Текст книги "Верь мне, Есения (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)
Глава 56
Комиссия проходится по этажам, собирая свою жуткую дань, как костлявая старуха с косой. Единственное, что удается узнать от мрачного неразговорчивого ассистента лекаря – ребята будут в изоляторе, отдельно от тяжелобольных. Мы же еще неделю проведем в закрытой общаге, до проявления первых признаков. Кому же повезет остаться с белыми камушками, тот счастливо отправится домой, остальные останутся влачить жалкое существование в застенках импровизированного диспансера, который на скорую руку соорудили в больничном крыле.
В комнате сейчас нас осталось всего лишь четверо. Мудрые доктора настоятельно порекомендовали собираться как можно меньшими группами и отложить визиты до лучших времен. Указания осмелились проигнорировать лишь Кейн и, как ни странно, блондин. Лали лежит на кровати, баюкая, как котенка, руку, на которую Cтю одел свой браслет, и тихо плачет.
Осторожно присаживаюсь возле подруги и кладу ей на плечо ладонь.
– Лали, мы обязательно что-нибудь придумаем, обещаю, – охрипшим от эмоций голосом говорю я, сама едва сдерживая слезы. Это был выбор Стюарта, несомненно, но я даже представить себе не могу, что чувствует сейчас Юлалия.
– Думаю, – лениво тянет Джер, – Что вашего друга скоро отпустят. Рано или поздно артефакт все равно покажет настоящую картину.
Соседка отрывает голову от подушки и с неожиданной злостью парирует.
– А если нет? Если действие браслета не зависит от природы магии, – цедит она. – Зачем заморачиваться с таким сложным заклинанием, если просто можно рассчитать, когда загорится камень и раздать “особенные” подвески таким “везунчикам”, как я?
– Тогда, – начинаю соображать и я. – Его тем более отпустят. Зачем им ребенок простых ремесленников, кажется, родители Стю держат обувную лавку…
– Главное теперь убедится, что ты не больна, – вступает в разговор Кейн, окидывая Лали придирчивым взглядом. Девушка краснеет, тушуется, но признаков болезни не проявляет, разве что покрасневший и опухший от слез нос.
– Мы так ничего не узнаем. Слишком мало времени прошло… – отлепляется от стены Джер. – Дня через три посмотрим – появились первые язвы или нет.
Я, зло блеснув глазами, ехидно хмыкаю – рассуждает, будто Лали подопытный материал, а не живой человек.
– Это ты по опыту общения с несчастным маркизом Лоренсом? – едко спрашиваю, склонив голову набок. – Кстати где он? Не прикопал ли ты его под ближайшим кустиком?
– Тебе не идет ехидство, малявка, – парирует он. – Это исключительно моя прерогатива.
– Да на здоровье, – фыркаю в ответ.
Ждать, пока болезнь себя проявит, я не собираюсь. У нас есть письмо папы Юлалии и странное название “нокарпус”. И я собираюсь это использовать. Что такое нокарпус я уже поняла, правда, каким боком он касается болезни пока не известно. Но что неизвестно нам, вполне может быть известно большой ботанической энциклопедии. И я знаю, где ее искать.
– Что ты задумала? – прищурившись, смотрит на меня Кейн. Пронзительно так смотрит. Словно мысли мои читает.
– Ничего? – невинно хлопаю ресницами. Если бы я сама знала, что я задумала, может, и поделилась бы мыслями, а так в голове лишь идеи крутятся и смутные, до конца не оформившиеся, планы.
Парень пронзает меня скептическим взглядом, скорее всего ни на секунду не поверив в мою невинность, и горько вздыхает.
– Кейн, – многозначительно поднимает брови блондин. – У нас дела. Ты забыл?
– Нет, – цедит сквозь зубы парень. – Подожди меня минутку.
Затем решительным шагом подходит ко мне, хватает за руку и так же решительно выводит из комнаты. Я и пискнуть не успеваю, как мы оказываемся на балконе в торце коридора.
– Что… – только и успеваю пробормотать я, как мой возглас заглушает пылкий яростный поцелуй.
Ноги подкашиваются, словно желейные, и я хватаюсь за плечи Кейна, чтобы удержать равновесие.
Поцелуй на балу был похож на сладкий мед, этот же пылающий, жгучий, яростный, будто огонь. Моя рука перемещается на затылок Кейна, зарывается пальцами в густые, темные как ночь, волосы, и я даже не замечаю, что начинаю сама целовать в ответ.
А когда это внезапное безумие заканчивается, я с трудом могу дышать, мечтая лишь об одном, чтоб все это повторилось снова.
– Обещай мне, Сеня, – прижимается он лбом к моему лбу, переводя дыхание. – Обещай, что не натворишь глупостей, пока меня не будет!
– Постараюсь, – шепчу в ответ, буравя взглядом пол балкона. Сил посмотреть Кейну в глаза нет никаких. Врунья из меня никудышная, как не крути.
Глава 57
Парни уходят, а я еще некоторое время радую глаз пунцовым цветом лица и ловлю на себе заинтересованные взгляды Лали. Соседка, наконец, успокоившись, с энтузиазмом упертого барана берется за расспросы. Нет, я без сомнения рада, что Юлалия переключилась на другую тему и больше не рыдает в подушку, проблема в том, что тема эта касается моей личной жизни. А о ней я пока не хочу говорить.
– Мне нужно будет ночью кое-куда сходить, – уведомляю я подругу, и, открыв шкаф, принимаюсь прикидывать, какая одежда мне подойдет. Скорее всего, темная, удобная и немаркая. Сомневаюсь, что поздний визит в библиотеку одобрит хоть кто-то из администрации и лекарей, а это значит, что придется прятаться и скрываться. Юбки в сторону, пальтишко тоже… Делаю выбор в пользу спортивных брюк – они у меня черные и отлично тянутся – а вот, что вместо манто надеть?
– Куда это ты собралась? – хмурится Лали, вскакивая с кровати.
– Пока никуда, – задумчиво грызу ноготь, не отрывая взгляд от развороченного нутра шкафа. Замена пальто не находится, и это меня весьма огорчает. Не в кофте же идти, на улице не больше пяти градусов тепла, а ночью и до нуля может опуститься.
– Не пущу, так и знай! – решительно заявляет Юлалия и становится напротив двери, закрывая ее своим телом.
– Лали, – вздохнув, поворачиваюсь к ней. – Нам нужно узнать об этом нокарпусе, а для этого требуется библиотека.
– Ты хоть представляешь, что они могут с тобой сделать, когда поймают? – восклицает соседка и еще основательнее устраиваясь на своем месте, будто я прям сейчас собираюсь выходить.
– Если поймают, – с нажимом исправляю я.
– Хорошо, – ворчит Лали, беспрекословно соглашаясь. – Если поймают…
– Они не поймают, – уверенно заявляю.
– Тогда я иду с тобой, – вздергивает подбородок девушка.
Я с минуту удивленно хлопаю глазами. Лали со мной? Это что-то новенькое. Подругу я люблю, тут спору нет, но ее успеваемость по физкультуре едва достигает удовлетворительной отметки.
– Я буду по балкону спускаться, и подниматься так же, – веско заявляю, прекрасно зная, что Юлалия панически боится высоты.
– Э-э-э-э-э… А по ступенькам нельзя? – интересуется она, стараясь скрыть бегающий взгляд. Ну-ну, так я и думала.
– Можно! – решительно киваю. – Но до первого поста!
Подруга вспыхивает, как маков цвет, но с места не сдвигается.
– Я не могу тебя одну отпустить, – заявляет она, вознамерившись стоять до последнего. – Ты вечно находишь на свою голову какие-то приключения, и у меня нервов никаких не хватит дождаться тебя.
– А я буду не одна, – снова вру, самым наглым образом. Похоже, это уже входит в привычку. Слова слетают с языка, как по заказу. Набираю опыт, что тут сказать.
– Да? – подозрительно щурится Юлалия. – А с кем?
– С Кейном, – не задумываясь, отвечаю, и снова поворачиваюсь к шкафу. Проблема одежды-то не решена до сих пор.
– Ну, раз с Кейном, – тянет Лали и, наконец, отходит от двери. А я, кажется, нахожу замену пальто – кожаная осенняя куртка, рваная и подходящая лишь для полевой практики, – но мне-то какая разница. Хорошо, что я ее не выкинула, а просто засунула поглубже в шкаф, да так и забыла о ней. Теперь вот пришел ее звездный час.
День проходит удивительно быстро, занимаясь домашними делами и планируя вечернюю вылазку, я совсем не замечаю, как сумерки сменяются ночной темнотой и время приходит осуществить задуманное.
Быстро переодеваюсь, прячу косу под ворот куртки, а на голову повязываю бандану, ту, старую, доставшуюся мне в качестве трофея от Ашкая. Интересно, где он, что с ним? После того случая мы ни разу не виделись, но колечко я продолжаю носить не снимая. Причем не только в целях безопасности, но и как ключик к моему прошлому.
Быстро попрощавшись с соседкой, спускаюсь на балкон второго этажа, в коридорах, на счастье, пока еще не установили дежурный пост. А ведь на таком же точно балконе всего несколько часов назад мы с Кейном целовались, и я обещала ему вести себя умно. Но я же и веду. А узнать о нокарпусе я просто обязана. Не думаю, что отец Лали хотел бы, чтоб кому-нибудь, кроме его дочери, стало известно о содержании письма. Это совсем не моя тайна.
Ловко перекидываю ногу через перила и осторожно перебираюсь на стену. Там прикреплена сетка, по которой в теплое время года вьется плющ, а сейчас ее оплетают высохшие ветки растения. Но мне они совершенно не мешают. Ежедневные тренировки дают о себе знать и теперь мое тело достаточно сильное, чтобы выдержать физические нагрузки такого плана.
А когда до земли остается совсем чуть-чуть, и я уже собираюсь спрыгивать, не тратя время на дальнейший спуск, мне на талию ложатся крепкие мужские ладони, которые легко снимают мою тушку с этой импровизированной лестницы.
– Здравствуй, красотка! – говорит незнакомец голосом Ашкая, предотвращая у меня разрыв сердца, я ведь уже успела, себе ухольник знает что, понавыдумывать. – Ты опять во что-то вляпалась?
Глава 58
Ноги подкашиваются от облегчения, и я, на секунду обмякнув, прислоняюсь спиной к груди ковбоя. Но затем обиженно вскидываюсь.
– Почему сразу вляпалась? – разворачиваюсь в его руках и упираюсь ладонями в твердую грудь мужчины, стараясь отстраниться. Слишком уж крепко он меня к себе прижимает.
– Потому что я знаю тебя, как облупленную, Сеня, – игнорирует мои трепыхания ковбой. – Тебе самой не стыдно врать?
Вскидываю подозрительный взгляд на собеседника и замечаю лукавую усмешку в ярко-голубых до боли знакомых глазах.
– Когда это я тебе врала? – задумчиво прищуриваюсь, а саму будто холодной водой с головы до пят обливает. Голос-то, голос изменить можно, дело не хитрое. А глаза… С ними так не поступишь.
– Недавно, – хмыкает в ответ Ашкай, и смотрит так хитро-хитро.
Ах, недавно. В груди вскипает обида. А рука уже сама тянется, чтоб стянуть платок, прикрывающий его лицо. Сердце в груди делает кульбит, пока я изучаю такие родные и любимые черты.
– И кто из нас обманывает? – складываю руки на груди, пытаясь прийти в себя от шока, пока Кейн обратно натягивает бандану. И тут ложь… Меня окружает сплошная ложь…
– А что я должен был сразу тебе признаться? Незнакомой девочке, которая непонятно как связана с карантами? – поднимает он брови.
– А теперь что изменилось? – в точности копирую его мимику. – Я все та же девочка, на которую охотятся каранты. И мне некогда с тобой тут выяснять отношения. Мне нужно в библиотеку.
Задираю вверх подбородок и обхожу слегка опешившего парня. Время не ждет, у меня подруга больна, и нокарпус не исследованный. А с делами сердечными и потом можно разобраться.
– Даже не спрашиваю, для чего тебе туда понадобилось в такую пору, – пристраивается рядом Кейн. – Но нам в другую сторону.
– Тебе, может, и в другую. А мне аккурат сюда, – не могу скрыть едкие нотки в голосе. Тоже мне, командир нашелся.
– В первую очередь тебе в другую. Если, конечно, ты не хочешь попасться патрулю, – Кейн осторожно берет меня за плечи и разворачивает в нужном направлении. – А я так, за компанию. Ну, и проследить, чтоб ты глупостей не натворила.
Недоумение так и светится в моем взгляде. А еще много ласковых и не очень слов…
– Я знаю тайный ход, которым можно незаметно пройти в здание академии, – поспешно объясняет парень, продолжая увлекать меня за собой. – А через главный и боковой нам никак не пробраться. Там стража.
– Зачем так тщательно охранять ААМ? – изумляюсь, но послушно топаю по указанной парнем дороге.
– Затем, что не все довольны тем фактом, что студентов закрыли на карантин, – сверкает в темноте глазами Ашкай.
Минут пять мы молча шагаем по центральной улице, а затем сворачиваем в боковой переулок. Он настолько узкий, что идти приходится, дотрагиваясь друг до друга плечами.
– Откуда у тебя перстень, который ты мне подарил? – наконец, осмеливаюсь задать терзающий меня вопрос. Тайна моего происхождения ни на секунду не отпускает меня, и кольцо, болтающееся за пазухой, не позволяет мне об этом забыть.
– От родителей. Это была наша фамильная реликвия, – чуть охрипшим от эмоций голосом отвечает Кейн. Его ладони невольно сжимаются в кулаки, и он поспешно прячет их в глубокие карманы куртки.
– Почему была? – недоумеваю.
– Потому, что фамильные реликвии предполагают наличие этой самой фамилии. А ее больше нет, – пожимает плечами парень. И хоть весь его вид демонстрирует показную невозмутимость, я чувствую как ему больно. Мы снова сворачиваем и оказываемся в каком-то дворе, который со всех сторон окружили маленькие одноэтажные домишки. – Нам сюда.
Если б Ашкай не указал на небольшую деревянную дверцу заброшенного погреба возле покинутого дома, я бы прошла мимо, приняв этот самый погреб за покрытый травой холм.
Дубовая дверь, натужно скрипнув, медленно отворяется, темное нутро ледника, пахнув затхлостью и холодом, щерит передо мной грубые каменные ступени, ведущие куда-то вниз.
– Идем, – берет меня за руку Кейн и, засветив небольшой фонарь, начинает спускаться вниз.
Я успеваю насчитать ступеней двадцать, не больше, и мы уже стоим на полу этого самого погреба. Миновав множественные полки и стеллажи для запасов и консервации, мы снова оказываемся перед дверью. Немного повозившись с отмычками, мой спутник ее открывает, а у меня возникает отчетливое ощущение дежавю. Буквально несколько недель назад по похожему коридору мы ретировались от компании чучел.
– Сколько же подземных ходов под академией? – задумчиво изрекаю, вслушиваясь в эхо, гуляющее пустынными галереями.
– Много, – лаконично отвечает Кейн. – И очень скоро они нам понадобятся.
– Для чего? – моментально вскидываюсь, нащупав интересную и важную тему.
– Для того чтоб вывести студентов в безопасное место, – заявляет Кейн. – Я чувствую, что-то затевается. Что-то очень серьезное. И я не уверен, нужны ли им живые свидетели их злодеяний.
От его тона по коже пробегают мурашки. Я и так знала, что ситуация весьма серьезна, но теперь дело приобретает новый оборот, и этот оборот отчетливо попахивает не только шантажом, но чем-то более серьезным. Тем, о чем я даже думать боюсь.
Петляя, узкий коридор выводит нас к еще одной двери, открыв которую, мы оказываемся в служебном помещении библиотеки ААМа.
– Быстро ищи все, что тебе нужно, – шепчет мне на ухо Кейн и мягко подталкивает в зал. – Обход будет через полчаса и нас, естественно, не должны тут видеть.
На счастье библиотеку я знаю, как свои пять пальцев. За то недолгое время, что я здесь учусь, я в ней провела не меньше часов, чем в родном общежитии.
Отдел ботаники едва ли не первый в зале, а энциклопедии находятся на нижних полках. Быстро нахожу том на нужную букву и, вытащив его из общего ряда, раскладываю на коленях. Палец пробегает по перечню растений: новата… нодиус… нозук… нокарпус. Вот! Нашла! Да тут целых шесть страниц мелким почерком!
Углубляюсь в чтение, краем глаза заметив, что Кейн, пристроившись возле входной двери в библиотеку, напряженно прислушивается к звукам, доносящимся из коридора.
Отлично. Теперь нас врасплох точно не застанут.
Снова возвращаюсь к чтению, но, пробежав глазами пару страниц, изумленно останавливаюсь. Ничего не понимаю… При чем здесь это?
Глава 59
Нокарпус поразительное и весьма полезное растение. Его корни можно использовать в пищу, мясистые листья могут дать достаточно сока, чтобы напоить человека, страдающего от жажды, а кашица из этих самых листьев лечит язвы уникальной тропической болезни под названием ульца. Ульцой этой болеют исключительно жители жарких стран, даже не так… болели, но лет этак триста назад. Многие уже и не помнят такого.
И зачем же отец Юлалии нам дал намек на лекарство от ульцы? Или мы просто увидели подсказку там, где ее и в помине не было? Закусываю губу и в отчаяние прислоняюсь лбом к раскрытой книге. И что теперь делать?
– Сеня! Ты уже все посмотрела? – тихо окликает меня Кейн, настороженно замерев у входа.
И я уже хочу ответить утвердительно, объявив, что может топать домой, но в последний момент меня словно что-то останавливает. Я кладу на место энциклопедию по ботанике и, попросив подождать еще минутку, спешу к стеллажу с книгами по медицине.
Ульцу нахожу быстро – симптомы, описание, лечение… Как правило, болезнь лечили антисептиками, хорошим питанием, прогулками на свежем воздухе и купанием в морской воде. Вероятность излечения достигала около пятидесяти процентов, то бишь – повезет или нет. Но местные аборигены, страдающие на ульцу много столетий подряд успешно применяли для ее лечения нокарпус, который растет там обильно и неудержимо, изобилуя на обогащенной перегноем почве и влажном климате. Язвы ульцы и, правда напоминают лисму, отдаленно и весьма смутно. Но…
Я задумчиво начинаю грызть ноготь, привычка отвратительная, но в период нервного возбуждения я совершенно не могу себя контролировать.
– Сеня, – внезапно подхватывает меня подмышки Кейн, поднимая с корточек. – Нет времени, бежим.
Томик медицинской энциклопедии я с испугу прихватываю с собой, даже не успевая сообразить, что надо бы было его водворить на место. Но Кейн так быстро тащит меня за руку к двери, что возвратиться просто нет возможности.
– Что? Почему? – ошалело шепчу, едва успевая за парнем.
– Кто-то нарушил периметр коридора, который ведет в библиотеку, – так же тихо отвечает он, не прекращая волочить меня за собой. – Артефакт среагировал на движение.
– Какой артефакт? – этот парень определенно не перестает меня удивлять.
– Мой артефакт. Который я лично установил. И еще парочку, но где не скажу, – фыркает мой собеседник, кидая на меня хитрый взгляд.
И лишь снова оказавшись в галереи подземного хода и закрыв за собой деревянную створку двери, удается перевести дух.
– Теперь я еще и воровка, – удрученно верчу в руках пухлый талмуд.
– Значит, так надо было, – невозмутимо пожимает плечами парень и, снова схватив меня за ладонь, увлекает дальше по коридору. – Будет чем заняться на досуге, пока карантин.
Хмыкаю в ответ, заталкивая поглубже муки совести. Я же не навсегда ее взяла, а на время, и то это получилось случайно. А как подвернется случай, так сразу же и верну.
Всю обратную дорогу я так и эдак кручу полученные сведения, попутно рассказывая Кейну, что удалось узнать, да и всю эту катавасию с нокарпусом. Поздно пить боржоми, как говорят. Мы уже настолько влипли… И, похоже, он поболее моего, ибо кое-кто тут у нас партизан.
– И ты думаешь, – поднимает брови Кейн. – Что эта мутация, о которой писал отец Юлалии, относилась не к лисме?
– Угу, – рассеянно киваю, еще сама не до конца оформив свою мысль. – А что, если это вирус ульцы мутировал и стал вызывать симптомы, похожие с лисмой?
– А ульцу контролировать легко, – кивает парень. – Заболеть ею можно только если возбудитель попадает в кровяное русло.
– Да, но как тогда всех заразили, – задумчиво хмурю брови. – Ладно там, троих-четверых. Мы постоянно где-то ранимся, можно что-нибудь придумать. Но не пятьдесят человек!
– А кто сказал, что они заражены? – криво улыбается парень. – Нас только уведомили, что артефакты реагируют на возбудитель, а так ли это. Заразить могли как раз таки четырех несчастных, чтоб все убедились в правдивости сведений. А остальным просто раздать нужные подвески.
– Но тогда получается, что Лали здорова, – изумленно округляю глаза.
– И Лали, и все остальные, кого сегодня забрали, – кивает Кейн.
Глава 60
Неделя проходит в тревоге и регулярных проверках злополучной подвески. Но та остается все такой же белой, подтверждая теорию Кейна. Сам парень за все это время забегал лишь пару раз, намекнув, что готовится что-то важное и серьезное. Но помимо беспокойства о будущем, расцветающей в сердце любви и отчаянного желания спасти друзей, которые оказались в изоляторе, меня гложет тревога о Лали. Подруга, несмотря на радостные вести о своем здоровье, продолжает скатываться в черную беспросветную депрессию, терзаясь чувством вины. Уже несколько ночей подряд я просыпаюсь от ее тихих всхлипов в подушку и до утра отпаиваю успокаивающим чаем.
А сегодня и вовсе особенный день. Домой отправляются те, кого комиссия посчитала безопасными для общества. Мы не вошли в число счастливчиков, посему за отправлением оных наблюдаем с балкона. Приближаться к друзьям нам тоже категорически запрещено. Из моей группы, помимо тех, кто в изоляторе, осталась я одна. Из группы Лали трое или четверо. В общей сложности со всей академии потенциально опасных набралось не больше тридцати, и это учитывая заболевших. По какому принципу нас отсеивали – тайна за семью печатями. Лично я же считаю, что организаторам всего этого беспредела попросту стало лень что-нибудь выдумывать, и они оставили нужных людей. Каким образом в число избранных попала я, тоже неизвестно.
Помахав рукой опечаленным друзьям, разворачиваюсь и иду в комнату, Лали с бесстрастным лицом шагает за мной. Маска апатии в последнее время стала ее неизменным атрибутом.
– Будешь чай, – зайдя в комнату и направившись к обеденному столу, спрашиваю я.
Юлалия рассеянно кивает и, взяв с полки книгу, открывает ее на нужной странице, делая вид, что углублена в чтение. Но я то вижу, что ее взгляд то и дело отрывается от страниц и бездумно упирается в окно.
Тихо вздыхаю и, схватив металлический чайник за черную, отполированную тысячами прикосновений ручку, направляюсь к двери.
Но только я собираюсь ее открыть, как она сама вместе со стуком распахивается мне навстречу.
– Есения, – заталкивает меня обратно в комнату Кейн и плотно прикрывает двери. – Собирайтесь. Вещей берите не много, то, что сможете унести. Самое необходимое. Оденьтесь потеплее, в горах холодно. И на ноги удобную обувь. Слышали?
Лали впервые за все это время теряет налет безразличия и заинтересованно смотрит на парня.
– Объясни! – требую я, складывая руки на груди, а, увидев в его глазах явное нежелание посвящать меня в курс дела, добавляю. – Иначе никуда я не пойду!
Скрежетнув зубами и нервно взъерошив волосы на голове, Кейн все-таки сдается и принимается вещать.
– Сегодня мы с Джером планируем вывести оставшихся студентов потайными ходами. Под академией есть старый телепортационный зал. Арка работает, мы проверили. Доступ у меня есть, мне его дал профессор Эзофлус на всякий случай, – по мере его рассказа моя челюсть все больше и больше отвисает. – Я переправлю вас в нагорье к партизанам. Там уже все готово к прибытию студентов.
– Зачем? – округляет глаза Лали.
– Затем, что тут явно готовится что-то страшное. Наши осведомители в этом полностью уверены. Завтра должны будут прибыть родители всех заболевших детей, якобы, чтобы навестить, но…
– Но? – поднимаю брови, и сама чувствуя неладное.
– Но сегодня с самого утра в здание академии прибыла группа специалистов по взрывным артефактам… – многозначительно тянет Кейн.
Ему даже не нужно продолжать фразу, и так становится все понятно. Добрые милые каранты решили избавиться от неугодных одним махом.
– Но их же засудят. Международная организация такое просто так не оставит, – шепчет Лали, прикрыв от ужаса ладонью рот.
– Конечно, не оставит. Особенно если найдут доказательства причастности повстанцев к этому делу, – кивает Кейн. – Посему вы и еще четырнадцать находящихся тут студентов этой ночью будете переправлены в безопасное место. Вас поведет Джер.
– А ты? – подозрительно хмурю брови.
– А я останусь. Мне еще больных из лазарета эвакуировать нужно, – с нажимом произносит он, кинув на меня выразительный взгляд. – А с ними труднее. Там охраны побольше.
Я невинно хлопаю глазами, всем своим видом показывая покорность. Но в душе уже рождается коварный план. И если Ашкай думает, что я его одного тут оставлю, то он глубоко-глубоко ошибается.
– Я за вами зайду где-то за полчаса до рассвета. Будьте готовы к тому времени, – дает последние указания парень и выходит, напоследок одарив меня недоверчивым взглядом. Как же плохо, когда тебя знают, как свои пять пальцев.
