Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 35 страниц)

13

“Наверняка есть способ как-то повлиять на ход развития событий с учетом своих интересов”, – думал Каргилл, стоя среди группы пилотов спустя некоторое время после своего разговора с Энн. Ясно было, что нападение не может произойти по крайней мере в течение двух месяцев. Это он знал наверняка, так как прожил чуть больше двух месяцев с Лелой и слушал передачи телерадиостанции из Города Теней до самого последнего дня.

На какой-то момент в беседе с Энн Рис он забыл об этом, но теперь уже не забудет. Он существовал в условиях временного парадокса, который, возможно, был гораздо более сложным, чем он себе представлял. Но ему нужно будет принять все меры, чтобы отложить нападение, и вообще стараться играть более активную роль и, где возможно, направлять события в нужное ему русло.

Он посмотрел вокруг. День был чудесный. Высоко в небе парили облака, как кусочки белоснежного пуха, и небо на их фоне казалось еще более синим Воздух был терпким от запахов трав и деревьев. Вдалеке он увидел широкую, медленно катящую свои желтые воды реку. Земля вокруг, насколько охватывал взор, была покрыта порослью низких кустарников и жесткой, даже острой на вид травой.

Каргилл подумал, что это, может быть, река Миссисипи, которая все также медленно и безостановочно течет, продолжая свой путь через века и почти не изменяясь, несмотря на все, что происходит вокруг.

Кто-то из группы пилотов, стоящих позади него, сказал резко:

– Я все-таки не согласен с тем, чтобы этот человек был нашим советником По-моему, это какая-то уловка Теней.

Каргилл повернулся и увидел, что эту фразу произнес серьезный молодой человек с карими глазами и носом с горбинкой.

Один из более старших по возрасту офицеров ответил ему тоном, в котором слышался мягкий упрек:

– Витроу, вы должны понимать, что присутствие здесь капитана Мортона делает наши планы реально осуществимыми. Тем более что он уже здесь, значит, этот вопрос решен. По моему мнению, если мы узнаем от него даже совсем немного о стратегии и тактике воздушных сил во второй мировой войне, мы сможем спасти жизнь многих людей.

– А я, – сказал Каргилл, – попытаюсь сделать все от меня зависящее, чтобы ваше наступление было успешным и чтобы я остался в живых. – Именно эту мысль он намеревался довести до их сознания, – мысль, что он лично и самым непосредственным образом заинтересован в их победе.

Витроу не удалось что-либо ответить, так как в этот момент всеобщее внимание привлекли темные точки, появившиеся среди пушистых облаков, и в следующую секунду все. воздушное пространство было заполнено самолетами, которые здесь назывались “волорами”. Они летели из-за реки на низкой высоте и в строго организованном порядке. Каргилл заметил на себе взгляды пилотов и понял, что они хотели увидеть, какое впечатление на него произвела эта демонстрация силы. Интересно, какую реакцию они ожидали наблюдать?

Он видел тысячи самолетов, и своих и вражеских, во время военных действий, видел, как они готовились к атаке, какие маневры использовали для этого, но тогда для него самым главным было уцелеть, укрыться, не оказаться беззащитным во время воздушной атаки.

Волоры со свистом пронеслись над их головами Каргилл понял, что летели они со сверхзвуковой скоростью. Он повернулся, чтобы посмотреть им вслед, но они уже растворились в ярком, ослепляющем свете солнца.

Он начал задавать летчикам вопросы:

– Каким образом вы планируете осуществить свой воздушный налет? Будут ли волоры лететь в боевом порядке или каждый будет атаковать самостоятельно?

Витроу холодно ответил:

– Когда будет разрушен защитный энергетический экран, мы пойдем на приступ.

– Мы будем атаковать невзирая на опасность, – добавил командир соединения.

Каргиллу это было знакомо, он много раз встречался с таким подходом, и в этом не было ничего плохого, но одно нужно было уточнить.

– Мне хотелось бы взглянуть на ситуацию с другой стороны, прежде чем я выскажу свое мнение. – Он показал на небо. – Оттуда, сверху. Мы можем подняться вверх? – спросил он.

Вскоре он уже сидел в кабине волора в кресле второго пилота. Самолет резко пошел вверх, и Каргилла буквально вдавило в спинку кресла. Кровь отлила от головы, но в этот момент он почувствовал, что подъем закончился и самолет лег на курс. Каргилл повернулся к офицерам, которые сидели на небольших сиденьях, расположенных вдоль стен кабины, и, обращаясь к командиру, спросил:

– Сколько оружия на борту?

Командир наклонился вперед и показал на пусковое устройство на приборной доске перед пилотом.

– Отсюда, – сказал он, – видно все, что внизу. Вам нужно только совместить эти тонкие линии на вашей цели и нажать кнопку. Она приводит в движение пусковой механизм, и в дело вступает трубка с миллиардным зарядом.

Каргилл удрученно кивнул головой. Это тот самый знаменитый их математический принцип: одиножды один умножить на ноль в данном случае равняется миллиарду, так как мощность трубки может меняться произвольно. Когда он учился в колледже, то узнал приемы парадоксальной математики: если один умножить на один, в результате получится один с половиной, а один плюс один равняется трем. Но здесь речь шла о миллионах и миллиардах! Это был источник энергии в двадцать четвертом веке – трубка варьируемой мощности. Из того, что ему привелось видеть и слышать, он сделал вывод, что это была не электрическая энергия.

Волор теперь летел в обратном направлении, в сторону города. Они пролетели над рекой с быстротой пули, так же быстро промелькнул внизу город, и теперь они неслись над огромным лесным массивом Под ними проплыл еще один город, над которым они развернулись на сто восемьдесят градусов и полетели в обратном направлении. Скорость самолета была поистине впечатляющей.

Буквально через секунду впереди показалась столица, и волор пошел вниз. Они приближались к военному полигону. Пилот нажал кнопку пускового устройства. Каргилл посмотрел вниз через прозрачный участок пола и увидел, иго в направлении к земле полился поток огня. Достигнув поверхности, он понесся по земле, сжигая и сметая все на своем пути. “Так, наверное, выглядит ад”, – подумал Каргилл – и все исчезло, осталось позади.

За его спиной раздался саркастический голос Витроу:

– Итак, капитан Мортон, какие же рекомендации вы можете нам дать?

Голос его звучал вызывающе. Судя по тону, он был уверен, что военно-воздушные силы Твинеров находятся в идеальном состоянии. Он совершенно очевидно не считал нужным прислушиваться к советам человека из далекого прошлого. Каргилл принял вызов:

– Боевые характеристики ваших ВВС слишком низки. Любое сколько-нибудь значительное сопротивление сорвет ваше нападение. А то, что такое сопротивление будет оказано, неизбежно. Из реплик, которые мне довелось услышать, напрашивается вывод, что среди вас существует мнение, что над Тенями удастся одержать победу чуть ли не в первые минуты налета. Боюсь, что вы выдаете желаемое за действительное. Такие рассуждения не выдерживают никакой критики.

Он продолжал спокойным, холодным тоном, не глядя ни на кого из пилотов. Он рассказал им о случаях, с которыми сам сталкивался в армии, когда целые подразделения приходилось выводить из боя, потому что солдат обучали офицеры, не умевшие воспитать в них боевой дух.

– Такие подразделения, – объяснял он, – могут быть буквально сметены в бою равными силами противника, которые были бы не в состоянии даже замедлить наступление по-настоящему обученных, полных решимости сражаться войск. – Он продолжал не допускающим возражений тоном: – Для того, чтобы понять, какой шок испытывает нервная система человека, впервые оказавшегося под огнем, необходимо прочувствовать это на себе. Для наземных войск прием, который использовался, заключался в следующем: солдата забрасывали на вражескую территорию, и он должен был выбираться оттуда самостоятельно, применяя на практике все, чему его учили. И те, кто выживал после целой серии подобных заданий, становились закаленными бойцами. Что касается обучения в военно-воздушных силах, самолеты-бомбардировщики вылетали с целью поражения вражеских объектов с последующим возвращением на базу. В таких случаях экипажи находились под огнем только в течение нескольких минут во время одной операции, а те, кто выживал, приобретали необходимый опыт, становились чрезвычайно искусными и мобильными в сражениях.

В этот момент он остановился, чтобы перевести дух, и в первый раз взглянул прямо в лица офицеров. Он понял, что его слова задели их за живое. Он продолжал:

– Что касается конкретных предложений для вас, вот как я себе это представляю. Нужно, чтобы у вас было оружие и в кормовой части корабля, чтобы вы могли атаковать цели и на подлете, и покидая место сражения. Кроме того, я думаю, что те волоры, которые непосредственно будут участвовать в налете, должны действовать под прикрытием самолетов-штурмовиков. Кстати, любое нападение с воздуха должно осуществляться неравными порядками со всех сторон одновременно и без какой-либо системы. Это нужно отработать. – Он устало пожал плечами. – А теперь мне нужно время, чтобы обдумать дальнейшие рекомендации. Давайте спускаться.

Они приземлились около огромного здания строгих архитектурных пропорций. Разговаривая с командиром летчиков, он краем глаза заметил, что Витроу подошел к какой-то группе офицеров, стоявших в отдалении. Когда Каргилл снова посмотрел в их сторону, они вели какой-то серьезный разговор. Один из них подошел к Каргиллу, и капитан сразу узнал его. Это был пилот, который утром доставил его от дома Энн Рис на летное поле. Звали его Наллен.

Наллен предложил:

– Когда капитан Мортон будет готов, я отвезу его домой…

Командир протянул Каргиллу руку:

– Мы еще встретимся с вами, капитан. Ваши рекомендации оказались для нас шоком, но я понимаю, что вы имеете в виду.

Каргилл пожал протянутую руку и простился с командиром. Мыслями он уже был с Налленом и Витроу. Они, по всей видимости, были членами какой-то отдельной группы. Он решил, что постарается узнать, что они замышляют.

Через несколько минут он был на борту флотера. Ему не пришлось долго ждать. Из кабины вышли Витроу и еще два офицера. Они сели напротив Каргилла. На лице Витроу он заметил легкую ироническую усмешку.

– Капитан, – обратился к нему Витроу, – я должен извиниться перед вами. Мне пришлось вести себя вызывающе по отношению к вам для того, чтобы скрыть свои истинные намерения. Я представляю группу людей, которые выступают против войны с Тенями. Как нам кажется, вы вряд ли очень стремитесь к тому, чтобы то нападение, о котором шла речь, состоялось. Поэтому мы хотели бы попросить вашего совета и в свою очередь предложить вам кое-что. Вам надо попытаться переубедить Энн Рис, склонить ее к нашей точке зрения. Граннис говорит, что лучшим способом было бы попытаться воздействовать на нее как на женщину.

– Граннис! – воскликнул Каргилл.

Он какое-то время сидел неподвижно, стараясь справиться с потрясением. В конце концов он все-таки решил, что этого не может быть. Ведь Граннис как раз и разрабатывал все эти кровавые планы против Теней. С какой стати ему советовать…

Самым ужасным было то, что, если Граннису не понравится какой-либо вариант развития событий, он может воспользоваться своей властью над временем и стереть это все, как будто его и не было. К черту, решил Каргилл. Он будет бороться до конца, используя все доступные ему средства, и, кто знает, может быть, эта группа и есть такое средство к достижению его цели. Он бросил отрывисто:

– Что у вас за организация?

Он внимательно выслушал Витроу, который объяснил, что это многочисленная, сплоченная группа, состоящая в основном из деловых людей и офицеров среднего поколения. Они встречаются дома друг у друга и более или менее открыто обсуждают свое несогласие с планами войны. Каргилл подумал, что тот факт, что они не скрывают своих убеждений, является, возможно, для них наилучшим прикрытием. Власти предержащие о них явно знали, но, по всей вероятности, не считали их серьезными противниками именно потому, что они открыто высказывали свои взгляды. Но могло быть и так, что правительство было настолько бездарным, что было неспособно разобраться, что происходит Под самым его носом.

Когда Витроу закончил, Каргилл спросил:

– Сколько у вас людей? Мне нужно сориентироваться.

– Около шестидесяти тысяч.

Цифра оказалась неожиданно большой, и Каргилл слегка присвистнул. Он предложил:

– Нам придется несколько изменить структуру организации. Слишком много людей знают друг друга, хотя это совершенно необязательно, и, кроме того, неизвестно, как многие могут повести себя в случае кризиса. – Он объяснил систему ячеек, которая использовалась тайными организациями в двадцатом веке, когда друг друга знали только члены одной ячейки, и только руководители ячеек входили в контакт между собой. Каргилл продолжал: – Каждая ячейка или группа ячеек должна получить конкретное задание. Планы необходимо довести до всех членов организации, чтобы каждый знал, что ему нужно делать, когда будет подан сигнал. Как я уже говорил, в двадцатом столетии насильственная смена власти происходила много раз в результате антиправительственных заговоров. Вам необходимо составить списки людей, которые могут представлять для вас опасность, и тех, вокруг которых могут объединяться ваши противники. В нужный момент все они должны быть арестованы, а вы должны взять под контроль центры связи и с помощью этих средств коммуникации начать давать свои распоряжения. Если это возможно, было бы желательно привлечь на нашу сторону влиятельных военных. Когда исход борьбы неясен, руководитель крупного вооруженного соединения со своими войсками может повлиять на исход борьбы.

Витроу еще кое-что уточнил, но это были уже малозначительные детали. Последние минуты полета прошли в молчании – все, по-видимому, сосредоточенно взвешивали в уме сказанное. Каргилл вспомнил Мерлику, город в горах в восьмом тысячелетии нашей эры. “То, что я сейчас делаю, явно противоречит их желанию, – думал он. – Если им нужна победа Твинеров в этой войне для того, чтобы их город стал по-настоящему реальным, значит, пытаясь не допустить этой войны, я тем самым лишаю их каких бы то ни было шансов”.

Эти мысли ему самому казались далекими от реальности и каким-то образом противоречащими его же собственным рассуждениям о силе жизни. И тем не менее он почему-то был убежден в том, что его оценка событий, связанных с Мерликой, была правильной. В его встрече с Лэном Бручем было что-то странное и беспокоящее его, видимо, это была попытка одурачить его, заставить действовать определенным образом. Но в чьих интересах?

Кто мог пытаться повлиять на него таким образом? А если это было только игрой его воображения? Тогда его план предотвратить войну – это самое разумное, что он может в этой ситуации сделать. А будущее пусть само о себе заботится, как оно и делает уже давно.

Несмотря на все его сомнения в реальности происшедших событий, Каргилл не хотел отказываться от выводов, к которым он пришел, о возможной природе души человека. Более того, о некоторых моментах своего “сна” он собирался поразмышлять поглубже, когда у него будет хотя бы немного свободного времени. Выводы из его рассуждений о природе времени и пространства были весьма любопытными. Сама возможность того, что материальный мир существует миллионы миллионов лет, сводит на нет теории о происхождении жизненной силы. Ведь все эти теории базируются на истории, насчитывающей всего несколько тысяч лет. Нельзя игнорировать тот факт, что пространственно-временное единство существует огромное количество веков. Было абсолютно очевидно, что жизненная сила все это время развивалась из того неведомого в далеком прошлом, что дало ей начало.

Если есть на свете то, что люди называют душой, значит, душа существует так же давно, как то, что люди называют Богом. И она отличается, как свет отличается от тьмы, от тех представлений о ней, которые сложились в умах людей в темные, мрачные и невежественные времена в развитии человечества.

В том состоянии сна и полета воображения, когда к нему пришли эти мысли, Каргилл уловил какие-то неясные признаки того, что, как сейчас он понял, для него существует возможность пережить это состояние вновь. Он решил, что в следующий раз постарается более внимательно наблюдать и более осознанно действовать, он использует такой шанс, если тот представится, в полную меру своих возможностей. Ему почему-то казалось, что это будет то самое важное, что он когда-либо сможет совершить.

Витроу, сидящий рядом с ним, произнес:

– Приехали.

Когда они пошли на посадку, Каргилл вспомнил об Энн Рис.

– Я попытаюсь завоевать расположение прекрасной дамы, – сказал он смеясь. – Не думаю, правда, что из этого что-нибудь выйдет, но, может быть, мои ухаживания хотя бы на время отвлекут ее внимание от других дел.

Но он увидал ее только через неделю. Она решила провести дома именно тот вечер, когда у него была назначена встреча с Витроу.

14

Было уже поздно. Ему пора было идти в сад, где они договорились встретиться с Витроу, но Эин, похоже, не собиралась уходить из гостиной. Сидя в кресле, Каргилл с раздражением наблюдал, как она ходит по комнате, и вдруг она остановилась и пристально посмотрела на него.

– Несмотря на все усилия, которые я предпринимала последние дни, – сказала она обвинительным тоном, – вы все-таки сделали то, что хотели. Вам удалось отложить нападение по крайней мере на месяцы, а может быть, и на дольше. Я пыталась убедить их, что это уловка с вашей стороны, но командир летчиков клянется, что ваши замечания очень ценны и что в наших планах действительно есть слабые места, на которые вы обратили их внимание. Наши руководители согласились с этим.

Она подошла к нему ближе. Теперь в ее манере обращения с ним не было и намека на то снисходительное равнодушие, которое он наблюдал по отношению к себе с самых первых дней.

– Капитан Мортон, – сказала она мрачно, – вы слишком хорошо играете свою роль советника. На этот раз мы согласились на отсрочку, но… – Она остановилась, и в глазах ее появилось угрожающее выражение.

Каргилл молча смотрел на нее. Против своей воли он почувствовал что-то вроде восхищения ее решительностью, глубиной чувств, которые руководили ею. Это, безусловно, была сильная личность и привлекательная женщина. Каргилл подумал, что ему будет интересно попытаться обратить ее эмоции на более мирные цели. Он медленно, акцентируя каждое слово, произнес:

– Что меня удивляет, так это то, что такая очаровательная девушка, как вы, играет роль заговорщика в мужских военных играх.

Он сказал это со всей серьезностью и подумал, что именно сейчас стоит попытаться воспользоваться советом Гранниса. Он добавил:

– Там, где я жил, девушки понимали, что если мужчина в форме свистит ей вслед, то не для того, чтобы поговорить о тех идеалах, за которые он сражается. – С этими, словами он поднялся и подошел к ней ближе.

Она явно не ожидала услышать ничего подобного и была в первую минуту заметно удивлена. В глазах ее появилось испуганное выражение, но она овладела собой, нахмурила брови и резко приказала:

– Не подходите ко мне.

Каргилл продолжал медленно приближаться. Он подумал, что Граннис определенно ошибался, считая, что в этой холодной, решительной молодой особе можно вызвать романтические эмоции. Но то, что она так явно была обескуражена, давало ему шанс.

– Вы, наверное, – сказал он, – воспитывались в какой-то необычной обстановке. Странно видеть, как женщина вашего мужества боится самой себя.

Энн перестала отступать назад. Когда она заговорила, Каргилл понял, что его слова сильно задели ее. Она произнесла слишком резким тоном:

– У нас только одна цель – уничтожить Теней. Когда она будет достигнута, тогда время подумать о замужестве и детях.

Каргилл остановился тоже.

– Могу сказать вам прямо сейчас, что вы плохо представляете себе, что происходит во время войны. Уровень рождаемости не падает, а, наоборот, растет. Больницы бывают полны женщин, которым приходится переживать последствия того, что мужчинами в такое время овладевает желание оставить свой след на земле, если даже им самим суждено погибнуть.

– Мы будем выходить замуж за тех, кто останется в живых, – проговорила Энн спокойно. – Это глупо, когда девушка, особенно если она живет в стесненных материальных обстоятельствах, берет на себя обузу воспитывать ребенка погибшего отца.

Каргилл сказал сухо:

– Когда я буду заниматься с летчиками, я порадую их тем, что девушки считают, что лучше всего выходить замуж за гражданских.

– Я этого не говорила. Я сказала…

Каргилл перебил ее. Он решил, что не сможет ничего добиться от нее, и поэтому чем быстрее он закончит этот разговор, тем лучше.

– А как, – спросил он, – насчет того человека, которому вы с легкостью поручили отключить защитный экран в Городе Теней? Вы хотите сказать, что он не получит даже одного поцелуя от прекрасной девушки?

Он шагнул вперед и хотел обнять ее. Она уклонилась от его объятий и бросилась к двери. Смеясь, Каргилл последовал за ней, не так быстро, чтобы действительно поймать ее, но так, чтобы она не сомневалась в его решимости добиться того, чего он хотел. У двери она повернулась на секунду, и он увидел, что лицо ее горело от гнева. Он замедлил шаг. Выйдя из комнаты, она быстро пошла по коридору, поднялась по лестнице, и он услышал, как наверху хлопнула ее дверь.

Он тут же забыл об этом происшествии и поспешил в сад, где уже через минуту разговаривал с Витроу, который сообщил ему то, что он и ожидал. На то, чтобы перестроить их организацию так, как предложил Каргилл, уйдет по меньшей мере месяц. Каргилл отметил, что в данном случае важно то, что, если произойдет что-нибудь непредвиденное, могут пострадать только отдельные люди, а вся организация будет сохранена в работоспособном состоянии.

На этом они расстались, и Каргилл вернулся в дом. Вечером, когда он шел к себе в спальню, он неожиданно для самого себя остановился перед дверью спальни Энн и постучал.

– Можно мне войти? – спросил он.

После нескольких минут молчания он услышал возмущенный голос девушки:

– Не смейте даже подходить к этой двери.

Каргилл демонстративно подергал за ручку. Дверь оказалась запертой. Он пошел к себе улыбаясь, не чувствуя ни стыда, ни вины. Он, так же как и девяносто процентов всех военных, кого он когда-либо встречал, твердо верил в то, что во время войны можно было завоевать любую женщину, – как еще можно было узнать, что она по этому поводу думает, если не преследовать ее?

Начав кампанию преследования Энн, он намеревался ее продолжить. Однако, когда он добрался до своей комнаты, мысли его потекли совсем в другом русле. Он лежал в кровати, вспоминая то время, когда был ранен в Корее и испытывал такое ощущение, будто бы находился где-то очень далеко. “Я должен сейчас это почувствовать”, – сказал он себе.

И вскоре это ощущение появилось. Он очень внимательно и медленно восстанавливал весь процесс, сначала то, как оно появлялось, потом – как пропадало. И каждый раз стремился сосредоточиться на том моменте, Когда происходил этот переход от жизни к состоянию, близкому к смерти. Он заметил, что внутри у него нарастает чувство волнения, возбужденного ожидания, появляется убеждение, что сейчас должно что-то произойти.

Внезапно его тело пронзило что-то вроде электрического тока. Он увидел золотой шар, вращающийся в пространстве. Это было настолько великолепное зрелище, что он не мог отвести от него глаз. Это было воплощение красоты.

Наблюдая за шаром, Каргилл заметил, что, вращаясь, он разбрасывает во все стороны искры. Искры улетали в пространство, принимая форму спирали. Теперь он заметил, что и сам шар состоит из бесчисленного множества подобных форм – это были его части.

“Удивительно, – подумал он, – в нем заключается вся материальная Вселенная. Это и есть Вселенная”.

Что-то черное появилось между ним и золотым шаром, закрывая его от Каргилла. Он знал, кто враг, – чернота, пустота.

В эту секунду он ощутил необъяснимый ужас, смертельную панику. Это касалось той битвы, которая шла, – которая идет здесь.

Фаза жизни в этой битве терпела поражение. Все, кто был вовлечен в этот глобальный конфликт, погибнут в катастрофе. Большие надежды возлагались на жизненную силу, но она оказывалась подавленной, бездумной, нетворческой. Сила духа опустилась так низко, что даже смерть не могла заставить ее возродиться. Сила духа застряла в ловушках, расставленных перед ней. Она даже не подозревала, как близко поражение. Дела обстояли так, что любая новая крупная катастрофа могла привести к окончательному всеобщему уничтожению…

Каргилл постепенно стал возвращаться к действительности. Осмотревшись, он понял, что по-прежнему находится в своей спальне в доме Энн Рис, и подивился, как беспределен полет человеческой фантазии. “Мне надо прекращать все это, – подумал он. – Еще несколько кошмаров вроде этого, и я начну думать, что будущее всего мира зависит от этой войны Твинеров с Тенями”.

Безусловно, он получил какой-то результат, это надо было признать. Что бы эти странные сны ни представляли собой, они, несомненно, существовали; и, что еще важнее, он мог вызывать эти картины в своем воображении усилием воли тогда, когда ему было необходимо. По двум успешным результатам из двух попыток делать общие выводы было нельзя, но во время этих экспериментов он чувствовал, что знает такие вещи, которые выходили далеко за пределы обычных представлений человека, и в своих размышлениях пытался проникнуть в самую глубинную суть явлений.

Это были мысли о том, как пространство возникает из материи, как материя рождает пространство; мысли о процессах созидания и разрушения; о потоках энергии, которые связаны с иллюзиями и красотой…

Красота? Каргилл вспомнил необыкновенный золотой шар и задумался. В то время он казался воплощением жизненного начала, но он таковым не являлся. Сейчас это было абсолютно ясно, потому что красота имеет тенденцию концентрироваться. Красота – это свет, вокруг которого с надеждой машут крылышками мошки жизни. Красота притягивает жизнь, как свет привлекает к себе мошкару, трепещущую в его живительном потоке. Она – окончательная цель и смысл всей и всяческой деятельности. Стремление приобщиться к идеальной красоте и обладать ею движет человечеством на протяжении всей жизни, и если то, что ему удается заполучить, не дает того блеска, который, как он знает, существует, человек становится грустным и болезненным и вскоре впадает в апатию смерти или погружается во вдохновенную апатию, вызываемую красотой жизни после смерти.

Красота – это только одна грань Главной мысли, а Главная мысль – это только часть… чего?

Спал Каргилл беспокойно. Он постоянно просыпался с мыслями о золотом шаре, который потрясал его своей красотой настолько, что один раз он даже не смог сдержать слез восторга. Тогда он сказал себе, что нужно взять себя в руки. Ведь ему нужно выспаться. Ему показалось, что только он успел закрыть глаза, как Трейнджер постучал в дверь и сообщил, что звонил командир летчиков и просил передать, чтобы Каргилл был готов через полчаса.

За завтраком Энн не было, и это напомнило ему о его решении преследовать ее своими ухаживаниями.

Проблема была в том, что она явно его избегала. В течение многих последующих дней он видел ее только мельком. Когда он входил в комнату, она выходила. Несколько раз она уходила из дома именно в тот момент, когда он возвращался после тяжелого дня. Каждую ночь без исключения он пробовал открыть дверь ее спальни. Дверь всегда была заперта, и только изредка он слышал, что Энн у себя.

Так прошел месяц. И все-таки их тайная организация не была еще достаточно многочисленной для того, чтобы начать действовать. Проблема была в том, по словам Витроу, что люди, которые были против войны, медленно свыкались с идеей захвата власти путем внутреннего переворота. Для данного общества далекого будущего это была, по-видимому, совершенно новая идея.

В течение шести недель Каргилл был занят работой с военными летчиками, посещая дальние базы, проводя беседы и давая инструкции. Это позволило ему определить приблизительные размеры территории, контролируемой Твинерами, которую они называли Америкой. Эти претензии, учитывая их малочисленность, показывали, насколько неадекватно их восприятие происходящего.

Земля Твинеров на западе упиралась в подножие Скалистых гор, на севере доходила примерно до южной границы штата Монтана, на востоке же ограничивалась линией, идущей к юго-западу от нижней точки озера Мичиган, а на юге доходила до территории штата Техас. Для трех миллионов людей это была огромная территория, но она находилась, безусловно, под полным контролем Твинеров.

Каргилл был уверен, что в конце концов они утвердят свое господство над всем континентом. Он знал, что наиболее дальновидные из Твинеров уже подают заявки на владение обширными территориями. Он вспомнил миллионы людей в двадцатом веке, которые не имели никакой надежды заполучить в собственность хотя бы клочок земли, и его поразило то, что ошибки прошлого повторяются на новом витке. “Если я выйду из этой переделки живым, – думал он, – я попытаюсь положить этому конец”.

Наблюдая происходящее вокруг, он уже мог лучше, более объективно оценить ход развития событий в прошлом, то есть в своем времени, так как, находясь в будущем, он наблюдал конечный результат того, что дало свои корни в двадцатом веке. Много раз он говорил себе: “По этому поводу мне придется кое-что предпринять. Потом”.

С каждым прожитым днем он все больше и больше убеждался, что его помощь может оказаться очень ценной для этих людей, и сознание этого наполняло его гордостью и поднимало боевой дух. Даже походка у него изменилась, стала более твердой и уверенной. Он чувствовал, что находится в прекрасной форме, готов к действиям, смелым, решительным, но подкрепленным чуткой инстинктивной осторожностью. Он использовал слова как инструменты и был постоянно начеку, сознавая, что в любой момент может столкнуться с опасностью.

Его осторожность сослужила ему хорошую службу однажды вечером, когда он вошел в дом Энн Рис. Он шел по ковру, – расстеленному на полу в коридоре, направляясь в гостиную, как вдруг услышал голос незнакомого человека, дрожащий от ярости:

– Я убью вас обоих, как только он придет!

Каргилл остановился, услышав голос Энн, явно испуганной, но пытающейся сохранить присутствие духа:

– Вы сумасшедший. Вас за это повесят!

– Заткнись! Я знаю тебя. Это ты все начала. Это ты связалась с Тенями, с Граннисом. Я слышал эту историю, как год назад он пришел к тебе, и с тех пор ты поешь с его голоса.