Текст книги "Водная жила (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц)

Глава 4
Идеологическая атака

Вечер выдался на редкость тихим. Я сидел за письменным столом в своем доме, при свете настольной лампы под зеленым абажуром разбирая результаты анализов почвы с террасированных участков.

Цифры радовали, содержание гумуса выросло на двадцать процентов, кислотность нормализовалась, структура улучшилась. За окном шумел ветер, качая ветки яблонь в саду, но в доме было тепло и уютно.

Егорыч, мой сосед, как обычно зашел попить чаю и поговорить о житье-бытье. Старик устроился на табурете у печки, грел ладони о граненый стакан с горячим чаем.

– Слышь, Виктор, – сказал он, прихлебывая чай, – а говорят, в районной газете про тебя писать будут. Хорошо писать.

– Откуда знаешь? – поинтересовался я, не отрываясь от расчетов.

– Да вчера в райцентре был, к доктору ездил. В редакции зашел поздороваться с Петькой Лузгиным, он там корректором работает. Говорит, статью готовят большую, про новые методы в сельском хозяйстве.

Новость меня не удивила. После успеха с благоустройством родника и началом коммерческой деятельности внимание к нашей работе только усилилось. Статья в районной газете могла стать хорошей рекламой для наших услуг.

На следующее утро я поехал в райцентр по своим делам. Нужно забрать реактивы для лаборатории и встретиться с представителем агрокомбината «Сибирский» по поводу заказа модульных рам.

В редакции районной газеты «Ленинский путь» пахло типографской краской и табачным дымом. Небольшое помещение на втором этаже здания райкома было забито столами с пишущими машинками «Москва», стопками газет и папками с корреспонденцией.

Главный редактор Иван Тимофеевич Русаков, мужчина лет пятидесяти с седеющими висками и внимательными глазами, встретил меня у входа:

– А, Виктор Алексеевич! Как раз кстати! Хотел с вами переговорить. Готовим материал о передовом опыте вашего совхоза.

– С удовольствием помогу, – ответил я, садясь в потертое кресло для посетителей.

– Вот только вопрос деликатный, – Русаков достал из ящика стола пачку папирос «Казбек», закурил. – Есть некоторые критические замечания по поводу ваших методов. Говорят, слишком увлекаетесь заграничным опытом.

– А кто говорит? – насторожился я.

– Да так, товарищи из районного актива. Не хотят, чтобы имена называл. Но мнение серьезное, учесть надо.

Я понял, что за этой «критикой» стоит Лаптев. Прямой саботаж не удался, теперь он решил действовать через идеологические обвинения.

– Иван Тимофеевич, – сказал я, – а можно посмотреть на эти замечания? Хотелось бы разобраться по существу.

Редактор неохотно достал из папки машинописный лист без подписи:

– Вот, ознакомьтесь. Только это еще черновик, ничего окончательного.

Я пробежал глазами текст. Статья называлась «О некоторых тенденциях в агрономической практике» и была выдержана в лучших традициях идеологической критики. Автор обвинял «отдельных специалистов» в «слепом копировании западных методов», «пренебрежении достижениями советской агрономической науки» и «создании видимости новаторства за счет заимствований из буржуазных источников».

– Кто автор? – спросил я, возвращая листок.

– Подписано псевдонимом «Агроном-практик», – ответил Русаков, избегая прямого взгляда. – Но товарищ опытный, с большим стажем работы.

По стилю и характерным оборотам я безошибочно определил почерк Лаптева. Второй секретарь райкома решил нанести удар по нашей репутации, используя излюбленный прием советской эпохи – идеологические обвинения.

– А когда планируется публикация? – поинтересовался я.

– На следующей неделе, в четверг. Если, конечно, не появятся возражения по существу.

Времени мало, но достаточно для организации контрнаступления. Нужно действовать быстро и решительно.

Вечером я созвал экстренное совещание в конторе совхоза. Громов сидел за столом, покрытым зеленым сукном, изучая черновик статьи. Галя устроилась рядом с толстой тетрадью для записей, время от времени поправляя непослушную прядь каштановых волос.

– Серьезная атака, – признал директор, откладывая машинописный лист. – Если статья выйдет, могут быть неприятности. Идеологические обвинения очень опасны.

– Поэтому нужно бить на опережение, – сказал я, разворачивая план действий на листе ватмана. – Организуем научную конференцию с участием ученых из области. Пусть дают официальную оценку нашим методам.

– А они согласятся? – засомневалась Галя, записывая основные пункты плана.

– Согласятся, если правильно подать вопрос. Никто не хочет выглядеть ретроградом в глазах коллег.

На следующий день я поехал в Барнаул, в Алтайский сельскохозяйственный институт. Здание главного корпуса, построенное в сталинском стиле из красного кирпича, производило внушительное впечатление. Широкие коридоры с высокими потолками, мраморные лестницы, портреты ученых на стенах, все дышало академической солидностью.

Кабинет заведующего кафедрой почвоведения, профессора Василия Ивановича Чернова, размещался на третьем этаже, в угловой комнате с большими окнами на юг. Пожилой ученый с седой бородкой и проницательными глазами за очками в золотой оправе встретил меня радушно.

– Виктор Алексеевич! Наконец-то пожаловали! – воскликнул он, поднимаясь из-за письменного стола, заваленного научными журналами. – Слышал о ваших достижениях! Рассказывайте подробнее.

Я изложил суть нашей работы, показал фотографии террасированных участков, результаты анализов почв, экономические расчеты. Профессор слушал внимательно, время от времени задавая уточняющие вопросы.

– Фиторемедиация – перспективное направление, – согласился он, изучая снимки участков с растениями-очистителями. – В Америке этим серьезно занимаются, но у нас пока мало кто применяет на практике.

– Вот именно поэтому нам нужна поддержка науки, – сказал я. – Есть опасность, что работу свернут под предлогом «увлечения западными методами».

Чернов нахмурился:

– Глупости! Наука интернациональна. Если метод эффективен, неважно, где он разработан. Главное результат.

– Василий Иванович, – попросил я, – а не могли бы вы организовать выездную сессию кафедры в нашем совхозе? Пусть ваши специалисты дадут научную оценку методов.

Профессор задумался, постукивая карандашом по столешнице:

– Идея интересная. Давно хотел показать студентам реальную работу с проблемными почвами. Договорились, на следующей неделе приедем.

Из института я отправился в областное управление сельского хозяйства. Савельев принял меня в своем просторном кабинете, где на стенах висели карты области и портреты передовиков производства.

– Виктор Алексеевич, – поздоровался заместитель председателя облисполкома, указывая на кресло для посетителей, – как дела? Как ваше производство услуг? Мне из Москвы звонили, спрашивали. До сих пор не могут разобраться, ругать за это или хвалить.

Я рассказал о финансовых результатах коммерческой деятельности и о готовящейся идеологической атаке. Савельев выслушал внимательно, несколько раз кивнув.

– Неприятная история, – признал он. – В областной газете тоже могут подхватить эту тему. Нужно что-то предпринимать.

– Организуем научную конференцию, – предложил я. – Пригласим ученых из института, покажем реальные результаты. Пусть дают профессиональную оценку.

– Хорошо придумано, – одобрил Савельев. – А я пошлю нашего главного почвоведа Николая Петровича Семенова. Он авторитетный специалист, его мнение много весит.

Из областного управления я отправился прямо к Громову. Нужно решить еще один важный вопрос, дополнительное официальное оформление научно-исследовательского отдела совхоза, который мы создали после проблем с санэпидстанцией.

– Михаил Михайлович, – сказал я, входя в кабинет директора, – самое время оформить НИО как полноценное подразделение. После конференции у нас будет еще более солидный научный статус, это добавит веса.

Громов отложил отчеты, которые изучал:

– А что конкретно требуется?

– Во-первых, перевести лабораторию Кутузова в структуру совхоза. Сейчас она формально относится к ветстанции. Во-вторых, официально трудоустроить Ефимова как младшего научного сотрудника. В-третьих, выделить помещение под научный отдел.

– Помещение есть – бывший кабинет главного зоотехника в старом здании конторы, – сказал Громов. – После ремонта животноводческого корпуса освободился. А финансирование откуда?

– Из доходов от коммерческой деятельности, – ответил я. – У нас теперь есть собственные средства. Плюс часть расходов можно отнести на областную программу освоения неудобных земель.

На следующий день мы осматривали будущее помещение НИО. Комната площадью тридцать квадратных метров с двумя окнами на юг располагалась в двухэтажном кирпичном здании довоенной постройки. Стены требовали покраски, пол – ремонта, но в целом помещение вполне подходило.

– Сюда поставим рабочие столы для научных сотрудников, – планировал Володя Семенов, размечая пространство рулеткой. – Здесь шкафы для документации, тут стеллаж с литературой.

Кутузов ходил по комнате, прикидывая, как разместить лабораторное оборудование:

– Микроскопы лучше у окна поставить, света больше. А термостаты в дальний угол, там стабильнее температура.

Ремонт занял неделю. Комсомольцы под руководством Гали взялись за покраску стен веселой краской цвета слоновой кости. Федька с Колькой настелили новый дощатый пол, покрытый линолеумом рыжего цвета. Электрик из райцентра провел дополнительную проводку для оборудования.

– Как в настоящем научном институте! – восхищался Ефимов, расставляя на полках справочники и журналы. – Даже не верится, что буду здесь работать.

К открытию конференции научный отдел был готов. На двери прикрепили табличку из металла с белыми буквами: «НИО совхоза „Заря“ – отдел освоения неудобных земель». Внутри стояли три письменных стола, книжные шкафы, стеллажи с приборами, на стенах висели схемы экспериментальных участков и графики результатов.

Профессор Чернов с интересом осмотрел новое помещение:

– Хорошо оборудованный отдел, – одобрил он. – Видно, что работа поставлена серьезно. А кто будет заведующим?

– Виктор Алексеевич, – ответил Громов. – По совместительству с основной должностью агронома.

– Правильно, – кивнул профессор. – Практик должен руководить исследованиями. Только так наука может быть действительно полезной.

В штат НИО официально включили Кутузова как старшего научного сотрудника, Ефимова как младшего научного сотрудника, Володю Семенова как инженера-конструктора на полставки. Я стал заведующим отделом с соответствующей доплатой к зарплате.

– Теперь у нас настоящая научная база, – подытожил Громов на планерке. – Можем не только экспериментировать, но и официально публиковать результаты, участвовать в научных конференциях, получать патенты на изобретения.

В пятницу утром в совхоз прибыла внушительная делегация. Две «Волги» и автобус ПАЗ-652 привезли двадцать человек: профессоров, доцентов, аспирантов сельхозинститута, специалистов областного управления сельского хозяйства, представителей научных учреждений.

Встречали гостей всем совхозом. Галя с комсомольцами развесила транспаранты с лозунгами «Добро пожаловать, дорогие ученые!» и «Наука – производству, производство – науке!» Зинаида Петровна накрыла праздничный стол в столовой, приготовила борщ со сметаной, жареную картошку с грибами, пироги с капустой.

– Как в санатории! – восхищался доцент кафедры агрохимии Сергей Николаевич Петров, молодой ученый лет тридцати с энергичным лицом. – Редко где такое гостеприимство встретишь.

После обеда началась главная программа – осмотр экспериментальных участков. Первой остановкой стала территория бывшего кожевенного завода, где росли растения-очистители.

– Поразительно! – воскликнул профессор Чернов, рассматривая мощные заросли горчицы и рапса. – На такой отравленной земле ничего расти не должно, а здесь настоящие джунгли!

Кутузов в белом халате объяснял принципы фиторемедиации, показывал результаты химических анализов почв до и после очистки. Цифры говорили сами за себя: содержание тяжелых металлов снизилось на шестьдесят процентов.

– Классический пример биологической мелиорации, – комментировал главный почвовед области Николай Петрович Семенов, пожилой мужчина с седыми усами и внимательными глазами. – Метод известный, но мало где применяется на практике.

Следующим пунктом стали террасированные склоны за Березовым оврагом. Гости поднимались по ступенчатым площадкам, любуясь рядами картофеля и многолетних трав. Подпорные стенки из местного камня, дренажные канавки, система орошения, все вызывало профессиональный интерес.

– Великолепная инженерная работа, – одобрял доцент кафедры мелиорации Андрей Михайлович Воронов. – Склон крутизной тридцать градусов превращен в продуктивную пашню. Это достойно учебника!

Володя Семенов демонстрировал модернизированный террасообразователь, объяснял принципы модульной конструкции. Молодые ученые с интересом изучали техническое решение, записывали характеристики в блокноты.

Завершился день у солончаков возле озера Горького, где паслись овцы на галофитных пастбищах. Семен Кузьмич рассказывал о результатах использования солестойких растений, показывал прибавку в весе животных.

– Элегантное решение экологической задачи, – заключил профессор Чернов. – Вместо борьбы с засолением использовать его как ресурс. Диалектический подход!

Вечером в актовом зале сельского клуба состоялась научная конференция. Собралось человек восемьдесят: гости из института, специалисты совхоза, представители соседних хозяйств, партийные работники района.

Я выступал с основным докладом, рассказывая о комплексном подходе к освоению неудобных земель. Кутузов докладывал о микробиологических методах очистки почв, Володя о техническом обеспечении работ, а Семен Кузьмич об использовании галофитов в животноводстве.

– Товарищи! – говорил я с трибуны, глядя на полный зал внимательных слушателей. – Мы не копируем слепо зарубежные методы. Мы творчески используем достижения мировой науки для решения конкретных задач нашего сельского хозяйства.

В президиуме сидели профессор Чернов, главный почвовед области Семенов, представитель облисполкома и… первый секретарь райкома Климов. Лаптева не было видно, но я знал, что информация о конференции дойдет до него очень быстро.

После докладов началось обсуждение. Выступали ученые, практики, партийные работники. Тон был однозначно одобрительным.

– Совхоз «Заря» показывает образец творческого применения научных достижений, – сказал профессор Чернов, поднимаясь к трибуне. – Здесь нет слепого копирования, есть глубокое понимание сути проблемы и поиск оптимальных решений.

– Методы, применяемые товарищем Корниловым, полностью соответствуют принципам советской агрономической науки, – поддержал Семенов. – Более того, некоторые решения являются оригинальными и могут быть запатентованы как отечественные разработки.

Климов внимательно слушал выступления, время от времени делая записи в блокноте. По его лицу было видно, что аргументы ученых произвели впечатление.

В заключение конференции приняли резолюцию, с одобрением опыта совхоза «Заря» и рекомендаций к его распространению в других хозяйствах области. Документ подписали все присутствующие ученые и специалисты.

После официальной части гости остались на ужин. В столовой накрыли длинные столы, Зинаида Петровна с помощницами подавала традиционные сибирские блюда: пельмени с мясом, блины со сметаной, варенье из брусники. Играла гармошка, звучали песни, атмосфера была самая дружественная.

За столом профессор Чернов сидел рядом со мной, время от времени поднимая тосты за науку и практику. В какой-то момент он наклонился ко мне и тихо сказал:

– Виктор Алексеевич, а знаете, что я думаю? Ваша работа достойна кандидатской диссертации. Серьезно говорю! Собирайте материалы, обобщайте опыт.

– Спасибо за предложение, Василий Иванович, – ответил я. – Но пока руки не доходят до теории, практика поглощает все время.

– А вы не откладывайте, – настойчиво сказал профессор. – Практика без теоретического обобщения быстро забывается. А так останется на века.

На следующий день гости разъехались, увозя с собой семена галофитов, образцы бактериальных культур, фотографии и чертежи. Но самое важное, увозили положительные впечатления и готовность поддержать нашу работу.

В понедельник я пришел в редакцию районной газеты. Русаков встретил меня с некоторой неловкостью:

– Виктор Алексеевич, насчет той статьи… После конференции автор решил ее отозвать. Говорит, изменились обстоятельства.

– А новый материал будет? – поинтересовался я.

– Будет, обязательно! – заверил редактор. – Подготовим большую статью о научной конференции, с фотографиями и выдержками из резолюции.

Статья вышла через неделю под заголовком «Наука – союзник практики» и заняла целую полосу. Были опубликованы фотографии всех экспериментальных участков, выдержки из выступлений ученых, полный текст резолюции конференции.

– Смотри, как красиво написали! – радовалась Галя, разворачивая свежий номер газеты в конторе совхоза. – «Творческое применение достижений науки», «образец новаторского подхода», «пример для подражания».

Она сидела рядом со мной за столом, и я невольно любовался ее одухотворенным лицом, карими глазами, в которых читалась искренняя радость за общий успех. В последнее время мы все чаще работали вместе, и я все отчетливее понимал, что испытываю к этой замечательной девушке не только товарищеские чувства.

– Виктор Алексеевич, – сказала Галя, поднимая глаза от газеты, – а правда, что вы собираетесь в аспирантуру поступать?

– Профессор Чернов предлагает диссертацию писать, – ответил я. – Но пока не решил. Времени мало, а тема серьезная.

– А мне кажется, стоит попробовать, – задумчиво сказала она. – Вы столько интересного делаете, это действительно достойно научного обобщения.

Мы засиделись в конторе допоздна, обсуждая планы на будущее. За окном стояла теплая сентябрьская ночь, светили звезды, где-то играла гармошка на молодежных посиделках. Галя собирала документы, аккуратно складывая их в папки, и я не мог отвести взгляд от ее точных, грациозных движений.

– Галя, – сказал я вдруг, – а что вы думаете о нашей общей работе? Не скучно вам с сухой агрономией заниматься?

Она подняла глаза, и наши взгляды встретились. В ее карих глазах я увидел что-то особенное, что заставило мое сердце биться чаще.

– Совсем не скучно, – тихо ответила она. – Наоборот, это самая интересная работа в моей жизни. И… и не только из-за агрономии.

Воздух между нами словно наэлектризовался. Я встал, подошел к ней ближе, и она тоже поднялась, не отводя от меня глаз. Расстояние между нами сократилось до нескольких сантиметров, и я чувствовал аромат ее духов, теплое дыхание.

– Галя, – прошептал я, и, поддавшись внезапному порыву, наклонился и поцеловал ее.

Поцелуй был нежным, сдержанным, полным невысказанных чувств. Галя не отстранилась, ее губы ответили на мой поцелуй, но через мгновение она мягко отодвинулась, опустила глаза.

– Мне нужно идти, – сказала она едва слышно, собирая остатки документов. – Поздно уже.

Она быстро направилась к двери, на пороге обернулась:

– Спокойной ночи, Виктор Алексеевич.

– Спокойной ночи, Галя, – ответил я, глядя, как она исчезает в коридоре.

Я остался один в пустой конторе, переполненный новыми чувствами и слегка растерянный. Что теперь будет? Как это повлияет на нашу работу? И главное, что чувствует она?

На следующий день Галя вела себя как обычно, деловито, энергично, но избегала оставаться со мной наедине. Впрочем, работы хватало всем, и личные переживания приходилось отодвигать на второй план.

Идеологическая атака отбита. Более того, мы получили мощную поддержку научного сообщества и официальное одобрение областного руководства. Статья в районной газете принесла новых клиентов для наших коммерческих услуг.

Но главным результатом стало понимание важности работы с общественным мнением. В советской системе репутация и идеологическая чистота были не менее важны, чем практические результаты. Научный авторитет оказался надежной защитой от политических наскоков.

Лаптев временно отступил, но я понимал, что это не конец противостояния. Второй секретарь райкома наверняка найдет новые способы навредить. Нужно быть готовым к следующим атакам и всегда иметь в запасе контраргументы.

А пока что мертвые земли продолжали оживать, технологии совершенствовались, и где-то в глубине души теплилась надежда на то, что и в личной жизни могут происходить не менее важные открытия.