Текст книги "Ключ Вечности (СИ)"

Автор книги: Алина Смирнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 55 страниц)

– Странно подумать, Фрай, как ты, тот, кто не подпускал никого к себе…. Завел себе столько друзей….

– Ты скептик…. – Фрай зевнул, он устает, чтобы проводить со мной каникулы, ему приходиться по ночам работать.

– Поспи, хорошо? – теперь уже я села, а он лег на мои колени, и уснул практически мгновенно. В отличие от меня Фрай, наверное, видел сны. Нормальные настоящие сны, видеть которые я, в силу своего происхождения, не могла. Да, я не могла уснуть, но рядом с ним так спокойно и безмятежно…. Тревоги и переживания отпускали меня, а боль в груди немного слабела. Мы проспали почти до вечера. Пока меня не разбудил, тихий голос Хелли:

– Джульетт просыпайся…. – Фрай еще спал, пришлось проявить усилие, чтобы подложить ему под голову подушку и укрыть пледом. Хелли немного смутилась. Она увидела, с какой нежностью я провела по волосам Фрая и поцеловала его на прощанье. На лице отразилось беспокойство – последнее, что он видел перед сном, была я.

– Полиция? – уточнила я у Хелли.

– Да, это те двое, что приходили к тебе. Охрана не хотела их пускать, они подняли переполох. Вообще спустился Эдриан, и они согласились подождать снаружи. Джульетт, Эдриан ждет тебя внизу.

Хелли оставила меня, мысленно пожелав скорейшего возвращения. Эдриан был раздражен и выглядел подавленным. Сидя на диване, он нервно теребил в руках телефон.

– Эдриан! Это полиция, я говорила Фраю, что они приедут сегодня…. – молчал, Эдриан даже не отвлекся на меня. – Эдриан – окликнула я его. Проверив обеспокоенно мое состояние оценивающим взглядом, он ответил, вздохнув:

– Джульетт очередное убийство в Олексе, еще не самое страшное что случилось…. Фрай еще спит?

– Он так устал, что мое сердце не выдержало бы горести разбудить его. Что случилось? Ты осунулся и нервничаешь, ты ли это, холодный принц Эдриан де Гор? – я подошла к нему и прикоснулась губами ко лбу. – Ты весь горячий, ты мог простыть?! Пускай эти придурки подождут, не уеду, пока ты не скажешь, что с тобой все хорошо….

– Джульетт, милая, со мной все хорошо. Тебя проводит Дитрих. Я должен остаться и возможно уехать с Фраем в Архион…. – конечно это отвлеченная улыбка, и скрытая за ней обреченность. Случилось, что-то непоправимо ужасное…. Снова вздох, Эдриана де Гора вывести из равновесия было практически не возможно, а сейчас он был подавлен.

– Мне позвонили из «Империаля». Семья де Гор сейчас пытается найти способ вылечить Императора. Императору стало плохо несколько часов назад. Джульетт его болезнь невозможно вылечить, потому что она вызвана мутационным вирусом. Лекарство, антидот, можно сгенерировать лишь на основе кода вируса. А код этого мутантного вируса, знает лишь его создатель….

– Подожди-ка…. Эдриан, как Император мог заразиться с кровью Эренгер? – присев рядом, я пыталась побороть накатывающий неизвестно откуда страх.

– Огромная политическая тайна – кровь Эренгер несет в себе уникальные свойства, которые помогают уберечь носителя от врожденных болезней. Болезнь появилась чуть позже, мы исследовали его кровь. Вирус вызван нано-машинами, они поразили все центральные органы. Нано-машины разрабатывались только против этой крови, когда мы выяснились это…. Сама понимаешь…. Было поздно….

– Явный признак того, что эксперименты проводились с целью убийства Императора.

– Доказать это практически не возможно. Потому, что только одна семья кроме нашей обладает мощными исследованиями в нано-генетике, чтобы создавать такое оружие….

– Алексис! Он намерен сжить со свету всех Эренгер! Ублюдок! – во мне вскипала ярость. Нарастающими волнами, она шла глубоко из сердца, которое, судя по всему, уже не принадлежало мне.

– Езжай в Архион Эдриан, и разберись в том, что происходит. Вы с Фраем по какой-то причине влияете на Императора больше, чем другие дворяне. Не хочу знать эту причину. Точно знаю, что если на престол взойдет Алексис Фантенблоу – весь мир умрет.

В высокомерии Эдриана задержался упрек:

– Мы не мятежники Джульетт! И можем только дипломатически влиять на процесс. Если Алексис задумал в открытую устранить Императора, я ничего не могу сделать…. – отступался? Эдриан не хотел идти до конца? Что это?

Лицо запылало от гнева, негативные эмоции как в котле закипели, подогреваемая страхом, я почти закричала:

– Эдриан! Известно ли тебе, что Император всего лишь ребенок?! Ты позволишь ему стать жертвой войны дворян? Ты же глава де Гор «Интерпрайзис»…. Вы монополисты в сфере биохимических, и нано-технологических разработок, вашей семье принадлежит больше половины Империи! И ты говоришь, что не можешь помочь ребенку?! – глаза Эдриана помутнели, я обвиняла его в трусости. Чего он, дворянин такого ранга, никогда бы не мог допустить. – Сделай это ради меня, умоляю…. Если мои слова ничего не значат, я буду умолять Фрая…. – знала куда давить. Эдриана можно было сломить, нужно было лишь знать, чего он боится. А он боится потерять свое лицо – добродетели.

– Джульетт, ты жестока…. – саркастически усмехнулся Эдриан…. Но он сделает, даже, если злиться…. Ради меня и Фрая, он сможет:

– Мой дар Эдриан, говорит, что мир и Империя меняется. Если я могу помочь ее изменить в лучшую сторону, настал момент. Кто я для вас Эдриан? Вы все относитесь ко мне, как к близкому другу, так постарайся. Поезжай в Архион и сделай все, чтобы спасти мальчику жизнь.

Мое внутреннее «я», будто кричало за меня эти слова. Она невероятно была привязана к имени Императора. Возможно, что он и есть…? Я выбежала на воздух, чтобы унять дрожь, и ее крик перестал звучать в голове. Дитрих неопределенно озирая меня, пытался улыбнуться, но не мог, видя мою ярость.

– Кошмар! Они оба просто кошмар!

– Ты здорово его приструнила, никогда не видел, чтобы Эдриан кому-то уступал. Мы поехали на машине Эдриана, я позвонила капитану и предупредила, что приеду на место убийства первой. Теперь ход мыслей Эдриана становился мне понятен, не случайно со мной поехал именно Дитрих. Городская больница Олекса – место, с которым меня связывают далекие, приятные, но давно утерянные человечески воспоминания. Сегодня нужно было не только защищать меня, но и контролировать мой дух – что Дитриху удавалось просто безупречно.

– Ты в порядке? – открывая дверь машины, поинтересовался он своим мягким кашемировым голосом.

– Будь рядом и держи меня за руку, это место наполнено тем, что мне не хотелось бы вспоминать.

– Твой приемный отец работал в госпитале?

– Да, так и было…. Не распугивай пациентов и персонал женского пола, своим невероятно красивым личиком – я переплела пальцы наших рук, а Дитрих сжал мою руку чуть ниже плеча. На проходной нас встретила пухловатая старшая медсестра. Ее я даже помнила, она невнятно бормотала себе под нос.

– Ужас, какой…! Убийство у нас в больнице, не было такого…! Вы уж разберитесь, а?! – она приняла нас видимо за «стражей» порядка, коими ни я, ни Дитрих не являлись. Она кудахтала как курица, косилась на Дитриха, и бесила меня всем своим видом. Дитрих, конечно, был невообразимо красив, и иногда ему это могло сыграть на руку. Мне вспомнился Финн, то же пользовался своей смазливой мордашкой, в качестве психологического давления. Только если Финн был просто красив. То красота Дитриха аристократически сказочная. Медсестра старомодная по всем канонам, о чем говорили и ее тугой пучок в волосах, такую прическу давно не носили, и ее ужасные бежевые колготки. Убого смотрится на ней халат. Наблюдать за ней было забавно. Образ ее мышления явно ниже среднего. Она не знала, как нас воспринимать, на влюбленных не похожи, но и коллеги по работе за руки не ходят вместе. Злорадство витками по спирали вздымалось выше остальных чувств. Дитрих сразу же заметил это и, кивнув, прошептал, наклонившись на ходу:

– Не срывай зло на людях…. – медсестра продолжала причитать, она провожала нас в бойлерную, где стирали постельное белье.

Обшарпанные стены коридоров, едкий запах медикаментов, нервное гудение старых генераторов, ползающие по коридорам больные с капельницами…. Ненавижу, Олекс выглядит мертвым, все общественно значимые здания именно такие. Олекс, только должны были перестроить в город будущего. А сейчас он город призрак – не живой и не мертвый. Жизнь есть, а красок нет. Мы прошли стойку, где сидели дежурные медсестры, процедурная, воняющая нашатырем и ментолом. Ненавистное место…. Раньше до становления Империи, это было хорошее место. Здесь работали квалифицированные и отзывчивые врачи. Сейчас же это больница для «бытовых» проблем, все тяжелые операции проводились в Хадель-Вилле, ближайшем городе «живых». Все молодые врачи перебрались работать в хорошую больницу в городе, здесь остались только старики и вечно ворчащие медсестры. Тошнота…. Прогнившие стены и прогнившие люди, ненавижу это место. Лифт в больнице не работал уже давно. В подвал нам пришлось спускаться по осыпающейся в некоторых пролетах лестнице.

Но больше запаха сырости, трухлявости и разложения, которым воняло из подвала, меня бесила толстая медсестра. Как же все они глупы, и как многогранна их невежественность.

– Эй, алло, прием на станцию! Миссис старшая медсестра! – толстуха в белом халате обернулась и насупилась, мой тон издевательский. От насупленной морды, ее разносило куда больше и пуговицы на халате вот-вот отвалятся.

– Сказала же идем…. Это в бойлерной! – идиотка. Очередная тупица.

– Да в курсе я! Проваливай, давай уже, нам больше не нужна твоя сопроводительная функция! – самоуверенность и оскорбления возмутили ее.

Она хотела ответить не в меньшей, грубой форме, но остановил Дитрих. Он посмотрел на нее вызывающе, унизив одним взглядом и поставив на место. Ну, прямо, обычные приемчики Фрая! Испуганная медсестра соизволила удалиться.

– Спасибо, что не дал ей нагрубить мне, но больше так не делай. Твоя душа должна оставаться светлой, пока это возможно. Не стоит брать пример с Эдриана и Фрая.

– Как скажешь…. Я лишь защищаю тебя…. – медовые глаза вновь стали добрыми и ласковыми.

Мы стояли перед ржавой кроваво-красной облезающей дверью в бойлерную.

– Ты уверен, Дитрих, что хочешь увидеть нечто подобное? – я улыбалась в предвкушении того, какое пиршество для фантазии устроил Мотылек. Увидеть во сне это одно – но в реальности гораздо приятнее.

Я понимала причину, по которой он глубоко задумался, прежде чем ответить. Нормальные люди не станут получать удовольствие от того, что за дверью. Кровавое месиво и смерть не может радовать. И меж тем, его ответ удивил. Нечто делало нас похожими. Я не догадывалась что это, упустила ниточку в его характере. Фраза, которую он выдал, вновь вернула меня к мысли: они единое целое. Алексис и Дитрих, два брата, они единое целое, только противоположные.

– Я видел вещи и похуже. Я не могу оторвать от тебя глаз Джульетт. И понимаю, что манит Фрая, что влечет к тебе холодного Эдриана, который больше не способен удивляться. Эдриан познал все в этом мире, он может вывести все через формулы. Но он никогда не стремился понимать и не понимал, природы самих людей. А с появлением тебя, для него это еще и невозможно. Ты его новый объект вожделенного познания. Ты источник нескончаемого знания, которое он ищет. Ты девушка с эгоистичным сознанием ребенка, но внутри живешь и другая ты. Жестокая, циничная обладающая нечеловеческими способностями. Ты улыбаешься при виде людской боли. Но и ты не способна причинить ее без причины. Кто же ты?

Поскольку мы уже спустились в бойлерную, я решила отложить окончание этой беседы. Дитрих был пунктуален и педантичен во всем, что касалось времени. Часы у него на руке по случаю, были особенные. Не сомневаясь в финансовых возможностях Дитриха, я была уверена, что часы сделаны на заказ. Стекло с алмазным напылением, платиновый браслет, и специальная именная гравировка. Табло удивительно красивое – на черном небосводе сияли бриллиантовые крупинки. Инициация звездного неба. В центре, откуда расходились стрелки – солнце, а сами деления – выполнены в виде планет. Уникальны эти часы были тем, что помимо основных трех стрелок измеряющих: часы, минуты, секунды, была и четвертая. Она отличалась от остальных – меньше по размеру, но сияющая сиреневая. Внутрь нее вживлен кристалл аметиста. Тонкая, ручная работа, кто бы их не сделал – часы многофункциональны. И таинственная стрелка беспорядочно медленно вращалась, лениво переползая от одной планеты к другой, внезапно изменяя свое направление, или застывала на месте. Когда я смотрела на нее под определенным углом, в ней проскальзывал электрический разряд, а вокруг будто роились частички золотой пыли. Хотя пыль, возможно, видят только мои глаза. Мои попытки выяснить у Дитриха, что измеряет аметистовая стрелка, были отвергнуты. Он отшутился, сказав, что она для красоты.

Сырость и вонь от ментолового порошка…. Дитрих встал на входе, придерживая тяжелую металлическую дверь, чтобы впустить свет в темную комнату. Сырая и темная, подвальная бойлерная, медленно продвигаясь в темноту, я смотрела на грязный и покрытый дырками линолеум. Два генератора в самом темном углу, завывали страшным рычанием и гудением. В старых стиральных машинах, булькали грязные простыни, я поспешила отвести глаза, чтобы меня не вырвало. Через комнату натянуты четыре бельевые веревки, на них сушились рваные пожелтевшие простыни, от них воняло нафталином, и машинным маслом. Откуда-то сверху пахло гвоздичным маслом, над бойлерной ведь кухня…. На стенах краска желтая, с рыжевато-красными плесневыми разводами воодушевила еще больше. Даже почти в темноте я знала куда идти.

Но внезапно накатила боль, причем внутри…. Меня раздирала боль внутри корки черепа, мозги закипали…. За виски….! Попробовала растереть, не помогло, и снова – приступ боли разрывал мою голову. Дитрих опомнился и кинулся, но мне пришлось его остановить, диким криком:

– Нет!!! Аааа, твою мать! Дитрих, стой там!!! Не подходи ко мне!!! – перед глазами замелькали картинки…. Голова…. Что это, почему так неожиданно? Я попыталась сосредоточиться и остановить поток картинок перед глазами, чтобы увидеть все более отчетливо, во сне всегда получалось…. Но, здесь, еще одна мощная вспышка боли. – Дитрих!!! Стой на месте!!! – какими-то чувствами я услышала его растерянность, и страх.

Поток картинок двигался хаотично, словно спирали несущиеся на огромной скорости. Прошлое и будущее сливались воедино. И также внезапно как этот поток возник, он остановился. Я увидела тот сон о нашей встрече с мотыльком на станции «Резолют». Боль волнами вибрировала, галлюцинации о прошлом захлестнули, когда изображение мотылька исчезло, я услышала голос другой Джульетт:

«– Прости…. Я не смогла сдержать выброс силы, меня зовет носитель контракта…. Твое время почти закончено, поторопись узнать максимум того, что считаешь истиной….»

– Джульетт! Джульетт поговори со мной! – Дитрих перешел на крик, мелодичность сменилась страхом. Он умолял, он боялся за меня…. Но что я могу сделать? Она уже сильнее меня….

А перед глазами все опять хаотично менялось. Разливающиеся реки разных времен…. Чье это время, и чье будущее? Вот сила моего дара – прошлое и будущее существуют одновременно на другом уровне энергии понимания, и медиум может черпать эту информацию. Поток замедлился, и я увидела сон, об этом убийстве, как мотылек разделывался с жертвой, пока несчастный был еще жив. Он пел, пел о том, что уничтожит меня. Его мечте не суждено, наверное, случиться… Я умру еще раньше.

– Дитрих! Уходи, Мотылек…. Он ведь здесь…. – у меня не было сил различать реальность и галлюцинации. Дитрих успел меня поймать на руки, ровно в тот момент, когда боль рассеялась, не могу даже стоять.

– Здесь нет никого…. Тихо. – погладил он меня, и снова зашептал, пытаясь успокоить. – Здесь только ты и я, ну еще труппка, этот не считается. Как мы были слепы…. И я не мог подумать, что твой дар так мучает тебя….

Рывками, вдыхая воздух, я пыталась успокоиться.

– Нет…. Это не дар…. Фрай должен позволить мне увидеть Луция….

– Дитрих спасибо…. – он поднял меня на руки, как пушинку. И он и Фрай, даже Ролло, наверное, смог бы меня таскать как авоську. За последние два дня, я практически не ела.

– Я пока подержу тебя, не сидеть же тебе на грязном и холодном полу – приходя в себя, Дитрих пытался улыбаться, чтобы хоть как-то приободрить меня. Однако завеса волнения и беспокойства плотно окутала его эмоции.

Через несколько минут, когда я могла почувствовать кончики пальцев ног, Дитрих опустил меня. Но идти, я продолжала, только обхватив его руками, мы прошли через простыни к болтающемуся на веревке трупу. Не знала этого человека, точнее не помнила, он работал здесь давно каким-нибудь механиком по генераторам…. Может просто уборщиком или сторожем. В его обязанности, похоже, входило следить за машинами, добавлять чистящие средства, а также предохранять двигатели генераторов от перегрузок. Дитрих беспристрастно наблюдал, как я осматривала воняющий труп.

– Хм… Джулли вроде бы это не убийство, он же повесился? – Дитрих напрягся, переходя на официальный тон, он переходил на него, когда говорил серьезные вещи.

– Я буду рада, если полиция подумает то же что и ты…. – Дитрих насторожился, разыграв удивление.

– То есть его убили?

– Это действительно самоубийство, но формальное он, же делал нечто подобное. Маньяк-Мотылек, которого я ищу, уже делал нечто подобное. Только в этот раз все для полиции выглядит безнадежно, как самоубийство.

– И правды ты полиции не скажешь?

– Нет, она им не нужна. Их функция защищать, а не искать правду. Хотя, если бы не мой дар, я не знала бы о фокусе этого убийства. Видишь синяки на теле от веревки? Он висит здесь больше двух часов.

Легкое пренебрежение Дитриха, после чего вопрос, которого я ожидала:

– Ты знала, что он умрет до этого? – я лишь пожала плечами, не понимаю, чему он удивляется?

– Не то, чтобы именно это. Я видела, как этот мужчинка малодушно задумывал повеситься прямо вот на этой трухлявой веревочке, в этой вонючей пропитанной запахом сырых простыней бойлерной…. Хочешь обвинить меня в бездействии? Предлагаешь мне пытаться изменить неизменимое? Будущее не меняется Дитрих, оно лишь существует параллельно. Мне нельзя вмешиваться в этот процесс, почему-то так, кажется. Но главное, если бы я помешала Мотыльку…. Я бы не была уверена на сто процентов в том, что скрывается за этим убийством. Это моя математика Дитрих, и она никогда не в пользу жертв.

– Не могу тебя осуждать. Ты просто выполняешь то, что должна, повинуясь своим желаниям. Ну, еще убийства будут?

– Да, как ни странно, промежуток большой. Через четыре дня. И я стану обладателем истины…. А, это что…. – заметив, странные следы на кистях мертвеца, я попросила Дитриха чуть-чуть приподнять меня.

– Что-то еще нашла?

– Выглядит странно, в моем воспринятом сне этого не было. Эти следы на его кистях. Странно, Мотылек не мог допустить ошибку, это намерено…. Но зачем? – я потянулась к кисти, и растерла между пальцев пятно, которое осталось после соприкосновения. Запах никак не всплывал в памяти!

Дитрих полюбопытствовал, перегнувшись через мое плечо, и поскольку он меня держал за талию, его волосы защекотали мне шею. Я дала ему понюхать пальцы.

– Ммм…. Смоляное масло…

– Согласна, спасибо за подсказку. Но это странно, я все еще не понимаю….

– Смоляное масло?! Смоляное масло здесь, скорее не удивительно…. – Дитрих с искренностью пытался мне что-то объяснить. Будто очевидность ускользала.

– У меня нет предположений, почему вдруг Мотылек оставил такую явную улику.

– Нет Джульетт! Смоляное масло получают при вторичной переработке деревянных опилок. А в Олексе крупнейшая горная лесоперерабатывающая фабрика.

– Дитрих…. С меня причитается….

Не ожидала, что он и правда окажет мне помощь в плане расследования. Когда мы приехали к вилле, я не могла идти. В полусне, снова один на один с пустотой, я слышала шум прибоя. И голоса Дитриха, мистера Лина. Звонкий голосок и запах банановых духов, на крыльце стояла Хелли:

– Дитрих отнеси Джулли в ее комнату. Эдриан и Фрай ждут тебя в Архионе, ты должен ехать.

– Я понял, если имеется шанс все уладить, лучше его использовать. Хелли ты и Ролло не должны оставлять Джульетт ни на минуту. У нее был приступ, ей вновь стало хуже…. – тут Дитрих хотел сказать что-то еще, но остановился, когда понял, что я не сплю, скорее дремлю.

– Мы позаботимся о ней, езжай скорее, ты должен быть там….

Эти слова…. Они все продолжали что-то скрывать.

Пробуждение как таковое начинается задолго до заключения договора между человеком и его медиумом. Сам же момент заключения договора – есть сигнал к пробуждению мощи медиума. Узы договора считаются открытыми, в тот момент, когда человек находясь на гране смерти, попросит медиума о вечной службе. После этого медиум открывает узы договора, связывая себя и хозяина печатями «Смерти». Это выжженные на коже печати Мира Ночи. Печать разделена на две части, одна из которых на медиуме другая на хозяине. Части печати единое целое со своими обладателями, их нельзя стереть и они никогда не заживут. Это символ запретной связи душ и греха.