Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 35 страниц)

14

Ночь была темной, хоть выколи глаз, и, не считая шума от резвившегося в ветвях деревьев океанского бриза, все на кладбище было спокойно. Прождав Таннехилла более часа, Мистра потянулась на сиденье машины и тихо промолвила:

– Может, его по пути задержала полиция…

Стивенс ничего не ответил, но про себя подумал, что это не исключалось. Распорядившись арестовать Таннехилла менее чем через час после того, как он вернулся в кабинет, Холанд ступил на путь, на котором ему уже не было обратного хода.

Еще через полчаса, как раз перед полуночью, Мистра заговорила снова:

– Я бы могла остаться здесь. А вы сходили бы и позвонили в полицию, выяснив, задержала она его или нет…

– Еще не время… Он мог задержаться по тысяче различных причин.

Опять воцарилась тишина. Стивенс предложил Таннехиллу кладбище для встречи потому, что это было хорошо знакомое обоим место Через какое-то время молчание нарушил он:

– Я много размышлял по поводу вашей группы Были ли в прошлом серьезные стычки между ее членами?

– Нет, с тех пор, как мы ввели в ее состав две сотни лет тому назад телепата.

– Меня удивляет тот факт, что лишь она одна может читать мысли. Я-то полагал, что долгая жизнь легко приводит к телепатии…

– Нет, это не так. Как-то один из членов группы повстречал в Европе семью, предрасположенную к этому дару. Мы проводили испытания с ней в течение двух поколений В конце концов остановились на девочке…

– Вы приняли это решение… единодушно?

– Что вы под этим подразумеваете?

– Не знаю…

И это соответствовало действительности. Он пытался собрать воедино элементы, каждый из которых сам по себе был необъясним. Почему ему навязали этот визит в подземелье? И кто был тот человек, что доставил его туда? Возникала и масса других вопросов. Тот факт, что телепатка не обнаружила убийцу, вроде бы указывал на то, что преступник не входил в группу. Но не было ли способа скрывать от неё некоторые свои мысли? Возможно, это всего-навсего вопрос умственной дисциплины. Он уточнил свой предыдущий вопрос:

– Кто-нибудь из членов возражал против допуска телепата в группу?

Она ответила с легкой иронией:

– Да, все, за исключением того, кто обнаружил ее.

– И кто же это был?

– Таннехилл.

– Думаю, что он, контролируя Дом, был обречен на то, чтобы добиться своего в этом деле…

– Да, и у него были веские причины поступать таким образом. Таннехилл подозревал, что в группе назрело недовольство, и хотел, чтобы возможные заговорщики поняли, что у них нет ни малейшей надежды на успех.

– Кто противился дольше всех?

– О! Все происходило не совсем так, как вы себе представляете. Надо сказать, что большинство членов группы – люди скорее консервативного склада. Нам хотелось бы превратить Дом в подобие “Фонда”, где все мы входили бы в Совет директоров. Но не имея возможности реализовать эту идею, мы предпочли в нормальных условиях оставить контроль за Таннехиллом. Даже недолюбливая его, мы четко представляем себе наше положение. В случае же появления нового хозяина Дома возник бы фактор неизвестности. Так что, как сами видите, ему не составляло такого уж большого труда убедить нас в том, что телепат окажет стабилизирующее влияние на положение дел в группе. Достаточно было спросить у тех, кто с норовом, а что, собственно говоря, они хотели бы скрыть от других, как оказалось, что все мы с поразительным единодушием проголосовали “за”. Хотя, в сущности, не так уж это было удивительно.

– А предпринимались ли уже попытки перехватить контроль за Домом у Таннехилла? Я хочу сказать, до нынешнего дела…

– Не забывайте, что до него у Дома был уже другой хозяин. Думаю, что это можно назвать попыткой.

– Вы имеете в виду того таинственного верховного вождя, который жил в доме, когда в здешних краях появился Танекила? Удалось ли ему чего-нибудь добиться? Или, другими словами, смог ли он пользоваться омолаживающим эффектом Большого Дома?

– Да. И многие из нас вернулись вместе с ним. Стивенс даже дернулся от удивления.

– Вы тоже входили в их число? Так вы предшествовали Таннехиллу?

Она терпеливо разъяснила:

– Эллисон, вы, похоже, неспособны понять, насколько долго мы уже существуем. Я находилась на судне, пассажирам которого пришлось обороняться от взбунтовавшегося экипажа рабов-гребцов. Пассажиры одержали верх, но затем нас настигла буря, а никто из нас ничего не смыслил в навигационном деле. Нас отбросило, как я сейчас думаю, сначала к берегам Экваториальной Африки, а затем мы продрейфовали к Южной Америке. Полностью потеряв ориентировку, мы обогнули мыс Горн и поднялись к северу…

– Но что вы лично делали на борту этого судна? Куда вы направлялись?

Она чуть задержалась с ответом.

– Я была дочерью чиновника Римской Империи. А дело происходило в третьем веке.

– Неужели Дом настолько стар?

– О! Ему намного больше лет… Когда мы высадились в его окрестностях, всех мужчин с судна перебили местные туземцы. А они к тому времени жили здесь уже несколько веков.

– Но кто же соорудил этот Дом?

– Вот это-то нам и хотелось бы выяснить, – угрюмо проронила она. – Нам даже как-то пришло в голову, не вы ли это? Помните ту сцену?..

Стивенс на минуту замолк, но затем все же осмелился задать один мучивший его вопрос:

– Верховным вождем до появления Танекилы был Пили?

– Да, он.

– Как долго он состоит членом группы?

Она не ответила.

– Мистра!

– Надо подумать, – тихо произнесла она. – Подождите немного.

– Вас что, подвела память?

– Да нет!.. С ней как раз все в порядке. Но… что это? Тихо!

Она замолчала, потом, вздохнув, продолжила:

– Пили активно участвовал в тех экспериментах, которые мы проводили в целях выявления телепата. Он был в числе первых, кто поддержал Таннехилла в вопросе о необходимости ввести в состав группы наделенного такими способностями человека. Так что, как сами убедились, вы на ложном пути, дорогой мой.

– Если только, – заметил Стивенс, – он не нашел способа скрывать свои мысли от телепата.

– У него не то положение, чтобы что-то предпринять.

– Тем не менее он – управляющий всем состоянием Таннехиллов.

– Пост, конечно, важный, но решающего значения не имеет. Мы проявили большую осторожность в этой области. Не хочу вдаваться в детали, но одна из наших страховочных мер – создание в Альмиранте отдельного бюро во главе с другим управляющим. Когда-то его возглавлял Холанд, теперь вы, ну а до вас были другие липа.

– За что уволили Холанда?

– Он заметил, что подпись на документе двухсотлетней давности была идентична той, что стояла на одной из свежих деловых бумаг.

Стивенс рассмеялся, не скрывая иронии.

– Здорово получается: его заменили на человека, которому выложили всю правду!

– Это сделала я. Но никто и никогда еще не заявлял, что группа одобряет мой шаг. Эллисон, сейчас час ночи. Не хотите идти звонить, пойду я. Не желаю прозябать на кладбище всю ночь.

Стивенс с сожалением вышел из машины.

– Думаю, вы правы, – согласился он.

Адвокат склонился над дверцей, чтобы поцеловать ее. Сначала она откликнулась на его ласку пассивно, но затем обвила руками шею и крепко прижалась. Уходя, он посоветовал Мистре выйти из машины и дожидаться его в тени деревьев.

– Не беспокойтесь, – отозвалась она, – у меня с собой пистолет. И запомните: спасти Землю важнее всего на свете, включая наши собственные жизни.

Стивенс быстро зашагал прочь. Первый же встреченный им драгстор оказался закрытым. Второй – то же самое. Лишь без десяти два он наконец набрел в деловом квартале на заведение, открытое всю ночь. Он сейчас же набрал номер полиции. Ответ последовал краткий и однозначный: Таннехилл пока арестован не был.

Встревоженный Стивенс бросился к ближайшей стоянке такси и помчался ко входу на кладбище. Заплатив водителю, он пешком прошел по аллее до участка, закрепленного за семейством Таннехиллов. Но машины на месте не оказалось. Он подумал, что Мистра могла отъехать, и позвал:

– Мистра! Мистра!

Никакого ответа. Тишина. Стивенс слышал только стук своего сердца. Он поискал минут пятнадцать. Никаких следов ни Мистры, ни Таннехилла.

Адвокат покинул кладбище и на первом же подвернувшемся такси подъехал к дому молодой женщины. Но там ее не оказалось. В его бунгало тоже ни души. Теряя надежду, он отправился в Большой Дом, но там никого не было.

Тогда Стивенс спустился в гараж, вывел свою машину и устремился к Палмз-билдинг. Было уже полчетвертого утра. В холле горел один-единственный огонек перед клеткой лифта. Дверь в здание была заперта, но это не имело для него никакого значения: свои ключи были у него самого, у Пили и у привратника.

Стивенс вошел и остановился в нерешительности. Что он, в сущности, собрался здесь делать? На всякий случай он прихватил с собой пистолет. Но действительно ли он хотел, чтобы Пили узнал, что его подлинная личность для помощника больше не секрет? Нет, лучше пусть он не догадывается об этом. Однако в случае, если Мистру захватили…

Он бесшумно пересек вестибюль и по служебной лестнице поднялся на четвертый этаж. В офисе Мексиканской импортной компании было темно. Адвокат постоял перед дверью, прислушиваясь, потом спустился в подвальное помещение. Понадобилось всего несколько минут, чтобы задействовать механизм панели – фальшивой стены, – и он проник в подземелье. Лампа стояла там, где он ее оставил в прошлый раз. Он тщательно закрыл за собой вход. Стивенс считал, что в поисках Мистры в первую очередь следовало проверить это подземное царство, а потом уж пройтись – один за другим – по всем адресам членов группы, которых он выявил.

Адвокат пошел, все убыстряя шаг, по длинному и темному коридору. Быстро дошел до развилки, откуда начиналась более узкая галерея. Не колеблясь ни секунды, он свернул в нее и вскоре оказался у длинной металлической стены. На сей раз он обнаружил в ней отверстие, ведущее в туннель, также со стенами из какого-то металла. Стивенс инстинктивно отступил на шаг, погасил лампу и выждал некоторое время в этом плотном мраке. Шли минуты. Все тихо. Только тревожно стучало сердце.

Стивенс решился ступить в новую галерею и вскоре заметил впереди слабый свет. Он опять замер. Но терять драгоценное время было нельзя: ведь над Мистрой, возможно, нависла угроза. Он вновь зажег лампу и, держа наготове пистолет, двинулся вперед.

Вскоре он вошел в более широкий коридор, стенки которого, похоже, были сделаны из прозрачного стекла. В конце концов он добрался до громадного зала с потолком в виде купола. В углу, почти скрытая. за несколькими рядами ярко сверкавших стеклянных стеллажей виднелась испускавшая бледно-зеленое сияние сфера.

Растерявшийся Стивенс беспомощно огляделся. Он различал необычный, видимо, на грани восприятия, звук, вибрировавший и пронизывавший все насквозь. Возможно, он исходил от какого-то реагировавшего на его присутствие механизма. Все выглядело просто фантастическим и чуть ли не сверхъестественным.

Адвокат обратил внимание на то, что в этот зал стягивались и другие туннели, но сейчас ему было не до них. Он осторожно приблизился к сфере. Внутри что-то пульсировало, интенсивность свечения все время менялась. Стивенса отделяло всего несколько шагов от первого из стеклянных барьеров. Вдруг на поверхности сферы точно против того места, где он находился, высветился квадрат со стороной в два фута, который сначала принял молочный оттенок, а затем стал совсем белым. Адвокат пристально вгляделся в него. Вскоре в квадрате появилась картинка: возник большой шар, блестевший на черном фоне и усеянный точками-светлячками. Шар начал пухнуть на глазах, стали видны его отдельные части. Стивенс быстро распознал знакомые очертания Северной и Южной Америки, а также оконечность Иберийского полуострова.

Земля! Так, как она выглядит при подлете к ней звездолета! Вскоре планета заполнила экран целиком, появились дополнительные подробности. Стивенс различил Калифорнию, похожую на выброшенную в океан руку. До него вдруг дошло, что звездолет, с которого делались эти снимки, должно быть, по крайней мере частично потерял управление. Земля неумолимо приближалась. На него надвинулась горная гряда, часть океана. Затем… бум! Стало темно… Это зрелище было тем более впечатляющим, что все кадры прокручивались в полной тишине.

Стивенс догадался: “Вероятно, этот звездолет врезался в Землю несколько тысяч лет тому назад. Но кто его пассажиры?”

Постепенно на блестящей и вибрировавшей поверхности сферы стало формироваться другое изображение.

Два часа простоял Стивенс перед этим экраном… Информационные блоки повторялись по нескольку раз. Некоторые сцены потом прокручивались снова, как недвусмысленное пояснение к другим сообщениям. Понемногу сложилась целостная, вполне вразумительная картина происшедшей века назад трагедии.

В неустановленную – но далеко в прошлом – эпоху звездолет, контролировавшийся искусственным мозгом-роботом, в результате случайной поломки сбился с курса и врезался в Землю, вонзившись в склон утеса. Удар вызвал обвал скал и оползни, после чего корабль оказался наглухо замурованным в толще пород.

Но робот-мозг выжил, а поскольку он обладал способностью читать мысли людей и передавать им свои собственные, то вскоре установил контакт с небольшой группой проживавших в тех местах дикарей. Разобравшись, что их разум – в плену суеверий, электронный мозг внедрил в их сознание иррациональное стремление прорыть туннель до входа в звездолет. Но починить его, как и понять, чего он от них добивается, они были неспособны. Тогда робот-мозг приказал им соорудить храм, каждый камень которого должен был заноситься сначала в звездолет, чтобы проходить там предварительную специальную обработку. С целью произвести впечатление на дикарей весь процесс обработки камней сопровождался мерцанием огней и фейерверком искр. На деле же он состоял в бомбардировке стройматериала субатомными частицами, производимыми от сверхтяжелых и очень редких искусственных элементов. Все это было задумано ради того, чтобы продлить жизнь тех, кто позднее смог бы помочь электронному мозгу ликвидировать неисправность в звездолете.

Эта первая группа дикарей жила необычно долго, но в конце концов все они, за исключением одного, погибли насильственной смертью. Среди сменивших их новых людей Стивенс почти с ужасом увидел высокого человека со светлой кожей, похожего на Уолтера Пили, – и это, несомненно, был он.

Именно Пили, а также человек с него ростом, единственный уцелевший из начальной группы (его облик показался Стивенсу знакомым) первыми дошли до осознания того, что звездолет – никакое не божество. Электронный мозг возликовал и начал приобщать их к научным знаниям. Среди прочего они узнали также и то, какая часть робота-мозга была приемником мыслей, а какая передатчиком.

Как-то супермозг обнаружил, что некоторые из передаваемых им мыслей доходили до новых жрецов храма. Чтобы защитить себя от всякого рода подозрений и недоразумений, которые могли возникнуть в этой связи, он показал этим двум ученикам, каким образом следовало отрегулировать передатчик так, чтобы дальность его действия не выходила за пределы звездолета.

Но они заглушили его окончательно. То был импульсивный шаг с их стороны. Враждебность к роботу, отразившаяся в этом поступке, вызрела в каких-то зловещих глубинах ненависти и страха, сформировавшихся в мозгу этих двух человек. Оба вдруг мгновенно вошли в состояние неописуемого ужаса, и, используя оружие, найденное на складе, уничтожили передатчик мыслей.

В порядке автоматической самообороны мозг-робот выпустил в чрево звездолета газ. Кашляя, задыхаясь, извиваясь от боли, оба сбежали. Дверь корабля за ними закрылась.

Отныне доступ в корабль им был заказан. Со временем, анализируя происшедшее и опираясь на полученные от электронного мозга знания, эти двое до многого дошли сами. Истребив всех своих товарищей из второй группы, они засыпали открытый колодец доступа в корабль, заставили невежественных дикарей прорыть подземные ходы. Они планировали снова проникнуть в корабль и завладеть его грузом.

Между тем электронный мозг стремился только к одной цели: восстановить звездолет и улететь с Земли. Однако он смутно догадывался, что против него что-то затевается и что ему следовало кое в чем рискнуть.

Однажды, много лет спустя, те же двое появились в подземелье с аппаратурой для сверления. Но обшивка корабля не поддалась алмазным резцам. В момент этих работ робот, продолжавший улавливать мысли людей, понял, что выживший из первого состава человек намеревался расправиться с другими членами нынешней группы, но Пили вроде бы противился его замыслам.

Еще позже нависшая над миром угроза атомной войны побудила того же самого человека выработать окончательный план действий, но робот-мозг не сумел выяснить его содержание, поскольку тот, проявляя осторожность, держался подальше от приемника мыслей.

Этот же человек стрелял в Таннехилла с намерением убить его, с тем чтобы Пили как управляющий состоянием стал бы единолично контролировать все имущество. Теперь безграничное честолюбие этого типа было сориентировано на установление господства над всем миром… К сожалению, лица его Стивенс все еще никак не мог разглядеть. Если он по-прежнему крутился где-то поблизости, то, должно быть, носил маску…

Когда трансляция информационных блоков закончилась, Стивенс задержался в звездолете еще на некоторое время, чтобы ознакомиться с грузом. Согласно увиденному фильму – а он полагал, что ему показали все это в записи, – эти длинные ряды стеллажей перед ним были напичканы маленькими блестящими капсулами, в каждой из которых содержались микроскопические дозы искусственных элементов в их чистом виде. И все они были неизвестны на Земле, располагаясь так далеко за пределами урана в периодической системе, что если они и существовали когда-то в природе, то только в течение мгновений в общей истории Вселенной.

Стивенс понятия не имел, что он мог бы сделать с образцами этих элементов. В нынешнем положении они, судя по всему, никакой ценности не представляли. Было сомнительно, чтобы он нашел покупателя на них… разве что продать членам группы…

Было уже шесть утра, когда Стивенс, изнемогая от усталости, вернулся в подвал Палмз-билдинг и поднялся по лестнице. Адвоката все больше и больше начинала тревожить одна мысль: он не располагал никакими предположениями относительно подлинного лица кровожадного сотоварища Пили. В то же время представлялось исключительно важным выявить его и раскрыть перед группой.

Подходя к этажу, на котором размещался его кабинет, Стивенс увидел впереди себя на лестнице чьи-то ноги. Он молниеносно сунул руку в карман, чтобы выхватить пистолет. Но на полпути рука задержалась.

– Ха! – воскликнул он. – Да это же Билл Риггс…

15

Сидя в кабинете Стивенса, Билл Риггс рассказывал ему об итогах своего расследования.

– Итак, мне удалось кое-что разузнать о похоронах Ньютона Таннехилла. Занимавшееся ими бюро ритуальных услуг принадлежало в то время некоему Норману Моксли. Купил он свое хозяйство за несколько месяцев до этого события, а сразу же после продал и куда-то уехал.

Сравнивая с тем, что он только что раскопал в звездолете, Стивенс расценил эту информацию как малоинтересную. Но все же пренебрегать ею не следовало. Интересно, покидал ли Моксли город? Вполне возможно, что он просто носил маску, которую затем снял. Значит, можно было бы попытаться выяснить, кто из шишек города Альмиранте отсутствовал в тот период, когда здесь обретался Моксли… Но доказать, что подобного рода маскарад и впрямь имел место, было бы попросту невозможно.

– Плохо, – прокомментировал он. – Следователь может использовать это против Таннехилла.

– Верно, – согласился Риггс, – все это довольно скверно выглядит. А сведения, добытые мною в отношении доктора, выдавшего свидетельство о смерти, – того же розлива. Зовут его Жаймс де лас Сиенгас. Пятнадцать лет назад получил диплом в Акле, но никогда не работал по специальности, пока не осел в Альмиранте в декабре прошлого года. Пятнадцатого мая этого года он продал свое дело за сотню долларов и на следующий же день отбыл из города. Ну чем не угорь, а?

– Как вы получили эту информацию?

– Для начала я сравнил телефонные справочники, которые были в ходу на день похорон, с более свежими изданиями. Лас Сиенгас фигурирует в первом и отсутствует во втором. Что касается Моксли, то его заменили братья Бенсоны. Я повидался с ними, и они мне рассказали то, что я вам изложил. Моксли – англичанин, довольно высокого роста, скрытный по характеру, благородно-изысканной внешности, вежлив, примерно сорока лет. Похоже, имел пристрастие к играм.

– А что врач?

– О нем я навел справки через секретаря ассоциации медицинских работников. Лас Сиенгас был сердечным, весьма иронического склада ума человеком, пользовался, как казалось, уважением коллег. Его хобби – яды. Собрал потрясающую библиотеку по этому вопросу. Но поскольку в этом деле яды не фигурируют, я не счел нужным разрабатывать эту тему.

У Стивенса сложилось впечатление, что детектив исподтишка наблюдает за его реакцией и что он, видимо, знает больше, чем сообщает. Адвокат вовсе не был убежден, что яды тут совершенно ни при чем. Эти люди манипулировали всякого рода наркотическими средствами, в частности, для того, чтобы вызвать амнезию. Целесообразно, наверное, вернуться к этому вопросу, только попозже.

С другой стороны, у Риггса могло пробудиться любопытство в отношении столь ранних прогулок Стивенса по зданию. Видимо, стоило чем-то в плане информации поделиться с детективом.

– Мистер Риггс, – сказал он, – мистер Таннехилл и я, мы пришли к выводу о том, что в этом деле орудует крупная группа и что ставка в этой игре – большие деньги. Мое собственное расследование, кажется, доказывает, что сложилась исключительно сложная ситуация…

Стивенс рассказал детективу о приведенных Холандом цифрах дохода Мистры и вновь упомянул о письме, которое Таннехилл был вынужден подписать. Он поведал и о подземном ходе, дав понять, однако, что наткнулся на него совершенно случайно. Естественно, он ни слова не проронил ни о звездолете, ни о необычайном долголетии членов группы, ни о масках, ни о том, каким образом он установил контакт с бессмертными.

– Как ваша, так и моя работа по этому делу, – подчеркнул он, – оказались не из легких. В известном смысле нам вроде бы следует разоблачить эту группу через общественность. Но пойдет ли это на благо человеку, который является нашим боссом? Поэтому надлежит проявлять большую осторожность и не множить без надобности число врагов, которых у мистера Таннехилла и без того хватает. Вполне возможно, что перед нами встанет задача самим раскрыть подлинного убийцу.

Риггс кивнул в знак согласия. Судя по его виду, он погрузился в собственные размышления на эту тему.

– Этот подземный ход, – очнулся он через некоторое время, – имеет, на ваш взгляд, какое-нибудь отношение к делу?

Стивенс, чуть запнувшись, солгал:

– О! Едва ли…

– Тогда выбросим его из головы. Должен признаться вам, мистер Стивенс, что все эти истории с потерей памяти, неведомыми катакомбами, таинственными группами внушают мне страх. Думается, что подобного рода информацию нам не стоит вытаскивать на свет божий. А теперь хочу вам признаться, что большую часть дня я вел наблюдение за вами.

– За мной? Следили? – воскликнул с некоторым беспокойством Стивенс.

Он быстро перебрал в памяти все свои действия за последние сутки. Кроме событий, связанных с подземельем, он не нашел в них ничего, что нужно было бы скрывать от Риггса. Почувствовав облегчение, он произнес:

– Вы меня удивляете…

– Как мог я быть уверен в том, – начал оправдываться детектив, – что вы не работаете против того, кто нанял меня? Я посчитал необходимым лично разобраться в этом. Должен сказать, что на кладбище была скукота смертная: сидят четыре человека и бьют баклуши.

Стивенс вздрогнул.

– Как так “четыре”? – тут же переспросил он.

– Не знаю, доставит вам это удовольствие или нет, но он битых два часа дожидался, пока вы, наконец, удалитесь.

– Кто это он?

– Таннехилл. У меня такое впечатление, что девица и он договорились обо всем заранее. Во всяком случае, стоило вам отойти, как он тут же подгреб к ней. Заявил ей что-то вроде следующего: “Мне хотелось бы быть полностью уверенным, что вы хорошо обдумали то, о чем мне говорили”. А она в ответ: “Да, я согласна выйти за вас замуж”. После чего он подсел к ней в машину и они укатили в Лас Вегас.

Риггс сделал паузу и, с сочувствием взглянув на Стивенса, добавил:

– Вижу, что это явилось ударом для вас. Извините.

Стивенс лишь через какое-то время отдал себе отчет в том, что при словах детектива непроизвольно вскочил, сжав зубы. Он с трудом пару раз сглотнул, затем поинтересовался:

– Что было потом?

– Вы вернулись. И я болтался за вами по городу. Войдя в Палмз-билдинг, вы закрыли за собой дверь на ключ. Мне понадобилось два часа, чтобы проникнуть сюда через окно на четвертом этаже. И мы встретились с вами на лестнице. Вот и все…

– Полагаю, – резюмировал Стивенс, – что сейчас самое время пойти поспать.

Однако предстояло еще столько сделать: договориться, чтобы по возникновении надобности согласились отпустить Таннехилла под залог, разработать детальный план защиты на возможном суде, а также собрать все необходимые юридические документы. Это все, однако, он мог делать, ни от кого не таясь. А потом предстояло еще подготовиться к установлению контактов с группой.

Расставаясь с Риггсом, Стивенс подумал, что поступок Мистры неизбежно вытекал из его отказа помочь ей. После этого она решительно устремилась в другом направлении. Он припомнил ее последние, перед их расставанием, слова о том, что спасение Земли важнее, чем их любовь.

А теперь она крепко держала в своих руках Таннехилла. Через него она могла угрожать всем остальным членам группы.

Стивенс настолько устал, что прошел в небольшую комнату для отдыха, отделявшую его кабинет от офиса персонала, и растянулся там на диване. Но он так и не заснул, когда в восемь тридцать на работу явилась мисс Чейнер. Адвокат спустился к своему парикмахеру, побрился и, перейдя улицу, позавтракал в соседнем баре. Возвращаясь на работу, он наткнулся на вывеску лаборатории, проводившей химические анализы. Он знал о ее существовании, но никогда и думать не думал, что однажды ему понадобится прибегнуть к ее услугам. Стивенс машинально пощупал в кармане осколки мрамора, которые подобрал на лестнице Большого Дома. Войдя в помещение, он протянул их человеку, стоявшему за конторкой.

– Сколько времени вам понадобится, чтобы провести анализ вот этого материала?

Химик, худой пожилой мужчина в очках с золотой оправой, в свою очередь спросил:

– А когда вам нужны эти результаты?.. Я сейчас очень занят…

– Послушайте, – поспешил Стивенс, – я вам заплачу двойную цену, если вы сообщите мне их завтра утром.

Химик протянул ему карточку.

– Хорошо. Приходите к десяти часам.

Выходя из лаборатории, Стивенс услышал голосистые выкрики разносчика газет: “Читайте самую полную информацию о нападении на Лориллию!”