Текст книги "Ответный удар (СИ)"

Автор книги: Алим Тыналин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 15 страниц)

– Сколько времени займут все операции?

– Минимум полгода. И это при условии, что будем действовать крайне осторожно. Не больше трехсот тысяч франков за раз.

– Итак, что получается? – я взял карандаш. – За полгода сможем вывести около двух миллионов франков через Ригу и немцев. Еще примерно столько же по официальным каналам через экспорт специальных сталей. Плюс то, что уже лежит на старых счетах, около двухсот тысяч.

– И не забывайте про золотой запас, – Василий Андреевич понизил голос. – Шестьдесят тысяч империалов в тайнике. Это еще примерно полмиллиона франков.

– Значит, максимум пять миллионов, – я откинулся в кресле. – Остальное придется оставить здесь, на выполнение заказа, на поддержание производства. На непредвиденные расходы.

– Так и есть. К тому же большие суммы сразу вызовут подозрения. А вам придется регулярно выезжать за границу для контроля за переводами.

Я посмотрел на ночной завод за окном. Пять миллионов швейцарских франков солидная сумма, но не запредельная. Надо все правильно организовать.

– Хорошо, составляйте детальный план, Василий Андреевич. Начнем с небольших сумм через Ригу. Потом подключим немецкий канал. И надо продумать легенду для моих частых заграничных поездок.

– Может быть, закупка оборудования? – предложил Котов. – У вас ведь действительно контракты с немецкими фирмами.

– Да, это подойдет. Только учтите, в конце июне мне в любом случае надо быть здесь. Военная приемка будет проверять первую партию заказа. А какие именно варианты мы можем использовать? Скажите конкретно.

В моем кабинете горела только настольная лампа, за окном уже стемнело. Василий Андреевич разложил на столе несколько схем, нарисованных его аккуратным писарским почерком.

– Я проанализировал все возможные варианты, Леонид Иванович, – Котов поправил пенсне. – Вот пять основных схем, каждая со своими рисками.

Я взял первый лист:

– Давайте по порядку.

– Первый вариант – через торговые операции. Заключаем контракт с немцами на поставку специальных сталей. В документах для Внешторга указываем заниженную цену, скажем, восемьдесят рублей за пуд. Реальная цена – сто двадцать. Разница оседает на счетах в Берлине.

– Риски? – я потянулся за стаканом с остывшим чаем.

– Слишком много посредников. К тому же за экспортом металла внимательно следят. Могут заинтересоваться, почему цена ниже рыночной.

Я отложил первый лист:

– Дальше.

– Второй вариант – через рижский «Русско-Латвийский банк». У них есть опыт подобных операций еще с довоенных времен. Но потребуется создать подставную фирму…

– «Baltic Trading Company», – перебил я его. – Уже создал, через старые связи отца.

Котов одобрительно кивнул:

– Тем лучше. Тогда можно организовать следующую цепочку… – он начал рисовать схему. – Заводской «Техпромсбыт» продает металл рижской фирме. Та перепродает его в Германию уже по реальной цене. Разница остается в Риге, откуда через три промежуточные компании уходит в швейцарский банк.

Я внимательно изучил схему:

– Сколько времени займет организация такой цепочки?

– Месяц-полтора. Но это самый надежный вариант. К тому же у нас уже есть счет в «Rietumu Bank», открытый еще вашим отцом.

– А остальные варианты?

– Можно через кооперативы, через торгпредство, через покупку ценных бумаг… – Котов разложил остальные схемы. – Но везде больше рисков и следов. А рижский вариант уже отработан другими нэпманами.

Я походил по кабинету, обдумывая варианты. За окном прогудел паровоз, развозивший по цехам материалы для ночной смены.

– Хорошо, Василий Андреевич. Готовьте рижскую схему. Сразу после военной приемки проведем первый транш. Для отвода глаз организуйте официальные переговоры о закупке немецкого оборудования.

– Какую сумму планируете для первой операции?

– Триста тысяч франков. Не больше, нужно проверить, как работает схема. И подготовьте документы на командировку, якобы для осмотра оборудования на заводах Круппа.

Котов сложил бумаги в потертый портфель:

– Будет сделано. Но учтите, в Риге придется действовать крайне осторожно. Говорят, ОГПУ усилило наблюдение за прибалтийскими банками.

– Знаю, – я подошел к окну. – Поэтому первый раз поеду сам. Нужно лично познакомиться с банкирами, прощупать обстановку. Заодно проведу реальные переговоры с Круппом, для убедительности легенды.

– А завод?

– Справится пару недель без меня. Главное – успешно пройти военную приемку. Тогда никто не заподозрит подвоха в моей «командировке за оборудованием».

Когда Котов ушел, я еще долго стоял у окна, глядя на огни ночного завода. Рижская схема казалась самой надежной. Но червячок сомнения все же грыз душу, слишком много может пойти не так. Один неверный шаг, одна случайность, и все пропало. Пощады не будет. Я помню, что они сделали с Крестовским и «Сталь-трестом».

Я достал из сейфа старую записную книжку отца. Где-то здесь были довоенные контакты рижских банкиров.

Возможно, эти связи еще пригодятся. В конце концов, деньги не имеют национальности, как говорил отец Краснова. А значит, старые знакомства могут оказаться полезнее новых документов.

Когда Котов ушел, я еще долго сидел над картами и схемами. Пять миллионов франков. Не так много, как хотелось бы, но достаточно для запаса.

Если, конечно, удастся все правильно организовать. И не попасться при этом, ведь цена ошибки в такой игре только одна.

За окном пропел гудок – менялась ночная смена. Я вышел из кабинета, кивнув дремлющему охраннику.

Спустя неделю мы участвовали в одной из промежуточных приемок продукции.

Солнце едва поднялось над заводскими корпусами, а на полигоне уже кипела работа. В утреннем воздухе плыл запах свежевыплавленной стали и ружейной смазки. Рабочие в промасленных спецовках устанавливали массивные бронелисты на испытательные стенды.

Я стоял чуть в стороне, наблюдая за последними приготовлениями.

Военная комиссия прибыла ровно в семь. Полковой командир Лаврищев, старый знакомый, высокий седой артиллерист с шеренгой боевых наград, придирчиво осматривал установленные мишени. За его спиной маячили два инженера-приемщика с папками документов.

– Доброе утро, товарищ Краснов, – Лаврищев протянул руку. – Готовы показать, на что способна ваша новая броня?

– Все готово, товарищ полковник, – я кивнул Величковскому.

Профессор, непривычно подтянутый в новом костюме, начал доклад:

– Перед вами образцы специальной трехслойной брони. Внешний слой – сверхпрочная сталь с особой кристаллической структурой. Средний – композитный материал нашей разработки. Внутренний…

– Это все хорошо, – перебил его Лаврищев. – Но выдержит ли она попадание бронебойного снаряда? Вот что меня интересует.

– Сейчас проверим, – я махнул артиллеристам. – Первый выстрел – стандартный бронебойный с дистанции сто метров!

Грянул выстрел. Бронелист даже не дрогнул – снаряд срикошетил, оставив лишь легкую вмятину.

– Любопытно, – Лаврищев поднес к глазам бинокль. – А из новой пушки?

Следующий выстрел был еще громче. На этот раз снаряд расплющился о броню, но не пробил ее.

– Впечатляет, – один из приемщиков что-то быстро записывал в блокнот. – Но это еще не все условия испытаний.

Два часа мы методично расстреливали бронелисты из разных орудий, с разных дистанций, под разными углами. Броня держала все. Даже когда притащили трофейную немецкую пушку с бронебойно-фугасными снарядами, результат остался тот же.

– Что ж, – Лаврищев вытер пот со лба. – Впечатляет, товарищ Краснов. Такой брони я еще не видел. Даже у немцев.

– Это еще не все, – я кивнул Сорокину. – Покажите им результаты испытаний на прочность.

Молодой инженер развернул графики:

– При той же толщине наша броня на сорок процентов легче немецких аналогов. И держит температуру до тысячи восьмисот градусов.

Лаврищев взял папку с документами:

– А производство? Сможете выдать нужный объем в срок?

– Пройдемте в цех, – я указал на новый корпус. – Покажу вам нашу автоматическую линию.

В мартеновском было жарко. Над головой с легким гудением скользили мостовые краны, внизу сновали рабочие в асбестовых костюмах. Сквозь бронированные смотровые окна было видно, как в печах кипит добела раскаленная сталь.

– Полная автоматизация, – я показал на центральный пульт управления. – Температурный режим контролируется с точностью до градуса. Система Бонч-Бруевича позволяет следить за всеми параметрами плавки.

– А производительность? – спросил один из приемщиков.

– Двести тонн брони в сутки. Через месяц выйдем на полную мощность, пятьсот тонн.

Лаврищев присвистнул:

– Серьезно… А качество при таком объеме?

– Проверяем каждый лист, – я указал на лабораторию за стеклянной перегородкой. – Рентген, ультразвук, механические испытания. Брак исключен.

Комиссия еще час придирчиво изучала документацию, проверяла образцы, опрашивала мастеров. Наконец Лаврищев собрал бумаги:

– Что ж, товарищ Краснов, впечатлен. Такого сочетания качества и объемов производства я еще не видел. Готовьте документы, будем подписывать акт приемки.

Когда военные уехали, я поймал себя на том, что впервые за утро перевел дух. Величковский вытирал платком вспотевшую лысину:

– Ну что, Леонид Иванович, кажется, получилось?

– Получилось, профессор, – я похлопал его по плечу. – Теперь осталось только наладить массовое производство. И… – я посмотрел на часы, – успеть на рижский поезд.

Впрочем, после отъезда военной комиссии я задержался в заводоуправлении допоздна. В приемной уже не стучала машинка секретаря, только из цехов доносился привычный гул производства.

Протасов, наш главный инженер, в третий раз проверял график работ на время моего отсутствия:

– Значит так, Леонид Иванович. Первую партию брони пускаем через три дня. К вашему возвращению как раз будут результаты.

– А новая мартеновская печь? – я просматривал чертежи.

– Монтаж закончим к следующей неделе. Величковский лично проследит за наладкой.

В кабинет без стука вошел Рудаков, начальник производства:

– Извините, Леонид Иванович. По поводу поставок кокса из Кузбасса.

– Знаю, – я достал из сейфа папку. – Вот договоренность с Наркоматом путей сообщения. Два маршрута в неделю, внеочередной пропуск составов. Проблем быть не должно.

Рудаков с облегчением кивнул:

– Тогда справимся. Бригады уже работают по новому графику, производительность растет.

– Что с автоматикой в третьем цехе?

– Зотов доложил, что система Бонч-Бруевича работает без сбоев. Даже старые мастера признали, что с ней проще.

Я встал из-за стола:

– Хорошо. Теперь главное… – я посмотрел на обоих. – Пока меня не будет, никакой самодеятельности. Все строго по утвержденным планам. Любые отклонения, немедленно телеграмму в Ригу.

– А если… – начал было Рудаков.

– Если что-то серьезное – решение через Протасова. Он остается за старшего.

Уже в дверях я обернулся:

– И еще. Завтра приедут корреспонденты из «Правды». Ничего им не показывать, кроме того, что написано в официальном разрешении. Особенно новую броню.

До своей квартиры неподалеку я добрался затемно. Степан, мой шофер, что-то насвистывая, уехал на скрипучем «Форде» в гараж. В доме пахло свежезаваренным чаем, Агафья Петровна, старая экономка, успела приготовить ужин и ушла. Она все равно приходила ко мне, чтобы убраться и приготовить кушать.

Только я успел перекусить, как пришел мой бухгалтер. Я усадил его перед собой в гостиной.

Котов сидел в кресле, раскладывая на столе какие-то бумаги:

– Все готово, Леонид Иванович, – он протянул мне тонкую пачку документов. – Здесь договор с фирмой Круппа на поставку оборудования, командировочное предписание от ВСНХ, и… – он понизил голос, – остальные бумаги.

Я пролистал документы. Под официальными договорами лежали несколько листков с зашифрованными банковскими реквизитами и письмо от старого знакомого отца из Риги.

– Телеграмма подтверждает – они готовы к операции, – Котов снял пенсне. – Но вы же помните? В Риге заметили повышенный интерес ОГПУ к прибалтийским банкам.

– Знаю, – я убрал бумаги в специальный двойной портфель. – Поэтому действуем строго по легенде. Я еду закупать оборудование для новых цехов. Все документы в порядке, все согласования получены.

– А реальная операция?

– Через старые связи отца. Они помнят, как он помог им в четырнадцатом году. Теперь настала их очередь помочь.

Котов покачал головой:

– Рискованно. Если что-то пойдет не так…

– Если что-то пойдет не так, – я подошел к окну, – вся документация уже подготовлена. Официальный договор, задаток за оборудование, банковские проводки. Комар носа не подточит.

– А личные вещи? Там же все состояние семьи…

– В надежном месте. – Я похлопал по стене кабинета. – За этой панелью есть тайник. Только вы и я знаем о нем.

Когда Котов ушел, я еще раз проверил содержимое портфеля. Все готово для рискованной игры. Оставалось только правильно ее разыграть.

В камине потрескивали поленья. За окном накрапывал мелкий дождь. Я достал из ящика стола старую фотографию отца. Он в сюртуке управляющего банком стоит на крыльце рижской конторы. Теперь пришла моя очередь пройти по его стопам. Только ставки намного выше.

Утром меня ждал поезд на Ригу. А пока нужно было еще раз проверить все детали операции. В такой игре мелочей не бывает.

Я не спал допоздна. Потом подрезал чуток, собрался и отправился на вокзал. Степан подвез меня на грузовике.

Утро выдалось промозглым. Рижский вокзал, сейчас он назывался Виндавский, встречал привычной суетой: носильщики с тележками, командированные с портфелями, продавцы газет. Степан внес мой чемодан в здание вокзала.

– До первого звонка еще пятнадцать минут, – доложил он. – Прикажете взять билеты в вагон-ресторан?

Я кивнул, разворачивая свежий номер «Известий». И тут же ощутил чье-то присутствие за спиной.

– Доброе утро, Леонид Иванович, – знакомый негромкий голос заставил меня вздрогнуть.

Рожков. В своем неизменном потертом коричневом костюме, с папиросой «Герцеговина Флор» в тонких пальцах. Никогда не мог понять, как ему удается появляться столь бесшумно.

– Доброе утро, товарищ Рожков, – я сложил газету. – Какими судьбами на вокзале в такую рань?

Его светло-серые глаза внимательно изучали меня:

– Да вот, провожаю знакомого в Ленинград. А вы, я слышал, в Ригу? За оборудованием?

– Все верно. Новые мартеновские печи нужны для военного заказа.

Рожков глубоко затянулся:

– Похвально. Только знаете… – он понизил голос. – В Риге сейчас неспокойно. Много… нехороших людей появилось. Особенно в банковских кругах.

Я почувствовал, как по спине пробежал холодок:

– Спасибо за заботу, но я еду по официальной командировке. Все документы в порядке.

– О, не сомневаюсь, – он едва заметно усмехнулся. – У вас всегда все в порядке. Просто будьте осторожны. Особенно со старыми знакомыми.

Прозвенел первый звонок. Рожков выбросил окурок:

– Не буду задерживать. Счастливого пути, Леонид Иванович. И помните, мы всегда готовы помочь, если возникнут сложности.

Ага, как же, помочь. Я уж как-нибудь сам, спасибо. В любом другом деле, но только не в этом. Тем более, что в Ленинград едут с другого вокзала, с Николаевского, ныне Октябрьский.

Рожков растворился в толпе так же незаметно, как появился. А я еще несколько минут стоял, глядя ему вслед. Предупреждение? Угроза? Или просто демонстрация осведомленности? В любом случае, поймав агента на проколе с вокзалом, я слегка приободрился.

– Леонид Иванович, поезд подан! – окликнул меня Степан.

Я тряхнул головой, отгоняя неприятные мысли. Главное – не показывать, что этот разговор выбил меня из колеи. Рожков наверняка еще наблюдает откуда-нибудь.

– Да, идем, – я решительно направился к вагону. – И принеси мне в купе свежих газет.

Уже сидя в купе, я размышлял над словами Рожкова. Знает ли он что-то конкретное? Или просто прощупывает почву? В любом случае, придется быть вдвойне осторожным. Особенно в Риге.

Поезд тронулся. За окном поплыли утренние московские пейзажи. Впереди ждала опасная игра, и теперь я точно знал, что за мной будут следить с самого первого шага.

Глава 25

Запутывание следов

Рига встретила холодным балтийским ветром. После московской жары здесь непривычно зябко. Даже летом. Впрочем, это просо погода такая негостеприимная.

Я поправил пальто и огляделся. Старый город почти не изменился с довоенных времен, те же узкие улочки, те же готические шпили.

«Объединенная торговая компания» занимала второй этаж старинного особняка на улице Вальню. Швейцар в ливрее с бронзовыми пуговицами почтительно распахнул дверь. В приемной пахло кожей и свежим кофе.

– Герр Шмидт ожидает вас, – сообщила секретарша с легким немецким акцентом.

Кабинет был отделан темным дубом, на стенах висели гравюры с видами довоенного Берлина. Курт Шмидт поднялся мне навстречу – подтянутый, в безупречном костюме. Золотое пенсне поблескивало в лучах утреннего солнца.

– Герр Краснов! – он крепко пожал мою руку. – Рад снова встретиться с вами. Мой отец часто вспоминал ваше семейство.

Он мне это уже говорил в прошлую встречу. Обычная любезность. Но сказано как можно искренне.

– Взаимно, герр Шмидт, – я достал из портфеля документы. – Я привез предварительные спецификации на оборудование.

Он жестом пригласил меня к столу, где уже был сервирован кофейный сервиз:

– Сначала кофе, герр Краснов. Дела подождут. Знаете, мой отец до сих пор хранит фотографию с той охоты в Шварцвальде. Он, ваш отец и тот огромный кабан.

Я улыбнулся. Старые связи – великая вещь. Особенно когда за ними скрывается нечто большее, чем простые воспоминания.

– Итак, – Шмидт отставил чашку. – Я изучил ваше предложение. Весьма интересно. Особенно часть, касающаяся специальных сталей.

Он снял пенсне и начал протирать стекла батистовым платком. Жест, который я уже научился понимать как признак перехода к серьезному разговору.

– Видите ли, после Версальского договора у нас возникли определенные… ограничения. Особенно в области специальных сплавов.

– Понимаю, – я кивнул. – Именно поэтому мы предлагаем партнерство. Официально поставки оборудования для гражданских целей. А фактически…

– Ja, ja, – он снова надел пенсне. – Очень интересная схема. Но как быть с финансовой стороной?

Я достал еще один конверт:

– Здесь подробный план. Оплата официально идет через «Русско-Латвийский банк». А дальше… – я сделал паузу. – Дальше вступают в силу старые связи.

Шмидт внимательно изучил документы:

– А технические спецификации? Наши инженеры должны быть уверены в качестве.

– Образцы уже в пути, – я улыбнулся. – Кстати, недавно они успешно прошли испытания. Даже немецкие бронебойные снаряды их не берут.

Его глаза за стеклами пенсне блеснули профессиональным интересом:

– Вот как? Любопытно… А вы не боитесь делиться такими технологиями?

– Мы не делимся, герр Шмидт. Мы предлагаем взаимовыгодное сотрудничество. Вы получаете доступ к нашим разработкам, мы к вашему оборудованию. А финансовая сторона… – я показал на документы. – Это просто способ обойти бюрократические препоны.

Я предложил ему технологию нашей старой брони, не трехслойной. Она тоже хороша. Все равно скоро узнают секрет. Так что пусть это будет нам на пользу.

Он откинулся в кресле:

– Знаете, герр Краснов, а ведь наши отцы точно так же договаривались. За чашкой кофе, без лишних формальностей.

– Времена меняются, герр Шмидт. Но принципы остаются.

– Хорошо, – он достал из стола папку. – Вот предварительный контракт на поставку оборудования. Все чисто, все легально. А остальное… – он понизил голос. – Остальное обсудим сегодня вечером. В более приватной обстановке.

Я спрятал документы в портфель:

– Где и когда?

– Ресторан «Отто Шварц» на Домской площади. В восемь вечера. Спросите кабинет номер три, – он улыбнулся. – И не беспокойтесь о наблюдении. У нас там свои договоренности.

Когда я выходил из конторы, на душе было спокойнее. Первый шаг сделан. Теперь предстояло сыграть еще более сложную партию – с банкирами.

За мной от самого здания конторы шел неприметный человек в потертом плаще. Я сделал вид, что не заметил его.

Пусть следят. Сегодня им предстоит увидеть образцового советского хозяйственника, покупающего оборудование для своего завода. А настоящая игра начнется позже, когда стемнеет.

Массивное здание «Русско-Латвийского банка» дышало респектабельностью старой Европы. Позолоченные стрелки часов над входом показывали половину третьего, самое время для деловых визитов. Я поднялся по мраморным ступеням, стараясь выглядеть как обычный советский хозяйственник, приехавший по официальным делам.

В операционном зале царила атмосфера дореволюционного банковского дома – хрустальные люстры, дубовые панели, бронзовые чернильницы на конторках. За старинными стойками сидели клерки в черных нарукавниках, методично постукивая по клавишам счетных машин «Триумфатор».

– Герр Краснов? – ко мне подошел седой швейцар в ливрее. – Герр Кригер ожидает вас.

Директорский кабинет располагался на втором этаже. Тяжелая дверь красного дерева открылась бесшумно. Герр Кригер, высокий статный мужчина лет пятидесяти, встал из-за массивного письменного стола:

– А, молодой Краснов! – он говорил по-русски почти без акцента. – Как похожи вы на отца. Помню его еще управляющим петербургского отделения. Рад снова видеть вас.

На нем был безупречно сшитый костюм, в глазу поблескивал золотой монокль на черном шнурке. Холеные руки украшал массивный перстень-печатка.

– Присаживайтесь, – он указал на кожаное кресло. – Кофе? Или может быть коньяк? У меня сохранилась пара бутылок «Шустова» девятьсот восьмого года.

– Благодарю, только кофе, – я достал документы. – Я по поводу оплаты оборудования для завода.

– Да-да, – он небрежно махнул рукой. – Я видел контракт с фирмой Круппа. Все будет оформлено должным образом. Но… – он понизил голос. – Я так понимаю, есть еще одно дело? Более деликатного свойства?

Я огляделся. В кабинете мы были одни, но осторожность не повредит:

– Возможно. Если условия будут приемлемыми.

Кригер усмехнулся:

– О, не беспокойтесь. Мы помним услуги вашего отца. В четырнадцатом году он помог многим достойным людям сохранить капиталы. Теперь наша очередь помочь его сыну.

Он достал из сейфа тонкую папку:

– Вот схема. Все чисто, абсолютно легально. Официальный платеж за оборудование проходит через наш банк. А дальше… – он элегантным жестом развернул схему. – Дальше вступают в действие наши договоренности.

Я внимательно изучил документы. Схема продумана безупречно: часть суммы действительно уходила Круппу за оборудование, а остальное через систему подставных фирм распределялось по нужным счетам.

– А гарантии? – я поднял глаза.

Кригер снял монокль:

– Мое слово и память об услугах вашего отца. Плюс… – он достал еще один документ. – Личное поручительство герра Шмидта. Он тоже помнит старую дружбу.

В этот момент в дверь деликатно постучали. Вошел клерк с телеграммой:

– Срочное сообщение из Москвы, герр директор.

Кригер пробежал глазами текст и чуть заметно нахмурился:

– Что ж, придется действовать быстрее. Кажется, вами заинтересовались определенные службы.

Я напрягся:

– Насколько серьезно?

– Пока просто наблюдение. Но лучше не рисковать, – он достал из стола еще один конверт. – Вот измененный план. Все операции проведем сегодня ночью. Документы будут готовы к утру.

– Так быстро?

– Мой друг, – он снова надел монокль, – в нашем деле промедление смерти подобно. К тому же… – он улыбнулся. – Банкиры старой школы еще помнят, как работать быстро и незаметно.

Я спрятал документы в портфель:

– Когда и где?

– В полночь, в моем частном кабинете на Яуниела. Черный ход, третий этаж. Пароль будет «Шварцвальд», в память о той охоте ваших отцов.

Когда я выходил из банка, на душе было тревожно. Слежка ОГПУ означала, что времени у меня совсем мало. Но отступать поздно, дело зашло слишком далеко.

На противоположной стороне улицы я заметил двух неприметных людей, делающих вид, что изучают витрину магазина. Я продолжал играть для них роль добропорядочного хозяйственника. Что еще делать?

А вот ночью… Ночью начнется настоящая игра.

Я направился в сторону гостиницы «Метрополь». До полуночи оставалось еще восемь часов. Восемь часов, чтобы подготовиться к самой рискованной операции в жизни.

Ресторан «Отто Шварц» располагался в старинном здании на Домской площади. В восемь вечера зал уже полон, рижские коммерсанты традиционно заканчивали здесь рабочий день. Звучала неторопливая музыка, пианист наигрывал что-то из довоенного репертуара.

Я намеренно прошел через весь зал, чтобы «хвост» мог хорошо видеть каждое мое движение. За угловым столиком действительно сидели двое «любителей ресторанной кухни», те же, что следили за мной у банка.

Метрдотель проводил меня в отдельный кабинет. Шмидт уже ждал, изучая винную карту:

– А, герр Краснов! – он поднялся навстречу. – Позвольте порекомендовать здешнего угря. Фирменное блюдо, еще с довоенных времен.

Я демонстративно разложил на столе документы, пусть наблюдатели видят, что идет обычная деловая встреча.

– Итак, – Шмидт взял меню, – обсудим детали контракта?

– Конечно, – я говорил чуть громче обычного. – Нас интересуют мартеновские печи новой конструкции. Вот спецификации…

Официант принес заказ. Шмидт дождался, пока тот выйдет, и едва заметно кивнул на окно:

– За вами следят, – произнес он одними губами, не прекращая улыбаться. – Двое в зале и еще один на улице.

– Знаю, – я развернул чертежи. – Поэтому сейчас мы будем долго и подробно обсуждать технические детали.

Он понимающе усмехнулся:

– О да, немецкая техника требует обстоятельного разговора. Особенно… – он слегка повысил голос, – система автоматической загрузки шихты!

Мы добрых полтора часа громко обсуждали характеристики оборудования. Я размахивал руками, что-то чертил на салфетках. Шмидт методично записывал цифры в блокнот. Идеальная картина переговоров о поставках.

Когда официант принес кофе, Шмидт как бы между прочим уронил:

– А вы знаете, что у нас в подвале сохранился отличный винный погреб? Еще со времен старого Отто. Не желаете взглянуть на коллекцию?

Я понял, что начинается настоящая игра:

– С удовольствием. Я слышал, у вас есть редкие экземпляры.

Мы спустились по узкой лестнице в полутемный подвал. Шмидт провел меня мимо винных стеллажей в маленькую комнату, некогда служившую кабинетом сомелье.

– Здесь можно говорить, – он прикрыл дубовую дверь. – Наверху пусть думают, что мы выбираем вино к ужину.

Теперь его голос стал деловым и четким:

– Кригер подготовил все документы. В полночь проведем операцию. Официально – предоплата за оборудование. На деле… – он достал из внутреннего кармана конверт. – Вот реальная схема. Часть средств уйдет на счета в Цюрихе, часть – в Стокгольм. Через три подставные фирмы, следов не останется.

Я просмотрел бумаги:

– А гарантии?

– Мое слово и слово Кригера. Плюс… – он понизил голос. – Ваш отец когда-то спас моего отца от разорения. Теперь наша очередь помогать.

– Что с наблюдением?

– Об этом не беспокойтесь, – Шмидт улыбнулся. – Пусть следят за вами здесь и в гостинице. А в банк пойдет ваш двойник, один из наших людей, очень похожий внешне. Он проведет отвлекающий маневр, пока вы будете заниматься реальной операцией.

Я спрятал документы:

– Время?

– В полночь у черного хода банка. Пароль не забыли?

– «Шварцвальд».

– Отлично, – он взял с полки бутылку. – А теперь вернемся наверх. И позвольте угостить вас отличным рейнским девятьсот десятого года. Для поддержания легенды.

Когда мы поднялись в зал, «наблюдатели» все так же сидели за своим столиком. Я демонстративно рассматривал бутылку на свет. Шмидт что-то увлеченно рассказывал о винтажах.

Идеальная картина деловой встречи. Пусть смотрят. Настоящая игра начнется позже, когда стрелки часов на Домском соборе приблизятся к полуночи.

К полуночи рижские улицы опустели. Моросил мелкий дождь, в свете газовых фонарей поблескивали мокрые булыжники мостовой. Я специально вышел из гостиницы через главный вход, позволив «хвосту» заметить меня – якобы на вечернюю прогулку. Сделал круг по старому городу, затем нырнул в проходной двор на Яуниела.

Черный ход банковского особняка выглядел неприметно, обычная дверь с облупившейся краской. Я трижды постучал условным стуком. Дверь бесшумно открылась.

– Пароль? – спросил невидимый в темноте швейцар.

– Шварцвальд.

Узкая лестница вела на третий этаж. В тусклом свете керосиновой лампы поблескивали стекла картин на стенах. Кригер ждал в небольшом кабинете, больше похожем на библиотеку – книжные шкафы до потолка, кожаные кресла, массивный письменный стол красного дерева.

– А, молодой Краснов! – он снял монокль. – Все готово. Шмидт уже здесь.

Немец кивнул из кресла у камина:

– Операция началась. Мой человек сейчас изображает вас в районе Ратушной площади. Наблюдение «клюнуло». Тем более, сейчас темнота, а он в вашей одежде и прекрасно показал вашу походку.

Кригер достал из сейфа пачку документов:

– Вот схема. Первый перевод уже прошел через стокгольмский банк. Сейчас начнем вторую часть, через Цюрих. Кстати, вы в курсе, что, похоже, в игру вступают новые силы. ОГПУ начало проверку всех ваших зарубежных контактов.

– Насколько серьезно? – я почувствовал, как по спине пробежал холодок.

– Пока просто проверка. Но надо спешить, – он достал еще одну папку. – Меняем схему. Основную часть проведем через «Дойче Банк» в Берлине. У них надежная система защиты от любых проверок.

Шмидт кивнул:

– Я возьму это на себя. Официально проведем как предоплату за оборудование.

Следующий час мы методично оформляли документы. Кригер то и дело звонил по телефону, согласовывая детали с банками. Шмидт проверял каждую цифру. Я подписывал бумаги, стараясь не думать о том, что где-то в ночной Риге мой двойник водит за нос агентов ОГПУ.

– Готово, – наконец объявил Кригер. – Первый транш ушел в Стокгольм, второй – в Цюрих, основная часть – в Берлин. Через неделю все будет на ваших счетах.

– А следы?

– Не беспокойтесь, – он усмехнулся. – Официально это просто предоплата за оборудование Круппа. Все чисто, все легально. Даже ОГПУ не подкопается.

В этот момент с улицы донесся звук автомобильного мотора. Шмидт подошел к окну:

– Ваши «друзья» все еще следят за моим человеком. Он ведет их к порту. Якобы там назначена тайная встреча.

– Сколько у нас времени?

– Час, не больше, – Кригер убрал документы в сейф. – Потом они поймут, что их водят за нос, и начнут прочесывать город.

– Значит, пора уходить, – я встал.

– Подождите, – банкир достал небольшой конверт. – Здесь шифры для связи и новые реквизиты. Старыми каналами больше не пользуйтесь, они под наблюдением.

Я спрятал конверт во внутренний карман:

– Что с оплатой ваших услуг?

– Уже включено в комиссию банка, – он улыбнулся. – Официально – за оформление аккредитива. А реально… Скажем так, мы помним долг перед вашим отцом.