Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 35 страниц)

5

Спрятавшись в тени автомобиля, Стивенс отчетливо видел, как недомерок вошел в освещенный вестибюль здания. Адвокат мгновенно добежал до входа и через застекленные двери попытался проследить за его действиями. Индеец остановился перед лотком с газетами, быстро просмотрел “Альмиранте геральд”. Стивенс даже сумел разглядеть, что внимание его подопечного привлекла статья, посвященная прибытию в город Таннехилла.

Теслакоданал, пожав плечами, сунул газету под мышку. Он пересек обширный холл в направлении лифтов, миновал их, лишь на ходу слегка кивнув лифтеру, и углубился в широкий коридор. Дойдя до одной из дверей, коротышка вынул ключ из кармана, открыл ее и исчез внутри.

Стивенс проскользнул через живую изгородь и направился к боковой стороне здания. Под окном комнаты, куда, по его прикидке, вошел объект наблюдения, он остановился. Оно было открыто. Через жалюзи пробивался слабый свет. Свежий ветерок колебал шторы. Какого-либо движения в помещении он не заметил. Оттуда вообще не доносилось ни звука. Промаявшись с полчаса, Стивенс стал сомневаться, правильно ли он определил помещение, куда вошел Теслакоданал. Он двинулся назад, останавливаясь под каждым окошком. Шторы были частично раздвинуты, и он убедился, что имеет дело с одними и теми же просторными апартаментами.

Укрывшись за кустарником, он решил немного подождать. Время тянулось мучительно медленно. Посвежело. Слева от него в просвете между деревьями показался узкий серп луны лимонного цвета и стал постепенно карабкаться вверх по небосводу. А интересующие его окна продолжали тускло светиться. Адвокат почувствовал, как в нем вскипает гнев. Он злился на этого Теслакоданала, который упорно не желал ложиться спать. Не выключает освещение – значит, бодрствует, решил Стивенс.

Но в конце концов его терпение лопнуло. Прокравшись к окну, он приподнял жалюзи и заглянул внутрь. Перед ним были диван, красный ковер, кресло, а чуть дальше виднелась открытая дверь. Именно оттуда струился свет. Удалось рассмотреть, что он исходил от низкого торшера рядом с письменным столом. Позади стола тянулись полки, уставленные книгами и терракотовыми статуэтками. Никаких признаков присутствия человека.

Стивенс решился: с бесконечными предосторожностями он расширил отверстие в жалюзи настолько, чтобы суметь протиснуться в него. Через несколько секунд он мягко спрыгнул в комнату. Немного выждав, адвокат, бесшумно ступая по ковру, приблизился к двери. В соседнем помещении также никого не было, но зато обнаружилась еще одна приоткрытая дверь. Подойдя к ней на цыпочках, он прислушался и явственно услышал посапывание спящего человека.

Какое-то время Стивенс простоял в задумчивости. Собственно говоря, чего он добивается? Ему требовалась дополнительная информация. Но какая?

Он в нерешительности осмотрелся. Книги занимали всего лишь одну полку. Рассеянно пробежав взглядом по заголовкам, адвокат собрался было продолжить осмотр помещения, но его внимание привлекла тоненькая брошюра: “Танекила Удалой”. Стивенс живо сунул ее в карман. Теперь он уже более внимательно изучил остальные издания. Большинство было на испанском языке, который он знал весьма слабо. Но другие книги, на английском, его заинтересовали. Он прихватил некоторые из них с собой, вышел в соседнюю комнату и вылез наружу через окно, не переставая изумляться, что решился на подобные действия.

Вернувшись домой, адвокат отметил, что телефонную линию уже починили. Он сразу же набрал нужный номер, но, к собственному разочарованию, выяснил лишь, что его прежний срочный вызов Пили до сих пор не дал результата.

Решив дождаться звонка от Пили, Стивенс разделся, облачился в пижаму, накинул сверху домашний халат и, растянувшись на диване в гостиной, стал знакомиться с похищенными книгами. Все они касались одной темы: Большого Дома семейства Таннехиллов. Он не припоминал, чтобы когда-нибудь ранее они попадались ему на глаза даже в секции “Таннехиллы” публичной библиотеки Альмиранте. Начал он с “Истории Большого Дома”. На форзаце прочитал: “Издание первое. Тираж ограничен пятьюдесятью тремя экземплярами. Не для продажи. Январь 1870 г.”

Стивенс перевернул страницу. Первая глава начиналась словами: “Более тысячи лет возвышается этот замечательный дом на высоком холме над раскинувшимся с незапамятных времен океаном. Не обнаружено никаких, достойных внимания, документов, относящихся к тем, кто его построил”.

Адвокат полистал книгу, перескакивая с одного абзаца на другой. Она несколько напоминала исторический роман о наименее известных в истории человечества цивилизациях – Древней Мексики и Южной Калифорнии с 900 года и до высадки в этих местах испанцев.

Перегруженный сложными деталями текст показался Стивенсу не очень убедительным, во всяком случае, в рамках его собственных знаний о жизни майя, толтеков и ацтеков. Упоминались имена отдельных священнослужителей, солдат. Так, некоего Уксалака изрешетили стрелами за преступление, о котором ничего не сообщалось. Его похоронили на “восточном склоне холма в сосновой роще, которую толтеки впоследствии вырубили”. Этому событию были посвящены всего все фразы, и было совершенно непонятно, зачем о нем упоминалось вообще.

Когда появились толтеки, – “длинными воинскими колоннами, растянувшись вдоль берега и истекая потом под жаркими лучами раннеосеннего солнца”, – они поначалу намеревались снести Большой Дом. Но, как и у всех прочих завоевателей, с трудом пробившихся издалека к этим дальним рубежам, у них не оказалось под рукой необходимых орудий, чтобы справиться с возведенным из мрамора зданием. Эти священники-солдаты сделали, впрочем, открытие: помещения Дома, покинутого его бывшими владельцами, “укрывшимися в населенной простым людом деревушке далее, к северу”, по своей комфортности превосходили все, что они когда-либо видели до сих пор. “Для очистки совести они воздвигли тогда на искусственной Горке деревянный храм, чтобы ублажить своего бога Кукулкана, а Дом использовали для проживания там вместе со своими женами. Длительное время фавориткой многочисленных священников-солдат была…”

Имя этой женщины было тщательно зачеркнуто в тексте, чему Стивенс подивился, не видя тому причины. Расшифровать его было абсолютно невозможно.

Он продолжал листать книгу, которая начала действовать на него в какой-то степени завораживающе. Толтекская оккупация в конечном счете вступила в полосу кризиса, поскольку в течение ряда лет не прибыло ни одно из ожидавшихся подкреплений. А поскольку командовавший захватчиками священник был редкостным тупицей, то (снова чье-то имя было вымарано) решил с ним расправиться, “прежде чем он раскроет секрет Большого Дома”.

Стивенс перевернул еще одну страницу. И с первой же фразы подметил, что текст никак не был связан с предыдущим изложением. Объяснялось это тем, что 11 и 12 страницы, где, вне всякого сомнения, говорилось о тайне Большого Дома, были попросту вырваны. Тогда он отложил эту книгу в сторону и взялся за “Танекилу Удалого”. В первых главах, которые он просмотрел мельком, рассказывалось о рождении в Испании и первых путешествиях вдоль африканских берегов капитана Танекилы, о несколько сомнительных методах, с помощью которых он сколотил свое состояние, и, наконец, о его отплытии в Америку во главе флотилии. В 1643 году во время бури у калифорнийского побережья его корабль “Альмиранте” затонул. Стивенс сразу же вспомнил, что на самом старом надгробии в семейном захоронении Таннехиллов год смерти первого предка указывался как 1770. Получалось, что погребенный там Танекила не являлся родоначальником клана, пустившего корни в Америке.

Следующую главу под названием “После бури” Стивенс буквально проглотил с начала до конца.

“К полудню все мы оказались на берегу – я имею в виду тех, кто уцелел после кораблекрушения. Эспанта, де Куржиль, Маржино и Керати пропали без вести. Наверняка утонули. Сожаление у меня вызвала только гибель Маржино – полного сарказма плутишки; что до остальных ничтожеств, то гореть им в аду за все те неприятности, что они мне причинили.

Я тут же распорядился приняться за работу Нельзя было терять ни минуты. Алонсо заметил нескольких туземцев, и у нас не было уверенности в том, что они, как обычно, окажутся глупыми, дружелюбно настроенными существами. Нам было абсолютно необходимо вывезти оружие с “Альмиранте” до того, как тот пойдет ко дну.

К двум часам пополудни Каунха обратил внимание на то, что буря начала стихать. Я послал его с дюжиной парней на двух шлюпках начать разгрузку. Действительно, ярость морской стихии спадала с каждым часом, а к вечеру океан успокоился и вовсе. Нам к этому времени уже удалось переправить на берег две мортиры и большое количество мушкетов. Поэтому, не опасаясь более аборигенов, я на следующее утро велел послать к ним патруль в целях установления контакта ради добычи продовольствия.

Берег был совершенно дикий, весь в невысоких холмах, утопавших в зелени. Птиц – в изобилии, и они целый день пели или верещали. Патруль подстрелил по дороге трех ланей и обнаружил множество съедобных корней, что вкупе с припасами, которые мы уже успели вывезти с корабля, сняло для нас проблему голода. Очень быстро я убедился в том, что мы попали в благодатную страну с превосходным климатом.

На пятый день часовые доставили ко мне индейца, низкорослого и гнусной внешности, который бегло говорил по-испански. С первого взгляда было ясно, что это – отъявленный негодяй. Моим первым побуждением было выслушать, чего он наплетет, и тут же утопить его. Но он оказался полезным как переводчик и к тому же принес добрые вести. Он сообщил, что, как мы и сами уже догадывались, к северу имелась деревушка, где ютился простой люд, а их верховный вождь, что жил в доме, расположенном на высоком холме, выразил пожелание, чтобы мы остановились у него, но, вынужденный, к несчастью, отлучиться на некоторое время, он не мог приветить нас лично. Этой новости весьма обрадовались женщины, тяжко переносившие невзгоды жизни под открытым небом, но я воспринял ее с недоверием. С чего бы это человек, достаточно сообразительный, чтобы стать вождем, приглашает группу испанцев поселиться в его резиденции, прекрасно понимая, что мы оттуда потом ни за что не уйдем?

Но, пораскинув мозгами, я пришел к выводу, что риск для нас был минимальным. Располагая таким вооружением, мы были в состоянии подавить любую попытку погубить нас путем предательства. Кроме того, мне представилось очевидным, что так называемый верховный вождь на самом деле смылся для того, чтобы, находясь вне досягаемости, правильно оценить степень опасности, которую мы для него представляли. Что касается меня, то я, не долго думая, решил прикончить его в тот же миг, как только он сочтет возможным вернуться, не опасаясь за свою жизнь.

Занять дом оказалось делом еще более простым, чем я полагал. Нашу восьмерку пушек мы разместили вкруговую на вершине холма за каменными парапетами. Тем самым мы обеспечили себе господствующие позиции над всей прилегающей местностью. Через неделю мы так славно закрепились на новом месте, что реальную угрозу для нас представляли теперь, пожалуй, только европейцы с тяжелой артиллерией. Какого-либо сопротивления своим действиям мы не встретили. Проживавшие там люди восприняли наш приход самым естественным образом, и, кажется, никому из них ничуть не показалось странным, что я разместился в комнате их верховного вождя.

Вскоре мне стало совершенно ясно, что застряли мы тут основательно и надолго. Хорошо зная, что из себя представляют капитаны двух других судов, я был убежден, что, даже если они и уцелели, то разыскивать меня не станут. Оба уже наверняка направились к мысу Горн и далее – в Испанию. Так что могло пройти немало лет, прежде чем в этих краях появится какое-нибудь судно. Посему я решил узаконить положение членов экипажа моего корабля по отношению к жителям деревушки, расположенной у подножия холма. Я сам пошел к ним и заставил всех их – мужчин, женщин и девушек – выстроиться в один ряд. Затем лично отобрал тридцать наиболее смазливых мордашек слабого пола, изолировал мужей, распорядившись немедленно их расстрелять и тут же закопать. Каждый член экипажа выбрал себе подружку. Я оженил их на месте чин-чином, как полагается, на Библии, и каждой паре определил хижину. Через месяц жизнь пошла своим обычным чередом.

В течение всего следующего года моей главной заботой было развитие нашего района. Разосланные повсюду патрули привели с собой захваченных в дальних деревушках рабов, которые принялись трудиться на нас под присмотром местных туземцев. Так что поселение вскоре существенно разрослось, и я окрестил его Альмиранте.

К концу второго года прежний хозяин дома все еще был в бегах. Из этого факта я сделал вывод, что он разумно и правильно оценил создавшуюся ситуацию и что его единственной заботой было не допустить уничтожение дома. Каких-либо следов храма толтеков, о существовании которого где-то поблизости говорилось в легенде, мы не обнаружили. На мой же взгляд, сам дом являлся примером архитектуры майя, хотя его стиль несколько отличался от того, что встречается в Центральной Америке.

На третьем году начались попытки убийств. Я очень скоро уверился в том, что случившееся не было серией никак не связанных между собой фактов, а, наоборот, носило характер действий, подстроенных бывшим владельцем дома, желавшим заполучить его обратно. Теслакоданал нанес мне удар ножом в спину, и тот оказался бы для меня фатальным, если бы у меня не оказалось все же достаточно сил, чтобы оказать сопротивление. Стрела, поразившая Каунху, прошла на волосок от его правого легкого. А вот Алонсо так не повезло. Его любовница из местных индейцев по имени Хико Аине заколола его кинжалом. Примечательно, что никто не покушался на женщин, что достаточно ясно указывает, для какой цели они предназначались.

Хико и Теслакоданал, индеец, появившийся в нашем лагере уже в самые первые дни после высадки, сбежали вместе.

Вот так началась эта длинная цепь попыток расправиться с нами, которые я подробно опишу в другой главе, поскольку эти события своеобразными вехами отметили тот путь, который должен был привести нас к раскрытию тайны Большого Дома, той самой, которая…”

Как раз в этом месте страница и была оторвана. Стивенс проверил, не оказалась ли она случайно засунутой где-нибудь в другом месте книги, но нигде ее не обнаружил. Зато выявил еще семь других таким же образом обезображенных страниц. И каждый раз в том месте, где речь заходила о “тайне Большого Дома”.

Адвокат еще раз перечитал главу “После бури”. Его поразило одно имя: Теслакоданал. Ему показалось любопытным, что у того оказались потомки в сегодняшнем Альмиранте.

Он лениво раздумывал над этими вопросами, потихоньку погружаясь в сладкий сон, как вдруг вдоль позвоночника пробежала противная мелкая дрожь.

6

В комнату уже начали просачиваться первые лучи занимавшейся зари, но они еще увязали в цепкой темноте ночи, так что Стивенс с трудом различил два человеческих силуэта, неожиданно выросших рядом с диваном. Мужской голос повелительно прошипел:

– Не двигайтесь, Стивенс!

В нем звучала неприкрытая угроза. Адвокат застыл. Вскоре в его комнату набилось уже с дюжину неизвестных ему личностей. Как ни странно, но их многочисленность его успокоила. Если бы пришли прикончить его, то наверняка в одиночку или же вдвоем. Но их сейчас было слишком много, чтобы пойти на такое преступление. Он расслабился и подумал: “Это наверняка та самая группа, которая стегала плетью Мистру”.

Находившиеся рядом с ним двое уселись в кресла. Тот же самый голос произнес:

– Не делайте резких движений. Мы все в очках ночного видения. Так что вы у нас как на ладошке.

Последовала короткая пауза, а затем вопрос:

– Стивенс, кто вы?

Молодой адвокат, раздумывавший в этот момент над тем, что это еще за диковинка “очки ночного видения”, машинально брякнул:

– Кто я? Что вы имеете в виду?

Вопрос показался ему странным. Члены банды, если, конечно, это были они, прекрасно осведомлены на его счет. Поэтому он перешел в наступление:

– А собственно говоря, вы-то кто такие?

Ответа не последовало. Но из темноты донесся женский голос:

– Вижу, чуть ли не воочию, как работает его мозг. Думаю, что он ни при чем.

Тот, кто выступал вроде бы в роли официального представителя этой группы, проигнорировал реплику. Он продолжил:

– Стивенс, в данный момент нас совершенно не устраивает ваша позиция в этом деле. Если вы действительно тот, кем кажетесь, то советую серьезно отнестись к нашим вопросам. Очевидно, что если вы кто-то другой, то попытаетесь провести нас.

Адвокат внимательно его слушал. Все это подразумевало… он не знал даже, что именно. Вновь его охватило чувство какой-то нереальности всего происходящего. Но затем промелькнула мысль, что, возможно, удастся получить полезную информацию. И он довольно бесцеремонно заявил:

– Не знаю, куда вы клоните, но прошу вас, продолжайте.

Раздался сдавленный смешок той самой женщины, которая уже вмешивалась в их диалог.

– Он думает, что сумеет выудить из нас кое-какие нужные ему сведения.

Мужчина, похоже, взъярился:

– Послушайте, дорогуша, мы весьма ценим вашу способность читать чужие мысли, но умоляю, попридержите язык за зубами и избавьте нас от бесполезных комментариев.

– А сейчас он в весьма наивной форме всполошился, – тем не менее радостно поведала она. Но тут же спохватилась: – Ладно. Буду молчать, если вы так настаиваете.

Воцарившееся после этой стычки молчание было особенно тягостным для Стивенса. Подумать только: эта женщина могла шарить в чужих мозгах! Телепатка! Его разум повелевал ему воспринимать это явление с сарказмом, но он чувствовал, что столкнулся с событиями, истинный размах и глубину которых пока просто не был в состоянии определить. Проявления высокого интеллекта, денежные интересы, явный в некоторых случаях всплеск насилия… У него было такое впечатление, что его выставили перед судом, а он понятия не имеет, в чем его конкретно обвиняют. Но не успел он и рта раскрыть, как говоривший от имени группы мужчина вновь обратился к нему:

– Стивенс, мы навели справки о вашем прошлом. Похоже, что особых сомнений не вызывает факт рождения тридцать один год тому назад на севере Калифорнии ребенка, названного Эллисоном Стивенсом. Мальчик с таким именем действительно посещал муниципальную школу в одном из городишек, а потом продолжил учебу в высшем заведении Сан-Франциско. Затем этого Эллисона Стивенса призвали на воинскую службу в морские силы…

Для усердно внимавшего этим словам Стивенса все это в точности соответствовало событиям прошлого и будило в нем далекие воспоминания. Пока мужчина молчал, телепатка, видимо, изучала его мысли. Внезапно он воскликнул:

– Минуточку! А за кого вы меня принимаете?

Заговорила женщина:

– Вполне искренне считаю, что нет необходимости продолжать этот экзамен. Я четко отметила его реакцию, в которой в самом деле присутствовали те эмоции, прежде всего изумление, которые вы сами могли почувствовать в его голосе.

Вмешался кто-то третий:

– Но почему он принялся шарить в апартаментах Теслы?

– Стивенс, – потребовал первый голос, – ответьте удовлетворительным образом на этот вопрос, и мы оставим вас в покое.

Стивенс начал рассказывать, как он увидел Теслу входившим в Уолдорф Армз. Но женщина оборвала его:

– А теперь он разгневался. Его вдруг осенило, а не слишком ли смело мы ведем себя, вторгнувшись в его дом и подвергая допросу, славно действуем на вполне законных основаниях.

Все рассмеялись. Но лидер жестко потребовал:

– Отвечайте, Стивенс. Зачем вы так поступили? Не позволяйте гневу затмить ваш здравый смысл. Отвечайте.

Стивенс испытывал колебания. Однако, решил он, раз это поможет ему избавиться от столь опасной публики, то, пожалуй, стоит им все выложить. Он спокойно пояснил:

– Незадолго до этого у меня состоялся разговор с Таннехиллом, и он сообщил мне, что Мистра Лэнетт была секретарем его дяди. А она связана с вами, и когда я увидел, что… как, бишь, его зовут?

Снова его прервала женщина-телепат:

– Я чувствую, что за его словами скрываются иные мотивы… Такое впечатление, что он стремится побольше разузнать о Мистре. Думаю, он влюбился в нее. Или же тогда это и в самом деле он,у меня нет четкого представления на этот счет.

Они встали. Кто-то тихо напомнил:

– Заберите книги.

Открылась дверь. Послышались шаги. Затем взревели моторы нескольких машин, отъехавших от дома. Стивенс пошел проверить дверь, ту самую, замок которой сначала Мистра, а потом и эти визитеры столь запросто отомкнули. Да, пора его сменить. По пути в свою комнату ему подумалось: “А телепатка-то оказалась не на высоте и упустила один важный момент”. Она не обнаружила, что на адрес Теслы он вышел в офисе Мексиканской импортной компании. Тем самым образовалась крупная брешь в акции, предпринятой против него. Получается, что незваные гости остались в неведении насчет того, что он располагает сведениями о местожительстве других членов группы и может продолжить свое расследование. А таким путем, кто знает, он, может быть, отыщет Мистру. С этими мыслями он заснул, думая, насколько же прекрасна эта удивительная женщина…

В девять утра Стивенс уже отправился проверять, кто живет по одному из добытых им адресов. Поиски привели его к небольшой усадьбе, обнесенной железной решеткой. Дом стоял на значительном удалении от проезжей дороги. Он поинтересовался у проходившего мимо мальчугана, кто хозяин этой виллы. Тот бойко отбарабанил:

– О! Да судья Адамс.

Стивенс внутренне похолодел, подумав: “Но это же смехотворно… Судья Адамс не может…” Но, поразмыслив, был вынужден признаться самому себе, что понятия не имеет, что тот мог и чего не мог делать.

К одиннадцати часам он уже имел данные о жителях по всем двенадцати адресам, которые обнаружил в офисе Мексиканской импортной компании. В каждом без исключения случае речь шла о лице, занимавшем в городе солидное положение: судья Уильям Адамс, судья Олден Портер, хозяева двух ежедневных газет Альмиранте Джон Кэрвелл и Мартин Грант, владелица единственного частного банка в городе Мадлен Оллори, еще две женщины из высших кругов, известный торговец-импортер и, наконец, последний по списку, но не по значению Дж. Эзвелл Дорди, возглавлявший крупные предприятия сталелитейной промышленности. Хотя последний из них был еще совсем молодым человеком, утверждали, что он уединился в Альмиранте по причине неважного здоровья.

Перечень получился настолько внушительный, что у Стивенса екнуло сердце: он сунулся в осиное гнездо. Все эти люди, вне всякого сомнения, по существу контролировали жизнь в городе. Он заехал в редакцию самой крупной из двух газет и покопался там в библиотеке, отыскивая фото самых видных граждан Альмиранте. Из дюжины установленных им лиц он нашел снимки только семерых. По их внешнему виду он попытался представить себе, могли ли эти люди, натянув на себя маски, выглядеть как члены той банды, с которой он схлестнулся. К однозначному выводу прийти, однако, было невозможно. Для этого требовалось увидеть самих этих лиц, услышать их голоса. Хотя, как его как-то заверил один знакомый актер, голоса можно достаточно легко изменять.

Стивенс покинул редакцию, не представляя себе своих дальнейших действий. Было двадцать четвертое декабря, канун Рождества, день, малопригодный для проведения расследований. Он подумал мимоходом, что неплохо было бы заручиться отпечатками пальцев Ньютона Таннехилла. Но сделать это, не прибегая к содействию полиции, представлялось нереальным. Все же он решил сразу же после праздников попросить свою секретаршу мисс Чейнер поискать документ с подписью старика Таннехилла. Ведь тот мог оставить на нем свои отпечатки.

Недовольный собой, он отправился домой. Но в самый последний момент ему захотелось проехать близ Уолдорф Армз. Он остановился, не доезжая до здания ярдов пятьдесят, и остался за рулем. Так он просидел минут десять. Внезапно дверца автомобиля открылась и запыхавшаяся Мистра Лэнетт плюхнулась на сиденье рядом с ним.

– Я попросила бы вас, – обратилась она к нему, – помочь мне пройти в свою квартиру. Одна я не решаюсь этого сделать.