Текст книги "Тепло твоих губ"
Автор книги: Алина Феоктистова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Уходить, однако, не хотелось, подзадоривало упрямство рыбака – поймать хоть одну рыбешку. Он поднял голову вверх – четко очерченный, словно вырезанный из бумаги желтый месяц выплывал на небеса, усеянные золотыми брызгами звезд. Точь-в-точь как на аппликации, которую Кирюшка как-то притащил из своего садика. Роман невольно залюбовался красотой летней ночи, одновременно ощущая, как уходит, улетучивается недавнее раздражение. Но тут…
– Дядь, – услышал он вдруг позади чей-то тоненький голосок. – А ты почему меня обманул?
Голос был тоненький, очень знакомый. Роман обернулся… Так и есть – Игорек, Танькин сын. Белые в темный горошек трусики, стоптанные сандалики на босу ногу. Похоже было, что малыш только что вылез из кровати.
– А ну брысь домой, – скомандовал Роман. Пацан, как видно, засек его еще в поселке, узнал и пошел следом. – Какая рыбалка! Все дети уже спят.
– Да, – губы мальчика запрыгали. – А обещал. Соврал, значит?
– Завтра пойдем пораньше, – Роману стало стыдно. – И моих пацанов прихватим, тебе веселее будет. А сейчас поздно уже, беги домой, пока мамка не хватилась. А то проснется, а тебя нет. Опять выпорет.
– Завтра она не отпустит, – заревел малыш. – Лучше сейчас. Сейчас ее дома нет.
– А где же она?
– Она… это… К хахалю пошла. А мне страшно-о-о…
«Нашла все-таки желающего, – подумал Роман. – Такого малюсенького одного оставила. Ну и мамаша».
– Хорошо, – Роман потрепал малыша по кудрявой головке. – Давай рыбачить. Только сначала зайдем ко мне, переоденемся.
Он смотал удочки, взял Игорька за руку и повел его по белеющей в темноте тропинке. Сыновья уже спали, Роман натянул на Игорька штанишки младшего сына, надел свитер. А когда достал из прихожей маленькую, как игрушка, удочку Кирюши, глаза Игорька засияли. Стараясь не хлопать дверьми, они вышли из дома и зашагали к причалу. Роман показал мальчику, как забрасывать удочку, присел рядом. Рыба, однако, не клевала.
– Ну где рыбка, где? – через каждые две минуты приставал малыш.
Роман успокаивал, уговаривал подождать, не торопиться.
– Может, она спит? А может, есть не хочет? – плаксиво вскрикивал Игорь.
Наконец, окончательно обидевшись на нехорошую рыбу, он задремал, не выпуская из рук удилища.
Романа тоже начало клонить ко сну. Он зевнул раз, потом другой. И в этот момент…
– Эй, рыбаки, много ли наловили?
Роман невольно вздрогнул – женский голос доносился не с берега, а со стороны реки. Как будто бы русалка поднялась вдруг из речных глубин и окликнула, позвала.
– Ни сколько не наловили, – ответил за Романа проснувшийся Игорек, и чары моментально рассеялись.
Роман усмехнулся – пока они дрыхли, кто-то тихонько подъехал к пристани. Голос у кричавшей был, впрочем, высокий и свежий.
– А здесь и не наловите, – засмеялась «русалка». – Здесь вообще клев плохой.
Таинственная лодка приблизилась и вступила в светлый круг, отбрасываемый единственным на пристани фонарем.
– Вон туда надо плыть, там отлично клюет, – она показала в сторону острова, чернеющего вдали. – Хотите со мной? Наловите столько, что много покажется.
Наконец-то он смог увидеть ее лицо. Да, молодая, красивая. И, как и положено русалке, с длинными до плеч белокурыми волосами.
– Клев, говорите, хороший? – Роман едко прищурился. – Вот и ловите сама. А мы с Игорьком приключений не ищем.
– Да не ищу я никаких приключений. – Девушка внезапно посерьезнела. – И остров этот для меня просто… ну, традиция, что ли. Мы туда раньше с друзьями ездили, но недавно они уехали, и я одна осталась. Устроилась тут неподалеку художником-оформителем. Танцзалы по турбазам и домам отдыха оформляю, плакаты и объявления пишу. Видели небось в столовой?
– Плакаты – видел, вас – нет!
Ответ его прозвучал, однако, мягче, чем хотелось.
– Ладно, – вздохнула русалка, – я и сама доплыву. Я почему предложила… В столовой видела вас с женой и сыновьями. Подумала, вот настоящий семьянин, порядочный мужчина. И сыновей вы защитите, если что. Потому и подъехала. – Девушка снова взялась за весла. – Ну оставайтесь, ждите вашу рыбку. Может, клюнет к утру.
– Дядь, поехали с тетей, – Игорек подергал Романа за рукав ветровки. – Все рыбаки ловят в лодках, на берегу только старички сидят.
И Роман не выдержал, сдался.
– Эй, рыбачка, подожди.
Та послушно подала назад.
Роман смерил девушку испытующим взглядом. На русалке была мешковатая, с капюшоном ветровка, на голове – цветная косынка, резиновые высокие сапоги, заправленные в джинсы. В лодке лежал набитый рюкзак, из которого торчал отличный спиннинг. Похоже, действительно на рыбалку собралась… В конце концов, он знавал несколько женщин, всерьез увлеченных рыбной ловлей. А потом… Чем он, в конце концов, рискует?
– Ладно, едем, – Роман передал девушке Игорька, спрыгнул в лодку и сел за весла.
– На что ловите?
– На червя и на мотыля. – Она ткнула пальцем в две круглые жестянки из-под кофе, стоящие прямо у ее ног.
– Солидный запас, – признался Роман. – А я выше хлебного мякиша пока не поднялся.
– Ну на хлебный мякиш только мелочь и поймаете. Крупная рыба на червя да на мотыля берет, – усмехнулась девушка, но тон ее потеплел. – Я с вами поделюсь, у меня на двоих хватит. Рыбаки должны помогать друг другу.
Лодка все дальше уходила от берега, приближаясь к невидимому во тьме острову.
– А меня Игорь зовут, – первым нарушил молчание мальчик. – А тебя, тетя, как?
Девушка погладила малыша по голове, посмотрела на Романа.
– Мальчик догадливее вас. Могли бы и представиться.
Роман вдруг поймал себя на том, что краснеет.
– Роман я. Дурацкое имя для писателя. Пишу повести, а зовусь Романом, – скаламбурил он, впрочем, не без задней мысли, в надежде произвести своей профессией впечатление на симпатичную девушку.
– А я – Ариадна. То еще имечко, верно? – Замаскированную информацию Романа спутница восприняла достаточно спокойно, без восторженных ахов и ненужных вопросов.
– Но древнегреческий миф тут ни при чем, – продолжала между тем девушка. – Обозвали меня так в честь сестры Марины Цветаевой – Ариадны. Мама очень любила стихи Марины… И хотя бы таким образом, через меня, решила к ней приблизиться.
– А дочку Марина назвала Алей, – щегольнул эрудицией Роман. Однако и это сообщение не произвело никакого впечатления на русалку. Бросив на Романа мимолетный взгляд чуть раскосых глаз, девушка равнодушно отвернулась.
Темная громада нависла над носом лодки. Остров! Роман, умело маневрируя, подогнал лодку к берегу, вылез сам и высадил Игорька. И только потом, с подчеркнутым равнодушием, протянул руку русалке. Вытащил и лодку на песок.
Ариадна расчехлила свой шикарный спиннинг. Начали удить… Роману сразу же повезло, и он вытащил огромного карася. Игорек завопил от восторга… Добычу опустили в ведерко. Малыш уселся тут же на корточках, наблюдая, как рыба носится по ведру.
– Эй, рыбак, – окликнула его Ариадна. – Посмотри-ка на свой поплавок.
Роман оглянулся – Ариадна в высоких резиновых сапогах стояла по пояс в воде. Просторная ветровка мешком сидела на девушке, и вид у русалки был весьма привлекательный. Усмехнувшись, Роман отвернулся, отныне концентрируя все свое внимание на поплавке. Он помог вытащить Игорьку его первую рыбу, тоже карася, даже чуть больше, чем у него. Ариадна не обманула – рыба клевала как заведенная. Через час в ведерке плескалась дюжина здоровенных рыбин.
– Не хотите пить, рыбаки? – выйдя на берег, девушка вытащила из рюкзака пластмассовую пузатую бутылку.
– Хотим, – Игорек с протянутой рукой кинулся к бутылке. – А что это у тебя? Пепси?
– Чай на травах, – сказала девушка, – очень бодрит и жажду утоляет. – Достав из рюкзака пластмассовый стаканчик, она наполнила его коричневатой жидкостью.
Когда Игорек вернул посудину, Ариадна снова наполнила стаканчик.
– Отнеси дяде Роме, он тоже, наверное, хочет.
– Не хочу я, – отмахнулся Роман, полностью погруженный в созерцание поплавка. – Отстаньте вы со своим чаем…
Но Игорек уже стоял рядом. Пришлось сделать пару глотков. Чай показался горьковатым, непривычным на вкус…
Удить продолжили в молчании. Но Игорек снова стал задремывать, и Роман, подсунув под голову малыша свою ветровку, уложил его на теплый песок. В то же мгновение темный берег как будто накренился и поплыл перед его глазами. Роман взмахнул руками, цепляясь за какую-то прибрежную лозину, и медленно опустился на землю. Последним его впечатлением была огромная луна, рассыпающаяся в небе на тысячи мелких брызг-осколков.
«Конец, – пронеслось в затуманенном сознании Романа, – я умираю». Действительно, сон так внезапно свалил с ног, что напоминал скорее смерть… Но он был жив и даже умудрился увидеть сон, в котором кто-то большой и сильный столкнул его с лодки прямо в воду. Ледяной холод пронзил все тело Романа, он замахал руками, закричал и… проснулся. Но пробуждение его было поистине ужасно. Совершенно голый он лежал на холодном песке, не в силах пошевелить ни рукой, ни ногой. Не понимая, что происходит, Роман повернул голову и замер от ужаса: его запястья и лодыжки были спутаны кусками толстой веревки, концы которой крепились соответственно к стволу дерева и толстенному бревну.
Первой мыслью, которая пришла в голову Роману, было ограбление. Какие-то хулиганы, спрятавшись в кустах, вырубили его сзади и… Но ведь он был не один на острове! Где Игорек, где, наконец, Ариадна? Что сделали с его спутниками грабители? Застонав, Роман напряг мышцы рук, пытаясь освободиться от стягивающих запястья пут. Напрасно! Жесткая веревка только еще крепче впилась в кожу…
– Не надо, Роман. Поверь мне, это бесполезно…
Голос принадлежал женщине, и ей же, как видно, принадлежала пара рыбацких сапог, остановившихся прямо возле его носа. Роман с трудом оторвал голову от песка… Ариадна! Она стояла перед ним, держа в одной руке зажженную свечку, а другой прикрывала ее от ветра.
– Ариадна? Что ты делаешь?
Девушка не ответила, вглядываясь в искаженное страхом лицо мужчины. Роману даже показалось, что легкая улыбка пробежала по ее полуоткрытым губам.
– Это ты меня привязала? Но зачем? Немедленно развяжи. Мне холодно.
Все так же молча она отрицательно покачала головой. Это медленное, непреклонное покачивание заставило его содрогнуться.
– Ты сошла с ума, – хрипло, все так же ничего не понимая, выкрикнул Роман. И вдруг его осенило. – Ты, наверно, сектантка, да? Опомнись, Ариадна. – И совсем уже другим, каким-то жалким голосом спросил: – А свечку зачем зажгла?
Широкая и зловещая улыбка появилась на пухлых губах Ариадны.
– Ты спрашиваешь, зачем свечка? Затем, дорогой мой, что сейчас ты умрешь. Понятно?
В тот же миг в руке у Ариадны блеснуло длинное лезвие. Рыбацкий нож для потрошения крупной рыбы! Убийца, маньячка! Собрав все силы, он забился в своем капкане, извивался, как червяк:
– А ребенок? Что ты сделала с Игорем, сука?
– С мальчиком все в порядке, не волнуйся, – все с тем же леденящим душу спокойствием ответила Ариадна. – Детей я не трогаю.
– Но он проснется, он увидит…
– Конечно, проснется, – грустно, как бы даже сочувствуя, сказала Ариадна. – Но будет уже поздно.
Она несколько раз провела острием ножа по его телу, начиная с груди и заканчивая животом. Это было щекотно и почему-то ужасно приятно. Роман вдруг почувствовал, что голова его закружилась, а кровь быстрее побежала по жилам. Краснея, он поднял голову и… не поверил своим глазам. Его заледеневший, весь в песчинках член вдруг зашевелился и стал подниматься вверх! Обезумевший Роман издал какой-то нечленораздельный звук – нечто между рыком и мычанием.
– Тише, миленький. – Теперь в руках Ариадны появился моток изоляционной ленты. – А то ребенка разбудишь.
Она отрезала пару кусков, сложила их вместе и ловко и быстро наложила пластырь на его рот.
Странное безразличие постепенно овладело Романом. Нет, не может быть, что все это происходит наяву. Наверно, он спит или грезит. Или сидит в удобном кресле перед телевизором и смотрит фильм ужасов…
Да, если бы не эта жуткая, все еще не ослабевающая эрекция…
Каким же наркотиком опоила его Ариадна? Роман не чувствовал ни головокружения, ни тошноты. Наоборот, испытывал необычный прилив сил. Недостаточный, впрочем, чтобы разорвать веревку. А впрочем, зачем ее разрывать? Пусть случится то, что должно случиться. Мысли стали мешаться в одурманенной голове, и Роман даже не заметил, как Ариадна исчезла из поля его зрения.
Вернулась она буквально через минуту, по-прежнему держа в руке горящую свечку. Ошеломленный Роман затаил дыхание – девушка стояла перед ним совершенно голая, и колеблющееся от ветра пламя позволяло разглядеть каждую ложбинку, каждый выступ на ее теле. Роман невольно залюбовался совершенными линиями этого тела, которое на глазах у него вылепливал скульптор-огонь.
Приглядевшись, он увидел в другой ее руке что-то длинное, свернутое в кольцо. Веревка, шнурок? «Задушит», – решил Роман, и страх снова заставил всколыхнуться его тело. Но тут она поднесла шнурок поближе к его лицу, и он увидел хлыст, похожий на те, какими наездники пользуются на скачках.
– Ты был невежлив, даже груб со мной, – Ариадна говорила внушительно, с расстановкой. – Все время старался показать, что ставишь себя, мужчину, выше меня, женщины. Вот за это ты и будешь наказан. – Она резко взмахнула рукой, и хлыст обвил его бедра, причиняя острую боль и не менее острое наслаждение.
Второй удар оказался сильнее первого, и Роман вскрикнул, радуясь и негодуя одновременно. Ариадна снова занесла руку, и он повернул голову, чтобы увидеть ее… Глаза ее вспыхивали, волосы сияли… Это был какой-то каскад пламени. Наслаждение его между тем нарастало, становясь уже невыносимым. Роман стонал, не имея сил сдерживаться, но, конечно же, не от боли…
– Хватит с тебя, – она наконец-то отшвырнула хлыст. – Надеюсь, это послужит тебе хорошим уроком.
Затем его мучительница подняла с земли нож и вновь подошла вплотную. Роман забился как птичка, почувствовавшая железные когти: «Неужели кастрирует?» Но и тут его страх граничил с блаженством.
Но она молча, не говоря ни слова, перерезала веревку; сначала на запястьях, потом – на лодыжках. И тут же, не мешкая, опустилась прямо на его возбужденный член. Взяв полностью инициативу на себя, стала ритмично подниматься и опускаться, подниматься и опускаться. Ему оставалось только всецело отдаваться этим движениям…
Никогда в жизни оргазм его не был так ярок и силен! Потом он долго лежал без сил, глядя в светлеющее небо. И она прилегла рядом, прекрасная, непонятная, загадочная.
– Ариадна, – начал Роман.
– Молчи. – Она уже не приказывала, просила. – Не нужно слов.
«А я все равно не смогу выразить словами того, что чувствую, – подумал Роман. – Я, писатель… А впрочем, какой я, к черту, писатель! Того, что произошло здесь, мне никогда не осмыслить и не описать. Для этого надо быть по крайней мере Достоевским».
…Они перенесли спящего Игорька в лодку, собрали и погрузили вещи, затем на борт поднялась Ариадна… Роман, однако, не спешил отчаливать, думая о том, что вот сейчас он покинет этот волшебный остров и жизнь его вернется в прежнюю колею. И ощущение свободы, душевной и физической, которые так переполняют его сейчас, уйдет, чтобы уже не возвращаться никогда…
И в лодке, сидя на веслах, он не раз и не два возвращался к тому, что произошло на острове; А произошло неожиданное, невероятное: он – крепкий, волевой тридцатилетний мужчина открыл в себе совсем другого человека. Другого Романа – слабого, жаждущего подчинения. Так вот, оказывается, почему в кабинете Татьяны, когда та избивала мальчишку, а он смотрел, не в силах уйти или остановить ее, его охватило такое страстное желание вдруг очутиться на месте Игорька! И потом, донельзя взбудораженный, он долго не мог успокоиться, и только близость с покорной Лидой принесла ему желанное удовлетворение. Но он снова возбудился, когда ночью пришла к нему Татьяна и когда на его руку легла ее рука в кольцах, которую он лишь недавно видел сжимающей кожаный ремешок. Но стоило Тане заговорить, так же как и любой другой женщине, пообещать ему нежность и ласку, как он тут же выгнал ее…
И именно поэтому рыскал он по библиотеке в поисках «Исповеди» Руссо, собрата по несчастью, испытавшего полное сексуальное удовлетворение лишь однажды в детстве, когда его выпорола воспитательница. Только на закате своих дней, и то в завуалированной художественной форме бедняга Жан-Жак осмелился открыться миру в своей «постыдной» страсти. Нет, ему, Роману, повезло гораздо больше. Как и Руссо, он всю жизнь искал ту, которая откроет ему самого себя. Но он нашел эту женщину, нашел свою Ариадну.
– И все-таки… Кто ты такая, Ариадна? Откуда взялась?
Он хотел пошутить, но вопрос прозвучал с неожиданной серьезностью. Но она не приняла его серьезного тона.
– Я? Колдунья!
Роман подумал, что это и есть настоящее объяснение того, что случилось. Да, перед ним сидела современная девушка, для которой запретов в сексе не существовало. Но разве только опытом или отсутствием его исчерпывается магия любви?
– Ты же видишь, у меня глаза зеленые, – продолжила она. – Такие только у колдуний бывают.
Он где-то читал об этом.
– Я и гадать умею по руке, хочешь? – она взяла его за руку. Лодка остановилась, закружилась на месте…
– Подожди, колдунья, – Роман медлил, не разворачивая лодки. – Скажи, ты согласна быть со мной? Всегда? Я женат, у меня дети. Но это неважно. Только ты мне нужна.
Он хотел сказать, признаться, что уже сейчас чувствует прилив творческого вдохновения. Оно посещало его и раньше, но было каким-то тусклым, невыразительным. Примерно как и обстоятельства, и люди, герои его произведений, которые стимулировали его работу. А сейчас вдохновение было таким мощным, и он чувствовал, что на этот раз сможет написать нечто стоящее, необычное – ведь мир открылся ему необычной, неизведанной стороной. И, оказывается, многого он в нем еще не знает… Нет, Ариадна, видно, и впрямь была колдуньей…
– Если хочешь, я буду с тобой, – просто сказала она. – Буду твоей музой.
И тут же, как видно, усомнилась в том, что пообещала.
– А как же быть все-таки с твоей женой и сыновьями? Ты ведь их любишь? Любишь? – Она еще несколько раз повторила это слово, робко заглядывая ему в глаза.
– Нет, – ему казалось, что шуткой легче отречься от того, что было для него раньше самым дорогим, дороже всего, даже творчества. – Разве можно любить азербайджанский коньяк, когда попробуешь французский?
Он распрямил ладонь:
– Ладно, погадай мне, колдунья. Что там? Будем ли мы вместе? Только согласись, и какие бы там преграды в линиях ни прочитались, я все их преодолею, лишь бы быть с тобой.
И она, принимая игру, с улыбкой уставилась своими глазищами на пересечения линий на ладони. И вдруг посерьезнела, метнула на него встревоженный взгляд и, отвернувшись, отбросила его ладонь…
– Не хочу. Я все-таки колдунья, а не гадалка.
Но сейчас она была больше похожа на маленькую перепуганную девочку. Роман обнял девушку, успокаивая, утешая…
– Ну полно, скажи, что там? Не быть нам вместе? Чепуха, будем. Я ведь знаю, что и ты этого хочешь…
– Ничего не скажу, о таком не говорят, – упорствовала Ариадна.
Роман вспомнил, что цыганки не любят предсказывать смерть тем, кому гадают, когда «увидят» ее по картам или на руке.
– Умру я, что ли? – засмеялся он, с силой поворачивая к себе ее личико, но в выражении ее лица было столько неподдельной тревоги, что ему на секунду стало не по себе. – Не беспокойся, не умру. Глупости все это. Я здоров, мне всего лишь тридцать лет.
Небо светлело, секундная тревога прошла, и хорошее настроение, хоть и не сразу, возвращалось к Роману. Ох уж эти интеллектуалки! Верят в те же глупости, что и его бывшая жена. Теперь он думал о Лиде только так.
– И как же я умру? Может, прямо сейчас, перевернемся в лодке, так я плавать умею, и вас всех спасу, – шутил он, окидывая взглядом лодку, на дне которой, как убитый, крепким сном спал Игорек. – Или на хлыстике твоем повешусь? Отвечай.
– Не скажу, – вдруг весело рассмеялась она. – Но ты помни о своей ладони, когда роман писать будешь.
«Помни о смерти». Вроде бы есть такая латинская поговорка?
– Ах, Ариадна! – только и сказал он.
…Подплыли к берегу, он, взяв удочки, ведерко и спящего мальчика, вышел на сушу. Ариадна молча смотрела на них из лодки…
– Ты не исчезнешь, Ариадна? – спросил он. – Только, пожалуйста, не исчезай. Я весь мир переверну, а тебя найду. Когда мы увидимся?
– Думаю, что тебе не нужно сейчас уходить из семьи, – задумчиво сказала она. – Вот вернется твоя жена из больницы, поговоришь с ней. Объяснишь все, а дальше посмотрим, – и она засмеялась, непонятно чему…
– Ладно, – согласился он. – Но ведь мы можем продолжать встречаться, верно? Знаешь, без тебя я долго не выдержу. Давай завтра… вернее сегодня вечером?
– Я обязательно дам о себе знать, – ответила она. – А когда, не скажу. Чтобы ждал и мучился, тогда это будет неожиданным подарком, сюрпризом. А ты пока книгу пиши. Гениальную. Чтобы я тобой гордилась, – она взялась за весла.
– Колдунья ты, Ариадна, – крикнул он ей уже вдогонку. – Русалка-а-а…
Чарующий переливчатый смех был ему ответом.
Взяв на руки Игорька, Роман направился было к административному корпусу, но, взглянув на часы – маленькая часовая стрелка только-только подбиралась к пяти, – свернул на общую аллею.
Войдя в свой домик, он уложил Игоря на Кирюшино место и, не чувствуя под собой ног, поплелся к своей кровати…
… – Пап, просыпайся, сколько можно спать! – Проснулся он оттого, что кто-то сильно-сильно тряс его за плечо.
Роман открыл глаза – Сергей, уже одетый, стоял у изголовья и с удивлением смотрел на разоспавшегося отца. Тот привычно потянулся к часам, которые всегда клал рядышком на стол или тумбочку. Часы показывали девять. И хотя спать хотелось безумно, настроение у Романа было прекрасное. Он быстро спустил ноги с кровати…
– Пап, а что это у тебя? – испуганно спросил Сергей, указывая на его правую ногу, на которой виднелись широкие красные рубцы.
Роман сообразил, что тот же рисунок должен украшать и левую, и быстро набросил на колени простыню.
– Это? – как можно более небрежно произнес. – Так, ерунда. Пошел вчера рыбачить и оскользнулся на дебаркадере. Не беда, до свадьбы заживет…
Он вспомнил свое вчерашнее обещание Ариадне, и сердце его сладко заныло.
– Пап, а ты что, без штанов пошел, там же комары? – не отставал сын.
– Да нет, в джинсах, конечно, – принялся выпутываться Роман. – Но сначала искупаться залез. Вот и…
– Ясно, – папино объяснение вполне удовлетворило сына. – А больно было, пап?
Роман сжал губы, чтобы не улыбнуться. Да, было очень больно, но и приятно, правда, сыну-то об этом не расскажешь. Мал еще, не поймет.
– Мужчинам больно не бывает, – сказал он. – Вернее, они об этом не говорят.
– Ну тогда вставай. Завтрак-то в девять. Опаздываем, – торопил Сережа.
Вот положение! Не хватает, чтобы сын еще увидел и исполосованные спину и плечи. Нет, надо его куда-нибудь спровадить.
– А где Макс? Пойди, разбуди его…
– Макс на улице ждет, он уже давно встал.
– А малыш, которого я на Кирюшкину кровать положил? Ему тоже пора…
– Нет там никакого малыша, – Сергей по-прежнему не двигался с места. – Пап, ну давай скорее.
– А почему Макс один на улице? Почему ты его одного оставил? А вдруг что случится…
Как ни странно, но последний аргумент возымел на сына действие.
– С Максом? Да что с ним может случиться? Здоровый парень уже.
Ворча, Сергей нехотя двинулся к выходу, и через минуту Роман услышал, как хлопнула входная дверь.
Он быстро вскочил сразу и, с ходу отказавшись от шортов, натянул легкие летние брюки. Затем, голый до пояса, подошел к зеркалу. Батюшки-светы! На спине и груди багровели красные полосы от хлыста, на запястьях розовели следы от веревки. Роман кинулся к шкафу, отыскал рубашку с длинными рукавами, но и этого оказалось недостаточно. Чтобы закрыть горло, пришлось повязать галстук. Каждое движение причиняло боль, саднило и ныло все тело, но раздражения не было, лишь чувство нежности по отношению к наказавшей его девушке и ощущение сладострастия, не сильное, угнетающее, а слабое и приятное. Затем, хотя дети уже и барабанили в стекло, он взялся за бритье. С таким представительным видом щетина как-то не «рифмуется».
– Ого, ты так в столовую пойдешь? – изумились сыновья.
– Мужчина, когда идет в публичное место, должен выглядеть представительно, – отпарировал папа.
– Тогда пошли, Макс, – потянул брата за руку Сергей. – Пап, подожди капельку. Все равно опоздали.
Через пять минут его сыновья, тоже в рубашках и брюках, выбежали из дома.
В столовую вошли, когда отдыхающие допивали чай. Роман чинно продефилировал мимо столика, где сидела Таня с сыном, погладил мальчика по голове и с подчеркнутой важностью произнес:
– Здравствуйте, Татьяна Сергеевна.
– Здравствуйте, Роман Анатольевич, – так же степенно ответила она. – Опаздываете.
– Больше этого не повторится, – покорно кивнул Роман.
Про себя же он покатывался со смеху. Со стороны посмотреть – оба серьезные, солидные люди. А кто на самом деле? Шлюха и извращенец. Два сапога пара. Наслаждаясь пикантной ситуацией, он прошел к своему столику…
Его появление сразу же было замечено за соседним столиком, где питалась заведующая библиотекой.
– Он у меня вчера «Исповедь» Жан-Жака Руссо взял, – сразу же сообщила библиотекарша.
– Сразу видно, что интеллигентный человек, – восхитилась громким шепотом ее собеседница. – В столовую и то как оделся, в галстуке пришел, как в ресторан. И детей к приличному виду приучает…
Сыновья, конечно же, услышали, и Сережка тут же толкнул Макса под столом ногой.
«Видели бы вы этого почтенного ночью», – подумал Роман, улыбаясь своим мыслям. Вслед за отцом захихикали и сыновья.
– Пап, а теперь на пляж! – сказал Сережка.
После очередного наказания ему не терпелось всласть наплаваться и назагораться.
Но на пляж Роману, уж точно, ходу не было…
– Какой пляж, парни? А мама с Кирюхой? – нашелся он, хотя никакого желания видеть жену не испытывал.
Сыновья особого энтузиазма не проявили, но головами тем не менее закивали…
… – Мужички мои, это вы для меня оделись, спасибо, – расплылась в улыбке Лида. – Порадовали. Вижу, что у вас все как надо.
Дети, разглядывая медицинские плакаты с огромными микробами, отошли.
– Вижу, ты устаешь с ними, Ромочка, – сказала жена. – Плоховато выглядишь, милый, – она обняла его, и он едва не отпрянул, когда ее руки коснулись его спины. – И еще к нам в больницу мотаешься. Далеко ведь.
– Все нормально, Лида, – заверил он жену.
А сам подумал, что еще недавно смотрел на жену совсем другими глазами. Но вчерашняя ночь отодвигала, отбрасывала Лиду и сыновей в далекое, хотя и милое его сердцу прошлое. Теперь с ним оставался только один близкий ему человек – Ариадна.
– Ты задумчивый какой-то, – вздохнула жена. – Как будто витаешь где-то в облаках. Опять небось работать начал?
– Ладно, поедем мы, – вздохнув, сказал муж.
Вернулись к обеду.
– А теперь на пляж!
Вернувшись домой, мальчишки кинулись натягивать на белые попки плавки.
– Я не пойду, идите одни. Устал, ночью на рыбалку ходил, – сказал он и, опережая вопрос, добавил:
– Да что-то не клевало. Пустой пришел.
– Мы что, одни пойдем? – удивились дети.
– Конечно, вы же взрослые люди и разумные ребята, – Роман осторожно опустился на кровать. – Но предупреждаю, за буйки не заплывать. Иначе выпорю!
Удивленные этим предупреждением, ребята попятились к двери.
Проснулся Роман, когда за окнами уже смеркалось. «А что, если Ариадна опять появится поздно вечером? И снова будут лодка, остров».
Быстро вскочив, он еще раз побрился. И потом, выбирая рубашку, долго еще крутился перед зеркалом, словно ему не тридцать, а восемнадцать. Впрочем, он и в восемнадцать так не волновался перед свиданием с девушкой. Про сыновей Роман уже и не вспоминал. В конце концов они сами заявились домой…
– Пап, а сегодня на рыбалку пойдем? – пристал Максим.
– Нет, пока мама не вернется, не пойдем. Да и зачем нам рыба, если мы ее обрабатывать не сможем?
– Пап, – удивился Сергей, – ты же умеешь и разделывать, и жарить. И уху, помнишь, какую варил. – Сын имел в виду их прошлогодний выход на рыбалку в мужской компании, о котором Роман – увы! – умудрился забыть.
Раздосадованный собственным упущением, Роман тут же сорвал свое раздражение на ни в чем не повинном Сергее.
– А ты почему отцу перечишь? – ни с того ни с сего напустился он на насупившегося сына. – Сказано, марш в постель? И чтобы без разговоров.
Разогнав ребят по постелям, он быстро выбежал в переднюю. И, подхватив удочку, поспешил на пристань.
– Мужик, здесь не клюет, – окликнули его два рыбака. – Вот если подальше в сторону поселка отойти, там клев хороший. Может, с нами?
– Идите куда шли, – отмахнулся он как от назойливых мух. – Я вчера здесь хорошо половил.
Рыбаки переглянулись, удивленно пожали плечами.
– Ну смотри, тебе жить.
В двенадцать он окончательно и бесповоротно понял, что Ариадны сегодня не будет. Пришлось несолоно хлебавши возвращаться домой. Сыновья мирно посапывали в своих постелях, в углу мерцал невыключенный компьютер.
Роман присел перед экраном, положил руки на клавиши. Первая строка родилась как будто сама собой. Затем появилась вторая, третья. Роман, моментально позабыв обо всем на свете, с головой погрузился в работу. Из-за стола он встал часа через четыре и утром поднялся позже всех.
– Пап, ты же всегда первым вставал, – подколол отца Сергей. – Опять на завтрак опоздаем.
– Идите одни. Мне что-то не хочется есть. – Сейчас ему хотелось только одного – перечитать написанное ночью. – Я тут порезвился на вашем компьютере. Новый роман начал. Так что предоставляю вам полную свободу действий, только не мешайте.
Мальчики ушли, а Роман, включив компьютер, прогнал написанное за ночь. Оказалось, что результат превзошел самые смелые ожидания.
«Да, такая штучка и на бестселлер потянет». Не веря собственным глазам, просмотрел еще раз. Необычно, интересно! Настоящий эротический роман! Правда, лишь начало, первая глава… Да, все его тайные мысли и порочные сны, обретя художественное воплощение, уже не казались таковыми. И встреча с Ариадной, их сексуальные развлечения не выглядели извращениями, а необычной фантазией творческого человека, не умеющего жить как все, серо, обыденно. Что ж, если во всем мире до сих пор популярны писания маркиза де Сада, буквально упивающегося своей жестокостью, то Романа Гвоздева, который первым предложит вниманию читателя откровения русского мазохиста, будут читать с не меньшим интересом.
– Пап, – размечтавшись, он даже не заметил вернувшихся с завтрака сыновей. – А сегодня-то мы пойдем на рыбалку?
