Текст книги "Водная жила (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

– Может, он женихов своим друзьям подыскивает? – предположила Наташа Морозова.

Версия показалась всем настолько правдоподобной, что вызвала новую волну обсуждений. Девушки поселка оживились перспектива знакомства с городскими парнями выглядела заманчиво.

В субботу загадка разрешилась самым неожиданным образом. Я шел утром в НИО и увидел знакомый велосипед «Урал», припаркованный у здания почты. Рядом стоял его владелец и о чем-то разговаривал с тетей Клавой.

Подойдя ближе, я услышал фрагмент беседы.

Глава 10
Поиски воды

Голос у незнакомца был звучный.

– … маршрут доставки корреспонденции нужно оптимизировать. Вот смотрите, если ехать не по главной дороге, а через центральную усадьбу, то экономится полчаса времени…

– А, Виктор Алексеевич! – обрадовалась тетя Клава, заметив меня. – Как раз кстати! Знакомьтесь, это Анатолий Петрович Суворов, новый почтальон из райцентра. Изучает, как лучше почту к нам доставлять.

Таинственный велосипедист оказался обычным почтальоном, который проектировал оптимальный маршрут доставки корреспонденции в отдаленные поселки. Блокнот был рабочим инструментом, фотографии делались для составления карты местности.

– Очень приятно, – поздоровался Анатолий Петрович, снимая кепку. – А то я уже заметил, что за мной наблюдают. Думал, может, нашли что-то подозрительное в моем поведении?

– Да нет, – смутился я, – просто народ любопытный. Редко у нас незнакомые люди появляются.

– Понимаю. А кстати, – почтальон достал из нагрудного кармана куртки сложенный листок, – у меня младший брат в институте учится, на заочном. Не подскажете, есть ли у вас в поселке свободные девушки, невесты на выданье? Я давно хочу его поженить, чтобы остепенился. Он собирается приехать на каникулы.

Вот и разгадка повышенного внимания к местным красавицам! Анатолий Петрович действительно присматривался к девушкам, но не для себя, а для младшего брата.

– Есть, – улыбнулся я. – Хороших девушек у нас хватает. Пусть приезжает, познакомим.

К понедельнику новость о том, что «загадочный шпион» оказался почтальоном-женихом, облетела весь поселок. Девушки начали строить планы на знакомство с будущим студентом, а организаторы «слежки» добродушно посмеялись над собственной детективной страстью.

Но самое главное событие недели произошло во вторник, когда в совхоз наконец прибыла геологоразведочная партия из Барнаула.

Две машины, УАЗ-469 и грузовик ГАЗ-53 с буровой установкой, подъехали к конторе около полудня. Из УАЗика вышли четыре человека в полевой форме: начальник партии, инженер-геолог, два бурильщика. Все в куртках цвета хаки, резиновых сапогах, с рюкзаками и геологическими молотками на поясах.

Начальника партии звали Игорь Семенович Волков, мужчина лет сорока с энергичным лицом и внимательными глазами. За плечами у него был большой опыт поиска воды в степных районах Алтайского края.

– Виктор Алексеевич, – поздоровался он, снимая кепку, – готовы искать воду? Задача непростая, но интересная.

Мы прошли в кабинет Громова, где разложили топографические карты и наметили предварительный план работ. Геологи изучали рельеф местности, расположение речек и оврагов, особенности почвенного покрова.

– Признаки подземных вод есть, – сказал инженер-геолог Петр Андреевич Морозов, тот самый молодой специалист, который помогал нам с обустройством родника. – Но нужно определить глубину залегания и дебит источников.

– А сколько времени займет разведка? – поинтересовался Громов.

– При хорошей погоде две недели, – ответил Волков. – Пробурим разведочные скважины в семи точках, проведем откачки, определим характеристики водоносных горизонтов.

Работы начались на следующий день. Буровая установка УРБ-2А2 была смонтирована на первом участке, в низине за старым кладбищем, где Кутузов заметил признаки близких грунтовых вод.

Бурение шло медленно, но планомерно. Породы попадались разные – суглинки, пески, прослойки глины. На глубине двенадцати метров бур наткнулся на водоносный слой.

– Есть вода! – объявил старший бурильщик, дядя Федор, опытный мастер с тридцатилетним стажем. – Хорошая, чистая, идет под напором!

Из скважины действительно показалась вода – прозрачная, без запаха, с приятным вкусом. Дебит составил около литра в секунду, что для разведочной скважины было неплохим результатом.

Но радость оказалась преждевременной. Вечером того же дня в совхоз прибыла делегация от местных жителей во главе с председателем сельсовета Иваном Кузьмичем Семеновым, пожилым мужчиной с седыми усами и решительным характером.

– Товарищ Громов, – сказал он, входя в кабинет директора, – у нас к вам серьезный разговор. Народ против бурения возле кладбища.

– Почему? – удивился Громов.

– Нехорошо это, – объяснил председатель сельсовета. – Покой предков тревожить. Бабушки говорят, что беды от этого будут.

За Семеновым в кабинет вошли еще несколько местных жителей – бабушка Матрена в черном платке, дедушка Архип с палкой из березового сука, тетя Агафья, которая работала техничкой в сельсовете. Все выглядели встревоженными и решительными.

– Виктор Алексеич, – обратилась ко мне бабушка Матрена своим хрипловатым голосом, – ты человек образованный, книжки читаешь. Неужели не понимаешь, нельзя возле кладбища землю тревожить? Мертвые покоя не дадут.

Старуха была невысокой, сгорбленной, но глаза у нее горели таким огнем убежденности, что спорить не хотелось. На шее висели узелки с травами-оберегами, в руках четки из рябиновых ягод.

– Матрена Егоровна, – сказал я мягко, – мы же не трогаем само кладбище. Скважина в ста метрах от ограды.

– Сто метров или тысяча – все равно, – упрямо покачала головой старуха. – Земля-то одна. Мой дед там лежит, и прадед, и пращур. Семьдесят лет в покое спали, а теперь машины железные грохочут.

Дедушка Архип постучал палкой по полу:

– И я против! Воевал под Сталинградом, товарищи погибли. Знаю, что такое – тревожить мертвых. Плохо это кончается.

Ситуация складывалась сложная. С одной стороны, нужда в воде была критической. С другой стороны, идти против религиозных убеждений местных жителей означало создать конфликт в коллективе.

– Товарищи, – попробовал вмешаться Громов, – но ведь вода нужна всем. Засуха будет, урожай погибнет, работы лишимся. Вы же советские люди, образованные. На дворе двадцатый век, наука все уже объяснила. Что за нелепые суеверия?

– Суеверия тут ни при чем. Просто есть традиции, – ответил председатель сельсовета. – Кроме того, мы не против воды. Только ищите в другом месте. Земли много, найдется где пробурить.

Геолог Волков изучал карту, разложенную на столе:

– Можно попробовать вторую точку – возле бывшей мельницы. Там тоже признаки водоносного слоя есть.

– Вот и славно, – согласилась бабушка Матрена. – Мельница место рабочее, живое. Там и бурите.

Утром буровую установку перевезли к развалинам старой мельницы, что стояла на берегу пересохшего ручья Каменка. От мельницы остались только фундамент из местного камня да полуразрушенное мельничное колесо, заросшее травой и кустарником.

Место действительно выглядело перспективным. Вокруг росли ивы и тополя, что указывало на близость грунтовых вод. Почва была влажной даже после нескольких сухих дней.

Бурение началось в восемь утра. Я приехал на участок около полудня и застал геологов в приподнятом настроении.

– Отличная скважина получается, – доложил Волков, показывая керны – цилиндрические образцы породы, извлеченные буром. – Мощный водоносный горизонт на глубине восемнадцати метров.

Действительно, из скважины била сильная струя чистой воды. Дебит составил почти три литра в секунду, в три раза больше, чем на первом участке.

– А качество какое? – поинтересовался я.

Петр Андреевич достал из полевой сумки бутылку с пробой воды:

– Прозрачная, без запаха, жесткость нормальная. Для питьевых нужд подходит, для полива тем более.

К вечеру стало ясно, что удача наконец улыбнулась нам. Скважина давала стабильный дебит, вода была хорошего качества, никаких технических проблем не возникало.

– Виктор Алексеевич, – сказал Волков, упаковывая оборудование, – если остальные точки дадут похожие результаты, то с водой у вас проблем точно не будет. Можно планировать серьезную оросительную систему.

За неделю геологи пробурили еще пять разведочных скважин в разных частях совхозной территории. Результаты превзошли ожидания – четыре скважины дали воду с суммарным дебитом более десяти литров в секунду.

– Достаточно для орошения двух тысяч гектаров, – подсчитал я, изучая данные откачек. – А если пробурить производственные скважины большего диаметра, дебит увеличится еще в полтора раза.

Громов внимательно изучал геологические разрезы, составленные специалистами:

– А сколько будет стоить полный комплекс работ?

– Двенадцать производственных скважин, магистральные трубопроводы, насосные станции, дождевальные машины, – перечислял Волков, листая расчеты. – Примерно четыреста тысяч рублей под ключ.

Сумма была внушительной, но сопоставимой с годовой прибылью совхоза. При успешной реализации проекта орошения эти деньги окупятся за два-три года.

Пока геологи завершали работы, в поселке продолжалась «картофельная война» между тетей Дусей и тетей Маней. Обе соперницы самозабвенно ухаживали за своими грядками, применяя весь арсенал известных им методов.

Тетя Дуся каждое утро поливала картофель дождевой водой, которую собирала в деревянную бочку с покрытой мешковиной крышкой. Потом рыхлила землю специальной тяпкой, которую дядя Вася выковал в кузнице по ее чертежам. И обязательно разговаривала с растениями, что, по ее убеждению, стимулировало рост.

– Расти, моя красавица, – слышал я ее голос, проходя мимо огорода, – расти большая-пребольшая, чтобы тетка Маня обзавидовалась!

Тетя Маня применяла более научный подход. Она выписала из районной библиотеки книгу «Картофелеводство в Сибири» и изучала ее по вечерам при керосиновой лампе. Потом составила график подкормок и строго его соблюдала.

Кроме того, она использовала метод, подсмотренный у колхозных агрономов, укрывая грядку на ночь старым брезентом, чтобы сохранить тепло почвы.

– Наука побеждает! – говорила она соседкам. – В книге пишут, картошка тепло любит, вот я ей тепло и создаю!

Обе соперницы регулярно наведывались в НИО за консультациями, маскируя истинную цель под общие вопросы о сельском хозяйстве.

– Виктор Алексеич, – заглянула как-то тетя Дуся, – а правда, что картошке фосфор полезен? Для для общего развития хозяйства интересуюсь.

– Правда, – подтвердил я. – Особенно во второй половине вегетации, когда клубни формируются.

– А в каком виде лучше давать?

– Суперфосфат простой, столовую ложку на ведро воды. Раз в десять дней поливать.

Тетя Дуся внимательно записывала рекомендации в тетрадь в клеточку:

– А калий? Слышала, для размера полезен…

Через день с аналогичными вопросами приходила тетя Маня. Я честно давал одинаковые советы обеим сторонам, соблюдая принцип арбитражного нейтралитета.

К концу недели стало ясно, что обе участницы соревнования превратили свои десятиметровые грядки в настоящие опытные делянки. Такого тщательного ухода картофель в наших краях еще не видел.

– Слушай, Виктор, – сказал мне дядя Вася, заезжая в НИО на тракторе МТЗ-80, – а жена моя совсем картошкой помешалась. Каждое утро в пять встает, бежит грядку проверять. Я уж боюсь, как бы не заболела от перенапряжения.

– Ничего, дядя Вася, – успокоил я. – До праздника урожая осталось несколько дней, потом все успокоится.

– А кто, по-твоему, победит? – с любопытством спросил механизатор.

– Посмотрим, – дипломатично ответил я. – Обе стараются на совесть.

В пятницу произошло событие, которое могло серьезно повлиять на исход картофельного состязания. Тетя Маня обнаружила на своей грядке следы постороннего вмешательства.

– Виктор Алексеич! – вбежала она в НИО с красным от возмущения лицом. – Безобразие! Кто-то ночью в мой огород забирался! Земля притоптана, кусты помяты!

– Может, собака какая забежала? – предположил Ефимов.

– Какая собака! – возмутилась тетя Маня. – Это диверсия! Конкуренты подослали!

Пришлось ехать на место происшествия и проводить расследование. На грядке действительно были видны следы – отпечатки сапог сорок второго размера и характерные вмятины на земле.

– Тетя Маня, – сказал я, изучив улики, – это не диверсия. Это еж.

– Какой еж? – не поняла женщина.

– Обыкновенный еж, который охотился на вашей грядке за дождевыми червями. Следы лапок вот они, между отпечатками сапог. А сапоги, скорее всего, дяди Коли-сторожа, который ежа прогонял.

Действительно, подошел дядя Коля, ночной сторож совхозных построек, мужчина лет шестидесяти с добродушным лицом и жидкой бородкой.

– Точно, – подтвердил он. – Всю ночь еж в огородах шастал, червяков ловил. Я его веником прогнал, а он на соседнюю грядку убежал.

Тетя Маня успокоилась, но на всякий случай решила организовать ночное дежурство до конца соревнования.

В субботу, накануне праздника урожая, обе соперницы провели окончательную подготовку к состязанию. Утром они выкопали свои рекордные картофелины, аккуратно очистили от земли и привезли к зданию клуба для взвешивания.

Народу собралось много, практически весь поселок хотел увидеть финал картофельной эпопеи. Весы «Циферблат» на сто килограммов установили прямо на крыльце клуба, рядом положили гири и разновесы.

Первой взвешивалась картофелина тети Дуси. Овощ был действительно впечатляющим, ровный, без изъянов, с гладкой кожурой, размером с небольшую дыню.

– Два килограмма семьсот граммов! – объявил я, снимая картофелину с весов.

Толпа одобрительно загудела. Результат был отличным, превышал первоначальные заявления тети Дуси.

Теперь очередь была за тетей Маней. Ее картофелина выглядела чуть иначе, более удлиненной формы, с немного шершавой кожурой, но тоже внушительных размеров.

– Два килограмма семьсот пятьдесят граммов! – огласил я результат взвешивания.

Разница составляла всего пятьдесят граммов в пользу тети Мани. Технически она побеждала, но отрыв был настолько незначительным, что объявлять кого-то победителем казалось несправедливым.

– Товарищи, – обратился я к собравшимся, – результаты настолько близкие, что считаю необходимым объявить ничью. Обе участницы показали выдающиеся достижения в картофелеводстве!

Толпа взорвалась аплодисментами. Решение всех устроило, и болельщики тети Дуси, и сторонники тети Мани остались довольны.

– А теперь предлагаю всем вместе отметить успех! – объявила Зинаида Петровна. – Я накрыла столы в столовой, будем пробовать картошку наших рекордсменок!

Праздничный ужин удался на славу. Рекордные картофелины пожарили с салом и луком, подали с солеными огурцами и квашеной капустой. А параллельно Зинаида Петровна угощала борщом, пельменями домашними и пирогами с капустой.

– Вкуснее картошки в жизни не ел! – признался дядя Вася, накладывая себе вторую порцию. – Как сахарная, рассыпчатая!

– Это потому что с любовью выращена, – философски заметила тетя Маня. – Где любовь, там и результат.

За ужином я объявил результаты геологических изысканий:

– Товарищи, у нас отличные новости! Найдены мощные источники подземных вод. Будем строить оросительную систему, засуха нам больше не страшна!

Известие встретили с энтузиазмом. Люди понимали важность гарантированного водоснабжения для будущих урожаев.

– А скоро начнется строительство? – поинтересовался Колька.

– Зимой, – ответил я. – За осень и зиму проложим трубопроводы, установим насосные станции. К весне вся система будет готова.

– Значит, работы много будет, – обрадовался Федька. – Это хорошо, зимой-то особых дел нет.

Анатолий Петрович, новый почтальон, который стал уже своим человеком в поселке, поднял стакан с самогоном:

– За воду! За урожаи! И за то, чтобы картошка у всех росла рекордная!

Тост подхватили все присутствующие. Вечер завершился песнями под гармошку и планами на будущее.

Поздно вечером, когда гости разошлись, я сидел дома за письменным столом, подводя итоги недели. В блокноте появились новые записи: «Геологическая разведка завершена успешно. Найдено достаточно воды для орошения две тысячи га. Проект оросительной системы – четыреста тысяч рублей. Начало строительства – ноябрь».

Неделя получилась насыщенной – научная работа по поиску воды переплелась с народными забавами картофельного состязания и детективной историей с таинственным велосипедистом. Все три происшествия завершились успешно.

И что важнее всего, теперь у нас есть реальная возможность создать современную оросительную систему и гарантированно получать высокие урожаи независимо от капризов погоды. Программа освоения неудобных земель выходит на новый уровень.

За окном стояла тихая октябрьская ночь. В домах погас свет, поселок засыпал после праздничного дня.

Глава 11
Первые скважины

Утро выдалось морозным, но ясным. Я стоял у окна своего дома, потягивая горячий чай из граненого стакана в подстаканнике с советским гербом, и наблюдал, как по главной дороге поселка движется колонна техники. Впереди шел тяжелый грузовик МАЗ-500 с буровой установкой УРБ-3А3, за ним УАЗ-452 с рабочими, замыкал колонну автокран КС-2561 на базе ГАЗ-53.

Техника была внушительной, областное управление геологии выделило нам лучшее оборудование для бурения производственных скважин. Установка УРБ-3А3 могла пробурить скважину глубиной до ста метров и диаметром триста миллиметров, что и требовалось для нашей оросительной системы.

Я быстро допил чай, надел телогрейку и вышел навстречу прибывшей бригаде. На улице пахло морозом и выхлопными газами, под ногами хрустел первый снег, выпавший накануне вечером.

Из кабины МАЗа выбрался бригадир буровиков, Степан Петрович Кузнецов, мужчина лет сорока пяти, в ватной куртке темно-синего цвета и каске желтого пластика. За плечами у него было двадцать лет работы в геологоразведке, он бурил скважины от Алтая до Камчатки.

– Виктор Алексеевич, – поздоровался он, снимая рукавицы из овчины, – прибыли согласно заявке. Где будем первую скважину ставить?

– Проходите в контору, покажу схему размещения, – ответил я, указывая на здание совхозного управления.

В кабинете Громова мы разложили топографическую карту масштаба 1:10000, на которой красными кружками были отмечены точки будущих скважин. Всего планировалось пробурить двенадцать производственных скважин глубиной от сорока до восьмидесяти метров каждая.

– Начнем с первой точки, возле старой мельницы, – сказал я, указывая на карту. – Там разведочная скважина дала хороший дебит – три литра в секунду.

Кузнецов внимательно изучил схему, сверяясь с записями в потертом полевом дневнике:

– Породы какие? Сложности ожидаются?

– По данным разведки – суглинки, пески, местами прослойки глины. Водоносный горизонт на глубине восемнадцати метров. Ничего сложного.

– Тогда управимся за неделю, – уверенно сказал бригадир. – Установка мощная, грунты у вас не каменистые.

К десяти утра у места будущей первой скважины собралась внушительная делегация. Приехал первый секретарь райкома Климов на черной «Волге» ГАЗ-24, представители областного управления водного хозяйства, корреспондент районной газеты «Ленинский путь» с фотоаппаратом «Зенит-Е».

Климов был в добром расположении духа. Он стоял возле буровой установки в длинном пальто с каракулевым воротником и шапке-ушанке, держа в руках папку с документами по программе мелиорации.

– Товарищи, – обратился он к собравшимся, – сегодня знаменательный день для нашего района. Начинается строительство современной оросительной системы, которая обеспечит стабильные урожаи независимо от капризов погоды.

Речь была краткой, но торжественной. Климов подчеркнул важность проекта для развития сельского хозяйства области и отметил роль совхоза «Заря» как базового предприятия по освоению неудобных земель.

– А теперь предоставляю слово инициатору проекта, заведующему НИО товарищу Корнилову, – сказал первый секретарь, указывая на меня.

Я подошел к импровизированной трибуне, ящику из-под картофеля, поставленному рядом с буровой установкой:

– Товарищи, за несколько месяцев мы освоили пятьсот гектаров неудобных земель. Но без гарантированного водоснабжения эти достижения могут оказаться под угрозой. Оросительная система, которую мы начинаем строить, станет надежной защитой от засухи.

Я показал схему размещения скважин и трубопроводов, объяснил принципы работы дождевальных машин «Фрегат», рассказал об экономической эффективности проекта.

– Общая стоимость системы составит четыреста тысяч рублей, – сообщил я. – Но уже через три года она полностью окупится за счет дополнительных урожаев.

После официальной части Кузнецов дал команду на запуск буровой установки. Дизельный двигатель ЯМЗ-236 взревел, загудел компрессор, и стальной бур начал погружаться в мерзлую землю.

– Пошли! – объявил бригадир, следя за показаниями манометров на пульте управления.

Первые метры шли легко. Бур проходил слой за слоем – мерзлый суглинок, песок с галькой, снова суглинок. Керны извлекались чистыми, без посторонних включений. Все соответствовало данным разведочного бурения.

– Отличная работа! – одобрил представитель областного водхоза, наблюдая за процессом. – Видно, что геологи хорошо поработали.

К обеду делегация разъехалась, оставив буровиков работать в обычном режиме. Я зашел в НИО, где Кутузов и Ефимов анализировали образцы керна из первых метров скважины.

– Петр Васильевич, что скажете? – поинтересовался я, склоняясь над микроскопом МБИ-6.

– Породы действительно водоносные, – ответил лаборант, поправляя очки в металлической оправе. – Пористость высокая, проницаемость хорошая. Воды должно быть много.

Ефимов записывал данные в журнал наблюдений:

– По расчетам, на глубине двадцати метров должны выйти на основной водоносный горизонт. Если все пойдет по плану, к вечеру получим первую воду.

Около трех часов дня я вернулся к месту бурения. Установка работала ровно, бур углубился уже на пятнадцать метров. Кузнецов стоял у пульта управления, внимательно следя за приборами.

– Как дела, Степан Петрович? – спросил я.

– Пока все нормально, – ответил бригадир, не отрывая глаз от манометра. – Еще пять метров, и должны дойти до воды.

В это время к буровой подъехал УАЗ-469, из которого вышел Семеныч с двумя помощниками. Все были в рабочей одежде – ватных штанах, телогрейках, резиновых сапогах.

– Виктор Алексеич, – обратился ко мне экскаваторщик, снимая шапку-ушанку, – тут дело срочное случилось. В бане котел сломался, а завтра выходной. Мужики без бани останутся, жены скандалить начнут.

Проблема была серьезной. Субботняя баня была святой традицией для работников совхоза. Нарушить ее означало создать социальную напряженность в коллективе.

– А что с котлом? – поинтересовался я.

– Труба лопнула, пар весь ушел. Сварщик говорит, запчастей нет, до понедельника не починить.

Семеныч почесал затылок под шапкой:

– Я тут подумал, может, временную баню соорудить? В лесу, подальше от глаз. Брезент есть, печка железная найдется.

Идея была дерзкой, но вполне реализуемой. Временная походная баня могла решить проблему выходного дня.

– А где место подберете? – спросил я.

– Знаю местечко в березовой роще, километрах в трех от поселка. Там и родничок есть, и дрова рядом.

– Хорошо, – согласился я. – Только осторожно. Чтобы никого не простудить и пожара не устроить.

Семеныч просиял:

– Обязательно! Мы же не первый раз походные бани делали. Еще в армии научились.

Они уехали готовить «операцию баня», а я остался наблюдать за буровыми работами. К пяти вечера установка дошла до отметки двадцать метров, но воды пока не было.

– Странно, – озабоченно сказал Кузнецов, изучая керн с двадцатиметровой глубины. – По разведке здесь уже должна быть вода.

– А может, чуть глубже залегает? – предположил я.

– Может быть. Бурим дальше.

На глубине двадцати пяти метров произошло то, чего никто не ожидал. Бур наткнулся на препятствие и намертво заклинил. Двигатель взревел на максимальных оборотах, но бур не двигался ни вверх, ни вниз.

– Стоп! – скомандовал Кузнецов, выключая установку. – Засада. Попали на что-то твердое.

Попытки извлечь бур ничего не дали. Стальная буровая головка намертво застряла в породе. Более того, при попытке вытащить ее с силой лопнул буровой шланг высокого давления.

– Что это может быть? – спросил я, глядя на неподвижную буровую колонну.

– Валун какой-то здоровенный, – предположил бригадир. – Или каменистый пласт, которого разведка не обнаружила.

Ситуация была критической. Бур стоил несколько тысяч рублей, а без него невозможно продолжать работы. Кроме того, застрявший инструмент нужно как-то извлекать.

– А что можете предложить? – поинтересовался я.

Кузнецов снял каску, почесал голову:

– Нужна более мощная установка. Наша УРБ-3А3 для таких пород слабовата. Требуется УРБ-2А2 или лучше станок шарошечного бурения.

– А где такие взять?

– В области есть, но они заняты на других объектах. Нужно договариваться, очередь отстаивать.

Я понял, что проект может затянуться на недели, если не месяцы. А время поджимало, до весны нужно было смонтировать всю оросительную систему.

Вечером я созвал экстренное совещание в конторе совхоза. За столом, покрытым зеленым сукном, сидели Громов, главный инженер Лукин, Кузнецов и я. На стенах висели портреты Ленина и Брежнева, в углу стоял сейф серого цвета с государственным гербом.

– Ситуация серьезная, – начал Громов, закуривая папиросу «Казбек». – Если не решим проблему быстро, весь график работ сорвется.

Лукин изучал техническую документацию на буровые установки:

– В соседнем районе есть установка УРБ-2А2, но она занята на разведке угольных месторождений. Освободится не раньше чем через месяц.

– А в области? – поинтересовался я.

– Звонил уже, – ответил главный инженер. – Две установки на севере области, но их не перебросишь. Дороги непроходимы.

Кузнецов предложил компромиссный вариант:

– Можно попробовать обойти препятствие. Сместиться на десять метров в сторону и пробурить рядом.

– А если и там камни? – возразил Громов.

– Тогда придется искать другое место для скважины.

Мы просидели до позднего вечера, обсуждая варианты решения проблемы. В итоге решили утром связаться с областным управлением геологии и попросить помощи в аренде более мощного оборудования.

Домой я вернулся около одиннадцати вечера, усталый и озабоченный. В доме было прохладно, печь давно прогорела. Я затопил заново, поставил чайник на электрическую плитку, сел за письменный стол с блокнотом.

Нужно продумать план действий на случай, если мощного бурового оборудования не найдется. Может, стоило изменить схему размещения скважин? Или пересмотреть технологию бурения?

За размышлениями я не заметил, как пролетело время. Около полуночи в дверь тихо постучали. Я открыл и увидел Галю в теплом пальто и шерстяном платке, с термосом в руках.

– Виктор Алексеевич, – сказала она, входя в прихожую, – принесла горячего чая. Думала, не спите еще, света в окнах видела.

– Спасибо, очень кстати, – ответил я, помогая ей снять пальто. – Проходите, согревайтесь.

Мы сели за кухонный стол, накрытый клеенкой в красную клетку. Галя разлила чай из термоса в граненые стаканы, достала из сумки печенье «Юбилейное» в картонной пачке.

– Слышала о проблемах с бурением, – сказала она, размешивая сахар в стакане. – Весь поселок обсуждает. Говорят, может сорваться вся программа орошения.

– Не сорвется, – уверенно ответил я, хотя сам не был в этом полностью уверен. – Найдем решение. Всегда находили.

Галя внимательно посмотрела на меня:

– А вы не слишком много на себя берете? Ответственность большая, а если что-то пойдет не так…

– Если не рисковать, ничего не добьешься, – философски заметил я. – А наш проект стоит того, чтобы за него бороться.

Мы сидели в тепле кухни, потягивая горячий чай и тихо разговаривая. За окном скрипели от ветра деревья. В доме пахло печным дымом и заваренным чаем.

– Виктор Алексеевич, – сказала вдруг Галя, – а помните историю с пропавшими огурцами? Когда мы ночью в теплице дежурили?

– Конечно помню. А что?

– Так вот, сегодня снова что-то странное произошло. Зинаида Петровна приготовила на завтра для буровиков большую кастрюлю борща, литров на двадцать. А утром кастрюля оказалась пустой.

Я поднял брови:

– Совсем пустой?

– Совсем. Даже капли не осталось. Столовая заперта на ключ, окна целые, никаких следов взлома. Как будто борщ испарился.

История действительно была загадочной. Двадцать литров борща не могли исчезнуть бесследно.

– А что думает Зинаида Петровна? – поинтересовался я.

– Подозревает всех подряд. То ли сторож дядя Федя набедокурил, то ли бродячие собаки забрались, то ли кто из рабочих ночью лазил.

– Интересно, – задумался я. – А может, проведем расследование? Как в прошлый раз?

Галя оживилась:

– А можно? Мне тоже очень любопытно, кто наш таинственный любитель борща.

– Конечно. Завтра вечером устроим засаду. Зинаида Петровна пусть снова приготовит что-нибудь вкусное, а мы понаблюдаем.

Галя ушла около часа ночи, а я еще долго не мог заснуть, прокручивая в голове проблемы с буровым оборудованием и загадку исчезающего борща. За окном выл ветер, но в доме было тепло и уютно.

Утром меня разбудил телефонный звонок. Громов сообщил хорошие новости:

– Виктор Алексеевич, удалось договориться! В Новосибирске освобождается установка УРБ-2А2. Могут перебросить к нам на две недели.

– Отлично! А когда?

– Послезавтра. Правда, дорого обойдется – тысяч пятнадцать за аренду плюс транспортные расходы.

Сумма была немалой, но другого выхода не было. Без мощного бурового оборудования программу орошения можно было забыть.

– Соглашайтесь, – решил я. – Деньги заработаем, а время не вернешь.

После завтрака я отправился к месту бурения. Кузнецов с помощниками пытался извлечь застрявший бур, но безуспешно. Стальная колонна сидела в породе как вкопанная.

– Ничего не получается, – развел руками бригадир. – Попробовали и лебедкой, и домкратом. Не идет.

– А если оставить на месте? – предложил я. – Новая установка пробурит рядом.

– Можно, но жалко инструмент. Головка стоит три тысячи рублей.

Решили оставить бур до прибытия более мощного оборудования. Возможно, установка УРБ-2А2 сможет его извлечь.

Днем произошло событие, которое на время отвлекло поселок от производственных проблем. Семеныч со товарищи завершили строительство «секретной бани» в березовой роще и пригласили желающих на испытания.

– Виктор Алексеич, – доложил экскаваторщик, заезжая в НИО на тракторе МТЗ-80, – баня готова! Красота неописуемая! Хотите посмотреть?

Любопытство взяло верх, и после обеда я поехал в лес вместе с Семенычем. Место для бани выбрано удачно – небольшая поляна среди белых берез, рядом ручеек с чистой водой, вокруг молодой подлесок для веников.