Текст книги "Собрание сочинений-2.Зверь"

Автор книги: Альфред Элтон Ван Вогт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 35 страниц)

Пендрейк ощутил внезапно пробудившийся интерес. Несмотря на свое же решение не уделять внимания вещам, которые могут увести его в сторону от решения текущей проблемы, он внимательно вглядывался в окружающих. Раньше они были на периферии его зрения, теперь же резко сместились в фокус. Все присутствующие в той или иной степени были явно причастны к разным периодам освоения Дикого Запада. Впрочем, некоторые нарушали общую картину.

Но у Пендрейка не появилось и тени сомнения: все они были выходцами с запада Америки. Словно со спутника была сброшена сеть, в которую попались люди из разных эпох развития западных штатов. Улов был собран здесь, в городе бессмертия, где он оказался неподвластным разрушительному воздействию времени. Стоя у ворот, Пендрейк мог видеть около ста человек. Семеро из них были стройными краснокожими индейцами в набедренных повязках. Они вписывались в его схему. Так же, как и неряшливые мужчины в рубашках с открытым воротом и в перепоясанных ремнями узких штанах. Не говоря уже о ковбоях.

Моррисон выпадал из картины, хотя похожих на него клерков вполне можно было повстречать на улицах западных городков. Пендрейк обнаружил также нескольких коротышек с грубыми чертами лица и человек пять высоких стройных мужчин с коричневой кожей, которые тоже казались не к месту. Невдалеке стоял еще один голубокожий плосконос. С полной определенностью можно было утверждать одно: собравший эту коллекцию получил в свое распоряжение чуть ли не самых крутых персонажей, когда-либо бродивших по Дикому Западу.

Большая рука сграбастала Пендрейка за воротник и выпихнула его умственно и физически из анализирующего режима.

– Пошел вперед! – услышал он голос Трогера.

Реакция Пендрейка была автоматической. Если бы он не углубился настолько в свои мысли, то успел бы совладать с собой вовремя, но оскорбительная грубость оказалась слишком неожиданной, и его ответные действия были настолько же стремительными, насколько непроизвольными.

Одна рука пошла вверх, пальцы ухватились за кисть обидчика; каждый натянутый нерв в его теле мгновенно качнул импульс силы в мышцы.

Раздался рев боли и глухой шлепок падения тяжелого тела – Трогер описал в воздухе дугу и рухнул в двадцати футах от Пендрейка.

В мгновение ока он вскочил на ноги:

– Я вышибу тебе мозги! Никто не может… – Он внезапно замолчал, его взгляд застыл на точке позади Пендрейка, а тело оцепенело.

Пендрейк, дрожащий от вызванной усилием тошноты и огорченный собственной глупостью, – он все-таки показал, на что способен, – неуверенно повернулся.

В воротах стояло существо, и одного взгляда на которое было достаточно, чтобы его идентифицировать: перед ним находился Большой Олух – чудовище-неандерталец.

Он был мужчиной. У него были человекообразные формы, голова с глазами, носом и ртом. Но на этом его физическое сходство с человеком заканчивалось. Его рост был около пяти футов четырех дюймов, не менее трех футов имела в обхвате грудная клетка. Руки свисали ниже колен. Его лицо было мордой животного: из огромных толстых губ выпирали по-звериному длинные зубы.

Он казался обитателем первобытных джунглей, заросший шерстью и обнаженный, если не считать черной шкуры, свисающей со шнура, обвязанного под животом. Глыбообразная фигура была воплощением неуклюжести. Пендрейк не сразу понял, что свинячьи глазки существа пристально его изучают. В это мгновение монстр разверз громадные губы и произнес на гортанном английском:

– Ведите парня внутрь. Я буду говорить с ним, восседая на троне. Запустите еще около пятидесяти человек.

За частоколом находился большой горящий огнями дом-раковина, узкая речка с быстрым течением, фруктовые деревья, огород и деревянный помост, на котором стоял огромный стул.

Последний явно играл роль трона. Мрачно настроенный Пендрейк сразу же понял, что у того, кто преподал Большому Олуху основы дворцового этикета, имелось весьма отдаленное представление о королевском великолепии.

Большой Олух уверенно сел на стул и сказал:

– Назови свое имя.

Молчать было бессмысленно, и Пендрейк спокойно назвал себя.

Большой Олух крутанулся и ткнул толстым волосатым пальцем в высокого сероглазого мужчину в выцветшем черном костюме:

– Что это за имя, Макинтош?

Тот пожал плечами:

– Английское имя.

– О! – свинячьи глазки вернулись к Пендрейку и оценивающе уставились на него. Монстр произнес: – Вот что, незнакомец. Колись побыстрее, у нас мало времени.

Свойственная Западу гнусавость речи почти помешала Пендрейку осознать, что он присутствует на собственном суде. Она оказалась своего рода психологическим препятствием, и ему пришлось заставить свой мозг преодолеть его. Затем наконец пришло понимание, что ему предстоит выступить с речью в защиту собственной жизни. Пендрейк начал свое объяснение, а когда подошел к его финальной части, то перешел в наступление. Повернувшись на каблуках, он посмотрел на узколицего молодого мужчину, который был его тюремщиком, и звонким голосом произнес:

– Здесь присутствует Моррисон, который может подтвердить каждое мое слово. Он сказал, что я разговаривал в бреду о том, что со мной произошло. Не так ли, Моррисон?

Пендрейк всмотрелся в лицо юноши и с мимолетным холодным злорадством отметил написанное на нем выражение смертельного ужаса. Глаза Моррисона расширились, он сделал глубокий вдох и заговорил:

– Э, все было так, Большой Олух. Помнишь, ты сказал, чтобы я слушал, так вот, он говорил именно это. Он…

– Усох-х-хни! – проревел Большой Олух, и Моррисон умолк, словно воздушный шарик с пищалкой, из которого вышел весь воздух.

Пендрейк ничуть не жалел, что ему пришлось слегка прижать маленького труса. Он заметил, что неандерталец внимательно его изучает; в выражении лица чудовища появилось нечто такое, что Пендрейк тут же позабыл о Моррисоне.

Большой Олух произнес неожиданно нежным голосом:

– Побейте его слегка, ребятки. Мне любопытно посмотреть, как этот парень переносит наказание. – Через минуту он сказал: – Хватит, этого достаточно.

Пендрейк с трудом поднялся на ноги, на этот раз в его недомогании не было и капли актерской игры. В пылу защитной речи он совсем позабыл о собственной слабости. Он стоял пошатываясь и слышал, как человек-животное произнес:

– Ладно, ребята, и что мы с ним будем делать?

– Убить его! – раздался злобный крик из нескольких глоток.

– Швырнуть его дьявольской твари. У нас давно не было зрелищ.

– Это не причина, чтобы кого-нибудь убивать, – произнес хорошо сложенный мужчина в толпе. – Дай этим ребятам волю – они бы устраивали зрелища каждую неделю, а мы бы давно отправились на тот свет.

– А, Крис Девлин, – оскалился один в ответ, – ты и так очень скоро там будешь.

– Повыступай, повыступай, – огрызнулся Девлин. – Мы о тебе не забудем.

– Хватит! – рявкнул Большой Олух. – Незнакомец останется жить. Ты можешь какое-то время пожить у Моррисона. И послушай, Пендрейк, я хочу поговорить с тобой еще раз после того, как ты выспишься. Все меня слышали? Впустите его, когда он придет. А теперь – пошли вон, все!

Пендрейк оказался за частоколом чуть ли не раньше, чем до него дошло, что ему дарована жизнь.

Глава 16

Пендрейк поел, поспал, потом опять поел и опять поспал.

После третьего периода сна он понял, что не может больше откладывать визит к Большому Олуху.

И все же он полежал еще несколько минут. Нельзя сказать, чтобы его спальня была слишком комфортабельной. Испускаемый стенами искрящийся свет был помехой человеческим глазам, нуждающимся во время отдыха в темноте. Постель была мягкой, но имела вогнутую форму. Как и находившиеся в комнате стулья. Ведущая в соседнюю комнату дверь была высотой два фута и напоминала вход в жилище эскимоса.

Раздался скрип. В дверь просунулась голова, за которой протиснулся высокий стройный мужчина. Когда тот встал на ноги, Пендрейк узнал в нем Криса Девлина, обитателя пещеры, подавшего голос против его убийства.

Девлин произнес:

– За мной следят. То, что я пришел сюда, бросает тень подозрения и на тебя.

– Ну и пусть, – ответил Пендрейк.

– Ого! – Девлин внимательно посмотрел на Пендрейка, который ответил ему холодным спокойным взглядом. Гость не спеша продолжил: – Я вижу, ты успел поразмыслить над происходящими здесь вещами.

– Успел, – сказал Пендрейк.

Девлин уселся на провалившийся стул.

– Скажу-у-у так, – протянул он, – ты мне пришелся по сердцу. То, как ты отделал Трогера, было случайностью?

– Я могу проделать то же самое и с Большим Олухом.

Он увидел, что на Девлина его ответ произвел впечатление, и криво улыбнулся собственной мысли об эффективности примененной им психологии умышленной позитивности.

– Как жаль, – сказал Девлин, – что человек, наделенный таким духом, слегка недалек. Никто не в состоянии справиться с Большим Олухом. Более того, он избегает открытой конфронтации.

Пендрейк быстро спросил:

– Лучше скажи, на скольких людей ты можешь рассчитывать?

– Около сотни. Еще две сотни станут на нашу сторону, если отважатся, но сначала они выяснят, куда склоняется чаша весов. Это значит, что нам противостоят две сотни. Кроме того, они могут заставить еще сотню драться на их стороне.

– Сотни достаточно, – произнес Пендрейк. – Миром управляют небольшие группы людей. Пятьсот устремленных и двести тысяч одураченных свергли царский режим в России, у которого под рукой было сто пятьдесят миллионов человек. Гитлер пришел к власти в Германии при поддержке относительно небольшой группы сторонников. Могу дать кое-какие советы, Девлин.

– Да?

– Захватите источник воды. Захватите охраняемые объекты и удерживайте их любой ценой! Соберите скот! – Пендрейк сделал паузу. – Сколько у тебя жен, Девлин?

Тот уставился на Пендрейка, изменившись в лице. Наконец он подчеркнуто произнес:

– Не будем вмешивать сюда женщин, Пендрейк. Наши люди так долго обходятся без них, что мы скоро потеряем всех сторонников.

– Сколько жен? – произнес Пендрейк ровным голосом.

Девлин внимательно посмотрел на него. Он побледнел, его голос зазвучал хрипло.

– Большой Олух поступил мудро, – признал он. – После захвата этих немок он каждому из сотни самых ярых своих врагов выделил по две жены.

– Скажи своим людям, – произнес Пендрейк, – пусть они выберут себе ту, которая им больше нравится, а вторую оставят в покое. Ты меня понял?

Девлин вскочил на ноги.

– Пендрейк, – сказал он громко, – хочу тебя предупредить: не суйся в это дело. Это динамит.

– Ты идиот, – набросился на него Пендрейк. – Как ты не понимаешь, что начинать надо правильно с самого начала. Человек склонен придерживаться определенных правил и привычек. И если обычаи неправильны – а с этими женщинами обращаются как с имуществом, что заведомо неверно, – так вот, я повторяю, если обычаи неправильны, то нельзя просто перестроить мозги. Вам придется разрушить, уничтожить прежний порядок вещей и начать жить по-новому. – Он замолчал. – Кроме того, у вас нет выбора. Вам всем предназначено быть убитыми, и жены вам выделены для того, чтобы вы не возникая дожили до подходящего момента. Неужели это не понятно?

Девлин нерешительно кивнул:

– Мне кажется, ты прав.

– Можешь в этом не сомневаться, – холодно сказал Пендрейк. – И еще хочу прояснить мою позицию: либо эту игру будем вести по моим правилам, либо вы будете играть в нее без меня! – Он встал и мрачно закончил: – Хотел бы я посмотреть на тех, кто будет щекотать Большого Олуха, не обладая моими мускулами, чтобы с ним справиться. Итак, что ты мне скажешь?

Нахмурившийся Девлин стоял у двери. Когда он поднял глаза, на его лице играло бледное подобие улыбки.

– Твоя взяла, Пендрейк. Я ничего не обещаю, но сделаю все, что в моих силах. В душе мои ребята – неплохие парни, и теперь они по крайней мере будут знать, что их поведет за собой правильный мужик. А сейчас тебе лучше пойти к Большому Олуху. Если он что-нибудь выкинет – закричи погромче.

– Для чего, – спросил Пендрейк, – я ему нужен?

– Не знаю, – прозвучало в ответ.

Пендрейк был уже на полпути к частоколу, когда вспомнил, что все еще не знает, как эти представители Дикого Запада добрались до Луны. Он также не спросил у Девлина, хватило ли у пещерных жителей ума разработать план обороны на тот случай, если немцы решат нанести ответный визит.

Он настолько оперативно переключился на проблему, связанную с непосредственной опасностью, что забыл про более серьезную, хотя и отдаленную угрозу.

Сквозь ворота частокола он был пропущен без проблем. Через несколько минут Большой Олух выкарабкался из дверей своего дома и встал на ноги.

– Не очень-то ты торопился, – прорычал он.

– Я болен, – объяснил Пендрейк, – если бы не меньшая по сравнению с Землей сила тяжести, я вообще бы не встал с постели. Да и драка с твоими людьми не способствовала восстановлению сил.

Ответом монстра было ворчание; Пендрейк смотрел на него настороженно. Они были одни внутри частокола, здесь возникало ощущение изоляции от Вселенной, странное и опустошительное чувство заключения в неестественном мирке.

Внезапно Пендрейк обнаружил, что маленькие глазки изучающе смотрят на него. Большой Олух нарушил молчание:

– Я здесь давно, Пендрейк, очень давно. Я был слишком глуп, когда попал сюда, глуп, как окружающие меня мужики, но мои мозги развились со временем, и теперь я обладаю здравым смыслом в достаточной степени для того, чтобы беспокоиться о тех вещах, о которых они даже не задумываются, об этих немцах например.

Он сделал паузу и взглянул на Пендрейка. Тот задумался и наконец произнес:

– О них стоит беспокоиться, и беспокоиться основательно.

Большой Олух протянул ему руку, больше похожую на лапу обезьяны, и пожал массивными плечами.

– Я упомянул их просто так, для примера. У меня имеются планы, которые не понравятся этим парням. Я хотел тебе дать понять другое: когда ты смотришь на меня, думай о личности, которая располагает мозгами сродни твоим собственным, не обращай внимания на тело. Хорошо, а?

Пендрейк мигнул. Это предложение было для него полной неожиданностью. Создавалась картина чуткого ума, заключенного в звериноподобном теле. Но потом он вспомнил про его пять жен и еще двух женщин, покончивших жизнь самоубийством, и медленно произнес:

– Есть ли другие проблемы, которые тебя беспокоят, Большой Олух?

Ему показалось, что, когда он произнес эти тривиальные слова, на волосатом лице промелькнула легкая гримаса разочарования. Затем Большой Олух произнес:

– Я шел по тропе на Земле и внезапно оказался здесь.

– Ничего себе! – выдохнул Пендрейк. Его мозг вернулся к словам человека-обезьяны, и он испытал шок еще раз. До него не сразу дошло, что ему выдали тайну появления этих людей на Луне.

Большой Олух продолжал:

– С другими было то же самое. И, судя по их рассказам, они шли по той же тропе. Меня это пугает, Пендрейк.

Пендрейк нахмурился.

– Что ты имеешь в виду?

– Там, на Земле, это что-то невидимое, но здесь ты выходишь из машины. Пендрейк, нам нужно каким-то образом отключить ее. Мы не можем спокойно жить здесь, не зная кто или что пройдет по этой тропе и попадет благодаря этой машине сюда в следующий раз.

– Я тебя понимаю, – произнес Пендрейк, задумавшись. На этот раз он был удивлен тем спокойствием, с которым произнес эти слова. Потому что внутри у него звенел каждый нерв; его тело бросило сначала в холод, потом в жар, потом опять в холод. Машина! Машина, которая пересылает предметы неповрежденными, сфокусированная на какой-то тропе в Соединенных Штатах, машина, сквозь которую может пройти армия, которая обрушится на коммунистические форпосты на Луне, захватит двигатель и все остальное…

Пендрейк перехватил пристальный взгляд неандертальца. Тот прислонился к краю деревянной платформы, на которой был установлен тронный стул; потом он наклонился – мускулы его груди обрисовались якорными канатами.

– Незнакомец, – произнес, нет, почти прошипел он, – пойми правильно: это место – огороженная территория. Здесь никогда не было много людей. Мир сошел бы с ума, если бы узнал, что внутри Луны есть город, в котором можно жить вечно. Теперь тебе понятно, почему нам нужно отключить эту машину и отрезать себя от Земли? У нас есть здесь кое-что такое, за что люди перережут друг другу глотки. Подожди! – Его голос напомнил Пендрейку свист бича. – Я хочу показать тебе, что происходит с теми, у кого появляются мысли другого рода. Иди за мной.

Пендрейк пошел. Большой Олух побежал вдоль по улице и за город, и Пендрейк, следуя за ним по пятам, вскоре понял, что они направляются к скале.

Большой Олух оказался там первым. Он указал вниз.

– Смотри, – хрипло прокричал он.

Пендрейк осторожно приблизился к краю пропасти и посмотрел вниз. Гладкая отвесная скала опускалась на расстояние в несколько сотен футов. Ее подножие утопало у кустах, дальше росла трава и…

У Пендрейка перехватило дыхание, голова пошла кругом, но он сделал усилие и взял себя в руки. И, весь дрожа, посмотрел еще раз.

В котловане сидел на задних лапах желто-зелено-голубо-красный зверь. Он казался размером с лошадь. Злобные глаза на склоненной набок голове уставились на людей. Выпирающие из челюстей отвратительные длинные клыки подтвердили мгновенное определение Пендрейка.

Дьявольской тварью был саблезубый тигр.

Постепенно дыхание Пендрейка успокоилось, колотящееся в груди сердце забилось ровно и ритмично. Потом пришло удивление: сколько же миллионов лет должна быть сфокусирована на земной тропе эта машина, чтобы в нее угодило это доисторическое чудище? И как же давно умерли те, кто построил эту машину и город!

Другая мысль пронеслась в голове – невероятно странная и тревожная, больше похожая на страх, внутреннее содрогание плоти, чем на идею-концепцию. Унаследованная от предков память издала крик ужаса и неверия, как если бы каждая клетка организма возопила при виде этого монстра: “Во имя всего святого, ведь мы давно уже пережили этот кошмар”. В подсознании сохранился образ древнего врага, и организм поддался инстинктивной панике.

Пендрейк облизал пересохшие губы и сделал на этот раз осознанный вывод: “Несомненно, опасность, исходящая от животного мира, еще не преодолена. Человек все время борется не только с разными тварями и природными бедствиями, но и с глубоко укоренившимися в собственном сознании животными импульсами”.

Раздумья кончились. Сузившимися глазами он посмотрел на Большого Олуха. Человек-животное сидел в десяти футах от него у края пропасти на корточках и внимательно наблюдал за ним. Пендрейк тихо произнес:

– Его кормят. Его специально оставили в живых.

Твердый взгляд серо-голубых глаз-буравчиков схлестнулся с его собственным.

– Поначалу, – сказал Большой Олух, – я сохранил ему жизнь, чтобы у меня была хоть какая-нибудь компания. Я часто садился на край обрыва и орал на него. Потом, когда пришли голубые люди и привели с собой стадо бизонов, у меня появилась мысль, что эта тварь может мне пригодиться. Она привыкла ко мне. – Он с жестокостью в голосе закончил: – Его желудок переварил очень много людей, а переварит еще больше. Постарайся не попасть в их число, Пендрейк.

Пендрейк ровным голосом и медленно произнес:

– Кажется, я начинаю понимать, что к чему. Все это внимание, которое ты мне уделяешь, – ты что-то говорил об отключении машины – вызвано тем, что я единственный из находящихся здесь людей, кто хоть что-нибудь смыслит в технике. Я прав, Большой Олух?

Большой Олух поднялся с земли, и Пендрейк сделал то же самое. Глядя друг на друга, они отступили от края котлована на несколько шагов. Разговор продолжил Большой Олух:

– Ты не первый, но других больше нет поблизости. – Он замолчал, потом продолжил: – Пендрейк, я собираюсь предложить тебе половину. Ты и я будем здесь боссами с правом первого выбора женщин и прочих хороших вещей. Ты же понимаешь, мы не можем допустить сюда весь мир. Это невозможно. Мы будем жить здесь вечно и, может быть, если тебе удастся запустить остальные машины, которые находятся здесь, то мы сможем отправиться туда, куда захотим, и получить то, что захотим.

Пендрейк спросил:

– Большой Олух, ты когда-нибудь слышал о выборах?

– Э! – подозрительные поросячьи глазки уставились на Пендрейка. – Это еще что такое?

Пендрейк начал ему объяснять, что это означает, и волосатое животное удивленно посмотрело на него.

– Ты имеешь в виду, – поразился он, – что если этим тупоголовым не понравится мой способ правления, то они могут меня послать на фиг?

– Вот именно, – сказал Пендрейк, – и только в этом случае я соглашусь играть в эту игру.

– К чертовой матери! – прозвучал рычащий ответ. По дороге к городу Большой Олух грубо сказал: – Мне сообщили, что ты болтал с Девлином. Ты… – Он замолчал. Гнев исчез, словно его вырезали хирургическим скальпелем. Пендрейк видел, как в узеньких глазках на смену ему пришло удивление, потом улыбка расплылась по обезьяньему лицу. – Ты только послушай, я же схожу с ума, – произнес Большой Олух, – я тот парень, который прожил миллион лет и проживет еще миллион, если правильно разыграет свои карты.

Пендрейк молчал. Большой Олух не сводил с него глаз. Пендрейк не ожидал такого поворота разговора и задумался. Большой Олух все больше убеждал его, насколько опасным “парнем” он является.

– У меня на руках одни тузы, Пендрейк, – мягко начал Большой Олух. – Меня нельзя убить, разве только камень упадет мне на голову с потолка… – Он посмотрел вверх, потом на Пендрейка, и его улыбка стала еще шире. – Это случилось однажды с одним мужиком.

Они остановились посреди аллеи в тени деревьев. Город находился за холмом. На какое-то мгновение воцарилась тишина, которую не прерывали ни звуки смеха, ни шепот голосов. Они были одни в искаженной Вселенной – человек и получеловек, друг против друга.

Пендрейк нарушил покой момента:

– Я не рассчитываю, что это с тобой случится.

Большой Олух расхохотался.

– Какой ты умный. Я так и думал, что до тебя быстро дойдет. Слушай, Пендрейк, если ты не хочешь поддержать меня, то лучше подумай над тем, что я тебе говорил. А именно: я хочу, чтобы ты дал слово, что не будешь ни с кем путаться. Это честно?

– Абсолютно, – ответил Пендрейк. Он не чувствовал никаких угрызений совести, давая столь поспешное обещание. Ему было совершенно ясно, что своим противостоянием он поставил себя на самый край пропасти и что он все еще к нему не готов. Если века войн на Земле и научили чему-нибудь здравомыслящих человеческих существ, так это тому, что нельзя сражаться честно с теми, кто не придерживается этого принципа.

Большой Олух продолжал:

– Возможно, мы все-таки сможем поработать вместе над некоторыми вещами, например над этими немцами. Может быть, я даже разрешу тебе осмотреть машину после следующего сна. Скажи…

– Да? – Пендрейк настороженно смотрел на Большого Олуха.

– Ты ведь говорил, что захватившие тебя парни держат твою жену в качестве пленницы? Не хотел бы ты провести несколько недель во главе экспедиции, разведать, как ее освободить?

Пендрейк почувствовал, как у него в душе шевельнулась надежда. Но потом поймал на себе изучающий взгляд маленьких пронизывающих глазок, и все возбуждение его тут же улетучилось. Элеонору нужно спасать, но он не мог допустить даже мысли, что приведет ее сюда, не укрепив предварительно свои позиции в союзе с Девлином и другими. Да и не мог он представить себя во главе экспедиции, главной целью которой будет похищение женщин.