Текст книги "Ангелы Эванжелины (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 15 страниц)
Глава 11
К нам кто-то подбегает, помогает сесть, ощупывает конечности на наличие переломов, а потом заключает в объятья. Сет все еще продолжает прижиматься ко мне, обвив руками за шею, а я крепко держу его в ответ. Попытайся кто-то в этот момент разорвать нашу связку, ручаюсь, у него ничего бы не получилось.
– Эва, Сет, – слышу голос графа прямо возле своего уха и понимаю, что это именно он обнимает нас.
– Пап? – отстраняется от меня мальчик. – Прости меня.
Он уже не плачет, лишь губы слегка вздрагивают, и дыхание прерывается от судорожных вдохов.
– Сет, – качает головой Теодор и привлекает ребенка к себе. – Ну, что ты!
В его охрипшем от волнения голосе столько любви, столько нежности, что меня саму накрывает эмоциями. Прижимаю ладонь к груди, стараясь успокоится и осознать, что уже все закончилось, но руки продолжают дрожать, а голова кажется пустой, словно кастрюля.
– Спасибо… Эва, – одними губами произносит Эмерей.
Смотрю на него, не зная, что сказать в ответ. Буквы никак не хотят складываться в слова, а те в предложения.
– Тео, дай мне их осмотреть, – только тут замечаю возле нас еще хмурого доктора, обеспокоенную Зоуи, испуганную Лину да и других домочадцев, возбужденно гомонящих и изумленно переглядывающихся.
Да-да, конечно, – поспешно встает с колен Эмерей, но продолжает держать сына за руку, пока его сканирует лекарь. Затем Риган переключает свое внимание на меня и проводит аналогичные манипуляции.
– Поразительно, – восклицает он, завершив осмотр. – Кроме легких ушибов и царапин на них нет никаких серьезных повреждений.
Постепенно все расходятся, возвращаясь к делам насущным, я тоже поднимаюсь с помощью Ригана на ноги. Теодор уводит сына, по дороге стараясь выпытать, что все-таки случилось, но, напоследок обернувшись и найдя меня глазами, говорит:
– Эва, нам все еще нужно поговорить. Я зайду к тебе вечером, а сейчас, думаю, тебе не мешает отдохнуть.
Коротко киваю, понимая, что ноги у меня все еще продолжают дрожать и подгибаться. Подскочившая Лина тут же поправляет на мне платье и помогает обуться, а, собрав разбросанные предметы одежды, берет меня за руку в намерении проводить к нашим покоям. Лекарь следует за нами, словно телохранитель. Немного раздраженно повожу плечами, чувствуя на себе его цепкий взгляд.
– Доктор Эшли… – оборачиваюсь к нему, собираясь как-то отделаться от его навязчивого присутствия.
– Эва, – перебивает он меня, проницательно угадав мои мысли. – Я всего лишь хочу еще раз тебя осмотреть. Твоя аура немного вводит меня в замешательство. До сих пор она была, как у обычного человека, но сейчас я вижу, что с ней что-то не в порядке.
Выразительно поднимаю брови. А сбоку от меня что-то тихо бурчит Лина.
– Что ты сказала? – переспрашиваю я девушку.
Она густо краснеет и отводит глаза, не решаясь повторить ранее озвученные слова.
– Лина, не молчи же, ─ взволнованно сжимаю ее пальцы в своей ладони. ─ Не забывай, что я много чего не помню. Ты мне должна помочь.
Надежда на то, что хоть что-то вокруг меня начинает прояснятся, окрашивает щеки возбужденным румянцем.
– Я всего лишь удивилась, – разводит руками камеристка. – Как может быть обычная аура у потомка регладуинов.
Сзади слышу, как спотыкается Риган, и сама, останавливаясь, в замешательстве смотрю на служанку. Кто такие эти регладуины?
– Не может быть! – восклицает Риган, даже не обратив внимания на ушибленную конечность.
– Так у них же фамилия Реглей, – округляет глаза камеристка. – Леди Эванжелина Мария Реглей и леди Даниелла Мария Реглей.
Я первый раз слышу свою девичью фамилию и если честно пока не понимаю, что в ней такого, но, видя степень ошеломления доктора, и сама вопросительно смотрю на словоохотливую девушку.
– Лина, подожди, ты хочешь сказать, что она может… – Риган нервно сглатывает, глядя на меня, как на восьмое чудо света.
– Боже упаси, – фыркает служанка. – Ни она, ни Даниелла не имеют подобного дара. Как и все потомки четырех ветвей драодов.
– А ты откуда знаешь. Балуешься запрещенными ритуалами? – подозрительно прищуривается Риган.
– Доктор Эшли, что вы такое говорите, – испуганно моргает она. – Я просто выросла в доме семьи Реглей и служу им верой и правдой.
– Шучу-шучу, – поднимает руки вверх в примирительном жесте любопытный лекарь.
– Ну, раз мы все выяснили, то и осматривать меня еще раз нет больше смысла, – поспешно заключаю я и, схватив служанку под руку, спешу с ней к замку, пока Риган в замешательстве смотрит куда-то вдаль, задумчиво наморщив лоб.
– А теперь уже мне рассказывай, – говорю запыхавшейся от поспешного шага Лине, когда за нашими спинами закрывается дверь комнаты.
– Леди, – пыхтит она. – Что рассказывать?
Я и сама, устало упав в мягкое кресло, стараюсь выровнять сбившееся дыхание.
– Ну, во-первых, что такого странного в моей фамилии? – начинаю перечислять я. – Во-вторых, почему Док смотрел на меня, как на двуглавого дракона, упомянув о каких-то там способностях? И, в-третьих, есть ли они у меня?
Лина тоже опускается на стул и принимается обмахивать раскрасневшееся лицо ладошкой.
– Как это ни удивительно, но у вас единственной они есть. Только рассказывать об этом никому нельзя, – начинает отвечать почему-то сразу на последний вопрос служанка.
– А что это за способности? – заинтересованно подаюсь вперед.
Лина настороженно оглядывается по сторонам, подходит к двери и приоткрывает ее, чтобы убедится, что нас никто не подслушивает, и только затем тихо шепчет ответ.
– Вы умеете управлять временем, – возбужденно заявляет она.
– Как это? – поднимаю брови.
Разве возможно им управлять, это же не дождь заклинать…
– А вот так. Иногда вы делали так, что оно замедлялось для всех, кроме вас. Именно так вы меня и спасли от тех… От друзей своего мужа… Мы успели убежать, и вы меня спрятали.
Недоверчиво смотрю на служанку, но встречаю ее искренний и честный взгляд. Значит, мне не показалось, когда я ловила Сета, что все вокруг будто замерло. Я это списала на стрессовую ситуацию и резервные силы организма, которые именно в таких вот случаях проявляются. Читала я как-то про бабулю-божий одуванчик, которая во время пожара здоровенный сундук из дому выволокла. Потом этот самый сундук четверо пожарных обратно тащили.
– А как я это делала? – интересуюсь у камеристки, задумчиво постукивая пальцем по губам.
– Не знаю, леди, – пожимает она плечами. – Как-то делали…
Ох, и я не знаю. Обидно иметь способности и не уметь ими управлять. Судя по всему, они у меня сейчас проявляются спонтанно, во время какой-нибудь опасности. Хотя на досуге можно будет потренироваться, вдруг получится просто так по желанию воздействовать на время..
– А кто знал о моих… эм… особенностях? – на всякий случай интересуюсь, чтобы не попасть впросак.
– Ну, родители ваши знали, – начинает перечислять Лина. – Сестра, я да маркиз, то бишь муж ваш покойный. А так больше никто. Лэрд и леди Реглей завещали беречь тайну для вашей же безопасности. Так мы и делали… И думали, что справляемся хорошо… Вот только лэрд Хендрик прознал откуда-то и вас захотел…
Лина вздыхает. Я тоже, вспоминая каким был мой недолгий брак… Раз муж-садист знал, значит, кто-то из этой четверки проговорился. Только вот кто?
– А что с фамилией моей не так? И кто такие регладуины? – решаю оставить на потом вопрос о предателе, и переключится на другой, не менее важный.
– Так это вам придется всю легенду рассказывать, – вздыхает Лина.
Устраиваюсь поудобнее, и, подперев щеку рукой, киваю:
– Придется.
Лина неловко ерзает, расправляет платье на коленях, разглаживает невидимые складочки на фартуке и глубоко вздохнув, словно набираясь сил, начинает.
– Было это еще задолго до вторжения на наши земли захватчиков с Большой Земли. Тогда королевства Виникония еще и в помине не существовало, а населяли ее территории разрозненные племена, которые постоянно воевали друг с другом.
Взгляд Лина мечтательно затуманивается, и я, невольно, тоже начинаю представлять все то, что она рассказывает тихим, глубоким, завораживающим голосом. Почему-то перед глазами мелькают пейзажи высокогорной Шотландии, раскрашенные в синий цвет племена пиктов, Уильям Уоллес, Стоунхендж и друиды.
А камеристка тем временем продолжает:
– Жил в то время могущественный драод Клейвоант, то бишь предсказатель. Видел он все, что было до него и что будет после, всякого человека, зверя, растение без исключения. Линии жизни любого живого существа охватывал его неусыпный взор. И было у него четверо учеников: Регладуин – управляющий временем, Летумайт – прыгающий сквозь пространство, Треораинт – проникающий в разум и Беатабас – повелевающий жизнью и смертью. Каждый из них учил мастерству наделенных даром, которых и начали соответственно называть: регладуины, летумайты, треораинты и беатабасы. Но с приходом завоевателей эра драодов закончилась. Пришли другие верования, другая магия, другие знания. Наши забылись, исчезли с лица Земли, как будто их никогда не существовало. Но волшебство драодов в нашей крови и его так просто не искоренить.
Взгляд девушки пылко загорается, а щеки начинают алеть. Видно, что тема эта близка ее сердцу. А получив в моем лице благодарного слушателя, она увлеченно рассказывает дальше.
– Каждый из четырех учеников дал начало новому роду: Реглей, Треорей, Летумей и Беатабей, – загибает по очереди пальцы Лина. – В котором дар передавался из поколения в поколение, иногда он спал, а иногда просыпался. Но эти таланты всегда держали в тайне, чтобы никто не мог воспользоваться возможностями древних в своих корыстных целях. Говорят, что когда потомки четырех родов одновременно получат дар своих прародителей – драоды возродятся и вновь принесут знания в наш мир.
Ох, ничего себе легенда. И я, то есть Эванжелина, дитя одного из этих драодов, подумать только!
– Откуда ты это все знаешь? – подозрительно прищуриваюсь. Очень странно слышать от служанки такие глубокие познания с некоторыми секретными подробностями.
Девушка удивленно моргает, а потом, вспомнив о моей амнезии, заметно расслабляется:
– Так я ж, леди, из рода Реглей тоже, только побочная ветвь. Моя семья всегда служила верой и правдой вашей. Это наше предназначение.
А вот теперь мне интересно, что из вышесказанного знает Эмерей. И не по этой ли самой причине он взял меня под опеку. Сначала отчим его во всю мечтал попользоваться возможностями Эванжелины, а теперь вот пасынка черед настал. Ну не от доброты же душевной граф меня сюда привез. Его раздраженный зубовный скрежет я имела возможность слушать всю нашу дорогу от столицы и до Айнверниса. Зачем ему такая обуза? Если только с нее не возможно извлечь выгоду. Сейчас, например, он молчит, знает, что я ничего не помню, а потом раз и заявит свои права. И буду я у него, как рабыня.
– Лина, – задумчиво прикусываю губу.
– Да, леди, – вскидывает она на меня взгляд.
– А Эванжелина, то есть я, любила графа? Почему я согласилась на помолвку?
– Так у вас и вариантов особо не было. Кому нужна бесприданница? – пожимает плечами служанка. – Муж Даниеллы, Лейтон, только и ждал, когда можно будет вас сбагрить с рук. А лэрд Эмерей посватался первым. Вас уже тогда два года в свет вывозили, а все попусту…
– И я не сопротивлялась? Никогда не протестовала? – уточняю я.
– Нет, леди. А потом, когда он нанес несколько визитов, уже даже и сами хотели, – заявляет верная камеристка.
Наверно это после того разговора в беседке. Но что же должна была сделать Эванжелина? И что так настойчиво просила уничтожить?
От этих раздумий у меня начинает болеть голова. Я легонько сдавливаю виски прохладными пальцами, в надежде получить облегчение. Но все напрасно. Боль нарастает и нарастает, пока Лина не дает мне выпить те капли, которые прописал доктор Эшли. Они и, правда, снимают неприятные ощущения, а еще существенно приглушают мое волнение перед разговором с графом. Я по-прежнему ощущаю себя как будто в какой-то игре, в которую все вокруг уже давно играют, а я впервые вижу. Но теперь-то хоть с правилами удосужились дать ознакомиться.
Остаток дня провожу в своей комнате, читая очередную книгу и чувствуя себя довольно-таки умиротворенно. Беспокойство охватывает меня буквально перед ужином, а когда в двери раздается тихий стук, я и вовсе готова грызть ногти от волнения.
Лина впускает лэрда Эмерея, а затем, повинуясь моей просьбе, оставляет нас наедине. Неужели я сейчас все узнаю?
Глава 12
Но граф не спешит начинать разговор. Его пристальный взор пробегает по мне, лишь на миг, задержавшись на моих ладонях. Стесняясь, прячу руки за спину, ощущая покалывание на кончиках пальцев, как будто дотронулась до скованного морозом металла.
– Лэрд Эмерей, – вопросительно поднимаю брови. – Вы хотели поговорить.
Из-за неловкого момента снова начинаю к нему обращаться на “Вы”. Он едва заметно встряхивает головой, словно отгоняя ненужные мысли, и вместо ответа задает встречный вопрос.
– Ты что-то вспомнила? – голос графа на первый взгляд кажется равнодушным и безэмоциональным, но я вижу неподдельный интерес в его глазах.
– Немного, – решаю признаться. Ведь можно же считать мои сны воспоминаниями?
Эмерей недоверчиво смотрит на меня, склонив голову на бок.
– Это правда, – с нажимом повторяю.
Снова не верит. Эта ситуация мне напоминает старый комедийный номер – докажи, что ты не верблюд… Уже не помню, кто его исполнял, но чувствую я себя точно так же, как и несчастный герой пресловутой шутки.
– Я верю, – нахмурившись, поспешно заявляет Теодор.
А затем, слегка вздохнув, садится в кресло с другой стороны стола.
– Просто… Все эти события: ты, Сет, Гленн, Илин – они как-то все навалились, словно снежный ком. Еще и алладисы эти, кто же мог подумать, что ты и о них забыла.
В его голосе столько усталости, что я впервые за все это время вижу перед собой не самоуверенного лэрда, который привык командовать, а обычного мужчину, которому ничто человеческое не чуждо. Почему-то хочется протянуть руку и убрать упавшую ему на лоб прядь темно-каштановых волос. Желание настолько сильное, что я даже руки сцепляю в замок на коленях. Сочувствие мое ему уж точно не нужно. Тем более что образ обычного человека Теодор уже поспешно снимает и снова цепляет маску надменного графа.
– Так, что ты вспомнила? – он принимается буравить меня проницательным взглядом.
Я тоже стряхиваю минутную слабость, а то уже совсем лужей растеклась. Не надо забывать, что мне еще не известны мотивы Эмерея. Вдруг он точно такая же меркантильная зараза, как и его отчим.
– Наш разговор в беседке с цветами. Вернее его маленький фрагмент. Я у вас, у тебя, – быстро исправляюсь, увидев, как нахмурился Теодор, услышав иное обращение. – Просила что-то уничтожить. Но я не помню что. И не помню, что я тебе обещала. Какую услугу? Что между нами было?
– Между нами, Эва, был договор, – откидывается на спинку кресла граф. – И ты его нарушила.
– Не могла я такого сделать, – уверенно заявляю. Ну не вяжется у меня образ той неуверенной в себе, запуганной девочки с наглой и беспринципной вруньей. – Должна была быть какая-то причина. Так ты мне расскажешь все с начала?
Граф покачивает головой, слушая мои пылкие заявления, и слегка кривит губы в саркастической улыбке.
– Но, тем не менее, сделала, – хмыкает он. – А раз ты все-таки вспомнила этот разговор, да еще и воспользовалась своей силой, спасая Сета… Ведь я не ошибаюсь, правда? Ты остановила время?
Медленно киваю, чувствуя, как что-то обрывается внутри. Вот и приехали. Что и требовалось доказать. Меня просто переправили с одной клетки в другую. Этот хоть не бьет. Во всяком случае, сейчас… Почему же на душе так гадко, ведь я с самого начала это подозревала… Дура я, вот и все… И беспокоился он, когда я от этого их электрического паука пострадала, вовсе не обо мне, а о даре и пользе, которую я могу ему принести… Выдыхаю, стараясь успокоить бушующие эмоции, и бесцветным голосом спрашиваю:
– Так что же я обещала?
– Ты, Эва, – наклоняется ко мне через стол Эмерей. – Обещала вылечить Гленна…
От удивления даже забываю, как дышать. В смысле вылечить? Я же не врач!
– Что ты имеешь в виду? – кое-как придя в себя, переспрашиваю. – Я разве умею?
– Лечить? – поднимает брови Теодор. – Нет, лечить ты не умеешь. Зато знаешь, как достать камень Миана…
Вот, прям, глаза мне открыл. Камень Миана. Теперь все стало ясно.
– Это мне ни о чем не говорит, – недовольно хмурю брови, с трудом сдерживая сарказм. Сейчас не время показывать зубы, надо все разузнать поподробнее, поэтому прикусываю язычок и как можно спокойнее спрашиваю. – Что это за камень такой, который Гленну помочь должен? Да и вообще, с чего это я тебе такое пообещала? Может, ты меня заставил… Вынудил силой или шантажом…
Пытливо смотрю в его глаза в надежде увидеть там хоть отголоски правды.
– Ты за кого меня принимаешь? – внезапно вспыхивает Эмерей. – Я что, по-твоему, чудовище? У нас была взаимовыгодная сделка, от которой каждый получал то, что хотел. Это ты в последний момент все переиграла. Видимо, предложение маркиза тебе гораздо больше привлекательным показалось. Настолько, что ты забыла о больном ребенке.
Сказанные слова жалят, как ядовитая змея, заставляя сжать губы от обиды. Но и сам Теодор едва сдерживается, на его скулах играют желваки, а руки сжимаются в кулаки. И хоть мне больно и горько, его я тоже понимаю. Трудно спокойно относится к человеку, который дал надежду, а потом внезапно и без объяснений ее же и забрал. Особенно если это касается ребенка. Неужели Эва могла так поступить с ним?
– Нет, – мотаю головой. – Нет! Я бы ни за что не предала Гленна, и тебя тоже…
– Тебе напомнить за кем ты была замужем весь последний год? – ерничает в ответ мужчина. – Заметь, это был не я.
– Как так получилось? – картинка в голове ни в какую не желает складываться.
– Ты просто в последний день разорвала помолвку, – пожимает плечами граф. – А на следующее утро уже сочеталась браком с моим отчимом. Меня на церемонию, как ты понимаешь, не пригласили. Из газет узнал…
Неужели я на самом деле была таким чудовищем? То есть не я, Эванжелина. Как она могла? Перед глазами стоит образ малыша. Такого милого, доверчивого, невинного. Разве можно взять и обречь это дите на страдания? Разве может быть что-то дороже жизни и здоровья? И разве могла так поступить девушка, которая, не задумываясь, пожертвовала собой ради спасения обычной служанки? Вот не вяжется у меня это воедино ну никак, как не крути.
– Теодор, – наконец собираю мысли в кучу. – Давай ты мне расскажешь с самого начала, потому что я ничего не понимаю. Как мы нашли друг друга? Почему для меня было выгодно выйти за тебя замуж? И что такое этот камень Миана?
– Что ж, Эва, готовься, – вновь откидывается на спинку кресла мужчина. – Говорить мне придется долго.
“Да я как бы уже давно готова”, – внутренне хмыкаю и превращаюсь в слух. А Теодор начинает свой рассказ глубоким, хорошо поставленным голосом, от которого у меня по спине пробегают мурашки и сладко замирает внутри.
– Камень Миана изобретение древних драодов, четырех учеников Клейвоанта-всевидящего, – принимается за повествование Эмерей. Вот даже не сомневалась, что где-то тут замешана эта "Великолепная четверка". – С древнего гаольского языка, на котором говорили наши предки, Миан означает желание. Это воистину легендарный артефакт создавался многие годы. Каждый из древнейших вложил в него частичку своей магии. Какова была причина его создания доподлинно никому не известно. Возможно, с его помощью четверо драодов во главе с Клейвоантом хотели предотвратить вторжение ниаманов, воинов с материка. Но, поняв какую могущественную и опасную вещь они создали, древние решили спрятать артефакт, так что до него может добраться лишь один из их потомков, обладающий силой, то есть ты, Эва.
– И этот камень… Он вылечит Гленна? – затаив дыхание, спрашиваю я.
– Я очень на это надеюсь, – поджимает губы Эмерей. – Ибо если не он, то моему сыну больше ничего не поможет…
Мне сложно поверить в кусок булыжника, способный на такое чудо. Внутренний скептик недоверчиво фыркает… Но я ведь как-то попала в другой мир и в чужое тело, видела проявления магии и сказочных пауков, так почему же не быть чудодейственному артефакту, созданному усилиями четырех драодов?
– И где же мне его достать? – нарушая тягостное молчание, вопросительно взираю на Теодора.
– А вот этого мне не ведомо. Только ты знала, где находится тайник, – пожимает плечами граф.
М-да, и что теперь делать? У меня ведь даже надежды нет, что я смогу вспомнить. Можно, конечно, уповать на то, что мне покажут заветный схрон видения, но, зная насколько я бываю удачлива, вряд ли стоит на это рассчитывать.
– Я не помню, – виновато отвожу глаза, не зная, как объяснить любящему отцу, что я хоть и готова помочь, да вот только возможности нет у меня такой.
– Но ты же можешь вспомнить? – уточняет мой собеседник.
– Могу, – сдержанно киваю, осмеливаясь на отчаянную ложь.
Вероятность такой возможности один к ста, но ведь один это не ноль. А сдаваться вот так сразу я не привыкла. Как подсказывает опыт – безвыходных ситуаций не бывает. Просто не всегда этот выход нам нравится, но это уже совсем другая история.
– Ты так и не ответил на мой первый вопрос, – перевожу разговор на другую тему. – Чем ты меня соблазнил принять твое предложение?
В глазах Теодора загораются лукавые искорки, и он наклоняется вперед, словно собирается поведать мне какой-то секрет. Я, затаив дыхание, невольно подаюсь к нему, нервно сжав пальцами ткань платья на коленях.
– Просто… ты… в меня без памяти влюбилась, – выдает он.
Оглушительно фыркаю, опускаясь обратно в кресло.
Напряжение, сковавшее меня, спадает.
– А если серьезно?
– А если серьезно. Тебе нужна была защита, и я готов был ее дать. После смерти родителей, ты некоторое время жила вместе с сестрой и ее мужем, которые взяли над тобой опеку. За это они получили в единоличное пользование все завещанное имущество, а также управление деньгами твоего приданого.
Очень любопытный нюанс. А ведь ручаюсь, что при этом тыкали Эве, что та приживалка. По сочувствующему взгляду Теодора понимаю, что я в своих суждениях недалека от правды.
─ С Лейтоном я был знаком еще со школьной скамьи, ─ хмурится мужчина. Судя по всему не совсем приятное это знакомство. ─ Он никогда не отличался честностью и достоинством, и при этом весьма уважал азартные игры. Родители Лейта надеялись, что семья повлияет на его пагубные привычки и искоренит пристрастие к алкоголю и картам, но этого, как ты догадалась, не случилось. К сожалению, наложив лапу на твои деньги, он, как и ожидалось, проиграл их в покер.
─ Вот ведь гад! ─ задыхаюсь от возмущения и стискиваю в гневе кулаки до побелевших костяшек.
─ Не знаю, какими усилиями они собирали деньги, чтобы вывезти тебя в свет, ─ поджимает губы Эмерей. ─ Но вся столица была в курсе финансовых затруднений твоего зятя, да и в родственниках никто с таким человеком быть не желал. Так что, по сути, оба сезона были для тебя неуспешными. Не знаю, чем тебе угрожали дома, как относились, и не пеняли ли за это, хотя подозреваю, что как раз таки провал ставили в вину тебе, ибо за возможность уехать от них ты ухватилась сразу. Больше того скажу, ты отчаянно боялась Лейтона. Мне кажется, он был жесток с тобой.
Бедная Эва. Получается, попала из огня да в полымя. Мой отец тоже меня не жаловал, но я хоть смогла от него в университет сбежать, а у нее, кроме как замужества и выхода особо не было.
─ Это был последний бал в сезоне, ─ между тем продолжает Теодор. ─ Я предложил тебе выйти за меня, сразу же правдиво рассказав ситуацию. Ты согласилась мне помочь. Я же в свою очередь обещал тебе защиту, дом, покой. Я не просил тебя быть матерью моим сыновьям, не просил дружить с ними, я даже не был уверен, что мы будем мужем и женой в настоящем смысле, по крайней мере, сразу. Но это тебя совершенно не волновало. В последний раз, когда мы виделись, ты попросила уничтожить камень Миана. А потом разорвала помолвку. Я пытался наведать тебя, разузнать что случилось. Были у меня подозрения, что тебя запугали или заставили отказаться от меня силой. Но ты сначала не желала меня видеть, а потом, когда мне все-таки удалось добиться встречи, попросила больше тебя не тревожить, ибо твой выбор сделан.
М-да, странно все это как-то. Зачем Эванжелине было выходить замуж за старика, терпеть его издевательства, если у нее был молодой и красивый, да еще и на таких условиях? К тому же, там, в беседке, я почувствовала, что Эве нравился граф, нравился как мужчина. Это либо она услышала что-то плохое об Эмерее и отказала ему, либо ее заставили.
─ А откуда ты узнал обо мне, ─ внезапно подозрительно хмурюсь. ─ Если это такая тайна, то почему она доступна чуть ли не всем вокруг?
─ Узнал, Эва, потому, что мой род ведет свое начало от Клейвоанта, ─ усмехается граф. ─ От Клейвоанта-эмерея, Клейвоанта-всевидящего. И видя твое изумление, скажу сразу, его способностей у меня нет.
Все чудесатее и чудесатее становится мир вокруг. Но сейчас явно не время думать об этом. Главное спасти ребенка.
– Теодор, – слегка замявшись, говорю. – Я не помню, что было в прошлом, только чувствую, что не могла тебя предать. Не знаю, в чем была причина, но уверенна, обязательно разберусь. И сейчас я уж точно тебе гарантирую, что как только вспомню, где этот камень, мы его достанем и вылечим Гленна.
Эмерей с минуту смотрит на меня недоверчиво, скептически прищурившись, но, в конце концов, кивает.
– Будем надеяться, что ты вспомнишь как можно скорее, – добавляет он. – С каждым днем у Гленна остается все меньше и меньше времени. Я в свою очередь обещаю заботиться о тебе и защищать. Мое предложение в силе.
А говорил, что второго шанса не дает никому. Значит, я исключение?
– И еще, – на минуту задумавшись, уточняю. – Мы же уничтожим его? Этот камень… думаю, если так хотела Эванжелина, то есть я, то на это были веские причины.
– Как скажешь, – пожимает плечами граф. – Главное Гленн…
– А как он его вылечит? – интересуюсь. – Он болезни каким-то образом уничтожит?
– Я, честно говоря, не знаю, ─ разводит руками мужчина. ─ Поговаривают, что он может исполнять желания, но насколько это правда, не могу сказать.
Желания, значит. А если этот камень может отправить меня домой? Это ведь получше вариант, чем просить снова меня запихнуть в дурку и провести шокотерапию. Значит, планы меняются. Находим камень, лечим Гленна и отправляемся домой. Заодно и беднягу графа избавлю от своего присутствия. Думаю, несмотря на мои откровения, он не до конца поверил, что отказалась я не по своей воле.
– Итак, мы во всем разобрались, Эва? – поднимается со своего места Теодор. – Думаю, на этом можно разговор закончить. Увидимся за ужином.
Я, кивнув в ответ, удивленно смотрю на него, не понимая о каком ужине речь, только сейчас почувствовав, как бурчит у меня в животе, и, увидев, что за окном сереют сумерки. Это ж надо было столько языком чесать?!
– До встречи, Теодор, – неуверенно улыбаюсь. А когда он уходит, еще несколько минут буравлю взглядом закрытую дверь, пока меня не отвлекает знакомый чирик.
Поднимаюсь с кресла и подхожу к черному стрижику. Он бесстрашно взлетает и опускается на мое плечо, поднося клювик к самому уху. Вначале мелодичная птичья трель начинает отдаваться набатом в голове и пульсировать в висках. Этот звук на миг меня оглушает, словно я нырнула под воду. А затем я снова вижу перед собой серую воронку, но на этот раз мне уже не страшно. Более того, я отчаянно жажду узнать, что мне хочет показать моя маленькая помощница.
