Текст книги "Верь мне, Есения (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
Глава 11
Вторую пару уже по алхимии преподает молодая и потрясающе красивая женщина, магистр Абигейл Бертон, от которой у мужской половины курса капают слюни настолько обильно, что грозят затопить все помещение. Не сложно догадаться, какие чувства в это время преобладают среди женской половины курса. Магистр тоже, как и профессор Квинтин, раздает нам темы для ознакомления и назначает после сегодняшних пар факультативную лабораторную.
А вот третьей парой оказывается семинар по бестиологии, которого лично я ждала с неподдельным интересом. Впервые узрев на выходных книгу по данному предмету, я полдня не могла от нее оторваться, настолько захватывающими мне показались описания разных магических тварей. Некоторые из них, как например кельпи, мне доводилось встречать и в земной мифологии, а вот лыкасы или катаброги были совсем незнакомы.
Магистр Тус, прочитав нам небольшую вводную лекцию, быстренько проходится по списку, задавая вопросы каждому из нас и оценивая уровень знаний, и распределяет темы докладов, которые мы должны подготовить на следующий раз. Мне достается какой-то ухольник, о котором я ни разу не слышала. Я с минуту смотрю на накарябанные чернильной ручкой буковки, пытаясь понять, не ослышалась ли, а потом подсовываю записку Лали. Соседка пожимает плечами, давая понять, что и для нее это существо неизвестно. Ей-то повезло, о мантикорах даже я знаю кое-что. Да и в учебнике о них написано листов двадцать, не меньше. А вот где мне эту ухающую тварь искать вопрос. Видимо, придется еще после факультатива в библиотеку тащиться не только за учебниками, а и за дополнительной информацией для реферата.
На лабораторную уже бреду из последних сил, уставшая как собака, хотя сама по себе алхимия вызывает жуткое любопытство. Разноцветные реактивы в колбах, пробирки, спиртовые горелки и вытяжные шкафы – все это напоминает весьма прокачанный кабинет химии. Сам же предмет оказывается сложным и требующим концентрации внимания. Сегодня мы в основном изучаем правила поведения в лаборатории и лишь под конец пары отваживаемся на несложный алхимический эксперимент. И если у всех в пробирках раствор становится ярко-голубого цвета, как и описано в инструкции, то у Стюарта он сверкает насыщенным оранжевым, как спелый апельсин под Новый год, и отчаянно дымит, испуская запах надвигающейся беды.
– Магистр Бертон, что это? – ошалевшим взглядом смотрит на плод своих стараний изумленный одногруппник, в то время, когда все мы стараемся отодвинуться подальше от затейливого экспериментатора.
– Ты что творишь! – вопит несчастная преподавательница, восхищенная талантами своего ученика. – Бегом пробирку под вытяжку! Я для кого правила сегодня читала?
Стю послушно пихает посудину в вытяжной шкаф, приобретая от ярких паров своего варева тоже изумительный оранжевый цвет. Даже брови и ресницы одногруппника становятся апельсинового цвета, превращая парня в веселенькую морковку.
Мы восхищенно и испугано смотрим на Стюарта, пока магистр Бертон вырвав у него злополучную пробирку, устраняет последствия аварии.
– Завтра после пар ко мне! – рычит преподаватель. – Будешь сдавать правила поведения в лаборатории. Не допущу к практическим, пока не выучишь их на зубок! А сейчас бегом марш в лазарет.
Поникнув, несчастный однокашник кидает методичку в сумку и, попрощавшись со всеми, выходит из кабинета.
А через несколько минут отпускают и нас, в лаборатории остается лишь парочка студентов для уборки. Как объявила нам уважаемая магистр, каждый раз после практической она будет назначать дежурных, которые должны ликвидировать последствия творческих бесчинств своих одногруппников.
Мне посчастливилось как раз попасть в первую пару “ликвидаторов”. И пока Гисберт вытирает столы, выстраивает реактивы на полках и проверяет вытяжки, я поспешно мою штативы с пробирками, сливая в раковину наши растворы. Ершик шуршит, как заведенный, по тонким стеклянным стенками, а я то и дело смотрю на часы. Мне сегодня нужно и в библиотеку, которая работает до четырех, и к ректору, передать подарок Ашкая, да и от голода живот буквально сводит. Утром из-за нервов не было аппетита, а на переменке каждый раз нас задерживали преподаватели, знакомя с графиком индивидуальных занять, и я не успевала сбегать перекусить.
Я уже принимаю последний штатив с голубыми жидкостями, бултыхающимися внутри прозрачных пробирок, когда сзади меня внезапно раздается вопрос.
– Где магистр Бертон?
Тихо вскрикнув, резко разворачиваюсь и нечаянно выплескиваю содержимое склянок. Голубой раствор разлетается веером брызг, заляпав белоснежный халат и длинные, скрученные в замысловатом плетении волосы говорящего, кокетливо перекинутые на могучую мужскую грудь.
Сглатываю сухим горлом, безошибочно узнав эту блондинистую шевелюру. Ой, как неудобно получилось…
Парень воет белугой, беспомощно наблюдая, как его шикарная грива приобретают нежный голубой оттенок.
– Ты за это заплатишь, малявка, – шипит он, протягивая ко мне руки.
Пискнув от испуга, приседаю, уходя с линии захвата, и, проскользнув под загребущими конечностями мстителя, водружаю штатив на соседний стол. А затем, крикнув Гисберту, что мне нужно спешить, хватаю сумку с конспектами и кидаюсь прочь. Надеюсь, одногруппник на меня не обидится. В конце концов, там лишь один штатив домыть осталось.
Глава 12
В библиотеку я успеваю буквально за пять минут до закрытия, и теперь вот, груженная целой кипой книг, половина из которых в сумке, а половина в руках, рискуя выпустить все это добро на пол, стучусь в приемную к ректору.
Секретарша, мистрис Дашил, осмотрев меня с головы до ног подозрительным взглядом, все же пропускает к профессору Эзофилусу.
– Можно, я это тут у вас оставлю, – делаю бровки домиком, кивая на стопку учебников в руках.
Женщина, нахмурившись, все же дает согласие, и я, не долго думая, сгружаю книги на стул для посетителей и, постучав, захожу в кабинет.
– Здравствуйте, профессор Эзофилус, – переступив порог, топчусь возле двери.
– Доброго дня, юная мисс, – улыбается мне сидящий за столом ректор, откидываясь на спинку своего кресла. – Чем обязан?
Переминаюсь с ноги на ногу, не зная с чего начать. Как рассказать незнакомому и чужому человеку, что я из другого мира? Не обернется ли это для меня чем-то катастрофическим? А вдруг выключат из академии?.. Или вообще сдадут на руки тем, кто за мной охотится.
Нервничая, накручиваю кончик своей растрепанной косы на палец. Но Ашкай же сказал, что ему можно доверять. А Ашкай меня спас. Хотя могу ли я ковбою верить. Он, на мой взгляд, тоже какой-то подозрительный… Голова просто раскалывается от мыслей…
Впрочем, отдать кольцо я должна все равно, обещала ведь, поэтому лезу в карман за ним.
– Вам тут передал один ваш знакомый, – бормочу себе под нос, ковыряясь в кармане.
А когда поднимаю глаза, выудив, наконец, неуловимую вещицу, помимо заинтересованно наблюдающего за мной ректора, отчетливо вижу полупрозрачного серого кота, который, запрыгнув на стол, вальяжно проходится по столешнице и, широко зевнув, ложится аккурат напротив Эзофилуса. Удивленно смаргиваю – откуда тут взяться коту – не сразу узнав в нем загадочного Химеру. А когда открываю глаза, мужчина уже сидит в одиночестве, питомца, словно никогда и не было.
Набравшись смелости, подхожу к столу, отдаю кольцо ректору, а сама еще раз подозрительно осматриваю пустую столешницу и, зачем-то заглядываю под нее. Кота нет. Но, может, таким образом, животное хотело мне показать, что мастеру Эзофилусу можно доверять?
– Откуда у тебя печатка? – прерывает мои раздумья голос ректора.
Опускаю глаза и старательно застегиваю карман на юбке, из которого я вытащила украшение. Мне неловко и немного страшно откровенничать с незнакомым человеком. Насколько я должна быть с ним честной.
– Мне ее дал Ашкай, – не поднимая глаз, тихо говорю. – И сказал, что вам можно доверять.
– Ашкай? – с губ профессора срывается удивленный возглас. – Ты знаешь, Ашкая?
Поднимаю голову, вглядываясь в лицо собеседника, стараясь прочесть на нем отголоски каких-либо чувств, которые подскажут мне, как себя вести дальше. Но вид у мастера Эзофилуса совершенно непроницаемый и бесстрастный. Тот первый возглас был единственной эмоцией, которую себе позволил невозмутимый ректор.
– Я ему обязана жизнью, – признаюсь, присаживаясь на стул, предложенный мастером Эзофилусом.
Мой рассказ занимает достаточно времени, один раз к нам стучится секретарша, у которой закончился уже рабочий день, и ректор, попросив принести нам чаю с печеньем, отпускает женщину домой. А я все говорю и говорю, прервавшись лишь единожды, чтобы отведать угощение, уж очень сильно у меня урчит в животе. Не удивлюсь, если именно эти звуки подвигли мастера Эзофилуса попросить перекус.
К концу повествования у меня уже першит в горле и немного хрипнет голос. С благодарностью принимаю очередную чашку чая с медом из рук заботливого ректора и делаю глоток, наслаждаясь изумительным вкусом и чувствуя, как теплая жидкость приятно обволакивает саднящее горло. От профессора я не утаила ничего, поведав с самого начала обо всем, начиная с моей загадочной амнезии и заканчивая попаданием в академию.
– Поразительно. Просто поразительно, – изрекает уважаемый ректор, задумчиво поглаживая аккуратную бороду. – Тебя Ашкай предупредил никому не рассказывать о том, что ты из другого мира?
– Конечно, – киваю. – Впрочем, я и сама это понимаю. У вас к пришельцам не очень хорошо относятся, да?
– Ну не то чтобы… – отводит глаза ректор. – Просто время в стране неспокойное. И я боюсь, что тебя сюда перенесли с очень и очень плохими намерениями, последствия которых не только для тебя могут окончиться трагично, но и для других людей.
Поперхнувшись от удивления чаем, благоразумно ставлю чашку на стол.
– Как это? – непонимающе смотрю на собеседника. Чем может навредить прибытие в этот мир нового человека.
– У тебя, Есения очень любопытная аура. – Я вижу на ней печать нашего мира. И любой маломальский волшебник тоже ее видит, как Ашкай, например, который и отправил тебя в академию под мою защиту. Но… – делает многозначительную паузу мужчина, подняв палец вверх.
Глава 13
– Но?.. – придвигаюсь поближе к ректору, чтобы лучше слышать.
– Но я не маломальский, а, без ложной скромности смею заявить, достаточно сильный маг, – прищурившись, заверяет ректор. – И я вижу, что твоя печать выглядит странной. Словно, сделанной искусственно, наложенной на первоначальный вариант.
– То есть? Что вы хотите этим сказать? – изумленно округляю глаза.
– Пока не знаю. Но будь уверена, обязательно узнаю, – припечатывает мастер Эзофилус. – И попытаюсь разыскать твою семью.
– Правда? – я просто не верю своим ушам. Неужели мне помогут найти маму и папу? Неужели я снова их увижу? – Спасибо вам огромное!
Не сдержавшись, вскакиваю со своего места и, обежав стол, обнимаю почтенного профессора.
– Ну-ну, будет тебе, – утешающе похлопывает меня по спине мужчина, пока я, расчувствовавшись, шмыгаю носом. – Ты главное учись. Я вижу в тебе огромный потенциал. И уверен, ты еще не все способности нам продемонстрировала, юная мисс.
На этом наш разговор с ректором заканчивается, и я, попрощавшись, выхожу из кабинета, не забыв забрать свои книги со стула в приемной.
В здании академии темно, я и не думала, что настолько задержусь у мастера Эзофилуса. Осторожно ступаю по ступеням, освещенным лишь настенными светильниками, дающими слабый желтоватый свет. Неожиданно по спине пробегает мороз, кажется, что в темных углах помещения таятся мои преследователи, которые только и ждут удобного случая, чтобы напасть на меня. И хоть ректор заявлял, что тут я в безопасности и чужим на территорию вход воспрещен, но мне все равно немного страшно. Каждый шорох, каждый звук, отдающийся эхом в пустынном коридоре, заставляет испуганно вздрагивать.
А, когда до входных дверей корпуса остаются считанные шаги, и сквозь стекло в створке я уже вижу вечернее небо, в меня с размаху врезается кто-то выскочивший из бокового коридора.
– Да чтоб тебя марусисы покусали! – восклицают мне на ухо, выбивая книги из рук.
Я, охнув от неожиданности, печально осматриваю разбросанные по полу учебники. Страх сменяется злостью, и я, скрипнув зубами, поворачиваюсь к сбившему меня негодяю.
– Ты совсем не смотришь, куда идешь? – рычу, прищурив от злости глаза.
Наверное, в другой раз я бы среагировала более спокойно, более уравновешенно, может, и посмеялась даже. Но сегодня, уставшая, голодная и вымотанная по самое не могу насыщенным событиями, бесконечным днем, просто не в силах сдержаться.
– Извини, – широко улыбается в ответ налетевший на меня парень, совсем не обращающий внимания на мой ворчащий тон. И подмигнув мне, кидается собирать валяющиеся вокруг талмуды. – Я сейчас тебе помогу.
Не успеваю и глазом моргнуть, как книги оказываются у него в руках.
– Спасибо, – ошалело говорю в ответ и протягиваю руки, чтобы забрать свое имущество. Но парень отступает на шаг и качает головой.
– Позволь мне загладить свою вину, – лукаво смотрит на меня парень. – Я провожу тебя. Ты же в общежитии живешь?
– Ладно, – пожимаю плечами. Сумка со второй половиной учебников больно врезается лямкой в плечо, и помощь мне не помешает. – Да в общежитии.
Ловко перехватив кипу учебников, он протягивает мне ладонь.
– Я могу и сумку понести. Давай сюда.
Подозрительно кошусь на сего услужливого индивида и аккуратно расправляю ремень своего баула на плече, чтоб не так давил.
– Нет. Спасибо. Я и сама могу, – подумав, отказываю. У меня там личные вещи, деньги, студенческий пропуск, который сегодня нам выдали. А этого я вижу впервые. Учебники он красть вряд ли будет, а вот сумку… Как знать.
– Как хочешь, – слегка мрачнеет парень, но затем снова радостно скалит зубы и даже умудряется открыть передо мной дверь. – Меня зовут Кейн. А тебя?
– Есения, – поспешно ступаю на улицу, видя, что ему трудно одновременно придерживать пытающуюся закрыться створку и все пять учебников.
– Первокурсница. Группа опоздашек, – скорее утверждает, чем спрашивает мой попутчик.
– Она самая, – не вижу смысла скрывать очевидное. Учебники-то у меня явно за первый курс, а получать так поздно их могут только мои одногруппники. Всем остальным выдали еще две недели назад. – А ты?
– Я на пятом учусь. Факультет артефакторики, – сверкает глазами парень, кидая на меня заинтересованный взгляд.
На улице еще достаточно светло и я вполне могу разглядеть внешность своего провожатого. Каюсь, в первую секунду, когда он меня сбил, я подумала, что это тот самый блондинистый хмырь, которого я сегодня дважды покалечила, но, узрев темные, коротковатые волосы, которые легко различить даже в сумраке, быстро успокоилась. Теперь же я вижу, что у Кейна они угольно-черные, слегка вьющиеся, длиной до ворота, а глаза неожиданно светлые – серые или голубые. Любопытное сочетание…
– Что? – поднимает брови парень, заметив мой пристальный взгляд. – Нравлюсь.
Вспыхиваю, заливаясь краской.
– Да ну тебя. Просто светлые глаза и темные волосы не часто встретишь… – пытаюсь оправдаться, старательно скрывая, что внешность Кейна мне и в самом деле понравилась.
– Я с Приморья, – объясняет парень. И хоть мне это ни о чем не говорит, но я, на всякий случай, понятливо киваю в ответ. – У нас там, конечно, есть свой магический университет, но мне хотелось учиться в столице.
За разговором дорога к дому оказалась неожиданно короткой и незаметной.
– Вот мы и пришли, – объявляю я, останавливаясь перед своей дверью и забирая книги. – Спасибо большое за помощь.
– Не за что, малая, – машет рукой Кейн. – Обращайся, если что. Я живу в триста тринадцатой комнате на третьем этаже.
– Я запомню, – обещаю в ответ, и толкаю свою дверь. Неужели я, наконец-то дома?!
Глава 14
Физкультуру любить у меня не получалось никогда. Не скажу, что я была последней по нормативам или слишком чахлой, чтобы выполнять упражнения, скорее я просто не понимала, зачем это все. Ладно там бег или аэробика – они хоть форму помогают поддерживать, но у нас в приюте и так особо упитанных не наблюдалось. А остальное… Ну метнешь ты этот мячик на несколько шагов, и что? Как это умение поможет в жизни? А, оказывается, поможет еще как, если ты учишься в настоящей академии магии.
Боевая подготовка была обязательной для всех групп без исключения. Не важно, какую специализацию выберут студиозы на втором курсе, на первом приходиться потеть всем одинаково. А нам, опоздашкам, еще и вдвойне.
Натягивая спортивные брюки, великодушно одолженные соседкой, не перестаю радоваться, что сегодня уже пятница, и это последняя пара. За хлопотами, заботами и новыми впечатлениями неделя пролетела потрясающе быстро. И хоть учиться было увлекательно, но усталость и перенасыщенность событиями дает о себе знать. И если с Юлалией мы так-сяк поладили, вернее у нас был нейтралитет, иногда нарушаемый взаимовыгодной помощью, то ситуация с увечным блондином оказалась той еще занозой.
Первые пару дней я с опаской ходила коридорами академии, оглядываясь и высматривая в толпе отливающую голубизной шевелюру своей жертвы. В том, что голубой блондинчик истово желает мне отомстить, я не сомневалась ни капли. Но судьба уберегла меня от таких свиданий, и к концу недели я вовсе успокоилась, малодушно понадеявшись, что все сойдет мне с рук. И так забот полон рот. Реферат, к примеру, по этим самым ухольникам, будь они неладны, я еще и не начинала делать. Книги, которые мне подходили, как назло, из библиотеки не позволялось выносить, а времени, чтобы поработать с материалом в читальном зале у меня попросту не было. Каждый день помимо пар по расписанию приходилось оставаться еще и на факультативы. И сегодня мне просто кровь из носу, нужно успеть сделать конспект по этим загадочным тварям.
Переодеваться я, наученная опытом проживания в приюте, заканчиваю одной из первых, и выхожу на стадион. Некоторые из наших уже начали разогреваться перед пробежкой, хотя тренер еще не отпустил старшекурсников, у которых была пара перед нами.
– Есения, мы тут, – машет мне рукой Гисберт, подзывая к сбившемся в кучку одногруппникам. Спешу к своим, по привычке, мазнув настороженным взглядом вокруг, и присоединяюсь к разминке.
– Подожди, Есения, – спустя минуту трогает меня за плечо Талбот. – Ты снова забыла, как я тебе показывал. Бедро нужно держать под прямым углом, вот так. Иначе толку не будет от такой растяжки.
Тал нам всем иногда показывает какие-то важные и серьезные приемчики, которые помогают подготовиться к нагрузке на тренировке. Одногруппник случайно попал к опоздунам, его родители боевые маги, которые, задержавшись из-за какой-то аварии в приграничном городе, не успели добраться в столицу к нужному сроку, вот и пришлось их талантливому и подготовленному отпрыску учится в самой отстойной группе на факультете. Но добряк Тал не жаловался на жизнь, а взял негласное шефство над нами, неумехами, и помогал, чем мог.
– А мне покажешь, Тал? – звучит за спиной голос Белинды. – Мне кажется, я тоже делаю что-то не так.
Девушка старательно хлопает длинными ресницами и кокетливо накручивает прядь волос у виска, меряя меня гневным взглядом. Не иначе, как глаз положила на Талбота и ревнует теперь.
– Конечно, Бела, сейчас закончу с Есенией и подойду к тебе, – искренне улыбается парень, корректируя мои движения. Кажется, только что я нажила себе еще одного недоброжелателя… Как там говорил Кейн: “Чтоб тебя марусисы покусали!” Кто такие эти марусисы я знать не знаю, но чувствую, что эта фраза тут более чем уместна…
– Иди уже к ней, – тихо шепчу парню, увлеченно показывающему мне новый прием в растяжке. – А то она меня без соли сожрет сейчас, и не подавится…
Талбот кидает на меня внимательный взгляд, потом переводит глаза на нервно притопывающую Белинду, и с вздохом направляется к ней. Может, пронесет?
Я, учтя замечания одногруппника, продолжаю заниматься уже самостоятельно, пока к нам не подходит тренер, магистр Рассел.
– Разогреваетесь? Молодцы! – хвалит он нас. – Такое рвение мне по душе. Кто бы мог подумать, что “опоздашки” будут меня радовать больше, чем те же старшекурсники, – добавляет он, кидая гневный взгляд на удаляющихся с поля студентов.
Мы окрыленные похвалой – хоть в чем-то преуспела наша отстойная группа – счастливо улыбаемся и выстраиваемся на линии старта, чтобы по сигналу начать пробежку.
Я знаю, что мальчишки, как всегда, вырвутся вперед, а девчонки будут плестись в хвосте. Моей дыхалки, хватит максимум на два круга, и еще два я буду преодолевать, меняя по очереди бег и ходьбу. Но ведь когда-нибудь и у меня улучшатся результаты?
Я уже готовлюсь сделать первый шаг, с напряжением ожидая сигнала старта, когда внезапно появляется стойкое чувство чужого, колючего взгляда. За шиворот будто плеснули ледяной водой, вызвав нервную дрожь. Ежусь от неприятных ощущений и опасливо оборачиваюсь назад. Так и есть. Группа старшекурсников не спеша бредет к выходу, и только один из них, в котором я узнаю давешнего блондинчика, неподвижно замер, смотря в упор на меня. А, поймав мой взгляд, зло прищуривается и гневно сжимает от злости кулаки. Мне крышка…
Парень явно пострадал от моих манипуляций, его шикарная длинная грива укоротилась едва не наполовину, ручаюсь, из-за окрашивания в веселенький нежно-голубой цвет. Такое не прощают! Но еще хуже, что, заметив странное поведение блондина, к нему подходит его друг, дабы увести с поля, а когда это ему не удается, начинает искать причину. А причина – вот она, я! То, что другом оказывается Кейн, непонятным сожалением отдается в сердце.
