Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"
Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт
Жанр:
Научная фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 35 страниц)
На ранчо холодная ночь сменилась прохладным рассветом, который начал медленно прогревать серую землю. Все встали рано. Позавтракали почти в полной тишине, не возразив на заявление Пендрейка о том, что он назначает себе помощницу, после чего разошлись. Некоторые отправились подменить ночных дозорных, расположившихся на возвышенных точках холмов, окружающих гасиенду. Только двое или трое нашли себе какое-то дело.
Атмосфера была напряженной, нервной и отягощенной ожиданием. После того как они закрыли за собой дверь третьего склада, Анрелла произнесла, нахмурив брови:
– Я с определенностью ожидала, что они будут против, когда ты скажешь им, что я буду повсюду тебя сопровождать. Это должно было показаться им странным.
Пендрейк промолчал. Ему тоже было непонятно, почему ему без всякого сопротивления была отдана мантия лидера. Несколько раз он улавливал в мыслях своих товарищей по побегу зачатки возражений, которые очень быстро исчезали, не будучи даже высказанными. До него дошло, что Анрелла продолжает говорить:
– Я уже жалею, что посоветовала тебе идти спать. Мы хотели, чтобы ты приступил к решению своей задачи со свежими силами. По нашим расчетам, в твоем распоряжении должно было остаться около двенадцати часов.
Непонятно почему, но ее слова вызвали у него раздражение. Он резким тоном произнес:
– Мои возможности добиться успеха слишком ограничены. Кроме того, я убежден, что подхожу к решению этой проблемы не с той стороны. Неверным является сам уклон в сторону механики. Я вижу несколько вариантов, которые можно осуществить, если воспользоваться электроприборами из дальнего склада. Если подключить к пылесосу определенные электрические цепи, то… – Он невесело посмотрел на нее: – У них всех имеется один фатальный изъян. Они убивают. Они сжигают и разрушают. Откровенно говоря, я не собираюсь убивать этих бедолаг солдат, которые выполняют свой долг. И вообще все это дело начинает становиться мне поперек горла, – он нетерпеливо махнул рукой. – Все это трудно выразить словами. Я начинаю думать, не сошел ли я с ума. – Он нахмурился и со злостью спросил: – Позволь задать тебе вопрос. Располагаете ли вы космическим кораблем, который можно было бы посадить здесь через короткий промежуток времени, чтобы эвакуировать на нем всех присутствующих?
Взгляд и поведение Анреллы остались спокойными.
– Все гораздо проще. Мы могли бы отвести вас под землю. Но в нашем распоряжении есть и космический корабль. В данный момент он завис над нами на высоте около двадцати миль. Это более крупная модель того, что ты привык называть электрическим самолетом. Я могу отдать приказ ему сесть прямо сейчас. Но я не стану этого делать. Наступил критический момент в плане, который мы вынашивали с тех самых пор, когда впервые узнали о твоем существовании.
Пендрейк огрызнулся:
– Не верю я в реальность вашей угрозы покончить с собой. Это еще один трюк с целью оказать на меня давление.
Анрелла мягко сказала:
– Джим, ты устал, на тебя неожиданно так много свалилось. Даю тебе слово чести – все, что я тебе сказала, – правда.
– Что означает обычная честь для суперженщины?
Она осталась невозмутимой.
– Если ты задумаешься об осложнениях, вызванных твоим отказом убивать людей, которые собираются нас атаковать, то поймешь, что наши действия оправданы честностью наших намерений. Джим, мне далеко за восемьдесят. Физически я этого не чувствую, зато сознаю умственно. Как и другие. Семнадцать из них старше меня, двенадцать – мои ровесники. Даже странно, что последняя война оставила после себя так мало потенциальных тотипотентов; возможно, лучше сработали медицинские сг бы… Но мы отвлеклись. Все мы много видели и еще больше передумали. И мы искренне считаем, что если не сумеем помочь человечеству продвинуться по пути прогресса, то станем ему помехой. Нам нужен лидер, более способный и сильный, чем любой из нас. Мы…
Радиобраслет на ее запястье издал мелодичный звук. Она подняла его к уху и повернулась таким образом, чтобы Пендрейку тоже было слышно. Негромкий отчетливый голос произнес:
– Колонна из боевых машин и нескольких танков направляются по дороге к Арройо Пасс, что в десяти милях южнее Маунтенсайда. После рассвета пролетело несколько самолетов. Если вы их не видели, значит, им приказано держаться вдали от ранчо. Конец связи.
Мелодичный звук повторился, и наступила тишина.
Нарушила ее Анрелла, которая напряженным голосом произнесла:
– Джим, мне кажется, что пора трезво оценить ситуацию. Я считаю, что сейчас важно получить упреждающее оружие, которое сможет остановить сухопутную армию и позволит тебе выиграть время, чтобы разработать основное изобретение. Нам можно не беспокоиться о бомбардировке с воздуха: меньше всего на свете Джефферсон Дейлс желает твоей гибели. – Она в нерешительности замолчала. – Что ты скажешь о нашем дезинтегрирующем луче, который разрушает только неорганическую материю?
Ее голубые глаза смотрели на него вопрошающе.
– Нам нужно только подключить устройство к ближайшей розетке электросети, как мы и сделали в тюрьме. Или к передвижному источнику питания. – Она замолчала, ожидая ответа, но вскоре продолжила: – Это уничтожит их танки и бронетехнику. Они останутся в чем мать родила, – Анрелла нервно засмеялась. – Это способно дезорганизовать любую из существующих в мире армий.
Пендрейк покачал головой.
– Я обдумал такую возможность еще до завтрака. Это не сработает. Я могу уменьшить габариты вашего прибора до размера ручного оружия, сохранив при этом его мощность. Но никоим образом не смогу увеличить его энергетический выход. Все упирается в вакуумную лампу, которая… – Он пожал плечами. – Им потребуется только удостовериться, что человек, который управляет этим прибором, не я. После этого, не приближаясь более чем на четверть мили, они нанесут артиллерийский удар. Возможно, кто-нибудь из моих товарищей и предпочтет такую смерть удушению в газовой камере. Но ты же понимаешь, что это не решит наши проблемы. Что ты делаешь, Хайнс?
Они подошли к стройному небритому молодому человеку, копающемуся в двигателе автомобиля. Капот был поднят, Хайнс стоял рядом с машиной и протирал контакты свечи зажигания. На самом деле вопрос Пендрейка был лишним. В мозгу молодого мужчины совершенно четко созрело решение исправить двигатель и сбежать с ранчо.
Ден Хайнс был актером, играющим второстепенные роли. Во время суда он угрюмо признал, что единственной причиной его присоединения к нападавшей на женщин толпе было то, что ему опротивел “мир, в котором заправляют бабы”, да еще то, что он “возбудился”. Во время побега он не сделал абсолютно ничего полезного и только раздражал окружающих своей издерганностью. Сейчас же его нервы сдали окончательно. У него был вид побитой собаки.
– О! – произнес он, увидев Анреллу. А потом, как бы между прочим, добавил: – Решил вот отремонтировать автобус. Может нам пригодиться, если потребуется срочно смываться отсюда.
Пендрейк сделал шаг к открытому капоту и с интересом посмотрел на двигатель. Мысленно он представил себе весь агрегат, сначала в сборке, а потом по частям. Это было мгновенное и чисто мысленное изучение: двигатель, аккумулятор, система зажигания, сцепление, генератор… Он остановился и вернулся назад: аккумулятор.
Он произнес:
– Хайнс, что произойдет, если весь заряд аккумулятора разрядить за одну стобиллионную долю секунды?
– Ха! – сказал озадаченно Хайнс – Это невозможно.
– Возможно, – произнес Пендрейк, – если предварительно электрически закалить свинцовые пластины, а также использовать пентодную экранирующую трубку. Такие трубки применяются для контроля избыточной мощности. Это…
Он замолчал. Внезапно все детали осенившей его. догадки прояснились и встали на свое место. Он проделал мысленный расчет и, подняв глаза, перехватил сияющий взгляд Анреллы.
Через мгновение ее взор померк. Она с изумлением в голосе сказала:
– Я поняла, что ты задумал. Но не будет ли температура слишком высокой? Результаты моих подсчетов выглядят невероятными.
– Мы можем воспользоваться миниатюрным аккумулятором, – быстро произнес Пендрейк. – В конце концов, это будет всего лишь ударный капсюль. Мы имеем столь высокую температуру на Солнце потому, что там не было управляющей трубки. Время от времени во Вселенной случайным образом складываются такие же условия – и мы получаем сверхновую. Если взять обычный аккумулятор, то температура будет слишком высока. Но я думаю, что мы сможем отбросить четыре самых опасных нуля, если воспользуемся маленькой сухой батарейкой. В этом случае все будет в пределах допустимого. Цепная реакция все равно начнется, но она выльется в тепло, не выйдя на мощность взрыва. Все продлится несколько часов. – Он сделал паузу, после чего добавил: – Хайнс, никуда не уезжай. Оставайся на ранчо.
– Хорошо.
Пендрейк в задумчивости пошел прочь и тут же остановился. “Не слишком ли быстро он согласился, – подумал он. – Почему?”
Широко раскрыв глаза, он повернулся и уставился на Хайнса. Мужчина стоял к нему спиной, но мысли его были как на ладони. Пендрейк стоял, сравнивая и вспоминая, потом, удовлетворенный, повернулся к Анрелле и спокойно произнес:
– Пусть ваши люди работают со всей возможной быстротой. И не забудьте предусмотреть систему охлаждения для дома. Мне кажется, что батарейку нужно зарыть в песок на глубину около десяти футов в трех-четырех милях отсюда. Не думаю, что на все это уйдет больше трех четвертей часа. Что касается нас с тобой, – он сардонически посмотрел на Анреллу, – прикажи космическому кораблю совершить посадку. Мы отправляемся в Маунтенсайд.
– Мы что? – внезапно побелев, она посмотрела на Пендрейка. – Джим, ты же знаешь, что это никоим образом не подчиняется логике.
Он ничего не ответил, просто стоял и смотрел на нее; еще через мгновение она произнесла:
– Это неправильно, я не должна этого делать. Я… – Она в изумлении покачала головой. После чего, прекратив возражения, поднесла к губам свой радиобраслет.
В восемь утра во дворе “Маунтенсайд Инн” собрались старожилы. Пендрейк ловил косые взгляды, бросаемые на него, Анреллу и на десяток представительниц секретной службы, расположившиеся у дверей отеля. Население Маунтенсайда не привыкло к такому активному вмешательству посторонних в жизнь тихого поселка, тем более что в роли незнакомцев выступали женщины с непроницаемыми лицами. Здесь слишком много произошло за последнее время. Их умы излучали смесь раздражения и возбуждения. Они обменивались между собой мнениями приглушенными голосами.
В десять минут девятого один из стариков утер со лба пот и прошаркал к висящему у дверей термометру.
– Девяносто восемь, [2]2
По шкале Фаренгейта.
[Закрыть]– объявил он старухам, вернувшись на свое место. – Чертовски тепло для Маунтенсайда для этого времени года.
Последовала короткая и оживленная дискуссия, касающаяся температур в текущем месяце. Горячий бриз из пустыни потянул сильнее, и резкие голоса медленно сменились тишиной. К термометру подошел еще один старожил. Отошел он от него, качая головой.
– Сто пять, – сказал он. – И это всего лишь двадцать пять минут девятого. Похоже, денек будет жарким.
Пендрейк подошел к мужчинам.
– Я врач, – произнес он. – Внезапное изменение температуры может вредно сказаться на здоровье, особенно пожилых людей. Отправляйтесь к озеру Маунтен Лейк. И проведите там целый день, устройте себе праздник. Но отправляйтесь немедленно!
Когда он вернулся к Анрелле, цепочка стариков уже потянулась с веранды. Через две минуты они проследовали мимо в двух седанах. Анрелла нахмурилась и взглянула на Пендрейка.
– Психология всего, что происходит, совершенно неправильна, – сказала она. – Старые пустынные крысы обычно не прислушиваются к советам тех, кто их существенно моложе.
– Они не пустынные крысы, – заметил Пендрейк. – Они легочные больные. И Бог им врач. – Он улыбнулся и добавил: – Давай немного пройдемся по улице. Я видел вон в том доме старую женщину, которой нужно посоветовать ехать на озеро.
Старушка с легкостью поддалась убеждениям врача отправиться на пикник. Она быстро бросила в подержанную машину несколько консервных банок и испарилась в вихре пыли.
В пятидесяти футах от них в небольшом белом здании расположилась метеостанция. Пендрейк открыл дверь и окликнул вспотевшего мужчину:
– Какая сейчас температура?
Из-за стола выполз полный очкарик.
– Сто двадцать, – простонал он. – Это кошмар. В Денвере и Лос-Анджелесе думают, что я хватил лишнего. Но, – он скорчил гримасу, – им пора заняться нанесением новых изобар и оповещением населения. К ночи у них будет такой ураган, что из-под их задниц повырывает стулья.
Оказавшись снаружи, Анрелла устало произнесла:
– Джим, пожалуйста, объясни мне, что все это значит. Если станет еще теплее, мы будем унесены рекой из собственного пота.
Пендрейк мрачно рассмеялся. Будет еще теплее. Он неожиданно почувствовал благоговейный страх. Источник тепла – он представил себе его – выдает сейчас восемнадцать миллионов миллиардов градусов по Фаренгейту – это больше, чем получилось бы в результате взрыва тысячи водородных бомб. Температура здесь, в Маунтенсайде, должна подняться градусов до ста тридцати пяти, а там, где сейчас находятся танки и бронемашины, должно быть градусов сто пятьдесят. Это не смертельно. Но офицеры наверняка прикажут армии повернуть вспять и направят ее к прохладным горам.
Пока они шли обратно к отелю, стало еще жарче. Длинная вереница машин тянулась по дороге, ведущей в горы. Горячие потоки воздуха играли над песками и серыми склонами холмов. Стало невыносимо сухо и душно, на вдохе резало горло. Анрелла произнесла несчастливо:
– Джим, ты уверен, что знаешь, что делаешь?
– Все очень просто, – кивнул с улыбкой Пендрейк. – Я считаю, что мы здесь имеем аналог бушующего и ревущего лесного пожара. Если ты видела когда-нибудь лесные пожары – в нескольких из моих воспоминаний содержится информация по данному предмету, – то должна знать, что они выгоняют из укрытий любую дичь. Все сломя голову бросаются на поиски более прохладных мест. При угрозе сожжения кидается наутек даже сам царь зверей. Мне кажется, что он должен примчаться сюда. – И самодовольно добавил: – Вот он, выгнанный на открытое место, где опасность остаться в дураках для меня минимальна.
Пендрейк кивнул в сторону дверей отеля, из которых вышел на веранду превосходно сложенный мужчина. Его лицо было лицом самого обычного американца средних лет, но голос оказался привыкшим отдавать команды звонким голосом Джефферсона Дейлса.
– Вы до сих пор не смоги запустить эти моторы? – спросил он с раздражением. – Не кажется ли вам странным, что две машины сломались в один и тот же момент?
Послышались приглушенные извинения и еще что-то о другой машине, которая вот-вот должна подойти. Пендрейк улыбнулся и шепнул Анрелле:
– Я вижу, пилот вашего корабля продолжает посылать помеховое излучение. О’кей. Пойди и пригласи его.
– Но он не пойдет. Я уверена в этом.
– Если он не придет, это будет означать, что я просчитался, и мы сразу же возвратимся на ранчо.
– Просчитался в чем? Джим, для нас это вопрос жизни и смерти.
Пендрейк посмотрел на нее.
– В чем дело? – издевательски спросил он. – Тебе не нравится, когда тебя принуждают? Возможно, я удвою твой IQ.
Анрелла внимательно взглянула на него и медленно произнесла:
– В этой тотипотентной фазе, в которой ты сейчас находишься, очевидно, существуют особенности, о которых неизвестно никому из нас – Она смущенно замолкла. – Джим, ввиду твоего загадочного поведения я не могу больше скрывать от тебя то, что по личным причинам я предпочла бы утаить.
Пришла очередь задуматься Пендрейку, но он все же отказался от того, чтобы объяснить ей все свои действия. Еще не время. Возможно, в сложившейся критической ситуации ему потребуется оказать на нее давление еще раз. Мгновенное повиновение Хайнса его приказанию оставаться на ранчо, а не бежать в соответствии с задуманным им планом, дало ему необходимый ключ к происходящему. Остальные случаи покорного следования любой его команде или предложению только укрепили его уверенность в своих силах. Сначала Петере, который принес одежду и только после этого начал задавать вопросы, потом – Анрелла, отдавшая пистолет и приказавшая приземлиться космическому кораблю, старики и старухи, отправившиеся к озеру. Все это доказывало, что его слову повинуются как мужчины, так и женщины.
Их послушание не было связано с их сознанием. Никто ничего не заметил – основа лежала глубже. Его распоряжения оказывали влияние на базисные нервные структуры мозга. Повинующимся должно было казаться, что они совершают действия по собственной воле. Это было исключительно важно. Позже он расскажет Анрелле обо всем. А сейчас…
Анрелла опять заговорила:
– Я чувствую, что ты обладаешь какой-то исключительной способностью, которая не принесет добра ни тебе, ни окружающим. И пока она не превратилась в постоянную, – ее голос зазвучал настойчиво и требовательно, – Джим, что ты помнишь?
Пендрейк раскрыл рот, чтобы кратко обрисовать необъятность своей памяти. И понял, что это была не его собственная память. Он помнил информацию, содержавшуюся в головах сотен людей, в том числе и президента Соединенных Штатов Америки.
Он сказал ей об этом.
– Исследуй окружающее тебя пространство! – приказала Анрелла.
Пендрейк удивился:
– Не понимаю, что я должен искать?
– Свою память.
Он собрался напомнить ей, что тотипотентная трансформация клеток эффективнейшим образом вычистила из них все воспоминания и впечатления.
И промолчал.
Потому что обнаружил энергетическое поле. Он не видел его, он почувствовал. И, что самое удивительное, от этого поля исходило слабое свечение. Возле его тела оно было сильнее, ослабевая с увеличением расстояния. Границы его простирания Пендрейк определить не смог. Спустя мгновение он решил не принимать расстояние в качестве что-либо означающего фактора. В этот момент он осознал, что частью его знаний стала память ученого из Уэльсского университета, научившегося измерять электрические поля вокруг живых существ, – от мельчайших семян до людей.
Эта мысль тут же ушла на задний план потому, что в его голове начали всплывать воспоминания обо всей его жизни: детство, колледж, служба в ВВС США, находка двигателя, Луна, Большой Олух, Элеонора…
“О боже, – подумал он. – Элеонора! Все эти месяцы, свыше года она находится в руках неандертальца…” Он застонал, потом усилием воли совладал с потоком обрушившихся на него эмоций.
– Пригласи его, – хрипло произнес он.
Женщина бросила на него полный сочувствия взгляд.
– Мне неизвестно, что ты вспомнил, – произнесла она, – но постарайся держать себя в руках.
– Со мной все в порядке, – сказал Пендрейк. И подумал: “В первую очередь– самое важное”. И стал опять самим собой.
Глава 27Анрелла повернулась к нему спиной и поднялась по ступенькам на веранду. Ему было слышно, как, приглушив слегка голос, она произнесла необходимые слова. Когда она закончила, Пендрейк громко сказал:
– Садитесь в машину. Вторая может следовать за нами.
Президент, Кей и две женщины из охраны спустились вместе с Анреллой по ступенькам. Анрелла спросила:
– Как ты думаешь, мы сможем взять с собой четверых?
– Определенно, – ответил Пендрейк, – впереди могут сесть трое.
Кей устроилась рядом с Анреллой на переднем сиденье. Минутой позже урчащий автомобиль стал взбираться на второй передаче на первый пологий подъем.
Пендрейк произнес:
– Ты знаешь, дорогая, я придумал, что можно сделать для уравненных женщин, составляющих охрану президента. Действие принятого ими препарата можно нейтрализовать. Второй дозой, химический состав которой будет незначительно отличаться от первой. Особенность этого соединения состоит в следующем: молекулы кристаллической магнезии стыкуются с основой с помощью четырех связей. Это нестабильное соединение. Его можно стабилизировать, удалив две связи из четырех. Благодаря этому…
Он замолчал, уловив краем глаза напряженный взгляд Анреллы. Джефферсон Дейлс, сидящий на заднем сиденье, сухо произнес:
– Вы что, химик, мистер… не знаю вашего имени.
– Пендрейк, – подсказал любезно Пендрейк. – Джим Пендрейк. – Он продолжал дальше: – Нет, я не химик. Можете считать меня своего рода универсальным разрешителем проблем. Видите ли, я обнаружил, что мой мозг обладает любопытными свойствами. – Он сделал паузу, заметив в зеркало, что в руках сидящих на заднем сиденье рядом с президентом женщин появились пистолеты. Голос Джефферсона Дейлса прозвучал ровно:
– Продолжайте, мистер Пендрейк.
– Господин президент, – сказал Пендрейк. – В чем заключается суть слабеющей демократии?
Наступила продолжительная пауза. Машина продолжала мчаться по горной дороге.
– Никто не сможет дать точный ответ на этот вопрос, – наконец произнес президент. – Люди нуждаются в подтверждении того, что их жизнь имеет смысл. Когда все, что они видят вокруг, состоит из сумбура, лжи и глупости, люди падают духом, с чем они не в состоянии бороться.
Пендрейк выжидал. Он почувствовал, что его вопрос успокоил жестких спутниц президента. Они по-прежнему держали пистолеты, но шеф жестом удержал их от применения оружия.
Молчание нарушил Джефферсон Дейлс:
– Если взглянуть со стороны, то может показаться, что наши неприятности идут от общей потери морали, коррумпированных политиков и того факта, что почти любой из граждан этой страны не может похвастаться здоровой психикой.
Пендрейк произнес:
– Я считаю, что в основе наших бед лежит отсутствие должного руководства. – На заднем сиденье воцарилась тишина, пассажиры были шокированы, и Пендрейк сделал вывод, что его слова попали в цель. Он продолжал: – Видите ли, господин президент, при демократии мы избираем правителя на ограниченный срок. Это не значит, что он будет руководить страной хуже, чем какой-нибудь наследный монарх. Но если он не в состоянии проводить твердую линию в духовной и общественной сферах, то существующая система управления государством начинает разлагаться, а мы начинаем ломать голову, пытаясь понять, что с нами происходит. А ничего не происходит, просто мы избрали в руководители слабака, который по каким-то своим внутренним причинам не способен нами управлять.
Наступила мертвая тишина, нарушаемая только урчанием автомобиля.
– Мне кажется, – сказал Пендрейк, – что именно вам, господин президент, нужно обрести уверенность в том, что жизнь имеет смысл. Поэтому я хочу сделать вам выгодное предложение.
– Предложение? – Прозвучавшее слово не было связано с настоящей реакцией президента, скорее оно было как бы эхом, исходящим от человека, пребывающего в состоянии глубокого шока.
– Предложение, – спокойно повторил Пендрейк. – Если в течение трех лет вы возродите демократию и будете осуществлять прогрессивное управление страной, я добровольно пойду на переливание вам моей крови.
Первой на это прореагировала Кей. Она резко сказала:
– Боюсь, мистер Пендрейк, что вы находитесь в положении, когда вопросы, связанные с использованием вашей крови, будут решаться без вашего участия.
– Заткнись, Кей! – грубо оборвал ее Джефферсон Дейлс.
Женщина бросила на президента изумленный взгляд и откинулась на спинку сиденья. Теперь в состоянии шока оказалась она. Никогда за время их отношений, как понял Пендрейк, этот мужчина не позволял себе разговаривать таким тоном со своей возбужденной, прекрасной и заблуждающейся любовницей.
Президент Дейлс прочистил горло.
– Не могу понять, – произнес он. – Похоже, мы встретились с вами случайно, мистер Пендрейк. Но для того чтобы оказаться в Маунтенсайде, вы должны были пройти сквозь несколько подразделений американских вооруженных сил. Меня все больше интересует, что здесь происходит в действительности. Например, каким образом вы совершили побег из тюрьмы?
– Расскажи ему, дорогая, – произнес Пендрейк. Анрелла описала изготовленный Пендрейком энергетический пистолет.
Дейлс спросил изумленным голосом:
– Но как он мог собрать такое оружие из обычных радиодеталей? – Вопрос был явно риторическим, потому что Дейлс тут же продолжил: – Что он еще изобрел?
Когда Анрелла рассказала ему о закопанном в песок тепловом источнике, равном по мощности сверхновой, у президента от удивления отвисла челюсть и он тут же произнес:
– Так это он вызвал такую жару? Мой бог!
Президент Дейлс сидел совершенно неподвижно. У него был вид человека, который внезапно нашел решение неразрешимой с виду проблемы. Он взорвался:
– Вот в чем дело! Всем нам – всем этим людям должно быть стыдно.
– Каким всем людям? – спросила удивленная Анрелла.
– Обычным людям, завсегдатаям баров, искателям секса, мужчинам, выступающим против женщин, женщинам, выступающим против мужчин, крутым мужикам, тупым, глупым, бедным, богатым – всем деградировавшим, злым, испуганным, несчастливым, одураченным, жалким беднягам там, – он широко махнул рукой, обозначая своим жестом полмира, – и здесь, – он показал на себя. – Все эти люди гордятся теми идиотскими достижениями, которые не являются достижениями вообще, если принять во взимание то, на что они способны. Три миллиарда людей позволили величайшему мозговому механизму во всей вселенной превратиться в развалину. Наша первейшая задача состоит в том, чтобы открыть им глаза на то, что они сотворили, а потом помочь им освободиться от связывающих их пут.
– Что вы считаете нужным сделать? – спросила Анрелла.
Великий человек, казалось, не расслышал ее вопроса. Он продолжал говорить:
– Я давно уже задумывался, почему практически полностью отсутствуют новые творческие разработки, и пришел к выводу, что единственная причина этого лежит в том, что человечество находится в состоянии смятения. – Он покачал головой.
– Боюсь, что все будет не так уж просто, – произнесла Анрелла.
Пендрейк решил, что настало время перейти к делу. Он сказал:
– Я считаю, что армейские подразделения должны быть отозваны, срок заключения для осужденных сокращен до пяти лет, уравненные женщины раскрепощены. Поселенческий проект Лембтона нужно взять под защиту государства, его участникам не должно угрожать тюремное заключение. Женщины должны быть равноправно допущены на руководящие посты…
В этот момент его в бок толкнул локоть Анреллы.
– Достаточно, – сказала она сердито. – Прекрати, Джим!
Пендрейк ошарашенно замолчал. Он посмотрел на нее и увидел сверкающие недовольством глаза. И понял, что она знает что делает.
– Хорошо, – произнес он. – Я остановлюсь. Ее реакция привела его в изумление.
