Текст книги "Самый яркий закат (ЛП)"

Автор книги: Али Мартинес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

Я не была уверена, что согласна с ней.

Но она определенно не ошиблась.

Я одарила ее натянутой улыбкой. – Он хочет, чтобы мы звали его Трэвисом.

Она улыбнулась в ответ и снова похлопала меня по сердцу. – Да, но он всегда останется здесь Лукасом.

Глава 6

Шарлотта

– Могу я предложить тебе что-нибудь выпить? – спросила жена Брэди, Стефани, открыв мне входную дверь. Ее длинные вьющиеся светлые волосы ниспадали ей на плечи, а их сын Уильям цеплялся за локоны, как за свою любимую игрушку.

– Не нужно. Спасибо, – ответила я, направляясь к Брэди, который выглядывал на задний двор из своего кресла.

Это почти убило меня, но я оставила Лукаса у Брэди на время, чтобы сходить в свой офис и передать все файлы своих пациентов Лафлин. Все официально. Впервые за десять лет я взяла небольшой отпуск. Шесть недель, если быть точной. Грег поддразнивал меня, говоря, что я как будто ухожу в декретный отпуск, и во многом он был прав. Мне нужно было время, чтобы наладить отношения с сыном, и ничто – даже моя работа – не могло помешать мне наверстать упущенное.

Ну, это не совсем так. Неожиданная вечеринка в конференц-зале определенно заняла несколько минут моего времени. У них был торт и игристый виноградный сок. Все улыбались и поздравляли меня с тем, что я не только вернула своего сына, но и взяла отпуск, чтобы провести с ним время. Тем временем я смотрела на минутную стрелку на часах, гадая, сколько подарочных карт мне придется купить, чтобы не чувствовать вину из-за раннего ухода.

– Ты это видела? – спросил Брэди, передавая мне газету.

Я посмотрела на Лукаса и вздохнула с облегчением, увидев, что он все еще там. Я была убеждена, что он снова исчезнет. Каждое утро мое сердце бешено колотилось, когда я поднималась со своей импровизированной кровати на диване и спешила по коридору в спальню, которую он занял.

Каждое утро он был там.

Каждое утро я ожидала, что это изменится.

– Что видела? – спросила я.

– Твой парень, очевидно, решил обратиться в суд с ходатайством о полной опеке.

Мое тело напряглось. – Полная опека?

– Так там написано, – ответил Брэди, указывая подбородком на газету. – Я оставил сообщение на автоответчике Пола, чтобы узнать, не слышал ли он что-нибудь от адвоката Портера. Но, согласно «The Post», это его цель.

– Не может, черт возьми, этого быть, – выдохнула я, поднимая газету и просматривая статью, безуспешно избегая фотографии Портера, Таннера и Лукаса, прижавшихся друг к другу на игре «Braves».

Как и в тот день, когда его похитили, пресса пронюхала о возвращении Лукаса.

Как по волшебству, за последние шесть дней всплыл целый шквал фотографий семьи Риз и начал вращаться в социальных сетях. И, учитывая, что Таннер Риз – это имя нарицательное, людям не очень-то нравилась мысль о том, что его племянника от него скрывают.

Осуждающие со всего мира начали принимать сторону людей, которых они никогда не встречали, все они готовились к грязной битве за опеку над невинным ребенком. Никогда еще мне не было так стыдно за человеческую расу, как сейчас, когда я читала ненавистные и отвратительные комментарии к единственной статье, которую я прочитала в интернете о нашей ситуации.

Половина из них готова была убить меня.

Другая половина – Портера.

Все они были несведущими.

Я не сводила глаз с Брэди и спросила. – Он не сможет этого сделать, верно?

Мужчина уперся локтями в колени, сложив пальцы домиком под подбородком, и самодовольно заявил. – Ты наконец-то готова выслушать меня?

Я пронзила его свирепым взглядом. – Ты можешь перестать быть ослом. Он никак не мог контактировать с Портером.

Лукас чаще всего спрашивал о Портере. Это убивало, но я придумывала оправдания. Я обещала Брэди, что не буду встречаться с Портером, и до тех пор, пока расследование не завершится, я твердо намеревалась выполнить свою часть сделки.

– А как же Таннер? – Брэди выстрелил в ответ. – Были ли еще какие-нибудь встречи?

– Это было только один раз, и это не было моим выбором. Лукас уже видел его. Я не собиралась оттаскивать его, брыкающегося и вопящего, прочь.

– Ты его родитель, Шарлотта. Пока ему не исполнится восемнадцать, все, что он делает – это наш выбор.

Я снова посмотрела на Лукаса, играющего с дистанционным управлением вертолета, который моя мама купила ему. Его глаза были устремлены в небо, а лицо расплылось в широкой улыбке.

За шесть дней, прошедших с тех пор, как мы его вернули, я много раз видела, как он улыбается, но никогда так, как сейчас. Его глаза всегда были настороженными, и он постоянно носил маску беспокойства. Но в тот момент у него не было никаких забот, кроме как заставить этот коричнево-камуфляжный вертолет остаться в воздухе.

Как только его взгляд встречался с моим или Брэди, его улыбка исчезала. Большую часть времени он быстро скрывал это, приклеивая новую ухмылку, прежде чем у нас была возможность задать вопрос. Но каждый раз, в течение этих трех секунд, его маска колебалась и выдавала его истинные эмоции – и они были душераздирающими.

– Таннер безобиден, – сказала я Брэди.

– Да, неужели? – Он усмехнулся. – Ты думаешь, что это Портер платит за трех новых адвокатов с большими париками и публициста, чтобы раскрутить всю эту дерьмовую кампанию в социальных сетях?

Я раскинула руки в стороны. – Ни хрена я не знаю. Хорошо? Я никогда раньше с таким не сталкивалась.

– И никто из нас! Но немного здравого смысла, черт возьми, не помешало бы.

Я сердито посмотрела на него. – Я сдержала свое слово. С того самого первого дня он не разговаривал ни с Портером, ни с кем-либо еще из семьи Риз. Ты можешь отвалить, ладно? Он не получит полную опеку.

Он пролаял невеселым смехом. – Нет. Шарлотта, этого не будет. Потому что у него нет ни малейшего шанса получить опеку над моим сыном. Если этот мудак и его тупой гребанный братец думают, что они могут войти в зал суда и попытаться забрать то, что принадлежит мне, их ждет самый большой сюрприз в жизни. Я бы не потратил десять лет на поиски того, чтобы отдать своего сына человеку, который его похитил.

– Он его не похищал! – огрызнулась я. – Господи, Брэди. Даже Том признал, что Портер не имеет никакого отношения к тому, что эта женщина забрала его.

Аура вокруг него внезапно стала плотной. Он и раньше был в бешенстве, но после этих четырех слов стал чертовски зол. Он сделал всего два шага, но его движения нельзя было спутать ни с чем иным, как со злобным рысканьем.

– Только потому, что он физически не забрал его, это не значит, что он не провел годы, скрывая от нас нашего сына. Я не знаю, какого хрена этот больной кусок дерьма сделал, чтобы промыть тебе мозги, но больше месяца наш сын стоял прямо перед тобой, а ты предпочла его не видеть. Ты хочешь сделать вид, что все еще не видишь его. Хорошо. Но я знаю. И я не остановлюсь, пока этот человек не исчезнет из жизни Лукаса навсегда.

Мой рот широко открылся, его слова пронзили меня с ужасной скоростью. За эти годы Брэди наговорил мне кучу гадостей. Большинство из них были правдой, так что я даже не могла спорить с ним.

Но вот это? Это был, безусловно, его самый низкий удар.

– Ты думаешь, я должна была узнать Лукаса с первого взгляда? – Благоговейно спросила я.

Его челюсть дергалась, когда он удерживал мой взгляд, крича свое подтверждение, когда он не произнес ни единого слова.

– Срань господня. Ты же знаешь, – прошептала я, гнев и шок закружились внутри меня. Мое тело загудело, когда я усмехнулась. – Тебе ведь не угодишь, правда? Наконец-то он дома. Я работаю с тобой, вопреки здравому смыслу, чтобы держать его подальше от единственного человека, которому он когда-либо доверял. И это все еще недостаточно хорошо для тебя.

– Вот в этом-то и проблема, Шарлотта. Как мы выяснили за последние десять лет, твое суждение – дерьмо. Портер Риз никогда не будет частью жизни моего сына. – Он ткнул мне пальцем прямо в лицо. – Не выводи меня. Это твое единственное предупреждение.

Волосы у меня на затылке встали дыбом, как от пощечины. – Мое предупреждение?

– Не дави на меня…

Внезапно дверь распахнулась, и появился Лукас, который не дал мне провести всю жизнь в тюрьме за убийство его отца.

– Привет, Шарлотта, – весело сказал он.

Не сводя смертельного взгляда с Брэди, я ответила. – Привет, Трэвис. Ты готов идти?

– Конечно, – прощебетал он. – Эй, знаешь что? Брэди дал мне двадцатидолларовую карту iTunes, чтобы я мог купить несколько новых скинов для своего персонажа в Minecraft.

– Ничего себе. Это было очень мило с его стороны, – сказала я приторно-сладким тоном, которым могла бы гордиться Рита, все это время продолжая смотреть с убийственным взглядом.

– Я пойду, возьму свои вещи, – сказал он, удаляясь по коридору.

Когда я убедилась, что он не слышит меня, я прорычала. – Я потратила много лет, чтобы быть твоим половиком, но с меня хватит, Брэди. Ты хочешь кидаться пустыми угрозами? Тебе лучше быть готовым воплотить их. И это твое единственное предупреждение.

Его губы скривились в сардонической усмешке. – Верно. – Хотя то, как он это сказал, звучало гораздо более похоже на «Пошла ты».

Он небрежно удалился, по-видимому, совершенно невозмутимый. Тем временем мой пульс грохотал в ушах.

Я так чертовски устала от этой херни Брэди.

Хотя, после этой маленькой разборки, у меня было чувство, что все только начинается.

                                                                                          ***

Было одиннадцать того же вечера, и я наконец-то просмотрела сумку с одеждой, которую мама купила для меня, чтобы надеть на слушание по опеке на следующий день. Ни одно из этого не было тем, что я когда-либо выбрала бы для себя. Вся одежда была слишком розовой. Слишком кружевной. Слишком цветочной. Но, с другой стороны, я едва ли смогла надеть топик на суд. Отбросив вещи в сторону, я сделала глоток вина из своего бокала. Я налила его под предлогом празднования моей первой ночи отпуска, но на самом деле я пила, чтобы успокоить нервы.

Между новой попыткой Портера получить полную опеку и тем, что Брэди был еще большим придурком, чем обычно, я весь день была на нервах.

С одной стороны, я не должна была удивляться поведению Брэди. Несколько добрых мгновений с тех пор, как мы вернули Лукаса, не могли изменить человека. Я не должна была ожидать, что он перестанет быть мудаком. Хотя, если подумать, он никогда по-настоящему и не переставал быт таковым.

Хотя Портер? Он шокировал меня. И даже больше того? Он сделал мне больно.

Это было глупо. Мы боролись за самое ценное, что только может быть у человека. Все ставки были отменены. Но, возможно, именно в этом и была проблема. Лукас / Трэвис вообще не был собственностью.

Он был растерянным маленьким мальчиком, который, как бы мне это ни было больно, должен был иметь право голоса в своей жизни. И он ясно дал понять, что хочет быть с Портером.

Всего несколько часов назад я сидела у его двери, слушая, как он плачет слезами, которые никогда не покажет мне, после того, как я сказала ему, что он не сможет позвонить отцу, пока суд не разрешит.

Выражение его лицо было сломленным, а вместе с этим рассыпалась и моя душа.

Я ненавидела это из-за него.

Я ненавидела это из-за себя.

И, по секрету, я ненавидела это из-за Портера.

Подняв телефонную трубку, я открыла поток сообщений, которыми поделилась с Портером. Та фотография, на которой мы смеялись в постели, все еще была в экране. Мой пульс подскочил от этого зрелища.

Я провела пальцами по сильному изгибу его челюсти, жалея, что не могу почувствовать щетину, от которой когда-то по спине пробегали мурашки.

Я перевела взгляд на послание Трэвиса его отцу.

Эй, папа, я с Шарлоттой, она сказала, что будет заботиться обо мне, пока ты не сможешь приехать за мной. Я люблю тебя. До скорой встречи.

Это было не совсем то, что я сказала ему, когда позволила отправить это сообщение, но я предположила, что это было то, что услышал его нетерпеливый ум.

Портер не ответил, что, честно говоря, чертовски удивило меня. Был издан охранный приказ, но он был не из тех парней, который просто уйдет и будет надеяться на лучшее. К этому времени я уже поняла, что Портер будет ломиться в мою дверь.

Закрыв глаза, я крепко сжала телефон.

В тот день, когда мы вернулись домой от Брэди, Лукас и я смотрели фильм на моем ноутбуке.

Ну, точнее, он смотрел фильм на моем ноутбуке.

А я смотрела на него.

Он был так похож на Портера, что это было безумием. Клянусь Богом, он во многом был похож на него. В великом споре между природой и воспитанием Лукаса было доказательством того, что воспитание всегда побеждает.

Я должна была перестать думать о Портере. Это не принесло никому из нас никакой пользы. С каждой минутой он давил на меня все сильнее. И, честно говоря, это отвлекало меня от того, что действительно имело значение: возвращения моего сына.

Нажав на имя Портера в моих контактах, я намеревалась удалить его из своего телефона. Только мой палец замер, зависнув в воздухе над экраном.

Надпись «Разблокировать этот номер» уставилась на меня, как неоновая вывеска.

Разблокировать.

Разблокировать.

Раз-блядь-блокировать.

У меня пересохло во рту, и ярость запылала в венах.

Я никогда не блокировала номер Портера.

Но я догадывалась, кто это сделал. Тот же самый человек, который просматривал мой телефон и читал мои сообщения. Тот самый человек, который всего несколько часов назад предупредил меня, чтобы я не переходила ему дорогу.

– Я убью его на хрен, – выдохнула я, нажимая волшебную кнопку разблокировки.

И тут мое сердце остановилось, когда на экране появилось сообщение голосовой почты с именем Портера.

Я немедленно включила воспроизведение, озноб пробежал по моей коже, когда его глубокий, отчаянный голос заполнил мое ухо. – Привет, милая. Я только что получил сообщение от Трэвиса.

– Портер. Остановись, – сказал Таннер на заднем плане.

– Пожалуйста, не останавливайся, – прошептала я, покусывая нижнюю губу.

– Боже, детка. Что за чертов день, – сказал Портер, прежде чем тяжело выдохнуть в трубку. – Я скоро буду. Скажи Трэвису, что я люблю его. Вообще-то… Господи, я люблю вас обоих.

Я зажала рот рукой.

Но Портер из прошлого продолжал звучать в моем ухе, его голос приобрел низкий, знакомый рокот. – Держись подальше от темноты, пока я не доберусь к тебе, Шарлотта. Клянусь жизнью, я понятия не имел, что он твой сын. Я обещаю, что мы разберемся с этим.

Сообщение закончилось, но с горящими легкими я снова нажала кнопку воспроизведения.

– Привет, милая. Я только что получил сообщение от Трэвиса…

Я встала и начала расхаживать, моя грудь сжалась, когда он сказал. – Вообще-то… Господи, я люблю вас обоих.

Когда сообщение закончилось, я снова нажал кнопку воспроизведения. На этот раз, сосредоточившись на другом предложении.

– Клянусь жизнью, я понятия не имел, что он твой сын.

Десять слов.

И называйте меня наивной, глупой или как там еще, но я верила каждому из них.

Я снова нажал кнопку воспроизведения.

А потом еще раз.

И еще раз.

И еще.

Снова и снова, пока я не перестала дышать из-за комка в горле.

Я не была уверена, что изменилось и почему он не появился той ночью. Вероятно, тот самый охранный орден, в котором Брэди так непреклонно поклялся, что мы нуждаемся.

Брэди.

Брэди.

Гребанный Брэди.

Глава 7

Портер

– Как ты думаешь, как выглядит дом друга Трэвиса? – спросила Ханна, когда я отстегнул ее от сиденья машины.

– Не знаю, детка.

– Как долго он будет ночевать там, пока не вернется домой?

Вздохнув, я посадил ее себе на бедро и направился по тротуару к входной двери моих родителей. – Не знаю.

Я чувствовал себя трусом, но я побоялся рассказать ей правду о Трэвисе. Она бы ничего не поняла. Вместо этого я сказал ей, что он ненадолго остановился у друга. За неделю, прошедшую с тех пор, как его не стало, она задала около семи миллионов вопросов, каждый из которых резал меня на части. В конце концов, мне придется сказать ей правду. Но, надеюсь, не сегодня.

– У его друга в комнате есть телевизор? – прощебетала она.

– Не знаю.

– Можно мне взять телевизор в комнату?

Я усмехнулся, глядя на нее сверху вниз. – Нет.

Мой желудок скрутило узлом, а нервы все утро не давали покоя, но ей всегда удавалось заставить меня улыбнуться. Она была единственной, которая поддерживала меня на протяжении всей прошлой недели.

Мама распахнула входную дверь прежде, чем я успел постучать. Хлопнув в ладоши, она потянулась к Ханне. – А вот и моя девочка.

– Нана! – завизжала Ханна, вырываясь из моих рук. – Знаешь что? У друга Трэвиса в спальне есть телевизор.

Мама выгнула бровь, глядя на меня. – О, у него есть?

Я пожал плечами и шагнул вперед, чтобы поцеловать маму в висок. – Понятия не имею. А где Таннер?

– Прямо здесь, – сказал он, завернув за угол, одетый в сшитый на заказ темно-синий костюм.

– Привет, дядя Тан.

Он подмигнул и придвинулся ближе, чтобы пощекотать ее. – Привет, красавица.

Дочка дико захихикала.

Схватив его за бицепс, я потащил его в столовую.

– Эй, эй, эй. Не мни костюм, – пожаловался он.

Я снова посмотрел на Ханну, которая болтала Бог знает о чем, но нервные голубые глаза моей мамы были устремлены на меня. Я послал ей умиротворяющую улыбку и повернулся к ней спиной.

– Полная опека? – я кипел от злости на брата. – Ты что, совсем с ума сошел?

– Расслабься. Курт знает, что делает.

Таннер привлек к работе с Марком трех лучших адвокатов страны. Серьезно, когда мой брат что-то задумывал, то переходил от нуля к миллиону за полторы секунды. С его точки зрения, то, что должно было быть предварительным слушанием по делу об опеке, быстро превратилось в нечто вроде процесса О. Джей Симпсона.

Я умолял его держать все это в секрете, но куда Таннер, туда и пресса.

И, хоть я и ценил его поддержку, с меня хватит шумихи. Я хотел, чтобы мой сын вернулся, и чтобы наше белье не проветривалось на весь мир.

– К черту Курта. Это смешно, и я не могу с этим справиться. Крики о том, что я пытаюсь отнять его у Шарлотты и Брэди, не вызывают у меня никакого сочувствия. Полная опека – это угроза. И если ты или Курт думаете иначе, то вы явно не являетесь родителями.

Его брови взлетели вверх. Я надеялся, что это потому, что он начал понимать, но, скорее всего, потому, что он мог сказать, что я был на грани нервного срыва.

– Ладно, ладно. Мы скажем Курту, чтобы он отступил, – заверил он. – Просто сделай глубокий вдох и постарайся оставаться уверенным.

О, я был уверенным.

Я был уверен, что схожу с ума.

Уверен, мне нужно было вернуть сына.

Несомненно, Кэтрин сделала меня из могилы.

Держа все это при себе, я сделал глубокий вдох и хрустнул шеей.

– Уже лучше, – похвалил он. Потом поправил мне галстук. – Я впечатлен. Ты выглядишь почти как человек.

За последнюю неделю я едва выжил. Я почти каждый день проводил в полицейском участке, «сотрудничая» со следствием. Что на самом деле означало, что я целыми днями сидел в комнате, пока они рыщут по моему прошлому и ищут причину, чтобы арестовать меня. До сих пор правда успешно удерживала меня от пары наручников. Но за последние семь дней я спал не больше нескольких часов. Я устал, физически и эмоционально, и мне ужасно не хватало моего сына.

Но дни проходили и без меня.

Восход.

Закат.

Раз за разом одно и то же.

Я отмахнулся от руки Таннера. – Я не чувствую себя человеком.

Он похлопал меня по плечу. – Что ж, будем надеяться, что сегодняшний день все изменит.

В мире не было достаточно надежды на то, как много мне нужно сегодня, чтобы изменить это.

– Папа! – крикнул Таннер, направляясь туда, где мама все еще стояла у входной двери. – Пошли. Мы уходим.

Папа стремительно спустился по лестнице. – Я уже иду. Уже иду. Прекрати орать.

Он задержался всего на секунду, чтобы поцеловать маму и пощекотать Ханне шею, прежде чем мы все вышли за дверь и направились к мерседесу Таннера.

– Держите меня в курсе! – мама крикнула нам вслед. – Люблю вас!

– Мы тоже тебя люблю! – закричали мы все в унисон, забираясь в машину.

Я потер потные ладони о мои бедра и спросил. – Есть новости от Риты?

Его глаза встретились с моими в зеркале заднего вида. – Она все еще не разговаривает со мной.

– Черт, – выдохнул я, борясь с желанием провести рукой по волосам. Я потратил тридцать минут, укладывая их, делая все возможное, чтобы выглядеть так, будто у меня все было хорошо, пока я разваливался на части.

Папа повернулся на сиденье. – Ты говорил с Марком?

– По меньшей мере, семьсот пятьдесят раз, – ответил я, ерзая на месте, не в силах усидеть.

– А какие последние новости?

– Нет никакой последней версии. Охранный ордер все еще действует. А то, что я получу хоть какую-то опеку – это, по сути, долгая перспектива века. И, вероятно, меньше, чем сейчас, когда Курт объявил, что я ходатайствую о полной опеке. – Я выглянул в окно, мое горло горело огнем.

Папа протянул руку и похлопал меня по ноге. – Все образуется, Портер. Имей немного веры. Ты хороший отец. Трэвис любит тебя. Судья это увидит.

– А если нет?

– Эй! – прервал его Таннер. – Не превращайся там в Портера-нытика. Это должно произойти. Конец истории. Помнишь, как мы впервые узнали о его сердце? Был только один выход. Это ничем не отличается.

Я кивнул и снова уставился в окно. Оптимизм больше не был моей сильной стороной.

Остаток пути до здания суда мы ехали молча. Это было не то уютное молчание, которое мы с Шарлоттой разделяли. Это было всего лишь обманчивое затишье перед бурей.

Сунув руку в карман, я нащупал сморщенные края знакомой салфетки, которую засунул туда перед уходом. Той самой, на которой я рисовал, как мне показалось, целую вечность назад – ту дурацкую карту, которая показала Шарлотте, как сбежать из ресторана на нашем первом свидании. И вот, спустя несколько недель, я готовился встретиться с ней лицом к лицу по поводу опеки над моим сыном.

Ее сыном.

Но не нашим сыном.

Чего бы я только не отдал за то, чтобы кто-нибудь нарисовал мне карту, чтобы я мог сбежать из этого ада.

Двадцать минут спустя, когда мы припарковались, миновали металлодетекторы и вошли в здание суда, Марк, Курт и еще два крутых адвоката, которых я мысленно называл Труляля и Траляля, встретили нас снаружи зала суда, который был недостаточно велик для принятия решения внутри него.

– Как ты держишься, Портер? – спросил Марк.

Я пожал его протянутую руку и честно ответил. – Никак.

– Ну что ж, посмотрим, сможем ли мы это исправить. Ты готов?

Мои нервы воспламенились. – Совсем нет. Но, полагаю, сейчас или никогда.

Папа похлопал меня по плечу, а Таннер похлопал по спине.

Раскинув руки, я приготовился к войне.

Марк открыл дверь в зал заседаний «С», и затем, на ногах, которые, казалось, были наполнены свинцом, я вошел внутрь в сопровождении моей юридической команды.

Я не успел сделать и двух шагов, как мой отчаянный взгляд нашел ее.

Мое тело замерло, но мне каким-то образом удалось заставить ноги двигаться.

Я не видел ее лица. Она сидела за столом в передней части комнаты, рядом с ней Брэди. Шарлотта склонилась вперед, а его пальцы – все, что я хотел сломать – лежали на ее спине.

Словно прочитав мои мысли, она грубо оттолкнула его руку.

Прошла всего неделя с тех пор, как я видел ее в последний раз, но она почему-то выглядела по-другому.

На ней была шелковая блузка персикового цвета с короткими рукавами. Персикового цвета. Чертовски смешно. Мою Шарлотту нельзя было увидеть ни в чем, кроме черного. Но мне пришлось напомнить себе, что ее мечты сбылись. Может быть, теперь она стала другой женщиной.

Ее волосы были распущены, длинные и прямые. По крайней мере, это осталось прежним. И я почти улыбнулся, когда она нервно стянула волосы в конский хвост, только чтобы выпустить их. Она часто так делала.

Так я понял, что она сама себя накручивает.

Так же, как я знал, когда нужно вмешаться и взять ее за руку, давая ей возможность сосредоточиться на чем-то другом.

Мои руки дернулись, чтобы сделать именно это.

Я двигался на автопилоте, пока мои адвокаты вели меня к столу в передней части комнаты, мой пристальный взгляд был прикован к ее спине, умоляя посмотреть на меня.

Мой отец и Таннер заняли ряд стульев позади нас, а я продолжал наблюдать за ней.

Несмотря на все это, комната продолжала вращаться вокруг нас. Люди поднимаются. Входит судья. Люди садятся. Наши адвокаты говорили на непонятном мне жаргоне. Ее адвокат прошептал ей что-то на ухо. Брэди написал что-то в блокноте и показал ей. Она оттолкнула его, даже не прочитав.

Но она вообще не смотрела в мою сторону.

– Мистер Риз, – позвал судья, отвлекая мое внимание от нее.

– Да. Здесь. – Я вскочил на ноги. Почему? Я сам не знал. Мне просто казалось, что я должен стоять, когда они выбивали землю из-под моих ног.

– Присаживайся, сынок, – сказал он, и его круглый живот показался из-под черной мантии.

– Верно. – Я взглянул на Шарлотту, но она смотрела прямо перед собой, ее профиль был непроницаем.

– Похоже, у нас здесь уникальная ситуация, – констатировал он.

Я уделил судье все свое внимание. – Да, сэр.

– Тогда ты знаешь, что потребуется некоторое время, чтобы все это выяснить.

Я молча кивнул. – Я действительно понимаю это. И не против этого, пока мне позволено проводить время с моим сыном, пока идет разбирательство.

– Вот тут-то у нас и будут неприятности. Простите, Мистер Риз…

Ледяная паника пронзила мои конечности и проникла в грудь. – Это не его вина, – перебил я. – Трэвис. Он не виноват, что Кэтрин похитила его. Он не виноват, что вырос без родителей. – Я махнул рукой в сторону Шарлотты. – Но я действительно считаю, что это должен быть его выбор, с кем он хочет жить.

Брэди вскочил на ноги, наклонился вперед, опершись на костяшки пальцев, и воскликнул. – Он не имеет права решать.

– Мистер Бойд, – предупредил судья.

Я проигнорировал его вспышку гнева. – Он выберет меня, сэр. Каждый раз. Я люблю своего сына. Я сделал все, что в моих силах, чтобы он жил, несмотря на проблемы со здоровьем и травму, которую трусливо нанесла нам всем женщина, которую он считал свое матерью.

– Чушь собачья, – прорычал Брэди. – Ты ни хрена не сделал. Где, черт возьми, ты был, когда эта психопатка съезжала с моим сыном с гребаного моста?

– Брэди! – выругалась Шарлотта.

Судья стукнул молотком и призвал к порядку.

Но ничего не вышло.

Только не в такой ситуации.

Не тогда, когда трое родителей готовы были драться насмерть за одного невинного ребенка.

Я хлопнул себя твердой рукой по груди, стиснув зубы, и закипел. – Я был в этой гребаной воде, спасая его!

Марк встал передо мной. – Заткнись. Ты не поможешь делу этим.

– Его могли убить! – продолжал Брэди.

– Я – единственная причина, по которой он жив! И я хочу, чтобы он вернулся! – взревел я.

– Ты никогда его больше не увидишь! – он выругался, когда один из полицейских в форме попытался заставить его сесть, а другой встал передо мной.

Я неохотно успокоился, но Таннер занял мое место.

– Ты хочешь кого-то обвинить? Где, черт возьми, ты был в тот день, когда его похитили?

– Нет! – крикнул я Таннеру, вскакивая на ноги. Я перевел взгляд на Шарлотту. Она все еще смотрела вперед, но ее тело было напряжено, а рот приоткрыт. – В этом никто не виноват. Только Кэтрин.

– Успокойтесь, или вы все проведете ночь в камере! – приказал судья.

Но я никак не мог успокоиться. Он собирался забрать Трэвиса у меня навсегда. Я чувствовал это всем своим существом. Я терял его. Машина тонула. Его сердце отказывало. И я снова боролся с невозможным.

Я посмотрел на Брэди. – Не делай этого. Это безумная ситуация, в которую нас всех втянули. Эмоции зашкаливают. Но я клянусь, если мне представится такая возможность, я уверен, что мы втроем сможем сделать что-нибудь в интересах нашего сына.

– Моего сына! – взревел Брэди. – Он не твой сын.

– А кого он называет папой, придурок? – Крикнул Таннер.

Судья ударил молотком, и этот звук эхом отозвался в моем сердце.

– Нет. Нет. Нет. – Я вытянул руки по бокам, ладонями вверх, отчаянно пытаясь остановить хаос, пока не стало слишком поздно. – Стойте! Пожалуйста, просто… – я закрыл глаза, крушение надежд парализовало меня.

Молоток продолжал стучать.

Брэди продолжал кричать.

Таннер продолжал отвечать.

Мое сердце продолжало биться.

И мир просто продолжал вращаться.

Открыв глаза, я обнаружил единственного человека в комнате, который мог меня понять. Наконец, она смотрела прямо на меня, ее мягкие губы были приоткрыты, в то время как вина и прощение задержались на ее прекрасных чертах.

И тогда я произнес знакомые слова, которые она когда-то просила у меня. – Мне нужно, чтобы это прекратилось.

Ее глаза расширились, а тело дернулось, как будто я ударил ее с другого конца комнаты.

Марк шагнул в мое пространство, отчаянно пытаясь заставить меня замолчать, но я наклонился к нему, чтобы держать ее в поле зрения, и крикнул, чтобы она услышала меня сквозь хаос.

– Шарлотта, пожалуйста! Мне нужно, чтобы это прекратилось!

Она закрыла дрожащей рукой рот, в ее глазах заблестели слезы.

– Сядь и заткнись, – прорычал Марк, толкая меня в кресло.

Я сел, но продолжал смотреть на Шарлотту, умоляя ее без слов.

Слезы катились по ее подбородку, когда она начала говорить со своим адвокатом, ее рот двигался со скоростью миллион миль в час, указательный палец был направлен в мою сторону.

Надежда росла в моей груди.

Все еще споря, Таннер и Брэди были выдворены из комнаты, их крики превратились в шепот, когда двери закрылись за ними.

А потом все стихло. Жутко так.

Судья обвел комнату хмурым взглядом. – Кто-нибудь хочет присоединиться к ним?

– Нет, Ваша честь, – ответил за меня Марк.

Шарлотта ответила немного иначе. – Можно мне, пожалуйста, кое-что сказать?

Мое сердце взорвалось.

Судья поднял руку, призывая ее к молчанию. – Спасибо, Мисс Миллз, но я уже достаточно наслушался.

– Подождите… пожалуйста. – Ее испуганный взгляд скользнул к моему.

– Довольно, – бросил он в ответ, и Шарлотта медленно опустилась на стул, побежденная.

От того же самого поражения у меня скрутило живот.

Черт. Черт. Черт.

Судья прочистил горло, а затем развернулся, к несчастью, ко мне. – Как я уже сказал, мне очень жаль, Мистер Риз, но я не могу сейчас принять решение об опеке. Из того, что мне сказали, полиция все еще находится в процессе завершения своего расследования. Как только с вас снимут все обвинения, мы сможем продолжить. Это очень редкий случай, не похожий ни на один из тех, с которыми я имел дело раньше. Поэтому, прежде чем принимать какие-либо решения, я хотел бы лично встретиться с Лукасом Бойдом. Я также назначу опекуна-представителя для этого дела. Он или она будет связываться с каждым из вас индивидуально, включая мистера Бойда, проводить собеседования и домашние визиты, собирать справочную информацию и так далее. Тем временем порядок охраны будет сохраняться.