поняла, что Кевин имел в виду под "скрытой тропой", но гнетущее чувство опасности подтолкнуло Моргану к этому человеку. Лучше уж он и эта непонятная работа "по профилю", чем попасться в руки Волчьей Пасти – единственному человеку, перед которым она, пусть даже поддавшись внезапно нахлынувшей ярости и злости, открыла свой настоящий облик.

  Кевин благодарно улыбнулся и чуть сжал ладонь девушки. Тотчас окружающее пространство поплыло, становясь каким-то вязким и непостоянным. Оно то удлинялось, то резко сокращалось, закручиваясь на манер широкого туннеля, в конце которого, словно путеводный маяк, мерцала звезда.

  Кевин сделал шаг вперёд и потянул за собой Моргану. Та тоже сделала осторожный шаг, и её замутило. Голова закружилась, в висках противно застучало. Возникло ощущение, что они на бешеной скорости мчатся неизвестно куда, при этом на самом деле оставаясь на одном месте. Все вокруг неумолимо менялось, больше всего напоминая переливающиеся брошенные в лицо части головоломки. И эта головоломка каждый раз открывала новую картинку. Только делала она это настолько быстро, настолько молниеносно, что человеческий глаз просто не успевал уследить за метаморфозой пространства и посылал тревожные сигналы мозгу.

  И не только он посылал тревожные сигналы – желудок, вкупе с вестибулярным аппаратом тоже бунтовал от этой неразберихи. Последней мыслью Морганы, прежде чем её сознание, не выдержав напряжения, отрубилось, была: "О великие Дети Камней – да когда ж это кончится?!"

  Последней мыслью Кевина, покидающего резиденцию Говорящей, была: "Интересно, а что бы она сделала, если бы узнала, что это всего лишь фарс?"

  Думаете, мне стало лучше? Как же, как же! Если честно, мне хотелось повеситься. Или выброситься из окна этой опостылевшей башни. Я закрыл глаза, чтобы не видеть гладкую поверхность Зеркала, в которой теперь отражалась моя невзрачная физиономия. Я не знал, какая связь между этой девушкой, красавцем кавалером и теми джентльменами удачи, что мы видели в первом фрагменте о мире У"шхарр, но меня сжигала ревность. Элегантный независимый Кевин пришел на выручку даме в трудную минуту, предложил ей руку помощи, и Моргана ее приняла. А я, как справедливо заметил Сырок, мог разве что напугать перевоплощенную в парня красавицу, попытавшись ей помочь. Ну вот объясните мне, какой из меня к ворку спаситель целой галактики?!

  Видимо, судорожный вздох отчаянья, вырвавшийся из моей груди, деморализовал даже Сириуса. Кис перестал притворятся пыльным ковриком, лениво поднялся и боднул мое колено, потом тягучим движением, едва перебирая лапами, заскользил вдоль ноги. Пытался утешить, наверное.

  Не знаю, сколько времени продолжалась бы наша совместная молчаливая скорбь о моей несостоятельности, если бы снизу вдруг не послышался шум, несколько незнакомых голосов сразу и пронзительные возмущенные вопли де Барануса. Нас с котом, как подкинуло. Не сговариваясь, мы кинулись на лестничную площадку. Крики приближались. Несколько пар ног тяжело топали по ступенькам, другие шаги раздавались из помещений где-то в районе пятого-шестого этажей, хлопали двери комнат и дверцы шкафов, верещал Аль. И вся эта какофония неумолимо продвигалась все ближе к нам.

  Мы с Сириусом, изо всех сил напрягая слух, пытались понять, что же там творится. Прошло минут десять, прежде чем вся эта суета приблизилась достаточно, чтобы можно было хоть что-то разобрать.

  – Я повторяю! Вы не имеете права! Я буду жаловаться в Магистерию! – визжал Аль, судя по всему, оглашая свои угрозы далеко не первый раз. В ответ что-то бубнил равнодушный занудный голос, который я пока не мог ни узнать, ни разобрать.

  Мы с Творожком переглянулись и на всякий случай пригнулись пониже, чтобы не сразу попасться в глаза нежелательным визитерам, когда окажемся в их поле зрения. Правильно сделали. Буквально еще минуты через две визг Аля достиг апофеоза, чем, видимо, вывел-таки из себя зануду. Бубнеж начал нарастать, пока не превратился в громовый рык.

  – ...подвергаете опасности благородного юношу! Король не прощает издевательства над своими вассалами!

  Пусть я разобрал не все, но мне хватило и того, что я услышал, и того, что наконец узнал этот голос. К нам пожаловала не кто иная, как тетушка Лазалия – дальняя родственница моей покойной матушки и председательница комитета дворянского собрания по воспитанию подрастающего поколения. Да, доложу я вам, давно я не испытывал такого ужаса! Даром что причиной появления здесь этого одиозного персонажа стало спасение моей скромной персоны от надругательств старого звездочета. Если она меня увидит в этой рванине, да еще местами плешивого, да еще и... В общем, лучше всего сделать вид, что я – это совсем не я и даже не мой родственник. Типа, я здесь просто мимо проходил и никакого маркиза де Карабаса в глаза не видел и лично знаком не был. В общем, нельзя, чтобы она меня нашла. Не переживу я такого позора.

  Судя по всему, учитель придерживался точно такого же мнения. Да и на Сириуса, похоже, госпожа Лазалия произвел остро негативное впечатление. Кис шипел, дыбил шерсть и злобно царапал пол выпущенными на всю длину когтями.

  А голоса все приближались.

  Схватив кота, я юркнул обратно в кабинет.

  – Что делать будем? – прошептал Творожок. – Они же вот-вот сюда доберутся. А тут спрятаться негде.

  Увы, ответа у меня не было. Глаза лихорадочно метались по просторной комнате, не обремененной никакой мебелью, кроме расставленных вдоль стен стеллажей с книгами, письменного стола, пары кресел и магического Зеркала. Прямо хоть в мышиную нору прячься! Мышь, кстати, как раз высунулась из-за ножки стола и с любопытством пялила на меня свои глазки-бусинки, словно ожидая, что я сейчас попрошу политического убежища где-нибудь в лабиринте прогрызенных ею переходов.

  Шум раздавался уже на десятом этаже. Еще несколько минут, и меня ждет участь похуже спасителя галактики. Восемь лет прозябания в этой башне покажутся мне курортом по сравнению с нотациями и уроками хороших манер под надзором ревностной тетушки. У мыши сдали нервы, и она юркнула куда-то в дальний угол первой. Кот дрожал, как осиновый лист и, кажется, готов был упасть в обморок. Интересно, как выглядят коты в обмороке? Никогда не видел. Ой, да о чем я думаю-то!

  Я зажмурился и взмолился всем известным богам, прося лишь об одном: чтобы меня не нашли. В следующий миг я почувствовал, как тело мое расслабляется и какая-то сила неумолимо прижимает меня к полу. Когда меня распластало, как морскую звездочку, я сделал единственное, на что еще оставались силы – скосил глаза. Я хотел посмотреть, что происходит с Сырком, но взгляд уперся в то место, где должна была быть моя рука. Должна была. Но ее не было! Во всяком случае увидеть ее было невозможно.

  Прежде чем потерять сознание, я успел почувствовать очередной укол в районе пояса и подумать, что так и не посмотрел, каким значком наградила меня Магистерия в прошлый раз.

  Глава тринадцатая.

  АПГРЕЙДЫ И ИХ ПОСЛЕДСТВИЯ.

  Маркиз де Карабас

  (Kagami)

  

  Она струилась по огромному, великолепно украшенному залу, лавируя среди застывших, словно окаменевших фигур. Все вокруг сияло роскошью придворного блеска, но ничто не могло сравниться с ней: с ее грацией, ее идеальными формами, Ее несравненной улыбкой. Казалось, Она не идет, а парит над полом в абсолютной тишине. Кроме Нее, похоже, лишь один человек здесь, одетый во все черное, способен был воспринимать действительность, но и он был обездвижен, лишь глаза на хмуром аристократичном лице жили и следили за каждым ее движением.

  – Приветствую тебя, император! – с улыбкой пропела Она и склонилась в изящном церемонном поклоне. Волосы цвета мрака, живущие собственной жизнью, обволокли Ее тело, одев в великолепие бархата, непроницаемой тьмы, и рядом с ними одежды самого монарха показались невыразительными серыми тряпками.

  – Что тебе нужно? – с трудом выдавил император.

  – Мне? – смех рассыпался серебряными колокольчиками. – Фу-у-у! Ты правишь половиной этого мира, а так и не научился учтивости с дамами!

  Я видел, как рука человека в черном попыталась потянуться к висящему на бедре мечу. Безрезультатно, но мне в голову ударила кровь. Да как он смеет! Мне хотелось броситься к Ней на выручку, но в этом сне я был лишь одной из застывших фигур статистов.

  – Что тебе нужно, Этернидад?! – с силой повторил император.

  – Ты забываешься! – усмехнулась Она. – Пока в сталь твоих доспехов вплетена прядь моих волос, слуга здесь ты, – по лицу мужчины пробежала судорога. – Плохой слуга! – его ноздри раздулись. – Даже не видишь врагов в собственной норе, – на этот раз монарх вздрогнул. – А еще смеешь разговаривать в таком тоне со мной!

  – К-каких врагов?! – с трудом выдавил он.

  – Делимор плетет заговор против короны, а ты этого даже не замечаешь, – Она презрительно повела плечами.

  Я почувствовал, как гнев поднялся во мне. Она дала ему все, а он – ничтожество. Он даже не может использовать ее дары, в то время как я готов целовать следы ее ног лишь за одну улыбку. И, словно услышав мои мысли, Она обернулась, выхватила меня взглядом из толпы и послала воздушный поцелуй.

  Как ни странно, очнулся я не от пинка, вопля или полыхания чего-то яркого и неприятного. Просто пришел в себя. В комнате царила тишина, но остро ощущалось напряженное присутствие кого-то еще. Кот? Нет, не похоже... Можно было просто открыть глаза и посмотреть, но мне вдруг стало жутковато. От мысли, что любезная тетушка все-таки меня сцапала, и теперь придется заново проходить весь курс хороших манер, изрядно подзабытый за годы жизни в башне, мне захотелось снова отключиться. Тем более что сон о прекрасной незнакомке с черно-лиловыми глазами оставил привкус незавершенности, и я снова не мог вспомнить ее имени. Но, видимо, у апгрейдов есть свой лимит беспамятства. Каждый шорох, каждое дуновение ветерка вокруг воспринимались с особой остротой. К тому же вдруг взыграло любопытство и страшно захотелось выяснить, что же за значки появились у меня на поясе после двух последних прорывов.

  Очень осторожно я приоткрыл глаза и попытался осмотреться, не привлекая к себе внимания. И сразу уперся взглядом в мерно покачивающийся носок незабвенного розового кеда. С души сразу отлегло, но на смену страху пришло удивление: с какого перепугу Аль сидит здесь и охраняет мой сон?!

  Я повернул голову. И встретился взглядом с учителем. Наверное, нужно было что-то сказать, но я потерял дар речи. Я не смог точно определить, что увидел в его глазах. Восторг, гордость? Да, несомненно, хотя в жизни не подумал бы, что он когда-нибудь будет так на меня смотреть. Но не только это. К восхищению, столь несвойственному скупому на похвалы Алю, примешивались любопытство и... страх. Ну, по крайней мере, нескрываемое опасение.

  С минуту мы играли в гляделки, а потом я сдался. Отвел глаза и спросил:

  – Они ушли?

   Звездочет презрительно фыркнул, покачал головой, подумал о чем-то несколько долгих вздохов, а потом вдруг рассмеялся дребезжащим старческим смехом.

   – Э-э-э... учитель, – не выдержал я, – я... а чем я... вас развеселил? – в том, что развеселила его не госпожа Лазалия, я не сомневался.

  Аль перестал смеяться, строго посмотрел на меня и рявкнул:

  – Ты чего это, вьюнош, развалившись, на полу возлегаешь, когда со старшими разговариваешь?!

  Меня подкинуло и привело в вертикальное положение. Уж не знаю, старик постарался или со страху. Но, вытянувшись в струнку, я принялся есть его преданными глазами, в надежде избежать затяжной нотации. Снова повисла долгая пауза.

  – Ладно, садись, чего уж там, – как-то слишком миролюбиво махнул рукой звездочет и магическим пассом пододвинул мне втрое кресло. – Не сержусь, поди, – вздохнул он, – только диву даюсь тебе, маркиз в"Асилий, – я промолчал. Выяснять что-то, а уж тем более, спорить с ним – себе дороже. Захочет – сам все объяснит, а не захочет – клещами не вытянешь. Одна надежда, что настроение у него все же благодушное. – Самочувствие-то твое как, ученичок?

  Я клацнул челюстью. А чего это он вздумал моим самочувствием интересоваться? Что-то не то со стариком творится... Уж не ударили его чем добры молодцы из дворянской дружины?

  – Н-нормально... – промямлил я, понимая, что в этот раз промолчать уже не получается.

  – И насколько нормально? – сощурившись, продолжал допытываться Аль.

  – Ну... – я мысленно провел ревизию своего тела на наличие повреждений, ничего, внушающего опасения, не обнаружил и честно признался: – Никаких неприятных ощущений, учитель.

  – Хм... – глубокомысленно изрек старик и снова надолго задумался.

  Я обвел взглядом комнату и обнаружил Сириуса, прикидывающегося ковриком на одной из дальних полок. Словно почувствовав мой взгляд, кот открыл глаза, дернул ушами и подмигнул. Потом лениво потянулся, повернулся ко мне спиной и снова перестал двигаться. Заснул, наверное. Или сделал вид, что заснул.

  Очень хотелось рассмотреть, что там у меня на поясе, но пошевелиться я боялся. Никогда не знаешь, чего ждать от Аля в следующую минуту, и что может вывести его из себя. Но мне повезло. Учитель вдруг весело сверкнул глазами, хекнул и сам ткнул пальцем в значки.

  – Значится, ты у нас теперь еще и левитатор высшей ступени, говорящий с серебром и человек-невидимка в одном флаконе, – он снова хихикнул, а я не выдержал и все же извернулся, чтобы увидеть новые символы. Рядом с белыми крылышками появились кокетливое зеркальце в узорной раме и серый силуэт человека, похожий на тень. Х-м-м...

  – Э-э-э... учитель... – я замялся, поскольку не знал, какой из вопросов сформулировать первым, да и побаивался его реакции.

  – Ну чего уж, спрашивай! – поразил меня своим великодушием Аль.

  – А почему левитатор высшей ступени? – брякнул я первое, что пришло в голову.

  – Так крылышки-то беленькие, ангельские, а сие означает, что летун ты есть наилучший. И что, больше ничего не интересует? – ехидно добавил он.

  Я набрался смелости и спросил:

  – Почему они ушли? Почему оставили нас в покое?

  – Ишь ты! – хмыкнул звездочет, но мне показалось, что в его смешке проскочила нотка гордости. – Мы, значится... Нас оставили... – он покачал головой. – Ценю, вьюнош, ценю... Отрадно...

  – Так почему? – все же рискнул настоять я на ответе.

  – Да потому что прав не имеют никаких более. Не по зубам им полимаг с тремя апгрейдами. А тут и сообщение из Магистерии пришло, что уже четыре. Они-то тебя повязать после второго надеялись, ан нет... не успели! – старик снова разразился дребезжащим смехом. – А ты вот мне что скажи, маркиз. Это когда это ты левитатором-то стал? Уж не тогда ли, когда перила напротив моей спальни порушил?

  Я ухватился за невинное объяснение. Не рассказывать же ему, что мы их разговор с Шимми подслушивали! Я сделал виноватый вид и заныл:

  – Да все из-за этой ступеньки пакостной, учитель! Вы спали, я на нее наступать не хотел, попробовал перепрыгнуть, да темно было, не рассчитал, ну и... А когда понял, что падаю с пятого этажа... полетел.

  – Я смотрю, у тебя(зпт) в"Асилий, что ни апгрейд, то со страху! – совсем уж развеселился Аль. Интересно, с чего бы это? – Пугать тебя, что ли, почаще? Глядишь, быстрее расти станешь. А то ведь, как я посмотрю, голодом да работой тебя не проймешь...

  Он задумчиво пожевал губу, покосился на меня, а потом за считанные секунды сотворил огненный шар и швырнул его прямо мне в грудь. Я заорал и нырнул под кресло. Шарик пролетел мимо, описал дугу и снова нацелился на меня. Свободы маневра под креслом было маловато, пришлось вылезти и снова уворачиваться. В следующие пару минут я скакал по кабинету, демонстрируя чудеса акробатики, но сволочной шарик не собирался сдаваться. Он уже прожег дыры в спинке одного из кресел, в шторе на окне и в каком-то древнем фолианте. Оказаться на их месте мне совсем не хотелось, но что делать, я не знал, а посему продолжал бегать. Реакция у меня была все же получше, чем у огненного снаряда, на поворотах он тормозил, и только это давало мне некоторое преимущество, но времени подумать все равно не оставалось. На очередном моем броске в сторону, шарик снова по инерции пролетел мимо, но я краем глаза успел заметить, что в этот раз он направлен прямо в спящего Сириуса. Я опять заорал. Видеть, как глупая шутка учителя испепеляет моего усато-полосатого друга, не хотелось совершенно. И тут это случилось снова. Глубина зрения резко увеличилась, распространяясь вширь, я увидел мельчайшие капельки воды, взвешенные в воздухе. Они дрогнули от моего взгляда, стали собираться вместе, накапливать силу, чтобы мощным потоком обрушиться на злокозненный огненный шар. Послышалось злобное шипение, оглушительный возмущенный мяв, стеллаж заволокло паром, а через мгновение из него вылетел мокрый, подпаленный, очень злой, но живой Творожок.

  Я счастливо улыбнулся, но кис, судя по всему, не разделял моей радости по поводу чудесного спасения. Промокшая шерсть топорщилась иглами дикобраза, приподнятая верхняя губа позволяла демонстрировать белоснежные и очень острые клыки, когти ятаганами были нацелены прямо мне в лицо.

  – Сыр, – попытался я вразумить его, – я успел...

  Но тут перед глазами все уже знакомо поплыло, я только подумал, что столько прорывов для моей глупой головы – это слишком, и провалился в беспамятство.

  В чувство меня привел скандал. Я с тоской подумал, что на этот раз снова не помню сна, хоть расставаться с ним все так же не хотелось, а потом вопли врезались в мое сознание. Орали Аль и Сириус. Хорошо так орали, от души, выплескивая накопившиеся обиды.

  – Ты нас уби-уть мог! – это Сыр, красиво так, с подвыванием.

  – Я его учу, балбеса! – ну, это, понятно, Аль.

  – Ты-у над ни-ум издеваешься-у! – ох, сколько эмоций, почти и не разберешь слов – одно мяуканье.

  – Много ты понимаешь в магии да учении, недоразумение ты хвостатое!

  – Это я-у недоара-умение?! Это ты-у вру-у-ун!

  – С чего это я врун?! На себя посмотри! – ой, а Аль-то завелся. Врун-то он, конечно, врун, но кис, кажется, в больную точку попал.

  – И вор к томо-у ж-ш-ше! – и Сириус, похоже, не на шутку зол.

  – Я ничего не крал! Сам продулся!

  – Я отыгра-улся-у! Р-р-р-р!

  – Аа-а-а-а! Отцепись от меня!

  – Верни-у! Сапоги-у! Мои-у!

  – Аа-а-а!

  – Х-х-х-х-х! Ф-ф-ф-ф! Ш-ш-ш-ш!

  – А-а-а-а!

  Тут я не выдержал и решил проявиться, пока они совсем друг друга не поубивали. Правда, они на меня внимания не обратили. Клубок из кота и звездочета катался по полу и не слишком беспокоился о том, что может ненароком снести одного маркиза. На всякий случай я взлетел повыше и завис, предпочитая наблюдать сверху и не быть втянутым в разборки. Минут через пять Аль решил применить запрещенный – магический – прием, и я понял, что коту может не поздоровиться. Поэтому, недолго думая, применил свое новое умение и окатил их холодным душем. И заслушался. О-о-о! Как они костерили меня на два голоса!

  Наконец поток изысканных оскорблений иссяк, и я рискнул поинтересоваться:

  – Ну что, мне можно спуститься? Убивать не будете?

  Сырок фыркнул, Аль злобно стрельнул в меня глазами, пустил поток теплого воздуха на себя и кота и только потом снизошел:

  – Спускайся, уж. Поговорим, – и добавил, когда я спланировал вниз. – Покажи хоть, что там тебе на этот раз прилетело?

  На поясе, рядом с тенью, теперь красовался хрустальный водопадик.

  – Силен! – печально констатировал звездочет. – И быстро-то как! Пятый за три дня... хм... Я про такое и не слышал даже...

  – Э-э-э... учитель... – забеспокоился я, – а это не опасно... ну, столько прорывов подряд?

  – Опасно? Для кого как, – хмыкнул старик. – Видать, большую волну ты поднял, маркиз, своим предсказанием. Великая магическая сила тебе понадобится, чтобы все исправить. Куда уж опасней для целой галактики, коли не справишься. А коли справишься, так пусть об опасности темный властелин думает.

  – Ага! – глубокомысленно изрек я, вычленив из всего сказанного только то, что никакой я тут не статист, и мир спасть все же самому придется, а не только героев набирать. Я гордо покосился на кота, в надежде, что тот тоже осознал свою неправоту, но Сириус сосредоточенно вылизывал чуть подсохшую шерсть. Ну и ладно, потом припомню. Ой, а рыжие пятна-то на нем как смешно расположились! В шашечку! Но тут я вспомнил, что кому пятна, а кому и... Нет, ну так и есть! И тоже в шашечку! Ужас! Придется либо наголо бриться, либо на макушке волосы отпускать, чтобы прикрыть это безобразие. Настроение сразу испортилось, в то время как у кота и учителя оно начало медленно подниматься. Непорядок. Чем бы им его испортить?.. Хотя, себе дороже, еще и меня в очередную драку втянут. Лучше уж о себе любимом позаботиться, пока учитель в благодушном состоянии пребывает и не собирается морить меня голодом или еще как наказывать. Раз я такой весь из себя крутой полимаг, что даже дворянскому собранию не по зубам, пора бы мне как магу и выглядеть. И нечего джинсы мои зажимать, да по нычкам прятать. Если честно, по этому вопросу я и сам бы в Аля когтями вцепился, да только понимал, что ничего этим не добьюсь. Потому начать решил издалека и привести старика к мысли о штанах как бы невзначай. Да и любопытно мне стало, о чем это кис верещал. Можно, конечно, у него самого спросить, но судя по тому, как он болезненно реагировал на тему, мог и не ответить.

  – А что это, великомудрый Аль, у вас Сырок про обувку какую-то спрашивал? До зимы вроде как далеко пока, или нам путь на север, в снега предстоит?

  Красиво загнул, правда? Мол, меня только предстоящий боевой поход интересует и его направление. Даже немного возгордился своей дипломатичностью. Ага, умник, как же! Пошел лужу по морю обходить. Сириус застыл, изогнувшись к собственной спине, забыв спрятать язык. У Аля глазки забегали, бороденка затряслась, пальчики зашелудили. Неуместная светская улыбка, прилипшая к моей физиономии, сходить почему-то не желала, отчего я выглядел еще глупее, если такое вообще возможно.

  – Ну-у-у? Сам скажешь, или мне-у все-у ему-у выложить? – подал, наконец, голос Творожок.

  – Да нет, да чего там... – засуетился звездочет. – В общем, мне это... дела у меня... срочные... Друга мне навестить нужно. Да!

  Он замахал руками, не обращая внимания на снова принявшего распушенно-агрессивную стойку кота, и в воздухе возникло марево. Прежде, чем я успел что-то сказать, а кис прыгнуть, Аль сделал шаг и растворился в телепорте.

  – Держи-и-и-и! – завизжал Сыр и попытался ломануться следом за магом.

  Всю жизнь меня учили, что лезть в чужие телепорты, да еще закрывающиеся, смертельно опасно. Не для того я пережил последний водный апгрейд, чтобы эта клетчатая муфта сгинула где-то в межреальностном перепутье. Я взмыл в воздух и помчался наперерез Сириусу. Но кис летел, как таран. Даже когда я схватил его поперек туловища, он продолжал движение. Я с ужасом понял, что, еще мгновение, и мы оба врежемся в едва заметное остаточное марево телепорта. Не знаю, что я сделал, и едва ли смогу когда-нибудь объяснить. Проход, сотворенный Алем, почувствовав мой страх, вдруг расширился снова, но нас не пропустил. Дымка начала рассеиваться и при этом приобретать материальность, и спустя мгновение мы с Сырком прилипли носами к некоему подобию стекла, за которым разворачивалось преинтереснейшее действо.

  Я сразу узнал роскошный, увешанный зеркалами кабинет с резным ореховым столом и красивыми, но неудобными кожаными креслами. Помню, когда я оказался в нем первый и единственный раз, величие убранства произвело на меня подавляющее действие. Я казался себе ничтожеством, посягнувшим на недосягаемое звание мага. И было ужасно стыдно, что я отнимаю драгоценное время у великого мудрого Шимшигала.

  Сейчас же хозяин кабинета не казался ни великим, ни мудрым. В прожженной рубашке, с дымящимися волосами, он прятался за креслом от наскоков похожего на разъяренного облезлого петуха де Барануса.

  – Верни сапоги, гад! – верещал учитель, посылая в ректора всполохи шипящего пламени. – У нас был уговор!

  – И ты его не хочешь выполнять, Аль! – хрипел, задыхаясь от дыма Шимми. – У нас был честный обмен!

  – Ты согласился, что берешь их только до тех пор, пока не найдется хозяин! Ты говорил, что хочешь их изучить! И никакого обмена у нас не было!

  – Верни мне мою вещь, сквалыга!

  – Я не возвращаю подарков!

  – Это был обмен!

  – Это был дар за услугу!

  – Не будет Ока – не будет и сапог! Мы магически договор скрепили, идиот!

  – Не будет сапог – не будет и Ока! Не стой у меня на пути, Шимми. И у мальчика не стой! Нечего на нас дворянских псов натравливать!

  – Я не имею к этому никакого отношения!

  – Так я тебе и поверил! Ты придержал информацию из Магистерии!

  – Я не имею влияния на Магистерию!

  – Ты всего лишь ее почетный член!

  Что было дальше, я не знаю. Когда на меня начала наваливаться темнота, стекло помутнело. Уже проваливаясь в беспамятство, я подумал, что так ничего толком и не узнал ни про сапоги, ни про наезд дворянского собрания, ни даже про собственные джинсы.

  За круглым столом, ярко освещенным множеством горящих свечей, сидели четверо. Я не слышал, о чем они говорят, но чувствовал, что беседа очень напряженная. Меня не волновали ни суть этой беседы, ни отсутствие слышимости. Я знал, что звуки придут, как только увижу Ее, а до этих четверых мне не было дела. Поэтому я прятался в тенях в углу комнаты и ждал. Но они каким-то чудом что-то услышали, напряглись и обернулись, и хотя ни лучика света не проникало в этот дальний угол, я вдруг понял, что они меня видят. И сразу что-то неуловимо изменилось в их лицах. Передо мной были хищники, увидевшие жертву.

  – Лиз, полагаю, твое право первое, – обратился к единственной женщине тот, что сидел прямо напротив меня. Почему-то он показался мне смутно знакомым.

  Я вздрогнул от удивления, услышав голос, а в следующий момент мужчина улыбнулся, и две пары белоснежных клыков сверкнули в неверном свете свечей. Меня сковал ужас. Женщина, которую назвали Лиз, медленно поднялась и тоже улыбнулась. Клыков у нее не было, но я бы многое отдал за то, чтобы никогда не видеть этой улыбки – улыбки охотницы, загнавшей дичь. Она сделала шаг ко мне, а я не мог пошевелиться. Даже вздохнуть было трудно. Я чувствовал, что это конец, и все пытался понять, как я вообще мог здесь оказаться, и где Она, та, ради которой я вынужден видеть всех этих странных существ. Но тут же пришла мысль, что они могут причинить зло и Ей тоже. Меня они заметили, но пусть Она остается вне поля их зрения, пусть будет в безопасности.

  Но Она решила иначе. Смех, похожий на звон эоловой арфы возвестил о ее появлении, и четверо застыли, в одно мгновение превратившись из хищников в напуганных детей. Кутаясь во мрак, из которого вышла, Она сделала шаг вперед и обвела их взглядом. Покачала головой, как недовольная мать, поймавшая отпрысков за недостойным занятием. Бросила мимолетный взгляд на меня и улыбнулась. Потом повернулась к женщине.

  – Лиза Йолик, ты действительно думаешь, что вправе выпить энергию из моего единственного друга? И что у тебя хватит сил сделать это через грани всех миров? – вампирша потупилась и промолчала, а меня охватило ликование. Она назвала меня своим единственным другом!

  – Сядь! – приказала Она, и женщина повиновалась. Она посмотрела на того, кто заговорил первым. – Ты всегда был затейником, Артес Торету, но почему мне кажется, что твои затеи не довели тебя до добра?

  – О чем ты, Владычица Этернидад?! – вздрогнул вампир.

  – О том, кто тебя предал, дружок, – усмехнулась Она. – Заметь, тебя, не меня. Мне он по-прежнему верен, даже немного влюблен. Эта влюбленность и вела его по пути Ночи. Но не привела на путь служения. А что сделал ты, Артес, чтобы вернуть его?

  – Я старался, Владычица! – заскулил Артес.

  – Ты плохо старался! – припечатала Она, а потом повернулась ко мне.

  Одно неуловимое движение, и вот Она уже стоит вплотную.

  – Этернидад... – прошептал я Ее имя, моля всех богов, чтобы больше оно не ускользало из памяти.

  Ее прохладная ладонь легла на мою щеку, лицо потянулось ко мне, еще мгновение, и Она коснулась бы своими губами моих.

  Я очнулся и почувствовал, что задыхаюсь. Что-то мешало дышать, давило на грудь, щекотало нос. Открыв глаза, я обнаружил сидящего у меня на груди Сириуса. Вот разожрался, скотина!

  – Слезь, задушишь! – прохрипел я.

  Кот послушно спрыгнул на пол и уселся столбиком, обернув лапы хвостом. Вид у него был понурый. Я тоже принял сидячее положение, огляделся. Разумеется, никакого "стекла" в кабинет Шимшигала больше не было.

  – Много еще услышал? – спросил я, пытаясь понять, как действует эта магия.

  – Ничего-у, – вздохнул Сырок. – Как ты-у мяукнулся, так и изображение пропало.