Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 35 страниц)

22

Пока Стивенс отсутствовал, подошли еще несколько человек и присоединились к группе, которая по-прежнему оставалась в гостиной – большом зале с дубовыми панелями и несколькими застекленными дверями, выходившими во внутренний дворик. Все двери, кроме одной, были закрыты. Всего в гостиной Стивенс насчитал сейчас двенадцать мужчин и шесть женщин, не считая себя самого. Когда он вошел, все уставились на адвоката.

Он подошел к телепатке. Та покачала головой и ответила, не дожидаясь вопроса:

– Какое-то мгновение назад чувство тревоги заметно обострилось, но тут же опять стушевалось. Теперь я не могу более четко различить, чего вы опасаетесь. Но ничего похожего на это пока не улавливаю.

Стивенс обратился к Мистре:

– Сколько сейчас членов группы в Доме?

– Сорок.

– Кого нет? Разве вы говорили не о сорок одном человеке?

– Я считала и Пили, – исчерпывающе ответила она.

– Все они здесь в данный момент. – Этот ответ пришел от телепатки.

– Нет. Тесла вышел минут двадцать назад, чтобы взглянуть, что происходит вокруг Дома.

Все это – и вопросы и ответы – прозвучало достаточно громко, чтобы их услышали. Сразу же стало тихо. Стивенс с любопытством окинул взглядом этих восемнадцать бессмертных. Несмотря на прекрасно сшитые и дорогие костюмы, мужчины показались ему людьми довольно ординарными. Судьба не позаботилась о том, чтобы отобрать выдающихся личностей. Женщины, напротив, все, как на подбор, выглядели элегантно и утонченно. Видно, это и объясняло, почему их допустили в группу.

Возможно, все присутствующие здесь в эту минуту мучительно припоминали все, что им было известно о хмуром индейце. Стивенс заговорил:

– Мне довелось ознакомиться с некоторыми съемками. Там фигурировали Пили и человек, весьма похожий на Теслу, но с другим лицом. Будь они прокляты, эти ваши маски! Они позволяют кому угодно походить на кого угодно. Я виделся с Теслой дважды. Был ли он в своем естественном виде или же под маской?

– Он был в маске, – ответил Таннехилл.

Стивенс ругнулся.

– А он и впрямь индеец?

– Да.

Снова установилась мертвая тишина.

– Как давно был отснят фильм, который вы видели? – поинтересовался Таннехилл.

– Примерно две тысячи лет тому назад…

Таннехилл вдруг резко взмахнул рукой. Властным тоном он распорядился:

– Осмотреть окрестности. Охранять все двери. Если найдете, приведите его сюда. Мы все выясним тут же, на месте.

– Подождите!

То был голос Стивенса, заставивший замереть тех, кто уже. направлялся к выходам. Таннехилл бросил на адвоката удивленный взгляд. Разница между человеком, страдавшим потерей памяти, и нынешним владельцем Большого Дома была разительной. Она проявлялась в более пронзительном взгляде, в губах, складывавшихся в узкую щелочку. То были глаза и губы Танекилы Удалого.

– Стивенс, – процедил он, – что это вы тут распоряжаетесь?

Адвокат охотно пояснил:

– Если откроется хоть одна из этих дверей, это будет сигналом моему человеку, который ждет снаружи, немедленно начать распылять элемент 167 на мрамор патио, террасы и самого дома. У вас нет оснований для беспокойства, если предатель был вычислен правильно. А сейчас я укажу вам, как следует поступить с ним.

– Это наше внутреннее дело, – надменно заявил Таннехилл. – И мы его урегулируем согласно нашим собственным правилам.

– Вы будете делать то, что укажу я, – повысил голос Стивенс – А теперь, друг мой, и я могу с тем же успехом заявить, что эпоха вашего абсолютного диктата здесь кончилась. У меня в портфеле более пятидесяти экземпляров декларации – и вы ее все до единого сейчас подпишете! – согласно которой этот Дом преобразуется в “Фонд”, Совет директоров которого составит наша группа. Вас я назначил первым президентом, но включил в состав Совета и себя. Лучше поскорее подписывайте, так как я не отзову обратно своего человека до тех пор, пока не получу все заверенные вами экземпляры.

Таннехилл вспыхнул от негодования и был готов разразиться целой филиппикой.

– Поспешите, – еще раз предупредил Стивенс, – и спросите у Тризеллы, говорю ли я сейчас правду или блефую. У меня есть элемент 167. А снаружи мой человек готов сделать то, о чем я вам сказал.

– Так ли это, Тризелла? – отрывисто спросила Мистра.

– Все верно.

Таннехилл зло бросил в ее адрес:

– Но почему вы нас не предупредили? Какого черта…

– Потому что то, что он делает, отвечает общему благу, – спокойно возразила телепатка. – Я не хотела рисковать, мешая ему в тот момент, когда он отчаянно ищет того человека среди нас, который…

Стивенс прервал ее:

– Пора оставить Теслу в покое. Подумайте о всех тех годах, что он прожил с убежденностью, что как единственный уцелевший из первой группы, обосновавшейся в свое время в Доме, он был его естественным законным владельцем… Так что, Таннехилл, подписывайте. Не забывайте, что нам еще предстоит поймать его и убедить…

Хозяин Дома еще какое-то время раздумывал, но затем, решительно взяв перо, стал черкать свою фамилию на копиях. Стивенс передал их другим членам группы. Когда были готовы все декларации, а в кармане лежал заполненный личный экземпляр, адвокат подошел к двери и позвал Риггса. Едва малорослый детектив вошел, остальные стали покидать помещение.

– Так, мистер Стивенс, – проговорил Риггс, – вижу, что вы славно поработали. Чем займемся теперь?

– Дайте мне ту капсулу, что я вам вручил, – потребовал Стивенс.

Риггс тут же повиновался. Стивенс, подойдя к Мистре, отдал ее ей.

– Разумеется, – сказал он, – у Теслы, вероятно, есть немного этого элемента, полученного в ваших тайных лабораториях. Когда я анализировал его план, то понял, что единственная цель, которую он ставил перед собой, когда открыл мне доступ к звездолету…

– Какому звездолету? – встрепенулась Мистра.

Но Стивенс не обратил внимания на ее возглас. Теперь, когда бумаги были подписаны, он собирался рассказать им все о космическом корабле, прилетевшем на Землю с далеких звезд двадцать веков тому назад. Поэтому он продолжил:

– …так вот, его единственной целью, когда он подстроил так, что я проник в звездолет, было узнать, действует ли все еще электронный мозг звездолета.

– Что за электронный мозг? Эллисон, что за чертовщину вы тут городите?

– В том случае, – вдохновенно заливался Стивенс, – если робот-мозг еще функционировал, думал Тесла, ему можно было смело приступать к уничтожению Дома, после чего электронный мозг был бы вынужден считаться с ним или же отказаться от надежды на…

Тризелла незаметно приблизилась к нему и прошептала:

– Человек, который только что прошел в холл, кто это?

Стивенс обернулся.

– Не беспокойтесь, это Риггс… Если есть на свете стоящий человек, то это…

Он запнулся, внезапно охваченный странным предчувствием.

Адвокат смутно припомнил, что Таннехилл вроде бы установил контакт с детективом в Лос-Анджелесе, просмотрев телефонный справочник. Но Таннехилл в действительности ему этого не говорил. Задыхаясь от волнения, он отрывисто потребовал у телепатки:

– Что вы читаете в его мыслях?

Тризелла ответила:

– У него благодушное настроение. Немножко озабочен, правда. Если он скрывает намерение уничтожить Дом, то это – работа великого мастера по части утаивания мыслей.

Стивенс быстро подошел к Таннехиллу. Тот ответил на его вопрос:

– Я не очень хорошо помню, когда свел с ним знакомство. Но уверен, что мы как-то случайно оказались вместе в баре и он угостил меня.

– До этого вы звонили ему?

– Звонил? Конечно, нет.

Стивенс уставился на дверь, выходившую в вестибюль.

Риггса нигде не было видно. “Наверное, спустился в музей, – подумал с тревогой Стивенс, – чтобы распылить элемент 167, имеющийся у него, а затем по туннелю добраться до робота-мозга и…”

Он бросился в холл и огляделся. Риггса там уже не было. Тогда адвокат что было прыти устремился к лестнице в глубине вестибюля и начал осторожно спускаться, стараясь не производить шума. Стеклянная дверь внизу была распахнута. Он увидел, как Риггс открывает одну из витрин.

Стивенс молниеносно извлек из кармана захваченную в звездолете трубочку. Держа палец на вскрывавшей ее кнопке, он перемахнул через порог, выкрикнув:

– Эй, Риггс!

Тот повернулся, сохраняя потрясающее спокойствие!

– А я любовался этим предметом искусства толтеков, – отозвался он. – Чрезвычайно интересно…

Довольно пикантный момент для разговоров об искусстве. Стивенс, шумно дыша, прохрипел:

– Риггс… Тесла… Вы еще можете спасти вашу жизнь… Выиграть теперь вы уже не в состоянии… Откажитесь…

Пауза. Тот взглянул ему прямо в глаза.

– Стивенс, – каким-то каркающим голосом ответил он, – мы с вами можем властвовать над целым миром!

– Нет, это невозможно без Большого Дома… Сейчас же закройте выхлоп вашего распылителя элемента.

– Для этого нам Большой Дом совершенно не нужен. Неужели вы не понимаете? У нас с вами есть электронный мозг звездолета. Через него мы получим всю нужную нам информацию, будем располагать всеми возможностями, какими только пожелаем. Когда все остальные уйдут с нашей дороги, надо будет…

Из витрины потянулся, расплываясь, голубоватый дымок. Стивенс пронзительно закричал:

– Я сказал: закройте свой распылитель… Быстро…

– Для этого мне пришлось бы теперь лишиться руки. Послушайте, Стивенс…

– Выбирайте: рука или жизнь! И скорее! У меня с собой элемент 221 – наилучший способ нейтрализовать действие вашего элемента 167, с которым он химически…

Направив трубочку в сторону Риггса, он нажал на кнопку. Одновременно из оружия, которое Риггс держат в свободной руке, брызнул термический луч, к счастью, миновавший мгновенно пригнувшегося Сти-венса. Он со всех ног бросился бежать к лестнице. Зал за его спиной стало потряхивать, светящийся голубоватый дымок лизнул ступени. Затем все накрыла беспросветная темень.

– …Согласны ли вы, Мистра Лэнетт, взять в законные супруги этого человека?

– Да.

Голос звучал твердо и уверенно.

Потом, уже сидя в машине, она призналась Стивенсу:

– На меня это произвело какое-то удивительно странное впечатление. Пойми меня правильно, дорогой: ведь я впервые в своей жизни выхожу замуж!

Стивенс ничего не ответил. Он думал об электронном роботе-мозге в звездолете, замурованном в толще холма под Большим Домом. Вскоре тот снова выйдет на космические трассы, возобновив прерванный на столь длительный срок полет. У Стивенса уже зародилась идея; просто дух захватывало, едва он начинал думать об этом. Почему бы Мистре и ему не отправиться вместе с кораблем?

– Лично я, – щебетала тем временем Мистра, – предпочла бы девочку. Обожаю мальчишек, но…

Стивенс вздохнул. Ах эти женщины! С их вечными помыслами о семейном очаге и о детях! Они думают только о материнстве, в то время как перед ними открываются такие горизонты и возможность пережить невообразимые приключения.

Вернувшись в бунгало, он решился было заговорить с Мистрой о космическом путешествии, но в последний момент передумал. Все его планы и мечты сразу куда-то подевались, стоило ему погрузиться в нежные бездонные глаза жены. Он подошел к ней. В его мыслях все еще вихрем проносились все звезды Галактики. Но Мистра улыбнулась, и ее образ вытеснил все остальное.

Затем на какое-то мгновение на него наложилось другое изображение – первого бессмертного, которого он увидел на экране в кадре фильма, отснятого две тысячи лет тому назад, рядом с Пили. Тогда он плохо различил черты этого человека, но сейчас отчетливо узнал в нем самого себя. Тесла был единственным, кто это понял. Теперь Вечный Дом навечно принадлежал ему, а весь объем памяти вскоре восстановился.

Но он опять взглянул на Мистру, и где-то в самом потаенном уголке души мелькнула мысль, что вечность могла и подождать.

Творец вселенной

1

Лейтенант Мортон едва держался на ногах, когда вышел из коктейль-бара. Несколько секунд он стоял неподвижно, собираясь с силами, для того чтобы продолжить свой путь, и вдруг почувствовал у себя за спиной какое-то движение. Он осторожно повернулся и не успел шагнуть в сторону, как вышедшая вслед за ним из бара девушка натолкнулась на него и чуть не упала, судорожно вцепившись – в рукав его кителя. По-видимому, она была еще более пьяна, чем он сам. Ему с трудом удалось сохранить равновесие и не дать ей упасть, и он уже почти отпустил ее, как вдруг она еле разборчиво пробормотала: “Вы обещали отвезти меня домой”.

Каргилл оторопел. Он был уверен, что видит ее первый раз в жизни, и уже собирался сказать ей это, но промолчал, так как вдруг понял, что еще никогда в жизни не был так жутко пьян. А что с ним происходило в течение предыдущего часа, он вообще не мог вспомнить, так что, вполне возможно, эта девушка говорила правду.

Во всяком случае он определенно собирался найти кого-нибудь, с кем можно было бы провести остаток вечера. Да и вообще, какое все это имело значение? Оставалось всего три дня до конца отпуска, и ему было совершенно некогда уточнять, как далеко зашли их отношения.

– Где ваша машина? – спросил он со всей решительностью, какую только мог собрать в своем расслабленном теле.

Слегка пошатываясь на ходу, девушка повела его к своей машине. Это был “шевроле”. Она подождала, пока Мортон откроет ей дверь, и рухнула на сиденье. Все тело ее как-то сразу обмякло, и голова безжизненно повисла. Каргилл сел за руль и еле удержался от того, чтобы тут же не сползти на пол, положить голову на сиденье и заснуть.

Последним усилием воли он попытался собраться, сконцентрировать свое внимание, и внезапно ему стало страшно. “А я ведь совершенно не в состоянии вести машину. Лучше взять такси”, – вяло подумал он.

Но воплотить это в действие он был уже не в состоянии. То странное оцепенение, с которым он все это время боролся, одолело его, и сознание отключилось. В последнюю секунду он еще ощущал, что тело механически, уже помимо его воли, совершает какие-то движения – кажется, нога нажала на педаль, – и больше он ничего не помнил.

Когда Каргилл пришел в себя, то понял, что произошла авария. Автомобиль съехал с дороги и врезался в дерево. Попытка выбраться из машины не удалась – дверь, видимо, заклинило. Осмотревшись, Каргилл убедился, что лишь чудом избежал смерти или серьезного увечья, так как корпус автомобиля был просто искорежен.

Он решил попробовать открыть другую дверь, с той стороны, где сидела девушка, и тут его охватил ужас: вся передняя часть машины в этом месте была вдавлена внутрь. Именно сюда пришелся самый сильный удар…

Даже в темноте было понятно, что этот удар оказался для девушки смертельным. Отчаянным усилием Каргилл снова дернул свою дверь, и на этот раз она поддалась. С большим трудом он выбрался из машины, постоял минуту, стараясь унять дрожь в ногах, и медленно, неверными шагами пошел куда-то в ночь, прочь от этого места. Никто не остановил его. Улица была пустынна.

Утром, бледный и протрезвевший, он прочитал сообщение об этом несчастном случае в газете:

ОБНАРУЖЕН ТРУП ЖЕНЩИНЫ

Прошлой ночью на окраине города была найдена врезавшаяся в дерево машина. В салоне находился труп молодой женщины по имени Мари Шане, скончавшейся от потери крови в результате повреждений, которые она получила во время аварии. Тело было обнаружено только рано утром, и, как полагают врачи, ее можно было бы спасти, если бы своевременно была оказана медицинская помощь.

Мари Шане была замужем, но жила отдельно от мужа с трехлетней дочерью. Известно также, что у нее есть брат, который живет в Нью-Йорке. Родственников просят связаться с властями по поводу организации похорон.

В первых сообщениях ни слова не говорилось о том, располагает ли полиция какими-то сведениями о возможных причинах аварии и о том, кто видел Мари Шане в тот вечер. В одном из следующих выпусков газет было упомянуто, что незадолго до того, как произошла авария, ее видели в коктейль-баре разговаривающей с каким-то военным. Все вечерние газеты подхватили сообщение и стали развивать эту тему. А на следующее утро в газетах уже излагались версии о возможном убийстве. На душе у Каргилла было неспокойно, и он решил немедленно, не дожидаясь окончания отпуска, вернуться в свою часть.

Когда через неделю ему стало известно, что его часть направляют в Корею, он испытал чувство огромного облегчения, несмотря на то что в Корее (это было в 1953 году) шла настоящая война. Жизнь в обстановке постоянных боев ожесточила Каргилла. Зрелище крови, человеческих страданий и чужой смерти уже не трогало его, и постепенно чувство вины, преследовавшее его раньше, исчезло. Так прошел год, и он почти совсем забыл об этом неприятном случае.

В начале 1954 года Каргилл, уже в чине капитана, вернулся в Лос-Анджелес. Он пробыл дома несколько месяцев, когда однажды с утренней почтой получил какую-то странную записку. В ней говорилось:

Дорогой капитан Мортон!

Вчера я увидела вас на улице и узнала ваш адрес и номер телефона из телефонного справочника. Не будете ли вы так любезны встретиться со мной в отеле “Тиффорд” сегодня (в среду) вечером около 20.30?

С нетерпением ждущая встречи

Мари Шане.

Каргилл сначала ничего не понял. Мари Шане? Кто это такая? И вдруг он все вспомнил, и тот давний, уже позабытый страх вновь охватил его. “Но ведь она умерла, – подумал он растерянно. – И она не знала, как меня зовут…”

Внутри у него все похолодело. Инстинкт самосохранения подсказывал ему, что идти на эту встречу нельзя, но по мере того, как приближался вечер, росла и его решимость узнать, что же все это значит, что хочет от него эта странная женщина, подписавшаяся именем той, которой уже давно нет в живых, почему она с нетерпением ждет их встречи.

В великолепном фойе отеля “Гиффорд” Каргилл был уже в начале девятого. Он нашел удобное место за одной из колонн, откуда можно было наблюдать за входом, и приготовился ждать.

Ждать ему пришлось долго. В половине десятого внутри у него все кипело от негодования, так как он уже пять раз предпринимал попытки заговорить с незнакомыми женщинами, принимая их за Мари Шане, и каждый раз ему приходилось выслушивать, что они думают по поводу его бестактной навязчивости. Он чувствовал, что терпение его иссякает с каждой минутой.

Его неуспех у женщин не остался, однако, незамеченным. Детектив отеля, высокий, крепкого сложения человек, бесшумно подошел к нему и тихим, но убедительным голосом сказал:

– Капитан, а что, если вам попытать счастья в другом месте? Вы же видите, здесь у вас дело не идет, – и добавил еще более убедительно: – Короче, друг, топай отсюда, и живо!

Каргилл, побелев от злости, посмотрел в бесстрастные глаза детектива и понял, что ему придется уйти. И в эту минуту где-то рядом за его спиной приятный женский голос произнес:

– Я долго вас заставила ждать, капитан?

С чувством облегчения Каргилл повернулся и замер. Он был уверен, что не помнит, как выглядела та несчастная девушка, но сейчас, как только увидел ее, сразу понял, что это Мари Шане.

Она изменилась, но сомнений не было. Это была она.

Краем глаза он увидел, что местный детектив отошел в сторону. И тогда остались только эта девушка и он, смотрящий на нее во все глаза.

– Это действительно вы, – сказал он, – Мари Шане.

Ему было трудно произнести это имя, как будто слова были тяжелыми, как камни, и для того, чтобы заставить их двигаться, нужно было приложить немало усилий. Присмотревшись к ней получше, Каргилл начал осознавать, что она очень изменилась.

Та девушка, которую он согласился отвезти домой год назад, была тоже хорошо одета, но не так, как эта. Сейчас на ней было ярко-розовое платье типа сари и манто из меха какого-то неизвестного ему животного. Мех был необыкновенно красив, ничего подобного Каргилл не видел со дня своего возвращения в Америку.

Но, собственно говоря, одежда ее сейчас не имела никакого значения. “Вас ведь нет на свете, – хотел он сказать. – Я сам читал сообщение о ваших похоронах”.

Но он не стал этого говорить. Что-то останавливало его. Девушка тихо произнесла:

– Пойдемте в бар. Там мы можем что-нибудь выпить и поговорить о старых временах…

Каргилл выпил первую рюмку залпом, не отрываясь. Вопросительно взглянув на девушку, он заметил, что она наблюдает за ним с легкой, снисходительной усмешкой.

– Я задавала себе вопрос, – произнесла она медленно, – какое чувство буду испытывать, когда вернусь и буду пить вместе с убийцей? Это совсем не весело, правда?

Каргилл почувствовал в ее словах скрытую враждебность и что-то еще, что-то более глубоко запрятанное и непонятное ему. С враждебностью ему приходилось сталкиваться не раз, и он знал, как надо защищаться, – изо всех сил, до последнего, со всей решимостью.

Эта женщина собиралась причинить ему вред, и ему нужно было быть настороже.

– Я не понимаю, о чем идет речь, – сказал он резко. В его голосе слышались угрожающие нотки. – Я даже не уверен, что знаю вас.

Женщина немного помедлила, открыла сумочку и вынула оттуда две большие фотографии. Молча бросила их на стол перед Каргиллом.

Ему понадобилось несколько секунд, чтобы сосредоточить внимание на том, что было изображено на фотографиях. Когда до его сознания дошло то, что он увидел, Каргилл торопливо схватил снимки и поднес их ближе, не веря своим собственным глазам.

На обеих фотографиях был запечатлен человек в офицерской форме, выбирающийся из сильно поврежденного автомобиля. У Каргилла перехватило дыхание от ужасающих своим неприкрытым натурализмом подробностей. На одном из снимков было видно, что тело девушки буквально вдавлено в ту дверь, около которой она сидела. Голова ее была как-то неестественно повернута, а по лицу текла кровь. На другом снимке крупным планом было изображено лицо офицера, сфотографированное из абсолютно невероятного положения откуда-то сзади.

Это был он. Это он выбирался из разбитой машины, в которой лежал залитый кровью труп девушки.

Пальцы его сами собой разжались, и фотографии упали на стол. Он посмотрел ей прямо в глаза тяжелым, угрожающим взглядом.

– Что вам надо от меня? – спросил он с ненавистью. – Где вы взяли эти снимки?

Последний вопрос, как электрический ток, побудил его к действию, и он с невероятной быстротой – никто не смог бы опередить его в эту минуту – схватил эти фотографии, как утопающий хватается за соломинку, мертвой хваткой. Пальцы его совершенно не слушались, когда он начал рвать их на мелкие клочки.

– Не трудитесь, – спокойно произнесла девушка. – У меня есть негативы.

Каргилл остановился как по команде и, наверное, машинально посмотрел в сторону официанта, стоявшего неподалеку, потому что тот в одно мгновение возник около их стола, убрал разорванные фотографии и принес еще виски. Каргилл торопливо опрокинул рюмку в рот и почувствовал, что здравый смысл начинает возвращаться к нему. Если она не умерла, тогда никто не может ни в чем его обвинить, ведь никакого преступления не было?

Он увидел, что девушка опять что-то ищет в сумочке. Она вытащила блестящий предмет в форме сигареты, приложив его к губам, глубоко затянулась и выпустила тонкую струйку дыма. Пока он завороженно смотрел на эту “сигарету”, она снова достала что-то из сумочки. Это “что-то” выглядело как визитная карточка, размером несколько больше обычной. Она бросила ее на стол перед ним.

– Вам, конечно, непонятно, – сказала она, – что это значит. Вот, это до некоторой степени прояснит дело. Взгляните.

Каргилл почти не слышал, что она говорила.

– Эта ваша сигарета, – медленно произнес он. – Вы же ее не зажигали.

– Сигарета? – Она сначала не поняла, о чем идет речь, потом достала из сумочки еще одну блестящую трубочку, такую же, как и первая, и протянула ему. – Она автоматически включается, когда затягиваешься. Это на самом деле очень просто, но я забыла, что они появятся только через сто лет. Они очень хорошо успокаивают нервы.

Успокоить нервы – это как раз то, что ему сейчас было нужно. Каргилл глубоко затянулся три раза подряд и почти сразу ощутил расслабляющий эффект душистого дыма. Он взял карточку, которую девушка бросила на стол. На ней какой-то блестящей краской было написано:

МЕЖВРЕМЕННОЕ ОБЩЕСТВО ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ

АДАПТАЦИИ рекомендует коррекционную терапию для капитана Мортона Каргилла

5 июня 1954 года

Преступление: убийство.

Терапия: смерть.

Блестящие строчки поплыли у него перед глазами.

– Но этого не может быть! Это какая-то мистификация! – голос его звучал глухо, как будто со стороны. Разум отказывался верить в реальность происходящего, но инстинкт, такой же древний как мир, действовал независимо от сознания и готовил его к худшему. Руки его похолодели.

Она пожала плечами:

– Это не моя идея. Я только обратилась к ним за помощью, а все остальное от меня уже не зависит. А вы… – Она не договорила. Сначала ее голос, а потом и она сама медленно растаяли, и все погрузилось в темноту.