Текст книги "Верь мне, Есения (СИ)"
Автор книги: Алеся Лис
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)
Глава 42
Нашу беседу прерывает звонок и вошедший в аудиторию преподаватель. Тал спрыгивает со своего насеста и, пока профессор Квинтин готовится к лекции, раскладывая необходимые конспекты на кафедре, со скоростью телепорта перемещается на свое место.
На лекции сосредоточиться никак не получается, да и все остальные пары проходят мимо меня, пребывающей в глубокой задумчивости. Преподаватели старательно делают вид, что ничего не случилось, и никак не комментируют то мракобесие, которое произошло на балу. Но факультатив по алхимии сегодня отменяется. Впервые, между прочим, за все то время, что я тут учусь – магистр Бертон, как правило, весьма ответственно и требовательно относится к своему предмету и требует такого же отношения от других. Посему отмена пары выглядит весьма странным и, я бы даже сказала, пугающим знаком. И причиной тому служит пресловутая министерская комиссия.
В воздухе буквально чувствуется витающее напряжение и ощущение грядущей беды. И хоть никто из учителей ничего не сказал о Маке, среди студентов информация, которую перед парами нам озвучил Тал, и так распространяется довольно-таки быстро. Шила в мешке не утаишь, даже если очень сильно хочется.
Вторник проходит в такой же гнетущей атмосфере, а в среду появляются они. Мне не нужно даже знать в лицо прибывших, чтобы понять – вот она, та самая комиссия, которая последние несколько дней не дает покоя ни администрации, ни учащимся.
Я как раз бегу через холл на лекцию, понимая, что безбожно опаздываю. У Лали сегодня со второй пары учеба начинается, и я за компанию с ней бессовестно проспала, а когда до меня дошла вся степень моей ошибки, было поздно. Впрочем, я и гордиться собой имею полное право. Собраться за десять минут и за пять добежать до корпусов – это воистину достойно уважения.
Я настолько увлекаюсь мыслями о том, как бы поскорее добраться до аудитории, что едва не наталкиваюсь на группу странных людей в длинных черных мантиях. В последний момент мне удается затормозить и юркнуть назад в боковой коридор, который ведет к алхимическим лабораториям и виварию.
Процессия пришельцев выглядит слегка пугающе. В первый момент они мне даже кажутся похожими на назгулов из “Властелина колец”. И только потом я пристальнее рассмотрев их, понимаю, что это обычные люди, маги, просто с низко надвинутыми на глаза капюшонами мантий. Не удивительно, что я их приняла за фантастических существ.
В академии, как и во всем Авердине не принято ходить в таких нарядах, разве, что наш ректор щеголял в подобной мантии, и то небрежно накинув ее на плечи. А эти министерские укутались в нее, как гусеницы в лист подорожника.
Но, даже поняв в чем дело, страх все равно не отпускает меня. Что-то неправильное, страшное исходит от этих магов, холодное, как сама смерть и столь же опасное.
В какой-то момент приходит ощущение, что не только я одна увлеченно рассматриваю пришельцев, но и меня весьма скрупулезно изучают. Отрываю взгляд от последнего в компании сгорбившегося, как столетний старик, “назгула” и обвожу глазами остальных. Так и есть!
Один из первых шагающих в процессии буравит меня заинтересованным взглядом. Тень от капюшона, падающая на глаза, не позволяет мне увидеть полностью черты его лица, но смутное узнавание не дает мне покоя. Как и то, что он меня тоже явно где-то видел. Да, собственно, мужчина и не скрывает этого, поднимая ладонь к виску, словно желая дотронуться в приветственном жесте до полей несуществующей шляпы.
Отступаю вглубь коридора, стараясь скрыться от любопытного взгляда, а затем и вовсе разворачиваюсь и бегу в противоположном направлении. Пока эти министерские уберутся с моего пути, полпары может пройти. Зайду-ка я с другой стороны в аудиторию. К превеликому счастью, в нужное мне помещение я вполне могу попасть еще одной дорогой.
Впрочем, к концу пар знакомый “назгул” напрочь вылетает из головы, поскольку меня ошарашивают другой новостью.
Несмотря на то, что все подозревали, чем закончится комиссия, в глубине души все же надеялись, что такого не случится, или, по крайней мере, не так быстро. Но Ванора, вернувшаяся с деканата, куда ходила, дабы утвердить списки едущих на экскурсию в ботанический сад, безжалостно убивает все наши чаяния.
– Профессора Квинтина отстранили от должности заместителя, – мрачно заявляет она, хлопнув по парте кожаной папкой с документами. – На его месте теперь человек из министерства – мастер Таурус Риз.
Глава 43
Новость ошарашивает. Выкинуть ее из головы и сосредоточиться на чем-то другом не получается от слова “совсем”. Такое чувство, будто я была милым веселым ярким воздушным шариком, а теперь из меня выпустили весь воздух, и я болтаюсь бесформенной тряпочкой, трепеща при каждом порыве ветра.
Нововведения, которые уже успел привнести в учебный процесс новый заместитель ректора с молчаливого согласия министерства образования, довольно-таки прозрачно намекают, что таким, как я не место в цивилизованном обществе. А, между прочим, кроме группы опоздашек, есть еще группа простофилей – тех, кто не получил среднее магическое образование и по причине различных обстоятельств посещал обычную школу. Такие тоже поступали в академию, но учились по своей, особенной, программе, осваивая азы магии с нуля, как и часть моей группы, да и я, собственно, в том числе.
Наши дополнительные занятия и факультативы отменили, пока оправдывая это тем, что выделяют время для подготовки к сессии, и это всего лишь временная мера, а после каникул будет все как прежде. Да только все прекрасно понимают, что как прежде уже не будет. К тому же, кто-то шибко умный уже пустил по академии слух о том, что профессор Эзофилус умер, и убили его спецслужбы Алигийского королевства. Надо ли говорить, в каком сейчас возбужденном состоянии находятся учащиеся, учитывая то, что в ААМе около тридцати процентов алигийцы?
В таком мрачном настроении я после пар кое-как добираюсь до своей комнаты и застаю там не менее мрачную Лали.
– Пришли результаты анализа пепла, – сходу заявляет она. – Это была дарка подчинения. Тебя явно хотели заставить что-то сделать.
Непонимающе моргаю, переваривая новость. Заставить? Как-то это очень странно выглядит со стороны. Ладно там, министра какого-то, директора, в крайнем случае, стражника или дружинника, но меня-то зачем? Что я должна была сделать?
– Ты подумай, – продолжает дальше подружка. – Где могли ее подсунуть, и не подходили ли к тебе со странными просьбами.
– Да… нет, – пожимаю плечами. – Толкнули меня на выходе из рынка, видимо, тогда и подкинули артефакт, а потом мне мужчина помог и предложил проводить. Вот и все.
Ноги гудят от усталости, и я присаживаюсь на край своей кровати, с наслаждением вытягивая их вперед. Несмотря на отмену факультативов, я все равно после пар по привычке отправилась на стадион, а теперь вот приходится терпеть неприятные ощущения в мышцах. В порыве злости я слегка переоценила свои возможности, и обычный комплекс упражнений выполнила дважды.
– А ты? – подозрительно щурится Юлалия.
– А я отказалась, естественно, – фыркаю в ответ.
Лали настолько выразительно смотрит на меня, что становится неловко. Я и сама уже давно догадалась, что тот богато одетый любезный мужчина не спроста решил помочь обычной замарашке, вроде меня, но теперь и сама соседка невольно подтверждает мои мысли.
– Признавайся, Есения! – внезапно с нажимом произносит она. – Что уничтожило дарку?
Отвожу глаза и принимаюсь в волнении разглаживать на коленях подол юбки. Врать мне всегда удавалось с трудом.
– О чем ты? – нервно сжимаю пальцы. – Мы же, вроде, решили, что это академия на него так подействовала…
– Ну да, конечно, – хмыкает Юлалия. – Только это было до того, как ты призналась мне об обходительном мужчине, столь настойчиво желающем тебе помочь.
– А что не так? – вскидываю в изумлении брови.
– А то, милая моя, – подходит ко мне подруга и садится рядом. – Если это он тебе подкинул подарочек, а я в этом не сомневаюсь, то ты должна была с ним беспрекословно пойти. Так что, кончай юлить. Ты явно попала в какой-то переплет – за тобой охотятся, подбрасывают запрещенные артефакты, натравливают нежить… Я ничего не забыла? Ты, случайно, не принцесса?
Минуту я смотрю на подругу, изумленно округлив глаза, а затем из губ срывается смешок. За ним еще один… И еще… Миг – и я уже весело хохочу, повалившись спиной на кровать и держась руками за живот. А рядом со мной Лали, подергивая от смеха ногой.
– А если честно? – спустя минуту, спрашивает она, вытирая ладонью выступившие слезы и принимая вертикальное положение.
– А если честно, Лали, то это большая тайна, которую никому нельзя знать, – в момент посерьезнев, говорю я, тоже садясь на кровати. – Ни-ко-му!
Слова сами просятся наружу, и я едва сдерживаюсь, чтоб в туже секунду не вывалить всю правду-матку, как она есть. Мне отчаянно хочется поделиться хоть с кем-нибудь своим секретом, просто до дрожи, так надоело все держать в себе, переживая в одиночестве страшные события, по пятам преследующие меня. Ведь я всего-навсего обычный человек, девушка-студентка, а не железная леди, которая стойко выдерживает все тяготы судьбы.
– Ты можешь мне доверять, – проникновенно смотрит в глаза соседка, словно читая мои мысли. – Клянусь! Клянусь своей жизнью и магией во мне!
Она берет мои ладони в свои и крепко сжимает. Сердце комком становится где-то в горле, и я делаю судорожный вздох.
– Я из другого мира!
Глава 44
Лали трясет головой, демонстративно трет ухо, снова трясет головой и переспрашивает.
– Откуда?
Я боязливо оглядываюсь, кидаю обеспокоенный взгляд на незашторенное окно, хотя зависший за ним шпион на уровне четвертого этажа представляется с трудом, и снова повторяю свой ответ.
Юлалия нервно сглатывает, вскакивает на ноги, зачем-то проверяет, закрыта ли дверь и не подслушивает ли кто за ней, выглядывает в окно, видимо шпионы не только мне представляются, и снова садится на свое место.
– Как ты сюда попала?
Вопрос хороший и более чем логичный. Плохо, что я не продумала, что отвечать на него. С рассказом о моей жизни в приюте, конечно же, проблем не возникает, а вот о том, что случилось после того, как меня умыкнул из родных стен вероломный психолог, я не знаю, как поведать. О чем я могу говорить, а о чем следует смолчать?
Подруга задумчиво смотрит, склонив голову на бок, пока я “экаю” и “мэкаю”, спотыкаясь на каждом слове, и, в конце концов, рассказываю почти все, как есть, утаив лишь, что Ашкай и Яс партизаны. Это не моя тайна, и я не вправе ее разглашать.
– Покажи кольцо, – просит соседка, а когда я достаю его из-за ворота печатку, принимается тщательно ее осматривать. – Ты знаешь, что это?
– Нет, – качаю головой. – Откуда мне? Я и так о вашем мире собираю информацию по крупицам.
Соседка в ту же минуту подскакивает и начинает что-то искать у себя на книжной полке. А, вытащив оттуда старую потрепанную книжку, снова садится возле меня и, открыв талмуд на одной из страниц, показывает мне рисунок похожего украшения.
– Это очень древний артефакт. В давние времена на нашем острове существовало не четыре независимых королевства, а одно большое. И называлось оно Табирия. Король Табирии, Айан имел двадцать сыновей, и чтоб не обидеть ни одного из них, после своей смерти решил каждому выделить свой участок земли – герцогство. Тогда же были изготовлены для каждого из них необычные перстни, которые могли защитить от любой опасности и уведомить о ней остальных братьев, чтобы те могли прийти на помощь.
– А как защитить? – тоже начинаю придирчиво осматривать свое украшение, сравнивая его с иллюстрацией.
– Видишь эту надпись? – спрашивает Лали, указывая на гравировку, на которую и я в прошлый раз обратила внимание. – Она сделана на старом табирийском диалекте. Все дело в нем. Это заклинание, в которое влил магию древний волшебник. Теперь эти знания утрачены, а перевод не знает никто из ныне живущих. Но сама магия до сих пор действует. Ты представляешь, насколько сильны были древние?
Да уж, такое трудно в голове уложить. Этому артефакту около тысячи лет, как он не утратил своих способностей?
– А еще говорят, что братья эти самые перстни потом подарили своим невестам в качестве обручальных, положив начало традиции, – лукаво прищуривается подруга.
Мои щеки начинают алеть, и я, чувствуя неловкость, опускаю ресницы.
– На что ты намекаешь? Глупости какие… – едва слышно бормочу, боясь даже подумать о подобном. – Он и видел-то меня два раза всего. К тому же мне другой нравится…
– Конечно другой… кто ж сомневается, – фыркает Юлалия и, закрыв книгу, прячет ее на полку.
– А можно у тебя взять ее, – прошу соседку, протягивая руку к потрепанному томику. Любопытно было бы почитать легенды и древние сказания. Думаю, там можно много чего полезного найти для себя.
– Пожалуйста, – пожимает плечами Лали, и снова достав книгу, вручает ее мне.
– И что? Это настолько очевидно? – все еще чувствуя на щеках жар, принимаюсь, подчеркнуто невозмутимо, листать талмуд. Хотя и сама понимаю странность своего вопроса. После того поцелуя, который, кажется, видели все, кто был на балу, уточнять подобное странно. Обидно только, что после него между мной и Кейном даже элементарного разговора не было. Неужели он настолько не придал значения этому. Может, друг, вообще привык целовать каждую девушку, с которой танцует. Обида сдавливает горло, а с губ невольно вырывается полувздох-полувсхлип.
– Что заметно? – не понимает подруга.
– Ну что мне нравится…
А кто нравится, я уточнить не успеваю, поскольку объект моих душевных терзаний и сам, после деликатного стука и позволения войти, появляется в комнате.
– Ты еще не готова? – удивленно поднимает он брови. – Тебе же на работу пора. Вскидываю глаза на часы, стоящие на тумбочке, и с испуганным писком вскакиваю на ноги.
Ухольники бородатые! Уже полшестого!
Глава 45
Не знаю, что бы я делала в последнее время без своего умения быстро собираться. В душе уверенно поселяется стойкое ощущение того, что вся моя жизнь проходит в какой-то невообразимой сумбурной спешке. И вот теперь, когда я одета, обута и целенаправленно двигаюсь в сторону рынка в компании моих неизменных защитников, наконец, есть возможность перевести дух и просто насладится прогулкой, даже если эта самая прогулка длится всего десять минут. И угрюмый вид моих сопровождающих никоим образом не портит мне настроение.
После разговора с подругой я ощущаю невероятное облегчение. Осознание, что теперь я могу с кем-то поделиться, посоветоваться неимоверно греет душу. И словно в знак того, что я совершила правильный выбор, с неба начинают падать крупные сверкающие снежинки. Они блестят в свете уличных светильников, словно усыпанные бриллиантовой крошкой. Замираю на секунду и поднимаю руку вверх, ловлю на ладошку ледяную звездочку и принимаюсь рассматривать ее изящные лучики. Вот подумать только – это же самое настоящее волшебство. Такое совершенное и прекрасное. Насколько каждая линия, каждый изгиб четко выверен и симметричен. Сколько их тут? Миллионы? Миллиарды? И нет двух одинаковых… Как такое возможно?
Счастливо улыбаюсь, и в глупой ребячьей выходке высовываю язык, пытаясь и им поймать ледяную звездочку.
– Есения? Ты чего остановилась? – недоуменно оборачивается ко мне Кейн. Его глаза изумленно округляются, а вид становится до того уморительным, что я просто не в силах сдержаться. Лукаво улыбаюсь, подмигивая в ответ, и снова принимаюсь дурачиться, ловя языком снежинки. Пожалуй, несколько минут у меня есть, чтобы немного попроказничать.
Джер же, в отличие от друга, презрительно кривится и закатывает глаза. Я даже без особого труда представляю его пренебрежительный тон. “Есения, разве нельзя вести себя более пристойно, как подобает студентке ААМа, а не девице с глухого нагорья?”, словно наяву слышу его голос.
Эх, знал бы он откуда я на самом деле… В голове невольно возникает картинка, изображающая лицо блондина, узнавшего о моем иномирном происхождении. Я будто воочию вижу, как его светлые брови подпрыгивают до самой кромки волос, а с лица слетает маска холодной невозмутимости. Тихо хихикаю про себя, но дурачиться все же прекращаю. На работу, в самом деле, нужно поспешить.
– Вечером я один тебя заберу, – заявляет Кейн. – Джер сегодня дежурит.
Понятливо киваю, радуясь, что будет возможность побыть наедине и, возможно, все-таки обсудить то, что между нами произошло на балу.
– Жди меня и сама никуда не уходи. В городе неспокойно. Муниципалитет выделил деньги на дополнительную бригаду дружинников, – добавляет он, засунув руки глубоко в карманы куртки.
А раньше он при возможности меня за руку брал, мрачно отмечаю я, стараясь не смотреть на друга. Что изменилось? В этом поцелуй виноват?
Тихонько вздыхаю и снова киваю, глянув искоса на Кейна, но он даже головы не поворачивает в мою сторону, продолжая хмуро смотреть вперед. Перевожу глаза на Джера и встречаю точно такой же сумрачный взгляд.
Нет, оно-то понятно. Сейчас все ходят, как в воду опущенные, ввиду последних событий. Только терзают меня смутные сомнения, что причина такого поведения не только в болезни профессора Эзофилуса и назначении нового зама, а еще и в чем-то другом.
Перед входом в магазинчик, парни торопливо со мной прощаются и отправляются на дежурство, а я под звон дверного колокольчика ныряю в гостеприимное тепло комиссионной лавочки. По привычке спешу в свою каморку, чтобы переодеться, и с изумлением отмечаю, что в зале никого нет. Даже мастера Льюина. Как правило, в такое время покупателей не много, но один-два все же бродят между стеллажей и вешалок, да и сам хозяин в рабочее время предпочитает не покидать помещение.
Тихо прошмыгнув по коридору, останавливаюсь перед нужной дверью и уже собираюсь ее открыть, но меня удерживает едва слышный полустон-полувсхлип. Он доносится прямо из директорского кабинета и заставляет меня настороженно замереть.
– Мастер Льюин, – осторожно стучу и, не дождавшись ответа, приоткрываю деревянную створку. – С вами все в порядке?
Хозяин магазинчика даже меня не слышит. Он сидит за столом, невидящим взором буравя стену напротив.
– Мастер Льюин, – снова повторяю чуть громче, кидаясь к убитому горем мужчине. – Что случилось?
Он резко переводит взгляд на меня, блеснув в свете лампы застывшими в глазах слезами, и тихо отвечает.
– Моя Ребекка… Она больна… лисмой… Ее сегодня забрали в диспансер…
Глава 46
Ребекку, честно говоря, я почти не знала. В самый первый день мистрис Льюин выдала мне все, что нужно для работы, объяснила мои задачи, и это был наш самый длинный разговор за все время, которое я тут тружусь на благо магазина. Жена мастера Льюина и правда очень страдала от артрита, многие дела, ей было сложно выполнять, но она упорно приходила в первую половину дня и добросовестно помогала супругу, а после обеда шла домой, не забыв и для меня оставить небольшой гостинец к чаю. И теперь она больна… Бедная женщина… И как же жалко мастера Льюина…
– Может, вы домой пойдете, мастер? – участливо смотрю ему в глаза. Я искренне сочувствую этому бедному старичку, в такие моменты мне даже не жаль, что у меня нет близких родственников или я их совсем не помню. Переживания потери родного человека для меня просто невыносимы.
– Нет, милая… Думаю, не стоит, – качает головой мужчина. – Там мне все напоминает о ней.
– Может, она еще вернется. Ведь бывают же чудеса, – закусываю губу, сдерживая слезы. Мне так хочется чем-то утешить бедного мастера, но кажется, что все слова будут либо неуместные, либо неподходящие.
– Дорогая моя, – вздыхает несчастный. – Ты так молода и преисполнена оптимизма… И это чудесно… Молодость и должна быть такой… Только я уже слишком стар… И прекрасно знаю, что из диспансера никто не возвращается… Никогда…
Болезненная гримаса искажает лицо мужчины. Его рука поднимается к груди и начинает массировать область сердца, а на висках выступают бисеринки пота.
В горле замирает испуганный вскрик. “Хоть бы не приступ, хоть бы не приступ!” – про себя проговариваю я, а сама уже кидаюсь к небольшому шкафчику, где хранится аптечка. Безошибочно узнав по запаху сердечные капли, наполняю стакан водой и добавляю туда нужное количество лекарства. Позже я задамся вопросом, откуда во мне тогда взялось это внутреннее знание того, что нужно делать, если я ни разу никому не оказывала первую помощь, но в тот момент я действую быстро и уверенно. И только лишь потом, когда хозяину магазинчика становится лучше, а боль отступает, я плюхаюсь на обитый тканью стул, чувствуя, что ноги начинаю дрожать от запоздавшего чувства страха, а зубы выбивать чечетку.
– Как вы, мастер? – тихо интересуюсь, когда ко мне возвращается самообладание.
– Все хорошо, Есения. Спасибо тебе, – слабо улыбается все еще бескровными бледными губами старик, откинувшийся на спинку своего кресла.
Еще немного посидев на удобном сидении, приводя мысли в порядок и удивляясь своим познаниям в области фармакологии, я все же решаю приступить к своим прямым обязанностям. Впрочем, колокольчик, оповещающий о посетителях, тоже способствует тому, что я вскакиваю на ноги. А вместе со мной и мастер Льюин.
– Не могу ничего не делать, – словно в оправдание, улыбается он. – Так легче, мысли о… о всяком… в голову не лезут.
О чем он так и не уточняет, но это и так понятно. Бедный мастер Льюин.
Мужчина нетвердым шагом идет в зал, а я проскальзываю в свою каморку, быстро натягиваю рабочую одежду и принимаюсь наводить порядок сначала в кабинете хозяина – там только пыль смахнуть и стекла в шкафу протереть – а потом и в зале. Вернее в зале я только собираюсь приступить к работе, но, сделав первый шаг за порог, испуганно замираю.
Посреди помещения возвышается знакомый “назгул” и о чем-то беседует с мастером Льюином. Впрочем, почувствовав каким-то образом мое присутствие, министерская ворона тут же поворачивается в мою сторону и откидывает капюшон.
Не может быть? Это он?
Холодная улыбка, скользнувшая по губам “назгула”, тоже уверенно намекает – мужчина понимает, что я его узнала.
