Текст книги "Самый яркий закат (ЛП)"

Автор книги: Али Мартинес

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

Глава 18

Шарлотта

– Привет, детка, – прошептала я, прежде чем поцеловать Портера долго и глубоко.

– Ммм, – простонал он мне в рот, когда его сильные руки прижали меня к своей груди. – Господи, как же я по тебе соскучился!

– Прошло всего два дня, – насмешливо заметила я. Хотя, не так-уж-и-тайно, учитывая, что я почти оседлала его, как только он вышел из машины; я тоже скучала по нему.

Он поставил меня на ноги и поправил свой темно-синий пиджак. – Два дня слишком долго. Как Трэв сегодня с утра?

– Он… – Становится все хуже.

Когда я уходила этим утром, его кардиолог даже не взглянул мне в глаза. Буквально за одну ночь он прошел путь от победы при восхождении горы до падения вниз, ниже базовой линии. Его пониженная сердечная функция давила на легкие и печень до такой степени, что я забеспокоилась, что даже если бы сердце действительно прибыло, он не был бы физически достаточно силен, чтобы справиться со стрессом операции. Мне казалось, что я не спала целую вечность, потому что все, что я могла делать, это бодрствовать ночь за ночью и следить за его жизненными показателями.

С трудом сглотнув, я закончила полу-ложью. – У него все хорошо. С ним мама и Том.

Портер кивнул, но, судя по тому, как сжались его губы, он на это не купился. Он мог видеть меня насквозь. Однако он не хотел признавать парящую реальность так же, как и я.

Мы не столько притворялись, сколько изображали позитивность.

– Как только мы здесь закончим, сразу же поедем в больницу, – прошептала я.

Он одарил меня искренней улыбкой, одной из первых, которые я увидела от него за последнее время. – Да. Я не могу дождаться, когда увижу его.

Рука об руку мы поднялись по ступеням здания суда. Пройдя через металлодетекторы, и обнаружили, что наши адвокаты собрались вместе и тихо беседуют.

– Привет, Марк, – сказал Портер.

Взгляд Марка скользнул по мне, а затем опустился на руку Портера в моей руке. – Так это и есть та поддержка, которую мы представим?

Портер наморщил лоб. – Это единственная поддержка, который у меня есть. Так что, да, это та, кого мы представим.

Марк еще некоторое время смотрел на нас, как будто хотел сказать что-то такое, что никак не мог озвучить.

Мой адвокат, Виктория, придвинулась ко мне, ее плечо соприкоснулось с моим, и она прошептала. – Ты уверена насчет этого парня?

Я ткнул пальцем в сторону Портера. – Насчет него? Нет. Я только что встретила его на парковке.

Ее губы сжались, когда она перевела взгляд на Марка. – Шарлотта, как я уже сказала, Брэди подал прошение о полной опеке. Это не то, с чем можно шутить. После потасовки в больнице и Портера, нарушившего охранный ордер, пребывание здесь с ним не поможет вашему делу. И, честно говоря, если ты лишишься опеки, это также не поможет и Портеру.

Дрожь от адреналина зародилось в кончиках моих пальцев, прежде чем пробиться сквозь мое тело. – Я не собираюсь лишаться опеки. Я не сделала ничего плохого. С Портера сняли все обвинения в причастности к похищению. Мы встречались еще до того, как узнали о Трэвисе. И встречаемся после. Это не должно быть проблемой. И если это действительно проблема, то я плачу тебе непомерную сумму денег, чтобы сделать это не проблемой.

Рука Портера напряглась вокруг моей в молчаливом согласии.

– Расслабься, – настаивала она. – Мы с вами в одной команде.

– Верно. Так что, пожалуйста… – я многозначительно посмотрела на Марка, а затем снова на Викторию, – …ведите себя соответственно.

Они обменялись косыми взглядами, но, в конце концов, кивнули и отошли в сторону.

Я фыркнула и случайно взглянула на Портера, ожидая, что на его красивом лице появится хмурый взгляд.

Но это было не так.

Сексуальная, как грех, ухмылка тронула его губы. – Кому-то сегодня ночью перепадет, – прошептал он. – Все это «сделай так, чтобы это не было проблемой» было очень горячо.

Я закатила глаза, но только для того, чтобы скрыть тот факт, что внутри у меня начало все трепетать. – Но ведь это правда. Вместе мы, вероятно, могли бы оплатить колледж Трэвиса из того, чего это нам стоило. И, заплатив такие деньги, я уж точно не ожидаю, что они придут с переизбытком суждений.

Он снова улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать меня. – Мне нравится идея, что мы вместе отправим Трэвиса учиться в колледж.

Все мое тело наполнилось теплом, когда я посмотрела в его голубые глаза. – Мне тоже нравится эта идея.

– Все хорошо. Вы двое, разойдитесь, – сказал Таннер, бочком подходя к брату.

– А где папа? – спросил Портер.

– Дома, наверное, откапывает деньги из матраса, чтобы внести залог.

Брови Портера взлетели вверх. – Для кого из нас?

Таннер поправил свой нелепый галстук в белую и розовую полоску, который только ему мог придать мужественный вид. – Если он умный? Для обоих.

Портер усмехнулся. Губы Таннера тоже расплылись в ухмылке.

Таннер наклонился над своим братом и нацелил этот мегаваттный взгляд бизнесмена на меня. – Я перед тобой в большом долгу.

– За что же?

– За это. – Он выпятил подбородок в сторону коридора.

Я обернулась и увидела, что к нам приближается Рита в облегающем черном платье и красных туфлях на шпильках.

– Даже не притворяйся, что ты не имеешь никакого отношения к тому, что она появилась у моей двери прошлой ночью, – сказал он.

– О, я имею к этому самое непосредственное отношение, Ленивец. И не волнуйся. Я дам тебе знать, когда придумаю какой-нибудь способ, чтобы ты отплатил мне. А пока, – я понизила голос до шепота, – не показывайся здесь сегодня и не заставляй меня жалеть об этом. Мне все равно, что говорит Брэди. А ты держи рот на замке.

Он поднял руку к виску в знак приветствия и щелкнул уголком рта. – Есть, капитан. – Его взгляд потеплел, когда он перевел его к Рите. – Привет, моя сексуальная леди, – поприветствовал он ее в стиле знойного пастельного мурлыканья, которое, как я боялась, могло оплодотворить ее с другого конца комнаты.

Он нахмурился, когда моя лучшая подруга подошла сначала ко мне.

– Привет, милая. Ты нервничаешь?

– Не совсем, – ответила я. – Я просто хочу поскорее покончить с этим, чтобы мы могли вернуться в больницу и побыть с Трэвисом.

– Хорошо. Потому что это будет великолепно. – Она сунула руку в свою черную сумку от «Фенди» и вытащила оттуда стопку бумаг. – Это все, о чем ты просила. Включая еще несколько, которые я откопала самостоятельно. – Она подмигнула мне. – Ты все поняла.

Я взяла бумаги из ее рук. – Спасибо. Ты даже не представляешь, как я тебе благодарна.

Она сжала мою руку, а затем резко повернулась к Таннеру, бормоча. – Хорошо. Хорошо. Попридержи коней. Я уже иду. Черт возьми, вы, мужчины Риз, действительно нетерпеливые.

Таннер заключил ее в медвежьи объятия, и она начала хихикать, когда он что-то прошептал ей на ухо.

Я улыбнулась про себя, наслаждаясь мыслью о том, что люди, которых мы любили, наконец-то тоже были счастливы.

– А это что такое? – спросил Портер, склонив голову к бумагам в моей руке.

– Скоро ты все поймешь.

Он ухмыльнулся. – Фотографии с обнаженкой?

Я намеренно сохраняла невозмутимое выражение лица, когда ответила. – Да. Таннера.

Он сузил глаза. – Между прочим, я считаю не к месту твою дозу веселья прямо сейчас.

– Между прочим, я считаю не к месту твою дозу веселья все время. Но я все равно люблю тебя.

Он усмехнулся и открыл рот, чтобы ответить, но не успел.

– Приближается, – прошептал Таннер.

Мы все обернулись и увидели Брэди и его жену, шагающих к нам, его сердитый зеленый взгляд был направлен на меня.

Портер расправил плечи и выпрямился так, что стал немного выше, его мускулы напряглись под обтягивающим костюмом.

– Не обращай на него внимания, – сказала я, наклоняясь к своему мужчине.

Портер хмыкнул в знак согласия, но все же проследил за Брэди, пока тот не скрылся в зале суда.

– Вы двое готовы? – спросил Марк, пока Виктория разглаживала свою юбку, стоя рядом с ним.

Я подняла глаза на Портера. – Ну что, мы готовы?

Его глаза горели решимостью, когда он смотрел на меня сверху вниз. – Давай сделаем это.

Вместе мы вошли в зал суда, наши адвокаты шли впереди. В последний раз, когда мы были в этой комнате, Портер и я были на противоположных сторонах. Теперь это был Брэди, который сидел через проход.

Напряжение висело в воздухе, но Портер крепко держал меня за руку. После нескольких минут ожидания в комнату вошел судья Грэтэм, внимательно оглядывая комнату.

– Пожалуйста, садитесь, – сказал он, опускаясь в кресло. – Ну, с тех пор, как мы сидели здесь в прошлый раз, все изменилось. Мистер Бойд, похоже, вы сели не за тот стол.

Адвокат Брэди вскочил на ноги. – Нет, Ваша честь. Мой клиент…

– Да. Да. Да. Полная опека. Я прочел все бумаги. Но мне интересно услышать от мистера Бойда об этой внезапной перемене.

Брэди что-то прошептал своему адвокату и поднялся на ноги. – Я больше не считаю, что в интересах Лукаса оставаться на попечении Шарлотты. Она постоянно доказывала, что не может оставить свою личную жизнь в стороне и принимать объективные решения для благополучия сына. Она сознательно подвергла его опасности всего несколько дней назад, в результате чего он упал в пруд, где его пришлось реанимировать.

Я моргнула. Не было никакого гребаного шанса, чтобы я правильно его расслышала.

– Ты обвиняешь меня в том, что у него случился сердечный приступ?

Судья двумя пальцами указал мне на стул, и Марк с Викторией одновременно попытались усадить меня. Портер даже не пошевелился. Ни на дюйм. Его челюсть дергалась, а глаза были устремлены вперед, на судью, внутри которых закипало пламя.

– Как я и говорил, – продолжил Брэди. – Ее постоянная связь с мистером Ризом не только противоречит охранному ордеру, вынесенному этим судом, но и подрывает мою способность развивать отношения с сыном.

– И вот оно, – презрительно рассмеялась я. – Истинная причина, по которой мы здесь.

– Мисс Миллс, – сказал судья, обращая на меня свой ледяной взгляд. – Не заставляйте меня выгонять вас из зала суда. Через минуту у вас будет возможность высказаться.

Я что-то проворчала и снова опустилась в кресло.

Портер по-прежнему не двигался.

Брэди победоносно ухмыльнулся. – Кроме того, Шарлотта еще не обеспечила нашего сына каким-либо жильем. В настоящее время она живет в двухкомнатных апартаментах, которые не подходят для маленького мальчика. У меня есть дом, где он мог бы иметь свою собственную спальню и много места для передвижения. Это просто имеет смысл, чтобы он жил со мной. И, честно говоря, единственная причина, по которой я не настаивал на этом раньше, это то, что Шарлотта казалась неуравновешенной, когда мы впервые вернули Лукаса, и я боялся за безопасность нашего сына, если я толкну ее через край.

Мой рот открылся, когда я уставилась на него. Шок и удивление смешались в пьянящей комбинации с предательством и гневом. Мы с Брэди не были близки даже при богатом воображении, но для него это был новый небывалый минимум.

– Как ты спишь по ночам? – прошептала я, чувствуя сильную боль в голосе.

Рука Портера опустилась мне на колени, но я была слишком взвинчена, чтобы играть в эту игру, держась за руки.

Взгляд Брэди метнулся ко мне и так же быстро отскочил.

Подняв руку в воздух, как ученица начальной школы, я спросила. – Могу ли теперь я высказаться, Ваша Честь?

Он жестом пригласил Брэди сесть. Затем он откинулся на спинку стула, переплел пальцы и положил их на свой круглый живот. – Разумеется, Мисс Миллс.

– Мой сын, Трэвис… – я бросила на Брэди язвительный взгляд, – …родился с болезнью сердца, которая называется дилатационная кардиомиопатия. Короче говоря, его сердце увеличено и не может эффективно перекачивать кровь. Из-за снижения функции сердца это состояние может повлиять на другие органы в организме. У нашего сына больше всего пострадали его легкие. Теперь, с учетом сказанного, ничто из того, что я сделала или не сделала, не повлияло на то, что мой ребенок упал в обморок на днях. Однако, как медицинский работник, я готова согласиться, что стресс последних нескольких недель сказался на его и без того хрупком теле. Поэтому, если кто-то хочет указать пальцем на то, почему он лежит на больничной койке прямо сейчас, медленно угасая в ожидании появления нового сердца, это будет направлено на каждого человека в этой комнате, так или иначе.

– А что касается того, что Брэди назвал меня неуравновешенной? Я честно не знаю, как на это реагировать. Это не только оскорбительно и не соответствует действительности, но и отвратительно для меня, что он вообще заговорил об этом после того ада, через который мы прошли. Последние несколько недель были эмоциональным ураганом для всех нас, но Трэвис всегда был моим приоритетом номер один. Я взяла отпуск на работе, и поиск нового дома стоит на первом месте в моем списке. Между этими слушаниями, я гарантировала, что Трэвис сможет проводить достаточно времени с Брэди, и посещать многочисленных врачей, а теперь и навещать в больнице, так что в течение дня оставалось не так уж много времени. Мы все еще приспосабливаемся. И я не исключение.

Я с трудом сглотнула, а затем сделала глубокий вдох, который никак не мог успокоить нервы, отбивающие чечетку в моем животе. – Так вот, я здесь не для того, чтобы обсуждать или защищать свои личные отношения с Портером Ризом. Однако невозможно обсуждать моего сына, не говоря о нем.

Я подняла стопку бумаг, которые принесла Рита. – Это более сотни подписанных заявлений от людей, которые общались с Трэвисом и Портером на протяжении многих лет. Вы найдете письма от врачей, медсестер, учителей, нянек, терапевтов, соседей. – Я сделала паузу, чтобы улыбнуться. – Думаю, что там может быть даже парочка от продавцов из продуктового магазина. Но, независимо от того, кто они такие, все они говорят одно и то же. Портер любит своих детей. – Мой голос дрогнул под тяжестью этой правды.

– Господи, – выдохнул он рядом со мной, забирая бумаги у меня из рук и начиная их перелистывать.

– Мне потребовалось меньше двух дней, чтобы получить все эти заявления, – сказала я судье. – Я думаю, что сделала всего пять звонков, а потом эти пять человек сделали еще пять звонков, и так далее. Это была самая легкая вещь, которую я когда-либо делала. Люди откликнулись, желая поддержать Портера.

– Господи, – повторил он.

Я прочистила горло. – Итак, вернемся к тому, почему я вам это рассказываю. Мой сын невероятный. Он счастлив. Он получил первоклассное медицинское лечение. Частных репетиторов. И он даже ездил в Диснейленд со своей семьей несколько лет назад. – Мой подбородок задрожал, и я заставила себя улыбнуться, чтобы скрыть это. – Я знаю это, потому что он рассказывал мне об этом не меньше дюжины раз. – У меня защипало в носу, когда я признался. – Меня не было ни при одном из этих моментов. Но это не значит, что я не рада, что они произошли. Трудно не ревновать, что кто-то другой был рядом с вашим ребенком, пока он рос. – Я повернулась и посмотрела на Брэди, из моих глаз текли слезы. – Клянусь, я все поняла. Ты хочешь быть его отцом. Его единственным отцом. Но причина, по которой ты не можешь построить отношения со своим сыном, не имеет ничего общего с Портером, а все дело в том, что ты строишь их на основе ревности. Портер даже не должен быть в твоем уравнении.

Брэди смущенно отвернулся, и я снова обратила свое внимание на судью.

– Я хочу сказать, что из всех возможных вариантов этого ужасного испытания я счастлива, что оно закончилось именно так. Портер проявлял исключительную заботу о нашем ребенке, когда нас там не было. Так что, да, не беря во внимание мои с ним отношения, он заслуживает того, чтобы быть в жизни Трэвиса. – Я шмыгнула носом и едва смогла выдавить из себя. – Ребенок не может быть любим слишком большим количеством добрых людей.

Портер вдруг вскочил на ноги, обхватил меня сзади за шею и притянул к себе. – Боже. Хватит болтать.

В зале суда воцарилась тишина, и Портер обнял меня еще крепче, чем когда-либо прежде. Его глубокие и хриплые слова «Я люблю тебя» эхом отдавались у меня в ушах. Мое тело обмякло в его руках, комфорт и тепло, которыми обладал только он, заглушили бурю внутри меня.

– Ну, тогда ладно. Что-нибудь еще хотите сказать, мистер Бойд? – спросил судья Грэтэм в тот самый момент, когда у меня в кармане завибрировал телефон.

– Шарлотта, – настойчиво позвал Брэди.

Мне больше нечего было сказать этому человеку. Если он был готов ко второму раунду, то мне нужен был перерыв.

Повернувшись к Портеру, я простонала. – Пожалуйста, просто прекрати. Я не могу…

– У нас есть сердце, – прошептал Брэди, поднимая свой телефон в воздух, как будто я могла прочитать сообщение на экране.

По моей коже пробежали мурашки. – Что?

Портер эхом отозвался. – Что?

Глаза Брэди широко распахнулись, и в то же время его лицо расплылось в широкой улыбке. – У нас есть сердце!

Время остановилось.

Я понимала, что он говорит, но это было слишком невероятно, чтобы быть правдой. Поэтому я снова спросила. – Что?

Портер похлопал меня по карманам, прежде чем вытащить телефон. Он издал громкий смех, который прервался в конце, когда он объявил. – Они нашли ему сердце.

– Нам пора! – воскликнул Брэди, бросаясь к двери, но задержался лишь настолько, чтобы взять жену за руку и потащить за собой.

Но я не двинулась с места.

– Портер? – прошептала я и откинула голову назад, чтобы посмотреть на него.

Его умоляющий голубой взгляд был прикован к судье. – Пожалуйста, Ваша Честь. Дайте мне взглянуть на него, прежде чем он отправится на операцию. Это может быть в последний раз…

– Это будет не в последний раз, – сухо сказал судья. – Но иди, сынок. Уходите. Все вы. Посещение под наблюдением предоставляется. Мы с вашими адвокатами проработаем детали визита до тех пор, пока я не вынесу окончательное решение об опеке.

Моя грудь наполнилась теплом.

У Портера перехватило дыхание, и он сорвался с места. – Боже. Огромное спасибо.

– Я не хочу слышать ни единого слова о том, что вы с мистером Бойдом снова ввязались в больничные драки.

– Нет, сэр. Конечно же, нет.

Он улыбнулся и сделал руками отталкивающее движение. – Удачи вам сегодня. Я буду молиться за вашего мальчика.

– Спасибо, – хором отозвались мы с Портером, выбегая из комнаты.

Рука об руку.

Вместе.

Глава 19

Портер

– Я люблю тебя, – прошептал я сыну, когда мы окружили его в предоперационной палате.

– Я тоже тебя люблю, – пробормотал он с глупой улыбкой на лице.

Медсестра только что ввела ему что-то в капельницу, чтобы он расслабился, пока мы ждали появления анестезиолога.

Шарлотта стояла рядом со мной, просматривая его карту, должно быть, уже в десятый раз, а Брэди пристально смотрел на меня из угла.

Я очень сильно ненавидел этого человека. Я мог бы не обращать на это внимание, если бы он вел себя ослом только со мной. Но он уже больше десяти лет устраивал Шарлотте ад, обвиняя ее в том, что сделала Кэтрин. Каждый раз, когда я его видел, мне приходилось сдерживаться, чтобы не впасть в бешенство.

Но сегодня, когда Шарлотта говорила обо мне в зале суда, я наблюдал за лицом Брэди. И каждое доброе слово, сказанное ею обо мне, пронзало его, как лезвие бритвы.

Он был настоящим козлом. В этом не было никакого сомнения. Но у нас было кое-что общее.

Он любил моего сына.

Нашего сына.

Его сына.

Трэвиса.

Лукаса.

Как бы вы его ни называли.

Брэди любил его.

И в тот момент, как и я, он был чертовски напуган самой мыслью о том, что его отправят на операцию.

Я присел на край кровати и понизил голос, чтобы меня мог слышать только Трэвис.

– Привет, приятель. Ты можешь сделать мне одолжение?

Он широко улыбнулся. – Конечно, папа.

Я положила свою руку на его предплечье и слегка сжала его. – Помнишь тот раз, когда ты хотел купить несколько жетонов в той игре на своем iPad, но не должен был получать свои карманные деньги еще неделю?

– Но ведь была распродажа. – Он рассмеялся.

– Хорошо, – прошептал я. – Была распродажа, и я выдал тебе аванс из твоих карманных, чтобы ты мог их купить.

– Да, – протянул он. – Это было так потрясающе.

Я усмехнулся. – Так вот в чем дело, приятель. Брэди и Шарлотта очень любят тебя. И я знаю, что ты еще не любишь их, но обещаю, что однажды полюбишь. Я подумал, может быть, ты дашь им аванс за эту любовь, прежде чем пойдешь и получишь свое новое сердце. Ну, знаешь, просто чтобы они чувствовали себя лучше.

– Мне нравится Шарлотта. – Он пожал плечами. – Я мог бы полюбить ее.

Я улыбнулся. – Очень приятно это слышать.

– Брэди милый и все такое, но…

– Это всего лишь аванс, Трэв. Это будет очень много значить для них.

Он смотрел на меня несколько секунд рассеянно, потом улыбнулся. – Тогда ладно.

Боже, как же я любил своего сына!

Перед глазами у меня все поплыло, но я отказывался плакать. Это был вовсе не печальный день.

Это был день для улыбок и смеха.

Для надежд и мечтаний.

Для будущего и торжества.

Но самое главное – это был день для новых начинаний.

– Привет, Брэди, – прохрипел Трэвис.

Брэди отлепился от своего угла. – Я уже здесь, Трэвис.

– Я… просто хотел сказать, – он перевел взгляд на меня, а потом снова на Брэди. – Что я люблю тебя.

Я похлопал сына по руке, чувствуя, как во мне поднимается гордость.

Шарлотта ахнула.

Все тело Брэди напряглось. Его глаза расширились почти так же быстро, как и наполнились слезами. Он кашлянул, а затем прочистил горло. – Я тоже тебя люблю.

– Ты должен быть повежливее с Шарлоттой, – продолжал Трэвис, а я опустил голову и усмехнулся.

– О…эм… да, хорошо, – выдохнул Брэди.

– Она просто потрясающая, когда узнаешь ее поближе. Она была бы намного круче, если бы у нее в доме был телевизор. Но, по крайней мере, у нее есть Wi-Fi.

Шарлотта шагнула вперед и взяла его за руку. – Я обещаю. Как только мы купим новый дом, у нас будет телевизор.

Трэвис широко улыбнулся ей. – Хорошо, тогда я не буду давать тебе аванс, когда скажу, что люблю тебя.

Она кивнула, по меньшей мере, дюжину раз. Ее лицо сморщилось, пытаясь не заплакать, но безуспешно, что она делала зачастую. Обычно это заставляло меня смеяться, и в этот раз все было точно так же.

Взяв ее за руку, я помог ей встать между моих ног.

– Я тоже тебя люблю, – прошептала она сквозь слезы.

– Только не плачь. – Он рассмеялся. – Валяй. Можешь называть меня Лукасом, если тебе от этого станет легче.

Ее лицо смягчилось и почему-то стало грустным, даже когда она улыбнулась. – Я не хочу называть тебя Лукасом. Если ты Трэвис, то я люблю тебя, Трэвис.

Он уставился на нее, и в его охмелевшем взгляде на мгновение мелькнула ясность. – Серьезно?

Она накрыла его ладонь своей и поднесла ее к губам, чтобы поцеловать костяшки пальцев. – Конечно. Я не хочу, чтобы ты был кем-то другим. Я люблю тебя.

В ее голосе не было ни малейшего заблуждения.

Мое горло горело от непролитых эмоций.

Удивительно, как дети могут исцелить тебя такими простыми словами.

Если бы только наши слова могли исцелить его.

Через десять минут, наконец, анестезия подействовала. С поцелуями, объятиями и шепотом, прощаясь, мы оставили нашего сына в руках команды трансплантологов. Шарлотта осталась с Трэвисом, а нас с Брэди проводили в приемную, где уже собралась большая часть нашей семьи.

Там были Таннер и Рита. Моя мама осталась дома, чтобы побыть с Ханной, но она послала папу со строгими инструкциями писать ей каждые десять минут. Там были мама Шарлотты и Том, а также несколько незнакомых мне лиц, которые, как я предположил, принадлежали семье Брэди.

И мы все были там ради одного маленького мальчика.

Связанные и готовые переждать самые долгие четыре часа нашей совместной жизни.

Я только что закончил свое хождение по комнате, получая объятия и слова ободрения – включая быстрое рукопожатие от Тома – когда Шарлотта, наконец, присоединилась к нам.

Она улыбнулась маме и кивнула Тому, но сразу же направилась ко мне.

– Привет, – прошептала она, обнимая меня за талию и уткнувшись лицом мне в грудь.

– Все будет хорошо, – пообещал я, приглаживая ее длинные черные волосы.

– Никогда в жизни я так не нервничала, – призналась она.

– Понимаю. Я тоже.

Она посмотрела на меня блестящими глазами. – Спасибо тебе за то, что там было.

Я прикинулся дурачком. – И за что же?

– Я не знаю, какой аванс ты ему обещал, но слыша, как он сказал «Я люблю тебя», я бы с радостью заплатила тысячекратно.

Я заправил ей за ухо выбившийся локон. – Я ему ничего не платил. Это была чистая правда.

– Даже та часть, где он отчитал Брэди за то, что тот не был добр ко мне?

– На самом деле, да. Я не имею к этому никакого отношения.

Она вздохнула. – Боже, как я люблю этого ребенка!

– Это значит… – я вскинул голову и оглядел комнату. – Нас очень много.

Она тихо и грустно хихикнула. – Я очень рада, что судья разрешил тебе быть здесь.

– Господи, и я тоже. Кстати, это мне напомнило. – Я низко наклонился и поцеловал ее медленно и нежно.

Выгнув спину, она прижалась ко мне всем телом и обвила руками мою шею.

– Сегодня в суде ты была просто великолепна. Серьезно, Шарлотта, если все эти медицинские штучки не сработают для тебя, ты могла бы сделать карьеру в юриспруденции.

– Я только что расплатилась с кредитами на обучение в медицинском колледже. Я не горю желанием снова влезать в долги за очередную ученую степень.

Я усмехнулся. – Ну, выбор есть всегда.

Она тяжело вздохнула и оглянулась на дверь в приемную. – Уже прошло четыре часа?

– Хотелось бы. Я ненавижу это незнание.

Она провела пальцами по моему подбородку и губам. – И Лафлин ассистирует. Он сказал, что обязательно будет держать нас в курсе. Медсестра будет приходить и регулярно информировать нас.

– Недостаточно регулярно, – пробормотал я. И когда ее лицо вытянулось, я почувствовал себя виноватым за то, что не старался быть сильнее и поддержать ее. – Эй, хочешь сыграть в игру?

– Не очень.

– Очень жаль. – Взяв ее за руку, я подвел ее к двум стульям, стоявшим в стороне от остальных. – Давай притворимся.

Ее встревоженные глаза потемнели. – Я думала, мы договорились больше не притворяться.

Я поцеловал ее в лоб и прошептал. – Но это хороший вид притворства. – Я развернул ее в кресле и положил ее ноги себе на бедро. – Мы с детьми часто этим занимались после того, как… ну, в общем. Я сейчас начну. Шесть минут.

Она изогнула бровь. – Шесть минут на то, чтобы сделать что?

– Нет. Где мы будем через шесть минут?

– Э-э… прямо здесь?

Закатив глаза, я фыркнул в притворном разочаровании. – Окей. Я сейчас начну. Через шесть минут мы все еще будем сидеть здесь, но войдет медсестра и скажет нам, что все идет хорошо. Брэди упадет на колени, возблагодарит Господа, а потом перестанет быть мудаком до конца наших дней.

Она усмехнулась. – Пфф… удачи тебе с этим.

– А теперь ты. Через шесть часов…

Она моргнула. – Эм… через шесть часов мы… – Она замолчала, и слезы наполнили ее глаза.

– Все в порядке, – выдохнул я, поглаживая ее спину. – Ты можешь пожелать все что угодно во время Шести Часов.

Она кивнула и судорожно сглотнула. – Ладно… итак, через шесть часов мы будем сидеть в послеоперационной палате Трэвиса, ожидая, когда он проснется, и слушать, как его новое сердце играет идеальный ритм на мониторах.

– Ты чертовски права. – Я подмигнул ей. – Теперь моя очередь. Через шесть дней… – я постучал себя по подбородку. – Мы с тобой, одетые во все черное. Я говорю о лыжных масках, брюках-карго, черных футболках «Хенли», военных ботинках… полная экипировка.

– Значит, мы грабим банк? Почему ты всегда нарушаешь закон? У тебя есть банда, к которой тебе нужно вернуться в тюрьму?

Я рассмеялся, хотя это было бы невозможно. – Нет. Мы тайком проведем Ханну к ее брату.

– А-а… наверное, нам стоит купить огромную спортивную сумку.

– Вот видишь! Ты же понимаешь, о чем я говорю!

– Хотя, если подумать, мне было бы легче, если бы я провела ее через дверь. Через шесть дней его переведут из отделения интенсивной терапии в отделение трансплантации. Я знаю некоторых людей, которые могут помочь нам, пока она не болеет, а он выздоравливает должным образом.

– О. Что ж. – Усмехнулся я. – А теперь ты просто выпендриваешься.

Ее плечо сотрясалось от смеха, и она лучезарно улыбнулась мне. – Я так сильно тебя люблю.

– Знаю. – Я подмигнул ей. – Итак, шесть недель. Твоя очередь.

– Хм… шесть недель. Ну что ж, мы вернемся домой из больницы.

– Чей это дом? – уточнил я.

– …Мой новый.

Я издал раздражающий звук зуммера. – Неправильный ответ.

Она скривила губы. – Ладно… твой дом?

Я снова издал этот противный звук. – Снова неправильно!

– А чей же тогда дом?

Я наклонился ближе и коснулся ее губ своими. – Наш дом.

– Что? Нет. – Она попыталась отстраниться, но я схватил ее сзади за шею, чтобы не дать ей такой возможности.

– Тебе нужно место побольше, – прошептал я. – Так уж случилось, что у меня есть такое место.

Она схватила меня за запястье, ее пальцы впились в него, когда она крепко держала его. – Мы не можем просто жить вместе.

– А почему бы и нет? – переспросил я. – Это решает все наши проблемы.

– Только создает еще больше проблем. А что, если у нас ничего не получится? Дети будут опустошены.

– Значит, мы будем работать над этим.

Ее панический взгляд устремился на меня. – Все не так просто.

– Все просто. Это просто обязательство. Друг перед другом. Перед детьми. Перед тем, чтобы быть семьей. Послушай, я знаю, что иногда это будет трудно, и мы пройдем через наши взлеты и падения, как любая другая пара, но давай же, Шарлотта. Думаю, что после всего этого, осталось ни так уж и много, чего бы мы не смогли преодолеть вместе.

Она принялась покусывать нижнюю губу. – Ну, не знаю.

– Знаешь. Подумай об этом. Трэвис вернется в дом и спальню, которую он называет своим домом. Ты сама сегодня сказала, что этот стресс ему вреден. Представь себе, что может сделать еще одна нагрузка, пока он пытается прийти в себя? И, таким образом, он будет держать нас вместе. По ночам, когда ты работаешь в больнице, он будет со мной. А в те вечера, когда я буду в ресторане, с ним будешь ты. И по ночам, когда мы будем рядом, мы будем вместе, как семья.

Она скосила глаза через мое плечо. – Ты много говоришь о детях, а как же мы, Портер?

– Мы? – Я рассмеялся. – Милая, мы – самая легкая составляющая из всего этого. Я люблю тебя. Ты любишь меня. Я засыпаю каждую ночь с тобой на руках. Я занимаюсь с тобой любовью в темноте. И держу тебя на свету. Мне не нужно выползать из твоей постели, чтобы поспешить домой. Мы не должны выкраивать время друг на друга, когда наши графики слишком забиты. Наконец-то мы сможем быть вместе.

 Она коротко и отрывисто покачала головой. – Еще слишком рано.

– Именно для этого и нужны эти шесть недель, сумасшедшая, – поддразнил я ее.

Она рассмеялась, наполовину плача. – Это ты сошел с ума.

– Я с радостью приму этот титул, пока ты планируешь переехать ко мне.